Он прямо-таки побагровел от ярости.– Они устроили ловушку! – заорал Римо. – У этого важного китайца был радиопульт, дистанционный взрыватель.– Бунджи! – лежа на спине, причитал Лобсанг. – Я не вижу бунджи!Его крик был подхвачен сотнями скорбящих голосов. Все взывали к таши-ламе. Вот тут-то и хлынул дождь. Он был алого, ярко-алого цвета и очень теплый. И низвергался он с совершенно ясного неба.Тибетцы на лету ловили капли ярко-алого дождя. В последующее время между ними не прекращались споры по поводу того, кому принадлежали эти кровавые капли: бунджи или таши.В конце концов это не имело значения. Оба вынуждены были покинуть этот чувственный мир.Римо бродил среди отброшенных взрывом тибетцев в поисках министра государственной безопасности. Но Чиун уже нашел его. Оглушенный министр все еще сжимал в руке неопровержимое доказательство своей вины – радиопульт.Бессвязно стонавший министр поднял голову, глаза его немного прояснились.– Главное было – сохранить лицо, – выдохнул он. – Отныне Тибет всегда будет принадлежать Китаю.– Своего лица ты, во всяком случае, не сохранил, – возразил Чиун, и его пальцы с длинными ногтями заплясали перед глазами министра. Когда они кончили свое дело, там, где была плоть, осталась только кость, а на земле валялись полоски мяса и кожи, которые некогда были лицом китайца.Министр государственной безопасности понял, что произошло что-то ужасное. Он хотел коснуться руками своего лица, но обнаружил лишь гладкие кости. Глаза его в белых глазницах расширились, изо рта, казалось, через миг вырвется душераздирающий вопль.Но тяжелый ботинок Римо вбил так и не вырвавшийся вопль обратно в разбитую костяную маску – уже не лицо и не череп, а скорее подобие чаши с белым гравием.– Надеюсь, в будущей жизни тебе повезет больше, – резко бросил Римо.– Человек, который пожертвовал ребенком для достижения своих гнусных целей, не заслуживает будущей жизни, – сплюнул Чиун.– О'кей, – согласился Уильямс. – Нам, пожалуй, пора выбираться отсюда.Никто не пытался их остановить. Правда, когда учитель с учеником подошли к турбовинтовому самолету, двое китайских солдат имели неосторожность взять ружья на изготовку.Римо с Чиуном ударили одновременно: вогнали приклады в плечи, сломав и то, и другое. Остальные солдаты тут же утратили всякий интерес к незнакомцам.– Ты можешь управлять этим самолетом? – спросил Римо у Кулы, пропуская в открытый люк Чиуна.– Посмотрим, – пожал плечами Кула, поднимаясь на борт.В следующий же миг пилот вылетел из самолета без крышки черепа и мозгами наружу.Двигатели были уже запущены. Все быстро расселись по местам. Кула прибавил оборотов. Самолет двинулся вперед, развернувшись, выехал на взлетную полосу. Моторы взревели на полную мощность.Тибетцы разбежались в разные стороны, а самолет, оторвавшись от земли, направился к ближайшим горным хребтам.Их даже не пытались преследовать. Вот уже и Лхасская долина позади, они летят над бесконечными тибетскими горами. Но ни один реактивный самолет или вертолет не преградил им путь.Когда кончилась зона лесов, Кула, оторвавшись от своих приборов, крикнул:– Я высажу всех вас в Индии.– А сам-то ты что будешь делать?– Мы с Лобсангом будем продолжать поиски бунджи.– Что?!– В момент своей смерти, – глухо проговорил Лобсанг, – дух бунджи-ламы вошел в тело ребенка. Этого ребенка нам и предстоит найти. На мне, как на последнем из Безымянных Почитателей, Провидящих Свет Во Тьме, лежит обязанность найти новое тело бунджи и водворить его на Львиный трон.– А я буду помогать ему, ибо Болдбатор Хан объявил, что Китай должен предоставить Тибету свободу, – объяснил Кула.– Я тоже буду помогать, – вызвался Бумба Фун.– Я не буду путешествовать вместе с кхампой, – поклялся Кула.– Простой лошадник-монгол никогда не сможет отыскать бунджи, – заявил Бумба Фун.– Вы никогда не прекращаете поиски? – удивленно пробормотал Римо.– Мы буддисты, – хмыкнул Кула. – Нам только надо быть в назначенный час в назначенном месте, и этого уже достаточно, чтобы нас осенили великая слава и добродетель.– Похоже, у вас все будущее распланировано, – заключил Римо и приблизился к Чиуну, который расположился в самом хвосте самолета.– Ну и достанется же тебе от Смита! – предостерег он мастера.– Предоставляю тебе все полномочия для дачи официальных объяснений. От имени рода Синанджу, – махнул рукой Чиун. – Можешь говорить все что заблагорассудится.– Но я ничего не знаю! – запротестовал Римо.– По крайней мере ты признаешь, что ничего не знаешь, – буркнул учитель.Они молча уставились в иллюминатор, глядя, как под крыльями самолета разворачивается бесконечно огромный Тибет.– Итак, – чуть погодя спросил Римо, – кто такой этот Гонпо Джигме?– Я объясню тебе, когда мы покинем Тибет, – обронил Чиун, чуть ли не уткнувшись лицом в стекло. – Но не раньше.– Почему не сейчас?– Позже объясню и это.До самого конца полета Уильямс не мог вытянуть из Чиуна ни слова. Странно, очень странно!Но не менее странно выглядел и пейзаж внизу. Он казался чрезвычайно знакомым. Особенно одна круглая горная вершина около индийской границы. Поверхность ее разрезала глубокая впадина. Римо глаз не мог от нее оторвать – настолько знакомой казалась ему эта впадина!После того как горная вершина скрылась из виду, Чиун окинул своего ученика каким-то непривычным взглядом. И тут же отвернулся. Глава 39 Через три дня Римо Уильямс уже говорил по телефону с Харолдом В. Смитом из своей массачусетсской квартиры.– Президент наконец успокоился, – сообщил Смит.– Вы хотите сказать, Первая леди успокоилась, – поправил Римо.– Кризис как будто предотвращен. Китайцы пытались обвинить Вашингтон во вмешательстве в их внутренние дела, но когда Президент указал, что Скуирелли Чикейн, которая формально была гостьей Пекина, погибла при весьма подозрительных обстоятельствах, они сразу же сбавили тон.– Ну и что?– Очаги тибетского сопротивления подавлены. Проведены массовые казни. Жертвой одной из них, к сожалению, пал наш доверенный человек в Лхасе – Бумба Фун.– На родине у него много тезок.– Хорошо, что этот инцидент не перерос в открытое восстание, – сказал Смит.– Этого и не произошло бы, – пожал плечами Римо. – Убеждения не позволяют тибетцам сражаться. Пока их убеждения не изменятся, они так и останутся под китайским игом.– А вы выяснили, почему Чиун вмешался в тибетские дела?– Нет. Он на этот счет помалкивает. И всю вину за неудачу взваливает на меня.– Дело обстоит как раз наоборот, – возразил Смит. – Ваше своевременное прибытие спасло нас от вероятности развития событий по одному из наихудших сценариев.– Скажите об этом наследникам Скуирелли Чикейн.– Как я понимаю, их наняли консультантами для постановки нового фильма, основанного на ее... довольно яркой жизни, – сухо отозвался Смит.– Я подожду видеоварианта, – сказал Римо. – Да, кстати, я нашел на пленке тот эпизод из «Шоу Пупи Серебряной Рыбки», с которого и заварилась вся эта каша. Эпизод старый. Видимо, ожидая приезда Лобсанга, Чиун... – Вдруг резко переменив тему Римо спросил: – Вы не нашли ничего в своих компьютерах относительно имени, о котором я вас спрашивал?– Гонпо Джигме?– Да.– К сожалению, нет. Имя тибетское. А в моей базе данных нет никаких сведений об этом экзотическом языке.– Чиун обещал мне объяснить, что оно означает это имя, но до сих пор увиливает от ответа. И самое странное – почему Тибет показался мне таким знакомым? Ведь я никогда в жизни там не был.– Дежа вю, – обронил Смит.– Что?– Обычная иллюзия. Люди, встретив нового человека или попав в новое место, иногда испытывают ложное чувство узнавания. Бихевиористы считают, например, что это явление могут вызывать определенные запахи, связанные с прошлым человека. Мозг вспоминает только запах, но в глубине души человек убежден, что вспоминает это место, где витал этот запах.– Ну, что до Тибета, его запахи совершенно специфические, не похожие ни на какие другие, – мрачно хмыкнул Римо.Внизу хлопнула дверь.– Чиун вернулся, – бросил Уильямс. – Побегу встречу.Положив телефонную трубку, Римо сбежал вниз по лестнице, чтобы встретить мастера Синанджу у самой двери. В руках старый кореец держал бумажный пакет – ошибки быть не могло: оттуда пахло свежей рыбой.– Боже! – воскликнул Римо, принимая пакет.– Пикши не было, – пожал плечами Чиун, закрывая дверь. – Насколько я помню, сегодня твоя очередь готовить.– Но ведь я только что готовил! – возмутился Римо, когда они вошли на кухню.– В прошлый раз твоя стряпня была неудачной. Утка получилась слишком жирной, а рис явно не доварился. Сегодня вечером тебе придется исправить былые ошибки.– Ответь наконец на мои вопросы, и я с удовольствием приготовлю тебе ужин.– Мне плевать, готовишь ты с удовольствием или неохотно, лишь бы ты готовил хорошо, – буркнул Чиун.– Заметано?– Если еда мне понравится, то да, – согласился Чиун. * * * Через час, сытые и довольные, они сидели в комнате для медитации. Во все ее четыре огромных окна лился угасающий свет дня.– О'кей, – начал Римо, откладывая свои палочки для еды. – Пришло время получить ответы на все вопросы. Во-первых, почему ты поехал в Тибет один, без меня?– К этому меня вынудили обстоятельства, – отозвался Чиун, отставляя в сторону тарелку с рисом.– Но ведь у вас с Болдбатором Ханом был другой уговор! Ты должен был отыскать бунджи-ламу, а отнюдь не отвозить ее в Лхасу.– Да, верно. Поездку в Лхасу я предпринял, чтобы расплатиться со старыми долгами.– Слушаю, – решил поторопить учителя Римо.– Я много рассказывал тебе о роде Синанджу, о принадлежавших к нему мастерах, об императорах и властителях, которым они служили. Единственной страной, которая очень редко пользовалась их услугами, был Тибет. А ведь, казалось бы, род Синанджу мог бы найти много выгодных заказов у здешних настоятелей, которые вечно плели интриги. Так, во всяком случае, считал мастер Поджи, получивший свой первый заказ от тибетского настоятеля. Правда, настоятель этот был не тибетцем, а китайцем, регентом некоего далай-ламы, отличавшегося несговорчивым нравом. Он не желая повиноваться своему челе, то есть наставнику. Решено было тихо убрать этого ламу и найти вместо него другого, более покладистого.Чиун закрыл глаза, как бы воскрешая в своей памяти прошлое.– В награду за убийство коварный настоятель обещал мастеру Поджи мешочек золота. Сговорились они тайно, в темном уголке Поталы. Глухой ночью Поджи прокрался во дворец и направился к опочивальне далай-ламы. Тот спал на своей кровати, закрывшись с головой, словно чего-то опасался. В глубине души Поджи несказанно обрадовался, ибо это сильно упрощало задачу. Взобравшись на кровать, мастер одним движением раскроил череп под одеялом. И все было хорошо. Так по крайней мере он думал.На следующий день, когда тело покойного далай-ламы обрядили для похорон, мастер Поджи получил обещанное золото. Будучи еще новичком в своем деле, он поспешил посмотреть на лицо своей жертвы.Глаза Чиуна помрачнели.– Я, кажется, понял, что случилось, – тихо произнес Римо.– Это был ребенок, Римо. Поджи убил ребенка. А это, ты знаешь, худший грех, который только может совершить мастер. И хотя Поджи не питал никакого злого умысла, именно его рука нанесла смертельный удар милому ребенку. В безудержном гневе мастер порешил настоятеля, являвшегося орудием Китая, который уже тогда стремился захватить Тибет. В глубоком раскаянии Поджи поклялся искупить свою великую вину перед Тибетом, но ему так и не представилось возможности. И вот долг переходил от мастера к мастеру, пока такая возможность не представилась. Я заплатил этот долг, отправившись на спасение бунджи.– Но она умерла.Чиун скорчил гримасу.– Это не моя вина. Да и не в том дело: долг был заплачен. К тому же бунджи не умерла. Она просто перешла в новое, возможно, более достойное тело.– Но ты же не веришь во всю эту чушь!– Я не желаю обсуждать свои верования, – сухо отрезал Чиун.– Хорошо. Тогда поговорим о Гонпо Джигме.Чиун согласно кивнул.– Ты мне уже сказал, что знаешь значение тибетского слова Джигме. Это означает «Не-Ведающий-Страха». Странно, не правда ли, что это имя довольно распространено среди такого мирного народа?– Уже усек, – нетерпеливо перебил Римо. – А что значит Гонпо?Чиун испытующе взглянул на своего ученика.– Неужели не можешь угадать?– Нет.– Даже после того, как вдруг обнаружилось, что Тибет тебе хорошо знаком, хотя ты никогда и не бывал в этой величественной стране?– Дежа вю.Чиун погладил бороду.– Я не знаю этого выражения.– Смит мне все объяснил. Иногда чувствуешь, будто ты уже бывал в каком-то месте, хотя на самом деле никогда там не был. Именно такое ощущение я и испытывал. В этом нет ничего странного.– Ничего подобного, – раздраженно перебил Чиун. – Смит не прав. Гонпо – хорошо известный в Тибете бог. Его так же называют Мазакалой.– Кажется, я уже слышал это имя, – протянул Римо.– Есть и еще одно имя для Гонпо. Гораздо более употребительное. Ты не можешь угадать его, Римо?– Я не разбираюсь в тибетских богах.– Забудь про Тибет Я говорю о Гонпо, которого порой называют Разрушителем. Гонпо-Разрушитель.Только тут Уильямса осенило.– Ты хочешь сказать, что Гонпо – одно из имен Шивы?– Именно! Люди верят, что Разрушитель Шива живет на горе Кайласа. На эту гору взбираются многие паломники, но никто не смеет подняться на самую вершину. Что скажешь, Римо?– Что ж, это доказывает, что я не Шива и не его воплощение. Я вырос в Ньюарке. И никогда не слышал о горе Кайласа.– Вовсе это ничего не доказывает! Тибетцы признали в тебе Гонпо. А когда ты летел над горой Кайласой, то ты не мог оторвать глаз от ее ужасной вершины.– Это была гора с ущельями, недалеко от Индии?Чиун кивнул.– Разве это не доказывает, что ты одержим духом Шивы?– Одержим? То же самое мне сказала девушка-кочевница: «Ты одержим богом».– Среди тибетцев есть мистики, которых называют «пово». Когда они впадают в транс, в их тела вселяются души тех или иных богов и говорят их устами. Без сомнения, эта женщина увидела, что в тебе проявляется дух Шивы.– Бред какой-то! Как раз в такие офигенные чудеса и верила Скуирелли Чикейн.– Если какой-нибудь болван верит, что солнце восходит каждый день, это еще не значит, что солнце будет пренебрегать своими обязанностями только ради того, чтобы позлить этого болвана, – сказал Чиун.Римо, насупившись, скрестил руки на груди.– Что бы ты там ни говорил, я все равно ни во что не верю. Ни в реинкарнацию, ни в бунджи-лам, ни в Шиву или Гонпо, ни во что!– Имеешь право, – огрызнулся Чиун. – Разговор этот завел ты, а не я. А теперь сам злишься на меня за мои объяснения.Римо надолго замолчал. В затянувшихся сумерках его суровое лицо постепенно смягчилось. Смягчилось и лицо Чиуна. Оба расслабились.– Может, когда-нибудь я заберусь на Кайласу и осмотрю вершину, – задумчиво протянул Уильямс. – Чтобы окончательно разрешить этот вопрос.– Конечно, ты можешь это сделать, сын мой, – медленно проговорил Чиун. – Но сперва хорошенько подумай. Если Шива и в самом деле там обитает, кто спустится с Кайласы в твоем облике?Ученик не нашелся с ответом.Он только сказал:– Для меня лишь одно несомненно. Скуирелли Чикейн отнюдь не была реинкарнацией бунджи-ламы. Так, всего-навсего лучистоглазая любительница покайфовать, да к тому же еще и одержимая манией величия.– Для человека, который заявляет, что не верит ни во что, кроме своей настырности, ты слишком самоуверен, – заявил мастер Синанджу.– Если Скуирелли Чикейн все же вернется, – отозвался Римо, – пусть на этот раз она ищет нас, а не мы ее.– Не призывай такой беды на наши головы, – предостерег Чиун. – В этой жизни одной такой, как Скуирелли Чикейн, больше чем достаточно.И во все еще не сгустившихся сумерках они улыбнулись друг другу. Эпилог В самый первый день третьего месяца тибетского года Земляной Собаки Дра Дранг лежала на чистой соломе в коровнике, находившемся в городе Буранг. Со стонами и гримасами она рожала своего первенца – труд тяжелый, но радостный.Наконец, после долгих потуг, вместе с кровью и амниотической жидкостью на свет Божий появился долгожданный младенец.Приняв ребенка, повитуха шлепнула его, как полагается, вселяя жизнь в крошечные легкие, и перегрызла зубами пуповину.Завернутого в одеяло из яка младенца, поражавшего каким-то странным спокойствием, как внешним, так и внутренним, передали Дра Дранг, которая бережно прижала его к своей неспешно вздымающейся груди.Мать как раз собиралась развернуть этот узел, чтобы определить пол новорожденного: мальчик это или девочка, когда с изумлением заметила первые волосенки на крошечной пульсирующей головке. Волосенки были цвета ржавчины.«Что это может предвещать?» – подумала она. * * * НИКОГДА. Никогда не играй против детей или собак. Благодаря этому маленькому человечку на мою долю выпала необыкновеннейшая удача, и я смогу повторить все сначала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28