— Твой торговец наркотиками ушел за хорошую цену, Сэм. В обмен мне предоставлен дополнительный кредит, сверх оговоренной сделки.
— Он назвал имена, — догадался Паскью.
— Да. Он назвал имена людей, которые в свою очередь тоже назвали имена. Получилась большая сеть, они вытягивали ее, как трал. Да, материал попался что надо.
— Знакомься, это — Софи Ланнер.
— Значит, не Мадонна.
Софи переводила взгляд с одного на другого, стараясь уловить смысл шутки.
— Ее имя тоже стояло в списке, — добавил Томас.
— Да, стояло.
— Ты нашел ее, — сказал Томас. — А я — Чарльза Сингера. Но это помимо сделки. Его данные не внесены в компьютер.
Для программистов из полиции это называется «внести в компьютер». Ваши данные попадут туда, если вы когда-нибудь совершили преступление. Или разыскиваетесь в связи с каким-то преступлением. Вас также внесут в список, если вам пришлось когда-то стать жертвой преступников. Во всех остальных случаях вашего имени там не окажется. В зависимости от обстоятельств дела, компьютер выдаст определенную информацию. По отношению к жертве проявит тактичность, но преступника перевернет вверх тормашками и основательно потрясет. Компьютер знает буквально все: любите вы свою маму или предпочитаете эскимо в шоколаде.
— И где же ты нашел Чарли?
— Торговец наркотиками оказался настоящим кладом, — объяснил Томас. — Ты, конечно, не знал, что все обернется таким образом, но я решил еще раз попытаться — ты это заслужил. И отправился к Алексу. — Он отступил в сторону, как бы приподнимая занавес.
Человек за клавиатурой бросил на них взгляд через плечо и улыбнулся мечтательной улыбкой. Лицо у него было круглое, лунообразное. Видимо, дней десять, не меньше, он находился под действием наркотиков, и, когда заговорил, голос его звучал мягко и вкрадчиво. Софи показалось, будто она присутствует при втором рождении человека.
— Все это здесь. — Алекс похлопал ладонью по экрану. Поток из сдвоенных колонок поплыл вверх — красные полосы, напоминающие плазму. Он остановил текст и вернулся чуть назад. — Это он?
Тот же адрес: под самой крышей. Дощатый пол, убогая мебель, ширма с бабочками на драпировке.
Паскью расхохотался. Потом сказал:
— Просто не верится! — А потом: — Да, это он.
Лицо Алекса приняло печальное, почти скорбное выражение.
— У него большие неприятности.
Как и Паскью, Софи глаз не сводила с адреса. В памяти всплыла картина их прошлого. Она спросила:
— Какие неприятности? И откуда вы об этом знаете?
— Он должен крупную сумму по трем кредитным карточкам и одному векселю, — с виноватым видом ответил Алекс. — За ним охотятся уже почти шесть месяцев. Кредиторы сначала стали проявлять нетерпение. Потом разозлились. В общей сложности он должен около девяти тысяч. Вы спрашиваете, как я узнал? Адрес этот входит в компьютерный список должников, составленный одной компанией. — Он снова широко улыбнулся своей ленивой улыбкой. — Я вклинился в их сеть и украл все это. Просто взял — и стащил.
Тот же самый адрес. Да, все точно — просто невероятно!
«Но почему? — подумал Паскью. — Почему, Чарли? Ведь остаться там было гораздо хлопотнее, чем переехать».
— Вот то, чего ты наверняка не ожидал, — включился в беседу Томас. — Сингера нет в полицейском компьютере, хотя теперь это, пожалуй, лишь вопрос времени. — Он передал Паскью лист бумаги. — А вот она там есть.
Марианна Новак. Ее адрес, описание примет, основные сведения.
— Значится под индексом пропавших без вести, — продолжал Томас. — Так что ты не единственный, кто ее ищет.
Паскью протянул бумагу Софи. И поблагодарил:
— Спасибо, Роб.
— Не стоит. — Томас покачал головой и рассмеялся. — Тот парень еще не все рассказал. У меня открыт кредит, и у тебя тоже. Надеюсь, они сумеют поместить его в одиночку.
Алекс снова принялся за работу, не отрывая глаз от экрана, пальцы его двигались быстро, но едва слышно — пианиссимо.
Паскью оглядел комнату. Стопки дискеток, распечатки, индексы файлов, классифицированных по районам и социальным группам. Он спросил:
— Что это?
— Списки клиентов компаний, выпускающих кредитные карточки, магазинов одной сети, фирм, торгующих в рассрочку или по подписке, туристических агентств...
— И все — ворованное?
— Все — ворованное. Я пишу программу, по которой можно будет идти от клиента к клиенту. Узнавать об их доходах и расходах, о том, где они проводят отпуск, об их собственности, устоявшихся склонностях и прочих подобных вещах. Компания связывается с ними по почте. Пусть ответит хоть один процент адресатов, и то хорошо.
Софи через его плечо рассматривала текст на экране, как будто ожидая увидеть там что-то знакомое.
— А на кого вы работаете?
— Сегодня на лотерею. Вчера — на компанию, рассылающую ком-пактдиски по почтовым заказам. А завтра... кто знает? — Он быстро оглянулся, потом улыбнулся, кажется впервые как следует рассмотрев ее. — Вы кто, Софи?
Она уже догадалась, что он собирается сделать.
— Ланнер, — сказала она, — София.
— Живете в Лондоне, я полагаю.
— Да.
Он набрал на клавиатуре индекс, потом — щелк! — вышел на нужный файл. Имена людей и названия мест замелькали на экране, и вот уже показался нужный им раздел, с мигающим на нем курсором.
Алекс медленно повел курсор:
— София... Их, должно быть, не так уж много. — Он откинулся в кресле. — А вот и вы. Хампстед — просто замечательно.
Софи увидела на экране свое имя и адрес.
— Ну, что же, — проговорила она, — скажите теперь, кто я такая. Алекс подвел курсор к окошечку в верхнем правом углу экрана и набрал номер, который появился рядом с именем Софи. Тайны раскрывались у них на глазах, разворачиваясь, словно знамена, полотнище за полотнищем, красные на черном фоне.
Мясистое лицо Алекса снова расплылось в улыбке.
— Да вы богаты! — констатировал он. — А что вы скажете по поводу лотереи в Альгарве?
* * *
Она отшвырнула обернувшуюся вокруг ног газету. Паскью вышагивал чуть впереди — не то торопился, не то взял на себя роль проводника.
— Сэм, Сэм! — крикнула Софи. Да будь она проклята, если станет семенить за ним, как покорная жена. Он удивленно оглянулся и немного сбавил шаг. — Вот адрес Марианны. Это недалеко от Лонгрока, да?
— Не знаю, где именно, но действительно близко.
— Не это ли их объединяет? Марианну и Зено? Они что, действуют заодно?
Паскью пожал плечами:
— Об ее исчезновении заявил Питер Новак. Так звали ее отца?
— Не помню. — Софи остановилась, пропуская Паскью вперед, потому что он уже проходил в ворота автомобильной стоянки.
Вернулся он задумчивый и несколько озадаченный.
— А мы здесь оставляли машину? Все эти стоянки на одно лицо.
...Когда их машина влилась в общий поток, ветер подхватил и закрутил вихрем мусор на перекрестке. Он зашуршал по переднему стеклу, и Софи невольно подалась назад, сказав:
— Погода в городах состоит из одних только мусорных смерчей. Они доехали до развилки: одна дорога шла прямо на запад, другая, петляя, уводила на север. Паскью проехал по центральным улицам, потом выбрался на прямую, как стрела, сквозную магистраль, уходившую за пределы города.
— Поехали в Клайдон, — сказала Софи.
И было в ее голосе что-то, что заставило Паскью возразить:
— Тебе это совсем не обязательно, я поеду один.
Они двигались теперь по эстакаде, от которой начинались дороги западного направления. Софи села поглубже на своем сиденье и стала смотреть на улицы, тянущиеся внизу вдоль эстакады. Паскью подумал, что она спит, и приглушил звук у магнитофона. Выехав из города, они проделали еще миль двадцать, и лишь тогда она ответила:
— Нет, почему же? Мне все равно некуда деваться.
После этого она и вправду уснула под мелодию Брамса, звучащую с магнитофонной пленки. Пейзаж с каждой милей становился все зеленее, а воздух — все чище.
* * *
Почти все здесь переменилось. Центр Клайдона выпотрошили и застроили заново — некогда он состоял из узких улочек и красных кирпичных домов, некоторые даже были построены из оштукатуренных досок; теперь необрутализм заявил о себе блочными зданиями офисов, бетонными дорожками, комплексом магазинов, напоминавшим по размаху Гулаг. Когда-то квартира Чарли Сингера находилась на окраине; теперь от окраины ее отделяли по меньшей мере пятнадцать улиц.
Они чувствовали себя чужаками в незнакомом городе. Хорошо еще, что названия улиц остались прежними. Паскью припарковался, и они, оставаясь в машине, стали наблюдать за домом Чарли.
— Возвращаться на старое место страшно, — рассуждала Софи. — У меня такое чувство, будто я была здесь только вчера. А стоило на день уехать — и все изменилось до неузнаваемости. Вот что такое смерть — будущее без нас.
Софи выбралась из машины, пересекла улицу и остановилась у парадного. Когда Паскью нагнал ее, она уже в третий раз звонила в квартиру Чарли.
— Его нет дома.
Паскью позвонил в две другие квартиры.
Софи спросила:
— Зачем? — Не успела она произнести эти слова, как в микрофоне, вмонтированном рядом с дверью, раздался голос.
Паскью посмотрел на табличку с именем, прикрепленную возле звонка.
— Миссис Андерсон? Вас беспокоят из «Альгарв Тенансиз». Мы связывались с вами по телефону.
Раздался щелчок, и она открыла дверь. Софи прошла в подъезд и остановилась у квартиры на первом этаже, в стороне от двери. Она слышала разговор между Паскью и миссис Андерсон: миссис Андерсон недоумевала, а Паскью без конца извинялся. Он пообещал, вернувшись в офис, еще раз проверить списки; очевидно, допущена ошибка. Затем подошел к входной двери, открыл ее и снова закрыл, после чего направился к квартире Чарли и увидел там Софи, она стояла, прислонившись к стене, скрестив на груди руки.
— Ну, что дальше? — поинтересовалась она. — В здание мы проникли, но...
Паскью просунул в замок кредитную карточку, пояснив при этом:
— Адвокаты делают все, что умеют их клиенты. — С этими словами он надавил на дверь рукой, распахнул ее и пропустил Софи вперед.
В квартире было сумрачно и тихо. Занавески на окнах опущены, но не до конца — чтобы в комнаты проникал хоть какой-то свет. Воздух сырой и спертый.
Все осталось по-прежнему: пара ковриков на полу, драпировки; добавилась лишь аудиосистема. На кухне вдоль одной стены, протянувшись футов на пятнадцать, стояли холодильник и раковина и висели на разных уровнях шкафчики для посуды. Мебели в квартире почти не было. За одной ширмой стоял письменный стол, за другой — кровать.
На столе ничего не было. На кровати валялись вешалки для одежды. Паскью опустился на колени и заглянул под кровать.
— Ищешь чемоданы? — догадалась Софи.
— Их здесь нет. — Он выполз из-под кровати и снова исчез за ширмой, вытаскивая из кармана письма Зено и выкладывая их на стол, прежде чем искать в ящиках бумаги для сличения почерка. Ему попались неоплаченные счета, банковские декларации, разный ненужный хлам, стопка листков для заметок — все это он сунул в карман. Пишущей машинки он не нашел. Вернувшись в большую комнату, он не застал там Софи.
— Ты помнишь? — услышал он ее голос.
Он и помнил, и не помнил. Комната выглядела знакомой и потому невыразимо чужой. Здесь они рассаживались на полу всемером, устроившись на диванных подушках, придумывая новый мировой порядок, поддавшись наркотическому дурману, охваченные ненавистью. Они воздвигали воздушные замки и разносили их динамитом. Строили банки, бараки, парламенты, тюрьмы, судебные палаты, а потом взрывали их ко всем чертям. Иногда они спорили, но в одном оставались едины: все необходимо изменить. Значит, так оно и будет.
— Ты помнишь? — снова спросила Софи. Она вышла из ванной и направилась в кухню. — Там есть круглая панель из цветного стекла — со слонами. Мне почему-то казалось, что он розовый, с глазами-самоцветами.
— Неужели?
— Наверное, в тот момент я «улетала».
Он сходил в ванную посмотреть и нашел там серого слона в зелено-голубых джунглях. К тому времени, когда он вышел, она снова куда-то исчезла.
— Это был беспрерывный «полет», правда, Сэм? Так, по крайней мере, мне казалось. Полет и наши разговоры. Время от времени мы делали вылазки и нарушали закон. И это было прекрасно! Волновало кровь. Плевать мне на революцию. Я просто любила пошуметь. Это гораздо большее удовольствие, чем секс.
Он нашел ее за ширмой, отгораживающей спальню, — она сидела на кровати, прислонившись к стене, обхватив руками лодыжки и уткнувшись подбородком в колени. Когда он вошел, она посмотрела на него в упор и весело расхохоталась, как будто он рассмешил ее какой-то невероятно остроумной шуткой.
— Спаси меня, Сэм. У меня в голове какая-то чертова мешанина!
* * *
— Он съехал отсюда!
— Только на время, — возразил Паскью. — Но это не означает, что он не вернется.
Они выбирались на машине из города, поднимаясь навстречу гряде холмов. Дома попадались все реже; город хоть и разросся, но не настолько. У самой обочины два пони постукивали копытами, запертые в загоне.
— Что ты собираешься делать?
— Попрошу Роба Томаса звонить утром и вечером. Быть может, ему повезет.
— Если Чарли в бегах, спасается от старых долгов, он вряд ли станет подходить к телефону.
— Обычно люди отвечают на звонки. Ведь новость может оказаться и радостной.
— Или печальной, как сообщение о смерти.
Они по-прежнему ехали вверх, двигаясь по ответвлениям основных магистралей, по обе стороны дороги тянулся лес. Ветер не только не стихал, но завывал все громче.
— Впрочем, не исключено, что Чарли дожидается нас в Лонгроке.
— Думаешь, это Чарли?
— Не знаю.
— Ты ведь был совсем близко от него. Вы дрались, когда он пытался тебя убить.
— В принципе это мог быть и Чарли. Грим сбил меня с толку. К тому же мы столько лет не виделись. За этой размалеванной физиономией мог скрываться кто угодно, но вот...
— Тебе показалась знакомой какая-то деталь?
Паскью какое-то время силился вспомнить свои ощущения, потом пожал плечами.
— Пожалуй, нет.
— Чарли всегда был себе на уме, — сказала она. — И такой скрытный!
— Неужели?
— Да, — ответила она. Паскью огляделся по сторонам, затем посмотрел на Софи и удивился, заметив легкую улыбку у нее на губах.
— Его трудно было понять.
— Любого человека трудно понять. Это доказано самой жизнью.
— Ты имеешь в виду Карен?
— Я имею в виду любого.
В послеполуденном свете видно было, что гряда тянется до букового леса и заканчивается голым, без всякой зелени откосом. Ниже виднелась молодая хвойная поросль, а под ней — крохотная лужайка.
— Мы едем к Лори домой, — догадалась Софи.
— Да, мы едем к Лори домой.
* * *
Лужайка была обнесена проволочной оградой, к которой почти вплотную подходили беспорядочно растущие деревья, — к двум из них были приколочены указатели. В отдалении тянулись ангары, а слева — приземистые блоки административных зданий; главный вход находился по другую сторону этого комплекса — за две мили отсюда или больше. Софи вышла из машины и приблизилась к ограде.
Через некоторое время Паскью опустил стекло.
— Поехали, — предложил он.
Софи повернулась к нему, оттолкнувшись спиной от спружинившей ограды, и заговорила. Ветер доносил ее слова:
— До чего же мы были глупыми! Невероятно глупыми! И совсем не потому, что делали это, а потому, что надеялись таким образом что-то изменить. Ну разве не глупо, Сэм? — Он притворился, будто не слышит, но она продолжала, зная, что это не так: — Мы выводили из строя их грузовики, малевали лозунги на зданиях, играли в салочки с часовыми и сторожевыми собаками, перерезали провода коммуникаций, подожгли это чертово административное здание, помнишь? И все это ради такой чепухи, как «правое дело». Полный идиотизм!
— Залезай в машину, — сказал Паскью.
— Мы надеялись — это что-то изменит. Нет, скажи, мы и в самом деле надеялись? — Она взмахнула руками, словно отбрасывая от себя все их прежние идеалы, замыслы, радужные надежды на возникновение нового мира. — Он отвернулся, но слова ее доносил ветер, голос звенел от волнения. — Какими же грешниками мы были! О каком дерьме толковали, насквозь пропитанные ЛСД! О вонючем дерьме, Сэм! Господи Иисусе, ведь мы могли просто весело проводить время. Делать все тоже самое, только для развлечения.
Паскью посмотрел на нее. Она обмотала шею шерстяным шарфом, который взяла у него, о чем он вспомнил только сейчас. Ветер играл его обтрепанными концами, швыряя их Софи в лицо.
— Я не пойду туда. Не пойду к дому Лори, — сказала она наконец.
* * *
Дома военнослужащих стояли рядом с холмами, вытянувшись в длинную линию на достаточном расстоянии один от другого, чтобы можно было жить свободно во всех отношениях. На задворках заросли бука подступали к участкам возделанной земли. Гости могли проехать по узкой щебенчатой дороге, миновать двойные ворота, ухоженные лужайки и звездно-полосатое полотнище на флагштоке. Это был один путь. Еще можно было поставить машину около забегаловки, на обочине шоссе, рядом с телефонной будкой, и пешком пройти по щебенчатой дороге до тропинки, пролегающей среди зарослей бука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42