Вы же отлично знаете: это решает общее собрание членов кооператива самостоятельно.
— И Корнеева осуществлять технадзор за строительством дома вы тоже не рекомендовали? — с иронией спросил Орлов.
— Нет, не рекомендовал! Может быть, вы ещё скажете, что я советовал, какие клеить обои, какие сидения ставить на унитазы — деревянные или пластмассовые?!
Видя, что обстановка, мягко выражаясь, накалилась, я спросил у Дроздова:
— Валерий Семёнович, а кем вам приходится Корнеев?
Инспектор ОБХСС Фадеев уже успел выяснить, что они состоят в каком-то родстве.
— Какой Корнеев? — обернулся ко мне начальник горжилуправления.
— Геннадий Ефимович.
— Дядя жены… А что?
Когда разгневанный Дроздов покинул кабинет следователя, Орлов дал волю своим эмоциям.
— Так ведь он нахально врёт. И про Калгашкину с Тараданкиным, и про Корнеева…
— А это ещё не доказано. Может быть, неправду говорил Щербаков, председатель правления ЖСК «Салют».
— Даю голову наотрез, Дроздов помчался сейчас к нему, — продолжал горячиться следователь.
— Вполне возможно.
— Простите, Захар Петрович, — следователь схватил трубку телефона, набрал номер. — Володя? Да, я… Понимаешь, по-моему, Дроздов сейчас направился к Щербакову… Да, умница, понял правильно. Действуй. Потом сразу позвони. — Он положил трубку. — Это я Фадееву.
— Понял.
— Да, Захар Петрович, вы, наверное, правы. Зря я резко с Дроздовым. Выдал себя, да?
— Не в этом дело…
— Вот я думаю: а вдруг он не к Щербакову, а к Корнееву? Как же быть? Может, Корнеева срочно вызвать сюда?
— По-моему, лучше вам самому к нему поехать.
Орлов отправился к родственнику начальника горжилуправления домой.
Мне же пришлось по неотложному делу выехать из города. Так что доложил мне Орлов о ходе расследования только на следующий день.
— А я был прав: Дроздов действительно отсюда прямиком к Щербакову. Набросился на бедного председателя правления, требовал нигде и ни при каких обстоятельствах не упоминать его имени. А Щербаков, кажется, тоже разозлился. Говорит, что не желает быть козлом отпущения.
— В каких-таких грехах?
— Есть, Захар Петрович, есть грехи. И серьёзные. Вот вам протокол допроса Корнеева. Перепугался так, что все выложил.
Бухгалтер-пенсионер дал следующие показания.
«По существу дела могу сообщить. Последние три года я часто болел, несколько раз лежал в больнице с гипертонией. Болезнь всегда — дополнительные расходы. Я обратился полтора года тому назад к своему родственнику, мужу моей племянницы В.С.Дроздову с просьбой одолжить на время сто рублей. В ответ Дроздов сделал мне предложение: по его рекомендации я буду зачислен инженером по технадзору строительства дома ЖСК „Салют“ за сто пятьдесят рублей в месяц. Он поставил условие: половину отдавать ему. Принимая во внимание моё нелёгкое материальное положение, я согласился. Правда, сказал Дроздову, что в строительстве ничего не понимаю. Дроздов заверил меня, что инженерных знаний и не потребуется, нужно изредка появляться на стройке, и все. Так оно и было. В общей сложности я получил от ЖСК „Салют“ 1500 рублей. Из них половину передал Дроздову…»
— Понимаете, это же взятка от ЖСК! — воскликнул Орлов, который внимательно следил за мной. — Взятка в рассрочку!
Я продолжал читать протокол допроса:
«Вопрос: Вы знаете Ирину Алексеевну Калгашкину?
Ответ: Завмагазином «Овощи-фрукты»? А как же, знаю. Она жила в доме, который относился к ЖЭКу, где я работал бухгалтером.
Вопрос: Какие у вас с ней были отношения?
Ответ: А какие у нас могут быть отношения? Стар я уже, чтобы поглядывать на таких молодых женщин. Просто были знакомы. Она ко мне со всей душой. Позвонит, бывало: зайдите, Геннадий Ефимович, я вам черешни оставила. Или ещё там что. Ну, идёшь. Она, конечно, самое лучшее выберет.
Вопрос: А сверх установленной цены брала что-нибудь?
Ответ: Ни боже мой. Но ведь надо как-то на заботу ответить. Вот и покупал ей духи к 8 Марта. Рублей за девять-десять…
Вопрос: И она принимала подарки?
Ответ: Тогда принимала. Ну, когда в коммунальной квартире жила.
Вопрос: А теперь?
Ответ: Теперь — нет.
Вопрос: Почему же?
Ответ: Из уважения, наверное.
Вопрос: А может быть, потому, что и так чувствует себя обязанной вам?»
— Вот тут он и струхнул, — снова прокомментировал следователь. — Я понял, что попал в самую точку. И, как говорится, начал наступление.
«Вопрос: Вы ей, кажется, порекомендовали подать заявление на получение в том же ЖСК „Салют“ на трехкомнатную квартиру?
Ответ: Что-то не помню такого.
Вопрос: Постарайтесь припомнить. Калгашкина сказала, что именно вы посоветовали. Было такое?
Ответ: Да, что-то в этом роде.
Вопрос: И за что же вы к ней были так внимательны, Геннадий Ефимович?
Ответ: Из уважения. Да и жалко её: бабёнка хорошая, душевная и вот семью никак завести не может.
Вопрос: У нас другие сведения, Геннадий Ефимович. Трехкомнатную квартиру Калгашкина получила нечестным способом. Помимо пяти тысяч паевого взноса она заплатила ещё столько же. Кому и когда, не знаете?
Ответ: Нет.
Вопрос: А Бабаеву вы говорили, что знаете, кому надо дать, чтобы получить квартиру побольше. И даже брались посодействовать. Не так ли?
Ответ: Не мог я такое предлагать. Если и помогал кому в ЖСК, так это отнести-принести документы. Ведь зарплату получал, а дела как бы никакого. Попросит меня кто-нибудь: занеси, мол, Геннадий Ефимович, справки или другие бумаги. Почему не занести? Я пенсионер, времени сколько угодно.
Вопрос: И куда вы носили?
Ответ: В строительно-монтажное управление, в горэлектросеть. Да мало ли…
Вопрос: А в горжилуправление? Дроздову?
Ответ: Носил, а как же. Сколько раз.
Вопрос: И это действительно были документы?
Ответ: Я почём знаю. Дадут мне заклеенный пакет, не буду же я вскрывать.
Вопрос: Дроздову носили пакеты только на работу?
Ответ: Инок раз и домой. Бывал же у него по-родственному.
Вопрос: От кого именно носили Дроздову?
Ответ: От Щербакова, председателя ЖСК «Салют».
Вопрос: Ещё от кого?
Ответ: Всех не упомнишь.
Вопрос: Калгашкина передавала что-нибудь через вас Дроздову?
Ответ: Было как-то.
Вопрос: Когда и что?
Ответ: Да в начале тысяча девятьсот восемьдесят первого года, кажется, в марте, Калгашкина попросила передать Валерию Семёновичу свёрток.
Вопрос: А что, по-вашему, было в нем?
Ответ: Книга. Я сам видел, когда он развернул свёрток.
Вопрос: И Дроздов принял этот подарок?
Ответ: На следующий день вернул. Попросил снова отдать Калгашкиной. И при этом добавил: «Пусть она обратится к Щербакову, тот все сделает…»
Протокол допроса неожиданно обрывался. Я вопросительно посмотрел на следователя.
— Понимаете, Захар Петрович, у этого Корнеева случился приступ. Наверное, переволновался очень. Схватился за сердце, побелел. Я вызвал «скорую помощь». Померили давление — жутко высокое. Хлопотали над стариком минут сорок. Увезли в больницу.
— Но ведь это нельзя считать документом, — показал я на протокол. — Корнеев не прочёл, не расписался…
— А вдруг у человека инфаркт? Не буду же я требовать у него в таком состоянии подпись.
— Верно, — кивнул я. — Действительно, ничего тут не поделаешь.
— Но какие важные сведения! Во-первых, Дроздов связан с Щербаковым, председателем ЖСК «Салют». В этом я теперь не сомневаюсь. Потому что договор с Корнеевым о технадзоре за строительством дома — это липа, а вернее, форма взятки. И не Корнееву, а самому Дроздову. Во-вторых, обратите внимание: Калгашкина передала свёрток Дроздову через Корнеева в марте 1981 года. Именно тогда её провели в члены правления кооператива и затем поставили в список на получение трехкомнатной квартиры.
— Корнеев говорит, она передала только книгу.
— Наверняка ещё кое-что, — убеждённо сказал следователь. — Эх, жаль, что так получилось. Я обязательно узнал бы у старика, что он ещё носил от Калгашкиной Дроздову.
Видя моё недоверчивое лицо (а я действительно был в затруднении: приступ Корнеева помешал установить до конца истинное положение, и поэтому делать окончательные выводы все-таки было нельзя), Орлов решительно произнёс:
— Да тут младенцу ясно: Корнеев — посредник. Между взяточником и взяткодателями. Вспомните, он и к Бабаеву сунулся. Тот отверг нечестный путь. А вот Калгашкина клюнула.
— Похоже, что это именно так, — сказал я. — Но пока что у нас лишь показания Корнеева. И те без подписи допрашиваемого.
— Уверен, Захар Петрович, доказательства будут. И очень скоро!.. А сейчас я попрошу вас утвердить постановление на обыск у Калгашкиной, Дроздова и Щербакова.
Следователь Орлов начал с квартиры Калгашкиной. Действительно, как говорил учитель географии Бабаев, новой обстановкой завмагазином ещё не обзавелась. Но зато у неё были обнаружены ценности. И немалые. Кольца, броши, серьги, кулоны из золота и платины, украшенные драгоценными камнями, на общую сумму около семнадцати тысяч рублей. С десяток пар дорогих импортных сапог и туфель, две дублёнки, пальто из замши и лайковой кожи. А уж всяких там кофточек, платьев, шерстяных и трикотажных костюмов было столько, что хватило бы одеть несколько привередливых модниц. Все, конечно, импортное. Нашли у Калгашкиной и деньги, около тридцати тысяч рублей.
— Зачем она их дома хранила? — спросил я у следователя, когда он приехал с обыска.
— Наверное, боялась класть на сберкнижку. Чуяла, что её деятельность может заинтересовать следственные органы. Вот она и посчитала, что надёжнее их держать не на книжке, а просто в книгах.
Орлов положил мне на стол роман А.Дюма «Виконт де Бражелон». С виду книга как книга.
— Откройте, — с улыбкой сказал следователь.
Я открыл. Под обложкой аккуратно сквозь все страницы было вырезано четырехугольное отверстие. Оно было заполнено сторублевыми купюрами.
— Между прочим, Захар Петрович, — продолжал Орлов, — у Калгашкиной нашли ещё один подобный экземпляр. Только пустой. Я и подумал: может, он служил не для хранения денег, а для передачи? Понимаете, пакет, свёрток вызывает подозрение, а книга…
— Вы думаете, Корнеев передавал от Калгашкиной Дроздову именно её?
— Вот-вот! Скажу честно, мне не давало покоя: зачем было заведующей магазином посылать Дроздову какую-то книгу? Подарок? Не солидно. А главное, он на следующий день вернул.
— А где та, вторая книга?
— Срочно послал на дактилоскопическую экспертизу. Если она побывала у Дроздова, скорей всего, будут обнаружены его отпечатки пальцев.
— Когда обещали результаты?
— Сегодня к концу дня. А вот ещё одна находка у Калгашкиной. И по-моему, не менее интересная.
Следователь протянул мне записную книжку.
В ней не было ни номеров телефонов, ни адресов. Она была вся испещрена цифрами и датами. А также инициалами или сокращёнными названиями, скорее всего, учреждений.
— Насколько я понял, личный гроссбух, — пояснил следователь. — Кое-что мне уже удалось расшифровать. Поработать над этим документиком придётся основательно. Ирина Алексеевна, вероятно, мало надеялась на свою память, вот и делала заметки, кому и когда давала деньги, от кого получала… Разрешите?
Я отдал книжку Орлову.
— Вот смотрите, — нашёл следователь нужный листок. Двенадцатого, третьего, восемьдесят первого. Д.В.С. — два… К.Г.Е. — ноль целых четыре десятых… Щ.Н.Н. — ноль целых пять десятых… Вам это ничего не говорит?
— Д.В.С., — подумал я. — Уж не Дроздов ли Валерий Семёнович?
— Уверен — он! А цифра два — это значит два куска, то есть две тысячи на блатном жаргоне. К.Г.Е. — не кто иной, я думаю, как Корнеев Геннадий Ефимович. Он за совет подать заявление на трехкомнатную квартиру получил 0,4 куска, или 400 рублей. Дальше идёт Щ.Н.Н. — Щербаков Николай Николаевич — пятьсот рублей. И обратите внимание на дату — 12 марта 1981 года. А уже на следующий день, 13 марта, Калгашкина проведена в члены правления ЖСК «Сокол» и внесена в список на трехкомнатную квартиру!
— Логично, — кивнул я. — Однако это ещё не бесспорное доказательство. Понимаете, Анатолий Васильевич, расследование дел о взяточничестве — очень хлопотная и тонкая штука. Особенно если преступник не схвачен с поличным. Тем более когда взятку давали давно. И без свидетелей. Ну, предъявите вы Калгашкиной эту записную книжку, а она вам скажет, что Д.В.С. — вовсе не Дроздов, а какой-нибудь Дмитрий Васильевич Сергеев. И речь не о двух тысячах рублей, а о двух килограммах яблок…
— Хорошо, а что она скажет о такой записи? — Следователь снова полистал книжку и прочёл: — Три от Г.М.Д. — двенадцатого второго, восемьдесят второго… Расшифровываю: три тысячи рублей от Галушко Миколы Даниловича, двенадцатого февраля восемьдесят второго года… Как раз в это время в магазин «Овощи-фрукты» отпустили две тонны марокканских апельсинов, которые ушли налево…
— Кстати, нашли этого Галушко?
— Пока нет.
— Когда думаете допросить Калгашкину?
— Сейчас. Она здесь, в прокуратуре.
Я как в воду глядел. Калгашкина отрицала факт дачи взятки кому бы то ни было и за что бы то ни было. А о найденных у неё деньгах — тридцати тысячах рублей — сказала, что их у неё оставила на хранение подруга, которая работает на Севере. Записи же в книжке, по её словам, не что иное, как памятка, кто и сколько у неё брал в долг продуктов. Она утверждала также — апельсины были реализованы через магазин.
Часа четыре говорил с ней следователь, Калгашкина упорно стояла на своём.
Принимая во внимание, что заведующая магазином могла сговориться с Дроздовым и с Щербаковым, как всем им вести себя на допросах, было решено взять её под стражу.
В тот день Орлов произвёл обыск в квартирах председателя ЖСК Щербакова и начальника горжилуправления Дроздова.
— У Щербакова не квартира, а прямо выставка сувениров, — делился следователь своими впечатлениями. — Чего там только нет! И дешёвка, и дорогие вещи — все вперемежку. Дома во время обыска была мать Щербакова и его дочь. Сам председатель правления укатил с женой на свадьбу к родственникам в другой город. Я спрашиваю у матери: кто это увлекается безделушками? А она: моего, говорит, Николая очень уважают в кооперативе, вот и несут в знак душевной благодарности.
— Как, как? — переспросил я.
— В знак, говорит, душевной благодарности, — повторил следователь. — А когда мы выходили, сосед по площадке так прямо и влепил: хапуга, говорит, этот Щербаков. За каждой бумажкой к нему неделями ходить приходится, пока подарок не принесёшь. За справку — берет, поставить печать — и то берет.
— А что он за птица? Где работает?
— До того, как стал председателем правления ЖСК, работал в типографии простым наборщиком. Потом неожиданно сделался заместителем директора строительного техникума. Но, Захар Петрович, странное дело: время устройства Щербакова в это среднее учебное заведение совпадает со временем, когда дочь директора техникума въехала в ЖСК «Салют» в однокомнатную квартиру.
— Тоже «душевная благодарность»?
— Похоже, что так. Ты мне квартиру, я тебе должность.
— Когда Щербаков должен вернуться со свадьбы?
— Его мать сказала: сегодня-завтра… Тут же допрошу его.
— Ну а как обыск у Дроздова?
Следователь развёл руками:
— Да знаете, ничего подозрительного не обнаружили… Я бы не сказал, что очень роскошная обстановка. Хороший мебельный гарнитур югославский. Несколько ковров, не очень дорогих. Есть хрусталь, но немного… Ни денег, ни драгоценностей не нашли.
— Валерий Семёнович присутствовал при обыске?
— Был. Грозился найти на меня управу.
Но, как ни странно, на этот раз никто за начальника горжилуправления вступаться не пробовал. Я сам позвонил председателю горисполкома Лазареву, но тот был в командировке в областном центре.
Обсудив со следователем вопрос о мере пресечения в отношении Щербакова и Дроздова, мы пришли к следующему: пока на руках Орлова не будет показаний, изобличающих взяточников, ограничиться подпиской о невыезде.
Однако в тот же день это решение пришлось изменить.
Когда я вернулся после обеденного перерыва на работу, в приёмной навстречу мне со стула поднялся пожилой мужчина. Тут же находилась женщина с авоськой в руках. Оба были бледные от волнения. Я успел заметить в авоське какие-то свёртки.
У мужчины дрожал подбородок. Он хотел что-то сказать, но так и не смог.
— Гражданин прокурор, — хрипло произнесла за него женщина. — Вот, пришли. С повинной…
— Заходите, — открыл я дверь кабинета.
— Я уж один, Соня, — наконец обрёл дар речи мужчина. — Сам натворил, сам и ответ держать буду…
— …Васильков моя фамилия, — представился мужчина, когда мы сели, — Александр Прокофьевич. Извёлся я, гражданин прокурор. Вконец совесть заела. Шестьдесят лет прожил честно. На войне смерти в глаза смотрел. А вот последнее время живу, как тварь какая-то, собственной тени боюсь. Словом…
— Он махнул рукой и замолчал.
— Объясните, пожалуйста, что такое вы натворили?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36