Если результата не будет, предстоит ехать к матери Надежды Неман (соседи Надежды назвали имя матери и район, где она живёт; точный адрес легко выяснить в ЦАБе). Если не повезёт и там, останутся ещё другие родственники, а также друзья, любовники, коллеги — в общем, роскошью человеческого общения Виктор будет обеспечен надолго.«А мне непременно не повезёт, — думал Виктор. — Халецкий может говорить что угодно, но по понедельникам работать нельзя. Вкалываешь, как вол, а толку никакого. Возможно, на Бориса этот закон и не распространяется. Он вообще счастливчик, ему все достаётся легко, на блюдечке с голубой каёмочкой. А мне никто никаких блюдечек не поднесёт — ни с каёмочкой, ни без. Тем более в понедельник».С этими мрачными мыслями Бекушев и появился у Вязникова на работе.Первым, кого он увидел, был Василий Буянов. Некурящий директор рекламного агентства «Пульс» сидел на скамейке для курильщиков и вовсю дымил. Заметив оперативника, Буянов замер, потом решительно раздавил «бычок», встал и шагнул навстречу.— Здравствуйте. Вы не скажете мне, как оформляется явка с повинной?
Халецкий сидел в кабинете начальника ОВД «Отрадное» и объяснял спешно собранным участковым их задачу. Перед каждым лежал список владельцев малолитражек, проживающих на территории соответствующего участка. Борис инструктировал милиционеров по поводу мер предосторожности, которые необходимо принять, чтобы не спугнуть маньяка, когда на столе начальника зазвонил телефон.— Подполковник Губченко!.. Слушаю, Пётр Сергеевич… Да, он как раз у меня. Передать ему трубочку? — Начальник призывно помахал Халецкому. — Одну минуту!Борис вскочил, в спешке уронив стул, и рванул к телефону.— Слушаю!— Тут тебе гаишники звонили, — ворчливо сказала трубка голосом Песича. — Засекли они твой … мерс при въезде с шоссе Энтузиастов на МКАД.— Задержали?!— Нет, передали на следующий пост. Говорят, сам успеешь подъехать. На пересечении с Ярославкой авария — … грузовик … в цистерну, легковушки в эту же … …. В общем, в ту сторону — … пробка — часа на два, не меньше. Знаешь гаишный пост на сто пятом километре? … туда.— Можно вопрос, Пётр Сергеевич? Почему вы позвонили мне, а не Бекушеву? Нет, вы не подумайте, я не в претензии, просто любопытно. А как же маньяк?— … ты, Халецкий. Нечего начальство поддевать. … с ним, с маньяком! Завтра поймаешь. А Бекушеву я звонил, он занят, … снимает показания с убийцы Козловского.«Вот тебе, Витенька, и понедельник!» — обалдело подумал Халецкий, выронив трубку. 24 — В чем дело, Геша? За что босс на вас взъелся? — спросила Надежда, когда они с Эдиком устроились на задних сиденьях «мерседеса». — Какое отношение вы имеете к нападению на загородный дом?Человек-гора неловко поёрзал в водительском кресле. Тема явно была ему неприятна, но оставить Надин вопрос без ответа он не посмел.— Эти му… — прошу прощения — придурки нацепили маячок на машину Владимира Анатольевича и довели нас до места, ни разу не попавшись мне на глаза. Шеф считает, что виноват я. Вчера ночью он поручил мне проверить двор, а я никого не нашёл — стало быть, плохо искал. Но в одиночку невозможно обыскать такое большое пространство… да ещё в темноте. От одного спрятаться очень просто — перебегай себе с места на место да ныряй за деревья и детские домики. И в подъезде можно укрыться. Подъезды я не проверял, они же все на замках. А маячок наверняка прицепили, пока я в гараж ходил. Я первую машину подогнал к подъезду и пошёл за второй. У них минут семь было в запасе.— Не расстраивайтесь, Геша, — попросила Надежда. — Вы совершенно не виноваты. И, поверьте, я сумею донести эту мысль до Владимира Анатольевича. Кстати, о чем он с вами так долго говорил? Все вас отчитывал? Или хоть что-нибудь объяснил? Что у них произошло?— Ничего страшного. Эти типы вывели из строя сигнализацию и самонадеянно попёрли в дом. Даже не подумали, что система продублирована. Митяй, само собой, был начеку и скрутил обоих. Потом позвонил шефу. — Геша недоуменно покачал головой. — И как они отважились?.. Это ж какими психами нужно быть, чтобы пойти против Владимира Анатольевича!— А кто он? — не сдержала любопытства Надежда. — Нет, я, конечно, знаю, что он — генеральный директор, президент и прочая и прочая… Владимир Анатольевич давал мне свою визитку. Но как он дошёл до жизни такой? Я к тому, что ещё десять лет назад ничто не предвещало его стремительного взлёта. Откуда на него свалилось богатство? Он что — неизвестный миру потомок барона Ротшильда?Геша покосился на зеркальце, встретился с Надеждой глазами и торопливо перевёл взгляд на дорогу. Судя по растерянности, написанной на его физиономии крупными буквами, он явно не знал, имеет ли право ответить на этот вопрос.— Если вы намерены молчать, Геша, мне в голову полезет всякая гадость, — шантажнула его Надежда. — Например, что ваш шеф промышляет работорговлей. Или сутенёрством. Могу поспорить, Владимир Анатольевич не будет вам благодарен за такие мои мысли.Человек-гора изобразил нечто похожее на кукареканье осипшиго петуха, тяжело вздохнул и снова глянул в зеркальце.— Владимир Анатольевич — знаменитая личность, — сказал он наконец. — Кличка Вова-танк ничего вам не говорит? Как раз лет десять назад его нанял на работу один авторитет по кличке Хорёк. Нанял, но не приблизил. По воровским понятиям Вова даже до шестёрки не дотягивал — не то что в блатных, и в приблатненных-то не ходил. Но Хорёк раз увидел его в драке и решил, что такой человек ему пригодится.Понимаете, у Владимира Анатольевича очень высокий болевой порог. Удары, которые любого другого вырубят вчистую, на него не производят впечатления. А сила у него… вроде моей, сами знаете. Короче, Хорёк нанял его охранять ларьки на рынке, который контролировал. Там в основном кавказеры торгуют, и однажды скинхеды собрались там порезвиться. Наехали целой толпой, вооружились железными прутьями… Так Владимир Анатольевич их чуть ли не в одиночку раскидал. Страху нагнал! Они его — прутьями, а он, как зомби, — идёт вперёд, от ударов не уклоняется и даже не вздрогнет. После этого случая его Вовой-танком и прозвали.А потом на рынок позарились ещё два авторитета. Договорились меж собой свалить Хорька, назначили стрелку и уложили там всех — и Хорька, и его подручных… Послали своих людей на рынок — объявить кавказерам, что они теперь будут платить дань новым хозяевам. Посланники назад не вернулись — загремели в больницу. Вова-танк на них живого места не оставил. Авторитеты послали против него целый вооружённый отряд. Вова голыми руками с ними разделался. Остатки бандитов вернулись к хозяевам совершенно деморализованные. Ясен перец, Вова после разборки с посланниками носил бронекостюм из кевлара. Но зрелище все равно вышло впечатляющее. Идёт человек прямо на автоматные очереди и не пошатнётся. А ведь пуля, даже из лёгкого ствола, через бронежилет такие синяки оставляет — как молотком по голому телу.Тогда авторитеты решили пойти на Владимира Анатольевича войной. Конечно, в одиночку он бы не устоял, но к этому времени вокруг него собрались остатки Хорьковой группировки, да и кавказеры подсуетились — нашли людей ему в помощь. Короче, войну Владимир Анатольевич выиграл. Территория Хорька перешла к нему. И Яша Гельберг впридачу.— А кто такой Яша Гельберг?— Был у Хорька кем-то типа экономического консультанта. Башковитый мужик. Они познакомились на зоне: Яков Моисеич по хозяйственной части сидел. Но Хорёк относился к своему консультанту без всякого почтения, прислушивался к нему, только когда их мнения совпадали. А Владимир Анатольевич сразу Гельберга зауважал. Гельберг как-то ему сказал, что криминальный капитал очень ненадёжен, посоветовал заняться честным бизнесом. И Владимир Анатольевич проникся. Теперь у них с Яков Моисеичем целая деловая империя.— М-да, кто бы мог подумать?.. — пробормотала Надежда себе под нос.— Что, Надин, нет пророка в своём отечестве? — поддел её Эдик.— И не говори, дорогой. И не говори…
Славик, бледный и осунувшийся после ночного дежурства, покачал головой.— Не знаю, ребята… По-моему, все-таки нужно пригласить психиатра. Конечно, психиатр может подвести меня под монастырь, если стукнет кому-нибудь насчёт огнестрела, но самим нам, боюсь, не справиться. Парень сильно не в себе. У меня у самого мозга за мозгу заходит, когда я слышу, что он несёт. Чёрный ангел, явившийся за ним, светлый ангел, отпустивший его ненадолго на побывку — уладить дела сына, родовое проклятье каких-то ирландцев… Взбесившиеся лошади, сброшенный в пропасть экипаж, молодая хозяйка, перебравшая на балу в собственном замке и утонувшая по этому случаю в бассейне. Свихнувшийся с горя муж, пустивший себе пулю в лоб… Словом, готический роман, да и только. Да вы сами сейчас услышите. — Он посмотрел на Эдика. — Говоришь, вы с ним не слишком хорошо знакомы? Это жаль. Возможно, близкий человек поставил бы ему мозги на место. А эта девушка, Лиза? Она вроде хотела подъехать и привезти сына вашего Пети?..— Славик, ну подумай сам! — вмешалась Надежда. — Везти среди ночи из-за города малого ребёнка! Давай сначала попробуем обойтись лёгкими средствами. Посмотрим, узнает ли Петя Эдика. А Мишутку привезём в следующий раз, когда ты будешь дежурить днём.— Ну что ж, давайте попробуем, — с сомнением сказал Славик.Увидев Петю, Надежда испытала шок. Дело было даже не в том, что он выглядел совсем больным, она и не ждала найти здесь пышущего здоровьем бодрячка. Его глаза — вот, что заставило её содрогнуться и покрыться мурашками. Глаза ребёнка, попавшего в лапы садиста. В них было столько боли, страха, беззащитности, растерянности… И обречённости. Надежда едва не застонала, внутренности скрутило узлом от невыносимого сострадания, от острого желания подхватить этого взрослого мальчика на руки, укачать, успокоить, утешить, защитить…— Здравствуйте, Пётр, — сказал Эдик, усевшись на стул в изголовье кровати. Надежда и Славик остались стоять у двери. — Вы меня помните?— Да, — тихо, словно через силу ответил больной. — Вы — Эдди, коллега и друг Ирен. Вы приходили к нам в гости. С женой. У вас очень красивая жена… Инна — правильно?Славик и Надежда переглянулись. Начало обнадёживало.— Вы помните, что с вами произошло? Как вы попали сюда?Петя медленно покачал головой.— Нет.— Вас ранили, и мы с доктором, — Эдик кивнул в сторону двери, — привезли вас в госпиталь. Вы помните человека, который в вас стрелял?Славик судорожно выбросил руку вперёд, точно хотел перехватить последний вопрос, не дать ему долететь до ушей пациента.— Да, — устало сказал Петя, прикрыв глаза. — Это была Ирен.Эдик поперхнулся.— Пётр, вы что-то путаете, — пробормотал он, прокашлявшись. — Ирен никогда бы не стала в вас стрелять, она вас очень любила. И… она умерла… раньше.— Знаю. Разве мог я об этом забыть? Она пришла за мной, потому что мне было очень плохо без неё. Она меня пожалела. Чёрный ангел… Я не сразу узнал её. Нет, не так — не сразу поверил… из-за Микки. Он остался совсем один… Почему Ирен не подумала о Микки? Но теперь я понимаю. Дело в проклятии О'Нейлов. Ирен пока не набрала силу — ведь она ТАМ совсем недавно — и не смогла ему противостоять. Послала мне другого ангела, светлого. И я уговорил его меня отпустить.Эдик совсем растерялся. Петя говорил с такой убеждённостью, такой непоколебимой уверенностью в своей правоте, что возражать ему не имело смысла. Да и как можно возражать человеку, выпавшему из мира реальности? С сумасшедшими принято соглашаться или, по крайней мере, делать вид, будто принимаешь их бредни всерьёз. Эдик не был к этому готов и беспомощно оглянулся на своих спутников. Славик развёл руками. А Надежда шагнула к кровати.Взгляд, которым обменялись Эдик и Славик, был очень красноречив — как если бы они дружно повертели пальцем у виска. Между тем, Надежда вовсе не считала, что Петя повредился рассудком. К людям, рассказывающим о встрече с запредельным, всегда относятся, как к безумцам… или как к бессовестным лжецам. Когда-то жители тропических стран с таким же недоверием выслушивали рассказы путешественников о горных ледниках и заснеженных равнинах. Сто лет назад крестьяне, живущие где-нибудь в глуши, наверняка поднимали на смех людей, описывающих аэроплан в полёте. Телепатов многие до сих пор считают ловкими фокусниками, хотя исследованием телепатии давно занимаются научные институты. Кто знает, может, Петя действительно видел ангелов, пока болтался на нейтральной полосе между жизнью и смертью? Но скорее он просто оказался в плену очень ярких галлюцинаций — таких ярких, что нельзя не поверить в их реальность. Ну и на здоровье, пусть себе верит! Зачем же сразу записывать человека в сумасшедшие, приглашать к нему психиатров?— Здравствуйте, Петя. Меня зовут Надежда. Мы с вашим Микки очень подружились. Он сейчас с Лиской. В следующий раз она приедет вас навестить и привезёт мальчика. Вы, наверное, здорово по нему соскучились?Петя улыбнулся — очень грустно, но все-таки улыбнулся.— Как он? Много доставляет хлопот?— Все замечательно. И сам Микки замечательный. Возиться с ним — одно удовольствие. Лиска передаёт вам большой привет. Она хотела приехать, но не решилась будить мальчика.— Спасибо. Передайте ей, что я её все время вспоминаю. Если бы не она… не знаю, что бы с нами было. Вот и Ирен всегда так говорила. Ирен… Не уберёг я её… А ведь знал о проклятии…— О проклятии О'Нейлов? — осторожно уточнила Надежда. — Извините, Петя, я не совсем поняла — что это за проклятие? Почему оно должно было отразиться на вас? Вы имеете какое-то отношение к этим О'Нейлам?— Самое прямое. Я и есть О'Нейл. Питер О'Нейл. У нас в роду все умирают молодыми — и урождённые О'Нейлы, и их жены. И каждый раз остаётся ребёнок, маленький мальчик. Он вырастает, женится, производит на свет сына и все повторяется. Не знаю, чем мы прогневили Господа. Должно быть, неправедно нажитым богатством. Видимо, кто-то из далёких предков был разбойником с большой дороги. Теперь уже не выяснить точно. Да и незачем. Проклятие все равно никуда не денется. Я пытался обмануть судьбу — сменил фамилию, уехал на другой край света, жил только на жалованье, проклятых денег не касался… Ничто не помогло. Ирен погибла из-за моего тупого упрямства. Она не хотела выходить замуж, не хотела рожать ребёнка… Что я наделал! — Питер закрыл глаза.Надежда подошла поближе. Эдик запоздало вскочил и придвинул ей стул. Она села и коснулась руки Питера.— Не вините себя. Если бы Ирен была с нами, она бы наверняка сказала, что ни о чем не жалеет. Она ведь любила вас, верно? И, конечно же, обожала Мишутку, который появился на свет только благодаря вашей настойчивости. Я не знала Ирен, но за последние дни столько о ней слышала, что теперь, кажется, хорошо представляю себе образ её мыслей. Расскажите нам, как вы познакомились…
На обратном пути к Вовчику на дачу в салоне мерседеса было тихо. Эдик и Надежда переваривали невероятную историю Питера, а Геша, видимо, не привык заводить разговоры по собственной инициативе. Возможно, мрачное молчание спутников его интриговало, но спрашивать, чем оно вызвано, он считал неуместным.Надежда прокручивала в уме картины, навеянные рассказом Питера, и сражалась с подступающими слезами. Вот маленький заплаканный мальчик идёт за гробом отца. У него не осталось ни одного родного человека на всем белом свете. Вот огромный, погруженный в траур дом, сразу ставший чужим и мрачным. Одиночество и страх гонят Питера на кухню, к запасам съестного. Только в процессе поглощения сластей горе и ужас смерти немного отступают. Но это жалкое утешение оборачивается новыми муками — нездоровой полнотой, одышкой, неуклюжестью, прыщами… Издевательствами соучеников. Побоями. Жестокими розыгрышами. Унижениями. За полтора десятка лет несчастный затравленный ребёнок не встретил ни единого друга, который разделил бы его одиночество, поддержал в непрестанном противостоянии враждебному миру. Неудивительно, что фальшивое участие Денизы заставило Питера потерять голову. Откуда ему было знать, что оно фальшивое, если он никогда не сталкивался с настоящим?И неудивительно, что её предательство окончательно подорвало его доверие к людям, заставило отгородиться от них высоким забором, толстыми стенами. Удивительно то, что он в конце концов набрался мужества отказаться от своего затворничества, решился попытать счастья ещё раз…И, что самое странное, судьба ему подыграла. Наверное, во всей Америке, приученной выставлять напоказ своё благополучие и старательно прятать все остальное, наберётся не больше горстки людей, способных понять, принять, поддержать отчаявшегося, исстрадавшегося по дружескому теплу незнакомца. Изгоя, антипода, воплощение американской мечты наоборот. Разве может «стопроцентный американец», привыкший ставить во главу угла золотого тельца, постичь душевные муки человека с извращённой шкалой ценностей, на которой деньги — величина отрицательная, а напротив самых высоких положительных делений стоят совершенно чуждые западному индивидуализму понятия?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Халецкий сидел в кабинете начальника ОВД «Отрадное» и объяснял спешно собранным участковым их задачу. Перед каждым лежал список владельцев малолитражек, проживающих на территории соответствующего участка. Борис инструктировал милиционеров по поводу мер предосторожности, которые необходимо принять, чтобы не спугнуть маньяка, когда на столе начальника зазвонил телефон.— Подполковник Губченко!.. Слушаю, Пётр Сергеевич… Да, он как раз у меня. Передать ему трубочку? — Начальник призывно помахал Халецкому. — Одну минуту!Борис вскочил, в спешке уронив стул, и рванул к телефону.— Слушаю!— Тут тебе гаишники звонили, — ворчливо сказала трубка голосом Песича. — Засекли они твой … мерс при въезде с шоссе Энтузиастов на МКАД.— Задержали?!— Нет, передали на следующий пост. Говорят, сам успеешь подъехать. На пересечении с Ярославкой авария — … грузовик … в цистерну, легковушки в эту же … …. В общем, в ту сторону — … пробка — часа на два, не меньше. Знаешь гаишный пост на сто пятом километре? … туда.— Можно вопрос, Пётр Сергеевич? Почему вы позвонили мне, а не Бекушеву? Нет, вы не подумайте, я не в претензии, просто любопытно. А как же маньяк?— … ты, Халецкий. Нечего начальство поддевать. … с ним, с маньяком! Завтра поймаешь. А Бекушеву я звонил, он занят, … снимает показания с убийцы Козловского.«Вот тебе, Витенька, и понедельник!» — обалдело подумал Халецкий, выронив трубку. 24 — В чем дело, Геша? За что босс на вас взъелся? — спросила Надежда, когда они с Эдиком устроились на задних сиденьях «мерседеса». — Какое отношение вы имеете к нападению на загородный дом?Человек-гора неловко поёрзал в водительском кресле. Тема явно была ему неприятна, но оставить Надин вопрос без ответа он не посмел.— Эти му… — прошу прощения — придурки нацепили маячок на машину Владимира Анатольевича и довели нас до места, ни разу не попавшись мне на глаза. Шеф считает, что виноват я. Вчера ночью он поручил мне проверить двор, а я никого не нашёл — стало быть, плохо искал. Но в одиночку невозможно обыскать такое большое пространство… да ещё в темноте. От одного спрятаться очень просто — перебегай себе с места на место да ныряй за деревья и детские домики. И в подъезде можно укрыться. Подъезды я не проверял, они же все на замках. А маячок наверняка прицепили, пока я в гараж ходил. Я первую машину подогнал к подъезду и пошёл за второй. У них минут семь было в запасе.— Не расстраивайтесь, Геша, — попросила Надежда. — Вы совершенно не виноваты. И, поверьте, я сумею донести эту мысль до Владимира Анатольевича. Кстати, о чем он с вами так долго говорил? Все вас отчитывал? Или хоть что-нибудь объяснил? Что у них произошло?— Ничего страшного. Эти типы вывели из строя сигнализацию и самонадеянно попёрли в дом. Даже не подумали, что система продублирована. Митяй, само собой, был начеку и скрутил обоих. Потом позвонил шефу. — Геша недоуменно покачал головой. — И как они отважились?.. Это ж какими психами нужно быть, чтобы пойти против Владимира Анатольевича!— А кто он? — не сдержала любопытства Надежда. — Нет, я, конечно, знаю, что он — генеральный директор, президент и прочая и прочая… Владимир Анатольевич давал мне свою визитку. Но как он дошёл до жизни такой? Я к тому, что ещё десять лет назад ничто не предвещало его стремительного взлёта. Откуда на него свалилось богатство? Он что — неизвестный миру потомок барона Ротшильда?Геша покосился на зеркальце, встретился с Надеждой глазами и торопливо перевёл взгляд на дорогу. Судя по растерянности, написанной на его физиономии крупными буквами, он явно не знал, имеет ли право ответить на этот вопрос.— Если вы намерены молчать, Геша, мне в голову полезет всякая гадость, — шантажнула его Надежда. — Например, что ваш шеф промышляет работорговлей. Или сутенёрством. Могу поспорить, Владимир Анатольевич не будет вам благодарен за такие мои мысли.Человек-гора изобразил нечто похожее на кукареканье осипшиго петуха, тяжело вздохнул и снова глянул в зеркальце.— Владимир Анатольевич — знаменитая личность, — сказал он наконец. — Кличка Вова-танк ничего вам не говорит? Как раз лет десять назад его нанял на работу один авторитет по кличке Хорёк. Нанял, но не приблизил. По воровским понятиям Вова даже до шестёрки не дотягивал — не то что в блатных, и в приблатненных-то не ходил. Но Хорёк раз увидел его в драке и решил, что такой человек ему пригодится.Понимаете, у Владимира Анатольевича очень высокий болевой порог. Удары, которые любого другого вырубят вчистую, на него не производят впечатления. А сила у него… вроде моей, сами знаете. Короче, Хорёк нанял его охранять ларьки на рынке, который контролировал. Там в основном кавказеры торгуют, и однажды скинхеды собрались там порезвиться. Наехали целой толпой, вооружились железными прутьями… Так Владимир Анатольевич их чуть ли не в одиночку раскидал. Страху нагнал! Они его — прутьями, а он, как зомби, — идёт вперёд, от ударов не уклоняется и даже не вздрогнет. После этого случая его Вовой-танком и прозвали.А потом на рынок позарились ещё два авторитета. Договорились меж собой свалить Хорька, назначили стрелку и уложили там всех — и Хорька, и его подручных… Послали своих людей на рынок — объявить кавказерам, что они теперь будут платить дань новым хозяевам. Посланники назад не вернулись — загремели в больницу. Вова-танк на них живого места не оставил. Авторитеты послали против него целый вооружённый отряд. Вова голыми руками с ними разделался. Остатки бандитов вернулись к хозяевам совершенно деморализованные. Ясен перец, Вова после разборки с посланниками носил бронекостюм из кевлара. Но зрелище все равно вышло впечатляющее. Идёт человек прямо на автоматные очереди и не пошатнётся. А ведь пуля, даже из лёгкого ствола, через бронежилет такие синяки оставляет — как молотком по голому телу.Тогда авторитеты решили пойти на Владимира Анатольевича войной. Конечно, в одиночку он бы не устоял, но к этому времени вокруг него собрались остатки Хорьковой группировки, да и кавказеры подсуетились — нашли людей ему в помощь. Короче, войну Владимир Анатольевич выиграл. Территория Хорька перешла к нему. И Яша Гельберг впридачу.— А кто такой Яша Гельберг?— Был у Хорька кем-то типа экономического консультанта. Башковитый мужик. Они познакомились на зоне: Яков Моисеич по хозяйственной части сидел. Но Хорёк относился к своему консультанту без всякого почтения, прислушивался к нему, только когда их мнения совпадали. А Владимир Анатольевич сразу Гельберга зауважал. Гельберг как-то ему сказал, что криминальный капитал очень ненадёжен, посоветовал заняться честным бизнесом. И Владимир Анатольевич проникся. Теперь у них с Яков Моисеичем целая деловая империя.— М-да, кто бы мог подумать?.. — пробормотала Надежда себе под нос.— Что, Надин, нет пророка в своём отечестве? — поддел её Эдик.— И не говори, дорогой. И не говори…
Славик, бледный и осунувшийся после ночного дежурства, покачал головой.— Не знаю, ребята… По-моему, все-таки нужно пригласить психиатра. Конечно, психиатр может подвести меня под монастырь, если стукнет кому-нибудь насчёт огнестрела, но самим нам, боюсь, не справиться. Парень сильно не в себе. У меня у самого мозга за мозгу заходит, когда я слышу, что он несёт. Чёрный ангел, явившийся за ним, светлый ангел, отпустивший его ненадолго на побывку — уладить дела сына, родовое проклятье каких-то ирландцев… Взбесившиеся лошади, сброшенный в пропасть экипаж, молодая хозяйка, перебравшая на балу в собственном замке и утонувшая по этому случаю в бассейне. Свихнувшийся с горя муж, пустивший себе пулю в лоб… Словом, готический роман, да и только. Да вы сами сейчас услышите. — Он посмотрел на Эдика. — Говоришь, вы с ним не слишком хорошо знакомы? Это жаль. Возможно, близкий человек поставил бы ему мозги на место. А эта девушка, Лиза? Она вроде хотела подъехать и привезти сына вашего Пети?..— Славик, ну подумай сам! — вмешалась Надежда. — Везти среди ночи из-за города малого ребёнка! Давай сначала попробуем обойтись лёгкими средствами. Посмотрим, узнает ли Петя Эдика. А Мишутку привезём в следующий раз, когда ты будешь дежурить днём.— Ну что ж, давайте попробуем, — с сомнением сказал Славик.Увидев Петю, Надежда испытала шок. Дело было даже не в том, что он выглядел совсем больным, она и не ждала найти здесь пышущего здоровьем бодрячка. Его глаза — вот, что заставило её содрогнуться и покрыться мурашками. Глаза ребёнка, попавшего в лапы садиста. В них было столько боли, страха, беззащитности, растерянности… И обречённости. Надежда едва не застонала, внутренности скрутило узлом от невыносимого сострадания, от острого желания подхватить этого взрослого мальчика на руки, укачать, успокоить, утешить, защитить…— Здравствуйте, Пётр, — сказал Эдик, усевшись на стул в изголовье кровати. Надежда и Славик остались стоять у двери. — Вы меня помните?— Да, — тихо, словно через силу ответил больной. — Вы — Эдди, коллега и друг Ирен. Вы приходили к нам в гости. С женой. У вас очень красивая жена… Инна — правильно?Славик и Надежда переглянулись. Начало обнадёживало.— Вы помните, что с вами произошло? Как вы попали сюда?Петя медленно покачал головой.— Нет.— Вас ранили, и мы с доктором, — Эдик кивнул в сторону двери, — привезли вас в госпиталь. Вы помните человека, который в вас стрелял?Славик судорожно выбросил руку вперёд, точно хотел перехватить последний вопрос, не дать ему долететь до ушей пациента.— Да, — устало сказал Петя, прикрыв глаза. — Это была Ирен.Эдик поперхнулся.— Пётр, вы что-то путаете, — пробормотал он, прокашлявшись. — Ирен никогда бы не стала в вас стрелять, она вас очень любила. И… она умерла… раньше.— Знаю. Разве мог я об этом забыть? Она пришла за мной, потому что мне было очень плохо без неё. Она меня пожалела. Чёрный ангел… Я не сразу узнал её. Нет, не так — не сразу поверил… из-за Микки. Он остался совсем один… Почему Ирен не подумала о Микки? Но теперь я понимаю. Дело в проклятии О'Нейлов. Ирен пока не набрала силу — ведь она ТАМ совсем недавно — и не смогла ему противостоять. Послала мне другого ангела, светлого. И я уговорил его меня отпустить.Эдик совсем растерялся. Петя говорил с такой убеждённостью, такой непоколебимой уверенностью в своей правоте, что возражать ему не имело смысла. Да и как можно возражать человеку, выпавшему из мира реальности? С сумасшедшими принято соглашаться или, по крайней мере, делать вид, будто принимаешь их бредни всерьёз. Эдик не был к этому готов и беспомощно оглянулся на своих спутников. Славик развёл руками. А Надежда шагнула к кровати.Взгляд, которым обменялись Эдик и Славик, был очень красноречив — как если бы они дружно повертели пальцем у виска. Между тем, Надежда вовсе не считала, что Петя повредился рассудком. К людям, рассказывающим о встрече с запредельным, всегда относятся, как к безумцам… или как к бессовестным лжецам. Когда-то жители тропических стран с таким же недоверием выслушивали рассказы путешественников о горных ледниках и заснеженных равнинах. Сто лет назад крестьяне, живущие где-нибудь в глуши, наверняка поднимали на смех людей, описывающих аэроплан в полёте. Телепатов многие до сих пор считают ловкими фокусниками, хотя исследованием телепатии давно занимаются научные институты. Кто знает, может, Петя действительно видел ангелов, пока болтался на нейтральной полосе между жизнью и смертью? Но скорее он просто оказался в плену очень ярких галлюцинаций — таких ярких, что нельзя не поверить в их реальность. Ну и на здоровье, пусть себе верит! Зачем же сразу записывать человека в сумасшедшие, приглашать к нему психиатров?— Здравствуйте, Петя. Меня зовут Надежда. Мы с вашим Микки очень подружились. Он сейчас с Лиской. В следующий раз она приедет вас навестить и привезёт мальчика. Вы, наверное, здорово по нему соскучились?Петя улыбнулся — очень грустно, но все-таки улыбнулся.— Как он? Много доставляет хлопот?— Все замечательно. И сам Микки замечательный. Возиться с ним — одно удовольствие. Лиска передаёт вам большой привет. Она хотела приехать, но не решилась будить мальчика.— Спасибо. Передайте ей, что я её все время вспоминаю. Если бы не она… не знаю, что бы с нами было. Вот и Ирен всегда так говорила. Ирен… Не уберёг я её… А ведь знал о проклятии…— О проклятии О'Нейлов? — осторожно уточнила Надежда. — Извините, Петя, я не совсем поняла — что это за проклятие? Почему оно должно было отразиться на вас? Вы имеете какое-то отношение к этим О'Нейлам?— Самое прямое. Я и есть О'Нейл. Питер О'Нейл. У нас в роду все умирают молодыми — и урождённые О'Нейлы, и их жены. И каждый раз остаётся ребёнок, маленький мальчик. Он вырастает, женится, производит на свет сына и все повторяется. Не знаю, чем мы прогневили Господа. Должно быть, неправедно нажитым богатством. Видимо, кто-то из далёких предков был разбойником с большой дороги. Теперь уже не выяснить точно. Да и незачем. Проклятие все равно никуда не денется. Я пытался обмануть судьбу — сменил фамилию, уехал на другой край света, жил только на жалованье, проклятых денег не касался… Ничто не помогло. Ирен погибла из-за моего тупого упрямства. Она не хотела выходить замуж, не хотела рожать ребёнка… Что я наделал! — Питер закрыл глаза.Надежда подошла поближе. Эдик запоздало вскочил и придвинул ей стул. Она села и коснулась руки Питера.— Не вините себя. Если бы Ирен была с нами, она бы наверняка сказала, что ни о чем не жалеет. Она ведь любила вас, верно? И, конечно же, обожала Мишутку, который появился на свет только благодаря вашей настойчивости. Я не знала Ирен, но за последние дни столько о ней слышала, что теперь, кажется, хорошо представляю себе образ её мыслей. Расскажите нам, как вы познакомились…
На обратном пути к Вовчику на дачу в салоне мерседеса было тихо. Эдик и Надежда переваривали невероятную историю Питера, а Геша, видимо, не привык заводить разговоры по собственной инициативе. Возможно, мрачное молчание спутников его интриговало, но спрашивать, чем оно вызвано, он считал неуместным.Надежда прокручивала в уме картины, навеянные рассказом Питера, и сражалась с подступающими слезами. Вот маленький заплаканный мальчик идёт за гробом отца. У него не осталось ни одного родного человека на всем белом свете. Вот огромный, погруженный в траур дом, сразу ставший чужим и мрачным. Одиночество и страх гонят Питера на кухню, к запасам съестного. Только в процессе поглощения сластей горе и ужас смерти немного отступают. Но это жалкое утешение оборачивается новыми муками — нездоровой полнотой, одышкой, неуклюжестью, прыщами… Издевательствами соучеников. Побоями. Жестокими розыгрышами. Унижениями. За полтора десятка лет несчастный затравленный ребёнок не встретил ни единого друга, который разделил бы его одиночество, поддержал в непрестанном противостоянии враждебному миру. Неудивительно, что фальшивое участие Денизы заставило Питера потерять голову. Откуда ему было знать, что оно фальшивое, если он никогда не сталкивался с настоящим?И неудивительно, что её предательство окончательно подорвало его доверие к людям, заставило отгородиться от них высоким забором, толстыми стенами. Удивительно то, что он в конце концов набрался мужества отказаться от своего затворничества, решился попытать счастья ещё раз…И, что самое странное, судьба ему подыграла. Наверное, во всей Америке, приученной выставлять напоказ своё благополучие и старательно прятать все остальное, наберётся не больше горстки людей, способных понять, принять, поддержать отчаявшегося, исстрадавшегося по дружескому теплу незнакомца. Изгоя, антипода, воплощение американской мечты наоборот. Разве может «стопроцентный американец», привыкший ставить во главу угла золотого тельца, постичь душевные муки человека с извращённой шкалой ценностей, на которой деньги — величина отрицательная, а напротив самых высоких положительных делений стоят совершенно чуждые западному индивидуализму понятия?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36