Я заказал жареного леща с горчицей, тарелку земляники и полбутылки «Бурбона». Купил свежую газету и стал просматривать последние новости.Самоубийству Дана Паранко отведено место на первой странице. Но подано оно так, словно это обычное самоубийство без всяких загадок для полиции, решившей сдать дело в архив. Отлично. Я расплатился и вышел. Было еще рано, и я решил заглянуть к себе в контору.Оставив машину у подъезда, я поднялся на одиннадцатый этаж и стал открывать дверь. И тут я заметил, что она уже открыта. Я вошел, хотел зажечь свет, но увидел, что он уже зажжен. Кто-то позаботился открыть ящики и раскидать все бумаги.
Не успел я сказать: «Черт побери! Похоже, я землетрясение проморгал», как увидел типа, который валялся в моем кресле. Я прямо опупел. Руки у малого болтаются, как мочалки, а глаза уставились в одну точку. Рожа абсолютно незнакомая. А одет хорошо. В темном костюме, темном галстуке, на ногах лакированные туфли. Я обшарил его карманы. Пусто. Голова без единого пулевого отверстия, и на полу ни пятнышка крови. Ну и компотец! Откуда он взялся, этот красавчик?Тут распахивается дверь, и вваливаются Трам и Каучу.– Что за порочная привычка! – восклицает Трам.– Послушайте, – говорю. – Мне эта история плешь проела. Не успею повернуться, как рядом труп валяется.– А ты не поворачивайся, – бросает Каучу.– Вот что, Яко, – говорит Трам, – я человек терпеливый, сначала я закрыл один глаз, потом второй, но больше у меня глаз нет. По– моему, ты злоупотребляешь.– Дать ему по черепушке, начальник?– Награди его наручниками и отведи, – приказывает Трам. Я покорно вышел на лестничную площадку. Каучу нежно придерживал меня под локоток.– Знаешь, эти бесконечные поездки туда-сюда мне надоели. Сколько раз прикажешь наносить визиты в ваш дворец?– Это последний, – ухмыляется Каучу. – Теперь ты отдохнешь лет десять – двадцать.Вскоре мы подкатили к Централке. В коридоре толпится народ. Все одеты в черное, орут, рыдают. Нас провели прямо в кабинет Трама.– Давненько мы с вами не виделись, мой милый лейтенант, – говорю.Трам в ярости захлопнул ящик письменного стола, пнул ногой стул.– Кто он? – спрашивает грозно.Я пожал плечами.– Впервые вижу. – Когда и как ты его ухлопал?– Ухлопал?! Да я его первый раз увидел за две минуты до вашего прихода.– Самое большое через пятнадцать минут мы узнаем, каким путем ты отправил его на тот свет. Кончай запираться. Доктор Тэлли производит вскрытие трупа. Так что обвинения в преднамеренном убийстве тебе не избежать.– У меня есть железное алиби, – отвечаю. – Я был в «Жареной и жареном». Можешь навести справки.Тут зазвонил телефон, и Трам снял трубку. Послушал и как рявкнет:– Это отдел по борьбе с убийствами, а не стол находок. Он с яростью бросил трубку. Потом, видно, передумал и набрал какой-то номер.– Кто пропал? – спрашивает. Выслушав ответ, он повесил трубку.– Кто такой Альфредо Трумма? – обращается он ко мне.– Слыхом не слыхал, – отвечаю.– Спустись в архив, – приказывает он Каучу, – и посмотри, есть ли там дело на Альфредо Трумма.Каучу открыл дверь и вышел. Трам зло хлопнул дверью и снова сел в кресло, снял трубку и набрал номер:– Привет, капитан Эккеме. Ну, как дела?Услышав ответ, он нахмурился.– Я послал Каучу в архив поискать досье на Альфредо Трумма. Нет?! Вполне добропорядочный человек?! Тогда это мне не подходит.Возвратился Каучу.– На Альфредо Трумма не заведено никакого дела.Трам кивнул головой и продолжал разговаривать по телефону.– Да, – отвечает. – Я нашел труп, но не знаю кого… Вполне возможно. Только не говори ничего родственникам. А то они разволнуются.Он вешает трубку и сердито фыркает.– Ничего не понимаю, – говорю.– Скоро поймешь, – отвечает Трам.Вошел незнакомый фараон, и я догадался, что это и есть капитан Эккеме из отдела розыска пропавших без вести.– Кажется, исчез дядюшка Альфредо, – говорит он Траму. – В моем кабинете рыдает целая толпа родственников.– Похоже, речь идет о покойничке, которого я обнаружил в доме этого красавца. – Трам кивнул на меня. – Есть у тебя его приметы?– Возраст о шестьдесят четыре года, рост – метр семьдесят два, вес пятьдесят восемь килограммов. Волосы редкие, седые.– Приметы совпадают, – говорит Трам.– Одно непонятно, – замечает капитан Эккеме. – Почему родственники одеты в траур, откуда они могли заранее знать, что его убили? !– А ты ничего не можешь сказать? спрашивает у меня Трам.– Рад бы, да пока для меня все это темная ночь.– Пойду допрошу родственничков, – говорит Эккеме. – Потом свожу их в морг и погляжу, узнают ли они милого дядюшку.Не успел он уйти, как в комнату ввалился доктор Тэлли. Он протянул Траму лист бумаги. Трам посмотрел на меня с гнусной ухмылкой и начал читать. Гляжу, рожа у него потихоньку меняет цвета. Из желтого стала розовой, потом красной с алыми пятнами и, наконец, фиолетовой. Когда из фиолетовой она стала мертвенно синей, он вскочил, схватил беднягу доктора за воротник и стал его трясти.
– Это шутка, – орет. – Глупая шутка.– Какая еще шутка! Как ты смеешь, паршивый фараон? – Доктор схватил лист бумаги, повернулся и вышел, фыркая от ярости. Трам рухнул в кресло и обхватил голову руками.– Умер от воспаления легких, – процедил он.– Признаюсь, – говорю, – Альфредо Трумма убил я. Заставил его принять холодный душ, а он, бедняга, простудился и откинул сандалии.Трам заскрипел зубамп.– Сними наручники, – говорит он Каучу.– Вам еще не надоело надевать мне наручники и тут же снимать? – спрашиваю.В эту самую минуту влетает капитан Эккеме.– Его не могли убить, он уже был мертвый, – объявляет. А за капитаном в комнату ворвалась целая толпа родственничков.– Где дядюшка Альфредо? – кричит одна из женщин.– Успокойся, дорогая Гортензия, – говорит другой родственник, обнимая ее за плечи.– Тише, тише, – орет Трам. – Так мы век не разберемся. Расскажите, что произошло. Но только спокойно, по порядку.– Мы живем на одиннадцатом этаже в квартире восемь, – начинает рассказывать один из родственников.Черт побери! Моя контора тоже на одиннадцатом этаже, а квартира восемь совсем рядом.– Дядюшка Альфредо умер вчера утром. Сегодня должны были состояться похороны. Покойник лежал в своей комнате, и в доме были только я и Гортензия. Гортензия спала: она всю ночь просидела возле покойника, а я пошел в ванную. Моюсь, а сам слышу какой-то шум. Ну, я решил, что это проснулась Гортензия. Потом я зашел в комнату Гортензии и увидел, что та еще спит. Тогда я бросился в комнату, гляжу: трупа нет. Исчез.– Когда это случилось? – спросил капитан Эккеме.– Примерно час тому назад. Я разбудил Гортензию, и мы стали искать по всей квартире. Потом позвонили Клаудио и Томмазо, и они сразу примчались.– Он воскрес и потихоньку улизнул, – закричал один из догадливых родственничков.– Спокойно, спокойно, – сказал Трам. – Мы нашли вашего дядюшку вполне мертвым. Кто-то перенес его из комнаты в кабинет вот этого синьора. Потом кто-то позвонил в Центральное полицейское управление и сказал, что в кабинете вот этого господина, – он показал на меня, – находится труп. Мы тут же примчались.– Проклятье! – закричал я. – Кому-то очень хочется меня убрать, и он подкидывает мне одного покойничка за другим. А я тем временем должен выслушивать болтовню этих кретинов.Я бросился к дверям, но Каучу схватил меня у самого порога.– Отпусти его, – устало сказал Трам.Я высвободился из объятий Каучу и мимоходом сломал ему мизинец левой руки. Только я выскочил из кабинета лейтенанта, как там началось настоящее светопреставление. Глава девятая Вдова с фиолетовыми глазами продолжает рассказывать байки. Неожиданный телефонный звонок помог мне установить мировой рекорд в беге вниз по лестнице
Я спустился вниз, сел в машину и поехал домой. Мой компаньон уже ждал меня у подъезда.– Ну, – спрашиваю, – какие новости, дружок? Как поживает вдовушка?Грэг завилял хвостом, давая понять, что надо скорее подняться наверх. Я помчался по лестнице, а Грэг за мной. Влетел я в комнату, а там словно ураган пронесся. Ящики письменного стола выдвинуты, дверцы распахнуты, мебель поломана. Вошел в спальню, и здесь меня чуть кондрашка не хватил. На моей кровати валяется чье-то тело.«Еще один покойник», – подумал я, но сразу успокоился. На моей постели удобно разлеглась вдова с фиолетовыми глазами. Спокойно покуривает сигарету, а рядом на столике недопитый стакан «Бурбона».– Привет, красавчик, – говорит она, пустив колечко дыма. – Я тебя ждала.В ответ я схватил ее за ногу и сдернул с кровати. Она сразу пустила слезу.– Поплачь, – говорю. – Это очень полезно. А когда устанешь, то мы с тобой побеседуем.А сам пошел в гостиную. Вижу, Грэг приводит комнату в порядок. Налил ему «Бурбона», и он сразу возликовал. Я тоже немного подкрепился.– Ты хорошо поработал, – говорю. – А теперь брось возиться. Есть дело поважнее. Нужно разыскать типа с одним ухом. Я показал Грэгу ухо, он пару раз тявкнул и полетел вниз. Только он скрылся за дверью, вошла блондиночка.– Выкладывай, – говорю. – Но только правду, всю правду. И не вздумай комедию ломать, у меня на вранье нюх просто собачий. Она подходит совсем близко и опускает ресницы.– Я не знала, куда деться, и вот пришла сюда. Мне страшно.Я посмотрел ей прямо в глаза, и она выдержала мой взгляд.– Рассказывай все по порядку, – говорю.Я усадил ее рядом на диван и сунул ей стакан «Бурбона».– Толстяк Доменико шантажировал моего мужа.– Тебе-то откуда это известно?– Я точно знаю. Навела справки.Она шмыгнула носом, и я понял, что все врет, зараза. Но решил послушать ее басни.– Когда я это обнаружила, было уже поздно. В то утро, вернувшись домой и найдя Дана мертвым, я подумала, что его убил толстяк Доменико и решила донести на него.– Когда ты приняла столь мудрое решение? – спрашиваю.– В половине восьмого утра, едва я вернулась домой.– А спустя четыре часа ты так и не позвонила в полицию, – говорю.– Толстяк Доменико прятался в моей спальне. Он ждал меня.– А дальше? – спрашиваю.– Он сказал, что своими глазами видел, как Дан застрелился. Едва только Доменико ушел, я схватила пистолет, бросила его в унитаз, сунула горящую сигарету Дану в пальцы, снова поднялась к себе и стала одеваться. В этот момент явился ты.– А теперь, – говорю, – начни сначала. Учти, что пистолет я не в унитазе отыскал, а отобрал у той гориллы с желтыми глазами! Как это объяснить?– Не знаю, – пробормотала она вся в слезах. – Толстяк Доменико явился в «Морено» и сказал, что Дан застрелился. Когда я вернулась домой, пистолета уже не было. Может, его прихватил тот тип.– Это уже малость походит на истину, – говорю. – Так, значит, ты снюхалась с толстяком Доменико.Она вцепилась в лацканы моего пиджака.– Нет, – говорит, – клянусь тебе, нет. Он вымогатель, убийца. Я не поверила, что Дан застрелился. Во всем виновата я, одна я! Она стала всхлипывать, уткнувшись головой в подушку, а я решил размять ноги.Прохаживаясь себе взад и вперед, жду, пока она успокоится. Понемногу она утихла. Встала, поправила прическу, подкрасилась. «В ее рассказе много темных мест, но главное – проявить выдержку. Пусть сначала подкрепит силы». Налил ей бокал «Бурбона», и она осушила его одним глотком.Вдовушка ласково улыбнулась мне.– Ну как, лучше стало? – спрашиваю.– О, да! – Она пригладила платье, посмотрелась в зеркало.– В этой комнате кто-то рылся в твое отсутствие. Что он тут искал? – спрашивает она.– Понятия не имею.Она огляделась.«Сдается мне, что и она тут шарила до моего прихода». Красотка подошла к холодильнику и открыла его.– Я ужасно проголодалась, – говорит.Я похолодел от ужаса. Она взяла тарелку с ветчиной и поставила на стол. А под ветчиной лежат пятьсот тысяч!Но тут красотка досадливо поморщилась.– Вареная ветчина. Какая досада! Я ее не люблю.– В холодильнике есть и копченая, – говорю я как можно спокойнее.Блондинка лезет в холодильник и вытаскивает большой кусок копченой ветчины.– Это уже лучше, – говорит. Затем кладет обратно в холодильник тарелку с вареной ветчиной и начинает готовить себе бутерброд. Неужели она ищет мои деньги? Не успел я хорошенько над этим подумать, как зазвонил телефон. Я подскочил, схватил трубку.– Это ты, Яко?Тысяча чертей, это она. Ее бархатный голосок из ушей плавно течет вниз, в самые коленки.– Дуарда! – кричу.– О, Яко! Я жду тебя целый день. Ты, верно, забыл обо мне.– Прости, моя дорогая, – отвечаю. – Я ни на миг не забывал о тебе. Я лишь забыл твой адрес. И с утра ищу тебя.– Яко! Но ведь я сама записала его в твой блокнот.У меня язык прилип к гортани. Я хлопнул себя по лбу трубкой.– Я полный кретин, дорогая.Слышу, будто жемчужные бусинки зашелестели. О, как она смеется, мое сокровище!– Приходи поскорее, – говорит и вешает трубку.Я пошарил в карманах, нашел записную книжку, открыл ее. На первой же странице помадой записан адрес: «Торребруна, кв. 611». Я понюхал: цикламен. Спрятал книжку в карман, надел шляпу и ходу.– Эй, – кричит блондинка. – Могу я тут остаться? Меня ищет полиция.– Поступай как знаешь.– Спасибо за гостеприимство и когда…Но я не услышал последних слов. Выскочил за дверь и помчался вниз по лестнице, едва касаясь ступенек. Секунда-другая – и я уже в моем «блимбусте». Дал полный газ и полетел как ветер. Глава десятая Я встречаюсь с двумя типами, у которых в сумме ровно три уха. Происходят разные неожиданности
Войдя в холл, я даже присвистнул. Вот это роскошь так роскошь. Кругом мрамор и парча. Должно быть, у обитателей этого домика солидный счет в банке, а ведь Дуарда – одна из его обитателей. Я сел в лифт и поднялся на семнадцатый этаж. Отыскал квартиру номер 6ii, постучал.– Войдите! – раздался голос Дуарды, и я, понятно, не заставил просить себя дважды.Открываю дверь и вхожу. Вижу, у окна стоит небесное создание. Волосы у нее огненно-рыжие, глаза зеленые, а губки кажутся двумя лепестками розы, украшенной бледными жемчужинами щек.Только я пролепетал: «Дуарда», как она бросилась ко мне с криком:– Яко, берегись! – И тут на голову мне свалился весь небоскреб. Из глаз брызнули красные и желтые искры, в голове загрохотало, словно тяжелый танк на железный мост выехал, потом кромешная тьма, и я потерял сознание.Открываю глаза, вижу: кругом черпая ночь. Мало-помалу пришел в себя. Такое впечатление, будто я в океанском лайнере и тот взбесился и прет во всю мочь. Но это не лайнер, а обычная машина. А сам я, крепко связанный, с кляпом во рту, валяюсь, словно тюк с бельем, в двух сантиметрах от чьей-то ноги, обутой в ботинок не меньше как сорок пятого размера.Наконец удалось вытолкать кляп языком. Зубы тоже неплохое оружие; я впился ими в икру этой ножищи и откусил изрядный кусок мяса. Незнакомец завопил, как зарезанный, потом нога поднялась и мгновенно опустилась мне на голову. Я снова потерял сознание…Внезапно слышу голос:– Проснулся, что ли?Тут я понял, что уже проснулся и что меня вытащили из машины. Еще миг – и меня бросили на траву. Огромные клещи схватили меня за горло и подняли, словно мешок с гнилой картошкой.Но это были не клещи, а здоровенная мозолистая рука. Будь я послабее, я бы завопил от боли.«Пока мне ничего другого не остается как лежать и ждать», – подумал я.– Шагай, – слышу и немедля получаю пинок в живот.– Ног не могу найти, – отвечаю.Незнакомец засмеялся.– Ищи, да побыстрее. Ничего не попишешь, надо подчиняться. С большим трудом удалось встать, и я заковылял под пинками двух подонков. Они втолкнули меня в железную дверцу.Мы стали куда-то спускаться. В глубине лестницы находилась пустая, голая комната с белыми стенами. В комнате стоял лишь стол, соломенный стул и в углу ржавая газовая плитка, давно, видно, пришедшая в негодность. Иначе зачем было отключать ее, снимать краник и затыкать трубу паклей и пробкой?!Едва я вошел в комнату, мне дали здоровенного пинка, и я очутился на полу.
Все же я попытался принять такую позицию, чтобы увидеть лица моих мучителей. На стуле сидел тип с желтыми глазами, без левого уха. Рядом устроился долговязый, жилистый малый с двумя острыми, как булавки, глазками и орлиным носом. Долговязый сел на край стола и стал покачивать ногой.– Если пол слишком тверд для твоего мягкого места, можешь встать, – говорит.– Спасибо, – отвечаю. – Но я не привык к пуховым перинам.Подонок, не переставая покачивать ногой, ударил меня носком ботинка под правый глаз. Я захохотал.– Вижу, что вы не любите шуток, – говорю. – Позвольте тогда узнать цель нашего совещания?– За тобой числится кой-какой должок, – говорит тот, желтый. – Если ты об ухе, то это для меня плевое дело. Я могу тебе его вернуть, не отходя от кассы.
Желтый ублюдок встал и своей огромной мозолистой рукой сжал мне челюсть.– Гони монету, – говорит долговязый, покачивая ногой и поглаживая мне щеку носком ботинка. Я немного отодвинулся и прислонился к стене.– Какую монету? – спрашиваю.– Ты сам отлично знаешь, о чем звон. Пятьсот ассигнаций по тысяче лир каждая.
1 2 3 4 5 6 7 8
Не успел я сказать: «Черт побери! Похоже, я землетрясение проморгал», как увидел типа, который валялся в моем кресле. Я прямо опупел. Руки у малого болтаются, как мочалки, а глаза уставились в одну точку. Рожа абсолютно незнакомая. А одет хорошо. В темном костюме, темном галстуке, на ногах лакированные туфли. Я обшарил его карманы. Пусто. Голова без единого пулевого отверстия, и на полу ни пятнышка крови. Ну и компотец! Откуда он взялся, этот красавчик?Тут распахивается дверь, и вваливаются Трам и Каучу.– Что за порочная привычка! – восклицает Трам.– Послушайте, – говорю. – Мне эта история плешь проела. Не успею повернуться, как рядом труп валяется.– А ты не поворачивайся, – бросает Каучу.– Вот что, Яко, – говорит Трам, – я человек терпеливый, сначала я закрыл один глаз, потом второй, но больше у меня глаз нет. По– моему, ты злоупотребляешь.– Дать ему по черепушке, начальник?– Награди его наручниками и отведи, – приказывает Трам. Я покорно вышел на лестничную площадку. Каучу нежно придерживал меня под локоток.– Знаешь, эти бесконечные поездки туда-сюда мне надоели. Сколько раз прикажешь наносить визиты в ваш дворец?– Это последний, – ухмыляется Каучу. – Теперь ты отдохнешь лет десять – двадцать.Вскоре мы подкатили к Централке. В коридоре толпится народ. Все одеты в черное, орут, рыдают. Нас провели прямо в кабинет Трама.– Давненько мы с вами не виделись, мой милый лейтенант, – говорю.Трам в ярости захлопнул ящик письменного стола, пнул ногой стул.– Кто он? – спрашивает грозно.Я пожал плечами.– Впервые вижу. – Когда и как ты его ухлопал?– Ухлопал?! Да я его первый раз увидел за две минуты до вашего прихода.– Самое большое через пятнадцать минут мы узнаем, каким путем ты отправил его на тот свет. Кончай запираться. Доктор Тэлли производит вскрытие трупа. Так что обвинения в преднамеренном убийстве тебе не избежать.– У меня есть железное алиби, – отвечаю. – Я был в «Жареной и жареном». Можешь навести справки.Тут зазвонил телефон, и Трам снял трубку. Послушал и как рявкнет:– Это отдел по борьбе с убийствами, а не стол находок. Он с яростью бросил трубку. Потом, видно, передумал и набрал какой-то номер.– Кто пропал? – спрашивает. Выслушав ответ, он повесил трубку.– Кто такой Альфредо Трумма? – обращается он ко мне.– Слыхом не слыхал, – отвечаю.– Спустись в архив, – приказывает он Каучу, – и посмотри, есть ли там дело на Альфредо Трумма.Каучу открыл дверь и вышел. Трам зло хлопнул дверью и снова сел в кресло, снял трубку и набрал номер:– Привет, капитан Эккеме. Ну, как дела?Услышав ответ, он нахмурился.– Я послал Каучу в архив поискать досье на Альфредо Трумма. Нет?! Вполне добропорядочный человек?! Тогда это мне не подходит.Возвратился Каучу.– На Альфредо Трумма не заведено никакого дела.Трам кивнул головой и продолжал разговаривать по телефону.– Да, – отвечает. – Я нашел труп, но не знаю кого… Вполне возможно. Только не говори ничего родственникам. А то они разволнуются.Он вешает трубку и сердито фыркает.– Ничего не понимаю, – говорю.– Скоро поймешь, – отвечает Трам.Вошел незнакомый фараон, и я догадался, что это и есть капитан Эккеме из отдела розыска пропавших без вести.– Кажется, исчез дядюшка Альфредо, – говорит он Траму. – В моем кабинете рыдает целая толпа родственников.– Похоже, речь идет о покойничке, которого я обнаружил в доме этого красавца. – Трам кивнул на меня. – Есть у тебя его приметы?– Возраст о шестьдесят четыре года, рост – метр семьдесят два, вес пятьдесят восемь килограммов. Волосы редкие, седые.– Приметы совпадают, – говорит Трам.– Одно непонятно, – замечает капитан Эккеме. – Почему родственники одеты в траур, откуда они могли заранее знать, что его убили? !– А ты ничего не можешь сказать? спрашивает у меня Трам.– Рад бы, да пока для меня все это темная ночь.– Пойду допрошу родственничков, – говорит Эккеме. – Потом свожу их в морг и погляжу, узнают ли они милого дядюшку.Не успел он уйти, как в комнату ввалился доктор Тэлли. Он протянул Траму лист бумаги. Трам посмотрел на меня с гнусной ухмылкой и начал читать. Гляжу, рожа у него потихоньку меняет цвета. Из желтого стала розовой, потом красной с алыми пятнами и, наконец, фиолетовой. Когда из фиолетовой она стала мертвенно синей, он вскочил, схватил беднягу доктора за воротник и стал его трясти.
– Это шутка, – орет. – Глупая шутка.– Какая еще шутка! Как ты смеешь, паршивый фараон? – Доктор схватил лист бумаги, повернулся и вышел, фыркая от ярости. Трам рухнул в кресло и обхватил голову руками.– Умер от воспаления легких, – процедил он.– Признаюсь, – говорю, – Альфредо Трумма убил я. Заставил его принять холодный душ, а он, бедняга, простудился и откинул сандалии.Трам заскрипел зубамп.– Сними наручники, – говорит он Каучу.– Вам еще не надоело надевать мне наручники и тут же снимать? – спрашиваю.В эту самую минуту влетает капитан Эккеме.– Его не могли убить, он уже был мертвый, – объявляет. А за капитаном в комнату ворвалась целая толпа родственничков.– Где дядюшка Альфредо? – кричит одна из женщин.– Успокойся, дорогая Гортензия, – говорит другой родственник, обнимая ее за плечи.– Тише, тише, – орет Трам. – Так мы век не разберемся. Расскажите, что произошло. Но только спокойно, по порядку.– Мы живем на одиннадцатом этаже в квартире восемь, – начинает рассказывать один из родственников.Черт побери! Моя контора тоже на одиннадцатом этаже, а квартира восемь совсем рядом.– Дядюшка Альфредо умер вчера утром. Сегодня должны были состояться похороны. Покойник лежал в своей комнате, и в доме были только я и Гортензия. Гортензия спала: она всю ночь просидела возле покойника, а я пошел в ванную. Моюсь, а сам слышу какой-то шум. Ну, я решил, что это проснулась Гортензия. Потом я зашел в комнату Гортензии и увидел, что та еще спит. Тогда я бросился в комнату, гляжу: трупа нет. Исчез.– Когда это случилось? – спросил капитан Эккеме.– Примерно час тому назад. Я разбудил Гортензию, и мы стали искать по всей квартире. Потом позвонили Клаудио и Томмазо, и они сразу примчались.– Он воскрес и потихоньку улизнул, – закричал один из догадливых родственничков.– Спокойно, спокойно, – сказал Трам. – Мы нашли вашего дядюшку вполне мертвым. Кто-то перенес его из комнаты в кабинет вот этого синьора. Потом кто-то позвонил в Центральное полицейское управление и сказал, что в кабинете вот этого господина, – он показал на меня, – находится труп. Мы тут же примчались.– Проклятье! – закричал я. – Кому-то очень хочется меня убрать, и он подкидывает мне одного покойничка за другим. А я тем временем должен выслушивать болтовню этих кретинов.Я бросился к дверям, но Каучу схватил меня у самого порога.– Отпусти его, – устало сказал Трам.Я высвободился из объятий Каучу и мимоходом сломал ему мизинец левой руки. Только я выскочил из кабинета лейтенанта, как там началось настоящее светопреставление. Глава девятая Вдова с фиолетовыми глазами продолжает рассказывать байки. Неожиданный телефонный звонок помог мне установить мировой рекорд в беге вниз по лестнице
Я спустился вниз, сел в машину и поехал домой. Мой компаньон уже ждал меня у подъезда.– Ну, – спрашиваю, – какие новости, дружок? Как поживает вдовушка?Грэг завилял хвостом, давая понять, что надо скорее подняться наверх. Я помчался по лестнице, а Грэг за мной. Влетел я в комнату, а там словно ураган пронесся. Ящики письменного стола выдвинуты, дверцы распахнуты, мебель поломана. Вошел в спальню, и здесь меня чуть кондрашка не хватил. На моей кровати валяется чье-то тело.«Еще один покойник», – подумал я, но сразу успокоился. На моей постели удобно разлеглась вдова с фиолетовыми глазами. Спокойно покуривает сигарету, а рядом на столике недопитый стакан «Бурбона».– Привет, красавчик, – говорит она, пустив колечко дыма. – Я тебя ждала.В ответ я схватил ее за ногу и сдернул с кровати. Она сразу пустила слезу.– Поплачь, – говорю. – Это очень полезно. А когда устанешь, то мы с тобой побеседуем.А сам пошел в гостиную. Вижу, Грэг приводит комнату в порядок. Налил ему «Бурбона», и он сразу возликовал. Я тоже немного подкрепился.– Ты хорошо поработал, – говорю. – А теперь брось возиться. Есть дело поважнее. Нужно разыскать типа с одним ухом. Я показал Грэгу ухо, он пару раз тявкнул и полетел вниз. Только он скрылся за дверью, вошла блондиночка.– Выкладывай, – говорю. – Но только правду, всю правду. И не вздумай комедию ломать, у меня на вранье нюх просто собачий. Она подходит совсем близко и опускает ресницы.– Я не знала, куда деться, и вот пришла сюда. Мне страшно.Я посмотрел ей прямо в глаза, и она выдержала мой взгляд.– Рассказывай все по порядку, – говорю.Я усадил ее рядом на диван и сунул ей стакан «Бурбона».– Толстяк Доменико шантажировал моего мужа.– Тебе-то откуда это известно?– Я точно знаю. Навела справки.Она шмыгнула носом, и я понял, что все врет, зараза. Но решил послушать ее басни.– Когда я это обнаружила, было уже поздно. В то утро, вернувшись домой и найдя Дана мертвым, я подумала, что его убил толстяк Доменико и решила донести на него.– Когда ты приняла столь мудрое решение? – спрашиваю.– В половине восьмого утра, едва я вернулась домой.– А спустя четыре часа ты так и не позвонила в полицию, – говорю.– Толстяк Доменико прятался в моей спальне. Он ждал меня.– А дальше? – спрашиваю.– Он сказал, что своими глазами видел, как Дан застрелился. Едва только Доменико ушел, я схватила пистолет, бросила его в унитаз, сунула горящую сигарету Дану в пальцы, снова поднялась к себе и стала одеваться. В этот момент явился ты.– А теперь, – говорю, – начни сначала. Учти, что пистолет я не в унитазе отыскал, а отобрал у той гориллы с желтыми глазами! Как это объяснить?– Не знаю, – пробормотала она вся в слезах. – Толстяк Доменико явился в «Морено» и сказал, что Дан застрелился. Когда я вернулась домой, пистолета уже не было. Может, его прихватил тот тип.– Это уже малость походит на истину, – говорю. – Так, значит, ты снюхалась с толстяком Доменико.Она вцепилась в лацканы моего пиджака.– Нет, – говорит, – клянусь тебе, нет. Он вымогатель, убийца. Я не поверила, что Дан застрелился. Во всем виновата я, одна я! Она стала всхлипывать, уткнувшись головой в подушку, а я решил размять ноги.Прохаживаясь себе взад и вперед, жду, пока она успокоится. Понемногу она утихла. Встала, поправила прическу, подкрасилась. «В ее рассказе много темных мест, но главное – проявить выдержку. Пусть сначала подкрепит силы». Налил ей бокал «Бурбона», и она осушила его одним глотком.Вдовушка ласково улыбнулась мне.– Ну как, лучше стало? – спрашиваю.– О, да! – Она пригладила платье, посмотрелась в зеркало.– В этой комнате кто-то рылся в твое отсутствие. Что он тут искал? – спрашивает она.– Понятия не имею.Она огляделась.«Сдается мне, что и она тут шарила до моего прихода». Красотка подошла к холодильнику и открыла его.– Я ужасно проголодалась, – говорит.Я похолодел от ужаса. Она взяла тарелку с ветчиной и поставила на стол. А под ветчиной лежат пятьсот тысяч!Но тут красотка досадливо поморщилась.– Вареная ветчина. Какая досада! Я ее не люблю.– В холодильнике есть и копченая, – говорю я как можно спокойнее.Блондинка лезет в холодильник и вытаскивает большой кусок копченой ветчины.– Это уже лучше, – говорит. Затем кладет обратно в холодильник тарелку с вареной ветчиной и начинает готовить себе бутерброд. Неужели она ищет мои деньги? Не успел я хорошенько над этим подумать, как зазвонил телефон. Я подскочил, схватил трубку.– Это ты, Яко?Тысяча чертей, это она. Ее бархатный голосок из ушей плавно течет вниз, в самые коленки.– Дуарда! – кричу.– О, Яко! Я жду тебя целый день. Ты, верно, забыл обо мне.– Прости, моя дорогая, – отвечаю. – Я ни на миг не забывал о тебе. Я лишь забыл твой адрес. И с утра ищу тебя.– Яко! Но ведь я сама записала его в твой блокнот.У меня язык прилип к гортани. Я хлопнул себя по лбу трубкой.– Я полный кретин, дорогая.Слышу, будто жемчужные бусинки зашелестели. О, как она смеется, мое сокровище!– Приходи поскорее, – говорит и вешает трубку.Я пошарил в карманах, нашел записную книжку, открыл ее. На первой же странице помадой записан адрес: «Торребруна, кв. 611». Я понюхал: цикламен. Спрятал книжку в карман, надел шляпу и ходу.– Эй, – кричит блондинка. – Могу я тут остаться? Меня ищет полиция.– Поступай как знаешь.– Спасибо за гостеприимство и когда…Но я не услышал последних слов. Выскочил за дверь и помчался вниз по лестнице, едва касаясь ступенек. Секунда-другая – и я уже в моем «блимбусте». Дал полный газ и полетел как ветер. Глава десятая Я встречаюсь с двумя типами, у которых в сумме ровно три уха. Происходят разные неожиданности
Войдя в холл, я даже присвистнул. Вот это роскошь так роскошь. Кругом мрамор и парча. Должно быть, у обитателей этого домика солидный счет в банке, а ведь Дуарда – одна из его обитателей. Я сел в лифт и поднялся на семнадцатый этаж. Отыскал квартиру номер 6ii, постучал.– Войдите! – раздался голос Дуарды, и я, понятно, не заставил просить себя дважды.Открываю дверь и вхожу. Вижу, у окна стоит небесное создание. Волосы у нее огненно-рыжие, глаза зеленые, а губки кажутся двумя лепестками розы, украшенной бледными жемчужинами щек.Только я пролепетал: «Дуарда», как она бросилась ко мне с криком:– Яко, берегись! – И тут на голову мне свалился весь небоскреб. Из глаз брызнули красные и желтые искры, в голове загрохотало, словно тяжелый танк на железный мост выехал, потом кромешная тьма, и я потерял сознание.Открываю глаза, вижу: кругом черпая ночь. Мало-помалу пришел в себя. Такое впечатление, будто я в океанском лайнере и тот взбесился и прет во всю мочь. Но это не лайнер, а обычная машина. А сам я, крепко связанный, с кляпом во рту, валяюсь, словно тюк с бельем, в двух сантиметрах от чьей-то ноги, обутой в ботинок не меньше как сорок пятого размера.Наконец удалось вытолкать кляп языком. Зубы тоже неплохое оружие; я впился ими в икру этой ножищи и откусил изрядный кусок мяса. Незнакомец завопил, как зарезанный, потом нога поднялась и мгновенно опустилась мне на голову. Я снова потерял сознание…Внезапно слышу голос:– Проснулся, что ли?Тут я понял, что уже проснулся и что меня вытащили из машины. Еще миг – и меня бросили на траву. Огромные клещи схватили меня за горло и подняли, словно мешок с гнилой картошкой.Но это были не клещи, а здоровенная мозолистая рука. Будь я послабее, я бы завопил от боли.«Пока мне ничего другого не остается как лежать и ждать», – подумал я.– Шагай, – слышу и немедля получаю пинок в живот.– Ног не могу найти, – отвечаю.Незнакомец засмеялся.– Ищи, да побыстрее. Ничего не попишешь, надо подчиняться. С большим трудом удалось встать, и я заковылял под пинками двух подонков. Они втолкнули меня в железную дверцу.Мы стали куда-то спускаться. В глубине лестницы находилась пустая, голая комната с белыми стенами. В комнате стоял лишь стол, соломенный стул и в углу ржавая газовая плитка, давно, видно, пришедшая в негодность. Иначе зачем было отключать ее, снимать краник и затыкать трубу паклей и пробкой?!Едва я вошел в комнату, мне дали здоровенного пинка, и я очутился на полу.
Все же я попытался принять такую позицию, чтобы увидеть лица моих мучителей. На стуле сидел тип с желтыми глазами, без левого уха. Рядом устроился долговязый, жилистый малый с двумя острыми, как булавки, глазками и орлиным носом. Долговязый сел на край стола и стал покачивать ногой.– Если пол слишком тверд для твоего мягкого места, можешь встать, – говорит.– Спасибо, – отвечаю. – Но я не привык к пуховым перинам.Подонок, не переставая покачивать ногой, ударил меня носком ботинка под правый глаз. Я захохотал.– Вижу, что вы не любите шуток, – говорю. – Позвольте тогда узнать цель нашего совещания?– За тобой числится кой-какой должок, – говорит тот, желтый. – Если ты об ухе, то это для меня плевое дело. Я могу тебе его вернуть, не отходя от кассы.
Желтый ублюдок встал и своей огромной мозолистой рукой сжал мне челюсть.– Гони монету, – говорит долговязый, покачивая ногой и поглаживая мне щеку носком ботинка. Я немного отодвинулся и прислонился к стене.– Какую монету? – спрашиваю.– Ты сам отлично знаешь, о чем звон. Пятьсот ассигнаций по тысяче лир каждая.
1 2 3 4 5 6 7 8