Карло Мандзони: «Я разукрашу твое личико, детка»

Карло Мандзони
Я разукрашу твое личико, детка


OCR Валянский С.В
Оригинал: Carlo Manzoni,
“Ti svito le tonsille, piccola”, 1962

Перевод: Лев Вершинин
Аннотация Яко – сверхчеловек, супермен. Он может многое, например сунуть палец в дуло гангстерского пистолета, и… беспомощный гангстер пожертвует после этого своим ухом. Может открыть карандашом сложнейший замок и выпить бочку «Бурбона»… Погоня? .. Вот уж чем не испугаешь героя!.. Полиция?.. Он с нею, как и полагается частному детективу еще со времен Шерлока Холмса, в натянутых отношениях, но стоит ли пpинимать всерьез этих ограниченных субъектов? .. Бандиты, коварные красотки, опытные шантажисты, непойманные убийцы? .. Помилуйте! Не пойманы – поймаем, не найдены – найдем! Карло МАНДЗОНИЯ РАЗУКРАШУ ТВОЕ ЛИЧИКО, ДЕТКА Необыкновенная повесть
Глава первая Я и мой компаньон пробуждаемся после сильной попойки. Происходят весьма странные вещи.
Раздался телефонный звонок, но я никак не могу открыть глаза. Во рту адская горечь, а голова кружится даже в лежачем положении. Должно быть, вечером я колоссально тяпнул. Протягиваю руку и беру с ночного столика граненый стакан, в нем еще остался «Бурбон». Я,понятно, осушил его одним глотком. Протираю глаза и понемногу начинаю различать ближние предметы, но вот что вчера случилось, хоть убей, не могу вспомнить. А телефон просто разрывается. Тогда я снял трубку. Голос ласковый, как у еще не развернутой медовой карамельки, называет меня по имени:– Яко!Опьянение как рукой сняло. Я вскочил с постели, спрашиваю:– Как тебя зовут, детка?– Дуарда, – проворковала незнакомка. – Не думала, что ты так скоро забудешь вчерашний вечер.Но я, как назло, ничего не помню. Сразу нахожу уловку и отвечаю, что по телефону у нее совсем не тот голос. Слышу, она усмехается и говорит:– Тогда торопись. Я жду. – И вешает трубку.Черт побери. Я спрыгиваю с кровати и единым духом выпиваю полный до краев стакан «Бурбона». Ну теперь-то мысли непременно прояснятся. Ничуть не бывало.Вчера, кажется, ничего особенного не произошло. Я до самого вечера проторчал в кабинете. Сидел за письменным столом и зевал. Да будет вам известно, в кабинете у меня стоит письменный стол, два книжных шкафа, зеленое кресло и пишущая машинка, в которой не хватает буквы «Т». В одном из шкафов имеется обширное досье. На стеклянных дверях моего кабинета золотыми буквами выведено «Сыскное бюро». Якомандую Пипа и Грэгорио Скарта.Якомандую, сокращенно ЯКО, – это я. И если имя звучит немного странно, то вина тут не моя, а отца. Это он назвал меня Якомандую, чтобы показать жене, кто истинный глава семьи.Грэгорио Скарта – мой компаньон. Я зову его просто Грэг. Без него мне пришлось бы плохо. В самых трудных случаях он всегда приходит на помощь.Кстати, куда делся этот болван? Вчера вечером мы были вместе. Может, он помнит, что произошло. Если только он тоже не был пьян в стельку. Иду в кухню, смотрю, он валяется под стулом и дрыхнет вовсю. Легонько ударяю его по морде голой ногой. Он открывает один глаз, громко вздыхает и снова начинает храпеть. Ничего не попишешь. Должно быть, он вчера набрался почище моего. Я ему нечаянно на хвост наступил, а он хоть бы хны. Простите, я, кажется, забыл сказать, что мой компаньон – пес.Я же говорил, что у меня сегодня с утра голова не варит. Ну так вот, Грэг – собака ищейка. Три года назад мы получили лицензию и решили вместе открыть сыскное бюро. Могу поручиться, что Грэг работает не хуже любого полисмена. Только любит выпить лишнего. Впрочем, я совсем разболтался, а ведь меня Дуарда ждет. Так что же было вчера? Я стал под душ и попробовал пораскинуть мозгами. Никакого эффекта. Надо же быть таким кретином, чтобы не вспомнить девушку с таким ангельским голоском! И тут меня осенило. Нужно обойти все бары города. В одном из них я прошлой ночью наверняка осушил все запасы «Бурбона».Приняв душ, я стал одеваться. Когда натянул брюки, ничего не произошло, когда надел рубашку – тоже, но когда снял со стула пиджак, то обнаружил, что один из карманов изрядно распух. Я сую руку в карман и вытаскиваю пачку тысячных ассигнаций. Стою и смотрю на пачку, словно кретин, впервые увидевший в цирке двойное сальто-мортале. Но я быстро опомнился и принялся считать хрустящие бумажки. Когда дошел до трехсот двадцатой, пришлось сделать передышку. Пятисотая ассигнация оказалась, увы, последней. Пятьсот тысяч лир, черт побери! Откуда они взялись? Похоже, я вчера вечером дал какое-то обязательство? Но какое? Кому? Я о чем-то договорился с клиентом. Вот только как его найти. Дуарда? Кто она? Надо разыскать ее любой ценой. Кладу пачку ассигнаций на большое овальное блюдо, накрываю сверху ломтями ветчины и ставлю в холодильник.Лезу в брючный карман и… застываю, как свинячий студень. Пальцы нащупали какой-то мягкий предмет, чуть подлиннее и побольше сигареты. Вытаскиваю свою находку. А, это скатанная в трубочку туалетная бумага! Я ее развернул и увидел, что помадой большими буквами начертан адрес: 47-я улица, 432-б. Понюхал. Помада цикламен. Могу голову заложить, что девушка, звонившая мне утром, красит губы именно этой помадой. Дуарда! Опять она! Но раз есть адрес, то о чем тут гадать? Я повязал галстук «Неотразимый удар», перед которым ни одна девушка не устоит, надел пиджак и зашел на кухню; мой компаньон спал, подлец, и рычал во сне, как перегруженный грузовик на подъеме.
Я бегом спустился по лестнице, дотопал до стоянки и сел за руль верного «блимбуста». Включил сразу третью скорость и, как ракета, сорвался с места. Не прошло и двух минут, как за мной увязалась чья– то машина. Я прибавил скорость, преследователь тоже. Телега не новая, черный «фролей» 1949 года. Но мотор у нее явно чужой. Я резко свернул вправо, затем влево, но «фролей» прямо-таки прилепился ко мне. За рулем идет здоровенный детина с желтыми глазами, очень похожий на гориллу. На правой руке у него ясно виден шрам. Замечаю, что с левой стороны карман пиджака у него сильно оттопыривается. Мне, конечно, не очень понравилось, что этот тип собирается ткнуть меня в спину пистолетом. Я выбрал место попустыннее, внезапно развернул «блимбуст» поперек улицы, резко затормозил и выскочил из кабины. Незнакомец не успел даже снять ногу с тормоза, как я очутился рядом.– Малютка, – говорю. – Проваливай отсюда да побыстрее.-Сую руку в карман и не нахожу пистолета. Забыл дома. Подымаю глаза и вижу, что эта скотина целится своей пушкой в мой галстук «Неотразимый удар». Так он мне всю красоту попортит. Недолго думая, сую указательный палец левой руки в ствол, и в ту же секунду этот тип нажимает спусковой крючок.Но пуля не вылетела, палец, как пробка, закупорил дуло. Правой рукой я изо всех сил дернул этого наглеца за левое ухо и начисто его оторвал. Подлый скот застонал от боли и выронил пистолет. Я рукояткой огрел мерзавца по голове и он сразу затих. Ухо я сунул в карман и попытался вытащить палец из дула. Не идет, да и только. Хороший компот! Времени-то в обрез. Дуарда ждет не дождется, а я тут валандаюсь.Завожу «блимбуст» и даю полный газ. Несусь как бешеный по автостраде, а сам прикидываю, что от меня надо было этой горилле. Может быть, это как-то связано со вчерашним? Я промчался по длинному подземному переезду и свернул на аллею «Трех безумцев». 47-я улица – это зона отдыха финансовых тузов; здесь живут синьоры, у которых собственная яхта, а мотор «мотоскутера» заправлен не бензином, а чистым виски. Рядом с виллой у них личный аэродром и всегда наготове спортивный самолет.Вилла 432-б стоит как раз на повороте, в глубине улицы. От тротуара до виллы добрых сто метров по лугу с аккуратно постриженной зеленой травкой.Я остановил машину за поворотом. Потом спокойно, не торопясь, попытался вытащить палец. Но он застрял, подлый, в дуле и ни туда ни сюда.Придется заняться этим попозже, а сейчас дорога каждая минута. Я сунул руку и пистолет в левый карман брюк и, насвистывая, пошел к вилле. Глава вторая Мертвец курит сигарету. Я встречаю блондинку с темно-фиолетовыми глазами
Вилла на первый взгляд показалась нежилой, но я и не ждал, что изо всех окон будут выглядывать любопытные. Нажал кнопку звонка и стал ждать. Звонок заливался вовсю, но никто не открывал. Позвонил еще раз – никакого толку. Сверяюсь с туалетной бумагой, тот ли номер написан помадой. Все точно, 432-б. Этот номер указан и на дверной табличке. Может, Дуарда нечаянно уснула? Позвонил в третий раз. Ответом было полное молчание, и тогда я нажал на ручку, и дверь сама отворилась. Я тихонько вошел и очутился в полутемной прихожей. Кругом тишина. Что-то здесь не так, определенно не так. Надо же было забыть дома пистолет.В таких случаях легче легкого попасть в засаду. Но я начеку. Справа большая стеклянная дверь. Слева другая дверь, массивная, одностворчатая, из красного дерева. Нажимаю на ручку и чувствую, что дверь поддается. Минуточку. Главное не делать глупостей. Уже не одного простака за открытой дверью ждал удар рукояткой по голове. Но меня не проведешь. Я внимательно осмотрел дверь. Петли у нее снаружи. Ничего лучше и не придумаешь. Я крепко захлопнул дверь, а затем правой рукой стал осторожно ее приподымать. Наконец удалось снять дверь с петель. И тут я мгновенно открыл ее с противоположной от замка стороны. Если кто– нибудь и прячется за дверью, он не успеет сообразить что к чему, как сам получит рукояткой по голове.Пролез я, значит, через дверь и попал в чью-то библиотеку; и вдруг увидел какого-то типа, который валялся на полу. Незнакомец лежал на правом боку, касаясь правой щекой ковра. Рядом алело красное пятно. Я тут же понял, что это кровь. Не может же у человека из дырки в голове течь кофе!
Голова незнакомца находилась в двадцати сантиметрах от моих ног. Кончиком ботинка я открыл ему веко и увидел белый, тусклый зрачок.Мертвый в дымину, мертвее не сыщешь! Я сразу сообразил, что дело пахнет жареным. Странный у этого покойника видок: правая рука заложена за голову, ладонь полусогнута, а указательный и средний пальцы сжимают дымящуюся сигарету.Сигарета выкурена больше чем наполовину, но целый слой пепла толщиной в сантиметр еще не опал. Значит, кто-то выстрелил в незнакомца, когда он мирно курил. По толщине пепла я определил, что с момента убийства прошло не свыше трех-четырех минут. Сейчас ровно одиннадцать часов двенадцать минут утра. еro застрелили в восемь минут двенадцатого. Не раньше.Я решил проверить. Оторвал облатку одной из сигарет и стал осторожно измерять слой пепла. Затем перенес замеры на неначатую сигарету. Вынув хронометр, засек время и закурил, держа сигарету указательным и средним пальцами. Бежали секунды, сигарета постепенно становилась и меньше. Когда огонь дошел до карандашной отметки, я снова засек время. Прошло ровно четыре с половиной минуты. Выходит, кто-то застрелил беднягу точно в одиннадцать часов семь с половиной минут. Я докурил сигарету и потом приподнял за волосы голову мертвеца. На правом виске у него зияла дыра…Похоже, я здорово влип, но пока в голове сплошной туман. Мне Хоть бы вспомнить толком, что произошло вчера вечером. Мне звонила Дуарда и сказала, что ждет. Это точно. В кармане ежит клочок туалетной бумаги с написанным помадой адресом. И еще я получил пятьсот тысяч лир. Но от кого и за какие услуги? Возможно, это дело рук самой Дуарды. Или этого типа, что валяется у моих ног? А не его ли это адрес?! Но если так, то где же Дуарда. Ищу красивую девушку, а нахожу мертвеца с дымящейся сигаретой.Сдается, что надо отсюда удирать, да поскорее; но должен же я, черт побери, разобраться, где тут начало и где конец. Вдруг дверь библиотеки отворилась и с грохотом свалилась на пол. Похоже, я забыл ее вдеть в петли, и милое создание, возникшее в проеме, преспокойно открыло дверь, нажав на ручку.Незнакомка взглянула на меня, потом на мертвеца и тоже свалилась на пол.– Дуарда! – крикнул я и бросился к ней. Бережно поднял ее и перенес в гостиную на диван. У этой блондинки такой же обморок, как у акробата, застывшего под куполом цирка, паралич конечностей. Я поцеловал ее в губы, и она ответила. Влопалась. Теперь-то я ее прищучил. Но она лежит себе и глаз не открывает.– Послушай, красотка, – говорю. – Брось ломать комедию.А она ни гу-гу.Тогда я решил получше ее рассмотреть. Девица в полном порядке. Фигурка как у статуэтки. Зеленое, короткое, выше колен, платье облегает стройное тело. А коленки у нее такие, что на Брюссельской выставке похожих не увидишь. Открываю ей левый глаз и смотрю, какого цвета зрачки. Фиолетовые! Цвета фиолетовых чернил, и уж если такая на тебя взглянет, то на всю жизнь знак в сердце останется.– Волшебница, – говорю, – выслушай меня. – Еще рано отправляться баиньки. Если ты, детка, так и не проснешься, то не увидишь парня, каких мало. А ведь сотни красоток много дали бы, чтобы очутиться на твоем месте.Вдруг раздался рев полицейской сирены.Это можно было предположить. Теперь жди любого подвоха.А вот и первый. Едва красотка услышала рев полицейской машины, она сразу открыла глаза и улыбнулась.– С каких это пор, милочка, полицейская сирена действует на тебя почище душа Шарко?– Это что за шутки?Блондинка вскочила, словно пантера, рванулась к входной двери и распахнула ее. Затем, показав на меня пальцем, крикнула:– Вот он, убийца!
На пороге выросли двое полицейских. На миг они оказались в тени, но я их сразу узнал. Это были двое моих старых знакомцев: лейтенант Трам и сержант Каучу из управления по борьбе с особо опасными преступниками.– А, Пипа! – воскликнул лейтенант Трам.Каучу надулся как индюк, шагнул вперед и наступил своими сапожищами на кончики моих лакированных ботинок.– Хотел бы я посмотреть, что ты на этот раз придумаешь, – рявкнул он. Не успел он поставить точку в конце фразы, как я съездил ему по носу, и он мигом очутился в объятиях своего начальника.– Хватит, ребята, – сказал лейтенант. – Вы не на ринге.– Пусть повеселится, – отвечаю. – Его счастье, что здесь нет моего компаньона.Вспомнив о Грэге, я усмехнулся. Мой компаньон не переносит этого скотину Каучу. Позволь ему, так он превратит бравого сержанта в антрекот.Блондинка повела нас в библиотеку. Увидев мертвеца, Трам даже присвистнул.– Так, – говорит лейтенант, подняв с ковра клочок бумаги. – Теперь перейдем к дружеской беседе.Я поглядел на клочок бумаги. Это был тот самый обрывок папиросной облатки, которым я измерял размер пепла. На сгибе видны две карандашные пометки.Трам вытащил из кармана конверт, положил в него клочок бумаги и спрятал конверт в боковой карман.Каучу прислонился к двери, засунул большие пальцы рук за пояс и буравит меня глазами. Блондинка с фиолетовыми глазами разлеглась в кресле, лейтенант Трам расставил ноги и молча посматривает то на красотку, то на меня.– Ну, – говорю, – с кем желаете побеседовать, милый Трам?– Как тебя зовут? – спрашивает лейтенант у красотки.– Лида Паранко, – отвечает блондинка и впивается глазами в третью сверху пуговицу его мундира. Я не удержался от гримасы.– Должно быть, тебя подменили, детка. Еще сегодня утром ты звалась Дуарда?– Дуарда?! – удивилась блондинка. Посмотрела на лейтенанта и недоуменно пожала плечами. – Впервые слышу это имя.Вытаскиваю из кармана свернутый в трубочку клочок туалетной бумаги и сую ей под нос.– Вчера вечером, – говорю, – ты сама написала свой адрес помадой ци…Последнее слово застревает у меня в горле. Черт побери! Помада на ее губах не та, которой написан адрес. Я понюхал бумагу: до сих пор пахнет цикламеном. Тогда я наклонился и понюхал губы блондинки. Как пить дать «Калипсо-73». Ничего не понимаю. Если это не Дуарда, то кто те Дуарда? И кто дал мне этот кусок туалетной бумаги с адресом?Лейтенант Трам вырвал у меня из рук клочок бумаги, посмотрел его, понюхал, затем понюхал губы блондиночки.– Ну, рассказывай, Яко, – говорит он, пряча туалетную бумагу в кошелек.– Вся эта история выеденного яйца не стоит. Вчера вечером некая Дуарда дала мне свой адрес, а сегодня утром позвонила и сказала, что ждет. Я сразу помчался сюда. Прихожу и вижу мертвеца, а эта красотка падает в обморок. Потом появляетесь вы!– Может, дать ему по черепу? – сделав шаг вперед, спрашивает Каучу.Лейтенант Трам удерживает его строгим взглядом.– Вторую версию расскажешь попозже, – говорит он и обращается к блондинке:– Так, значит, вас зовут Лида Паранко? Это ваш дом?– Да.– А этот на полу кто такой?– Мой муж, – отвечает блондинка и разражается безутешными рыданиями.– Красотка, – говорю. – Нас тут трое мужчин. Мы можем составить жюри и присудить тебе премию Оскара за искренние и безутешные рыдания. Надо только достать бутылочку, собрать две-три слезы и отнести в научную лабораторию на пробу. Ручаюсь, что эти слезы признают фальшивыми.Девицу подбросило, словно пружину, и она кинулась на меня.– Успокоитесь, – говорит Трам.
1 2 3 4 5 6 7 8