— Пойдемте.Дальше они двинулись вместе.— Серьезно работаете.— Иначе нельзя. Мы же не цветами торгуем, верно?— Верно, — не мог не согласиться Самошин. — Я, кстати, потому сразу и не поверил, что вы от них.— А теперь? — Поднял бровь спутник.— После того, как человек показал записку, ту самую… Кстати, знаете, что майор Виноградов ушел из ментовки? Он у нас адвокат! В городской коллегии.Мужчина без интереса посмотрел на журналиста:— Я не знаю, кто такой Виноградов. Я вообще, чем меньше знаю, тем лучше сплю. Понимаете?— Нет проблем! — Пожал плечами Самошин и мысленно выругал себя за излишнюю разговорчивость.Спутники прошли уже метров сто вдоль канала, и ряд серо-зеленых пушек и разной военной инженерии перед музеем оказался у них по левую руку, чуть впереди.Самошин завертел головой:— Странно, народу нет почти.Действительно, на встречу мужчинам попались только влюбленная парочка, юнец в драных джинсах и семья с детской коляской.— На этой стороне мало кто гуляет. Все туристы там, у собора или в Алексеевском равелине.Журналист с интересом посмотрел на собеседника:— Да, пожалуй… Нам сюда?У Самошина не оставалось никаких сомнений, что человек в плаще ведет его к вертолету, замершему посреди вытоптанной тысячами ног и колес площадки.— Это что, экскурсионный?— Совершенно верно.— Знаю. Наши снимали недавно про них. Говорят, что…Журналиста опять начала одолевать болтливость. Так бывало обычно, когда он чувствовал неуверенность в себе — и даже не страх еще, а только приближение страха.Мужчин заметили — бело-голубая винтокрылая машина утробно взвыла и начала проворачивать лопасти.В этот момент они как раз поравнялись с рекламным щитом, призывающим всего за несколько долларов совершить получасовой облет города на Неве.— Для иностранцев в самый раз, а нашим вообще-то дороговато…Желающих прокатиться на вертолете видно не было. Тем более, что половину щита прикрывал листок с текстом по-русски и по-английски: «Извините, сегодня осуществляются только технические рейсы».— Сюда, — спутник придержал Самошина под локоть.Бортовой люк был уже открыт, но прежде чем поставить ногу на ступень металлической лесенки журналист ещё раз ощутил на себе хватку стальных пальцев:— Быстро! Быстро полез!Самошин даже не понял, как оказался внутри.Он успел только разглядеть зеркальные блюдца солцезащитных очков, бороду, усы — и тут же согнулся от удара в пах. За спиной что-то прогрохотало, и дневной свет стал проникать внутрь салона только через зашторенные иллюминаторы.Звук двигателя и вращающихся винтов нарастал. Но находящиеся внутри не теряли времени даром — Самошина избивали и на земле, и когда вертолет оторвался от площадки, набирая высоту, и потом, когда он уже лег на курс.Последнее, что увидел отброшенный ударом к иллюминатору журналист, была крохотная мужская фигура в плаще, уходящая в сторону крепостного пляжа…Шамиль лизнул окровавленные костяшки кулака и пожаловался:— Вот гад, слушай? Всю руку об него разбил.Стоящий рядом парень, типичный питерский «браток», молча кивнул.Далеко внизу, под дрожащим вертолетным днищем, потянулся зеленый массив пригородного лесопарка.— Не пора еще?— Наверное, — Шамиль подхватил неподвижное тело Самошина и подтащил его к бортовому люку. — Живой, да… Правильно!— Слушай, а это что?На покрытом ковролином полу матово золотились мужские часы.Шамиль посмотрел на запястье Самошина со следом от браслета:— Его. Точно.— Замок, наверное, был слабый… Ну, что? Делаем?Они убрали задвижку и пряча лица от ворвавшегося снаружи ветра выпихнули тело журналиста вон. Прежде чем закрыть люк, Шамиль туда же отправил и подарок российского президента.— Высота метров триста.— Хватит.…Горожане теперь редко смотрят на небо.Поэтому никто не заметил в осенней дымке черную точку, отделившуюся от экскурсионного вертолета и быстро затерявшуюся среди деревьев. А если кто даже случайно обратил внимание, то подумал, что так и надо.И, скорее всего, был прав.
Моздок — Санкт-Петербург Сентябрь 1997 года

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12