.. За несколько минут до того, как Мак появился на мостике с ложным сообщением о неисправностях в рулевом управлении, я изменил курс так, чтобы старая посудина шла параллельно береговой линии. Это должно было вывести «Филирию» в открытое море, подальше от опасных подводных скал и мелей. Море было сравнительно спокойно, когда я скомандовал спустить шлюпку. Мы заранее подтянули ее по правому борту ближе к носу. Таким образом «Филирия» прикрывала нас от ветра.
Шквал с необузданной яростью налетел без всякого предупреждения. «Филирия» оказалась к нему боком и шаталась словно под ударами боксера-великана.
Какое-то время «Филирию» и нас вместе с ней несло прямо в открытое море, но вдруг я с ужасом увидел, как накренился ее ржавый, выкрашенный суриком борт. Мы с Маком были бессильны что-либо предпринять. «Филирия» нависла над нами и в любой момент могла опрокинуться на шлюпку.
Мак пытался завести мотор. «Проклятие!» – вопил он как сумасшедший, дергая заводной тросик. Мотор не заводился. Но течение уже подхватило нас и отнесло к корме. Судно кренилось все больше и больше. С секунды на секунду «Филирия» должна была завалиться на нас.
И тут море нанесло следующий удар: гигантский вал, который нагнал ураганный ветер, пришел от северной оконечности острова Двух кривых дюн, почти с того самого места, откуда я в первый раз увидел АПЛI. Море ринулось назад, отраженное твердой, как сталь, песчаной косой, и развернуло старую посудину почти на девяносто градусов. Я видел, как прогнулся корпус «Филирии», когда волна хлынула на палубу, и даже сквозь завывание ветра услышал скрежет ломающегося металла. Наша утлая шлюпочка взмыла высоко на гребень, и в следующее мгновение мы скользнули по склону вала в бурлящий водоворот. «Филирия» исчезла во мраке...
Шлюпку закрутило во все убыстряющемся потоке и понесло к линии прибоя. Я отчаянно вычерпывал воду. И вдруг море вокруг нас успокоилось. Шлюпку вынесло в бухту острова Двух кривых дюн. В наполовину залитой водой лодке, все же еще держащейся на плаву, мы были в безопасности, окружрнные песчаными косами, спасшими нас от беснующегося ветра и прибоя...
На следующее утро мы разглядывали с берега в бинокль останки «Филирии», каждую минуту вытирая с окуляров налеты соли. «Филирия» лежала у южного входа в протоку. Мачт на ней не было, корма разбита... Все утро мы провели в поисках потерпевших, но не обнаружили никого. Море и остров Двух кривых дюн сберегут тайну алмазов Георгиади... Голос Стайна прервал нить моих воспоминаний:
– По-видимому, это была чистая работа, капитан Пэйс. Георгиади был бы чрезвычайно рад узнать подробности. Вам следовало бы стать компаньонами. С одной стороны – лживый и алчный торговец, с другой – изгнанный с флота офицер, готовый на любые авантюры. Вы составили бы великолепную пару, капитан Пэйс.
Я ничего не ответил. Пусть думает, что я умышленно потопил «Филирию» со всей командой. Отрицание не возвысило бы меня в глазах Стайна. С дьявольской логикой этот немец, охотник за жуками, ученый, как он называл себя, соединил звенья, казалось бы, несовместимой цепи и докопался, «кто есть кто». Разве стоило тратить столько усилий ради того, чтобы отыскать какую-то там букашку? Остров Двух кривых дюн! Вот мой козырь, и я собирался воспользоваться им. Пусть себе думает о «Филирии» что ему угодно. Остров Двух кривых дюн, вот единственное, до чего Стайн не докопался!
Стайн чертовски был доволен собой. Он ласково смотрел на нас и вдруг неожиданно рявкнул:
– Будьте готовы к выходу завтра утром! И приготовьте помещение мне и моему коллеге!
– Убирайтесь к черту! – отрезал я. – Герланда еще нет, и будь я проклят, если выйду в море без штурмана.
– У вас нет выбора, капитан Пэйс.
– К тому же я должен дождаться шлюпок. Мои разбило во время шторма... Они прибудут недели через две.
– Не пытайтесь оттянуть время, – хмыкнул Стайн. – Меня вы не проведете. Ладно, значит, мы выйдем в море послезавтра утром. Герланд к тому времени вернется. Остальное не важно.
Он снова улыбнулся.
– Не провожайте меня, капитан Пэйс. Ночь темна, и несчастный случай может быть сочтен вполне правдоподобным. Этот вечер был очень поучителен для меня. Я понял, почему на флоте так высоко ценили ваши таланты, капитан. Я также весьма ценю их, иначе не обратился бы к вам за содействием. Джентльмены, до встречи. – И, мелодраматически махнув рукой, он исчез...
ОНИМАКРИС
«Этоша» выскользнула из Валвис-бея и скрылась в тумане. Он был отличной естественной завесой для нас, и, если ветер не посвежеет, туман не рассеется до полудня.
Как раз к этому времени мы должны быть поблизости от адских бурунов. А пока мы шли на ощупь, почти вслепую. Судно продиралось сквозь проклятую мглу всей мощью своих дизелей, распарывая форштевнем мрачные воды, почти недвижные, несмотря на бриз. Туман вливался сквозь открытые иллюминаторы, холодный, вязкий, но свежий, морской, непохожий на береговой смог с запахами города и грязи.
Я поднялся на верхний мостик. Отсюда туман казался еще гуще.
Я вышел на правое крыло и увидел укутанного в пальто человека, смотрящего в сторону берега. Во мне закипела злоба. Если я взялся отвезти Стайна, это вовсе не значило, что позволю ему или его коллеге торчать на мостике.
Я толкнул незнакомца.
– Сию же минуту вон отсюда!
Человек повернулся, капюшон сполз у него с головы, и я увидел, что это женщина. Я уставился на нее в изумлении.
– Как вам будет угодно, – произнесла она.
Вся моя злость на Стайна прорвалась наружу.
– Какого дьявола! Что делать женщине на борту?! – негодуя, заорал я. – Если Стайн думает, что он может захватить с собой весь свой домашний скарб, тогда, клянусь богом, он ошибается! – У меня в голове молнией сверкнул план действия. Мыс Кросс! Да, я отправлю ее в лодке на берег под прикрытием тумана, и пусть она узнает, почем фунт лиха!
– Вон там, – взмахнул я рукой в сторону берега, – у соляноге озера находятся несколько хижин. Я высажу вас, понятно? Я не потерплю женщину на борту!
Она холодно посмотрела на меня и спокойно спросила:
– Не считаете ли вы, что это следует обсудить с доктором Стайном?
– Я не намерен ничего с ним обсуждать! И не потерплю его бабу на корабле. Хватит с меня его самого...
– Чтобы вы при мне больше не произносили этого слова!.. – отрезала она, в упор глядя на меня. – Значит, это вы и есть знаменитый капитан Пэйс?
Я собирался что-то ответить, но тут раздался возглас Джона:
– Просвет! В тумане просвет! Буруны по курсу, Джеффри!
Она улыбнулась.
– Идите, идите, Джеффри, – передразнила она. – Успеете расправиться со мной.
Я ушел.
– Только что их заметил, – доложил Джон. – Вон, гляди!
«Этоша» рвалась вперед. Джон нервничал. Я тоже. С Берегом скелетов шутки плохи. Туман на востоке начал редеть. Я направил бинокль туда, где, по расчетам, должен быть высокий холм.
– Сколько под килем, Джон?
– Двенадцать сажень.
– Отлично. Вот-вот покажется ориентир...
Светлый луч, словно прожектор, загорелся в матовом тумане. Солнце, как я и предполагал, отразилось от сверкающей белой поверхности соляного озерка.
В его блеске я надеялся увидеть ориентир, но туман вдруг расступился, и мы без труда увидели холм.
– Пеленг высокого холма 33, – улыбнулся я Джону, довольный разрешением сложной навигационной проблемы.
На мостике появились Стайн и женщина.
– Теперь вы верите, моя дорогая, что капитан Пэйс знает Берег скелетов не хуже, чем питейные заведения Валвис-бея. Взгляните! Ни карт, ни лоций – он все держит в голове. Кажется, так все просто, не правда ли? Но если бы он точно не знал, что делает, мы давно были бы на дне.
Женщина промолчала. Мне тоже было не до разговоров.
– Курс три-четыре-ноль, – приказал я.
«Этоша» круто развернулась.
– Так держать, – обернулся я к Джону.
«Этоша» направлялась к мысу Фриу.
– Через полчаса я остановлю машины и спущу на воду лодку, – обратился я к Стайну. – Эта женщина отправится на берег. Позаботьтесь собрать вещи.
Усмешка исказила лицо Стайна.
– Разрешите представить вам, – спокойно сказал он, – доктора Анну Нильсон, сотрудника Национального зоологического музея в Стокгольме.
Я взглянул на нее в холодной ярости.
– Доктор Нильсон, – невозмутимо продолжал Стайн, – является в настоящее время единственным ученым в мире, которому удалось обнаружить онимакрис... Нужно ли объяснять, что Анна Нильсон является моим главным помощником в этой экспедиции и будет сопровождать меня для того, чтобы установить, водится ли онимакрис на Берегу скелетов. Капитан Пэйс, вы должны понять, что и речи не может быть о том, чтобы высадить доктора Нильсон на берег. Она отправится со мной.
Что ж, если я хочу разделаться со Стайном, то отделаюсь и от нее... Вдруг я поймал себя на том, что не свожу с нее глаз. Я перевел взгляд на Стайна.
– Ладно... – буркнул я. – Но если у вас приготовлены еще какие-нибудь сюрпризы, лучше выкладывайте их сразу, иначе...
– Со мной еще только мой личный телохранитель Иоганн, – мягко произнес Стайн.
– Иоганн! – ахнул я. – Черт возьми, Стайн, что это значит?
– Это моя экспедиция, и вы должны будете высадить нас на берег в том месте, которое, как я надеюсь, вы будете любезны в один прекрасный момент показать мне на карте. Цель экспедиции – горы Бэйнса.
Такой наглости я не ожидал даже от него. Сперва эта женщина, затем умалишенный немец, а теперь еще и горы Бэйнса!
– Вы спятили, Стайн! – воскликнул я. – Ни один белый еще не бывал там!
– За исключением Бэйнса, – парировал Стайн.
– Неужели вы думаете, что я стану болтаться у Берега скелетов, пока вы будете добираться до гор Бэйнса и обратно? По меньшей мере месяц уйдет на то, чтобы только дойти до них! Я согласился доставить вас на Берег скелетов, предполагая, что вы недолго пробудете там, ну, скажем, два-три дня...
– Вы заберете нас тогда, когда этого потребуют обстоятельства, – отрезал Стайн.
«Что ж, – хмуро подумал я, – они подписали себе смертный приговор».
– Давайте-ка лучше спустимся в кают-компанию и подробно изучим наш маршрут, – добавил Стайн и отправился за картой.
Я кивнул. Женщина пошла первой. Мы оказались в кают-компании вдвоем. Наступило неловкое молчание.
– Сигарету? – вдруг неожиданно предложила она.
– Не курю, – сказал я. – Вернее, почти никогда не курю.
На ее губах заиграла насмешливая улыбка.
– Боитесь испортить обоняние и разучиться по запаху определять, в каком именно месте у Берега скелетов вы находитесь?
Я невесело посмотрел на нее. Она глубоко затянулась.
– Вы капитан Макдональд, он же капитан-лейтенант Пэйс, не так ли? – спросила Анна, словно решившись на вылазку.
– Совершенно верно, – фыркнул я. – Капитан-лейтенант Джеффри Пэйс, кавалер ордена «За боевые заслуги», офицер королевского флота, разжалованный. Теперь рыбак. В настоящее время занимаюсь сомнительными занятиями неопределенного характера у Берега скелетов.
– Давайте, как говорится, поставим точку над "i", – продолжала она решительно. – Во-первых, вы, наверное, решили, что я «баба Стайна». Это ваши собственные слова.
– А что еще мог я подумать? – растерянно пробормотал я. – Молодая привлекательная женщина...
– Для вас женщина означает только одно, и вы имели наглость выложить это совершенно незнакомому человеку, – вывалила она. – Так уясните себе: Стайн мне нравится ничуть не больше, чем, например, вы.
Она закурила новую сигарету.
– Знаете ли вы, что значит для науки живой онимакрис?
– Нет, – ответил я запальчиво. – И не желаю знать. Стайна эта букашка интересует не больше, чем меня. Я не верю, что он ученый, посвятивший свою жизнь поискам маленькой козявки на благо науки.
Озлобление уступило место любопытству. Она это заметила.
– Послушайте, – сказала она, – мы с отцом приехали в Китай в разгар гражданской войны...
– Зачем мне знать подробности вашей биографии?
– Чтобы вам было понятно, почему я нахожусь здесь, – ответила она. – Я не питаю никаких иллюзий в отношении Стайна, так же как и вас, к слову сказать. Или этой экспедиции. Для меня важно только одно – онимакрис.
Я не хотел, чтобы она ушла от этого разговора.
– Есть что-то противоестественное в вашей страсти к этой козявке, – заметил я.
– Вы когда-нибудь почтительно разговаривали с женщиной? – нахмурилясь она.
– Никогда. Именно за это меня выгнали с флота.
Она оставила мои слова без внимания.
– Мой отец был одним из виднейших энтомологов в мире, – продолжала она. – Не стану докучать вам рассказами о пережитых трудностях, о преследовавшей нас в течение многих месяцев угрозе смерти со стороны то одной, то другой из враждующих сторон, но в конце концов мы добрались до пустыни Гоби, где отцу удалось обнаружить онимакрис. Во время побега из Китая отец неожиданно скончался от сердечного приступа на борту сампана, неподалеку от устья Янцзы. Он умер ночью. Я узнала о его смерти только утром! Отца обокрали. Три бесценных экземпляра онимакрис, жизнь которых мы оберегали, даже когда наша собственная висела на волоске, были варварски растоптаны бандитами. То, чему отец посвятил всю жизнь, было уничтожено. В память об отце я хочу отыскать онимакрис. Я должна это сделать. Вот почему я здесь.
– Так что же вы не отправились за этим насекомым в Гоби?
– К сожалению, территория, где мы обнаружили онимакрис, теперь объявлена запретной. Вероятно, там расположена какая-нибудь ракетная база...
– Берег скелетов, где Стайн хочет высадиться, тоже запретная территория, и вы заблуждаетесь, если думаете, что мы действуем в рамках закона. Помогая вам, я тем самым содействую преступлению.
Она удивленно посмотрела на меня.
– Да, для меня это новость... но Стайн хорошо вам заплатит.
– Черта с два! – огрызнулся я. – Я не получаю ни гроша за эту увеселительную прогулку.
– Не верю, – отпарировала она.
– Меня шантажировали, – резко сказал я.
– Шантажировали? – недоверчиво повторила она.
Стало быть, Стайн ей ничего не рассказал?
– Но... – она покачала головой.
– Никаких «но», – перебил я. – Если кто-нибудь пронюхает про этот рейс, вы будете в ответе так же, как Стайн и я. Если кто-нибудь из Валвис-бея или Виндхука будет отсутствовать в течение долгого времени, полиция сразу почует неладное, а она хорошо знает свои обязанности...
Нас перебил Стайн, вошедший в кают-компанию с цилиндрическим футляром в руках. Он подозрительно посмотрел в нашу сторону, молча достал из футляра карту и развернул на столе.
– Вот мой план, – коротко произнес он.
Это была небольшая карта, много меньше моих адмиралтейских, озаглавленная: «Ондангва. Всемирная аэронавигационная съемка».
На ней была нанесена территория от реки Хоаниб – южной границы Берега скелетов до реки Кунене – границы Анголы.
Карты этих мест всегда волновали меня.
– Никогда не видел этой карты, – пробормотал я.
Стайн ухмыльнулся.
– Очень рад, что есть карта Берега скелетов, которой вы, капитан Пэйс, еще не видели. Добавлю, что такую карту вы можете приобрести в Претории за пять шиллингов... Смотрите. Вот цель нашей экспедиции. – И он показал на хаотическое нагромождение гор к югу от реки Кунене, помеченное «горы Бэйнса». – Чтобы добраться туда, нужно было преодолеть гряду труднодоступных гор Хартманберге.
Я мог лишь восхищаться отвагой Стайна. Ни один белый человек, за исключением Бэйнса, никогда не бывал в этих горах, тянущихся на сотни миль и которые, как отмечалось на карте, были «не исследованы».
В сомнении я покачал головой.
– Но каким путем вы думаете добраться туда? – спросил я Стайна.
– А где вы собираетесь высадить нас? – в свою очередь, спросил он.
Я взглянул на карту. Решение было принято. Остров Двух кривых дюн останется моей тайной. Я указал на устье реки Кунене. На карте не были помечены ни одна мель, ни один порог или перекат. Да поможет господь тому, кто будет руководствоваться этой картой!..
Стайн остался доволен.
– Вот и отлично, – сказал он. – Видите ли, я намерен проникнуть в глубь материка по руслу Кунене. Оно сухо в это время года... Взгляните.
Он был полон энтузиазма. Анна обошла вокруг стола и через мое плечо принялась разглядывать карту.
– Поначалу придется обойти Поста Велхо – португальскую заставу. Русло прорезает горы Хартманберге, затем горы Онгеамаберга. Видите эти высохшие русла притоков Кунене?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Шквал с необузданной яростью налетел без всякого предупреждения. «Филирия» оказалась к нему боком и шаталась словно под ударами боксера-великана.
Какое-то время «Филирию» и нас вместе с ней несло прямо в открытое море, но вдруг я с ужасом увидел, как накренился ее ржавый, выкрашенный суриком борт. Мы с Маком были бессильны что-либо предпринять. «Филирия» нависла над нами и в любой момент могла опрокинуться на шлюпку.
Мак пытался завести мотор. «Проклятие!» – вопил он как сумасшедший, дергая заводной тросик. Мотор не заводился. Но течение уже подхватило нас и отнесло к корме. Судно кренилось все больше и больше. С секунды на секунду «Филирия» должна была завалиться на нас.
И тут море нанесло следующий удар: гигантский вал, который нагнал ураганный ветер, пришел от северной оконечности острова Двух кривых дюн, почти с того самого места, откуда я в первый раз увидел АПЛI. Море ринулось назад, отраженное твердой, как сталь, песчаной косой, и развернуло старую посудину почти на девяносто градусов. Я видел, как прогнулся корпус «Филирии», когда волна хлынула на палубу, и даже сквозь завывание ветра услышал скрежет ломающегося металла. Наша утлая шлюпочка взмыла высоко на гребень, и в следующее мгновение мы скользнули по склону вала в бурлящий водоворот. «Филирия» исчезла во мраке...
Шлюпку закрутило во все убыстряющемся потоке и понесло к линии прибоя. Я отчаянно вычерпывал воду. И вдруг море вокруг нас успокоилось. Шлюпку вынесло в бухту острова Двух кривых дюн. В наполовину залитой водой лодке, все же еще держащейся на плаву, мы были в безопасности, окружрнные песчаными косами, спасшими нас от беснующегося ветра и прибоя...
На следующее утро мы разглядывали с берега в бинокль останки «Филирии», каждую минуту вытирая с окуляров налеты соли. «Филирия» лежала у южного входа в протоку. Мачт на ней не было, корма разбита... Все утро мы провели в поисках потерпевших, но не обнаружили никого. Море и остров Двух кривых дюн сберегут тайну алмазов Георгиади... Голос Стайна прервал нить моих воспоминаний:
– По-видимому, это была чистая работа, капитан Пэйс. Георгиади был бы чрезвычайно рад узнать подробности. Вам следовало бы стать компаньонами. С одной стороны – лживый и алчный торговец, с другой – изгнанный с флота офицер, готовый на любые авантюры. Вы составили бы великолепную пару, капитан Пэйс.
Я ничего не ответил. Пусть думает, что я умышленно потопил «Филирию» со всей командой. Отрицание не возвысило бы меня в глазах Стайна. С дьявольской логикой этот немец, охотник за жуками, ученый, как он называл себя, соединил звенья, казалось бы, несовместимой цепи и докопался, «кто есть кто». Разве стоило тратить столько усилий ради того, чтобы отыскать какую-то там букашку? Остров Двух кривых дюн! Вот мой козырь, и я собирался воспользоваться им. Пусть себе думает о «Филирии» что ему угодно. Остров Двух кривых дюн, вот единственное, до чего Стайн не докопался!
Стайн чертовски был доволен собой. Он ласково смотрел на нас и вдруг неожиданно рявкнул:
– Будьте готовы к выходу завтра утром! И приготовьте помещение мне и моему коллеге!
– Убирайтесь к черту! – отрезал я. – Герланда еще нет, и будь я проклят, если выйду в море без штурмана.
– У вас нет выбора, капитан Пэйс.
– К тому же я должен дождаться шлюпок. Мои разбило во время шторма... Они прибудут недели через две.
– Не пытайтесь оттянуть время, – хмыкнул Стайн. – Меня вы не проведете. Ладно, значит, мы выйдем в море послезавтра утром. Герланд к тому времени вернется. Остальное не важно.
Он снова улыбнулся.
– Не провожайте меня, капитан Пэйс. Ночь темна, и несчастный случай может быть сочтен вполне правдоподобным. Этот вечер был очень поучителен для меня. Я понял, почему на флоте так высоко ценили ваши таланты, капитан. Я также весьма ценю их, иначе не обратился бы к вам за содействием. Джентльмены, до встречи. – И, мелодраматически махнув рукой, он исчез...
ОНИМАКРИС
«Этоша» выскользнула из Валвис-бея и скрылась в тумане. Он был отличной естественной завесой для нас, и, если ветер не посвежеет, туман не рассеется до полудня.
Как раз к этому времени мы должны быть поблизости от адских бурунов. А пока мы шли на ощупь, почти вслепую. Судно продиралось сквозь проклятую мглу всей мощью своих дизелей, распарывая форштевнем мрачные воды, почти недвижные, несмотря на бриз. Туман вливался сквозь открытые иллюминаторы, холодный, вязкий, но свежий, морской, непохожий на береговой смог с запахами города и грязи.
Я поднялся на верхний мостик. Отсюда туман казался еще гуще.
Я вышел на правое крыло и увидел укутанного в пальто человека, смотрящего в сторону берега. Во мне закипела злоба. Если я взялся отвезти Стайна, это вовсе не значило, что позволю ему или его коллеге торчать на мостике.
Я толкнул незнакомца.
– Сию же минуту вон отсюда!
Человек повернулся, капюшон сполз у него с головы, и я увидел, что это женщина. Я уставился на нее в изумлении.
– Как вам будет угодно, – произнесла она.
Вся моя злость на Стайна прорвалась наружу.
– Какого дьявола! Что делать женщине на борту?! – негодуя, заорал я. – Если Стайн думает, что он может захватить с собой весь свой домашний скарб, тогда, клянусь богом, он ошибается! – У меня в голове молнией сверкнул план действия. Мыс Кросс! Да, я отправлю ее в лодке на берег под прикрытием тумана, и пусть она узнает, почем фунт лиха!
– Вон там, – взмахнул я рукой в сторону берега, – у соляноге озера находятся несколько хижин. Я высажу вас, понятно? Я не потерплю женщину на борту!
Она холодно посмотрела на меня и спокойно спросила:
– Не считаете ли вы, что это следует обсудить с доктором Стайном?
– Я не намерен ничего с ним обсуждать! И не потерплю его бабу на корабле. Хватит с меня его самого...
– Чтобы вы при мне больше не произносили этого слова!.. – отрезала она, в упор глядя на меня. – Значит, это вы и есть знаменитый капитан Пэйс?
Я собирался что-то ответить, но тут раздался возглас Джона:
– Просвет! В тумане просвет! Буруны по курсу, Джеффри!
Она улыбнулась.
– Идите, идите, Джеффри, – передразнила она. – Успеете расправиться со мной.
Я ушел.
– Только что их заметил, – доложил Джон. – Вон, гляди!
«Этоша» рвалась вперед. Джон нервничал. Я тоже. С Берегом скелетов шутки плохи. Туман на востоке начал редеть. Я направил бинокль туда, где, по расчетам, должен быть высокий холм.
– Сколько под килем, Джон?
– Двенадцать сажень.
– Отлично. Вот-вот покажется ориентир...
Светлый луч, словно прожектор, загорелся в матовом тумане. Солнце, как я и предполагал, отразилось от сверкающей белой поверхности соляного озерка.
В его блеске я надеялся увидеть ориентир, но туман вдруг расступился, и мы без труда увидели холм.
– Пеленг высокого холма 33, – улыбнулся я Джону, довольный разрешением сложной навигационной проблемы.
На мостике появились Стайн и женщина.
– Теперь вы верите, моя дорогая, что капитан Пэйс знает Берег скелетов не хуже, чем питейные заведения Валвис-бея. Взгляните! Ни карт, ни лоций – он все держит в голове. Кажется, так все просто, не правда ли? Но если бы он точно не знал, что делает, мы давно были бы на дне.
Женщина промолчала. Мне тоже было не до разговоров.
– Курс три-четыре-ноль, – приказал я.
«Этоша» круто развернулась.
– Так держать, – обернулся я к Джону.
«Этоша» направлялась к мысу Фриу.
– Через полчаса я остановлю машины и спущу на воду лодку, – обратился я к Стайну. – Эта женщина отправится на берег. Позаботьтесь собрать вещи.
Усмешка исказила лицо Стайна.
– Разрешите представить вам, – спокойно сказал он, – доктора Анну Нильсон, сотрудника Национального зоологического музея в Стокгольме.
Я взглянул на нее в холодной ярости.
– Доктор Нильсон, – невозмутимо продолжал Стайн, – является в настоящее время единственным ученым в мире, которому удалось обнаружить онимакрис... Нужно ли объяснять, что Анна Нильсон является моим главным помощником в этой экспедиции и будет сопровождать меня для того, чтобы установить, водится ли онимакрис на Берегу скелетов. Капитан Пэйс, вы должны понять, что и речи не может быть о том, чтобы высадить доктора Нильсон на берег. Она отправится со мной.
Что ж, если я хочу разделаться со Стайном, то отделаюсь и от нее... Вдруг я поймал себя на том, что не свожу с нее глаз. Я перевел взгляд на Стайна.
– Ладно... – буркнул я. – Но если у вас приготовлены еще какие-нибудь сюрпризы, лучше выкладывайте их сразу, иначе...
– Со мной еще только мой личный телохранитель Иоганн, – мягко произнес Стайн.
– Иоганн! – ахнул я. – Черт возьми, Стайн, что это значит?
– Это моя экспедиция, и вы должны будете высадить нас на берег в том месте, которое, как я надеюсь, вы будете любезны в один прекрасный момент показать мне на карте. Цель экспедиции – горы Бэйнса.
Такой наглости я не ожидал даже от него. Сперва эта женщина, затем умалишенный немец, а теперь еще и горы Бэйнса!
– Вы спятили, Стайн! – воскликнул я. – Ни один белый еще не бывал там!
– За исключением Бэйнса, – парировал Стайн.
– Неужели вы думаете, что я стану болтаться у Берега скелетов, пока вы будете добираться до гор Бэйнса и обратно? По меньшей мере месяц уйдет на то, чтобы только дойти до них! Я согласился доставить вас на Берег скелетов, предполагая, что вы недолго пробудете там, ну, скажем, два-три дня...
– Вы заберете нас тогда, когда этого потребуют обстоятельства, – отрезал Стайн.
«Что ж, – хмуро подумал я, – они подписали себе смертный приговор».
– Давайте-ка лучше спустимся в кают-компанию и подробно изучим наш маршрут, – добавил Стайн и отправился за картой.
Я кивнул. Женщина пошла первой. Мы оказались в кают-компании вдвоем. Наступило неловкое молчание.
– Сигарету? – вдруг неожиданно предложила она.
– Не курю, – сказал я. – Вернее, почти никогда не курю.
На ее губах заиграла насмешливая улыбка.
– Боитесь испортить обоняние и разучиться по запаху определять, в каком именно месте у Берега скелетов вы находитесь?
Я невесело посмотрел на нее. Она глубоко затянулась.
– Вы капитан Макдональд, он же капитан-лейтенант Пэйс, не так ли? – спросила Анна, словно решившись на вылазку.
– Совершенно верно, – фыркнул я. – Капитан-лейтенант Джеффри Пэйс, кавалер ордена «За боевые заслуги», офицер королевского флота, разжалованный. Теперь рыбак. В настоящее время занимаюсь сомнительными занятиями неопределенного характера у Берега скелетов.
– Давайте, как говорится, поставим точку над "i", – продолжала она решительно. – Во-первых, вы, наверное, решили, что я «баба Стайна». Это ваши собственные слова.
– А что еще мог я подумать? – растерянно пробормотал я. – Молодая привлекательная женщина...
– Для вас женщина означает только одно, и вы имели наглость выложить это совершенно незнакомому человеку, – вывалила она. – Так уясните себе: Стайн мне нравится ничуть не больше, чем, например, вы.
Она закурила новую сигарету.
– Знаете ли вы, что значит для науки живой онимакрис?
– Нет, – ответил я запальчиво. – И не желаю знать. Стайна эта букашка интересует не больше, чем меня. Я не верю, что он ученый, посвятивший свою жизнь поискам маленькой козявки на благо науки.
Озлобление уступило место любопытству. Она это заметила.
– Послушайте, – сказала она, – мы с отцом приехали в Китай в разгар гражданской войны...
– Зачем мне знать подробности вашей биографии?
– Чтобы вам было понятно, почему я нахожусь здесь, – ответила она. – Я не питаю никаких иллюзий в отношении Стайна, так же как и вас, к слову сказать. Или этой экспедиции. Для меня важно только одно – онимакрис.
Я не хотел, чтобы она ушла от этого разговора.
– Есть что-то противоестественное в вашей страсти к этой козявке, – заметил я.
– Вы когда-нибудь почтительно разговаривали с женщиной? – нахмурилясь она.
– Никогда. Именно за это меня выгнали с флота.
Она оставила мои слова без внимания.
– Мой отец был одним из виднейших энтомологов в мире, – продолжала она. – Не стану докучать вам рассказами о пережитых трудностях, о преследовавшей нас в течение многих месяцев угрозе смерти со стороны то одной, то другой из враждующих сторон, но в конце концов мы добрались до пустыни Гоби, где отцу удалось обнаружить онимакрис. Во время побега из Китая отец неожиданно скончался от сердечного приступа на борту сампана, неподалеку от устья Янцзы. Он умер ночью. Я узнала о его смерти только утром! Отца обокрали. Три бесценных экземпляра онимакрис, жизнь которых мы оберегали, даже когда наша собственная висела на волоске, были варварски растоптаны бандитами. То, чему отец посвятил всю жизнь, было уничтожено. В память об отце я хочу отыскать онимакрис. Я должна это сделать. Вот почему я здесь.
– Так что же вы не отправились за этим насекомым в Гоби?
– К сожалению, территория, где мы обнаружили онимакрис, теперь объявлена запретной. Вероятно, там расположена какая-нибудь ракетная база...
– Берег скелетов, где Стайн хочет высадиться, тоже запретная территория, и вы заблуждаетесь, если думаете, что мы действуем в рамках закона. Помогая вам, я тем самым содействую преступлению.
Она удивленно посмотрела на меня.
– Да, для меня это новость... но Стайн хорошо вам заплатит.
– Черта с два! – огрызнулся я. – Я не получаю ни гроша за эту увеселительную прогулку.
– Не верю, – отпарировала она.
– Меня шантажировали, – резко сказал я.
– Шантажировали? – недоверчиво повторила она.
Стало быть, Стайн ей ничего не рассказал?
– Но... – она покачала головой.
– Никаких «но», – перебил я. – Если кто-нибудь пронюхает про этот рейс, вы будете в ответе так же, как Стайн и я. Если кто-нибудь из Валвис-бея или Виндхука будет отсутствовать в течение долгого времени, полиция сразу почует неладное, а она хорошо знает свои обязанности...
Нас перебил Стайн, вошедший в кают-компанию с цилиндрическим футляром в руках. Он подозрительно посмотрел в нашу сторону, молча достал из футляра карту и развернул на столе.
– Вот мой план, – коротко произнес он.
Это была небольшая карта, много меньше моих адмиралтейских, озаглавленная: «Ондангва. Всемирная аэронавигационная съемка».
На ней была нанесена территория от реки Хоаниб – южной границы Берега скелетов до реки Кунене – границы Анголы.
Карты этих мест всегда волновали меня.
– Никогда не видел этой карты, – пробормотал я.
Стайн ухмыльнулся.
– Очень рад, что есть карта Берега скелетов, которой вы, капитан Пэйс, еще не видели. Добавлю, что такую карту вы можете приобрести в Претории за пять шиллингов... Смотрите. Вот цель нашей экспедиции. – И он показал на хаотическое нагромождение гор к югу от реки Кунене, помеченное «горы Бэйнса». – Чтобы добраться туда, нужно было преодолеть гряду труднодоступных гор Хартманберге.
Я мог лишь восхищаться отвагой Стайна. Ни один белый человек, за исключением Бэйнса, никогда не бывал в этих горах, тянущихся на сотни миль и которые, как отмечалось на карте, были «не исследованы».
В сомнении я покачал головой.
– Но каким путем вы думаете добраться туда? – спросил я Стайна.
– А где вы собираетесь высадить нас? – в свою очередь, спросил он.
Я взглянул на карту. Решение было принято. Остров Двух кривых дюн останется моей тайной. Я указал на устье реки Кунене. На карте не были помечены ни одна мель, ни один порог или перекат. Да поможет господь тому, кто будет руководствоваться этой картой!..
Стайн остался доволен.
– Вот и отлично, – сказал он. – Видите ли, я намерен проникнуть в глубь материка по руслу Кунене. Оно сухо в это время года... Взгляните.
Он был полон энтузиазма. Анна обошла вокруг стола и через мое плечо принялась разглядывать карту.
– Поначалу придется обойти Поста Велхо – португальскую заставу. Русло прорезает горы Хартманберге, затем горы Онгеамаберга. Видите эти высохшие русла притоков Кунене?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19