– Даже не знаю, что еще предпринять. Не кофеем же отпаивать, так все равно не поможет.
– Придется самим, – вздохнул Александр. – Другого выхода у нас нет, да и медлить мы более не можем.
– Ну тогда все в машину, чего тут торчать-то?
На слова Ашота прореагировали все: Максимов вмиг упаковал свой агрегат в рюкзак, Грачев собрал с земли все газеты и швырнул их в стоящие неподалеку мусорные бачки. Затем все загрузились в мачколяновский джип, и машина рванула с места.
* * *
На нужной улице они оказались минут через двадцать. Домчавшись до места, откуда начинались трамвайные пути и откуда при этом были слышны звуки взмывающих в воздух самолетов, выгрузились из машины и стали думать, что делать дальше. Учитывая то, что улица представляла собой сплошной частный сектор, к тому же построенный на азиатский манер, когда в один дом вели сразу три-четыре входа и число жильцов в нем исчислялось десятками, пройтись по всем не представлялось возможным.
– Ну и что будем делать? – стоя посреди улицы, как пень среди поляны, спросил у остальных Грачев. – Без Графа на прочесывание всего этого участка у нас уйдет целая вечность.
– Ну а от меня-то вы что хотите? – почувствовав на себе вопросительные взгляды товарищей, вспыхнул Александр. – Не самому же мне теперь след искать!
– Нет, конечно. Извини.
Мужчины замолчали, пытаясь найти хоть какой-то выход из сложившейся ситуации. Наконец Максимов произнес:
– Ашот, какие друзья, родственники, знакомые живут у этого Кирсанова на данной улице? Как-нибудь вообще это можно узнать?
– Нет, – вяло отозвался Мачколян. – Справочных бюро со всей информацией о его персоне пока не изобретено. – Можно, конечно, ту рыжую еще раз потрясти, только…
– Глухой номер, дольше искать будем, – сразу перебил Ашота Грачев. – Она теперь воробей стреляный, второй раз так же не попадется.
– А если по-хорошему?
– Здесь этого дома нет, – неожиданно почему-то очень уверенно заявил Величко.
Остальные удивленно уставились на него, ожидая разъяснений.
– От этого до того знака проезд запрещен, – указал на «кирпичи» Александр. – Значит, машин тут быть не должно, а если и были, с трамваем пересекаться им ни к чему – дорога широкая. Впрочем, это только предположение.
– Угу, значит, продвигаемся еще на квартал вперед, – довольно замычал Ашот. – Хоть с мертвой точки сдвинулись, это радует.
Все вновь затащили свои бренные тела в машину, и джип, проехав один квартал, снова свернул на тротуар и остановился. Затем Ашот повернулся к Величко и собрался было спросить что-то еще, но неожиданно Грачев и Максимов на заднем сиденье радостно вскрикнули и сразу сообщили:
– Граф просыпается! Мы спасены, ребята.
– Да у него еще отходняк полчаса будет, – махнул безнадежно рукой Величко. – А у нас времени в обрез.
– Ничего, подождем, – ответил Грачев и ласково погладил пса по голове. Граф что-то проскулил, но всем показалось, что просто проворчал о том, как ему сейчас плохо. Ашот предложил собаке воды, достав свой запас из «бардачка».
Вскоре от содержимого бутылки не осталось и следа, зато теперь уже собака выглядела более бодрой и активной.
– Ну что, Граф, как насчет того, чтобы поработать? – подмигнул ему Мачколян.
Короткий отрывистый лай был ему ответом. Обрадованные мужчины вывалились из машины, осторожно поставили собаку на землю и дали ей возможность немного размяться. Когда овчарка начала повиливать хвостом, Величко подозвал ее к себе и протянул к морде все ту же рубашку Пожарова, а затем еще и забытый Кирсановым в офисе носовой платок, которым он утирал пот со лба. Пес поводил мордой по вещам, затем развернулся и побежал вдоль улицы, петляя, как пьяный бомж, ищущий пристанища. Но петлял Граф вовсе не просто так: он искал след, а сделать это можно было, лишь обследовав наибольшую часть поверхности земли, чем, собственно он и занимался. При этом было видно, что собаке с трудом дается ее работа, так как организм еще окончательно не вышел из сонного состояния. Пса постоянно заносило в сторону или склоняло куда-либо прилечь. Как истинный боец, Граф перебарывал в себе эти желания, продолжая поиск.
Ни словом, ни жестом не отвлекая его, мужчины шли следом, ожидая результатов. Величко то и дело сжимал кулаки, болея за пса и прося его им помочь – это было единственным, что он мог сейчас сделать. Прошло минут двадцать, прежде чем Граф что-то учуял и, видимо, выйдя на след, более уверенно побежал во дворы. Приятели последовали за ним и вскоре оказались на маленькой улочке напротив деревянного, выкрашенного в синий цвет дома со множеством окон. Правда, в настоящий момент все ставни были закрыты, и рассмотреть, что творится внутри, не представлялось возможным.
Остановившись возле сетчатого забора, вместо запора на котором присутствовала лишь проволока, закрученная вокруг калитки и столба, с которым она соприкасалась, Граф тихо пролаял, понимая, что слишком громким голосом может спугнуть тех, за кем охотятся его друзья. Обменявшись взглядами с остальными, Александр осторожно раскрутил проволоку и прошел во дворик. Затем поднялся на крыльцо и, взявшись за ручку двери, дернул ее на себя. Дверь оказалась запертой.
– Попробуем через окна, – предложил Грачев.
Александр кивнул, и Валентин вместе с Ашотом стали раскрывать ставни, ища наиболее удобное для проникновения в дом окно. Максимов почему-то вышел за ворота и пошел обходить дом с другой стороны. Через несколько минут откуда-то сбоку донеслось:
– Идите сюда. Здесь окно с одной рамой.
Мужчины перебрались за угол дома и действительно увидели там незашторенное окно, за которым виднелась обшарпанная, лишенная каких-либо признаков жизни комната.
Величко заглянул внутрь: на подоконниках стояли несколько горшков с засохшими цветами, у самой стены – ветхий, прямо-таки доисторический пружинный диван. Стены комнаты выбелены, но штукатурка кое-где давно осыпалась, представляя взору глиняные внутренности самой стены.
Стараясь их как-то скрыть, хозяева дома на одну из стен повесили выцветшее покрывало, похоже, что с этого же самого дивана.
– Вполне подойдет, – прокомментировал он свои мысли вслух. Затем слегка отстранился и ударил по стеклу кулаком. Осколки стекла со звоном посыпались на подоконник и завалинку. Александр сбил с рамы оставшиеся осколки с опасными острыми краями, затем сунул за нее руку и, отодвинув шпингалет, открыл окно.
Поочередно мужчины запрыгнули через окно в дом и сразу прошли в следующую комнату, небольшую кухню со множеством грязной посуды и невероятно сильно громыхающим холодильником. Не задерживаясь здесь, Величко поспешил дальше. Теперь уже он попал в полутемный зал, в дальнем углу которого, привязанный к батарее, лежал какой-то странный человек. Парик на его голове был сдвинут куда-то в сторону, рыжая борода, также являющаяся лишь элементом маскировки, прилипла к серому плащу. Пострадавший, в котором Величко сразу узнал Пожарова, смотрел на него выпученными глазами и пытался что-то сказать, но так как рот его был залеплен лентой, выходило лишь одно мычание.
– Ну, вот ты и попался нам, покойничек, – победным тоном прогромыхал за плечами Величко Ашот. – Долго же мы тебя искали…
– М-м-м, – вновь попытался подать голос Пожаров.
– Освободите его, – скомандовал Величко, озираясь по сторонам. – И ногу перевяжите, – заметив сочащуюся чуть выше колена кровь, добавил он тут же.
– Вот еще, пусть помучается, – заворчал Ашот. – Я из-за него, гниды, столько натерпелся! Не все коту масленица!
Понимая, что Ашот слишком зол для того, чтобы помогать Пожарову, Величко сам сорвал с его рта клейкую ленту и, не дав мужчине даже толком прийти в себя, с ходу спросил:
– Куда ты послал Кирсанова? Где второй сейф?
– Н-на даче, – с трудом выговорил Пожаров и простонал.
– Не ной, не ной, не одному тебе хреново, – снова буркнул Ашот. – Была б моя воля, я б тебя прям щас и добил… Твое счастье, что я не один.
Пожаров потупился, но уже через минуту поднял голову, виновато взглянул на Ашота и вроде бы совсем искренне произнес:
– Прости. Я подставил тебя.
Мачколян презрительно усмехнулся, пока еще толком не решив, как воспринимать это внезапное покаяние.
– У меня не было выхода, – продолжал, обращаясь к нему одному, Пожаров. Было видно, что ему нелегко говорить, но он, превозмогая боль, все же выдавливает из себя слова. – Они могли убить меня.
– И ты решил сделать так, чтобы они убили меня? – хохотнул в ответ Ашот. – Замечательная идея, а главное – какая выгодная! Я просто тащусь от твоей заботливости…
– Понимаю… – Пожаров до побеления закусил губу, а затем, когда боль отпустила его, снова произнес: – Да, я трус… но… но кто бы на моем месте поступил иначе?
– А вот не надо обобщать, – сложив руки на груди, возмутился Ашот. Затем подошел к бывшему начальнику поближе и, склонившись к его уху, сказал: – Спорим, что если я тебя сейчас грохну, мне за это ничего не будет? И пусть я буду последним ничтожеством, так ведь я же потом, если спросят, в этом сам и признаюсь… Как думаешь, это заслужит прощения?
– Хватит, Ашот, – одернул Мачколяна Величко. – Не до этого нам сейчас. Нужно поймать Кирсанова и не дать ему забрать деньги из сейфа.
– Кстати, о сейфе, – не удержался от вопроса Грачев. – Скажите честно, вы соврали Кирсанову о том, где сейчас деньги?
– Н-нет, что вы, – активно замотал головой как-то странно за последнее время постаревший Пожаров. Ашот помнил его совсем другим: бодрым, подтянутым, уверенным в себе. А сейчас он был похож на раздавленную пиявку, которой так и не удалось выпить все соки из тех, кто находился с ним рядом. – Он бы меня прикончил тогда… Я просто хотел договориться с ним, когда он вернется. У меня же связи, а его будут искать… – заторопился в разъяснениях бывший директор, – а я мог помочь. И с документами, и с выездом… Я хотел…
– Что будем делать? – не обращая внимания на бессвязное бормотание Пожарова, спросил у Величко Грачев.
– Нужно успеть его перехватить, – подумав, ответил Александр.
– А что будем делать с этим? Надо бы отвезти в больницу, рана-то не сквозная, пулю необходимо вынуть.
– Значит, кому-то придется остаться и заняться этим, – вздохнул Величко, не придумав ничего лучшего. – Остальные поедут на дачу.
– Нет, я не останусь, – услышав, о чем идет речь, усиленно замотал головой Мачколян. – Я его сразу тут же и урою.
– Так тебе никто и не предлагает, – усмехнулся Максимов.
– Ты ж за рулем. Алекса тоже не резон оставлять: нам без него и Графа не управиться. Так что, дружище, – Андрей подмигнул Грачеву, – остались только мы с тобой.
– Что ж, в таком случае, пожалуй, останусь я, – решился Валентин. – От меня все равно толку меньше, чем от других. Я ни в технике не шарю, ни машины у меня нет, – униженно вздохнул он. Правда, затем сразу же махнул рукой и бодро добавил: – Ну давайте, валите, нечего зря резину тянуть. Отвезу я нашего клоуна в больницу, ничего со мной не сделается.
– Ты с ним поосторожнее, – предупредил Ашот. – Если что говорить станет, лапшу-то с ушей стряхивай. Головой за него отвечаешь, я с ним еще не закончил.
– Будет сделано, – отрапортовал Грачев.
Глава девятая
– М-да, хреново, – протянул Мачколян, останавливаясь в дверях пожаровской дачи, на которую они прибыли только что.
Даже с порога было видно, что в доме поприсутствовали посторонние и что они все перевернули вверх дном, явно что-то ища. В основном обыск коснулся бумаг и книг, которые теперь в полнейшем беспорядке валялись на пыльном полу.
– Как я понимаю, у нас проблемы – смылся фрукт этот, – добавил Ашот следом. – Мирный абрикос стал совсем плохим урюком.
– Странно, – входя в дом, качнул головой Величко, – что он искал?
– Ну не сейф – это точно, – уверенно вымолвил Максимов, тыкая пальцем в криво висящую картину на стене, из-под угла которой отчетливо просматривалось нечто металлическое. – Вон он, сундучок с деньгами-то. Даже не тронут.
– Как так? – изумился Александр. – Что же это он, денег не взял?
– Да не-е, взял, – не согласился Ашот. – Просто закрыл сейф, ну для видимости, мол, тут его и не было.
– Сомневаюсь, – со вздохом выговорил Величко. – Наверняка Пожаров дал ему неправильный код, и он просто не смог его открыть.
– А с собой взять сейф не сумел, – загоготал Ашот, снимая картину со стены, – силенок не хватило.
Максимов не спеша подошел к встроенному в стену сейфу и внимательно посмотрел на его замок:
– Ух ты, да тут защита очень даже ничего себе. Отверткой не вскроешь. Как минимум, хотя бы часть кода нужно знать.
– Неужто хочешь сказать, что тебе такой пустячок не по силам? – не поверил Андрею Ашот. – Тебе, компьютерной голове?
– Ой, а без дешевых комплиментов обойтись можно? – сморщил нос Макс. – Могу – значит, делаю, не могу – тогда хотя бы пытаюсь… Та-а-ак, сейчас бы мне не помешали мои инструментики, – уткнувшись носом в замысловатое устройство, вздохнул он и недоуменно почесал затылок. – А так как их у меня при себе нет, придется воспользоваться тем, что под рукой.
Он повертел головой по сторонам в поисках чего-нибудь подходящего. Александр отошел к окну и, поставив ногу на широкий подоконник, уставился за стекло. Мачколян вяло прошелся по комнате от одной стены до другой, пиная ногой то, что плохо лежало, и ворча себе под нос что-то невнятное. Но, насколько мог судить Александр по выражению лица, это было что-то успокаивающее, возможно даже, что и песня.
– Кирсанов непременно вернется в тот дом, – неожиданно проговорил Величко, созерцая дворовый пейзаж. – Он захочет получить настоящий код, а сделать это можно только через Пожарова.
– К чему ты клонишь? – лениво справился Ашот.
– Да вот думаю – не вернуться ли нам назад? А то как бы не проворонить этого Остапа Бендера.
Мачколян облокотился на перила идущей вверх лестницы и, покосившись на увлеченно ковыряющегося у сейфа Макса, проговорил:
– Ничего, никуда он не денется. К тому же он представления не имеет, что мы его вычислили. Подумает, что Пожаров сам сбежал. Так что еще, гляди, к нам лично явится, за дополнительной поддержкой, ха-ха.
– Хотелось бы надеяться. Ну что там? – спросил Алекс у Андрея. – Есть продвижения?
– Есть, но роды идут затруднительно, – отшутился тот, не отнимая головы от колеса с циферками.
– Главное, чтобы аборта не было, – как-то устало буркнул себе под нос Ашот.
Величко тем временем снова посмотрел за окно и немного напрягся. На мгновение ему показалось, что за высоким забором происходит какое-то шевеление, а интуиция буквально убеждала его в том, что это не обман зрения и необходимо все проверить.
– Граф, где ты? – негромко позвал он.
Удобно устроившаяся на диване собака подняла голову и посмотрела на хозяина. Величко поманил ее рукой, сам подошел к двери, слегка приоткрыл ее и сказал:
– Проверь-ка, что там.
– Что такое? – вполголоса спросил Ашот, направившись к окнам и выставив на обозрение уличных прохожих все свое тучное тело, которое полностью перекрыло собой путь солнечным лучам в помещение, и в последнем сделалось чуть темнее.
– Отвали от окна, – раздраженно забубнил Максимов, которому это перемещение Ашота доставляло больше всего неудобств. – Я из-за тебя ни черта не вижу.
– Угу, – буркнул тот тихо, затем торопливо отодвинулся в сторону и посмотрел на Величко.
– Пока не знаю, но похоже, что мы не одни, – так же стараясь не особенно высовываться из окна, отчеканил Величко. – Я послал Графа проверить.
– Может, Кирсанов? – предположил со своего места Макс.
– Минут через двадцать будет ясно, – уверенно ответил ему Ашот. – Граф его в два счета высле-е-дит, – последнее слово словно провалилось назад в горло, а потому конец его оказался каким-то съеденным.
Это вышло неспроста, а потому, что Ашот, мельком повернув голову к окну, увидел, как через забор со всех сторон лезут люди во всем черном, с плотно натянутыми на лицо масками. Увидел это и Величко, который почти сразу отступил от окна и эмоционально выругался:
– Мать их, что это за такое?
– Н-не знаю. Честно, не знаю, – развел руками Ашот, который сразу подумал о том, что эти ребятки сильно напоминают тех самых, что приходили и угрожали ему сразу же после того, как к нему явилась с визитом прежняя «крыша».
– Макс, сворачивайся, – крикнул Андрею Величко, видя, что тот даже не заметил ничего подозрительного и продолжает усердствовать над сейфом. – Кажется, у нас гости.
– Ну елки зеленые! – немедленно возмутился тот. – Я только-только на нужный лад настроился, и вот тебе на… – Максимов шумно выдохнул, а затем с надеждой полюбопытствовал: – Так вы чего, сами не справитесь, пока я тут копаюсь?
Величко отрицательно покачал головой.
– Неужели все так плохо?
– Даже хуже, чем ты себе можешь представить, – покосившись за окно, ответил Алекс. – По нашу душу само ФСБ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– Придется самим, – вздохнул Александр. – Другого выхода у нас нет, да и медлить мы более не можем.
– Ну тогда все в машину, чего тут торчать-то?
На слова Ашота прореагировали все: Максимов вмиг упаковал свой агрегат в рюкзак, Грачев собрал с земли все газеты и швырнул их в стоящие неподалеку мусорные бачки. Затем все загрузились в мачколяновский джип, и машина рванула с места.
* * *
На нужной улице они оказались минут через двадцать. Домчавшись до места, откуда начинались трамвайные пути и откуда при этом были слышны звуки взмывающих в воздух самолетов, выгрузились из машины и стали думать, что делать дальше. Учитывая то, что улица представляла собой сплошной частный сектор, к тому же построенный на азиатский манер, когда в один дом вели сразу три-четыре входа и число жильцов в нем исчислялось десятками, пройтись по всем не представлялось возможным.
– Ну и что будем делать? – стоя посреди улицы, как пень среди поляны, спросил у остальных Грачев. – Без Графа на прочесывание всего этого участка у нас уйдет целая вечность.
– Ну а от меня-то вы что хотите? – почувствовав на себе вопросительные взгляды товарищей, вспыхнул Александр. – Не самому же мне теперь след искать!
– Нет, конечно. Извини.
Мужчины замолчали, пытаясь найти хоть какой-то выход из сложившейся ситуации. Наконец Максимов произнес:
– Ашот, какие друзья, родственники, знакомые живут у этого Кирсанова на данной улице? Как-нибудь вообще это можно узнать?
– Нет, – вяло отозвался Мачколян. – Справочных бюро со всей информацией о его персоне пока не изобретено. – Можно, конечно, ту рыжую еще раз потрясти, только…
– Глухой номер, дольше искать будем, – сразу перебил Ашота Грачев. – Она теперь воробей стреляный, второй раз так же не попадется.
– А если по-хорошему?
– Здесь этого дома нет, – неожиданно почему-то очень уверенно заявил Величко.
Остальные удивленно уставились на него, ожидая разъяснений.
– От этого до того знака проезд запрещен, – указал на «кирпичи» Александр. – Значит, машин тут быть не должно, а если и были, с трамваем пересекаться им ни к чему – дорога широкая. Впрочем, это только предположение.
– Угу, значит, продвигаемся еще на квартал вперед, – довольно замычал Ашот. – Хоть с мертвой точки сдвинулись, это радует.
Все вновь затащили свои бренные тела в машину, и джип, проехав один квартал, снова свернул на тротуар и остановился. Затем Ашот повернулся к Величко и собрался было спросить что-то еще, но неожиданно Грачев и Максимов на заднем сиденье радостно вскрикнули и сразу сообщили:
– Граф просыпается! Мы спасены, ребята.
– Да у него еще отходняк полчаса будет, – махнул безнадежно рукой Величко. – А у нас времени в обрез.
– Ничего, подождем, – ответил Грачев и ласково погладил пса по голове. Граф что-то проскулил, но всем показалось, что просто проворчал о том, как ему сейчас плохо. Ашот предложил собаке воды, достав свой запас из «бардачка».
Вскоре от содержимого бутылки не осталось и следа, зато теперь уже собака выглядела более бодрой и активной.
– Ну что, Граф, как насчет того, чтобы поработать? – подмигнул ему Мачколян.
Короткий отрывистый лай был ему ответом. Обрадованные мужчины вывалились из машины, осторожно поставили собаку на землю и дали ей возможность немного размяться. Когда овчарка начала повиливать хвостом, Величко подозвал ее к себе и протянул к морде все ту же рубашку Пожарова, а затем еще и забытый Кирсановым в офисе носовой платок, которым он утирал пот со лба. Пес поводил мордой по вещам, затем развернулся и побежал вдоль улицы, петляя, как пьяный бомж, ищущий пристанища. Но петлял Граф вовсе не просто так: он искал след, а сделать это можно было, лишь обследовав наибольшую часть поверхности земли, чем, собственно он и занимался. При этом было видно, что собаке с трудом дается ее работа, так как организм еще окончательно не вышел из сонного состояния. Пса постоянно заносило в сторону или склоняло куда-либо прилечь. Как истинный боец, Граф перебарывал в себе эти желания, продолжая поиск.
Ни словом, ни жестом не отвлекая его, мужчины шли следом, ожидая результатов. Величко то и дело сжимал кулаки, болея за пса и прося его им помочь – это было единственным, что он мог сейчас сделать. Прошло минут двадцать, прежде чем Граф что-то учуял и, видимо, выйдя на след, более уверенно побежал во дворы. Приятели последовали за ним и вскоре оказались на маленькой улочке напротив деревянного, выкрашенного в синий цвет дома со множеством окон. Правда, в настоящий момент все ставни были закрыты, и рассмотреть, что творится внутри, не представлялось возможным.
Остановившись возле сетчатого забора, вместо запора на котором присутствовала лишь проволока, закрученная вокруг калитки и столба, с которым она соприкасалась, Граф тихо пролаял, понимая, что слишком громким голосом может спугнуть тех, за кем охотятся его друзья. Обменявшись взглядами с остальными, Александр осторожно раскрутил проволоку и прошел во дворик. Затем поднялся на крыльцо и, взявшись за ручку двери, дернул ее на себя. Дверь оказалась запертой.
– Попробуем через окна, – предложил Грачев.
Александр кивнул, и Валентин вместе с Ашотом стали раскрывать ставни, ища наиболее удобное для проникновения в дом окно. Максимов почему-то вышел за ворота и пошел обходить дом с другой стороны. Через несколько минут откуда-то сбоку донеслось:
– Идите сюда. Здесь окно с одной рамой.
Мужчины перебрались за угол дома и действительно увидели там незашторенное окно, за которым виднелась обшарпанная, лишенная каких-либо признаков жизни комната.
Величко заглянул внутрь: на подоконниках стояли несколько горшков с засохшими цветами, у самой стены – ветхий, прямо-таки доисторический пружинный диван. Стены комнаты выбелены, но штукатурка кое-где давно осыпалась, представляя взору глиняные внутренности самой стены.
Стараясь их как-то скрыть, хозяева дома на одну из стен повесили выцветшее покрывало, похоже, что с этого же самого дивана.
– Вполне подойдет, – прокомментировал он свои мысли вслух. Затем слегка отстранился и ударил по стеклу кулаком. Осколки стекла со звоном посыпались на подоконник и завалинку. Александр сбил с рамы оставшиеся осколки с опасными острыми краями, затем сунул за нее руку и, отодвинув шпингалет, открыл окно.
Поочередно мужчины запрыгнули через окно в дом и сразу прошли в следующую комнату, небольшую кухню со множеством грязной посуды и невероятно сильно громыхающим холодильником. Не задерживаясь здесь, Величко поспешил дальше. Теперь уже он попал в полутемный зал, в дальнем углу которого, привязанный к батарее, лежал какой-то странный человек. Парик на его голове был сдвинут куда-то в сторону, рыжая борода, также являющаяся лишь элементом маскировки, прилипла к серому плащу. Пострадавший, в котором Величко сразу узнал Пожарова, смотрел на него выпученными глазами и пытался что-то сказать, но так как рот его был залеплен лентой, выходило лишь одно мычание.
– Ну, вот ты и попался нам, покойничек, – победным тоном прогромыхал за плечами Величко Ашот. – Долго же мы тебя искали…
– М-м-м, – вновь попытался подать голос Пожаров.
– Освободите его, – скомандовал Величко, озираясь по сторонам. – И ногу перевяжите, – заметив сочащуюся чуть выше колена кровь, добавил он тут же.
– Вот еще, пусть помучается, – заворчал Ашот. – Я из-за него, гниды, столько натерпелся! Не все коту масленица!
Понимая, что Ашот слишком зол для того, чтобы помогать Пожарову, Величко сам сорвал с его рта клейкую ленту и, не дав мужчине даже толком прийти в себя, с ходу спросил:
– Куда ты послал Кирсанова? Где второй сейф?
– Н-на даче, – с трудом выговорил Пожаров и простонал.
– Не ной, не ной, не одному тебе хреново, – снова буркнул Ашот. – Была б моя воля, я б тебя прям щас и добил… Твое счастье, что я не один.
Пожаров потупился, но уже через минуту поднял голову, виновато взглянул на Ашота и вроде бы совсем искренне произнес:
– Прости. Я подставил тебя.
Мачколян презрительно усмехнулся, пока еще толком не решив, как воспринимать это внезапное покаяние.
– У меня не было выхода, – продолжал, обращаясь к нему одному, Пожаров. Было видно, что ему нелегко говорить, но он, превозмогая боль, все же выдавливает из себя слова. – Они могли убить меня.
– И ты решил сделать так, чтобы они убили меня? – хохотнул в ответ Ашот. – Замечательная идея, а главное – какая выгодная! Я просто тащусь от твоей заботливости…
– Понимаю… – Пожаров до побеления закусил губу, а затем, когда боль отпустила его, снова произнес: – Да, я трус… но… но кто бы на моем месте поступил иначе?
– А вот не надо обобщать, – сложив руки на груди, возмутился Ашот. Затем подошел к бывшему начальнику поближе и, склонившись к его уху, сказал: – Спорим, что если я тебя сейчас грохну, мне за это ничего не будет? И пусть я буду последним ничтожеством, так ведь я же потом, если спросят, в этом сам и признаюсь… Как думаешь, это заслужит прощения?
– Хватит, Ашот, – одернул Мачколяна Величко. – Не до этого нам сейчас. Нужно поймать Кирсанова и не дать ему забрать деньги из сейфа.
– Кстати, о сейфе, – не удержался от вопроса Грачев. – Скажите честно, вы соврали Кирсанову о том, где сейчас деньги?
– Н-нет, что вы, – активно замотал головой как-то странно за последнее время постаревший Пожаров. Ашот помнил его совсем другим: бодрым, подтянутым, уверенным в себе. А сейчас он был похож на раздавленную пиявку, которой так и не удалось выпить все соки из тех, кто находился с ним рядом. – Он бы меня прикончил тогда… Я просто хотел договориться с ним, когда он вернется. У меня же связи, а его будут искать… – заторопился в разъяснениях бывший директор, – а я мог помочь. И с документами, и с выездом… Я хотел…
– Что будем делать? – не обращая внимания на бессвязное бормотание Пожарова, спросил у Величко Грачев.
– Нужно успеть его перехватить, – подумав, ответил Александр.
– А что будем делать с этим? Надо бы отвезти в больницу, рана-то не сквозная, пулю необходимо вынуть.
– Значит, кому-то придется остаться и заняться этим, – вздохнул Величко, не придумав ничего лучшего. – Остальные поедут на дачу.
– Нет, я не останусь, – услышав, о чем идет речь, усиленно замотал головой Мачколян. – Я его сразу тут же и урою.
– Так тебе никто и не предлагает, – усмехнулся Максимов.
– Ты ж за рулем. Алекса тоже не резон оставлять: нам без него и Графа не управиться. Так что, дружище, – Андрей подмигнул Грачеву, – остались только мы с тобой.
– Что ж, в таком случае, пожалуй, останусь я, – решился Валентин. – От меня все равно толку меньше, чем от других. Я ни в технике не шарю, ни машины у меня нет, – униженно вздохнул он. Правда, затем сразу же махнул рукой и бодро добавил: – Ну давайте, валите, нечего зря резину тянуть. Отвезу я нашего клоуна в больницу, ничего со мной не сделается.
– Ты с ним поосторожнее, – предупредил Ашот. – Если что говорить станет, лапшу-то с ушей стряхивай. Головой за него отвечаешь, я с ним еще не закончил.
– Будет сделано, – отрапортовал Грачев.
Глава девятая
– М-да, хреново, – протянул Мачколян, останавливаясь в дверях пожаровской дачи, на которую они прибыли только что.
Даже с порога было видно, что в доме поприсутствовали посторонние и что они все перевернули вверх дном, явно что-то ища. В основном обыск коснулся бумаг и книг, которые теперь в полнейшем беспорядке валялись на пыльном полу.
– Как я понимаю, у нас проблемы – смылся фрукт этот, – добавил Ашот следом. – Мирный абрикос стал совсем плохим урюком.
– Странно, – входя в дом, качнул головой Величко, – что он искал?
– Ну не сейф – это точно, – уверенно вымолвил Максимов, тыкая пальцем в криво висящую картину на стене, из-под угла которой отчетливо просматривалось нечто металлическое. – Вон он, сундучок с деньгами-то. Даже не тронут.
– Как так? – изумился Александр. – Что же это он, денег не взял?
– Да не-е, взял, – не согласился Ашот. – Просто закрыл сейф, ну для видимости, мол, тут его и не было.
– Сомневаюсь, – со вздохом выговорил Величко. – Наверняка Пожаров дал ему неправильный код, и он просто не смог его открыть.
– А с собой взять сейф не сумел, – загоготал Ашот, снимая картину со стены, – силенок не хватило.
Максимов не спеша подошел к встроенному в стену сейфу и внимательно посмотрел на его замок:
– Ух ты, да тут защита очень даже ничего себе. Отверткой не вскроешь. Как минимум, хотя бы часть кода нужно знать.
– Неужто хочешь сказать, что тебе такой пустячок не по силам? – не поверил Андрею Ашот. – Тебе, компьютерной голове?
– Ой, а без дешевых комплиментов обойтись можно? – сморщил нос Макс. – Могу – значит, делаю, не могу – тогда хотя бы пытаюсь… Та-а-ак, сейчас бы мне не помешали мои инструментики, – уткнувшись носом в замысловатое устройство, вздохнул он и недоуменно почесал затылок. – А так как их у меня при себе нет, придется воспользоваться тем, что под рукой.
Он повертел головой по сторонам в поисках чего-нибудь подходящего. Александр отошел к окну и, поставив ногу на широкий подоконник, уставился за стекло. Мачколян вяло прошелся по комнате от одной стены до другой, пиная ногой то, что плохо лежало, и ворча себе под нос что-то невнятное. Но, насколько мог судить Александр по выражению лица, это было что-то успокаивающее, возможно даже, что и песня.
– Кирсанов непременно вернется в тот дом, – неожиданно проговорил Величко, созерцая дворовый пейзаж. – Он захочет получить настоящий код, а сделать это можно только через Пожарова.
– К чему ты клонишь? – лениво справился Ашот.
– Да вот думаю – не вернуться ли нам назад? А то как бы не проворонить этого Остапа Бендера.
Мачколян облокотился на перила идущей вверх лестницы и, покосившись на увлеченно ковыряющегося у сейфа Макса, проговорил:
– Ничего, никуда он не денется. К тому же он представления не имеет, что мы его вычислили. Подумает, что Пожаров сам сбежал. Так что еще, гляди, к нам лично явится, за дополнительной поддержкой, ха-ха.
– Хотелось бы надеяться. Ну что там? – спросил Алекс у Андрея. – Есть продвижения?
– Есть, но роды идут затруднительно, – отшутился тот, не отнимая головы от колеса с циферками.
– Главное, чтобы аборта не было, – как-то устало буркнул себе под нос Ашот.
Величко тем временем снова посмотрел за окно и немного напрягся. На мгновение ему показалось, что за высоким забором происходит какое-то шевеление, а интуиция буквально убеждала его в том, что это не обман зрения и необходимо все проверить.
– Граф, где ты? – негромко позвал он.
Удобно устроившаяся на диване собака подняла голову и посмотрела на хозяина. Величко поманил ее рукой, сам подошел к двери, слегка приоткрыл ее и сказал:
– Проверь-ка, что там.
– Что такое? – вполголоса спросил Ашот, направившись к окнам и выставив на обозрение уличных прохожих все свое тучное тело, которое полностью перекрыло собой путь солнечным лучам в помещение, и в последнем сделалось чуть темнее.
– Отвали от окна, – раздраженно забубнил Максимов, которому это перемещение Ашота доставляло больше всего неудобств. – Я из-за тебя ни черта не вижу.
– Угу, – буркнул тот тихо, затем торопливо отодвинулся в сторону и посмотрел на Величко.
– Пока не знаю, но похоже, что мы не одни, – так же стараясь не особенно высовываться из окна, отчеканил Величко. – Я послал Графа проверить.
– Может, Кирсанов? – предположил со своего места Макс.
– Минут через двадцать будет ясно, – уверенно ответил ему Ашот. – Граф его в два счета высле-е-дит, – последнее слово словно провалилось назад в горло, а потому конец его оказался каким-то съеденным.
Это вышло неспроста, а потому, что Ашот, мельком повернув голову к окну, увидел, как через забор со всех сторон лезут люди во всем черном, с плотно натянутыми на лицо масками. Увидел это и Величко, который почти сразу отступил от окна и эмоционально выругался:
– Мать их, что это за такое?
– Н-не знаю. Честно, не знаю, – развел руками Ашот, который сразу подумал о том, что эти ребятки сильно напоминают тех самых, что приходили и угрожали ему сразу же после того, как к нему явилась с визитом прежняя «крыша».
– Макс, сворачивайся, – крикнул Андрею Величко, видя, что тот даже не заметил ничего подозрительного и продолжает усердствовать над сейфом. – Кажется, у нас гости.
– Ну елки зеленые! – немедленно возмутился тот. – Я только-только на нужный лад настроился, и вот тебе на… – Максимов шумно выдохнул, а затем с надеждой полюбопытствовал: – Так вы чего, сами не справитесь, пока я тут копаюсь?
Величко отрицательно покачал головой.
– Неужели все так плохо?
– Даже хуже, чем ты себе можешь представить, – покосившись за окно, ответил Алекс. – По нашу душу само ФСБ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27