— Если серьезно, он чего-то опасался. Надо иметь в виду и пропавший пакет с наркотой. Там, судя по его словам, товара было не меньше, чем на один кг. Это деньги. Думаю, у тех, кто делал закладку, образовалась в кармане брешь.— Тогда зачем закладывали?— Думали, что Назарова застопорят, а товар свои люди вернут. И потом у них есть надежда, что он пакет не выкинул, а перепрятал. Ради этого его могут пощупать.— Случаем не знаешь, где он поселился?— Случаем знаю. Если он говорил правду, то в Акуловке.— Где это?— Классиков читать надо, — Гордов усмехнулся. — «Поселок Пушкино горбил Акуловой горою, а низ горы деревней был, кривился крыш корою…» — Это там, где за деревнею дыра, куда уходит солнце? Тогда знаю. Я могу воспользоваться твоим телефоном?— Как своим.Грызлов набрал номер.— Яков Алексеевич? Я с раскопок. Есть причина позаботиться о сохранности экспоната. Поселился он в Акуловке. Ярославская жэдэ. Станция Мамонтовка. Как бы его там неосторожно не повредили. Друзья из Азии. Вы меня поняли? Об остальном по приезде.
Два сотрудника ФСБ — капитан Лысенко и лейтенант Черных — приехали в Мамонтовку к полудню следующего дня. Отправляя их на задание, полковник Федорчук приказал как можно точнее определить, что представляет собой сестра Назарова, как долго она проживает в Московской области, где работает, на какие средства живет. Предстояло выяснить также, нет ли за Назаровым слежки. Для уточнения обстановки Федорчук повторил слова Грызлова: «Им могут интересоваться друзья из Азии». И уточнил:— Нельзя допустить, чтобы с Назаровым что-то случилось.Оперативники нашли дом, где жила сестра Назарова, зашли во двор. Поинтересовались, нельзя ли здесь снять дачу на лето. Оказалось, уже пять лет к хозяйке приезжает одна и та же семья, и ломать договора она не станет.Попив воды, которую, как объяснила хозяйка, они приносят от родника, сотрудники вышли на улицу. Прошли ее от начала до конца.Асфальтовая узкая лента была зажата между высоких дачных заборов. Самым удобным местом для засады на пути Назарова мог стать узкий, заросший травой аппендикс, сбегавший по склону к реке.«Тулупов тупик» прочитал Лысенко надпись на металлической табличке.Вскоре в поселке появились два таджика. Первым на них обратил внимание Черных. Подтолкнул напарника локтем.Таджики прошлись по дороге почти тем же маршрутом, что и оперативники, постояли возле дверей дома сестры Назаровой, заглянули в Тулупов тупик.— Что-то они мне не нравятся, — сказал Лысенко.Когда таджики зашли в магазин, Черных потерся возле них, небрежно помахивая черной коробкой плейера. Портативный металлоискатель, заложенный в нее, выдал в наушники звуковые сигналы. Два ножа, два пистолета — так, руководствуясь опытом, определил вооруженность таджиков Черных.— Пощупаем? — спросил Черных.— Выждем, — сказал Лысенко. — Пусть проявятся.Однако события развернулись иначе. Проявиться таджикам не удалось, хотя, что именно случилось, оперативным работникам проследить не удалось: они в это время находились в другой стороне, ожидали приезда Назарова из Москвы.В сумерках оба таджика прошли в тупик, намереваясь там дождаться темноты и возвращения Назарова, который должен был обязательно пройти мимо. Вдруг послышался шум голосов. Таджики заволновались. Люди появились, откуда их не ждали: со стороны речки Учи. Там имелась тропинка, но тянулась она по склону и была неудобной. Без особой нужды, да еще в сумерки, по ней не ходили.Сделав вид, будто остановились в тупичке справить нужду, таджики хотели пропустить двух парней, шедших снизу. Но все пошло по иному сценарию.Первым к таджикам приблизился высокий рыжий качок.— Слушайте, тюбетейки, — он вынул из кармана маленький черный револьвер, сунул указательный палец в скобу спускового крючка и пару раз прокрутил оружие, как вертушку. — Знаете, что это такое?— Э, — сказал тот, что был постарше и повыше, — нам здесь теперь ходить нельзя, да?— Ходить можно, но не вам двум.Рыжий вдруг сжал крюк рукоятки револьвера в кулаке и направил ствол в грудь Высокого.— Колян, обыщи его.Улов оказался красноречивым: нож с узким, слегка искривленным лезвием и наборной костяной рукояткой, стрелялка одноразового действия, замаскированная под авторучку, и два запасных малокалиберных патрона к ней.— Значит, гуляем? — спросил Рыжий язвительно. — Кто тебе это место для прогулок выбрал? Джабар?Абдували понял, что русские пристали к ним не случайно, значит, изображать невинность нет смысла и лучше вести дело к мировой.Напарник Абдували, Исломи Сурхабов, сдал оружие сам. У него в кармане оказался «макарыч», в другом — электрошокер.Николай собрал оружие и бросил его в черный полиэтиленовый пакет. Рыжий, отступив от Абдували на два шага, убрал револьвер в карман.— Мы не менты, — сказал он, — и положить вас здесь нам заказа не делали. Потому гуляйте дальше. Но только отсюда по дороге к станции. И гуляйте плавно, без резких движений. Я с первого раза не стреляю. А вот увижу во второй раз… Вы оба поняли?— Совсем, — ответил Абдували.Таджики, понурив головы, двинулись по дороге к железнодорожной станции.Оперативники, ждавшие приезда Назарова, увидели таджиков на шоссе.— Проверим? — спросил Черных.— Стоит, — согласился Лысенко. Достал из кармана удостоверение. — Милиция. Прошу предъявить документы.Они отвели задержанных в сторону от дороги. Обоих обыскали, ощупав каждый шов, вывернув все карманы. Оружия, даже перочинного ножа, у таджиков с собой не было.— Как же ты так махнул? — спросил Лысенко у Черныха. — Говорил, они набиты металлом.— У меня в наушниках так и пело…— Ладно, — оборвал его Лысенко: прокол был явно виден. — Кончай спорить. У них, должно быть, яйца железные.Он обернулся к таджикам:— Что вы делали в Акуловке?— Гуляли, гражданин начальник.— Ночью?— Днем гулять времени нет. Всегда ночью гуляем.— Ладно, кончай лапшу на уши вешать. Вы кого поджидали?— Никого. Уже уходить собирались, на нас налетели. Трам-тарарам. Прямо испугались очень.— Смотрю, до сих пор дрожишь. Выходит, вы жертвы?— Мы жертвы.Лысенко прекрасно представлял бессмысленность разговора, который ему приходилось вести с задержанными таджиками. Если и вправду их кто-то подрядил заделать Назарова, то они подготовились к делу серьезно. При всем старании суду не докажешь, что появление ночью в подмосковном поселке людей, не живущих там, — преступление. Тем более у обоих задержанных есть справки о регистрации в Москве.— Значит так, гражданин Рахимов. Признаваться вы не намерены?— Ничего не совершал, — сказал таджик. — Аллах свидетель.— Это серьезно, — согласился Лысенко. — И вот что, ребята, считайте — вам повезло. Я сегодня добрый. Вы знаете, что здесь рядом запретная зона водоканала? Нет? Очень плохо. Теперь считайте, что я вас предупредил. Понятно?— Понятно, начальник.— Если понятно, скажи, что лучше калым или Колыма?— Начальник, у нас молодому мужику плохо и то и другое.— Может быть, но Колыма все равно хуже. Теперь валите.
Сотрудники службы наружного наблюдения ФСБ начали следить за Андреем, едва тот вышел из здания министерства.Он лишь на мгновение задержался на крыльце, быстро огляделся и через боковой проход в ограде вышел из сквера в Пыжевский переулок. Пройдя его, свернул налево на Старомонетный и дошел до станции метро «Полянка».Шел спокойно, деловито, не осматривался, и вести его было нетрудно.Доехав до «Боровицкой», Андрей перешел на «красную линию» и вышел на Ярославском вокзале. В кассе пригородных поездов взял билет до Пушкино. Сел в электричку, шедшую до Александрова.Сопровождавшие, соблюдая дистанцию, последовали за ним.Андрей вошел в вагон и огляделся. За грязными окнами тускло светились желтые огни вокзала. В электричке пахло мочой и кислой капустой. В проходе валялись блестящие обертки от мороженого, фантики от жвачек, под скамейкой лежала нестандартная бутылка из-под пива.Выбрав скамейку почище, Андрей сел и огляделся. Народу было немного.Динамик внутрипоездной связи захрипел и пробурчал нечто непонятное на особом железнодорожном языке. Единственное, что понял Андрей, были слова «Следующая станция…» Не назвав ее, динамик перестал хрипеть.Электричка тронулась. Колеса застучали на стрелках, вагон замотало из стороны в сторону. Пивная бутылка выкатилась из-под скамейки и с грохотом покатилась по проходу.Загремели тамбурные двери. В вагон вошли два парня, огляделись и сели на скамейках у самой двери, один лицом к Андрею, другой к нему спиной.Электричка набрала скорость, ее мотало, вагон гремел так, будто собирался развалиться.Андрей встал и вышел в тамбур. Он заметил, как тут же встали и направились к другому выходу двое парней. Что-то в этом не понравилось Андрею, но он отогнал сомнения, убеждая себя, что ночью идти все же лучше, если где-то рядом идут другие люди. Но особенно его успокоила мысль, что тот, кто собирается пощипать запоздавшего пассажира, наверняка будет встречать его на дороге, а не тянуться за ним в электричке.Выйдя на станции из вагона, он прошел к торцу платформы, соскочил на землю, пересек два ряда рельсов и вышел на дорогу, которая вела в поселок.Рядом со шлагбаумом он заметил «жигуленок», который стоял с работающим двигателем, но выключенными огнями. Когда Андрей поровнялся с машиной, она вдруг осветила дорогу фарами, сорвалась с места и понеслась в сторону Акуловки.Андрей прошел к автобусной остановке, решив посмотреть расписание. В это время из-за кустов вышли двое. Темнота не позволяла разглядеть лиц, но, судя по фигурам, это были ребята крепкие.Сердце тревожно сжалось.— Мужик, закурить есть?Типовая форма вопроса, позволяющего грабителям начать нападение при любом ответе, невзирая на то, вынет ли сигареты испуганный лох или откажет, сказав, что не курит.Андрей легко прижался спиной к забору, вдоль которого шел. Отвел руку назад, пощупал штакетину, покачал. Нет, черт возьми, такую не оторвешь: старательный хозяин прибил планку гвоздями на совесть.— Не курю.Ответил и сам понял: от предчувствия опасности голос сел.Мужики подходили к Андрею с двух сторон.Так, решил Андрей, правого достану ногой под живот, руками за забор и перекидом на ту сторону. Ребра поцарапаю, но это позволит кое-что выиграть. Такого от него они явно не ожидают.Тут один из поошедших зажег карманный фонарик. Луч света мазнул по лицу Андрея, ослепил, заставил зажмуриться.— Колян! Да это же брат Галины! Назаров.— Точно, он. Андрей Иванович, да мы же утром к вам заходили. Соседи.Мышцы ноги, готовившейся к удару, ослабели. Нервное напряжение спало.— Что так поздно, ребята?— Гуляли, у кореша в Пушкине. Поддали, а курева нет. Вы домой?Они пошли вместе. Расстались у калитки дома Назаровой.— Бывайте! — протянул Андрею руку Рыжий.— Привет, — сказал Колян.Когда калитка захлопнулась, Рыжий довольно хрюкнул:— Порядок! По полсотни в карман мы положили.Максуд сумел выполнить просьбу Кашкарбая.
Утром следующего дня полковник Федорчук подвел итоги наружного наблюдения за гражданином Узбекистана Назаровым. Он выслушал доклад старшего группы Лысенко, работавшего в Акуловке, и сообщение сотрудников, провожавших фигуранта в его путешествии по Москве и железной дороге. Слушая, делал заметки в рабочей тетради, помеченной грифом «Секретно» и хранившейся в сейфе без права выноса из стен управления.Когда доклады были окончены, Федорчук заговорил сам:— Итак, что мы имеем? Прежде всего выяснили, что Назаров именно тот, за кого себя выдает. Второе. Можно считать установленным, что таджики выхаживали именно его. А вот для чего, нам пока не ясно. И почему они вдруг разом все бросили, включая оружие и тут же ушли. Подать команду им никто не мог. У них не имелось ни рации, ни мобильника. Здесь что-то не вяжется…— Может, у них оружия и не было? — спросил Грызлов, тихо сидевший в углу и ожидавший очереди для доклада.— Вы меня совсем ни во что не ставите, — обиделся Черных.— Ошибки у всех случаются, — смягчил формулировку Грызлов.— Я не ошибался. Оружие у них было, — Черных стоял на своем упрямо.— Все, кончили спорить, — сказал Федорчук. — Примем за основу. Оружие было. Тогда выйдет, что они заметили сопровождение.— Нет, — возразил Лысенко. — Дело в чем-то другом.— Не станем гадать, — поставил Федорчук точку в дискуссии. — Ясно одно, Назарова надо подстраховать.Новая пара наружников — прапорщики Никонов и Сурков — приняли Назарова, когда он садился в электричку на станции Мамонтовка. То, что за их подопечным следят, они заметили уже в метро.— Заметил? — спросил Сурков напарника по рации.— Да, — сказал Никонов. — Он тянется за нашим фигурантом от электрички.Сурков подошел к схеме метро и, делая вид, будто пытается в ней разобраться, стал разглядывать человека, стоявшего возле аптечного киоска.Азиатская внешность. Скорее всего узбек. Мужественное энергичное лицо. Красивый профиль. Между сорока и сорока пятью годами. Спортивное телосложение. Рост около метра восьмидесяти. Костюм европейский, из хорошей серой ткани. Рубашка белая без галстука, ворот расстегнут. Волосы черные, стрижка короткая. Дорогие ботинки на тонкой кожаной подошве. Глаза спрятаны за черными очками…Хвост отвязался от Назарова, когда тот вошел в Минатом.— Срисовал? — спросил Никонов через плечо Суркова.— Будет возможность, сделай снимок. Надо проверить по фототеке и показать шефу.— Понял. Теперь веди его, — Никонов подтолкнул коллегу.Помахивая свернутой в трубку газетой, Сурков неторопливо двинулся вслед за узбеком.Тот шел, не осматриваясь, не проявляя ни беспокойства, ни торопливости. Его фигура, выделявшаяся в толпе спешащих москвичей, излучала уверенность и спокойствие.Войдя в вагон, двигавшийся в сторону Центра, узбек отошел от двери, взялся за поручень и, не вступая ни с кем в контакт, доехал до «Театральной», перешел на станцию «Охотный ряд». Причем двинулся не по подземному коридору, по которому проходит большинство пассажиров, а по эскалатору, ведущему к выходу на Большую Дмитровку. Так перейти со станции на станцию мог только человек, отлично знавший Москву.На «Чистых прудах» узбек вышел в город. Перейдя улицу, вошел в офис агентства «Эйр Казахстан».Сурков остался на противоположной стороне, купил мороженое и, встав за стеной торгового павильона, взял под наблюдение вход в агентство.Узбек провел там ровно десять минут. Выйдя из здания, повернул налево и пошел по тротуару.Сурков, хорошо знавший Чистые пруды, двинулся по левой стороне бульвара.Узбек дошел до гостиницы посольства Казахстана. Постоял у щита с обменными курсами доллара, казахского теньге на рубли, потом решительно вошел в подъезд и скрылся в нем.Сурков немного подождал, затем пересек трамвайные пути и вошел в гостиницу. Огляделся, подошел к обменному пункту, расположенному в глубокой нише. Два казаха стояли у окна, обменивая теньге на рубли.В вестибюле узбека не было. Он либо проживал в гостинице, либо зашел к кому-то в гости.Сурков вернулся на бульвар и стал ждать. Через час его сменил Никонов.Узбек вышел из гостиницы в половине пятого. Спустился в метро и проехал до «Третьяковской», двинулся пешком по Большой Ордынке в сторону Садового кольца, свернул в Погорельский переулок. Никонов проводил его до самых дверей посольства Узбекистана.Через полчаса объект вышел оттуда вместе с высоким, элегантно одетым соотечественником. По фотографии его спутника-узбека опознали как первого секретаря посольства. Они сели в машину и уехали на улицу Удальцова, где проживал дипломат.На другой день, выслушав доклад о результатах работы наружников, полковник Федорчук приказал снять наблюдение за узбеком.— Уйдем от греха подальше, — объяснил он свое решение. — Следить за посольством, а фигурант там явно принят, мы без санкции прокурора не можем. А прокурор без совета с… — указательный палец полковника нацелился в потолок. — Короче, санкции нам не дадут. — Полковник развел руками. — Суверенитет-с, господа! Вот так! А о том, что Назарова надо взять под охрану, я доложу по команде.После наружников Федорчук принял Грызлова, который подготовил справку на гражданина Узбекистана Назарова.Федорчук прочитал справку. Снял очки. Положил их на стол. Потер большим пальцем правой руки брови. С возрастом они стали бурно куститься и волоски лезли в глаза.— Так…Грызлов напрягся.— Так, Грызлов. Подал ты мне не справку, а авоську, набитую фактами, подвернувшимися под руку. Между тем, сколько вас учить? Справка должна выстраиваться так, чтобы укреплять определенную позицию. Нашу с тобой позицию, между прочим. Значит, в любом случае эта бумажка должна служить щитом для тех, кто ее составлял. Ты, Грызлов, просеки одно — и прими без обиды. То, что ты подготовил — это подтирка. Возьми и сам сомни, чтобы мне не тратить силы.— Яков Алексеевич, — Грызлов обиженно взял листок, но мять его не стал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Два сотрудника ФСБ — капитан Лысенко и лейтенант Черных — приехали в Мамонтовку к полудню следующего дня. Отправляя их на задание, полковник Федорчук приказал как можно точнее определить, что представляет собой сестра Назарова, как долго она проживает в Московской области, где работает, на какие средства живет. Предстояло выяснить также, нет ли за Назаровым слежки. Для уточнения обстановки Федорчук повторил слова Грызлова: «Им могут интересоваться друзья из Азии». И уточнил:— Нельзя допустить, чтобы с Назаровым что-то случилось.Оперативники нашли дом, где жила сестра Назарова, зашли во двор. Поинтересовались, нельзя ли здесь снять дачу на лето. Оказалось, уже пять лет к хозяйке приезжает одна и та же семья, и ломать договора она не станет.Попив воды, которую, как объяснила хозяйка, они приносят от родника, сотрудники вышли на улицу. Прошли ее от начала до конца.Асфальтовая узкая лента была зажата между высоких дачных заборов. Самым удобным местом для засады на пути Назарова мог стать узкий, заросший травой аппендикс, сбегавший по склону к реке.«Тулупов тупик» прочитал Лысенко надпись на металлической табличке.Вскоре в поселке появились два таджика. Первым на них обратил внимание Черных. Подтолкнул напарника локтем.Таджики прошлись по дороге почти тем же маршрутом, что и оперативники, постояли возле дверей дома сестры Назаровой, заглянули в Тулупов тупик.— Что-то они мне не нравятся, — сказал Лысенко.Когда таджики зашли в магазин, Черных потерся возле них, небрежно помахивая черной коробкой плейера. Портативный металлоискатель, заложенный в нее, выдал в наушники звуковые сигналы. Два ножа, два пистолета — так, руководствуясь опытом, определил вооруженность таджиков Черных.— Пощупаем? — спросил Черных.— Выждем, — сказал Лысенко. — Пусть проявятся.Однако события развернулись иначе. Проявиться таджикам не удалось, хотя, что именно случилось, оперативным работникам проследить не удалось: они в это время находились в другой стороне, ожидали приезда Назарова из Москвы.В сумерках оба таджика прошли в тупик, намереваясь там дождаться темноты и возвращения Назарова, который должен был обязательно пройти мимо. Вдруг послышался шум голосов. Таджики заволновались. Люди появились, откуда их не ждали: со стороны речки Учи. Там имелась тропинка, но тянулась она по склону и была неудобной. Без особой нужды, да еще в сумерки, по ней не ходили.Сделав вид, будто остановились в тупичке справить нужду, таджики хотели пропустить двух парней, шедших снизу. Но все пошло по иному сценарию.Первым к таджикам приблизился высокий рыжий качок.— Слушайте, тюбетейки, — он вынул из кармана маленький черный револьвер, сунул указательный палец в скобу спускового крючка и пару раз прокрутил оружие, как вертушку. — Знаете, что это такое?— Э, — сказал тот, что был постарше и повыше, — нам здесь теперь ходить нельзя, да?— Ходить можно, но не вам двум.Рыжий вдруг сжал крюк рукоятки револьвера в кулаке и направил ствол в грудь Высокого.— Колян, обыщи его.Улов оказался красноречивым: нож с узким, слегка искривленным лезвием и наборной костяной рукояткой, стрелялка одноразового действия, замаскированная под авторучку, и два запасных малокалиберных патрона к ней.— Значит, гуляем? — спросил Рыжий язвительно. — Кто тебе это место для прогулок выбрал? Джабар?Абдували понял, что русские пристали к ним не случайно, значит, изображать невинность нет смысла и лучше вести дело к мировой.Напарник Абдували, Исломи Сурхабов, сдал оружие сам. У него в кармане оказался «макарыч», в другом — электрошокер.Николай собрал оружие и бросил его в черный полиэтиленовый пакет. Рыжий, отступив от Абдували на два шага, убрал револьвер в карман.— Мы не менты, — сказал он, — и положить вас здесь нам заказа не делали. Потому гуляйте дальше. Но только отсюда по дороге к станции. И гуляйте плавно, без резких движений. Я с первого раза не стреляю. А вот увижу во второй раз… Вы оба поняли?— Совсем, — ответил Абдували.Таджики, понурив головы, двинулись по дороге к железнодорожной станции.Оперативники, ждавшие приезда Назарова, увидели таджиков на шоссе.— Проверим? — спросил Черных.— Стоит, — согласился Лысенко. Достал из кармана удостоверение. — Милиция. Прошу предъявить документы.Они отвели задержанных в сторону от дороги. Обоих обыскали, ощупав каждый шов, вывернув все карманы. Оружия, даже перочинного ножа, у таджиков с собой не было.— Как же ты так махнул? — спросил Лысенко у Черныха. — Говорил, они набиты металлом.— У меня в наушниках так и пело…— Ладно, — оборвал его Лысенко: прокол был явно виден. — Кончай спорить. У них, должно быть, яйца железные.Он обернулся к таджикам:— Что вы делали в Акуловке?— Гуляли, гражданин начальник.— Ночью?— Днем гулять времени нет. Всегда ночью гуляем.— Ладно, кончай лапшу на уши вешать. Вы кого поджидали?— Никого. Уже уходить собирались, на нас налетели. Трам-тарарам. Прямо испугались очень.— Смотрю, до сих пор дрожишь. Выходит, вы жертвы?— Мы жертвы.Лысенко прекрасно представлял бессмысленность разговора, который ему приходилось вести с задержанными таджиками. Если и вправду их кто-то подрядил заделать Назарова, то они подготовились к делу серьезно. При всем старании суду не докажешь, что появление ночью в подмосковном поселке людей, не живущих там, — преступление. Тем более у обоих задержанных есть справки о регистрации в Москве.— Значит так, гражданин Рахимов. Признаваться вы не намерены?— Ничего не совершал, — сказал таджик. — Аллах свидетель.— Это серьезно, — согласился Лысенко. — И вот что, ребята, считайте — вам повезло. Я сегодня добрый. Вы знаете, что здесь рядом запретная зона водоканала? Нет? Очень плохо. Теперь считайте, что я вас предупредил. Понятно?— Понятно, начальник.— Если понятно, скажи, что лучше калым или Колыма?— Начальник, у нас молодому мужику плохо и то и другое.— Может быть, но Колыма все равно хуже. Теперь валите.
Сотрудники службы наружного наблюдения ФСБ начали следить за Андреем, едва тот вышел из здания министерства.Он лишь на мгновение задержался на крыльце, быстро огляделся и через боковой проход в ограде вышел из сквера в Пыжевский переулок. Пройдя его, свернул налево на Старомонетный и дошел до станции метро «Полянка».Шел спокойно, деловито, не осматривался, и вести его было нетрудно.Доехав до «Боровицкой», Андрей перешел на «красную линию» и вышел на Ярославском вокзале. В кассе пригородных поездов взял билет до Пушкино. Сел в электричку, шедшую до Александрова.Сопровождавшие, соблюдая дистанцию, последовали за ним.Андрей вошел в вагон и огляделся. За грязными окнами тускло светились желтые огни вокзала. В электричке пахло мочой и кислой капустой. В проходе валялись блестящие обертки от мороженого, фантики от жвачек, под скамейкой лежала нестандартная бутылка из-под пива.Выбрав скамейку почище, Андрей сел и огляделся. Народу было немного.Динамик внутрипоездной связи захрипел и пробурчал нечто непонятное на особом железнодорожном языке. Единственное, что понял Андрей, были слова «Следующая станция…» Не назвав ее, динамик перестал хрипеть.Электричка тронулась. Колеса застучали на стрелках, вагон замотало из стороны в сторону. Пивная бутылка выкатилась из-под скамейки и с грохотом покатилась по проходу.Загремели тамбурные двери. В вагон вошли два парня, огляделись и сели на скамейках у самой двери, один лицом к Андрею, другой к нему спиной.Электричка набрала скорость, ее мотало, вагон гремел так, будто собирался развалиться.Андрей встал и вышел в тамбур. Он заметил, как тут же встали и направились к другому выходу двое парней. Что-то в этом не понравилось Андрею, но он отогнал сомнения, убеждая себя, что ночью идти все же лучше, если где-то рядом идут другие люди. Но особенно его успокоила мысль, что тот, кто собирается пощипать запоздавшего пассажира, наверняка будет встречать его на дороге, а не тянуться за ним в электричке.Выйдя на станции из вагона, он прошел к торцу платформы, соскочил на землю, пересек два ряда рельсов и вышел на дорогу, которая вела в поселок.Рядом со шлагбаумом он заметил «жигуленок», который стоял с работающим двигателем, но выключенными огнями. Когда Андрей поровнялся с машиной, она вдруг осветила дорогу фарами, сорвалась с места и понеслась в сторону Акуловки.Андрей прошел к автобусной остановке, решив посмотреть расписание. В это время из-за кустов вышли двое. Темнота не позволяла разглядеть лиц, но, судя по фигурам, это были ребята крепкие.Сердце тревожно сжалось.— Мужик, закурить есть?Типовая форма вопроса, позволяющего грабителям начать нападение при любом ответе, невзирая на то, вынет ли сигареты испуганный лох или откажет, сказав, что не курит.Андрей легко прижался спиной к забору, вдоль которого шел. Отвел руку назад, пощупал штакетину, покачал. Нет, черт возьми, такую не оторвешь: старательный хозяин прибил планку гвоздями на совесть.— Не курю.Ответил и сам понял: от предчувствия опасности голос сел.Мужики подходили к Андрею с двух сторон.Так, решил Андрей, правого достану ногой под живот, руками за забор и перекидом на ту сторону. Ребра поцарапаю, но это позволит кое-что выиграть. Такого от него они явно не ожидают.Тут один из поошедших зажег карманный фонарик. Луч света мазнул по лицу Андрея, ослепил, заставил зажмуриться.— Колян! Да это же брат Галины! Назаров.— Точно, он. Андрей Иванович, да мы же утром к вам заходили. Соседи.Мышцы ноги, готовившейся к удару, ослабели. Нервное напряжение спало.— Что так поздно, ребята?— Гуляли, у кореша в Пушкине. Поддали, а курева нет. Вы домой?Они пошли вместе. Расстались у калитки дома Назаровой.— Бывайте! — протянул Андрею руку Рыжий.— Привет, — сказал Колян.Когда калитка захлопнулась, Рыжий довольно хрюкнул:— Порядок! По полсотни в карман мы положили.Максуд сумел выполнить просьбу Кашкарбая.
Утром следующего дня полковник Федорчук подвел итоги наружного наблюдения за гражданином Узбекистана Назаровым. Он выслушал доклад старшего группы Лысенко, работавшего в Акуловке, и сообщение сотрудников, провожавших фигуранта в его путешествии по Москве и железной дороге. Слушая, делал заметки в рабочей тетради, помеченной грифом «Секретно» и хранившейся в сейфе без права выноса из стен управления.Когда доклады были окончены, Федорчук заговорил сам:— Итак, что мы имеем? Прежде всего выяснили, что Назаров именно тот, за кого себя выдает. Второе. Можно считать установленным, что таджики выхаживали именно его. А вот для чего, нам пока не ясно. И почему они вдруг разом все бросили, включая оружие и тут же ушли. Подать команду им никто не мог. У них не имелось ни рации, ни мобильника. Здесь что-то не вяжется…— Может, у них оружия и не было? — спросил Грызлов, тихо сидевший в углу и ожидавший очереди для доклада.— Вы меня совсем ни во что не ставите, — обиделся Черных.— Ошибки у всех случаются, — смягчил формулировку Грызлов.— Я не ошибался. Оружие у них было, — Черных стоял на своем упрямо.— Все, кончили спорить, — сказал Федорчук. — Примем за основу. Оружие было. Тогда выйдет, что они заметили сопровождение.— Нет, — возразил Лысенко. — Дело в чем-то другом.— Не станем гадать, — поставил Федорчук точку в дискуссии. — Ясно одно, Назарова надо подстраховать.Новая пара наружников — прапорщики Никонов и Сурков — приняли Назарова, когда он садился в электричку на станции Мамонтовка. То, что за их подопечным следят, они заметили уже в метро.— Заметил? — спросил Сурков напарника по рации.— Да, — сказал Никонов. — Он тянется за нашим фигурантом от электрички.Сурков подошел к схеме метро и, делая вид, будто пытается в ней разобраться, стал разглядывать человека, стоявшего возле аптечного киоска.Азиатская внешность. Скорее всего узбек. Мужественное энергичное лицо. Красивый профиль. Между сорока и сорока пятью годами. Спортивное телосложение. Рост около метра восьмидесяти. Костюм европейский, из хорошей серой ткани. Рубашка белая без галстука, ворот расстегнут. Волосы черные, стрижка короткая. Дорогие ботинки на тонкой кожаной подошве. Глаза спрятаны за черными очками…Хвост отвязался от Назарова, когда тот вошел в Минатом.— Срисовал? — спросил Никонов через плечо Суркова.— Будет возможность, сделай снимок. Надо проверить по фототеке и показать шефу.— Понял. Теперь веди его, — Никонов подтолкнул коллегу.Помахивая свернутой в трубку газетой, Сурков неторопливо двинулся вслед за узбеком.Тот шел, не осматриваясь, не проявляя ни беспокойства, ни торопливости. Его фигура, выделявшаяся в толпе спешащих москвичей, излучала уверенность и спокойствие.Войдя в вагон, двигавшийся в сторону Центра, узбек отошел от двери, взялся за поручень и, не вступая ни с кем в контакт, доехал до «Театральной», перешел на станцию «Охотный ряд». Причем двинулся не по подземному коридору, по которому проходит большинство пассажиров, а по эскалатору, ведущему к выходу на Большую Дмитровку. Так перейти со станции на станцию мог только человек, отлично знавший Москву.На «Чистых прудах» узбек вышел в город. Перейдя улицу, вошел в офис агентства «Эйр Казахстан».Сурков остался на противоположной стороне, купил мороженое и, встав за стеной торгового павильона, взял под наблюдение вход в агентство.Узбек провел там ровно десять минут. Выйдя из здания, повернул налево и пошел по тротуару.Сурков, хорошо знавший Чистые пруды, двинулся по левой стороне бульвара.Узбек дошел до гостиницы посольства Казахстана. Постоял у щита с обменными курсами доллара, казахского теньге на рубли, потом решительно вошел в подъезд и скрылся в нем.Сурков немного подождал, затем пересек трамвайные пути и вошел в гостиницу. Огляделся, подошел к обменному пункту, расположенному в глубокой нише. Два казаха стояли у окна, обменивая теньге на рубли.В вестибюле узбека не было. Он либо проживал в гостинице, либо зашел к кому-то в гости.Сурков вернулся на бульвар и стал ждать. Через час его сменил Никонов.Узбек вышел из гостиницы в половине пятого. Спустился в метро и проехал до «Третьяковской», двинулся пешком по Большой Ордынке в сторону Садового кольца, свернул в Погорельский переулок. Никонов проводил его до самых дверей посольства Узбекистана.Через полчаса объект вышел оттуда вместе с высоким, элегантно одетым соотечественником. По фотографии его спутника-узбека опознали как первого секретаря посольства. Они сели в машину и уехали на улицу Удальцова, где проживал дипломат.На другой день, выслушав доклад о результатах работы наружников, полковник Федорчук приказал снять наблюдение за узбеком.— Уйдем от греха подальше, — объяснил он свое решение. — Следить за посольством, а фигурант там явно принят, мы без санкции прокурора не можем. А прокурор без совета с… — указательный палец полковника нацелился в потолок. — Короче, санкции нам не дадут. — Полковник развел руками. — Суверенитет-с, господа! Вот так! А о том, что Назарова надо взять под охрану, я доложу по команде.После наружников Федорчук принял Грызлова, который подготовил справку на гражданина Узбекистана Назарова.Федорчук прочитал справку. Снял очки. Положил их на стол. Потер большим пальцем правой руки брови. С возрастом они стали бурно куститься и волоски лезли в глаза.— Так…Грызлов напрягся.— Так, Грызлов. Подал ты мне не справку, а авоську, набитую фактами, подвернувшимися под руку. Между тем, сколько вас учить? Справка должна выстраиваться так, чтобы укреплять определенную позицию. Нашу с тобой позицию, между прочим. Значит, в любом случае эта бумажка должна служить щитом для тех, кто ее составлял. Ты, Грызлов, просеки одно — и прими без обиды. То, что ты подготовил — это подтирка. Возьми и сам сомни, чтобы мне не тратить силы.— Яков Алексеевич, — Грызлов обиженно взял листок, но мять его не стал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37