— Нет. А за что его убили?
— По глупости. Старуху кто — то убедил, что он убийца ее сына. Такая вот лажа.
— Он не убивал? — напрягся Евгений. Ему самому было крайне важно узнать, кто стоял за убийцей.
Дан раздраженно качнул головой.
— Сто процентов. Он хотел воспользоваться ситуацией и прихватить с нашей помощью «Крон — банк», а потом и «Сибирсо». Но видишь, какая ошибка вышла.
— Что я должен сделать?
— Давай определим дальнейшую линию поведения твоего двойника. Может, ему лучше делать ставку на Киру? Пусть начнет там трали — вали о любви…
От этих слов у Евгения закружилась голова. Еще немного, и он снова потеряет сознание. Представить себе, как двойник — урод пристает к Кире, было выше его сил. Ему стало бесконечно жалко Киру. За ее спокойствие нужно было бороться. Даже здесь, отрезанный от всего мира, он обязан был защитить ее.
— Ничего у него не получится.
— Почему?
— Потому что у меня не получилось.
В ответ Дан рассмеялся глухим нерадостным смехом. Выдохнул дым прямо Евгению в лицо.
— Есть анекдот — «Послали дурака в разведку, выяснить, пройдут танки через село или нет. Он возвращается весь оборванный и говорит — не пройдут. А почему? — Потому что в селе злые собаки!». Понял? У тебя и с Лисой Алисой не получилось бы. Если бы сама не запихнула! Ха — ха — ха — ха, — снова рассмеялся он.
Евгению было не до смеха. На полном серьезе он принялся объяснять, что Кира совсем не такой человек.
— Она другого полета. Ее не волнуют деньги. У нее все есть. К ней нельзя прикадриться. Там все сложно. Путь к ее сердцу лежит через массу душевных нюансов. На это нужны годы и великая жертвенная любовь. Но и она ничего не значит, если Кира сама не почувствует потребности в этом… — Евгений мог бы говорить долго и откровенно. Но Дан перебил его:
— Вот ты все и рассказал! Ничего ты в бабах не понимаешь! Русская пословица гласит: «Какая барыня ни будь, все равно ее… используют по назначению… »
— Нельзя! — закричал Евгений, вскочив на ноги, и уже хотел броситься на Дана, но получил жестокий удар ногой в живот и рухнул на кровать.
— Тебе лежать положено. Закончим этот разговор. Главное я выяснил. Ты в нее влюблен, как последний сопляк. Думаю, ей эти чувства были не безразличны. Их мы и возьмем на вооружение.
— Не смейте… — простонал Евгений, понимая бессмысленность своего сопротивления.
— В семь ноль — ноль ты должен быть на прощальном ужине, — уходя, напомнил Дан.
С трудом сдерживая накатившую рвоту, Евгений бросился в туалет. Рвало его долго и мучительно. Лишившись сил, он включил холодный душ и уселся на кафельный пол. Всего за один день он нашел и навсегда потерял Киру.
И ничего не смог сделать для нее. От этого презирал себя и впервые понял, что больше не хочет выходить отсюда. После случившегося свобода была ему ни к чему. Оставалось одно — побыстрее спиться в этом комфортабельном саркофаге, чтобы никогда не узнать о гнусностях, совершенных его двойником в отношении Киры.
* * *
В рыцарском зале пахло жареным мясом, ананасами и дорогим парфюмом. Пылали факелы, удерживаемые на стенах железными руками в рыцарских перчатках, оплавлялись свечи в бронзовых канделябрах, яркими всполохами из — под медного раструба вытяжки, нависшей над очагом, вырывались языки пламени, бросая на мраморный пол длинные тени. С купольного потолка легко и невесомо слетали вниз и разливались по залу клавесинные мелодии Вивальди. Официанты бесшумно сервировали длинный прямоугольный стол. Обитатели «рая для богатых» чинно прохаживались парами или, собравшись группками, вполголоса обсуждали меню, предложенное на ужин. Мужчины, как и принято, были в смокингах, дамы — в вечерних туалетах с непременными веерами в руках.
От всей компании Евгений отличался непривычной бледностью лица и куском белого пластыря на голове. Его вид не остался незамеченным. Начались перешептывания. Любимым занятием перед прощальным ужином был обмен догадками и предположениями о кандидатуре на выбывание из райского сообщества. Наблюдая за нервным поведением Евгения, многие готовы были биться об заклад, что сегодня настал именно его черед. По здравому рассуждению Евгений был лишним на этом празднике загробной жизни. Его двойник успешно втерся в банковские круги, начал головокружительную карьеру и, судя по всему, до контрольного выстрела в голову имел все шансы сказочно разбогатеть. Содержать же все это время совершенно неимущего Евгения было, по мне — нию большинства обитателей особняка, умевших считать деньги, слишком накладно.
— Для сохранности его положат в морозильную камеру, — высказала предположение одна из дам. — А когда понадобится, отморозят, и будет совершенно свеженьким.
— Что вы такое мелете! — возмутился мужчина с бычьими глазами. — Теперь и двойников искать не надо. Достаточно пластической операции. Берется любая бомжиха с вокзала и превращается в какую — нибудь Мэрилин Монро.
— А свою жену вы тоже превратили в кого — нибудь? — хихикнула другая дама, прикрывшись веером.
— Я ее превратил в пепел. Сыпанул горстку в ее косметичку и прихватил с собой. Так что моя жена всегда при мне!
— Легко отделался, — позавидовал приятель, блеснув в улыбке золотыми зубами.
Услыхав приглушенный смех, к ним подошли еще два джентльмена. Очень похожие на братьев, каковыми, впрочем, они и являлись.
— Мы поспорили, — в один голос заявили они. — Петелин либо покинет нас сегодня, либо переживет всех до единого!
— Ох, уж эти однояйцевые, — осуждающе вздохнула самая информированная дама. — Это ж надо так не отличаться друг от друга умом, что пришлось сжигать обоих!
— Ах, не болтайте, — одновременно махнули руками близнецы. — Обидеть двоих невозможно, а одного из нас — не получится!
Петелин бродил между шушукающимися группками и постепенно приходил к пониманию того, что наступает его последний час. Осознавал это через тягучую мучительную головную боль. И удивлялся отсутствию какой — либо внутренней паники или испуга. «Значит, так тому и быть», — повторял он про себя, беззвучно шевеля губами. Его больше не преследовали навязчивые воспоминания о Кире, а о прошлой жизни и сожалеть не приходилось. Немного неудобно было перед Лисой Алисой. Евгений так и не понял, о какой такой любви она говорила. Но почему — то был уверен, что ей будет жалко его потерять. Уж она — то обязательно выпьет шампанское за упокой его души. Хоть кто — то помянет, и на том спасибо…
В зал стремительно вошел Дан. Покрутился на каблуках по сторонам, проверяя, все ли собрались. Ударил в ладоши.
— Господа покойнички, пора к столу! Хватит базар разводить!
Команда подействовала угнетающе. Каждый ощутил трагическую неизбежность момента. Соотнес его со своей судьбой, представил на мгновение, что кубок с обмазанными цианистым калием краями предназначен ему, внутренне вздрогнул и перекрестился…
Рассаживались медленно, говорили шепотом. Старались не притрагиваться к сервировке, чтобы скрыть дрожь в руках. Евгений подошел к Дану.
— Мне куда?
— Садись рядом. С тобой веселей, — мрачно пошутил он.
Официанты бойко принялись открывать бутылки шампанского и наполнять серебряные кубки. Ни одна рука не потянулась к ним. Только Лиса Алиса, не выдержав, резко пододвинула кубок к себе.
«Чего она торопится?» — подумал Евгений. И впервые отметил какую — то странную притягательность, появившуюся в облике Василисы. Не замечаемая им ранее женственность в сочетании с обворожительной детскостью внезапно пробились сквозь присущее ее лицу злобно — циничное выражение. С такой женщиной было жалко прощаться. Чего — то он в ней не разглядел, не заметил. От этого в груди возникла щемящая прощальная грусть.
Дан поднялся со своего места. Кивком головы приказал официантам удалиться и, прикрыв глаза, траурным голосом огласил традиционный тост:
— Что ж, дорогие мои покойнички, пришло время проститься еще с одним нашим славным товарищем. Поднимем же наши кубки и пожелаем счастливого пути тому, для кого этот глоток окажется последним.
Все встали. Глаза у многих были закрыты. Кубки держали обеими руками. Бледность лиц соперничала с белизной салфеток. Чтобы не отравлять последние секунды существования отвратительным зрелищем, Евгений, зажмурившись, поднес кубок к губам и принялся пить с такой жадностью, словно сутки провел в безводной пустыне. Краем уха услышал голос Дана:
— Пора, пора… я не люблю слюнтяйства и сантиментов! Выше голову!
«Наверное, все наблюдают за мной», — с усмешкой подумал Евгений, приготовясь упасть. Но секунды растягивались в вечность, а он продолжал стоять, пока не вздрогнул от истошного многоголосого стона. Не соображая, что происходит, открыл глаза. Стул с высокой резной спинкой, на котором минуту назад сидела Лиса Алиса, был предательски свободен. Среди разбитых тарелок валялся пустой кубок. Два официанта, согнувшись, вытаскивали из — под стола безжизненное тело…
Ноги у Евгения подкосились. Рухнув на стул, он обхватил голову руками и беззвучно зарыдал. А зал тем временем наполнился радостными возгласами, криками, истерическим смехом и всхлипами. Оставшиеся в живых приветствовали друг друга и выражали животную радость победы над ужасом смерти.
— Не жалей, дружище, она сама захотела, — похлопал его по плечу Дан. — Давай выпьем за еще одну заблудшую душу. Пусть найдет успокоение.
* * *
Выпить им не удалось. Кованые двери, ведущие из караульного помещения в рыцарский зал, распахнулись. Попятившись, спинами к ним прижались охранники, опустив сжимаемые в руках автоматы дулами вниз. Дан хотел выскочить из — за стола, но какая — то неведомая сила вжала его в спинку стула. Остальные участники прощального ужина, включая Евгения, тоже почувствовали свинцовую скованность в движениях. Новая волна ужаса потрясла их разум.
В огромном дверном проеме появилась высокая женщина в белом длинном пальто и такой же белой шляпе, многим показавшейся нимбом. Она остановилась и, не произнеся ни слова, медленно обвела всех присутствовавших холодным взглядом немигавших стальных глаз.
Никто не мог не то что пошевелиться, а даже вздохнуть. Все смотрели на возникшее видение, и каждый мог поклясться, что видел смерть.
Женщина протянула руку и сделала повелительный жест. Какая — то сверхъестественная сила подняла Евгения с места и направила к ней. Холодные пальцы прикоснулись к его лбу. После чего женщина повернулась спиной и в сопровождении Евгения беспрепятственно покинула особняк.
Как только она исчезла, мощные порывы ветра ворвались в рыцарский зал, задули свечи, разметали угли из очага. Наполнили помещение холодом и гнетущей тоской. Стало ясно, что произошло нечто ужасное, трагическое, необъяснимое. Первым пришел в себя Дан. Невзирая на дикую боль, сжимавшую обручами его плешивую голову, он выхватил пистолет и принялся стрелять в опустевший дверной проем. Стрельба вернула к действительности охранников. Вскинув автоматы, они бросились к выходу из особняка.
Глава 39
Квартира на «Белорусской» напоминала корабль, потрепанный девятибалльным штормом. Казалось, что смерч пронесся по всем углам и выскочил через форточку. На самом деле ничего страшного не произошло. Просто Кира собиралась в Испанию к Ольге. Чемоданы валялись среди груды вещей, которые то отправлялись в их разверзнутые пасти, то вынимались обратно. «Да как же совместить все сезоны в одном багаже?» — спрашивала себя Кира и, не находя приемлемого варианта, в растерянности отправлялась на кухню, где стояла открытая банка соленых чернушек и початая бутылка водки. Подобрав под себя ноги, она усаживалась на стул, выпивала рюмку, закусывала грибками и, зажав сигарету в зубах, начинала названивать подругам, с которыми вела длительные консультации по поводу того, сколько брать юбок и теплых кофт.
После презентации, состоявшейся и бизнес — клубе, она совершенно успокоилась. Исчезло то, что она ненавидела всю жизнь, — больше никто на нее не давил. Не указывал, как поступать и какие решения принимать. Проснувшись утром, Кира вдруг поняла элементарную истину. Ей не нужно никому ничего доказывать. Просто собрать вещи и уехать. Пусть разбираются сами, кто кому хозяин, слуга и друг. Убийство Сурова поставило точку в ее отношениях с Адой, банком, Петелиным. Она не сомневалась, что скоро пристрелят и Евгения. Но ей — то какое до этого дело? К заявлению Ядвиги о том, что этот Петелин — не настоящий, Кира впервые отнеслась с недоверием.
«Как ни крути, а прорицательница тоже женщина. И ничто женское ей не чуждо. В том числе и ревность, — решила она. — Ядвига сама оценила убожество Петелина, поняла, насколько была не права, когда противопоставляла его Мстиславу Перфилову, и, чтобы сохранить свое реноме, придумала версию о подмене. Как бы не так! Нельзя же считать всех законченными кретинами!»
Хотя Кира не признавалась себе, но тем не менее испытывала неприятное разочарование в непогрешимости прорицательницы. Такие люди, как Ядвига Ясная, — считала она, — должны быть кристально честны перед людьми, поверившими в их сверхъестественный дар. Иначе никто не решится поддерживать их имидж в атмосфере насмешек и активного неприятия всяких проявлений потусторонности.
— Ну, ты можешь в такое поверить? — десятый раз дозвонившись до Майи, мучила подругу вновь и вновь, задавая этот вопрос.
— У меня подозрение, что нас всех давно подменили, — лениво соглашалась та.
— Это же серьезное заявление! На что она рассчитывала?
— На теорию чисел, — серьезно определила Майя.
— Какую теорию? — переспросила Кира, пораженная осведомленностью подруги.
Поскольку Майя ничего про эту теорию не знала, то выдала свою интерпретацию:
— Если предсказывать все подряд, то какая — то часть предсказаний обязательно сбудется, а какая — то просто забудется.
— Но я хочу знать правду!
— Тебе что, больше всех надо?
— Надо.
— Тогда я расскажу. Ядвига очень хотела перенести свой офис в твою клинику. Поэтому морочила тебе башку на полном серьезе. А после того, как Петя потерял от нее голову и предложил чуть ли не собственный кабинет, ты ей стала не нужна. Вот она глупость и сболтнула, чтобы ты обиделась и отстала от нее.
— Разве такое возможно? — обалдела Кира. — Это же омерзительно! Она на такое не способна!
— Знаешь, сколько стоит открыть офис в такой клинике, как твоя?
— Дорого…
— А ты пускаешь бесплатно. Да еще наряду с таким светилом медицины, как Чиланзаров. Лучшей рекламы для ее бизнеса быть не может.
У Киры на глазах навернулись слезы. Самым тяжелым испытанием для нее становилось разочарование в людях. Зная любовь Майи к интригам, не следовало принимать близко к сердцу ее предположения. Но зародить в душе сомнения она сумела. Кира вообще легко поддавалась влиянию подруг. Без их участия не принималось ни одно решение. А уж возникавшие возле нее мужчины подвергались такому дотошному обсуждению и проверке, какие не снилось управлению кадров внешней разведки.
— Лучше мне уехать, — размазывая слезы по щекам, заключила Кира и положила трубку.
Не успела она залить водкой и закусить грибками неприятный осадок, оставшийся после разговора с Майей, как в дверь позвонили. Мальчик с неистовым лаем вывалился из шкафа и бросился к двери. Унюхав знакомый запах, уселся на задние лапы и радостно заскулил. Это означало, что пришел кто — то свой. Кира босиком, привстав на цыпочки, подошла и заглянула в глазок. Перед дверью стояла Ядвига Ясная. И хоть без звонка к Кире приходить было не принято, не открыть прорицательнице она не посмела. Открыла дверь и оторопела. Рядом с Ядвигой стоял Петелин. От неожиданности Кира вновь ее захлопнула.
— Я не желаю видеть этого человека! — с визгливыми нотками воскликнула она.
— Это другой, настоящий Петелин, — объяснила Ядвига.
Обида, зародившаяся после разговора с Майей, напомнила о себе.
— Меня никакой не интересует! Не делай из меня подопытного кролика!
— Воля твоя. Я не привыкла стоять под дверью, — надменно произнесла прорицательница и ушла, сопроводив свой уход дробным стуком каблуков.
Выждав несколько минут, Кира вдруг осознала оскорбительность своего поступка. Распахнув настежь дверь, она рванулась в коридор и чуть не налетела на Евгения.
— Здравствуйте, — смущенно произнес он, уставившись на босые ноги Киры.
— А где Ядвига?! — крикнула Кира, забыв, что стоит перед мужчиной в короткой рубашке.
— Она уехала. С Бариновым. А мне велела дождаться вас.
— Ах, — расстроилась Кира и рванулась к окну у лифта. Во дворе машины Барина уже не было. — Омерзительно… какая же я идиотка!
— Вы простудитесь так, — не зная, как себя вести, предупредил Евгений.
— А вам какое дело? Чего от меня хотите?! — выместила на нем свою обиду и вдруг застыла в недоумении.
Еще недавно совершенно лысая голова Петелина обросла длинными волосами, перекинутыми через плешь слева направо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39