Когда наконец снежный обвал кончился, воцарилась звенящая тишина, полное беззвучие.Из сугроба вынырнула лысая желтая голова, поросшая кустиками черных волос. Мастер Синанджу внимательно осмотрелся и, нагнувшись, вытащил Скуирелли Чикейн за ее шафранно-желтые волосы.– Я это сделала! Сделала! Сделала! – радостно завопила она.Следующими, как медведи после долгой спячки, из снега вылезли Кула и Лобсанг.У подножия горы высились огромные завалы. Уцелевшие танки отползали прочь. Вертолеты же разлетелись, как испуганные вороны.– Я сделала это! Сделала! Я покарала подлых китайцев! – ликовала Скуирелли.– Мы еще не свободны, – заметил Чиун, глядя на вертолеты, которые, как стервятники, вновь слетались на еще живую, но уже агонизирующую добычу.Из подвешенного под фюзеляжем репродуктора послышался властный голос, сказавший на чистейшем китайском:– Я предлагаю вам безопасный проезд к Гонггарскому аэропорту. Согласны ли вы принять мое великодушное предложение?– Ни за что! – вскричала Скуирелли, грозя вертолету своим кулачком. – Я правильно говорю? – справилась она у своих спутников.Никакого ответа не последовало.И тогда актриса повторила:– Я правильно говорю?Азиаты смотрели на нее недоверчиво и качали головами.– Неужели вы не видите? Это кульминационный пункт! Бунджи-лама своим невероятно могучим голосом взывает с вершины скалы к противостоящим ей негодяям. Великолепный игровой момент! Попробовал бы сам Спилберг превзойти меня. Готова побиться об заклад, что горожане уже пляшут на улицах, радуясь, что негодяев настигло наконец возмездие.Все взгляды обратились на Лхасу. Те, кто слышал грохот ревущей лавины, наверняка видели поражение, нанесенное силам Народно-освободительной армии.– Они вот-вот должны высыпать на улицы! – с трудом переводя дух, заявила Скуирелли.Но Лхаса осталась спокойной.– Что с ними? Неужели они не понимают, что их освободили?Когда стало ясно, что и на этот вопрос никто не ответит, актриса сложила рупором ладони и попыталась оповестить Лхасскую долину о радостных новостях.С вершины горы донесся короткий предостерегающий шум.Мастер быстро дотронулся рукой до горла Скуирелли, она что-то пропищала, как испуганная мышь, а затем и вовсе умолкла.Вы все ревнуете, потому что вас спасла женщина, пыталась крикнуть она. Но они спокойно беседовали между собой, абсолютно ее не замечая.– Я пришел сюда, чтобы водворить бунджи-ламу на Львиный трон, – спокойно рассуждал мастер Синанджу. – Я это сделал.– Верно, – с готовностью подтвердил Кула.– Отныне бунджи-лама является полноправной правительницей Тибета.Вы забываете о законах жанра, идиоты, ругалась про себя Скуирелли. Публика с нетерпением ждет.– Возможно, – продолжил Чиун, – этой бунджи-ламе не суждено было освободить Тибет.Все посмотрели на Скуирелли так, словно она переврала свою роль.– Вполне возможно, – допустил Кула. – В конце концов она белоглазая. Да еще женщина.– Чему быть, тому не миновать, – молвил Лобсанг. – Кто из нас может остановить вращение неумолимого Колеса Судьбы?– Стало быть, решено, – подытожил Чиун. – Мы сделали все, что могли. И теперь надо спасаться бегством, чтобы дождаться более удачного, благоприятного времени.Кому вы вешаете лапшу на уши, молча возмутилась Скуирелли.Но они уже пришли к окончательному решению. Актриса вновь оказалась в вероломных объятиях Кулы, и все четверо начали спуск. Вряд ли могло быть хуже, разве что ей бы пришлось играть роль какого-нибудь бессловесного животного или, упаси Боже, ребенка. Глава 38 У подножия горы бунджи-лама и ее спутники нашли пустой джип. Уже после того как отъехали, они заметили шофера. Он прятался под шасси и так и остался валяться на земле с вывалившимися из раздавленного тела кишками и языком.За рулем сидел Кула. Никто не преследовал их по пути в город – отстал даже вертолет, который сулил им безопасный проезд. Он улетел в Гонггарский аэропорт.В Лхасе то и дело завязывались автоматные перестрелки. То тут, то там в голубое небо вздымались клубы черного дыма.– Китайцы сражаются, – пробормотал Кула.– Интересно, с кем это? – громко выразил свое недоумение Чиун.– Они сражаются с тибетцами, – гордо провозгласил Лобсанг. – Лхасцы, зная, что бунджи-лама с ними, открыто выступили на борьбу.– Тибетцы не сражаются, – презрительно проронил Кула.Но по мере того как они приближались к городу, звуки битвы становились все слышнее.Самые ожесточенные бои, по-видимому, шли где-то в районе Бюро общественной безопасности. Кула объехал это место. Он мчался по пустынным улицам, под взглядами испуганно выглядывающих из окон тибетцев, пока не выскочил на дорогу, ведущую в аэропорт.Повернув за угол, он чуть не столкнулся с встречным военным грузовиком, впрочем, образцами краски машины все же обменялись.– Кхампы – самые худшие водители, – буркнул Кула.– Кхампы – настоящие бойцы, – возразил Лобсанг.– Кхампы – бандиты и трусливые слабаки, – не сдавался монгол. И вдруг в зеркале заднего вида мелькнуло что-то такое, что заставило его подпрыгнуть. Скрежеща тормозами, грузовик развернулся и помчался за джипом. – Я им покажу! – вскричал Кула, до упора выжимая педаль газа.Так они один за другим и неслись по гонггарской дороге. Каждый раз, когда грузовик, казалось, вот-вот их настигнет, монгол каким-то чудом выжимал дополнительные лошадиные силы из мотора китайского джипа.Еще немного, и они окончательно уйдут от погони, но как раз в этот момент сзади, заглушая шум двигателя, донесся раздосадованный крик:– Да остановитесь же вы! Это я!Чиун так и подпрыгнул от неожиданности.– Римо?– А кто же еще? – заорал сидевший за рулем грузовика Уильямс.– Но ты одет, как кхампа, Белый Тигр, – широко раскрыв глаза от удивления, заметил Кула.– Что же мне, нельзя уж и переодеться, мать вашу так! – прокричал Римо. – Останавливайтесь! * * * Кула попытался тормозить. Нога в сандалии помогла ему выжать педаль газа, а рука с длинными пальцами, схватив рулевое колесо, заставила прижать джип к обочине.Из грузовика в съехавшем набок песцовом тюрбане выпрыгнул Римо.Чиун бросился ему навстречу.– Что ты делаешь в Тибете? – гневно спросил мастер Синанджу.– Я уже вас обыскался, – пожаловался Римо. – На этот раз вы действительно достигли своего. Назревает большой международный скандал.– Я в очередном отпуске, – огрызнулся кореец. – Как я его провожу, никоим образом Америки не касается.– Скажи это Пекину! Смита так и трясет от бешенства. Президент места себе не находит, потому что Первая леди не на шутку взволнованна. Послушайте, я должен как можно скорее вывезти вас всех из Тибета.– Кто это? – поинтересовался Кула, обращаясь к Римо и указывая на Бумбу Фуна.Ударив себя в грудь, тот заявил:– Я Бумба Фун, могучая правая рука Гонпо Джигме.– А кто такой Гонпо Джигме? – спросил монгол.– Я, – ответил Римо.Чиун приблизился к своему ученику.– Ты – Гонпо Джигме?!– Да.– Но ты говоришь голосом Римо!– Я и есть Римо.– Но ты только что сказал, что ты Гонпо Джигме.– Я Гонпо Джигме. Послушай, такие дурацкие разговоры мне приходится вести везде и всюду, где бы я ни оказался. Поехали отсюда, о'кей?В этот момент к Римо подскочила Скуирелли Чикейн. Она отчаянно жестикулировала, указывая на себя, на корейца и на свое безголосое горло.Легким прикосновением руки к шейному нерву Уильямс восстановил ей голос.– С какой стати ты нагоняешь меня и портишь весь мой замысел? – негодующе воскликнула актриса.– Гм.– Пойми же, это мой фильм, и я не позволю тебе воровать у меня сцены! А если хочешь сниматься в главной роли, то ты уже опоздал. Уже вовсю идет третья часть.– Что она там бубнит? – справился Римо у учителя.– Да... никто понять не может, – махнул рукой тот – Но мы должны как можно скорее вывезти тебя из Тибета.– Меня?! Но я приехал черт знает откуда, чтобы вывезти из Тибета вас!– Я никуда не поеду, – запротестовала Скуирелли. – Я бунджи-лама, а здесь, в Тибете, слово бунджи-ламы – закон. У меня есть план. Сперва мы...И Римо, и Чиун одновременно протянули пальцы к затылку Скуирелли, заглушив ее дальнейшие протесты, сели каждый в свою машину и с ревом помчались в Гонггарский аэропорт.В пути Чиун пересел в грузовик Римо. Машину вел Уильямс, а Бумба Фун прикорнул в водительской койке.За спиной у них, в Лхасе, беспрестанно гремели оглушительные взрывы.– Я просил этих кхампов, чтобы они не особенно расходились, – стал оправдываться Римо. – Но стоило им ворваться в город, как они тут же накинулись на китайцев.– Давно ли ты заделался кхампой? – полюбопытствовал Чиун.– Я почетный кхампа, – нагнувшись, шепнул Уильямс. – Они принимают меня за Гонпо Джигме.– А кем ты себя считаешь?Римо выбросил из окна свой песцовый тюрбан и почесал затылок.– Грязнулей, которому необходимо срочно принять ванну, – ответил он. И поглядев на лысую, в черных полосах голову мастера Синанджу, добавил: – Что с твоей головой? Такое впечатление, будто ты играл в пустой бочке из-под угля.– Я изменил свой облик.– Изменил облик?!– Ты ведь тоже преобразился. Разве я не вправе сделать то же самое?– Само собой. Только то, чем ты покрыл голову, слезает, – кивнул Римо.Оглядев себя в боковое зеркало, Чиун вытащил из одного рукава кимоно баночку с аэрозолем и покрыл свою облинявшую голову липким черным порошком.Римо бросил взгляд на этикетку. «Заменитель волос», успел прочитать он, прежде чем Чиун убрал баночку.Уильямс закатил глаза. Скорее бы, скорее распроститься с этим Тибетом навсегда. * * * В Гонггарском аэропорту их уже ожидал приветственный комитет. В основном гражданские лица, несколько присутствующих здесь солдат тотчас отошли в сторону.Вдоль дороги стояли простые тибетцы, они же образовали полукруг и возле взлетной полосы. Лихорадочно вращались простые и богато отделанные молитвенные колеса. Когда бунджи-лама со свитой подъехала к турбовинтовому самолету, все взгляды устремились в их сторону.– Что-то не нравится мне это сборище, – буркнул Римо, внимательно оглядывая толпу.– Думаю, они не станут вмешиваться, – ответил Чиун, вылезая из грузовика, но в глазах его застыла тревога.– Что за чушь вы несете? – возмутилась Скуирелли. – Это обожающая меня публика. – И она стала посылать во все стороны воздушные поцелуи. – Смотрите, это я – ваша бунджи-лама!Лица тибетцев оставались совершенно бесстрастными.– Что с вами? Меня не было здесь шестьдесят лет Вам бы радоваться да радоваться!Из толпы выступил вперед пожилой китаец в военной форме.– Я тот, кто обещал вам безопасный выезд из страны, – объявил он.– И вы дорого заплатите, если не сдержите своего слова, – предостерег его Чиун на своем собственном языке.– Как министр государственной безопасности Китая, я собрал на ваши проводы здешних людей.– Ну что ж, приглашаем всех посмотреть на это грустное зрелище, – тихо произнес мастер Синанджу.– Главное, чтобы тибетцы видели, что клика бунджи-ламы не заботится о них и стремится вернуться в комфортную западную жизнь.– Мы улетаем по собственному желанию, – решительно заявил кореец.– Но тибетский народ не останется без духовного руководства, – гладко продолжил министр, обращаясь к собравшимся. – В страну прибыл человек, который только один и сможет указать верный путь в эти смутные времена.При этих словах министр указал на восток.– В Тибет возвратился таши! – громко оповестил он.– Таши! – прошипел Лобсанг.– Таши... таши, – подхватили тибетцы, повторяя этот титул снова и снова, с каждым разом все громче и все более певучими голосами.– Кто такой таши? – поинтересовался Римо. Несмотря на то что Римо не понимал китайского, он прекрасно расслышал это часто повторяемое слово.– Таши-лама, – сурово ответил Чиун.– Еще один лама? – возмутилась Скуирелли.– Его также называют панчен-ламой, – прошипел Лобсанг – Он всегда был и останется послушным орудием в руках китайцев!– Он обладает большим могуществом?– Он воплощение Опаме, Будды Безграничного Света.Скуирелли изумленно захлопала глазами.– Воплощение Безграничного Света? Неужели он более яркая звезда, чем я? И выше титулом? Неужели на сцене он заслонит меня собой? И это после всего, что произошло?– Идет таши, – проворчал Кула.– Ах ты, Боже мой, идет таши-лама, а я такая растрепанная! А одежда! Кошмар! Мне надо переодеться. Где тут моя артистическая уборная?– Тише! Это важный исторический момент.Толпа расступилась, и вперед, величавым шагом, выступили четыре настоятеля в ало-золотых облачениях.– Кто из них таши? – шепотом спросила Скуирелли.Как бы в ответ на ее слова настоятели разошлись в стороны, а посредине осталась маленькая фигурка в золотом одеянии. Лицо мальчика, увенчанное митрой, было мягким и безмятежным, глаза сияли невыразимой невинностью и красотой.– Совсем еще ребенок, – заключил Римо.Таши-ламе и в самом деле не минуло восьми. Но личико его уже сияло гордостью.– Какое у него большое молитвенное колесо! – ахнула Скуирелли. – Просто колоссальное! А у меня только и есть что этот паршивый «Оскар».– Вот он, настоящий шоу-бизнес, дорогуля, – хмыкнул Римо.Таши-лама подошел к Скуирелли Чикейн без какого бы то ни было злого умысла. Он ни на миг не сводил с нее взгляда своих совершенно бесхитростных глаз. И по-прежнему высоко, хотя и с трудом, нес свое молитвенное колесо.– Что мне сказать? – нервно спросила актриса у Лобсанга.– Главное – не становитесь на колени, – посоветовал тот.– Может, послать ему воздушный поцелуй? Он такой милашка.– Пусть он поклонится вам, о Будда Ниспосланный! – настаивал Кула.Скуирелли выпрямилась во весь рост и привела волосы в некое подобие порядка.Таши, остановившись прямо перед ней, глядел на бунджи в упор. И его личико сияло, как драгоценная жемчужина. Впрочем, глаза оставались непроницаемыми. Скуирелли с трудом перевела дыхание: она никогда не умела обращаться с детьми.Женщина подняла «Оскара» повыше, чтобы вся толпа могла разглядеть его. Никакой реакции. Что за дикие люди, подумала она. Неужели они не способны ощущать обаяние?Скуирелли закрыла глаза и напрягла всю свою волю. «Я ни за что не поклонюсь. Ни за что. Да я дам сто очков вперед этому нахаленку, хотя уже и в возрасте. Он, вероятно, еще носит резиновые трусы. С этим я в состоянии справиться. Конечно, в состоянии».Минута шла за минутой. Таши и бунджи-лама стояли лицом к лицу у самого конца взлетной полосы, под сказочно голубым небом. Со всех сторон на них с беспокойством смотрели тибетцы.Все знали, что эта встреча должна решить вопрос о том, кому быть истинным духовным лидером Тибета и каково будет грядущее этой страны.– Как долго это будет продолжаться? – шепотом спросил Римо у Чиуна.– Пока одна сторона не признает кармическое превосходство другой.– Мы можем проторчать здесь весь день, – проворчал Уильямс, обводя взглядом напряженные лица присутствующих, и вдруг заметил, что министр безопасности снова скрылся в толпе. Китаец шел, пятясь и оглядываясь, пока наконец не исчез за стеной забывчивых тибетцев.Римо заподозрил неладное.А министр тем временем сунул руку в карман, вытащил оттуда небольшой черный предмет, нажал пальцем на какую-то кнопку... Раздался еле слышный щелчок. * * * В священной летописи записано, что в тот великий день, когда встретились бунджи– и таши-ламы, столкнулись и их кармы, вознесясь в недоступные для людей сферы. Вступили в противоборство и их железные воли. В этом столкновении не могло быть ни победы, ни поражения...Единственно возможным выходом из создавшегося положения был одновременный уход и бунджи, и тулку из этого суетного мира; причем каждый из них знал, что им еще суждено встретиться и довести борьбу до конца в следующей жизни.Все свидетели отмечают, что уход из жизни бунджи-ламы и тулку вызвал большое народное горе, и в качестве утешения для их скорбящих последователей на том месте, где стояли посланцы Будды, осталось яркое сияние – залог непременного будущего возвращения обоих.И о чудо из чудес! С ясного неба низвергся какой-то странный цветной дождь. * * * Гигантское молитвенное колесо в крошечном кулачке таши-ламы вдруг сотряслось от грохота. Взрыв отбросил свидетелей случившегося по крайней мере ярдов на тридцать, смешав их в одну кучу. Нестерпимо яркая вспышка надолго запечатлелась в сетчатке всех, кто ее видел.Только Римо предвидел, что произойдет в следующую секунду. Но изменить что-либо было уже невозможно. После щелчка радиопульта ему оставалось лишь крикнуть: «Бомба!». Но его тут же, как и всех других, швырнуло наземь и отбросило прочь стеной раскаленного воздуха.Чувствуя, что его подхватило взрывной волной, Римо расслабился и придал своему телу нужное положение. Описывая задуманную траекторию, он сделал двойное сальто-мортале и опустился на четвереньки, целый и невредимый.Мастер Синанджу, также отброшенный взрывом, ухватился за ближайший электрический столб, по инерции покрутился вокруг него и приземлился стоя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28