Не имея возможности включить бортовые огни, Чарльз спустился в каюту и включил освещение. Вряд ли кто-нибудь наскочит на них в темноте, да и стоит ли бояться? Он напряженно вглядывался в беспросветную тьму, пытаясь обнаружить луч маяка или светящийся буй. Они, должно быть, прошли немало с тех пор, как он столь неуверенно опознал Гудвин, но в каком направлении они плыли? Тоже не важно… Они сделали все, что могли, в этой схватке со штормом, не зная ни сна, ни отдыха. Есть не хотелось… Им оставалось лишь ждать и надеяться. Можно чуть-чуть успокоиться…
Но так ли? Внезапно откуда-то сбоку до Чарльза донесся необычный звук, перекрывавший и тарахтенье движка, и громкие стоны нестихавшего ветра; звук, который снова вернул его в прежнее состояние. Чарльз с испугом вгляделся в ночь. Неужели грохот прибоя? Он подождал, схватив Кэтрин за руку, а раскатистый звук вновь обрушился на него, становясь все ближе и громче. Это действительно был грохот прибоя! Случилось то, чего он больше всего боялся: мощность движка оказалась слабее, чем ветер. Их сносило к берегу!
Он вновь передал штурвал Кэтрин и взобрался на крышу рубки. Сомнений не оставалось: следующие тридцать секунд могли все решить. Резким рывком его чуть не сбило с ног, но он сумел ухватиться за мачту. Восстановив равновесие, Чарльз упал на колени, с трудом цепляясь за крышу кокпита. Он выждал момент, когда яхта немного выровнялась, поднял тридцатифунтовый якорь и бросил его за борт. Цепь, грохоча, стремительно уносилась вниз, в глубину. Шум становился все ближе, он смог различить вдали широкую полосу ирибоя. Резкий толчок — яхта вздрогнула и замерла. Чарльз прилип к мачте, пытаясь увидеть берег. Затем издал торжествующий вопль и мигом бросился назад в кокпит. «Ведьма» встала на якорь!
Берег был совсем рядом — киль почти царапал о дно. Чарльз решил спокойно обдумать ситуацию, не поддаваясь панике. Ветер стихал, и через час они смогут вздохнуть спокойно, если продержатся. Шансов мало… Каждый раз, когда яхту вздымала волна, цепь грохотала о борт, сотрясая корабль. Если так будет продолжаться и дальше, что-нибудь обязательно подведет. Что же предпринимали другие в таких аварийных случаях? Питер ведь что-то советовал… Кажется, следовало слегка приподнять тяжелую цепь, прикрепив на конце какой-нибудь груз, чтобы смягчить удары. Нелегкое дело при таком сильном ветре, даже если мотор включить на полную мощность. И где же взять груз? Может, достать второй якорь с форпика? Он повернулся к каюте как раз в тот момент, когда яхту снова тряхнуло. Резкий рывок — и все успокоилось.
Чарльз понял, что опоздал. Цепь, державшая якорь, внезапно лопнула!
Теперь их быстро несло к берегу, и через мгновение новый резкий толчок сбил их с ног. Вздрагивая, «Ведьма» стояла на месте, пока волна отступала, но вновь поднималась, неслась вперед и снова ударялась о берег. Грозный вал с ревом обрушился на корму, ослепив их брызгами пены. Мотор закашлял и смолк. Яхту с пронзительным хрустом крушило о берег.
Чарльз прокричал Кэтрин, чтобы она оставалась на месте, и нырнул в кипящую пену на палубе, вспомнив о надувных жилетах. Схватил их в охапку и вылетел из каюты. Удары не прекращались, и он понимал, что вскоре от яхты ничего не останется. Море бушевало вокруг, слившись с небом и с яростью колошматя по яхте. С трудом оставаясь на месте, Чарльз накинул жилет на плечи Кэтрин и затянул шнурки негнущимися пальцами. Затем натянул и свой. Тут Кэтрин вдруг закричала от ужаса, увидев неожиданно возникший вал, еще больший, чем все предыдущие. Он вздыбился выше мачт и с силой обрушился вниз. Чарльзу удалось лишь схватить Кэтрин за руку, прежде чем их смыло с кокпита и понесло в направлении берега на вершине кипящей волны.
Их оглушило; они почти потеряли сознание. Волна обхватила их, давя сверху, ревом наполнила уши. Чарльза сильно ударило в грудь, и он отпустил руку Кэтрин, брыкаясь и задыхаясь в воде. Тяжелые сапоги потянули ко дну, но жилет выталкивал на поверхность. Он судорожно глотнул воздух и с беспокойством огляделся вокруг. Кэтрин барахталась рядом. Через секунду Чарльз почувствовал под ногами твердое дно и крикнул ей что-то ободряющее. Новый вал обрушился на них сзади, распластав и с силой прижав к песку. Полумертвые, они продолжали бороться за жизнь, пробираясь вперед рука об руку, пока не упали на галечный пляж. Вслед полетели обломки разбитой вдребезги «Ведьмы»…
Глава 3
Они лежали, распластавшись, не в силах думать и разговаривать. Они подчинялись инстинктам, пытаясь спастись, и только теперь, слегка отдохнув, осознали свое поражение. Кэтрин бросилась на грудь Чарльзу, заплакав навзрыд, как ребенок.
Чарльз обнял ее и крепко прижал к себе, не в силах придумать ничего утешительного. Все их надежды окончились крахом, думал он, вглядываясь в кромешную тьму, наполненную лишь грохотом волн. Они остались без лодки и без припасов… Без одежды, кроме намокшей, той, что была на них… Положение казалось безвыходным. Он тесно прижимался к Кэтрин, проклиная судьбу, подарившую им жизнь. Лучше бы утонуть во время крушения и не знать этого бесконечного ужаса.
Наконец Кэтрин перестала плакать и села, отведя со лба намокшие волосы.
— Извини, дорогой, — сказала она. — Я просто не выдержала…
— Теперь тебе легче?
— Теперь все нормально.
— По крайней мере я доставил тебя на берег!
— Ах, перестань! Мне не до смеха… Где мы находимся, как ты думаешь?
— Понятия не имею. Где-нибудь в Кенте. Кэтрин огляделась вокруг.
— Смотри! Там, на вершине скалы, что-то светится. Возможно, там проходит дорога. А далеко мы от Дувра?
— Не знаю, наверное, не очень. Какая разница?
— Разница очень большая. Если бы я смогла добраться до Дувра, то взяла бы свой чемодан из камеры хранения и переоделась. А затем достала бы машину… Чарльз, нам нужно искать какой-нибудь выход — мы не имеем права сдаваться.
— Как ты доберешься до города? У нас нет денег. Кэтрин засунула руку в карман плаща.
— У меня здесь деньги и паспорт и еще всякие необходимые вещи. Я спрятала их в карман для безопасности.
— Да, это, конечно, облегчит задачу, — ответил он все еще безжизненным голосом. — Допустим, ты раздобудешь машину… Ну и куда мы на ней отправимся?
— Куда угодно. В сущности, это не важно. Обратно в домик? Полиция еще не напала на след; они не знают, где ты находишься.
— Утром они обо всем узнают, как только в газетах появится сообщение о разбитой яхте. Они, возможно, найдут кое-что из моих вещей, разбросанных по всему берегу, и тогда мне конец.
— Они могут подумать, что ты утонул.
Чарльз сел, разглядывая прибой, добивавший остатки яхты на берегу, и воскликнул, отбросив в сторону пессимизм:
— Боже мой, Кэтрин! Я думаю, ты права… У нас еще есть шанс на спасение.
— Возможно, их даже больше, чем было раньше, — с готовностью отвечала она. — Если они так подумают, то перестанут тебя искать. Газеты напечатают, что ты мертв, и тема иссякнет.
— Им, возможно, покажется странным, что тело не выбросило прибоем.
— Ну так что же? Тебя могло смыть за борт во время шторма, когда яхта находилась в открытом море.
— Да, вполне убедительно!
— Единственное, что нужно проверить, нет ли следов на пляже.
Чарльз уставился в темноту.
— Не думаю… На гальке не оставишь следов. Здесь за день бывают сотни людей.
— Тогда все в порядке! — воскликнула Кэтрин, вскочив на ноги. — Нам пора двигаться. Скоро полночь, а мы не знаем, сколько километров до города. Как нам быть с тобой, милый? Нам, видимо, нужно найти для тебя укрытие?
— Наверное, так. Господи, как я жалею о том, что втравил тебя в эту историю! Вместе мы можем идти только до рассвета. Вряд ли нам встретится кто-нибудь по дороге, так что риск невелик.
— Нам придется прятаться от встречных машин. Мы выглядим ужасно, как и следует потерпевшим кораблекрушение, — она провела расческой по волосам и попробовала отжать на себе одежду. — А что делать с жилетами?
— Забросить в канаву, я думаю, — Чарльз кое-как скомкал жилеты и взял под мышку. Они медленно двинулись вверх по пляжу.
Ветер совсем почти стих, но было прохладно, и они радовались возможности размяться, пустившись в путь. Они аккуратно ступали по гальке, стараясь не наступить на песок, пока не удалились на значительное расстояние от места крушения.
Они оказались в каком-то курортном городке с широкой асфальтированной набережной, с клумбами и павильонами по обеим ее сторонам, с цепью дорогих отелей вдоль берега. Они не знали, как называется это место, но четко представляли, куда идти; свернули на юг и старались двигаться побыстрее, чтобы согреться. Пару раз мимо проезжали машины; но, издалека заметив огни, они успевали обняться, как двое влюбленных, пока очередная машина не скрывалась из виду. Отдыхающих не было. Наверное, завалились в постель. Что же еще делать в такую погоду?
Примерно через полтора километра заасфальтированная набережная закончилась, и дорога круто повернула на север. Несмотря на усталость, они продолжали идти: Чарльз шагал в неуклюжих морских сапогах, хлюпавших на каждом шагу, а Кэтрин в кровь стерла ноги. Они шли молча, не тратя сил на разговоры, мимо небольшой деревеньки, откуда начиналась другая дорога, пошире, чем первая, пока не уперлись в указатель со стрелками. Одна с надписью «Дил — три мили» показывала на север, другая — на юг в сторону Дувра, который находился в пяти милях отсюда.
Кэтрин облегченно вздохнула, так как ее уже обуревали сомнения, что она когда-нибудь доберется до Дувра, но пять миль — расстояние преодолимое, даже если ноги стерты в кровь. Предстояло решить, где и как провести эту ночь. Появляться в Дувре до открытия камер хранения не было смысла.
Они двинулись дальше по сельской дороге, идущей полями. Чарльз так и не выбросил спасательные жилеты, не найдя подходящего места. Внезапно он увидел стог сена.
— Может, спрячем их здесь?
Наполовину разворошенный и прибитый к земле стог стоял здесь давно и издавал замечательный запах! Чарльз засунул жилеты поглубже вовнутрь и внимательно огляделся. Жилья рядом не было видно.
— Почему бы нам здесь не остаться? Зароемся в сено — так нам будет теплее, и просушим одежду. Завтра, когда ты уйдешь, я здесь и останусь. Лучшего места не сыщешь!
Кэтрин тотчас же согласилась. Теперь, когда Чарльз предложил остаться, она почувствовала, что не в силах сдвинуться с места.
Они молча разделись и разложили одежду на сене. Сначала сено ужасно кололось, когда они, обнаженные, залезли вовнутрь, но, повозившись, они устроились, примяли его и, согревшись, провалились в глубокий сон.
Незадолго до рассвета первым зашевелился Чарльз и разбудил Кэтрин. Она сразу же встрепенулась, испугавшись, что проспала, отодвинула сено в сторону и взглянула на бледное небо.
— Мне надо идти! — заторопилась она. — Скоро станет совсем светло, — она быстро выбралась из сенного кокона и с трудом натянула одежду, все еще влажную и стоящую колом от морской воды. Кэтрин дрожала, надевая ее, хотя и чувствовала себя отдохнувшей и выспавшейся.
— Как бы мне хотелось отправиться вместе с тобой! — мечтательно произнес Чарльз, наблюдая, как она с трудом надевает туфли. — Как ноги?
— Не так уж страшно, — отвечала она, отряхивая сено с плаща и пытаясь привести себя в порядок. — Как я выгляжу? Как потерпевшая кораблекрушение?
— Да ладно, сойдет…
— Надеюсь. Давай-ка прикинем… Допустим, что лондонский поезд выходит из Дувра примерно в восемь-девять. Допустим, что в половине одиннадцатого я у себя в квартире. Полчаса мне на сборы и два часа на дорогу сюда. Значит, моя машина появится здесь в начале второго.
— Я буду считать минуты, но все-таки постарайся не свернуть себе шею. Следи внимательно за полицией — возможно, они снова начнут проявлять к тебе интерес.
— Я обещаю соблюдать осторожность. Но ты тоже — смотри, не высовывай носа! Ясно?
— Не беспокойся об этом. Я буду лежать как покойник.
— Я привезу поесть.
Чарльз поцеловал ее на прощание и улыбнулся.
— Я хотел сказать, что совсем бы пропал без тебя, но это и так понятно. Пока, милая!… Счастливо!
Кэтрин ушла, а он возвратился в свое укрытие и задумался о будущем. Кэтрин права… Полиция, узнав о кораблекрушении, решит, что он утонул. После неудачной охоты они будут рады такому концу. Это всех бы устроило… Разве что Кэтрин разглядели в бинокль с моста или проплывавшего мимо баркаса, когда она находилась на «Ведьме»? Если газеты напишут, что на яхте видели женщину, то полиция сразу же выйдет на Кэтрин, вынудит ее лгать и оправдываться. Она соврет, что он утонул и что она выбралась на берег одна. Но что она скажет потом? Им следовало все обсудить заранее и как можно подробнее. Но скорее всего ее никто не заметил — она ведь все время сидела в каюте!
Если же они запишут его в утопленники, то тогда все прекрасно! Он отпустит большую бороду, наденет роговые очки и возьмет себе новое имя. Не так уж сложно начать все сначала! Конечно, все это только на время. Сменив обличье, он станет человеком без будущего, а Кэтрин будет еще тяжелее… Но им нужна передышка, пусть небольшая, и возможность доказать его невиновность. В конце концов, должно же им повезти! Хотя от судьбы не уйдешь…
Он выглянул наружу и увидел, что стало светло. Лучше одеться, пока его не застукали! Одевшись, он вновь забросал себя сеном и стал наблюдать за восходом. Денек обещал быть отличным — вчера бы такой! Есть хотелось ужасно, но ничего съедобного не предвиделось. Уж лучше перетерпеть и не вылезать наружу. Чарльз пожевал соломинку, вспомнив о голодной Кэтрин — она еще и ноги разбила в кровь!
Поползли минуты мучительного ожидания. Дорога заполнилась людьми и машинами, но Чарльз чувствовал себя надежно укрытым в стогу. Солнышко припекало, он блаженно купался в его лучах, выставляя наружу плечи и голову, и внимательно смотрел по сторонам.
Внезапно он услышал, как где-то неподалеку залаяла собака, вызвав у него неприятные ассоциации. Он быстро повернулся в ту сторону и, к своему ужасу, увидел паренька, шагавшего через поле прямо к нему, а рядом с ним — фокстерьера. Мальчик бросал вперед палку, а собака мчалась вдогонку, медленно, но верно приближаясь к стогу.
На мгновение Чарльз оцепенел, затем быстро зарылся в сено и застыл, боясь вздохнуть. Крики мальчика и собачий лай приближались к нему, ненадолго затихая, а затем становясь громче. Через секунду собака уже обнюхивала отверстие в сене, а парень подбадривал ее криками:
— Ату! Ату! Спот, вытащи кролика!
Чарльз поглубже забился внутрь, но терьер не отставал. В отчаянии Чарльз высунул наружу голову и скорчил гримасу, молча размахивая руками. Собака продолжала резвиться, повиливая коротким хвостом в предвкушении внушительной добычи. На помощь подбежал мальчик — в майке и шортах, лет десяти на вид. Увидев голову Чарльза, он резко остановился и остолбенело уставился на него.
— Хэлло! — крикнул он, сохраняя дистанцию.
— Хэлло! — с достоинством отвечал Чарльз, вылезая наружу.
Мальчик осторожно шагнул вперед, подняв вверх смышленое лицо, усеянное веснушками.
— Дядя, а вы бродяга?
— Да… вроде того, — отвечал Чарльз…
— Но вы совсем не похожи…
— Я здесь прогуливался и вздремнул ненадолго… Мальчик взглянул на его смятую просоленную одежду.
— Да вы же весь мокрый!
— Попал под дождь — вот и залез в стог сена погреться.
— Да вы же все здесь переворошили! Папа будет ругаться…
Чарльз с трудом улыбнулся.
— Я все уберу, перед тем как уйти. Парень все так же внимательно изучал его.
— Мне кажется, мистер, я где-то вас видел…
— Не думаю, — сказал Чарльз, умирая от страха и потихоньку отодвигаясь. Любой ценой улизнуть от болтливого парня!
— Нет, видел! — торжествующе продолжал парнишка, — и знаете где? Вас помещали в воскресной газете. Такая большу-у-у-щая фотография!…
Чарльз замер на месте. Что же теперь делать? Мальчишка проболтается… и снова начнется охота! На этот раз его схватят! Повесят, когда свобода почти в его руках! Чарльз рванулся вперед, вцепился в тоненькое запястье и хрипло проговорил:
— Теперь послушай меня…
Глаза парнишки округлились от ужаса, и Чарльз отпустил его руку, покраснев от стыда. Он не пойдет на такое даже под страхом смерти. В отчаянии он несколько секунд наблюдал, как парнишка с собакой быстро бегут через поле, затем повернулся и скрылся в кустах у дороги…
У Кэтрин все прошло замечательно! За полтора часа она добралась до Дувра и появилась на станции в уже просохшей одежде. Взяла чемодан, умылась и причесалась, а через двадцать минут уже ехала в лондонском поезде. Успела по магазинам, заправила термос горячим кофе, выехав к Чарльзу, как собиралась, около одиннадцати утра. Без десяти час машина остановилась напротив стога.
Оглянувшись по сторонам, она позвала Чарльза. Ответа не было, и Кэтрин, подумав, что он спит, направилась к стогу будить его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Но так ли? Внезапно откуда-то сбоку до Чарльза донесся необычный звук, перекрывавший и тарахтенье движка, и громкие стоны нестихавшего ветра; звук, который снова вернул его в прежнее состояние. Чарльз с испугом вгляделся в ночь. Неужели грохот прибоя? Он подождал, схватив Кэтрин за руку, а раскатистый звук вновь обрушился на него, становясь все ближе и громче. Это действительно был грохот прибоя! Случилось то, чего он больше всего боялся: мощность движка оказалась слабее, чем ветер. Их сносило к берегу!
Он вновь передал штурвал Кэтрин и взобрался на крышу рубки. Сомнений не оставалось: следующие тридцать секунд могли все решить. Резким рывком его чуть не сбило с ног, но он сумел ухватиться за мачту. Восстановив равновесие, Чарльз упал на колени, с трудом цепляясь за крышу кокпита. Он выждал момент, когда яхта немного выровнялась, поднял тридцатифунтовый якорь и бросил его за борт. Цепь, грохоча, стремительно уносилась вниз, в глубину. Шум становился все ближе, он смог различить вдали широкую полосу ирибоя. Резкий толчок — яхта вздрогнула и замерла. Чарльз прилип к мачте, пытаясь увидеть берег. Затем издал торжествующий вопль и мигом бросился назад в кокпит. «Ведьма» встала на якорь!
Берег был совсем рядом — киль почти царапал о дно. Чарльз решил спокойно обдумать ситуацию, не поддаваясь панике. Ветер стихал, и через час они смогут вздохнуть спокойно, если продержатся. Шансов мало… Каждый раз, когда яхту вздымала волна, цепь грохотала о борт, сотрясая корабль. Если так будет продолжаться и дальше, что-нибудь обязательно подведет. Что же предпринимали другие в таких аварийных случаях? Питер ведь что-то советовал… Кажется, следовало слегка приподнять тяжелую цепь, прикрепив на конце какой-нибудь груз, чтобы смягчить удары. Нелегкое дело при таком сильном ветре, даже если мотор включить на полную мощность. И где же взять груз? Может, достать второй якорь с форпика? Он повернулся к каюте как раз в тот момент, когда яхту снова тряхнуло. Резкий рывок — и все успокоилось.
Чарльз понял, что опоздал. Цепь, державшая якорь, внезапно лопнула!
Теперь их быстро несло к берегу, и через мгновение новый резкий толчок сбил их с ног. Вздрагивая, «Ведьма» стояла на месте, пока волна отступала, но вновь поднималась, неслась вперед и снова ударялась о берег. Грозный вал с ревом обрушился на корму, ослепив их брызгами пены. Мотор закашлял и смолк. Яхту с пронзительным хрустом крушило о берег.
Чарльз прокричал Кэтрин, чтобы она оставалась на месте, и нырнул в кипящую пену на палубе, вспомнив о надувных жилетах. Схватил их в охапку и вылетел из каюты. Удары не прекращались, и он понимал, что вскоре от яхты ничего не останется. Море бушевало вокруг, слившись с небом и с яростью колошматя по яхте. С трудом оставаясь на месте, Чарльз накинул жилет на плечи Кэтрин и затянул шнурки негнущимися пальцами. Затем натянул и свой. Тут Кэтрин вдруг закричала от ужаса, увидев неожиданно возникший вал, еще больший, чем все предыдущие. Он вздыбился выше мачт и с силой обрушился вниз. Чарльзу удалось лишь схватить Кэтрин за руку, прежде чем их смыло с кокпита и понесло в направлении берега на вершине кипящей волны.
Их оглушило; они почти потеряли сознание. Волна обхватила их, давя сверху, ревом наполнила уши. Чарльза сильно ударило в грудь, и он отпустил руку Кэтрин, брыкаясь и задыхаясь в воде. Тяжелые сапоги потянули ко дну, но жилет выталкивал на поверхность. Он судорожно глотнул воздух и с беспокойством огляделся вокруг. Кэтрин барахталась рядом. Через секунду Чарльз почувствовал под ногами твердое дно и крикнул ей что-то ободряющее. Новый вал обрушился на них сзади, распластав и с силой прижав к песку. Полумертвые, они продолжали бороться за жизнь, пробираясь вперед рука об руку, пока не упали на галечный пляж. Вслед полетели обломки разбитой вдребезги «Ведьмы»…
Глава 3
Они лежали, распластавшись, не в силах думать и разговаривать. Они подчинялись инстинктам, пытаясь спастись, и только теперь, слегка отдохнув, осознали свое поражение. Кэтрин бросилась на грудь Чарльзу, заплакав навзрыд, как ребенок.
Чарльз обнял ее и крепко прижал к себе, не в силах придумать ничего утешительного. Все их надежды окончились крахом, думал он, вглядываясь в кромешную тьму, наполненную лишь грохотом волн. Они остались без лодки и без припасов… Без одежды, кроме намокшей, той, что была на них… Положение казалось безвыходным. Он тесно прижимался к Кэтрин, проклиная судьбу, подарившую им жизнь. Лучше бы утонуть во время крушения и не знать этого бесконечного ужаса.
Наконец Кэтрин перестала плакать и села, отведя со лба намокшие волосы.
— Извини, дорогой, — сказала она. — Я просто не выдержала…
— Теперь тебе легче?
— Теперь все нормально.
— По крайней мере я доставил тебя на берег!
— Ах, перестань! Мне не до смеха… Где мы находимся, как ты думаешь?
— Понятия не имею. Где-нибудь в Кенте. Кэтрин огляделась вокруг.
— Смотри! Там, на вершине скалы, что-то светится. Возможно, там проходит дорога. А далеко мы от Дувра?
— Не знаю, наверное, не очень. Какая разница?
— Разница очень большая. Если бы я смогла добраться до Дувра, то взяла бы свой чемодан из камеры хранения и переоделась. А затем достала бы машину… Чарльз, нам нужно искать какой-нибудь выход — мы не имеем права сдаваться.
— Как ты доберешься до города? У нас нет денег. Кэтрин засунула руку в карман плаща.
— У меня здесь деньги и паспорт и еще всякие необходимые вещи. Я спрятала их в карман для безопасности.
— Да, это, конечно, облегчит задачу, — ответил он все еще безжизненным голосом. — Допустим, ты раздобудешь машину… Ну и куда мы на ней отправимся?
— Куда угодно. В сущности, это не важно. Обратно в домик? Полиция еще не напала на след; они не знают, где ты находишься.
— Утром они обо всем узнают, как только в газетах появится сообщение о разбитой яхте. Они, возможно, найдут кое-что из моих вещей, разбросанных по всему берегу, и тогда мне конец.
— Они могут подумать, что ты утонул.
Чарльз сел, разглядывая прибой, добивавший остатки яхты на берегу, и воскликнул, отбросив в сторону пессимизм:
— Боже мой, Кэтрин! Я думаю, ты права… У нас еще есть шанс на спасение.
— Возможно, их даже больше, чем было раньше, — с готовностью отвечала она. — Если они так подумают, то перестанут тебя искать. Газеты напечатают, что ты мертв, и тема иссякнет.
— Им, возможно, покажется странным, что тело не выбросило прибоем.
— Ну так что же? Тебя могло смыть за борт во время шторма, когда яхта находилась в открытом море.
— Да, вполне убедительно!
— Единственное, что нужно проверить, нет ли следов на пляже.
Чарльз уставился в темноту.
— Не думаю… На гальке не оставишь следов. Здесь за день бывают сотни людей.
— Тогда все в порядке! — воскликнула Кэтрин, вскочив на ноги. — Нам пора двигаться. Скоро полночь, а мы не знаем, сколько километров до города. Как нам быть с тобой, милый? Нам, видимо, нужно найти для тебя укрытие?
— Наверное, так. Господи, как я жалею о том, что втравил тебя в эту историю! Вместе мы можем идти только до рассвета. Вряд ли нам встретится кто-нибудь по дороге, так что риск невелик.
— Нам придется прятаться от встречных машин. Мы выглядим ужасно, как и следует потерпевшим кораблекрушение, — она провела расческой по волосам и попробовала отжать на себе одежду. — А что делать с жилетами?
— Забросить в канаву, я думаю, — Чарльз кое-как скомкал жилеты и взял под мышку. Они медленно двинулись вверх по пляжу.
Ветер совсем почти стих, но было прохладно, и они радовались возможности размяться, пустившись в путь. Они аккуратно ступали по гальке, стараясь не наступить на песок, пока не удалились на значительное расстояние от места крушения.
Они оказались в каком-то курортном городке с широкой асфальтированной набережной, с клумбами и павильонами по обеим ее сторонам, с цепью дорогих отелей вдоль берега. Они не знали, как называется это место, но четко представляли, куда идти; свернули на юг и старались двигаться побыстрее, чтобы согреться. Пару раз мимо проезжали машины; но, издалека заметив огни, они успевали обняться, как двое влюбленных, пока очередная машина не скрывалась из виду. Отдыхающих не было. Наверное, завалились в постель. Что же еще делать в такую погоду?
Примерно через полтора километра заасфальтированная набережная закончилась, и дорога круто повернула на север. Несмотря на усталость, они продолжали идти: Чарльз шагал в неуклюжих морских сапогах, хлюпавших на каждом шагу, а Кэтрин в кровь стерла ноги. Они шли молча, не тратя сил на разговоры, мимо небольшой деревеньки, откуда начиналась другая дорога, пошире, чем первая, пока не уперлись в указатель со стрелками. Одна с надписью «Дил — три мили» показывала на север, другая — на юг в сторону Дувра, который находился в пяти милях отсюда.
Кэтрин облегченно вздохнула, так как ее уже обуревали сомнения, что она когда-нибудь доберется до Дувра, но пять миль — расстояние преодолимое, даже если ноги стерты в кровь. Предстояло решить, где и как провести эту ночь. Появляться в Дувре до открытия камер хранения не было смысла.
Они двинулись дальше по сельской дороге, идущей полями. Чарльз так и не выбросил спасательные жилеты, не найдя подходящего места. Внезапно он увидел стог сена.
— Может, спрячем их здесь?
Наполовину разворошенный и прибитый к земле стог стоял здесь давно и издавал замечательный запах! Чарльз засунул жилеты поглубже вовнутрь и внимательно огляделся. Жилья рядом не было видно.
— Почему бы нам здесь не остаться? Зароемся в сено — так нам будет теплее, и просушим одежду. Завтра, когда ты уйдешь, я здесь и останусь. Лучшего места не сыщешь!
Кэтрин тотчас же согласилась. Теперь, когда Чарльз предложил остаться, она почувствовала, что не в силах сдвинуться с места.
Они молча разделись и разложили одежду на сене. Сначала сено ужасно кололось, когда они, обнаженные, залезли вовнутрь, но, повозившись, они устроились, примяли его и, согревшись, провалились в глубокий сон.
Незадолго до рассвета первым зашевелился Чарльз и разбудил Кэтрин. Она сразу же встрепенулась, испугавшись, что проспала, отодвинула сено в сторону и взглянула на бледное небо.
— Мне надо идти! — заторопилась она. — Скоро станет совсем светло, — она быстро выбралась из сенного кокона и с трудом натянула одежду, все еще влажную и стоящую колом от морской воды. Кэтрин дрожала, надевая ее, хотя и чувствовала себя отдохнувшей и выспавшейся.
— Как бы мне хотелось отправиться вместе с тобой! — мечтательно произнес Чарльз, наблюдая, как она с трудом надевает туфли. — Как ноги?
— Не так уж страшно, — отвечала она, отряхивая сено с плаща и пытаясь привести себя в порядок. — Как я выгляжу? Как потерпевшая кораблекрушение?
— Да ладно, сойдет…
— Надеюсь. Давай-ка прикинем… Допустим, что лондонский поезд выходит из Дувра примерно в восемь-девять. Допустим, что в половине одиннадцатого я у себя в квартире. Полчаса мне на сборы и два часа на дорогу сюда. Значит, моя машина появится здесь в начале второго.
— Я буду считать минуты, но все-таки постарайся не свернуть себе шею. Следи внимательно за полицией — возможно, они снова начнут проявлять к тебе интерес.
— Я обещаю соблюдать осторожность. Но ты тоже — смотри, не высовывай носа! Ясно?
— Не беспокойся об этом. Я буду лежать как покойник.
— Я привезу поесть.
Чарльз поцеловал ее на прощание и улыбнулся.
— Я хотел сказать, что совсем бы пропал без тебя, но это и так понятно. Пока, милая!… Счастливо!
Кэтрин ушла, а он возвратился в свое укрытие и задумался о будущем. Кэтрин права… Полиция, узнав о кораблекрушении, решит, что он утонул. После неудачной охоты они будут рады такому концу. Это всех бы устроило… Разве что Кэтрин разглядели в бинокль с моста или проплывавшего мимо баркаса, когда она находилась на «Ведьме»? Если газеты напишут, что на яхте видели женщину, то полиция сразу же выйдет на Кэтрин, вынудит ее лгать и оправдываться. Она соврет, что он утонул и что она выбралась на берег одна. Но что она скажет потом? Им следовало все обсудить заранее и как можно подробнее. Но скорее всего ее никто не заметил — она ведь все время сидела в каюте!
Если же они запишут его в утопленники, то тогда все прекрасно! Он отпустит большую бороду, наденет роговые очки и возьмет себе новое имя. Не так уж сложно начать все сначала! Конечно, все это только на время. Сменив обличье, он станет человеком без будущего, а Кэтрин будет еще тяжелее… Но им нужна передышка, пусть небольшая, и возможность доказать его невиновность. В конце концов, должно же им повезти! Хотя от судьбы не уйдешь…
Он выглянул наружу и увидел, что стало светло. Лучше одеться, пока его не застукали! Одевшись, он вновь забросал себя сеном и стал наблюдать за восходом. Денек обещал быть отличным — вчера бы такой! Есть хотелось ужасно, но ничего съедобного не предвиделось. Уж лучше перетерпеть и не вылезать наружу. Чарльз пожевал соломинку, вспомнив о голодной Кэтрин — она еще и ноги разбила в кровь!
Поползли минуты мучительного ожидания. Дорога заполнилась людьми и машинами, но Чарльз чувствовал себя надежно укрытым в стогу. Солнышко припекало, он блаженно купался в его лучах, выставляя наружу плечи и голову, и внимательно смотрел по сторонам.
Внезапно он услышал, как где-то неподалеку залаяла собака, вызвав у него неприятные ассоциации. Он быстро повернулся в ту сторону и, к своему ужасу, увидел паренька, шагавшего через поле прямо к нему, а рядом с ним — фокстерьера. Мальчик бросал вперед палку, а собака мчалась вдогонку, медленно, но верно приближаясь к стогу.
На мгновение Чарльз оцепенел, затем быстро зарылся в сено и застыл, боясь вздохнуть. Крики мальчика и собачий лай приближались к нему, ненадолго затихая, а затем становясь громче. Через секунду собака уже обнюхивала отверстие в сене, а парень подбадривал ее криками:
— Ату! Ату! Спот, вытащи кролика!
Чарльз поглубже забился внутрь, но терьер не отставал. В отчаянии Чарльз высунул наружу голову и скорчил гримасу, молча размахивая руками. Собака продолжала резвиться, повиливая коротким хвостом в предвкушении внушительной добычи. На помощь подбежал мальчик — в майке и шортах, лет десяти на вид. Увидев голову Чарльза, он резко остановился и остолбенело уставился на него.
— Хэлло! — крикнул он, сохраняя дистанцию.
— Хэлло! — с достоинством отвечал Чарльз, вылезая наружу.
Мальчик осторожно шагнул вперед, подняв вверх смышленое лицо, усеянное веснушками.
— Дядя, а вы бродяга?
— Да… вроде того, — отвечал Чарльз…
— Но вы совсем не похожи…
— Я здесь прогуливался и вздремнул ненадолго… Мальчик взглянул на его смятую просоленную одежду.
— Да вы же весь мокрый!
— Попал под дождь — вот и залез в стог сена погреться.
— Да вы же все здесь переворошили! Папа будет ругаться…
Чарльз с трудом улыбнулся.
— Я все уберу, перед тем как уйти. Парень все так же внимательно изучал его.
— Мне кажется, мистер, я где-то вас видел…
— Не думаю, — сказал Чарльз, умирая от страха и потихоньку отодвигаясь. Любой ценой улизнуть от болтливого парня!
— Нет, видел! — торжествующе продолжал парнишка, — и знаете где? Вас помещали в воскресной газете. Такая большу-у-у-щая фотография!…
Чарльз замер на месте. Что же теперь делать? Мальчишка проболтается… и снова начнется охота! На этот раз его схватят! Повесят, когда свобода почти в его руках! Чарльз рванулся вперед, вцепился в тоненькое запястье и хрипло проговорил:
— Теперь послушай меня…
Глаза парнишки округлились от ужаса, и Чарльз отпустил его руку, покраснев от стыда. Он не пойдет на такое даже под страхом смерти. В отчаянии он несколько секунд наблюдал, как парнишка с собакой быстро бегут через поле, затем повернулся и скрылся в кустах у дороги…
У Кэтрин все прошло замечательно! За полтора часа она добралась до Дувра и появилась на станции в уже просохшей одежде. Взяла чемодан, умылась и причесалась, а через двадцать минут уже ехала в лондонском поезде. Успела по магазинам, заправила термос горячим кофе, выехав к Чарльзу, как собиралась, около одиннадцати утра. Без десяти час машина остановилась напротив стога.
Оглянувшись по сторонам, она позвала Чарльза. Ответа не было, и Кэтрин, подумав, что он спит, направилась к стогу будить его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23