«Холодные головы» чекистских казначеев Щурова и Серебрякова болят от других забот и проблем.
К ним, в Финансово-экономическое управление непрерывно звонят и бегут за помощью люди, словно здесь источник лечения всех бед.
Ходоки у Щурова
25 февраля. Полдень. Стоило только появиться у своего кабинета начальнику финансового-экономического управления Николаю Ивановичу Щурову, как его тут же осадила, взяв в кольцо, толпа страждущих руководителей МБ автономных республик, краев и областей России, съехавшихся на совещание, желающих услышать ответы из первых уст лишь на два вопроса: бюджет и денежное довольствие…
– Итак, вас всех интересует бюджет, – начал он почти с порога, пригласив всех сразу к себе. – Прямо скажу, – с бюджетом проблема!
Он подошел к окну, выходящему на Кремль, откуда только что пришел, и как-то невесело продолжил:
– Вы знаете, как бюджет складывается в целом по стране…
Мы свои предложения представили. Сессия Верховного Совета бюджет на первый квартал не утвердила, а предоставила это право Правительству. Так сегодня живем…
Николай Иванович еще раз взглянул через окно в сторону Кремля, вздохнул глубоко, прошел не спеша к рабочему столу и сел наконец.
– Практически, мы с Серебряковым вместе и по очереди работаем не здесь, – он ткнул указательным пальцем в окно, – а там, в Министерстве финансов. Пытаемся получить необходимые ассигнования для нормального функционирования оперативной и хозяйственной деятельности наших органов. Принцип Минфина – профинансировать социально-защищенные статьи: денежное довольствие, зарплату, медицинское обеспечение…
– Еще за знание иностранных языков по тридцать пять целковых, – не выдержав, съязвил кто-то из полиглотов.
– Куча денег – раз пообедать не хватит, – поддержал его другой.
– Если ж у Чебрикова, бывшего председателя КГБ, пенсия четыре тысячи рублей, которой не хватит, чтобы питаться месяц в рабочей столовой, что ждет весь оперативный состав? – бросил Щурову третий.
– Зато Бакатину «засчитали» десять лет по найму в КГБ.
Все рассмеялись.
– На остальные расходы средства выделяются в очень ограниченных количествах или вовсе не выделяются, – никак не отреагировав на реплики, продолжал свой отчет перед «ходоками» Щуров. – Это капитальное строительство, жилье, оперативная деятельность… Сдерживается оплата приобретения технических средств, специальной техники, автотранспорта.
Щуров умолк на минуту. Воцарилась гнетущая тишина.
Ее нарушил Гурылев, начальник УМБ из Мурманска, славящийся аналитическим складом ума. Долго он торпедировал главного финансиста по вопросам оплаты труда и даже о стоимости содержания малышей в детских садиках.
– Смотря где, – мудро ушел от ответа Щуров, – есть по тысяче за месяц, а есть уже и по двадцать тысяч.
– Кстати, об оплате за знание иностранного языка, которой не хватит, как тут заметили, на обед в столовой, – как бы мимоходом теперь уже уколол всех начфин. – Конечно смехотворно мало. Но вы забыли, что мы еще платим надбавки за ученые степени и ученые звания: кандидатам наук по пятьдесят рублей, докторам наук – аж сто! Вот так мало-помалу и набежит не только на обед.
Щуров язвил. Было заметно, что он издевался над собой, над своей финансовой беспомощностью.
– А как насчет оказания помощи выехавшим из Чечни? – задал неожиданный вопрос Шилимов из Ульяновска. – Они приехали к нам и законно требуют обещанную материальную помощь, как погорельцы…
– Да, мы оказываем материальную помощь таким семьям, даем деньги на проезд, перемещение с места на место – десять рублей за километр, – ответил Щуров. – Скажем, чтобы вывезти вещи из Грозного в Кисловодск, надо десять тысяч рублей… Мы уже стали зарабатывать на эти и другие цели деньги, торгуя местами в госпиталях, койками в санаториях. Отдаем кое-что из техники предприятиям за право содержать ребенка в садике.
– А я, наоборот, купил пятнадцать «уазиков», – заявил вдруг начальник из Твери Рыков. От такого нежданного заявления даже Щуров поперхнулся.
– Да нет, – как бы оправдываясь, пояснил Рыков. – Я их взял не в полном комплекте… Без стартеров!
И вовсе немая сцена.
– Все дело в том, – попытался объяснить необычную покупку Рыков, – что, как мне удалось узнать, цена «уазиков» через месяц будет уже в три раза дороже! Причем так же без стартеров…
– Рыков прав, – бросил кто-то реплику. – Сотни новых машин вообще стоят без двигателей. Были бы деньги – я бы их все скупил…
А Щуров сделался вдруг таким грустным и незащищенным. Всем видом своим он как бы говорил: «Ну что вы от меня хотите? Вы разве не видите что творится?»
– Николай Иванович, я Кондраков, начальник управления из Якутии, – нарушив молчание, обратился к Щурову сидящий поблизости к нему полковник. – У меня такой вопрос – почему в Якутии сотрудникам милиции платят больше, чем чекистам? Министерство безопасности и Министерство внутренних дел республики находятся в Якутске в ста метрах друг от друга – а платят по-разному. У них коэффициент выслуги на севере год за два, у нас – полтора?!
– Ну если вы рядом, то и льготы должны быть одинаковыми.
– И мы так думаем… Но ведь и с заработной платой по сравнению с другими категориями работающих в Якутии нас наказали! По всей республике коэффициента по заработной плате ниже 1,7 ни у кого нет, а чекистам дали только 1,5…
– Не знаю почему, надо разобраться…
– Никто не знает, – продолжал недовольно Кондраков. – Я сам недавно прибыл в Якутию и не знаю как объяснить это коллективу. А мне говорят: «Они там в Москве власть поделить не могут, да одно одеяло между двумя министерствами, МВД и МБ, хотят разделить. МВД все – нам ничего… Может, подскажете, Николай Иванович, на чем хоть сэкономить?
Щуров несколько оживился.
– Конечно! Можно ведь экономить на оплате труда, за счет вакансий, например. А вакантные должности – это уже основа экономии.
– Стало быть, у меня есть по штату десять человек, а мы эту работу сделаем в шестером, то я могу сэкономленные деньги разделить на этих шестерых в порядке вознаграждения? – задал вопрос начальник Московского управления МБ Савостьянов.
– Пожалуйста! Содержите не десять, а пять, и платите им за работу…
«Ходоки» заметно оживились…
– У нас образовалась большая задолженность по поставкам в центре, и на периферии, в том числе и по коммунальным услугам, – невесело закончил свое повествование главный финансист МБ.
– Как же нам жить дальше? – вырвалось у кого-то.
– Вот и я сегодня сказал в Минфине: жить так, как мы жили в первом квартале, просто невозможно… До того как прийти сюда в кабинет, я прямым ходом к министру – он, оказывается уже разыскивал меня. Я доложил ему все как есть. Он тут же выехал в правительство…
Серебряков виноват во всем…
Прямо скажем, хлопотной, незавидной стала жизнь у финансистов-руководителей. Телефон у Серебрякова не умолкал ни на минуту. С утра звонили по денежному довольствию, теперь вот по вопросам жилья. Как быть беженцам из Баку, которые уже два года обитают в чекистском доме отдыха «Мещерино» под Москвой?
Проблема жилья и в Твери, близ Москвы, и в Воркуте, в Сыктывкаре… Отовсюду звонят!
«Раньше в КГБ, например, за 340 тысяч рублей, – размышлял Серебряков, – в Москве могли получить несколько квартир. Теперь на эти деньги можно с трудом приобрести одну двухкомнатную квартиру в… Сыктывкаре! Где, кстати, она никому не нужна – народ бежит, как может, с хваленого и денежного ранее Севера…»
Раздался звонок. Откуда-то издалека, еле слышно: «Звонит генерал-майор Иванкин». Представился по военному, значит, особист…
– …Остро стоит вопрос оплаты средств связи… берет за горло…
– Кто за горло берет?
– В связи с выходом из службы безопасности… угрозой лишиться каналов связи… за горло берут…
– Кто берет?
– Министерство связи выставляет счета… у нас же ни копейки денег нет… Вам… договориться, пока будет решен… со сметой… дали возможность в счет погашения долга…
– Понял вас. Все?
– Нет… в связи с выводом из группы войск… сотрудников особых… направляют на территорию… Союза, в смысле России… оформления увольнения в запас… часты случаи оплаты…
– Вас плохо слышно, но я понял о чем идет речь. Вы меня слышите?
– Хорошо.
– Тогда слушайте. По связи – как платили, так и будем платить. Без связи вас не оставим. Раньше было много аппаратов – и ВЧ, и «кремлевка». Сейчас вынуждены наполовину сократить, в том числе и оперативную связь. Что касается увольняемых – главное не ущемить их, где бы не пришлось оформлять документы. Часто при переезде они по полгода не могут получить документы с последнего места службы. Ни приказа об увольнении, ни об исключении из списков… А кто им выплатит под честное слово?
– Понял, спасибо вам!
Не успел положить трубку – снова междугородная, по оперативной связи звонил генерал-майор Родионов. Слышимость была получше, хотя и прерывалась несколько раз. Те же вопросы: ФАПСИ и местные областные финансовые органы требуют сократить количество телефонов и погасить оплату за связь. Иначе отключат совсем. Второй вопрос – путаница с окладами, разночтения по линиям Вооруженных Сил и безопасности…
Только объяснил Родионову, звонит полковник Мосягин из особого отдела:
– Будут ли увеличены оклады по воинским званиям? Слух прошел…
– Как будто сговорились, – бурчал Серебряков, когда, наконец, звонки поутихли. Ишь ты, – «слух прошел»… А еще жалуются, что связи нет.
Миллион вопросов за день – все хозяйственные, финансовые. Раньше только об оперативных делах говорили. Сегодня лишь бы выжить! Что будет завтра – никто не знает, кроме Президента. Да и тот, видно, весьма плохо еще освоил свое ремесло писать указы…
Вот только что издал он Указ за № 154 от 19 февраля 1992 года, где черным по белому записано:
«Установить с 1 февраля минимальные должностные оклады по первичным офицерским должностям в Вооруженных Силах в размере 1800 рублей».
Но сотрудники Министерства безопасности сегодня отнесены к правоохранительным органам, и этот указ на них не распространяется. Есть постановление Президиума Верховного Совета за № 38 о том, что МВД и МБ относятся к правоохранительным органам и на них распространяется кратная таблица, приведенная в этом постановлении, где и оговорены должностные оклады. С перерасчетом на кратность. И пенсий тоже…
Кому как, а для финансиста Серебрякова от этих указов и постановлений денег в МБ не прибавилось. Одна головная боль.
– Если наложить ту кратность, которую имеем, на те должностные оклады, которые предполагается принять в Вооруженных Силах, – бубнит, подсчитывая финансы, Серебряков, – то получится следующая картина… «На уровне руководства, начиная с министра, его заместителей, начальников главков, начальников самостоятельных управлений, должностные оклады в Вооруженных Силах абсолютно идентичны… если мы их разделим на кратность в 342 рубля… тем должностным окладам, которые у нас сейчас действуют… один к одному, те же коэффициенты… Что-то я ничего не понял…»
Серебряков окончательно запутался в арифметике по должностным окладам, не зная как трактовать указ Президента. Как тот царский указ, где забыли поставить запятую по тексту: «Казнить нельзя помиловать».
– Как ни крути – у офицеров МБ оклады ниже рублей на 200, чем в МВД. Дали бы нам право самим внедрять эти кратные коэффициенты и увеличивать должностные оклады в связи с инфляцией.
Нет, не удается Серебрякову и Щурову уговорить минфиновцев. Непреклонны в своей тупости: чем больше непонятностей и путаницы – тем умнее выглядел нынешний минфин. Вчера Щуров и Серебряков опять дебатировали этот вопрос с минфиновцами, но так и не пришли к согласию.
– В будущем переведем вас на оклады, – пообещали им в Минфине.
– Оклады, так оклады, – согласились измученные чекистские казначеи. – В принципе, ведь ничего не меняется. «Единственное» неудобство – при каждом повышении цен нам придется всякий раз бежать им вдогонку…
…Еще в конце 1991 года финансисты органа безопасности вместе с коллегами из Минобороны подготовили проект по индексации денежного содержания и пенсий военнослужащих. Что такое индексация, теперь знают не только в бывших соцстранах Европы, которые это уже прошли, но и у нас в России.
– Вопрос в том, как честно будет играть государство в эти игры, – продолжил свои размышления Серебряков. – Цены на товары поднялись уже в восемь раз, а в Минфине нас убеждают, что в три-четыре, не больше. Соответственно по Минфину будут индексироваться и наши доходы. Стало быть, будет продолжаться обнищание, за чертой бедности будет оставаться все большее количество россиян…
Много ущемлений – жилищных, бытовых, финансовых и иных свалилось вдруг на «холодные головы» чекистов. Раньше за максимум выслуги лет платили сорок процентов надбавки – теперь ее снизили до тридцати.
Дело доходит до ситуаций анекдотических. В лихорадке реформирования КГБ-МСБ-АФБ-МБВД-МБ с такой скоростью менялись начальники, особенно на местах, что в новой структуре оказалось по нескольку руководителей в одном и том же кресле!
Нередки случаи, когда в результате частой сменяемости, перестановок и изменений должностных окладов вышестоящие по чину и должности офицеры и руководители стали получать меньшую зарплату, чем нижестоящие. В связи с массовой путаницей Ельцин вынужден был даже издать дополнительный указ № 42 от 24 января об окладах для вышестоящих, назначаемых на нижестоящие должности и наоборот, что внесло еще большую путаницу.
Немало нареканий было и с выплатой единовременного пособия при увольнении. Например, автор этих строк и был уволен в приказном порядке в конце ноября 1993 года с тремя окладами, а с 1 января 1994 года стали увольнять с шестью!
Если раньше дети чекистов ходили в ведомственные садики бесплатно, то теперь из-за отсутствия средств сады были закрыты или отданы в аренду предпринимателям. За посещение садика надо платить от 8 до 20 тысяч!
Много проблем возникло и с оплатой пенсий, особенно тем, кто в одночасье оказался за границей – в Прибалтике и других странах СНГ.
Резко подорожали перевозки и перемещение офицеров и их семей… Контейнер, например, при перемещении офицера с Дальнего Востока в районы средней полосы России подорожал вдвое, и половину его стоимости офицер должен платить из собственного кармана. А дальше сплошные доплаты: на станциях доставки, выгрузки. Членам семьи дают только документы на перевоз по железной дороге, а разница с воздушными перевозками, которыми они вынуждены пользоваться, весьма значительна. Попробуйте выбраться железнодорожным транспортом с Магадана, Чукотки, Камчатки, Сахалина, да из многих других мест необъятно-бездорожной России!
В отличие от России на Украине сразу при разъединении был принят Закон «О правовой и социальной защите военнослужащих и членов их семей», гарантирующий при их перемещении полную оплату воздушным, морским, сухопутным и железнодорожным транспортом.
А в «рыночной» России – предъявляют баснословные счета за жилье, электроэнергию, транспорт.
Рынок, как линия фронта, подкатился к армии. С обесцененным рублем, ставшим бросовым, куда как-то сразу исчезло армейское бензиновое изобилие, пришел голодный горюче-смазочный лимит.
Еще хуже, чем в армии, положение в органах Министерства безопасности, перечисляющего, по существующим правилам, из своего бюджета денежки по максимуму на счет Минобороны.
«Столько лет работал – все было понятно, – размышлял Серебряков. – А за эти полгода «реформ» мне все непонятно. Непонятно почему где-то в верхах кто-то, непричастный к МБ, распоряжается нашими бюджетными деньгами? Почему в стране вообще нет бюджета? Почему нет элементарного сальдо и все как-то враз стали должниками друг перед другом? Почему мы не можем распорядиться своими кредитами и должны быть в роли попрошаек?»
Редкую минутную тишину и размышления замначфина вновь прервал телефонный звонок. Взглянул на часы – ровно два.
«Ясно, обед закончился, – подумал Серебряков. – День вопросов и ответов продолжается. Кто на сей раз в эфире?»
– Степанов Юрий Николаевич, из Новосибирска…
«В Москве два, в Новосибирске шесть вечера… Ишь ты, и домой не идет, сидел, выжидал, пока линия не освободится, значит, приспичило…»
– Александр Николаевич, рассматривался ли вопрос о том, что нам, особистам, надо платить налог за землю, на которой стоят наши здания и сооружения? А может, эту землю лучше выкупить?
Раньше от такого вопроса опешил бы. Сейчас уже ничем не удивишь.
– Вопрос такой рассматривался, – как на экзамене по заранее заготовленной шпаргалке отвечал финансист. – Мэр Москвы Попов уже объявил цену за землю в пределах Садового кольца – сто семьдесят миллионов за гектар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
К ним, в Финансово-экономическое управление непрерывно звонят и бегут за помощью люди, словно здесь источник лечения всех бед.
Ходоки у Щурова
25 февраля. Полдень. Стоило только появиться у своего кабинета начальнику финансового-экономического управления Николаю Ивановичу Щурову, как его тут же осадила, взяв в кольцо, толпа страждущих руководителей МБ автономных республик, краев и областей России, съехавшихся на совещание, желающих услышать ответы из первых уст лишь на два вопроса: бюджет и денежное довольствие…
– Итак, вас всех интересует бюджет, – начал он почти с порога, пригласив всех сразу к себе. – Прямо скажу, – с бюджетом проблема!
Он подошел к окну, выходящему на Кремль, откуда только что пришел, и как-то невесело продолжил:
– Вы знаете, как бюджет складывается в целом по стране…
Мы свои предложения представили. Сессия Верховного Совета бюджет на первый квартал не утвердила, а предоставила это право Правительству. Так сегодня живем…
Николай Иванович еще раз взглянул через окно в сторону Кремля, вздохнул глубоко, прошел не спеша к рабочему столу и сел наконец.
– Практически, мы с Серебряковым вместе и по очереди работаем не здесь, – он ткнул указательным пальцем в окно, – а там, в Министерстве финансов. Пытаемся получить необходимые ассигнования для нормального функционирования оперативной и хозяйственной деятельности наших органов. Принцип Минфина – профинансировать социально-защищенные статьи: денежное довольствие, зарплату, медицинское обеспечение…
– Еще за знание иностранных языков по тридцать пять целковых, – не выдержав, съязвил кто-то из полиглотов.
– Куча денег – раз пообедать не хватит, – поддержал его другой.
– Если ж у Чебрикова, бывшего председателя КГБ, пенсия четыре тысячи рублей, которой не хватит, чтобы питаться месяц в рабочей столовой, что ждет весь оперативный состав? – бросил Щурову третий.
– Зато Бакатину «засчитали» десять лет по найму в КГБ.
Все рассмеялись.
– На остальные расходы средства выделяются в очень ограниченных количествах или вовсе не выделяются, – никак не отреагировав на реплики, продолжал свой отчет перед «ходоками» Щуров. – Это капитальное строительство, жилье, оперативная деятельность… Сдерживается оплата приобретения технических средств, специальной техники, автотранспорта.
Щуров умолк на минуту. Воцарилась гнетущая тишина.
Ее нарушил Гурылев, начальник УМБ из Мурманска, славящийся аналитическим складом ума. Долго он торпедировал главного финансиста по вопросам оплаты труда и даже о стоимости содержания малышей в детских садиках.
– Смотря где, – мудро ушел от ответа Щуров, – есть по тысяче за месяц, а есть уже и по двадцать тысяч.
– Кстати, об оплате за знание иностранного языка, которой не хватит, как тут заметили, на обед в столовой, – как бы мимоходом теперь уже уколол всех начфин. – Конечно смехотворно мало. Но вы забыли, что мы еще платим надбавки за ученые степени и ученые звания: кандидатам наук по пятьдесят рублей, докторам наук – аж сто! Вот так мало-помалу и набежит не только на обед.
Щуров язвил. Было заметно, что он издевался над собой, над своей финансовой беспомощностью.
– А как насчет оказания помощи выехавшим из Чечни? – задал неожиданный вопрос Шилимов из Ульяновска. – Они приехали к нам и законно требуют обещанную материальную помощь, как погорельцы…
– Да, мы оказываем материальную помощь таким семьям, даем деньги на проезд, перемещение с места на место – десять рублей за километр, – ответил Щуров. – Скажем, чтобы вывезти вещи из Грозного в Кисловодск, надо десять тысяч рублей… Мы уже стали зарабатывать на эти и другие цели деньги, торгуя местами в госпиталях, койками в санаториях. Отдаем кое-что из техники предприятиям за право содержать ребенка в садике.
– А я, наоборот, купил пятнадцать «уазиков», – заявил вдруг начальник из Твери Рыков. От такого нежданного заявления даже Щуров поперхнулся.
– Да нет, – как бы оправдываясь, пояснил Рыков. – Я их взял не в полном комплекте… Без стартеров!
И вовсе немая сцена.
– Все дело в том, – попытался объяснить необычную покупку Рыков, – что, как мне удалось узнать, цена «уазиков» через месяц будет уже в три раза дороже! Причем так же без стартеров…
– Рыков прав, – бросил кто-то реплику. – Сотни новых машин вообще стоят без двигателей. Были бы деньги – я бы их все скупил…
А Щуров сделался вдруг таким грустным и незащищенным. Всем видом своим он как бы говорил: «Ну что вы от меня хотите? Вы разве не видите что творится?»
– Николай Иванович, я Кондраков, начальник управления из Якутии, – нарушив молчание, обратился к Щурову сидящий поблизости к нему полковник. – У меня такой вопрос – почему в Якутии сотрудникам милиции платят больше, чем чекистам? Министерство безопасности и Министерство внутренних дел республики находятся в Якутске в ста метрах друг от друга – а платят по-разному. У них коэффициент выслуги на севере год за два, у нас – полтора?!
– Ну если вы рядом, то и льготы должны быть одинаковыми.
– И мы так думаем… Но ведь и с заработной платой по сравнению с другими категориями работающих в Якутии нас наказали! По всей республике коэффициента по заработной плате ниже 1,7 ни у кого нет, а чекистам дали только 1,5…
– Не знаю почему, надо разобраться…
– Никто не знает, – продолжал недовольно Кондраков. – Я сам недавно прибыл в Якутию и не знаю как объяснить это коллективу. А мне говорят: «Они там в Москве власть поделить не могут, да одно одеяло между двумя министерствами, МВД и МБ, хотят разделить. МВД все – нам ничего… Может, подскажете, Николай Иванович, на чем хоть сэкономить?
Щуров несколько оживился.
– Конечно! Можно ведь экономить на оплате труда, за счет вакансий, например. А вакантные должности – это уже основа экономии.
– Стало быть, у меня есть по штату десять человек, а мы эту работу сделаем в шестером, то я могу сэкономленные деньги разделить на этих шестерых в порядке вознаграждения? – задал вопрос начальник Московского управления МБ Савостьянов.
– Пожалуйста! Содержите не десять, а пять, и платите им за работу…
«Ходоки» заметно оживились…
– У нас образовалась большая задолженность по поставкам в центре, и на периферии, в том числе и по коммунальным услугам, – невесело закончил свое повествование главный финансист МБ.
– Как же нам жить дальше? – вырвалось у кого-то.
– Вот и я сегодня сказал в Минфине: жить так, как мы жили в первом квартале, просто невозможно… До того как прийти сюда в кабинет, я прямым ходом к министру – он, оказывается уже разыскивал меня. Я доложил ему все как есть. Он тут же выехал в правительство…
Серебряков виноват во всем…
Прямо скажем, хлопотной, незавидной стала жизнь у финансистов-руководителей. Телефон у Серебрякова не умолкал ни на минуту. С утра звонили по денежному довольствию, теперь вот по вопросам жилья. Как быть беженцам из Баку, которые уже два года обитают в чекистском доме отдыха «Мещерино» под Москвой?
Проблема жилья и в Твери, близ Москвы, и в Воркуте, в Сыктывкаре… Отовсюду звонят!
«Раньше в КГБ, например, за 340 тысяч рублей, – размышлял Серебряков, – в Москве могли получить несколько квартир. Теперь на эти деньги можно с трудом приобрести одну двухкомнатную квартиру в… Сыктывкаре! Где, кстати, она никому не нужна – народ бежит, как может, с хваленого и денежного ранее Севера…»
Раздался звонок. Откуда-то издалека, еле слышно: «Звонит генерал-майор Иванкин». Представился по военному, значит, особист…
– …Остро стоит вопрос оплаты средств связи… берет за горло…
– Кто за горло берет?
– В связи с выходом из службы безопасности… угрозой лишиться каналов связи… за горло берут…
– Кто берет?
– Министерство связи выставляет счета… у нас же ни копейки денег нет… Вам… договориться, пока будет решен… со сметой… дали возможность в счет погашения долга…
– Понял вас. Все?
– Нет… в связи с выводом из группы войск… сотрудников особых… направляют на территорию… Союза, в смысле России… оформления увольнения в запас… часты случаи оплаты…
– Вас плохо слышно, но я понял о чем идет речь. Вы меня слышите?
– Хорошо.
– Тогда слушайте. По связи – как платили, так и будем платить. Без связи вас не оставим. Раньше было много аппаратов – и ВЧ, и «кремлевка». Сейчас вынуждены наполовину сократить, в том числе и оперативную связь. Что касается увольняемых – главное не ущемить их, где бы не пришлось оформлять документы. Часто при переезде они по полгода не могут получить документы с последнего места службы. Ни приказа об увольнении, ни об исключении из списков… А кто им выплатит под честное слово?
– Понял, спасибо вам!
Не успел положить трубку – снова междугородная, по оперативной связи звонил генерал-майор Родионов. Слышимость была получше, хотя и прерывалась несколько раз. Те же вопросы: ФАПСИ и местные областные финансовые органы требуют сократить количество телефонов и погасить оплату за связь. Иначе отключат совсем. Второй вопрос – путаница с окладами, разночтения по линиям Вооруженных Сил и безопасности…
Только объяснил Родионову, звонит полковник Мосягин из особого отдела:
– Будут ли увеличены оклады по воинским званиям? Слух прошел…
– Как будто сговорились, – бурчал Серебряков, когда, наконец, звонки поутихли. Ишь ты, – «слух прошел»… А еще жалуются, что связи нет.
Миллион вопросов за день – все хозяйственные, финансовые. Раньше только об оперативных делах говорили. Сегодня лишь бы выжить! Что будет завтра – никто не знает, кроме Президента. Да и тот, видно, весьма плохо еще освоил свое ремесло писать указы…
Вот только что издал он Указ за № 154 от 19 февраля 1992 года, где черным по белому записано:
«Установить с 1 февраля минимальные должностные оклады по первичным офицерским должностям в Вооруженных Силах в размере 1800 рублей».
Но сотрудники Министерства безопасности сегодня отнесены к правоохранительным органам, и этот указ на них не распространяется. Есть постановление Президиума Верховного Совета за № 38 о том, что МВД и МБ относятся к правоохранительным органам и на них распространяется кратная таблица, приведенная в этом постановлении, где и оговорены должностные оклады. С перерасчетом на кратность. И пенсий тоже…
Кому как, а для финансиста Серебрякова от этих указов и постановлений денег в МБ не прибавилось. Одна головная боль.
– Если наложить ту кратность, которую имеем, на те должностные оклады, которые предполагается принять в Вооруженных Силах, – бубнит, подсчитывая финансы, Серебряков, – то получится следующая картина… «На уровне руководства, начиная с министра, его заместителей, начальников главков, начальников самостоятельных управлений, должностные оклады в Вооруженных Силах абсолютно идентичны… если мы их разделим на кратность в 342 рубля… тем должностным окладам, которые у нас сейчас действуют… один к одному, те же коэффициенты… Что-то я ничего не понял…»
Серебряков окончательно запутался в арифметике по должностным окладам, не зная как трактовать указ Президента. Как тот царский указ, где забыли поставить запятую по тексту: «Казнить нельзя помиловать».
– Как ни крути – у офицеров МБ оклады ниже рублей на 200, чем в МВД. Дали бы нам право самим внедрять эти кратные коэффициенты и увеличивать должностные оклады в связи с инфляцией.
Нет, не удается Серебрякову и Щурову уговорить минфиновцев. Непреклонны в своей тупости: чем больше непонятностей и путаницы – тем умнее выглядел нынешний минфин. Вчера Щуров и Серебряков опять дебатировали этот вопрос с минфиновцами, но так и не пришли к согласию.
– В будущем переведем вас на оклады, – пообещали им в Минфине.
– Оклады, так оклады, – согласились измученные чекистские казначеи. – В принципе, ведь ничего не меняется. «Единственное» неудобство – при каждом повышении цен нам придется всякий раз бежать им вдогонку…
…Еще в конце 1991 года финансисты органа безопасности вместе с коллегами из Минобороны подготовили проект по индексации денежного содержания и пенсий военнослужащих. Что такое индексация, теперь знают не только в бывших соцстранах Европы, которые это уже прошли, но и у нас в России.
– Вопрос в том, как честно будет играть государство в эти игры, – продолжил свои размышления Серебряков. – Цены на товары поднялись уже в восемь раз, а в Минфине нас убеждают, что в три-четыре, не больше. Соответственно по Минфину будут индексироваться и наши доходы. Стало быть, будет продолжаться обнищание, за чертой бедности будет оставаться все большее количество россиян…
Много ущемлений – жилищных, бытовых, финансовых и иных свалилось вдруг на «холодные головы» чекистов. Раньше за максимум выслуги лет платили сорок процентов надбавки – теперь ее снизили до тридцати.
Дело доходит до ситуаций анекдотических. В лихорадке реформирования КГБ-МСБ-АФБ-МБВД-МБ с такой скоростью менялись начальники, особенно на местах, что в новой структуре оказалось по нескольку руководителей в одном и том же кресле!
Нередки случаи, когда в результате частой сменяемости, перестановок и изменений должностных окладов вышестоящие по чину и должности офицеры и руководители стали получать меньшую зарплату, чем нижестоящие. В связи с массовой путаницей Ельцин вынужден был даже издать дополнительный указ № 42 от 24 января об окладах для вышестоящих, назначаемых на нижестоящие должности и наоборот, что внесло еще большую путаницу.
Немало нареканий было и с выплатой единовременного пособия при увольнении. Например, автор этих строк и был уволен в приказном порядке в конце ноября 1993 года с тремя окладами, а с 1 января 1994 года стали увольнять с шестью!
Если раньше дети чекистов ходили в ведомственные садики бесплатно, то теперь из-за отсутствия средств сады были закрыты или отданы в аренду предпринимателям. За посещение садика надо платить от 8 до 20 тысяч!
Много проблем возникло и с оплатой пенсий, особенно тем, кто в одночасье оказался за границей – в Прибалтике и других странах СНГ.
Резко подорожали перевозки и перемещение офицеров и их семей… Контейнер, например, при перемещении офицера с Дальнего Востока в районы средней полосы России подорожал вдвое, и половину его стоимости офицер должен платить из собственного кармана. А дальше сплошные доплаты: на станциях доставки, выгрузки. Членам семьи дают только документы на перевоз по железной дороге, а разница с воздушными перевозками, которыми они вынуждены пользоваться, весьма значительна. Попробуйте выбраться железнодорожным транспортом с Магадана, Чукотки, Камчатки, Сахалина, да из многих других мест необъятно-бездорожной России!
В отличие от России на Украине сразу при разъединении был принят Закон «О правовой и социальной защите военнослужащих и членов их семей», гарантирующий при их перемещении полную оплату воздушным, морским, сухопутным и железнодорожным транспортом.
А в «рыночной» России – предъявляют баснословные счета за жилье, электроэнергию, транспорт.
Рынок, как линия фронта, подкатился к армии. С обесцененным рублем, ставшим бросовым, куда как-то сразу исчезло армейское бензиновое изобилие, пришел голодный горюче-смазочный лимит.
Еще хуже, чем в армии, положение в органах Министерства безопасности, перечисляющего, по существующим правилам, из своего бюджета денежки по максимуму на счет Минобороны.
«Столько лет работал – все было понятно, – размышлял Серебряков. – А за эти полгода «реформ» мне все непонятно. Непонятно почему где-то в верхах кто-то, непричастный к МБ, распоряжается нашими бюджетными деньгами? Почему в стране вообще нет бюджета? Почему нет элементарного сальдо и все как-то враз стали должниками друг перед другом? Почему мы не можем распорядиться своими кредитами и должны быть в роли попрошаек?»
Редкую минутную тишину и размышления замначфина вновь прервал телефонный звонок. Взглянул на часы – ровно два.
«Ясно, обед закончился, – подумал Серебряков. – День вопросов и ответов продолжается. Кто на сей раз в эфире?»
– Степанов Юрий Николаевич, из Новосибирска…
«В Москве два, в Новосибирске шесть вечера… Ишь ты, и домой не идет, сидел, выжидал, пока линия не освободится, значит, приспичило…»
– Александр Николаевич, рассматривался ли вопрос о том, что нам, особистам, надо платить налог за землю, на которой стоят наши здания и сооружения? А может, эту землю лучше выкупить?
Раньше от такого вопроса опешил бы. Сейчас уже ничем не удивишь.
– Вопрос такой рассматривался, – как на экзамене по заранее заготовленной шпаргалке отвечал финансист. – Мэр Москвы Попов уже объявил цену за землю в пределах Садового кольца – сто семьдесят миллионов за гектар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39