Он искал пути бегства… и не находил их. Вырваться на свободу можно было, только преодолев тридцать миль океана.
Добраться до материка вплавь? – Нереально. Тем более, что в океане полно акул.
Тайно построить плот или лодку? – Совершенно нереально.
Поднять восстание? С боем прорваться через заграждения, перебить охрану и захватить катер? – Еще более нереально. Организовать "соплеменников" на восстание невозможно, тем более, что многим из подонков даже нравится на Острове: здесь нет полиции. Здесь можно убивать, насиловать, грабить и употреблять ибогу… с точки зрения убийцы и насильника – Рай земной!
А в северной части острова был причал. А у причала стоял большой катер, который может всего за час-другой добраться до материка… но северную и южную часть разделяла широкая просека с рядами колючки и сигнализацией. А за ней – охрана, собаки, пулеметы и даже БМП… Гурон искал выход и не находил его.
* * *
Прошла уже вечность с того дня, как "Счастливчик" доставил Гурона на Остров. Белый Молот отдавал себе отчет, что еще немного, и он сойдет с ума или станет таким же, как его "соплеменники", – будет использовать для секса рабов, а высшей ценностью считать галлюциногенный транс.
Белый Молот поклялся, что все равно убежит, и однажды ночью предпринял рискованную вылазку к запретке. Первая же экспедиция дала совершенно неожиданный результат: Белый Молот выяснил, что в его "распоряжении" находятся сотни, а возможно – тысячи, противопехотных мин. Он даже снял одну. Это была хорошо знакомая китайская игрушка, именуемая "Тип 69" – в Афгане на этих "типах" много народу полегло… Мину он принес Ужасному. Ужасный пришел в восторг и спросил у Белого Молота: можно ли использовать мины в войне против Горбуна? Белый Молот ответил, что можно. Ужасный спросил: как? Белый молот ответил, что можно заминировать территорию, где обитает племя Горбуна. А еще можно сделать метательную машину и метать мины прямо по старой казарме, в которой обитает племя Горбуна. Ужасный пришел в неописуемый восторг, а Белый Молот получил указание немедленно приступить к изготовлению такой машины. Заодно он получил законное право отлучаться по ночам – за минами. С этого момента жизнь его переменилась.
Днем Белый Молот занимался изготовлением конструкции, напоминающей огромный арбалет, и отсыпался. А по ночам он уходил к запретке, наблюдал и ему открылось много нового… Он понял, что охрана выполняет свою работу кое-как, полностью полагаясь на собак, минирование и заграждения. Случалось, охранники напивались и гоняли вдоль запретки на БМП. Однажды даже открыли огонь из пушки, распугав собак… Этот чертов БМП вызывал какое-то беспокойство, чем-то тревожил, но Белый Молот никак не мог сообразить, чем именно…
И вдруг однажды он прозрел! Он вспомнил, что эта модификация АМХ называется "Маrine" – "морская". Эта модель была разработана французской компанией GIAT по заказу Индонезии и предназначена для ведения боевых действий в море…
В море! В море, черт побери!
Белому Молоту все стало ясно.
Два с лишним месяца он ходил к запретке почти каждую ночь, и, если ветер благоприятствовал, дул со стороны собак, он снимал мины – иногда по семь-восемь штук за ночь. Одну мину из ночного "урожая" он приносил "королю", остальные до поры до времени прятал…
Ужасный торопил с постройкой метательной машины, а Гурон сознательно затягивал дело. Он изготовил один образец и сам же его забраковал, хотя "арбалет" исправно выбросил тяжелый снаряд метров на сто. Приступил к изготовлению второго. Ужасный торопил. Гурон, как только мог, затягивал – он еще не был готов к рывку на волю.
И вот наступил день, когда Белый Молот сказал себе: все готово… готов ли ты?
И ответил себе: да, я готов.
– Ты уверен, что у тебя получится?
– Пошел ты к черту с детскими вопросами! Назвался груздем – полезай в кузов. Не получится, так хоть погуляем напоследок, наведем шухеру в этом гадюшнике… согласен?
– Согласен… когда?
– Сегодня ночью.
Глубокой ночью Белый Молот проник в "апартаменты" Ужасного и заколол его его же кортиком… впервые он увидел лицо этого монстра без чудовищной маски. Без маски оно было еще страшней.
Он взвалил на плечо громоздкий "арбалет" и потащил его к запретке.
Спустя полчаса Белый Молот лежал в загодя выкопанном окопчике в сорока метрах от запретки. Ночь была невероятно душной и казалось, что весь мир окутан влажной банной духотой… но Белый Молот точно знал, что в Ленинграде сейчас зима – февраль. Возможно, идет снег, в густой штриховке снегопада город кажется призрачным, нереальным… на заснеженных улицах громыхают трамваи, сыплют искрами с проводов… висят на крышах сосульки… спешат куда-то, привычно поругивая погоду, прохожие…
…Белый Молот уперся ногами в бамбуковый лук, руками взялся за тетиву и с трудом взвел свой "арбалет". Он положил на направляющую бамбуковый стволик с прикрепленной на конце миной… несколько секунд он сидел неподвижно, потом сказал: поехали!
Он ударил камнем по колышку, удерживающему тетиву. Плети бамбукового лука распрямились, "арбалет" вздрогнул, выбросили "стрелу". Завывая, "стрела" с миной ушла вверх под углом градусов сорок пять. Белый Молот прикинул, что выброшенная под таким углом "стрела" пролетит метров двести, а может, и больше… он не знал, где она упадет, да это было и не важно. Важно навести шороху, вызвать панику. Прошло четыре – пять секунд и грохнул взрыв.
Белый Молот плотно вжался в свой окопчик, приоткрыл рот и резко дернул длинную, почти стометровую проволоку, привязанную к взрывателю мины. В стальном корпусе "Тип 69" сработали вышибные заряды, выталкивая наружу основной заряд. В обычных условиях он подпрыгивает на полтора метра и расходится на сотни осколков, выкашивая все живое в радиусе пятнадцати метров… сегодня "прыжок" не получился – на мину-детонатор была уложена пирамида из сорока с лишним "типов". Подрыв инициирующей мины привел к мгновенной детонации более чем четырех килограммов взрывчатки. Взрыв образовал трехметровую воронку, оборвал колючку, тысячи осколков прошили плотный воздух.
Белый Молот подорвал вторую пирамиду… Два этих взрыва носили отвлекающий характер, прогремели в стороне от реальной точки прорыва. Вот там, на реальном направлении, Белый Молот сосредоточил более сотни мин!
Он дернул последний проволочный привод… И земля вздрогнула от третьего удара Белого Молота. Погасла часть прожекторов, в ужасе разбежались доберманы. Теперь – вперед! Без сомнений. Без раздумий. Без оглядки. Теперь все зависит только от тебя – от твоего мастерства, выучки, нервов… и от удачи.
Вперед, капитан Петров! Вперед, Белый Молот!
Гурон вскочил и стремительно побежал вперед.
Он быстро пробежал сорок метров до запретки, спрыгнул в воронку, выскочил из нее… навстречу выбежал ошалевший негр с вытаращенными глазами, направил на Гурона "стэн". Гурон заколол его кортиком казненного "короля", подхватил пистолет-пулемет и побежал дальше. Кажется, он что-то кричал, но сам себя не слышал… Сейчас ему нужна была "Маrine"!
И машина сама выкатилась навстречу. Она светила одной фарой, рычала двигателем, из распахнутого люка торчала голова механика-водителя. Гурон дождался, пока машина поравняется с ним, и стремительно взлетел на броню. Оба люка десантного отделения были открыты. Гурон нырнул внутрь, в стальное вибрирующее чрево броневика. Он "воткнул" ствол "стэна" в спину механика-водителя. Тот испуганно оглянулся. Гурон подмигнул, вытащил револьвер из кобуры на поясе негра и сказал ему:
– Все нормально, приятель.
А может быть, он сказал это себе. Он и сам до конца не верил, что ему удалось прорваться и так успешно, так легко, захватить бээмпэшку… Он опустился на какой-то ящик, стер со лба пот и грязь.
– Гони на берег, сынок, – крикнул Гурон, перекрывая гул двигателя. Негр непонимающе заморгал. Гурон показал стволом револьвера: налево. Негр кивнул, повернул налево, машина, плавно покачиваясь, покатила по просеке…
Когда выскочили на берег океана, Гурон спросил:
– Сколько у тебя топлива, сынок?
Оказалось, что топлива меньше сотни литров.
– До берега дотянем?
– До какого?
– Тормоз ты, однако, братишка… до материка.
Водитель округлил глаза, потом промямлил:
– Я не знаю.
Хреново, подумал Гурон, очень хреново… приказал:
– Вперед!
– Мистер! – сказал негр. – Не надо, мистер… мы не доплывем.
– Вперед, чукча, – приказал Гурон.
– Мистер, не надо. Я никогда не плавал на этой машине… мы погибнем.
– Курс – на восток, – уверенно повторил Гурон. – Ты не ссы, чукча, в теплой воде тонуть не страшно.
Навряд ли житель черного континента знал, кто такой чукча… он тяжело вздохнул, поднял волноотражающий щиток и двинул амфибию вперед. "Маrine" вползла в родную стихию. Зашумели насосы, загудели водометы. Расталкивая щитком воду, бронированная черепаха медленно отплыла от берега. Гурон стиснул зубы – больше года он провел на этом чертовом Острове… и вот вырвался! Неужели правда? Неужели все это правда?
А ведь это правда!
Гурон рассмеялся и запел:
Не нужен мне берег турецкий И Африка мне не нужна!
Негр испуганно оглянулся. Гурон подмигнул, сказал: курс – на восток, земеля.
Гурон обнаружил, что сидит на ящике с пивом. Он ухмыльнулся, взял бутылку и выбрался на "палубу". Он сидел на броне, скрестив ноги по-турецки, обвешанный оружием, как пират, и пил пиво. Пиво было теплым и горьким… никогда в жизни он не пил более вкусного пива – пива со вкусом свободы!
Вибрировала "палуба", ночной бриз шевелил волосы. Океан был спокоен, в небе горели мириады звезд. "Маrine" медленно, но уверенно шла на восток.
…Минут через двадцать из-за мыса показался луч прожектора. Он шарил по воде и быстро приближался – катер… Они шли без света, и Гурон надеялся, что их не заметят. Сначала так и получилось: луч света прошел мимо них раз… другой… и ушел дальше.
Обнаружили их часа через два, когда уже рассвело и они прошли примерно половину пути. Гурон услышал звук двигателя, оглянулся и увидел приближающийся на полном ходу катер… Низкое солнце слепило, катер стремительно надвигался. Он казался темной хищной птицей над водой.
– Врагам не сдается наш гордый "Варяг", – пробормотал Гурон. "Черепаха" не могла конкурировать с катером ни по скорости, ни по маневренности… но она была защищена броней и имела автоматическую двадцатипятимиллиметровую пушку.
По борту хлестнули пули, над океаном прогрохотала пулеметная очередь.
– Да хрен возьмете меня, суки! – выкрикнул Гурон зло, азартно.
Он спустился вниз, занял место в боевой башенке, стал разбираться с артиллерией. Оказалось не так уж и сложно…
Катер описывал эллипсы, маневрировал, постреливал из пулемета. Пули калибром "7,62" молотили по броне, но пробить ее не могли. "Черепаха" уверенно ползла, дымила выхлопной трубой по правому борту.
Гурон ловил катер стволом, но все никак не мог приноровиться… на катере осмелели, подошли ближе – Гурон дал очередь. Снаряды прошли по борту катера, вспороли обшивку, брызнули вспышками разрывов. Катер резко отвалил в сторону, задымил.
Гурон рассмеялся. Над океаном вставало солнце, и стальная плавающая "черепаха" несла его к свободе.
Глава третья
ОКЕАН
Топливо кончилось, когда до берега осталось километров десять-двенадцать… двигатель фыркнул раз, другой и затих. Прекратилась надоедливая вибрация корпуса.
– Приплыли, – сказал Гурон.
– Я не виноват, мистер, – испуганно заявил негр-механик. – Я предупреждал.
– А никто тебя и не винит, – ответил Гурон довольно беззаботно. "Черепаха" по инерции все еще двигалась вперед, и Гурон, пребывая в эйфории, еще не осознавал всей серьезности положения. Казалось, что земля уже близко, что попутный ветер так или иначе подгонит "черепаху" к берегу. Он ничего не знал о течении, которое сносит машину на юг и неизбежно унесет в океан… а на борту есть только ящик пива и ни крошки пищи.
Часа через три стало ясно, что "черепаха" медленно дрейфует к югу, а береговая полоса не только не приблизилась, но – напротив – отдаляется.
Насосы не работали, а внутрь корпуса начала поступать вода. К вечеру берег скрылся из виду, "черепаху" несло в Атлантический океан.
* * *
Гурон избавился от "напарника". Это было жестоко и, вероятно, несправедливо. Но он отдавал себе отчет, что негр зарежет его через пять минут после того, как он, Гурон, уснет. А он уже валился с ног от усталости.
Он избавился от напарника, вычерпал воду и лег спать. Спал плохо, тревожно.
На другой день был шторм. "Черепаха" то поднималась на гребень волны, то проваливалась вниз… каждый такой "провал" казался Гурону последним. В корпус поступала вода, ее нужно было отчерпывать, но Гурон был не в состоянии – он боролся с морской болезнью и с ящиком пива, который швыряло по стальной утробе.
Сколько часов продолжался шторм, он не знал… казалось, что несколько дней. Когда шторм прекратился, Гурон был измотан вконец, но отдыхать не пришлось. Когда он отдраил люк, то увидел, что "черепаха" сидит почти вровень с водой. Несколько часов Гурон черпал воду, выливал ее обратно в океан. Потом упал, совершенно обессиленный. Уснул в мокрой, пропитанной солью одежде.
Когда проснулся, его роба стала белесой от соли и казалась жесткой, как наждак. Соль была везде – на теле, в волосах, в бороде.
Прошел еще один день. Он снова вычерпывал воду, пил пиво. Он экономил пиво, как только мог, но понимал, что как ни экономь, "запасов" хватит дня на три. Потом – финал.
* * *
Он выбросил за борт пустую бутылку – последнюю! – и лег на палубе. Нужно было спуститься вниз вычерпывать воду, но он подумал: зачем? Без жидкости он продержится в этой парилке максимум двое суток… ну, допустим, трое… потом он начнет пить соленую воду… потом сойдет с ума, будет бредить, галлюцинировать и все равно подохнет… так зачем вычерпывать воду?
У него был английский пистолет-пулемет "стэн" с полным магазином и бразильский "таурус". В барабане "тауруса" одного патрона не хватало, но какое это имеет значение? Нужен-то всего один.
* * *
Океан был тих. Абсолютно тих. Ветра не было совсем, серо-зеленая вода лежала неподвижно, как лужа. Гурон лежал на горячей броне, засыпал, просыпался и снова засыпал… в очередной раз он проснулся ближе к вечеру. Открыл глаза и сразу увидел большого белого альбатроса. Альбатрос сидел на башне и глядел на Гурона черными неподвижными глазками.
Гурон подумал, что все еще спит и видит сон. Или начинается бред. Он бы не удивился, если бы птица вдруг заговорила человеческим голосом. Пожалуй, он бы даже поддержал разговор. Она не заговорила. Неправдоподобно большая, она сидела на башне и глядела на Гурона круглыми равнодушными глазками.
Все еще сомневаясь в реальности происходящего, Гурон встал на колени и протянул к птице руку. Альбатрос пошевелился и… больно ударил по руке клювом.
– … твою мать, птичка! – хрипло произнес Гурон. Он посмотрел на руку, на выступившую мгновенно кровь и осознал вдруг, что птица существует не только в его воображении. Она – реальна. И – она съедобна!
Он схватил птицу за шею. Альбатрос дернулся, распахнул огромные крылья. Вдвоем человек и птица покатились по палубе. Альбатрос был очень сильным, он бил человека крыльями, издавал горловые звуки, стремился ударить клювом. Гурон был уже очень слаб, но не отпускал птицу. Они скатились в воду. Альбатрос бил крыльями, человек стискивал руки, душил, стремился сломать шею… возможно, в этот момент он не был человеком.
Альбатрос затих, распластал по воде крылья. Обессиленный человек лег на спину, раскинул руки и прикрыл воспаленные глаза. Было очень тихо, садилось солнце, на неподвижной воде неподвижно лежали три тела – воняющая запахом солярки бронированная боевая машина, мертвая белая птица и полумертвый человек.
Он вытащил альбатроса на "палубу", кортиком вскрыл горло и прильнул губами к ране. Он пил соленую, горячую кровь, захлебывался ею и пил, пил…
Наступила ночь. Над океаном высыпали звезды. Гурон сидел на "палубе". Губы, борода, грудь и руки его были в засохшей крови. К крови пристали пух и мелкие перья. Он был страшен. У его ног лежала наполовину съеденная птица. Длинное узкое крыло свешивалось в воду.
* * *
Палило солнце, воняли протухшие остатки альбатроса… Гурон сидел на палубе и разговаривал с Большой Погремушкой. Большая Погремушка говорил:
– Ты принес в жертву птицу, Белый Молот. Ты поступил как настоящий хунган … правильнее, конечно, принести в жертву петуха. Лучше всего черного петуха.
– Где же мне взять черного петуха, Большая Погремушка?
– Тебе негде взять петуха, Белый Молот… Духи понимают это. Духи приняли жертву и помогут тебе.
– Ага! Дождешься от ваших духов, – ответил Гурон… и вдруг услышал звук двигателя. Он присмотрелся и увидел приближающийся катер. Катер летел над водой, на носу у пулемета стоял живодер Джошуа – коллекционер татуированной кожи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Добраться до материка вплавь? – Нереально. Тем более, что в океане полно акул.
Тайно построить плот или лодку? – Совершенно нереально.
Поднять восстание? С боем прорваться через заграждения, перебить охрану и захватить катер? – Еще более нереально. Организовать "соплеменников" на восстание невозможно, тем более, что многим из подонков даже нравится на Острове: здесь нет полиции. Здесь можно убивать, насиловать, грабить и употреблять ибогу… с точки зрения убийцы и насильника – Рай земной!
А в северной части острова был причал. А у причала стоял большой катер, который может всего за час-другой добраться до материка… но северную и южную часть разделяла широкая просека с рядами колючки и сигнализацией. А за ней – охрана, собаки, пулеметы и даже БМП… Гурон искал выход и не находил его.
* * *
Прошла уже вечность с того дня, как "Счастливчик" доставил Гурона на Остров. Белый Молот отдавал себе отчет, что еще немного, и он сойдет с ума или станет таким же, как его "соплеменники", – будет использовать для секса рабов, а высшей ценностью считать галлюциногенный транс.
Белый Молот поклялся, что все равно убежит, и однажды ночью предпринял рискованную вылазку к запретке. Первая же экспедиция дала совершенно неожиданный результат: Белый Молот выяснил, что в его "распоряжении" находятся сотни, а возможно – тысячи, противопехотных мин. Он даже снял одну. Это была хорошо знакомая китайская игрушка, именуемая "Тип 69" – в Афгане на этих "типах" много народу полегло… Мину он принес Ужасному. Ужасный пришел в восторг и спросил у Белого Молота: можно ли использовать мины в войне против Горбуна? Белый Молот ответил, что можно. Ужасный спросил: как? Белый молот ответил, что можно заминировать территорию, где обитает племя Горбуна. А еще можно сделать метательную машину и метать мины прямо по старой казарме, в которой обитает племя Горбуна. Ужасный пришел в неописуемый восторг, а Белый Молот получил указание немедленно приступить к изготовлению такой машины. Заодно он получил законное право отлучаться по ночам – за минами. С этого момента жизнь его переменилась.
Днем Белый Молот занимался изготовлением конструкции, напоминающей огромный арбалет, и отсыпался. А по ночам он уходил к запретке, наблюдал и ему открылось много нового… Он понял, что охрана выполняет свою работу кое-как, полностью полагаясь на собак, минирование и заграждения. Случалось, охранники напивались и гоняли вдоль запретки на БМП. Однажды даже открыли огонь из пушки, распугав собак… Этот чертов БМП вызывал какое-то беспокойство, чем-то тревожил, но Белый Молот никак не мог сообразить, чем именно…
И вдруг однажды он прозрел! Он вспомнил, что эта модификация АМХ называется "Маrine" – "морская". Эта модель была разработана французской компанией GIAT по заказу Индонезии и предназначена для ведения боевых действий в море…
В море! В море, черт побери!
Белому Молоту все стало ясно.
Два с лишним месяца он ходил к запретке почти каждую ночь, и, если ветер благоприятствовал, дул со стороны собак, он снимал мины – иногда по семь-восемь штук за ночь. Одну мину из ночного "урожая" он приносил "королю", остальные до поры до времени прятал…
Ужасный торопил с постройкой метательной машины, а Гурон сознательно затягивал дело. Он изготовил один образец и сам же его забраковал, хотя "арбалет" исправно выбросил тяжелый снаряд метров на сто. Приступил к изготовлению второго. Ужасный торопил. Гурон, как только мог, затягивал – он еще не был готов к рывку на волю.
И вот наступил день, когда Белый Молот сказал себе: все готово… готов ли ты?
И ответил себе: да, я готов.
– Ты уверен, что у тебя получится?
– Пошел ты к черту с детскими вопросами! Назвался груздем – полезай в кузов. Не получится, так хоть погуляем напоследок, наведем шухеру в этом гадюшнике… согласен?
– Согласен… когда?
– Сегодня ночью.
Глубокой ночью Белый Молот проник в "апартаменты" Ужасного и заколол его его же кортиком… впервые он увидел лицо этого монстра без чудовищной маски. Без маски оно было еще страшней.
Он взвалил на плечо громоздкий "арбалет" и потащил его к запретке.
Спустя полчаса Белый Молот лежал в загодя выкопанном окопчике в сорока метрах от запретки. Ночь была невероятно душной и казалось, что весь мир окутан влажной банной духотой… но Белый Молот точно знал, что в Ленинграде сейчас зима – февраль. Возможно, идет снег, в густой штриховке снегопада город кажется призрачным, нереальным… на заснеженных улицах громыхают трамваи, сыплют искрами с проводов… висят на крышах сосульки… спешат куда-то, привычно поругивая погоду, прохожие…
…Белый Молот уперся ногами в бамбуковый лук, руками взялся за тетиву и с трудом взвел свой "арбалет". Он положил на направляющую бамбуковый стволик с прикрепленной на конце миной… несколько секунд он сидел неподвижно, потом сказал: поехали!
Он ударил камнем по колышку, удерживающему тетиву. Плети бамбукового лука распрямились, "арбалет" вздрогнул, выбросили "стрелу". Завывая, "стрела" с миной ушла вверх под углом градусов сорок пять. Белый Молот прикинул, что выброшенная под таким углом "стрела" пролетит метров двести, а может, и больше… он не знал, где она упадет, да это было и не важно. Важно навести шороху, вызвать панику. Прошло четыре – пять секунд и грохнул взрыв.
Белый Молот плотно вжался в свой окопчик, приоткрыл рот и резко дернул длинную, почти стометровую проволоку, привязанную к взрывателю мины. В стальном корпусе "Тип 69" сработали вышибные заряды, выталкивая наружу основной заряд. В обычных условиях он подпрыгивает на полтора метра и расходится на сотни осколков, выкашивая все живое в радиусе пятнадцати метров… сегодня "прыжок" не получился – на мину-детонатор была уложена пирамида из сорока с лишним "типов". Подрыв инициирующей мины привел к мгновенной детонации более чем четырех килограммов взрывчатки. Взрыв образовал трехметровую воронку, оборвал колючку, тысячи осколков прошили плотный воздух.
Белый Молот подорвал вторую пирамиду… Два этих взрыва носили отвлекающий характер, прогремели в стороне от реальной точки прорыва. Вот там, на реальном направлении, Белый Молот сосредоточил более сотни мин!
Он дернул последний проволочный привод… И земля вздрогнула от третьего удара Белого Молота. Погасла часть прожекторов, в ужасе разбежались доберманы. Теперь – вперед! Без сомнений. Без раздумий. Без оглядки. Теперь все зависит только от тебя – от твоего мастерства, выучки, нервов… и от удачи.
Вперед, капитан Петров! Вперед, Белый Молот!
Гурон вскочил и стремительно побежал вперед.
Он быстро пробежал сорок метров до запретки, спрыгнул в воронку, выскочил из нее… навстречу выбежал ошалевший негр с вытаращенными глазами, направил на Гурона "стэн". Гурон заколол его кортиком казненного "короля", подхватил пистолет-пулемет и побежал дальше. Кажется, он что-то кричал, но сам себя не слышал… Сейчас ему нужна была "Маrine"!
И машина сама выкатилась навстречу. Она светила одной фарой, рычала двигателем, из распахнутого люка торчала голова механика-водителя. Гурон дождался, пока машина поравняется с ним, и стремительно взлетел на броню. Оба люка десантного отделения были открыты. Гурон нырнул внутрь, в стальное вибрирующее чрево броневика. Он "воткнул" ствол "стэна" в спину механика-водителя. Тот испуганно оглянулся. Гурон подмигнул, вытащил револьвер из кобуры на поясе негра и сказал ему:
– Все нормально, приятель.
А может быть, он сказал это себе. Он и сам до конца не верил, что ему удалось прорваться и так успешно, так легко, захватить бээмпэшку… Он опустился на какой-то ящик, стер со лба пот и грязь.
– Гони на берег, сынок, – крикнул Гурон, перекрывая гул двигателя. Негр непонимающе заморгал. Гурон показал стволом револьвера: налево. Негр кивнул, повернул налево, машина, плавно покачиваясь, покатила по просеке…
Когда выскочили на берег океана, Гурон спросил:
– Сколько у тебя топлива, сынок?
Оказалось, что топлива меньше сотни литров.
– До берега дотянем?
– До какого?
– Тормоз ты, однако, братишка… до материка.
Водитель округлил глаза, потом промямлил:
– Я не знаю.
Хреново, подумал Гурон, очень хреново… приказал:
– Вперед!
– Мистер! – сказал негр. – Не надо, мистер… мы не доплывем.
– Вперед, чукча, – приказал Гурон.
– Мистер, не надо. Я никогда не плавал на этой машине… мы погибнем.
– Курс – на восток, – уверенно повторил Гурон. – Ты не ссы, чукча, в теплой воде тонуть не страшно.
Навряд ли житель черного континента знал, кто такой чукча… он тяжело вздохнул, поднял волноотражающий щиток и двинул амфибию вперед. "Маrine" вползла в родную стихию. Зашумели насосы, загудели водометы. Расталкивая щитком воду, бронированная черепаха медленно отплыла от берега. Гурон стиснул зубы – больше года он провел на этом чертовом Острове… и вот вырвался! Неужели правда? Неужели все это правда?
А ведь это правда!
Гурон рассмеялся и запел:
Не нужен мне берег турецкий И Африка мне не нужна!
Негр испуганно оглянулся. Гурон подмигнул, сказал: курс – на восток, земеля.
Гурон обнаружил, что сидит на ящике с пивом. Он ухмыльнулся, взял бутылку и выбрался на "палубу". Он сидел на броне, скрестив ноги по-турецки, обвешанный оружием, как пират, и пил пиво. Пиво было теплым и горьким… никогда в жизни он не пил более вкусного пива – пива со вкусом свободы!
Вибрировала "палуба", ночной бриз шевелил волосы. Океан был спокоен, в небе горели мириады звезд. "Маrine" медленно, но уверенно шла на восток.
…Минут через двадцать из-за мыса показался луч прожектора. Он шарил по воде и быстро приближался – катер… Они шли без света, и Гурон надеялся, что их не заметят. Сначала так и получилось: луч света прошел мимо них раз… другой… и ушел дальше.
Обнаружили их часа через два, когда уже рассвело и они прошли примерно половину пути. Гурон услышал звук двигателя, оглянулся и увидел приближающийся на полном ходу катер… Низкое солнце слепило, катер стремительно надвигался. Он казался темной хищной птицей над водой.
– Врагам не сдается наш гордый "Варяг", – пробормотал Гурон. "Черепаха" не могла конкурировать с катером ни по скорости, ни по маневренности… но она была защищена броней и имела автоматическую двадцатипятимиллиметровую пушку.
По борту хлестнули пули, над океаном прогрохотала пулеметная очередь.
– Да хрен возьмете меня, суки! – выкрикнул Гурон зло, азартно.
Он спустился вниз, занял место в боевой башенке, стал разбираться с артиллерией. Оказалось не так уж и сложно…
Катер описывал эллипсы, маневрировал, постреливал из пулемета. Пули калибром "7,62" молотили по броне, но пробить ее не могли. "Черепаха" уверенно ползла, дымила выхлопной трубой по правому борту.
Гурон ловил катер стволом, но все никак не мог приноровиться… на катере осмелели, подошли ближе – Гурон дал очередь. Снаряды прошли по борту катера, вспороли обшивку, брызнули вспышками разрывов. Катер резко отвалил в сторону, задымил.
Гурон рассмеялся. Над океаном вставало солнце, и стальная плавающая "черепаха" несла его к свободе.
Глава третья
ОКЕАН
Топливо кончилось, когда до берега осталось километров десять-двенадцать… двигатель фыркнул раз, другой и затих. Прекратилась надоедливая вибрация корпуса.
– Приплыли, – сказал Гурон.
– Я не виноват, мистер, – испуганно заявил негр-механик. – Я предупреждал.
– А никто тебя и не винит, – ответил Гурон довольно беззаботно. "Черепаха" по инерции все еще двигалась вперед, и Гурон, пребывая в эйфории, еще не осознавал всей серьезности положения. Казалось, что земля уже близко, что попутный ветер так или иначе подгонит "черепаху" к берегу. Он ничего не знал о течении, которое сносит машину на юг и неизбежно унесет в океан… а на борту есть только ящик пива и ни крошки пищи.
Часа через три стало ясно, что "черепаха" медленно дрейфует к югу, а береговая полоса не только не приблизилась, но – напротив – отдаляется.
Насосы не работали, а внутрь корпуса начала поступать вода. К вечеру берег скрылся из виду, "черепаху" несло в Атлантический океан.
* * *
Гурон избавился от "напарника". Это было жестоко и, вероятно, несправедливо. Но он отдавал себе отчет, что негр зарежет его через пять минут после того, как он, Гурон, уснет. А он уже валился с ног от усталости.
Он избавился от напарника, вычерпал воду и лег спать. Спал плохо, тревожно.
На другой день был шторм. "Черепаха" то поднималась на гребень волны, то проваливалась вниз… каждый такой "провал" казался Гурону последним. В корпус поступала вода, ее нужно было отчерпывать, но Гурон был не в состоянии – он боролся с морской болезнью и с ящиком пива, который швыряло по стальной утробе.
Сколько часов продолжался шторм, он не знал… казалось, что несколько дней. Когда шторм прекратился, Гурон был измотан вконец, но отдыхать не пришлось. Когда он отдраил люк, то увидел, что "черепаха" сидит почти вровень с водой. Несколько часов Гурон черпал воду, выливал ее обратно в океан. Потом упал, совершенно обессиленный. Уснул в мокрой, пропитанной солью одежде.
Когда проснулся, его роба стала белесой от соли и казалась жесткой, как наждак. Соль была везде – на теле, в волосах, в бороде.
Прошел еще один день. Он снова вычерпывал воду, пил пиво. Он экономил пиво, как только мог, но понимал, что как ни экономь, "запасов" хватит дня на три. Потом – финал.
* * *
Он выбросил за борт пустую бутылку – последнюю! – и лег на палубе. Нужно было спуститься вниз вычерпывать воду, но он подумал: зачем? Без жидкости он продержится в этой парилке максимум двое суток… ну, допустим, трое… потом он начнет пить соленую воду… потом сойдет с ума, будет бредить, галлюцинировать и все равно подохнет… так зачем вычерпывать воду?
У него был английский пистолет-пулемет "стэн" с полным магазином и бразильский "таурус". В барабане "тауруса" одного патрона не хватало, но какое это имеет значение? Нужен-то всего один.
* * *
Океан был тих. Абсолютно тих. Ветра не было совсем, серо-зеленая вода лежала неподвижно, как лужа. Гурон лежал на горячей броне, засыпал, просыпался и снова засыпал… в очередной раз он проснулся ближе к вечеру. Открыл глаза и сразу увидел большого белого альбатроса. Альбатрос сидел на башне и глядел на Гурона черными неподвижными глазками.
Гурон подумал, что все еще спит и видит сон. Или начинается бред. Он бы не удивился, если бы птица вдруг заговорила человеческим голосом. Пожалуй, он бы даже поддержал разговор. Она не заговорила. Неправдоподобно большая, она сидела на башне и глядела на Гурона круглыми равнодушными глазками.
Все еще сомневаясь в реальности происходящего, Гурон встал на колени и протянул к птице руку. Альбатрос пошевелился и… больно ударил по руке клювом.
– … твою мать, птичка! – хрипло произнес Гурон. Он посмотрел на руку, на выступившую мгновенно кровь и осознал вдруг, что птица существует не только в его воображении. Она – реальна. И – она съедобна!
Он схватил птицу за шею. Альбатрос дернулся, распахнул огромные крылья. Вдвоем человек и птица покатились по палубе. Альбатрос был очень сильным, он бил человека крыльями, издавал горловые звуки, стремился ударить клювом. Гурон был уже очень слаб, но не отпускал птицу. Они скатились в воду. Альбатрос бил крыльями, человек стискивал руки, душил, стремился сломать шею… возможно, в этот момент он не был человеком.
Альбатрос затих, распластал по воде крылья. Обессиленный человек лег на спину, раскинул руки и прикрыл воспаленные глаза. Было очень тихо, садилось солнце, на неподвижной воде неподвижно лежали три тела – воняющая запахом солярки бронированная боевая машина, мертвая белая птица и полумертвый человек.
Он вытащил альбатроса на "палубу", кортиком вскрыл горло и прильнул губами к ране. Он пил соленую, горячую кровь, захлебывался ею и пил, пил…
Наступила ночь. Над океаном высыпали звезды. Гурон сидел на "палубе". Губы, борода, грудь и руки его были в засохшей крови. К крови пристали пух и мелкие перья. Он был страшен. У его ног лежала наполовину съеденная птица. Длинное узкое крыло свешивалось в воду.
* * *
Палило солнце, воняли протухшие остатки альбатроса… Гурон сидел на палубе и разговаривал с Большой Погремушкой. Большая Погремушка говорил:
– Ты принес в жертву птицу, Белый Молот. Ты поступил как настоящий хунган … правильнее, конечно, принести в жертву петуха. Лучше всего черного петуха.
– Где же мне взять черного петуха, Большая Погремушка?
– Тебе негде взять петуха, Белый Молот… Духи понимают это. Духи приняли жертву и помогут тебе.
– Ага! Дождешься от ваших духов, – ответил Гурон… и вдруг услышал звук двигателя. Он присмотрелся и увидел приближающийся катер. Катер летел над водой, на носу у пулемета стоял живодер Джошуа – коллекционер татуированной кожи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32