И тогда можно будет поговорить о Бернд-Хилл и о людях, что там живут.
— Меня здесь не будет, — решительно возразил он.
— Не будет?
Она недоуменно взглянула на него.
— Дело в том, что я собираюсь отправиться попутешествовать, — наспех соврал Фэнтом. — Это будет очень дальнее и длительное путешествие. Так что меня здесь не будет.
Девушка недоверчиво посмотрела на него и смущенно улыбнулась.
— Что ж, очень жаль, — тихо проговорила она. — А я на вас очень рассчитывала. Пойдемте, я покажу вам другую комнату.
Они вошли в спальню. Здесь тоже стояли букеты из цветущих веток, а на стене под стеклом висели вставленные в рамку увеличенные фотографии благообразного джентльмена с уныло поникшими усами, и дамы, талия которой была затянута в узкий корсет.
— Отец и матушка будут присматривать за мной, — пояснила девушка. — Благодаря им я чувствую здесь себя совсем как дома. А вот этот коврик мы привезли сюда от бабушки, из самого Бостона. Это ручная работа. Вон как приукрасило комнату.
— Да, очень мило, — сказал он упавшим голосом.
Фэнтом глядел по сторонам, и его истосковавшейся душе казалось, что теперь весь дом был наполнен изысканным благоуханием и озарен ослепительным светом неподражаемой красоты. Даже узор лоскутного коврика на полу казался ему чем-то необычным, едва ли истинным произведением искусства. И это тоже было поводом для грусти. Не он, а совсем другой счастливчик будет ступать по нему, и чей-то чужой взгляд будет скользить по веселым лоскуткам, поражаясь этому буйству красок. Юноше казалось, что та забота и бесконечное терпение, с которым любящие руки делали этот коврик — все это было символом той, прошлой жизни, родом из которой и была эта девушка. Его же предки были простыми, грубыми людьми, такими же неотесанными, как и он сам. Она же, как будто пришла сюда из совсем из другого мира, из настоящей, любящей семьи, в которой царили любовь и уважение. И теперь именно это тепло она смогла передать этому дому, то, о чем он и мечтать-то не мог.
Он понуро отправился восвояси.
— Куда же вы? Вам не понравилось? — спросила девушка.
Она взволновано последовала за Фэнтомом и тронула его за руку.
— Я так и знала! Вы вам не понравилось! — повторила она.
Она заглянула ему в лицо, и в её глазах он видел страх и смущение.
— Понравилось? Кому? Мне? — хрипло проговорил Фэнтом.
— А как вы думаете… ему здесь понравится? — спросила она.
Ее глаза умоляюще смотрели на него, а в голосе слышалось отчаяние.
И тут Джим Фэнтом словно обезумел. Он схватил её и притянул к себе, крепко прижимая к своей груди, чувствую тепло её тела и запах волос.
Затем его железная рука взяла девушку за подбородок, и её головка оказалась запрокинутой назад.
Она не сопротивлялась. Глаза её были закрыты. Джиму Фэнтому казалось, что этим самым он раз и навсегда перечеркивает то чистое, возвышенное чувство, что возникло между ними, чтобы навечно уйти за её жизни. Но даже держа её в своих объятиях, он чувствовал, как бесконечно далека была она от него.
— Послушайте! — сказал он наконец. — Я подлец. Я знаю, что не имел права прикоснуться к вам даже взглядом. Но я люблю вас. Боже, Боже мой, как же я вас люблю! Я уйду и уже больше никогда не увижусь с вами. А он… если он захочет сатисфакции… то пусть приходит и набьет мне морду. Он имеет на это полное право.
Фэнтом решительно развернулся и выскочил за дверь, задевая плечом за притолоку, спотыкаясь о порог и бросаясь затем бежать не разбирая дороги через поляну, отчаянно желая вернуть время назад, чтобы не знать о существовании этого дома, этой долины, этой девушки, и в то же время понимая, что отныне этим драгоценным воспоминаниям суждено стать смыслом его жизни.
В лесу под деревьями царила приятная прохлада, и легкий ветерок овевал его разгоряченное лицо. Одна из хлестких нижних ветвей сбила у него с головы шляпу. Фэнтом же без оглядки мчался вперед, делая это тупым с упорством человека, пытающегося убежать от себя самого.
Глава 22
Но все же эта пробежка пошла ему на пользу, и уже на подходе к дому рассудок его несколько прояснился. Фэнтом сбавил шаг и вскоре понял, что разговаривает сам с собой, ритмично повторяя вслух в такт ходьбе: «Только спокойно! Только спокойно! Ее не вернешь!» Окончательно придя в себя, он резко остановился, чувствуя, как по его лицу струятся ручьи холодного, липкого пота, и с горечью осознавая, что он, наверное, начинает сходить с ума. Это шокирующее предположение подействовало на него отрезвляюще, и в следующий момент он заметил долговязую фигуру Луиса Кендала, расхаживающего взад и вперед по заднему двору.
Завидев издалека направляющегося в его сторону юношу, он остановился, и когда тот оказался уже достаточно близко, отрывисто сказал:
— Бери повозку — она вон в том сарае — и запрягай пару гнедых мустангов, что стоят в самом конце конюшни у восточной стены. Видишь эту кучу ржавых лемехов для плуга? Отвезешь их в деревню и отдашь Уилксу, пусть заточит. Скажешь, что к вечеру все должно быть готово. Заодно зайдешь в лавку и возьмешь три коробки полдюймовых медных заклепок. Вот тебе ордер на них.
Он протянул Фэнтому листок бумаги, и тот молча взял его. Он был даже рад тому, что этот высокий человек оказался столь немногословен. Юноша уже было повернулся, чтобы уйти, но тут Кендал рявкнул ему вслед:
— Постой!
Фэнтом обернулся.
— Возможно, ты здесь и останешься, — сказал Кендал, — но только имей голову на плечах. Я не злопамятен и забуду о том, что произошло между нами. Ты сделаешь то же самое, и тогда мы поладим. А если нет, то я устрою так, что Долина Счастья превратится для тебя в настоящий ад. Вот так-то!
Он не стал дожидаться от юноши ответа, а вместо этого принялся снова расхаживать взад и вперед, напряженно раздумывая о чем-то.
Фэнтому не составило большого труда, чтобы догадаться, что думы Кендала, вне всякого сомнения, имеют отношения к загадочному горбуну; и когда он вошел в конюшню, то мысли его как-то сами собой переключились с воспоминаний о хижине на поляне и красоте Джо Долан на горбуна, с его подернутыми поволокой, очень похожими на рыбьи, глазами, бледным, вытянутым лицом, таким же бескровным, как и у Луиса Кендала, но только куда более безобразным. А что, если они приходятся родней друг другу?
Шок от этой догадки снова парализовал его. По сути, он стал таким рассеянным, что войдя в стойло к мустангам, едва не лишился головы, которая наверняка слетела бы с плеч, если бы мощный удар задних ног лошади достиг цели.
Это заставило его спуститься с небес на землю. Проявляя крайнюю осторожность, он набросил на лошадей упряжь, а затем вывел их на улицу, с каждым мгновением все больше и больше убеждаясь в том, что ему ещё никогда не доводилось иметь дело с такой норовистой парочкой.
Выкатить повозку из каретного сарая не составило никакого труда, о зато десять или пятнадцать минут ушло на то, чтобы впрячь в неё мустангов. Но вот в конце концов все было готова, лемехи были благополучно погружены, и Фэнтом выехал на дорогу.
Мустанги закусили удила и, бодро похлестывая себя хвостами по бокам, резво устремились вперед, то и дело срываясь с рыси на галоп, и Фэнтому приходилось изо всех сил натягивать вожжи, чтобы сдержать их бег.
Колеса скрипучей повозки громыхали по каменистой дороге, и в душе у юноши родилось подозрение, что, очевидно, мистер Луис Кендал преследовал некую тайную цель, всучив ему именно этих лошадей7 Мустанги испуганно шарахались буквально от каждого дерева на обочине, так и норовя свернуть с дороге и, подобно парочке вспугнутых диких оленей, броситься убирать по целине, но громкое звяканье рассыпавшейся груды перекатывающегося по дну повозки железа, пугало их ничуть не меньше, и от безысходности они снова возвращались на середину дороги.
Наступил такой момент, когда они стали совершенно неуправляемы и понесли, но у Фэнтома было достаточно сил и опыта, чтобы снова сдержать их бег. Колеса повозки оглушительно прогрохотали по мосту, и это было похоже на гром средь ясного неба. Затем они с такой прытью помчались по дороге, что для Фэнтома растущие по обеим сторонам от неё деревья в слились в длинную стену, а их густые кроны начали казаться одним сплошным зеленым небосклоном.
В деревню он въехал, стоя во весь рост, изо всех сил упираясь ногами и едва не продавливая днище повозки, чувствуя, как мускулы рук и ног дрожат от непомерного напряжения. Но в конце концов ему все-таки удалось остановиться точно напротив кузницы.
Навстречу ему, широко улыбаясь, вышел Джош Уилкс. Это был толстяк с обвисшими бульдожьими щеками и маленькими поросячьими глазками, лукавый взгляд которых казался необычайно цепким.
— Никак Динамитчиков запрячь не побоялся? — сказал он.
— А их что, так зовут? — спросил Фэнтом.
— Ну да. В последний раз, когда их запрягали, они проволокли беднягу Билла Уоткинса по делянке с черной смородиной и сбросили повозку в озеро. Когда же мы выудили беднягу Билла из воды, то он голосил, как резанный. И еще эти колючки на кустах… Они исцарапали его с ног до головы, он чуть без глаз не остался. С тех пор запрячь Динамитчиков желающих не находилось. И чего ты только их выбрал?
— Вообще-то, мне велели взять именно их, — ответил Фэнтом и крепко стиснул зубы.
Маленькие глазки кузнеца загорелись от любопытства.
— Да уж, — проговорил он, — они, конечно не подарок. Так, значит, это сам Кендал приставил тебя к ним.
— Ага.
— Что ж, наверное, он очень высокого мнения о тебе и твоих способностях; а может быть, просто думает, что у тебя вместо задницы резиновый мячик! А вот тот мустанг, что сейчас стоит ближе к тебе, так это вообще сущий дьявол! Гляди, как глазом косит, кляча чертова! Что ж, удачи тебе сынок, обращайся с этой парочкой хорошо и позволяй им вывернуть тебя наизнанку, словно старый сюртук. Ведь эти бестии не успокоятся, пока не проберут тебя до самых печенок!
Он унес лемеха в кузницу, а Фэнтом снова влез в повозку и направился к магазину, что находился на противоположной стороне площади, вокруг которой, собственно, и была выстроена деревня. Внешне она очень напоминала поселение где-нибудь в Новой Англии; на большой лужайке паслись три или четыре коровы, а чуть поодаль щипали траву кобыла и жеребенок. Вокруг площади были расположены выстроенные с размахом добротные дома, как если бы Куэй и в самом деле предполагал, что когда-нибудь в будущем это место станет центром небольшого городка.
Перед магазином остановилась легкая двухместная коляска с откидным верхом, из которой вышли две женщины. Они тут же вызвались продержать под уздцы мустангов Фэнтома, пока тот, спрыгнув с повозки, доставал веревки, чтобы привязать их у коновязи.
— Это новенький, — сказала одна из женщин. — Это и есть тот самый Джим Фэнтом!
— Ну, конечно же, это он, — ответила другая. — Так тебе лучше представить нас. Давай, Мэри, начинай!
— Я — жена Мака Райнера, — сказала первая женщина. — Надеюсь, вы уже слышали о моем Маке, мистер Фэнтом?
— Буквально вчера он обогнал меня на дороге сюда, — ответил Фэнтом, — и я очень рад познакомиться с вами, миссис Райнер.
— Спасибо, — сказала она. — А это Хэриет Сэмюэлс. Возможно, о Терри Сэмюэлсе вы тоже уже наслышаны?
— Конечно же, наслышан, — вступила в разговор миссис Сэмюэлс. — О чем, кстати, я порой очень жалею. Глаза б мои не смотрели на это чучело!
Это была вполне миловидная женщина средних лет с умным лицом и проницательным взглядом, но слишком уж любившая пооткровенничать.
Все вместе они вошли в лавку.
— И как у тебя только язык поворачивается говорить такие вещи о бедняжке Терри! — заметила миссис Райнер — белокурая красавица с россыпью веснушек на вздернутом носике.
— Бедняжка Терри! — воскликнул миссис Сэмюэлс. — Да если хочешь знать, вчера он засиделся далеко за полночь, все работал над новым замком.
— Так он у тебя, что, ещё и изобретатель?
— А то как же! Изобретает новые способы по разборке этой штуки на винтики. Как только где-нибудь появляется замок новой конструкции, ему обязательно нужно понять, как действует его механизм, а иначе ему жизнь становится не мила. Ты даже представить себе не можешь, что это за напасть. «Ложись спать,» — говорю ему я. — «Все равно не усну», — отвечает он. — «В эту штуку установили вертикальный запор. Интересно, какая скотина додумалась до такого? Выдвигается вниз, и только когда в скважине поворачивается ключ, то поднимается снова и освобождает механизм для дальнейшей работы. Это же какую отмычку нужно иметь, чтобы открыть такой агрегат, я тебя спрашиваю? Раз от разу эти чертовы замки становятся все хитроумнее. И все это лишь ради того, чтобы лишить таких профессионалов, как я всех средств к существованию, чтобы мы разорились и все передохли бы с голоду!»
— Он что, прямо так и сказал?
— Ага. Ведь не думаешь же ты, что Терри всегда был честным возницей. Если бы не мистер Куэй, сидеть бы ему сейчас за решеткой. Но интерес к прежнему ремеслу у него не пропал до сих пор. И представляешь, тут как-то вечером вдруг слышу странный шорох — кто-то минут десять скребся у передней двери. А потом оказалось, что это был Терри! Он, видите ли, пытался открыть наш замок при помощи обыкновенной булавки. Ну что ты с ним будешь делать! А вы как поживаете, мистер Фэнтом.
— Замечательно, — несколько неуверенно ответил Фэнтом. — И надо бы лучше, да некуда.
— Вам здесь наверняка понравится, — продолжала миссис Сэмюэлс. — Правда, Мэри?
— Ага. Если, конечно, ещё раньше он не сойдет с ума от скуки, — отозвалась миссис Райнер. — А то вон мой Мак порой так страдает от тоски. Жаль, конечно, что здесь поблизости нет ни одного черномазого или хотя бы какого-нибудь самого завалящего индейца, которого он мог бы отделать по первое число, чтобы выпустить пар и отвести, наконец-то, душу! Так нет же!
— Нет, вы только послушайте ее! — всплеснула руками миролюбивая миссис Сэмюэлс. — Ей хотелось бы поглядеть, как её благоверный муженек расправляется с мексиканцами и индейцами. И не стыдно тебе, Мэри.
Мэри Райнер передернула изящными плечиками.
— Видать, таким уж он уродился, — сказала она, — и ничего с этим уже не поделаешь. Это Господь сделал его таким, и я тут ни при чем. Я же хочу, чтобы Мак был счастлив, только и всего. Вот вчера он сидел на крыльце, и со ствола одного из деревьев на землю спрыгнула белка и побежала к дереву. Мак тут же выхватил пистолет и выстрелил. Пуля выворотила ком земли, который подбросило в воздух вместе с белкой. Она перевернулась на лету, мгновенно взобралась на ближайшее, вильнула хвостом — и только мы её и видели! Мак был просто вне себя от бешенства. Он сорвался с места и принялся метаться вокруг того дерева, выжидая удобный момент для второго выстрела.
«Я старею!» — все твердил он, и весь остаток дня посвятил тому, что подбрасывал камешки и стрелял по ним.
«Но ведь камни — не люди», — сказала я тогда Маку.
«Белки тоже не люди, однако же люди их едят! Да уж, старость не радость!»
Вот такой он у меня. А ведь был когда-то настоящим виртуозом, равных ему не было. Видать, такой уж он человек, что не может сидеть сложа руки, как некоторые.
— Да уж, он у тебя виртуоз, это точно, — согласилась миссис Сэмюэлс. — Я тут слышала, как Терри однажды сказал, что Мак может заставить кольт говорить по-английски и ещё на трех языках, понять которые дано лишь одному ему и его пистолету. Так что это даже хорошо, что он оказался здесь, где деревьев гораздо больше, чем людей.
— Еще бы! — вздохнула Мэри Райнер. — Я каждый день благодарю Господа за то, что он послал нам такого благодетеля, как Джонатан Куэй — дай Бог ему здоровья!
Вот так, непринужденно щебеча, они вошли в лавку, и глазам Фэнтома предстало впечатляющее разнообразие наполнявших её товаров — здесь было решительно все, начиная с нижнего белья и заканчивая винтовками, выставленных на стеллажах вдоль стены. Что ж, по крайней мере, одно важное событие уже произошло. Обе эти женщины расположили его к себе своей открытостью и прямотой, с которой они обсуждали свои семейные дела. Кроме всего прочего, Фэнтом был тронут до глубины души тем, с каким уважением обе они отзывались о Куэе, и это придало ему уверенности, заставив снова почувствовать у себя под ногами твердую почву!
Глава 23
— Здравствуйте, миссис Райнер, — сказал приказчик, выходя из-за прилавки. — Вы только поглядите, какой товар мы получили! Ваш сынишка будет просто в восторге!
С этими словами он завел маленьким ключиком пружину, и поставил на пол ярко раскрашенную игрушечную птичку, которая тут же начала подпрыгивать и деловито застучала клювиком по полу, клюя невидимые зерна.
— Ну и как вам это? — поинтересовался приказчик, отступая назад и с такой гордостью глядя на игрушку, как будто это он сам изобрел и собственноручно смастерил её.
— Просто прелесть!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— Меня здесь не будет, — решительно возразил он.
— Не будет?
Она недоуменно взглянула на него.
— Дело в том, что я собираюсь отправиться попутешествовать, — наспех соврал Фэнтом. — Это будет очень дальнее и длительное путешествие. Так что меня здесь не будет.
Девушка недоверчиво посмотрела на него и смущенно улыбнулась.
— Что ж, очень жаль, — тихо проговорила она. — А я на вас очень рассчитывала. Пойдемте, я покажу вам другую комнату.
Они вошли в спальню. Здесь тоже стояли букеты из цветущих веток, а на стене под стеклом висели вставленные в рамку увеличенные фотографии благообразного джентльмена с уныло поникшими усами, и дамы, талия которой была затянута в узкий корсет.
— Отец и матушка будут присматривать за мной, — пояснила девушка. — Благодаря им я чувствую здесь себя совсем как дома. А вот этот коврик мы привезли сюда от бабушки, из самого Бостона. Это ручная работа. Вон как приукрасило комнату.
— Да, очень мило, — сказал он упавшим голосом.
Фэнтом глядел по сторонам, и его истосковавшейся душе казалось, что теперь весь дом был наполнен изысканным благоуханием и озарен ослепительным светом неподражаемой красоты. Даже узор лоскутного коврика на полу казался ему чем-то необычным, едва ли истинным произведением искусства. И это тоже было поводом для грусти. Не он, а совсем другой счастливчик будет ступать по нему, и чей-то чужой взгляд будет скользить по веселым лоскуткам, поражаясь этому буйству красок. Юноше казалось, что та забота и бесконечное терпение, с которым любящие руки делали этот коврик — все это было символом той, прошлой жизни, родом из которой и была эта девушка. Его же предки были простыми, грубыми людьми, такими же неотесанными, как и он сам. Она же, как будто пришла сюда из совсем из другого мира, из настоящей, любящей семьи, в которой царили любовь и уважение. И теперь именно это тепло она смогла передать этому дому, то, о чем он и мечтать-то не мог.
Он понуро отправился восвояси.
— Куда же вы? Вам не понравилось? — спросила девушка.
Она взволновано последовала за Фэнтомом и тронула его за руку.
— Я так и знала! Вы вам не понравилось! — повторила она.
Она заглянула ему в лицо, и в её глазах он видел страх и смущение.
— Понравилось? Кому? Мне? — хрипло проговорил Фэнтом.
— А как вы думаете… ему здесь понравится? — спросила она.
Ее глаза умоляюще смотрели на него, а в голосе слышалось отчаяние.
И тут Джим Фэнтом словно обезумел. Он схватил её и притянул к себе, крепко прижимая к своей груди, чувствую тепло её тела и запах волос.
Затем его железная рука взяла девушку за подбородок, и её головка оказалась запрокинутой назад.
Она не сопротивлялась. Глаза её были закрыты. Джиму Фэнтому казалось, что этим самым он раз и навсегда перечеркивает то чистое, возвышенное чувство, что возникло между ними, чтобы навечно уйти за её жизни. Но даже держа её в своих объятиях, он чувствовал, как бесконечно далека была она от него.
— Послушайте! — сказал он наконец. — Я подлец. Я знаю, что не имел права прикоснуться к вам даже взглядом. Но я люблю вас. Боже, Боже мой, как же я вас люблю! Я уйду и уже больше никогда не увижусь с вами. А он… если он захочет сатисфакции… то пусть приходит и набьет мне морду. Он имеет на это полное право.
Фэнтом решительно развернулся и выскочил за дверь, задевая плечом за притолоку, спотыкаясь о порог и бросаясь затем бежать не разбирая дороги через поляну, отчаянно желая вернуть время назад, чтобы не знать о существовании этого дома, этой долины, этой девушки, и в то же время понимая, что отныне этим драгоценным воспоминаниям суждено стать смыслом его жизни.
В лесу под деревьями царила приятная прохлада, и легкий ветерок овевал его разгоряченное лицо. Одна из хлестких нижних ветвей сбила у него с головы шляпу. Фэнтом же без оглядки мчался вперед, делая это тупым с упорством человека, пытающегося убежать от себя самого.
Глава 22
Но все же эта пробежка пошла ему на пользу, и уже на подходе к дому рассудок его несколько прояснился. Фэнтом сбавил шаг и вскоре понял, что разговаривает сам с собой, ритмично повторяя вслух в такт ходьбе: «Только спокойно! Только спокойно! Ее не вернешь!» Окончательно придя в себя, он резко остановился, чувствуя, как по его лицу струятся ручьи холодного, липкого пота, и с горечью осознавая, что он, наверное, начинает сходить с ума. Это шокирующее предположение подействовало на него отрезвляюще, и в следующий момент он заметил долговязую фигуру Луиса Кендала, расхаживающего взад и вперед по заднему двору.
Завидев издалека направляющегося в его сторону юношу, он остановился, и когда тот оказался уже достаточно близко, отрывисто сказал:
— Бери повозку — она вон в том сарае — и запрягай пару гнедых мустангов, что стоят в самом конце конюшни у восточной стены. Видишь эту кучу ржавых лемехов для плуга? Отвезешь их в деревню и отдашь Уилксу, пусть заточит. Скажешь, что к вечеру все должно быть готово. Заодно зайдешь в лавку и возьмешь три коробки полдюймовых медных заклепок. Вот тебе ордер на них.
Он протянул Фэнтому листок бумаги, и тот молча взял его. Он был даже рад тому, что этот высокий человек оказался столь немногословен. Юноша уже было повернулся, чтобы уйти, но тут Кендал рявкнул ему вслед:
— Постой!
Фэнтом обернулся.
— Возможно, ты здесь и останешься, — сказал Кендал, — но только имей голову на плечах. Я не злопамятен и забуду о том, что произошло между нами. Ты сделаешь то же самое, и тогда мы поладим. А если нет, то я устрою так, что Долина Счастья превратится для тебя в настоящий ад. Вот так-то!
Он не стал дожидаться от юноши ответа, а вместо этого принялся снова расхаживать взад и вперед, напряженно раздумывая о чем-то.
Фэнтому не составило большого труда, чтобы догадаться, что думы Кендала, вне всякого сомнения, имеют отношения к загадочному горбуну; и когда он вошел в конюшню, то мысли его как-то сами собой переключились с воспоминаний о хижине на поляне и красоте Джо Долан на горбуна, с его подернутыми поволокой, очень похожими на рыбьи, глазами, бледным, вытянутым лицом, таким же бескровным, как и у Луиса Кендала, но только куда более безобразным. А что, если они приходятся родней друг другу?
Шок от этой догадки снова парализовал его. По сути, он стал таким рассеянным, что войдя в стойло к мустангам, едва не лишился головы, которая наверняка слетела бы с плеч, если бы мощный удар задних ног лошади достиг цели.
Это заставило его спуститься с небес на землю. Проявляя крайнюю осторожность, он набросил на лошадей упряжь, а затем вывел их на улицу, с каждым мгновением все больше и больше убеждаясь в том, что ему ещё никогда не доводилось иметь дело с такой норовистой парочкой.
Выкатить повозку из каретного сарая не составило никакого труда, о зато десять или пятнадцать минут ушло на то, чтобы впрячь в неё мустангов. Но вот в конце концов все было готова, лемехи были благополучно погружены, и Фэнтом выехал на дорогу.
Мустанги закусили удила и, бодро похлестывая себя хвостами по бокам, резво устремились вперед, то и дело срываясь с рыси на галоп, и Фэнтому приходилось изо всех сил натягивать вожжи, чтобы сдержать их бег.
Колеса скрипучей повозки громыхали по каменистой дороге, и в душе у юноши родилось подозрение, что, очевидно, мистер Луис Кендал преследовал некую тайную цель, всучив ему именно этих лошадей7 Мустанги испуганно шарахались буквально от каждого дерева на обочине, так и норовя свернуть с дороге и, подобно парочке вспугнутых диких оленей, броситься убирать по целине, но громкое звяканье рассыпавшейся груды перекатывающегося по дну повозки железа, пугало их ничуть не меньше, и от безысходности они снова возвращались на середину дороги.
Наступил такой момент, когда они стали совершенно неуправляемы и понесли, но у Фэнтома было достаточно сил и опыта, чтобы снова сдержать их бег. Колеса повозки оглушительно прогрохотали по мосту, и это было похоже на гром средь ясного неба. Затем они с такой прытью помчались по дороге, что для Фэнтома растущие по обеим сторонам от неё деревья в слились в длинную стену, а их густые кроны начали казаться одним сплошным зеленым небосклоном.
В деревню он въехал, стоя во весь рост, изо всех сил упираясь ногами и едва не продавливая днище повозки, чувствуя, как мускулы рук и ног дрожат от непомерного напряжения. Но в конце концов ему все-таки удалось остановиться точно напротив кузницы.
Навстречу ему, широко улыбаясь, вышел Джош Уилкс. Это был толстяк с обвисшими бульдожьими щеками и маленькими поросячьими глазками, лукавый взгляд которых казался необычайно цепким.
— Никак Динамитчиков запрячь не побоялся? — сказал он.
— А их что, так зовут? — спросил Фэнтом.
— Ну да. В последний раз, когда их запрягали, они проволокли беднягу Билла Уоткинса по делянке с черной смородиной и сбросили повозку в озеро. Когда же мы выудили беднягу Билла из воды, то он голосил, как резанный. И еще эти колючки на кустах… Они исцарапали его с ног до головы, он чуть без глаз не остался. С тех пор запрячь Динамитчиков желающих не находилось. И чего ты только их выбрал?
— Вообще-то, мне велели взять именно их, — ответил Фэнтом и крепко стиснул зубы.
Маленькие глазки кузнеца загорелись от любопытства.
— Да уж, — проговорил он, — они, конечно не подарок. Так, значит, это сам Кендал приставил тебя к ним.
— Ага.
— Что ж, наверное, он очень высокого мнения о тебе и твоих способностях; а может быть, просто думает, что у тебя вместо задницы резиновый мячик! А вот тот мустанг, что сейчас стоит ближе к тебе, так это вообще сущий дьявол! Гляди, как глазом косит, кляча чертова! Что ж, удачи тебе сынок, обращайся с этой парочкой хорошо и позволяй им вывернуть тебя наизнанку, словно старый сюртук. Ведь эти бестии не успокоятся, пока не проберут тебя до самых печенок!
Он унес лемеха в кузницу, а Фэнтом снова влез в повозку и направился к магазину, что находился на противоположной стороне площади, вокруг которой, собственно, и была выстроена деревня. Внешне она очень напоминала поселение где-нибудь в Новой Англии; на большой лужайке паслись три или четыре коровы, а чуть поодаль щипали траву кобыла и жеребенок. Вокруг площади были расположены выстроенные с размахом добротные дома, как если бы Куэй и в самом деле предполагал, что когда-нибудь в будущем это место станет центром небольшого городка.
Перед магазином остановилась легкая двухместная коляска с откидным верхом, из которой вышли две женщины. Они тут же вызвались продержать под уздцы мустангов Фэнтома, пока тот, спрыгнув с повозки, доставал веревки, чтобы привязать их у коновязи.
— Это новенький, — сказала одна из женщин. — Это и есть тот самый Джим Фэнтом!
— Ну, конечно же, это он, — ответила другая. — Так тебе лучше представить нас. Давай, Мэри, начинай!
— Я — жена Мака Райнера, — сказала первая женщина. — Надеюсь, вы уже слышали о моем Маке, мистер Фэнтом?
— Буквально вчера он обогнал меня на дороге сюда, — ответил Фэнтом, — и я очень рад познакомиться с вами, миссис Райнер.
— Спасибо, — сказала она. — А это Хэриет Сэмюэлс. Возможно, о Терри Сэмюэлсе вы тоже уже наслышаны?
— Конечно же, наслышан, — вступила в разговор миссис Сэмюэлс. — О чем, кстати, я порой очень жалею. Глаза б мои не смотрели на это чучело!
Это была вполне миловидная женщина средних лет с умным лицом и проницательным взглядом, но слишком уж любившая пооткровенничать.
Все вместе они вошли в лавку.
— И как у тебя только язык поворачивается говорить такие вещи о бедняжке Терри! — заметила миссис Райнер — белокурая красавица с россыпью веснушек на вздернутом носике.
— Бедняжка Терри! — воскликнул миссис Сэмюэлс. — Да если хочешь знать, вчера он засиделся далеко за полночь, все работал над новым замком.
— Так он у тебя, что, ещё и изобретатель?
— А то как же! Изобретает новые способы по разборке этой штуки на винтики. Как только где-нибудь появляется замок новой конструкции, ему обязательно нужно понять, как действует его механизм, а иначе ему жизнь становится не мила. Ты даже представить себе не можешь, что это за напасть. «Ложись спать,» — говорю ему я. — «Все равно не усну», — отвечает он. — «В эту штуку установили вертикальный запор. Интересно, какая скотина додумалась до такого? Выдвигается вниз, и только когда в скважине поворачивается ключ, то поднимается снова и освобождает механизм для дальнейшей работы. Это же какую отмычку нужно иметь, чтобы открыть такой агрегат, я тебя спрашиваю? Раз от разу эти чертовы замки становятся все хитроумнее. И все это лишь ради того, чтобы лишить таких профессионалов, как я всех средств к существованию, чтобы мы разорились и все передохли бы с голоду!»
— Он что, прямо так и сказал?
— Ага. Ведь не думаешь же ты, что Терри всегда был честным возницей. Если бы не мистер Куэй, сидеть бы ему сейчас за решеткой. Но интерес к прежнему ремеслу у него не пропал до сих пор. И представляешь, тут как-то вечером вдруг слышу странный шорох — кто-то минут десять скребся у передней двери. А потом оказалось, что это был Терри! Он, видите ли, пытался открыть наш замок при помощи обыкновенной булавки. Ну что ты с ним будешь делать! А вы как поживаете, мистер Фэнтом.
— Замечательно, — несколько неуверенно ответил Фэнтом. — И надо бы лучше, да некуда.
— Вам здесь наверняка понравится, — продолжала миссис Сэмюэлс. — Правда, Мэри?
— Ага. Если, конечно, ещё раньше он не сойдет с ума от скуки, — отозвалась миссис Райнер. — А то вон мой Мак порой так страдает от тоски. Жаль, конечно, что здесь поблизости нет ни одного черномазого или хотя бы какого-нибудь самого завалящего индейца, которого он мог бы отделать по первое число, чтобы выпустить пар и отвести, наконец-то, душу! Так нет же!
— Нет, вы только послушайте ее! — всплеснула руками миролюбивая миссис Сэмюэлс. — Ей хотелось бы поглядеть, как её благоверный муженек расправляется с мексиканцами и индейцами. И не стыдно тебе, Мэри.
Мэри Райнер передернула изящными плечиками.
— Видать, таким уж он уродился, — сказала она, — и ничего с этим уже не поделаешь. Это Господь сделал его таким, и я тут ни при чем. Я же хочу, чтобы Мак был счастлив, только и всего. Вот вчера он сидел на крыльце, и со ствола одного из деревьев на землю спрыгнула белка и побежала к дереву. Мак тут же выхватил пистолет и выстрелил. Пуля выворотила ком земли, который подбросило в воздух вместе с белкой. Она перевернулась на лету, мгновенно взобралась на ближайшее, вильнула хвостом — и только мы её и видели! Мак был просто вне себя от бешенства. Он сорвался с места и принялся метаться вокруг того дерева, выжидая удобный момент для второго выстрела.
«Я старею!» — все твердил он, и весь остаток дня посвятил тому, что подбрасывал камешки и стрелял по ним.
«Но ведь камни — не люди», — сказала я тогда Маку.
«Белки тоже не люди, однако же люди их едят! Да уж, старость не радость!»
Вот такой он у меня. А ведь был когда-то настоящим виртуозом, равных ему не было. Видать, такой уж он человек, что не может сидеть сложа руки, как некоторые.
— Да уж, он у тебя виртуоз, это точно, — согласилась миссис Сэмюэлс. — Я тут слышала, как Терри однажды сказал, что Мак может заставить кольт говорить по-английски и ещё на трех языках, понять которые дано лишь одному ему и его пистолету. Так что это даже хорошо, что он оказался здесь, где деревьев гораздо больше, чем людей.
— Еще бы! — вздохнула Мэри Райнер. — Я каждый день благодарю Господа за то, что он послал нам такого благодетеля, как Джонатан Куэй — дай Бог ему здоровья!
Вот так, непринужденно щебеча, они вошли в лавку, и глазам Фэнтома предстало впечатляющее разнообразие наполнявших её товаров — здесь было решительно все, начиная с нижнего белья и заканчивая винтовками, выставленных на стеллажах вдоль стены. Что ж, по крайней мере, одно важное событие уже произошло. Обе эти женщины расположили его к себе своей открытостью и прямотой, с которой они обсуждали свои семейные дела. Кроме всего прочего, Фэнтом был тронут до глубины души тем, с каким уважением обе они отзывались о Куэе, и это придало ему уверенности, заставив снова почувствовать у себя под ногами твердую почву!
Глава 23
— Здравствуйте, миссис Райнер, — сказал приказчик, выходя из-за прилавки. — Вы только поглядите, какой товар мы получили! Ваш сынишка будет просто в восторге!
С этими словами он завел маленьким ключиком пружину, и поставил на пол ярко раскрашенную игрушечную птичку, которая тут же начала подпрыгивать и деловито застучала клювиком по полу, клюя невидимые зерна.
— Ну и как вам это? — поинтересовался приказчик, отступая назад и с такой гордостью глядя на игрушку, как будто это он сам изобрел и собственноручно смастерил её.
— Просто прелесть!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30