Из другой лифтовой коробки восточнее застрявшего лифта на крышу высыпала целая орава рассвирепевших гангстеров. Один из них пальнул наудачу по исчезающему в небе «орлу», но эта бессмысленная стрельба была продиктована лишь бессильной злобой и невозможностью предпринять что-либо более серьезное.
Беглецы были уже вне пределов досягаемости и исчезали в низких серых облаках.
Девушка нерешительно взглянула на Болана, горько вздохнула и прижалась к нему.
Гримальди махал ему рукой, показывая на шлемофон. Болан надел его и спросил:
— Ну, что скажешь?
— Висели на волоске, — прокомментировал пи-дот. — Сейчас там внизу нулевая видимость. Ты едва успел, приятель. Благодари Бога, что я сидел, а не парил над крышей.
Н-да. Такой расчет времени Болан называл «с точностью до секунды». До одного сокращения сердечной мышцы.
Глава 15
Гримальди нашел открывшийся на мгновение просвет и посадил вертолет в нескольких сотнях ярдов от того места, где Болан оставил свой боевой фургон.
Широко улыбаясь, он сказал Палачу:
— Вот и все, сержант, приехали. Поездка уже оплачена, можно выходить. Здесь вы уже в безопасности... пока.
Болан тряхнул руку друга в теплом рукопожатии.
— Ты настоящий артист, Джек. Спасибо. Ты свободен. Может, тебе что-нибудь нужно?
Пилот покачал головой.
— Не мне, тебе нужно. Так что я еще поболтаюсь здесь какое-то время.
Болан улыбнулся, похлопал Гримальди по плечу и вывел девушку из вертолета.
Как только они вошли внутрь фургона, она устало осела на пол со счастливым возгласом:
— Я больше никуда не хочу отсюда уходить.
Мак сухо бросил:
— Проходи вперед, — и сел за руль.
Диана с раскаивающимся видом, но горящими глазами проскользнула на соседнее сиденье. Болан плавно тронул машину с места и направился в мотель, в котором оставил Маргарет Найберг.
— Ну, — нарушила молчание Диана, — начинай орать на меня.
Болан бросил на нее сердитый взгляд, затем мрачно усмехнулся и ответил:
— Что ж, век живи, век учись, не так ли?.. Правда, если останешься жить...
— И это все? Ты не собираешься задать мне трепку?
— А ты заслуживаешь?
— Конечно. Я думаю, ни у кого в городе нет таких заслуг...
— В какой-то степени ты права... Но я рад, что ты жива, Диана. Прибереги свои извинения для Маргарет. Мне ты ничего не должна.
— Но перед ней я в долгу, — Диана опустила глаза и губы ее задрожали.
— Да.
— И перед тобой я в долгу... Послушай, что тебя интересует? Что бы ты хотел знать?
Болан искоса взглянул на нее и пожал плечами.
— А что ты можешь рассказать?
— Не знаю. Спрашивай о чем хочешь.
— Тот блондин? Это был Францискус?
— Да. Сволочь. Какое-то время я думала, что вы оба — два сапога пара. Но теперь вижу, что я ошибалась. Он ведь чуть не убил мою мать.
Болан кивнул.
— Пытаясь убить меня.
В ее глазах стояла печаль, когда она сказала:
— Джонни был вне себя от ярости, когда узнал, что они тебя упустили. Но он даже глазом не моргнул, услышав, как они уничтожили дом, зная при том, что в нем находилась моя мать.
— Этим людям наплевать, кто попадается им на пути. Пора бы тебе усвоить эту простую истину, Диана.
— Да, я... ты говорил мне об этом, — прошептала она еле слышным голосом. — Но мне нужно было убедиться в этом самой. Мне жаль, Мак. Искренне жаль. Прости меня.
Он моргнул глазами и сделал вид, что не слышит ее.
— Скажи-ка, ты заметила такого кругломордого комика на лестнице позади Францискуса?
— Сейчас, что ли? — она медленно покачала головой. — Все произошло так быстро...
— Мужик лет под шестьдесят. Ростом примерно пять с половиной футов. Большое брюхо. Голливудские очки. Разодет, как на похороны. Тебе он никого не -напоминает?
— Нет, такого я не знаю. Возможно, прибыла очередная важная персона. Да, думаю, так оно и есть. Вся шайка ездила в аэропорт встречать гостя из Рима.
— Из Рима?
— Да. Какую-то шишку. Они все трепетали перед ним. Вот почему меня связали и заткнули рот кляпом. Они не хотели, чтобы я...
— Это не единственная причина, — краешком губ усмехнулся Болан.
— Думаю, что нет. Сегодня ночью я дважды пыталась выбраться оттуда до того, как меня связали. Видно, я слишком много носилась и вопила. В конце концов они и решили убрать меня, Мак. Я знаю это. И если бы не ты, они бы так и сделали.
— Вероятно. Так значит, серая шляпа из Рима, а?
— Что?
— Не обращай внимания. Ты все время говоришь «они». Это твой стиль речи или?..
— Нет, их там целая банда. А Джонни — босс. Они все называют его «капитаном» и делают все, что он прикажет, разве только не отдают честь и не целуют сапоги. Я от этого прямо заболела. Но все эти люди на верхнем этаже тоже, похоже, боссы. Я имею в виду, конечно, не Дэвида и тех, кто расставлен для охраны. Но есть еще человек десять, которые постоянно тут бывают. Если честно, то знаешь, что пришло мне в голову, когда я сегодня ночью видела их всех вместе? Что это Гитлер и его клика или что-то в этом роде. Все они маньяки. Но Джонни — маньяк-босс. Помнишь, я тебя спросила, не означает ли тот маленький железный крест, что ты — неонацист? Боже! Как близка я была к истине, только ошиблась адресом!
— Так они на тебя производят такое впечатление?
— Конечно. Хайль Джонни! Все, как у наци, только не ходят строевым шагом и не носят идиотской опереточной формы.
— Как ты думаешь, к чему они готовятся?
— Черт его знает, но все они метят высоко, очень высоко.
— Ну ладно. Давай вернемся к Алану. Ты ведь сказала мне о нем не всю правду, не так ли?
Диана очень спокойно ответила:
— Нет, не всю. Я первой в семье встретилась с Джоном Францискусом, и начала работать на него. И не успела опомниться, как улеглась к нему в постель. Он был... — девушка быстро заморгала глазами и сделала глубокий прерывистый вдох. — У меня было чувство, будто он послан мне с небес, красиво завернутый, как подарок, ну и все такое прочее. Я заметила, что у большинства людей возникает в отношении его такое же чувство, во всяком случае в самом начале. Но он сволочь.
— Я тебя спросил об Алане.
— Что? Ах да. Теперь-то я понимаю, что служила только средством подобраться к Алану. Я не хочу сказать, что Джонни пришлось выворачивать Алану руки или еще что, но... словом, я считаю себя виноватой за все, что произошло с Аланом.
— Не надо. Они точно знали, что делают, как, впрочем, и Алан. Они лишь воспользовались его слабинкой.
— Чем?
— Его привычкой. И очень дорогостоящей.
— Верно! Знаешь, мне такая мысль не приходила в голову. Но все равно, это меня никак не оправдывает. Мак, я... знала, что происходит, с самого начала. Я имею в виду в общих чертах, ничего конкретного. Но прошлой ночью, ну, когда ты ворвался в тот склад... я просто воспользовалась моментом. Мы думали, что это полиция. Никто не грозил мне пистолетом.
Болан мрачно кивнул головой, услышав это откровение.
— Но я действительно потеряла сознание. Тут мне не пришлось притворяться.
— А когда тебе пришлось притворяться?
— Больше никогда. Я... я не дурачила тебя, Мак.
Он пробурчал:
— Ладно. Во всяком случае сейчас многое стало яснее. Скажи всю правду матери, Диана.
Она вздохнула.
— Скажу.
— Учись у нее. Она очень проницательный человек.
— Я тоже так думаю. Я постараюсь.
Болан уже подъезжал к стоянке у мотеля «Холидей Инн».
— Она в номере 104, зарегистрирована под фамилией Хэммонд, так же, как и ты. Нужно сохранять бдительность, пока все не уляжется. Будь осторожна, Ди, и не делай глупостей.
— Ты не зайдешь?
Он покачал головой.
— Еще есть дела. А ты... на сей раз сиди смирно, хорошо?
— Я тебя... Ты вернешься?
— Нет. Прости и прощай. Мы с тобой достаточно пережили вместе. Так ведь? Помни об этом.
— О, я запомню! Поцелуй меня на прощание.
Их губы слились в нежном коротком поцелуе.
— Вот ты действительно не такой, как все, — прошептала Диана и выпрыгнула из машины.
Он следил за ней, пока она не скрылась из виду, затем развернулся и отправился обратным курсом.
Да, она была еще очень юной, но искала свой путь и росла, что можно сказать далеко не о каждом.
Болан вздохнул с искреннимсожалением, затем выбросил все эти мысли из головы и настроился на те задачи, которые предстояло решить этой ночью.
Да, у него были дела. Куча дел.
Во-первых, проехать мимо дома номер 40 по Вашингтон Тауэрс и снять информацию с радиоретранслятора. Будет интересно услышать первую реакцию на его налет. Во-вторых, встретиться с действительно надежным парнем, Лео Тарриным. Так что впереди его ждала не только боль.
Глава 16
В нескольких футах от обочины, картинно подбоченившись, одиноко стоял невысокий человек, подняв воротник, чтобы защититься от сырости, низко надвинув на глаза шляпу и с незажженной сигарой во рту.
Болан немедленно выделил бы его в любой толпе. Тот еще тайный агент.
Он нахмурился, вспомнив, что однажды чуть было не убил беднягу. В те давние времена, в самый критический момент Болан узнал, кем был по-настоящему Лео Таррин. С тех пор ни один человек, насколько помнил себя Мак, не вызывал у него такого уважения, как Лео. Жизнь, которую Болан выбрал для себя, слабо компенсировала переносимые тяготы и муки, но одним из утешений стал Таррин.
Болан подъехал к бордюру и нажал кнопку открывания двери. Центральная дверь фургона откатилась в сторону, и Таррин ступил на порог дома на колесах.
— Сержант?
— Добро пожаловать на борт, Лео! Поднимайся!
— Сначала поверни на ту сторону. Гарольд ожидает на углу рядом вон с тем зданием, — Таррин подбородком указал Болану, куда ехать.
Отлично, вот и Гарольд Броньола — высокопоставленный правительственный чиновник и настоящий человек, страж закона и правопорядка, который действительно был ему небезразличен. Самое главное — для него существовали и другие цвета кроме черного и белого — он был полицейским, имевшим душу.
Машина Болана повергла Таррина в изумление.
— Ну ты и сукин сын! Да у тебя здесь и дворец и крепость одновременно!
Болан усмехнулся и ответил:
— У нее есть еще и когти.
Он остановился у указанного места и открыл дверь. Таррину пришлось окликнуть Броньолу и лишь тогда тот оставил свой пост и вошел в фургон.
— Что это за чертовщина?! — проворчал Броньола, в удивлении оглядываясь вокруг себя.
— Есть на что посмотреть, не так ли? — весело воскликнул Таррин, как будто речь шла о его собственной машине.
— Н-да, расписана, как лавка, торгующая орехами и бананами, — кисло заметил Гарольд. — Бросается в глаза, как хозяйка борделя в воскресной школе. Что это за фокусы?
— Спроси владельца, — ответил Таррин, задетый его пренебрежительным тоном.
Они прошли вперед и сели на мягкие откидные сиденья позади кресла командира. Болан усмехнулся, обменялся с каждым твердым рукопожатием и повел фургон мимо общественного центра.
— Хорошо выглядишь, — сказал Броньола. — Лучше, чем заслуживаешь.
— Это все климат, — с усмешкой заметил Болан. — Здесь очень здоровая атмосфера.
Таррин фыркнул и сказал:
— И не говори! Скоро я научусь дышать водой и превращусь в Ихтиандра!
Болан бросил оценивающий взгляд на человека, занимавшего второе или третье место в табеле о рангах Министерства юстиции США.
— Как идут дела в раю, Гарольд?
Броньола криво усмехнулся.
— Кто мне подскажет, как пишется это слово?
— Может быть Д-Е-Р-Ь-М-О, — предположил Таррин.
— Ты когда-нибудь читал Оруэлла? — устало спросил Броньола. — Ну, так я скажу, что Большой Брат все еще жив, здоров и правит раем.
— Неужели все настолько плохо? — поинтересовался Болан с блеском в глазах.
— Да.
— Лео мне сказал, что тебя ожидает продвижение по службе. Насколько я понимаю, этого еще не произошло?
— Пока я дождусь повышения, мне придется уйти в отставку, — ответил Броньола. — Ну, да ладно, давай поговорим об этом Вашингтоне. Что за бедлам здесь творится, Страйкер?
Болан про себя улыбнулся. Броньола не мог заставить себя обращаться к нему по имени. Возможно, он даже убедил себя, что и не знает его. Вслух же Мак произнес:
— А я-то надеялся, что ты приедешь и все разъяснишь мне. Корни этого дела в вашем Вашингтоне. Здесь же только развесистая крона. Речь явно идет о какой-то крупной международной сделке, Гарольд. Она не могла возникнуть на пустом месте без благословения свыше.
— Что же происходит? Может, я смогу положить на стол нужную карту, если буду знать название игры.
Болан вкратце ознакомил обоих со всеми подробностями событий, происшедших вплоть до сегодняшнего дня, но не упомянул в своем рассказе Лэнгли Айленд. В завершение он добавил:
— Похоже, красавчик Францискус является местным боссом, которому кем-то с востока делегированы особые полномочия.
— Мы можем тебе многое рассказать об этом парне. Но всему свое время. Продолжай, мне становится ужасно интересно, — пробурчал Броньола.
— Видите ли, он не член мафии, я это знаю точно. Но последние три-четыре месяца он привозит сюда очень важных персон из Организации, устраивает им роскошные приемы и ужины, возит на экскурсии на некий спецобъект. И это не «Экспо-74».
— Выставка еще даже не открыта, если я не ошибаюсь? — вслух удивился Таррин.
— Вскоре откроется, — сказал Броньола. — А не может ли здесь быть какой-то связи?
— Вполне возможно, — согласился Болан. — Во всяком случае, пока она служит хорошим прикрытием для контрабандистов. Но пока я не нашел неопровержимых доказательств связи мафии с персоналом и организаторами выставки.
— Мне это напоминает пиршество муравьев на пикнике — кажется, ты нашел удачный образ, — прокомментировал Таррин. — Но где пикник? Ведь махинация, задуманная здесь, должна быть достаточно крупной, чтобы спровоцировать такую панику.
— Cosa di tutti Cosi, — спокойно произнес Болан.
— Безусловно, — согласился Броньола. — Такая возможность существует уже долгое время, но где вещественные доказательства?
— Да повсюду вокруг, — процедил сквозь зубы Болан. — Я дам вам послушать запись, сделанную менее получаса назад.
Он нажал кнопку на пульте управления боевой рубки: одна из панелей аппаратуры связи сдвинулась в сторону и появился блок записи и воспроизведения перехваченной информации.
— Черт! Ты только посмотри на это! — с восхищением воскликнул Таррин.
Прежде чем включить запись, Мак пояснил:
— Я собрал эти сведения в квартире Францискуса. Запись охватывает период с момента начала налета и последующие сорок минут после него. Голоса, которые вы услышите, принадлежат Францискусу и некоему франту по имени Хелманн. Этот Хелманн выглядит как пародия бедняка на Ари Онассиса, учитывая, что по сравнению с ним любой покажется бедняком. Он прилетел прямо из Рима как раз сегодня вечером, хотя из разговора можно сделать вывод, что его база фактически находится в Цюрихе.
— Картина ясная, — сказал Броньола.
— Ну, давай, пускай ленту, — заторопил Болана Таррин. — Я просто умираю от любопытства.
Болан нажал несколько кнопок на пульте управления, и скрытый под потолком динамик ожил. Послышался топот ног, матерщина, грохот закрываемых дверей или чего-то в этом роде.
Кто-то громко завопил:
— Это был Болан, черт бы его побрал! Сукин сын, посмотри, что он тут натворил, Боже мой!
— И он увел курочку, капитан! — проблеял голос потише.
— Черт с ней! Они далеко не уйдут! Помогите лучше мистеру Хелманну. Мне ужасно жаль, простите, Макс! Паршивый сукин сын опрокинул меня как раз на вас.
— Ничего, капитан, — успокоил его голос с сильным немецким акцентом. — Мне приходилось испытывать и не такое. Выживу и на этот раз.
Хлопанье дверями, шарканье ног, покрывающие все возбужденные голоса. Затем объявление нервным, напряженным, подавленным голосом:
— Мы его потеряли, капитан.
— Что?!
— На крыше его ждал вертолет. Он успел смыться...
После долгого молчания раздался взбешенный голос Хелманна:
— Значит, тут был всего лишь один человек? Это он пинком спустил меня вниз по лестнице? Расстрелял всю вашу охрану и увел девчонку? Нагрянул сюда на вертолете и безнаказанно убрался на виду у целой армии, бестолково размахивающей руками? И вы считаете, капитан, что нашли безопасное место для моих сокровищ?!
Болан остановил запись и пояснил:
— Дальше идет ругань, всеобщий гомон, крики, так что придется напрягать слух. Линия задержки автоматически выбрасывает паузы и неразборчивые сигналы. Тридцать минут записи сжаты менее чем в десять минут. Будьте внимательны, дальше запись идет похуже.
Лео Таррин закурил сигару, а Броньола поджал губы и наклонился вперед в напряженном ожидании.
Болан опустил кнопку паузы и магнитофонная лента плавно поплыла дальше. Мак медленно повел фургон вдоль берега озера. Его плечи словно окаменели, а глаза сузились, как у дикого кота, поджидающего добычу, когда он во второй раз прослушивал сумбурный, сбивчивый разговор взвинченных мафиози. В их репликах скрывался ключ к разгадке заговора века. Оставалось только найти его...
Десять минут спустя Лео Таррин откинулся на спинку сиденья с мрачной улыбкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17