Посмотрела на меня и сказала:
— Захар Петрович, может быть, мы минут через десять?..
— Хорошо, Инга Казимировна. — Я подумал, что она поступила правильно.
Я вернулся в свой кабинет. Гранская говорила с Максимовой почти полчаса:
— Важный был разговор? — спросил я, когда она вошла ко мне.
— Вы знаете, зачем пришла Максимова? — вопросом на вопрос ответила Гранская. — Не догадаетесь. И как она узнала, что Гребцов здесь, ума не приложу… Так вот, она говорит, что, если у Гребцова какая-нибудь недостача или что-то надо компенсировать, готова отдать все свои деньги… Любовь!
Я посмотрел на часы.
— Да, любовь — это сила…
Гранская улыбнулась.
— Остальные двадцать минут я выясняла, как Гребцов познакомился с Есиповым Ильёй Митрофановичем…
— Они знакомы? — изумился я.
— Да. Максимова дружила с его дочерью, которая была очень больна, сердечница. Её надо было лечить, на курорты возить, а Есипов жалел денег. У него на сберкнижке лежали десятки тысяч, а жена ходила, как нищая. Галина говорит, очень интересная женщина была… Сам Есипов через весь город таскал ведра с помоями для свиней… Прямо Плюшкин и все. Жена не выдержала. Уехала с дочерью к сестре несколько лет назад…
— Действительно, динозавр какой-то.
— Приблизительно так же назвал его и Гребцов при первой встрече… Они с Галиной шли по городу. Встретился Есипов, поздоровался с Галиной. Гребцов поинтересовался, что это за голодранец. Максимова и рассказала ему про этого «голодранца» с тугой мошной. Гребцов только и вымолвил: «Ископаемое»… И Максимова очень удивилась, когда через несколько дней увидела их вместе. Гребцов объяснил, что встретил случайно.
— Ещё что?
— Все… Вижу, вы спешите?
— Очень. В райком. Продолжайте без меня, Инга Казимировна. Я потом присоединюсь.
…В райкоме встретился директор завода и спросил, сколько мы ещё будем подводить его с Гранской. Я сказал, что не больше двух дней. Не люблю давать пустых обещаний, но у меня возникла уверенность, что Гранская уже близка к цели.
…В моей приёмной сидел странный посетитель. Растрёпанный, в засаленном пиджаке. Корявые нечистые пальцы скрестились на животе. Он глянул на меня равнодушно, взглядом неудачника, которому ничего не надо и который не ждёт уже от жизни ничего.
Гранская успела провести очную ставку Шатрова с Гребцовым.
— Шатров вновь подтвердил, что украл чемоданчик с деньгами, — доложила следователь. — По пьянке, говорит. Он убеждён, что состояние опьянения смягчает вину.
— Увы, это заблуждение многих.
Согласившись со мной, Гранская протянула мне на утверждение постановление об аресте Шатрова.
— Теперь вы уверены в его виновности? — спросил я.
— После допроса Гребцова у меня нет сомнений, что Шатров тоже хотел поживиться. И все это водка. Может быть, находясь под стражей, задумается.
Подписав постановление, я поинтересовался, что намерена делать Инга Казимировна дальше.
— Займусь Есиповым. Он здесь.
— Это что в приёмной сидит? — удивился я.
— Колоритный тип… По-моему, их надо сразу свести.
— Ну что ж, давайте попробуем…
В кабинет Гранской, где уже находился Гребцов, пригласили Есипова.
— Вы знаете этого человека? — обратилась следователь к Гребцову.
— Нет, — сказал он, брезгливо осмотрев Есипова.
— Вы знакомы? — спросила Гранская Илью Митрофановича.
Есипов несколько дурашливо вздёрнул плечи:
— Не припоминаю.
Сцену, которая произошла потом, Гранская разыграла эффектно и просто. Она вынула из сейфа чемоданчик. Положила на стол. Щёлкнул замок. Откинулась крышка, и на стол тихо потекли купюры играя радужными узорами.
Есипов смотрел на кучу денег, не мигая. И вдруг из кокона равнодушия, никчёмности и жалкости вылез хищник.
— Подлюга! — прохрипел Есипов. — Обманул, мерзавец, украл!
Преобразился и Гребцов. Стал иронически злорадным.
— Каким образом, уважаемый Илья Митрофанович, у вас можно украсть? Да у вас муравей не стащит с участка соринки… Вы мироед!
— А ты вор! — ощетинился Есипов.
— Прошу не тыкать… Гражданин Есипов обвиняет меня в том, что я украл у него деньги, — спокойно обратился к нам Гребцов. — Это не так. Я расскажу правду. Меня познакомил с ним один человек. Когда я узнал, что такое этот Есипов, у меня возникла идея. Почему он, которому деньги не принесли счастья, как не принесли и его родным, должен владеть ими? Не было сомнения, что Есипов до смерти любит эти радужные бумажки… Я навестил его уже специально. Под предлогом, что могу устроить ему вывоз и продажу яблок в Ленинград. Цену назвал ошеломительную. Яблочки были ещё зеленые, так что у меня было время обработать Илью Митрофановича. Подвёл его к мысли, что деньги можно добывать и без помощи фауны и флоры. Предложил делать фальшивые деньги. Оговорюсь сразу: я не фальшивомонетчик. Подделывать деньги не умею и не собирался. Это был просто трюк. Как вам известно, я немного увлекался химией. Не буду вдаваться в химические подробности. Потом согласен на, как тут выражаются, следственный эксперимент… Что я сделал. Между двумя чистыми листами вклеил сотенный билет, приложил к бумаге купюру, облучил простым светом. Затем, действуя особым составом, удалил бумажную массу. Потом обыкновенными ножницами обрезал лишнюю чистую бумагу по краям и продемонстрировал сотню, только мокрую… Понятно, я изложил?
— Понятно, — кивнула Гранская.
— Ох, шельма! — простонал Есипов.
Номера у обеих сотен подогнал, конечно, раньше… Эксперимент прошёл успешно. Мы разменяли в сберкассе якобы фальшивую сотню, и Есипов возжаждал сделать их таким способом как можно больше.
— А две одинаковые пятидесятки? — спросила Гранская.
— На всякий случай я приготовил и пятидесятки. Но второго эксперимента не понадобилось… Далее. Есипов продаёт свою движимость и недвижимость. Я посоветовал иметь только крупные купюры. И вот уважаемый Илья Митрофанович едет в какой-то соседний городок насчёт обмена мелких купюр на крупные. Я в это время соорудил агрегат, в котором был потайной ящичек из железа. В агрегат закладывалась вся сумма, незаметно спускавшаяся в этот железный ящичек. Стопки чистых листов, ванночка с серной кислотой, капельница с бертолетовой солью, простая лампочка… Как я и предполагал, Есипов сам захотел делать деньги. Я показал, как нужно открыть капельницу. Он остался в сарайчике с агрегатом, а я стоял на стрёме, чтобы никто не застал нас. В это время Есипов приступил… А при соединении серной кислоты с бертолетовой солью происходит взрыв, об этом даже школьники знают… Взрыв очень напугал моего уважаемого напарника… Извлечь деньги из горевшего агрегата было, как говорится, дело техники…
Вдруг Есипов злорадно закричал:
— Не достались тебе мои денежки! Во!! — И показал Гребцову грязный кукиш.
— Увы, — развёл руками Гребцов, — меня тоже обошли. И кто? Жалкий алкоголик…
— Вот теперь вместе с ним и сядете! — не унимался Есипов. — На скамью подсудимых!
— Кажется, и для вас, Илья Митрофанович, место на этой скамье найдётся,
— усмехнулся Гребцов.
И эти слова оказались пророческими. К уголовной ответственности были привлечены все трое: Гребцов по статье 147 части 3 УК РСФСР за то, что путём обмана (мошенничества) завладел деньгами Есипова; Шатров — по статье 144 части 1 УК РСФСР за кражу чемоданчика с деньгами у Гребцова; Есипов — по статьям 15 и 87 части 1 УК РСФСР за покушение на изготовление поддельных денег.
У неискушённого в юридической науке читателя может возникнуть вопрос: почему действия Гребцова и Есипова квалифицированы по разным статьям Уголовного кодекса? Отвечу в самых общих чертах. Гребцов не умел и не хотел подделывать деньги. И даже если им в некоторых купюрах были изменены номера, то это, как и все другое, совершалось им для завладения деньгами Есипова путём обмана, иначе говоря, мошенничества.
Что же касается Есипова, то все его поведение говорит о том, что он действительно хотел участвовать в подделке денег и предпринял для этого все необходимое. Таким образом, Есипов покушался на подделку денег. А само преступление, предусмотренное статьёй 87 УК РСФСР (изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг), Есиповым не завершено по причинам, от него не зависящим. Как говорят юристы, это была попытка с негодными средствами…
… — Расстаёмся, значит, — сказал я Гранской, когда она принесла на утверждение обвинительное заключение. — Позвоните на завод, пусть успокоятся.
Инга Казимировна замешкалась с ответом.
— Сколько вам хлопот доставила… Ради бога, извините… А человека они уже оформили…
— Как? — вырвалось у меня.
— Я отказалась.
— Уф! Ну и горазды вы, Инга Казимировна, на сюрпризы…
— Не волнуйтесь, Захар Петрович. На это место двигали товарища из области… Как директор обрадовался!
— Уверяю вас, не больше моего…
«ПУТЬ К ИСТИНЕ»
В тот день был хозяйственный актив горкома, на который пригласили и меня. Планировали закончить его к обеду, но заседание затянулось. Воспользовавшись перерывом, я позвонил к себе в прокуратуру: нет ли чего нового и срочного. Секретарь Вероника Савельевна сказала, что со мной настойчиво добивается встречи какая-то гражданка из Рощина. Село Рощино — на самом отшибе района. Человек проделал для наших мест немалый путь. Поэтому сразу по окончании хозяйственного актива я решил заглянуть на работу.
Гражданка из Рощина была крепкой молодой женщиной. Угрюмые, глубоко посаженные глаза. Поначалу она вела себя несмело. При её коренастой могучей фигуре это выглядело довольно неестественно.
— Может, мне, гражданин прокурор, все в заявлении изложить? — сказала она низким, чуть хрипловатым голосом.
— Раз уж вы сами приехали, рассказывайте, — попросил я.
— Не знаю, с чего и начать…
— С фамилии.
— Парабук, — произнесла спешно посетительница. — Анна Прохоровна… До сих пор величали товарищем, а теперь — гражданкой.
Она расправила на коленях юбку из толстого сукна, потом провела ладонью по губам.
— Так какая же у вас просьба? — спросил я.
— Десять лет работала в магазине, одни только благодарности имела. И, между прочим, от милиции. За охрану социалистического имущества. Нынче же милиция записала меня в воровки. А я ведь сама побежала к участковому. Как увидела кражу, ни секунды не медлила. Не побоялась, что подумают…
— Где произошла кража?
— Как — где? В моем магазине.
Парабук смотрела на меня в упор. Взгляд сердитый, тяжёлый взгляд.
— Что похищено?
— Деньги. Пятьсот шестьдесят восемь рублей.
— Откуда их похитили?
— Из магазина.
— Где лежали? Как это случилось?
— В ящике лежали. Железном. Утром пришла открывать магазин, отперла ключом ящик, а денег нет. Всю выручку взяли.
— Вы должны были сдать её инкассатору.
— Не приехал инкассатор, — буркнула Парабук.
— Сейф накануне вы заперли?
— Свой ящик я непременно закрываю перед закрытием. Накладные держу, часто мелочь какая остаётся… Все-таки деньги…
— Замок не был взломан?
— Не был. Ваш Бутов говорит, что ключом открывали. Я не знаю, чем открывали, но факт налицо — выручки не было.
Так, значит, этим делом занимается Сергей Сергеевич Бутов, ещё молодой человек, который совсем недавно закончил заочно Высшую школу милиции и месяца два назад был назначен следователем районного отдела внутренних дел.
— Только одна угроза и лежала.
— Какая угроза?
— Смотри, мол, в милицию не жалуйся. Худо сделаем. Вот такими буквами написано, а я не побоялась. Сразу к участковому. Он кому-то позвонил. Ваш Бутов приехал. Все осмотрел. Ничего не нашёл. Говорит, сознавайся, гражданка Парабук, что выручку взяла ты сама. Как же так, гражданин прокурор, не разобравшись, с бухты-барахты и такое повесить на честного человека?
— Когда это случилось?
— Третьего дня, в понедельник… Сказал, значит, мне такое, гражданин следователь, а я сразу и сробела. Словно обухом по голове. Что мне за выгода у себя же из ящика красть?
— Не у вас, а у государства, — поправил я.
— За выручку же я отвечаю… А угроза? Зачем же я себе буду писать угрозу. Вон весной клуб наш обокрали Тоже угрозу подкинули, — сказала она сердито.
— Какие вы имеете претензии? — спросил я.
— Я не брала выручку. — Парабук сдвинула брови. — А гражданин Бутов и слушать ничего не хочет. Признавайся, и все. Как же мне признаваться в том, чего я не делала? Он и мужика моего подбивает. Или, говорит, ты, или твоя жена. Это, значит, я…
— Ключ от сейфа вы никогда мужу не доверяли?
— Ну что вы, гражданин прокурор! Держу всегда при себе. К ящику моему никто не подходит. Это я и вашему Бутову твердила.
Она упорно не признавала слова «сейф» и следователя именовала «ваш Бутов».
Я пообещал посетительнице из Рощина разобраться в жалобе и, как только она ушла, позвонил в райотдел внутренних дел. Сергея Сергеевича в городе не было, и увиделся я с ним только в пятницу.
Я уже говорил, что лейтенант Бутов был молод. Опыта ему ещё недоставало. Может, он действительно вёл себя с рощинской продавщицей не совсем тактично. Как иногда кажется: все просто, а потом выясняется, что за видимой простотой скрыта коварная штука. Да и Парабук могла наводить тень на плетень. Случались в моей практике дела, когда обвиняемый хотел во что бы то ни стало оболгать следователя, думая, что это поможет скрыть истину.
— По-моему, тут мудрить нечего, — сказал лейтенант, когда я попросил ознакомить меня с делом о хищении в Рощине. — Посудите сами: дверь в магазин не взломана, а открыта ключом. Сейф был открыт тоже ключом.
— Не отмычкой?
— Нет, именно ключом.
— Выезжали на место происшествия со служебно-розыскной собакой?
— А как же.
— Ну и что?
Бутов махнул рукой.
— Никакого следа не взяла. Повертелась в магазине, торкнулась во двор к Парабукам и назад…
— Как во двор к Парабукам?
— Они живут сзади магазина. Так что собака ничего не дала.
— А отпечатки пальцев?
— На замке магазина — самой Парабук и её мужа. Он иногда помогает ей открывать и закрывать магазин.
— Кто у них ещё есть в семье?
— Сын. Четырнадцати лет. Учится в седьмом классе.
— Хулиганистый?
— Да вроде бы нет. Ничем не выделяется паренёк.
— А муж продавщицы где работает?
— В совхозе. Разнорабочим.
— Выпивает?
Лейтенант неопределённо пожал плечами.
— Но почему вы так категорически считаете, что деньги похитила Парабук или её муж? Ведь ключи могли подделать, — сказал я.
— Верно, — согласился Бутов. — Но в данном случае идти на такое дело в маленьком селе… — Он улыбнулся. — Я понимаю, шла бы речь о ювелирном магазине.
— Кстати, какие товары продаёт Парабук?
— Разные. Всего понемногу: хлеб, конфеты, консервы, спиртное, галантерея. Кое-какие хозяйственные товары — кастрюли, сковородки, лопаты…
— Помимо денег, ещё что-нибудь похитили?
— Ревизия заканчивается. На днях будут результаты. Кстати, ещё соображения: Парабук ожидала ревизию. Давно её не проверяли.
— Она не заявляла, пропало ли что-нибудь ещё?
— Утверждает, что пропало трое плавок. Японских. — Почему именно трое?
— Говорит, помнит, они якобы лежали на прилавке.
— И все?
Бутов улыбнулся.
— Набор зубочисток.
— Что-что? — переспросил я.
— Набор зубочисток. В красивом пластмассовом футляре. Почему она запомнила: два года лежат они у неё, никто никогда не интересовался. А сейчас исчезли.
— Странно, плавки и зубочистки.
— Яркие вещи. На них мог польститься кто-нибудь из случайных посетителей магазина. Лежат на прилавке… Что их украли, я могу поверить. Но, конечно, днём, когда продавщица отвернулась.
— А деньги?
— Вполне возможно, что их вообще не крали, — ответил Бутов.
— То есть?
— Просто-напросто их в сейфе не было. А вызов участкового и так далее — инсценировка, — стоял на своём следователь.
— С какой целью?
Сергей Сергеевич посмотрел на меня, как на приготовишку.
— Скрыть недостачу. Ревизия может показать, что хищение больше, чем на пятьсот шестьдесят рублей.
— Кто-нибудь видел, как Парабук вечером запирала деньги в свой железный ящик? — спросил я. — Кто ещё в штате магазина?
— Больше никого.
— Значит, свидетелей нет?
— Нет, Захар Петрович.
Следователь был убеждён в своей версии. Я это видел.
— А вдруг деньги все-таки исчезли? — спросил я.
Бутов с большим сомнением покачал головой. Конечно, я пока не знал всех тонкостей. Ему было видней. Но все-таки Сергей Сергеевич, по-моему, спешил с окончательными выводами.
— Странный тогда способ избрала Парабук. Согласитесь, очень сомнительный. Никаких следов кражи, а выручка исчезла. Ну хотя бы инсценировать взлом… Есть и другие варианты. Например, поджог.
Следователь опять усмехнулся.
— Поджог исключается: магазин и дом Парабук под одной крышей. Кому охота поджигать своё же имущество?
— Что же, это резонно. Обстановка у них приличная?
— Достаток есть. Имеют цветной телевизор, холодильник. Мебель, правда, не новая, собиралась, вероятно, по частям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36