«Вадим Коростылев написал сценарий по сказке Гоцци, и они с Пашей Арсеновым предложили мне сделать кинооперу. Мы начали работать, это было очень интересно именно потому, что это был не мюзикл, а опера. Незадолго до этого прошла картина Деми „Шербурские зонтики“, и мы хотели сделать нечто подобное. Где был бы минимум текста и максимум музыки. Как раз в это же время я работал над своей первой оперой „Кто ты?“, и весь курс Бориса Покровского из ГИТИСа, который принимал участие в её постановке, мы задействовали и на съёмках „Короля-Оленя“. Все хоровые вещи пели они. Конечно, картина снималась так, что все сначала было записано, а потом уже были съёмки. Именно тогда впервые появилась Пугачёва, юная, никому не известная девчушка лет восемнадцати (на самом деле ей тогда исполнилось 20 лет. — Ф. Р.). Она показалась мне очень талантливой, гибкой и подвижной. Совсем ребёнок…»
Одну из трех вокальных партий — «Дуэт короля и Анжелы» — Пугачёва записала в апреле на «Мелодии». Съёмки фильма должны были начаться сразу после майских праздников, но случилась заминка: павильон оказался не готов к сроку. И тогда, чтобы не терять времени, была записана вся оставшаяся музыка (Пугачёва спела ещё две песни: «Тарантеллу» и «Балладу Анжелы». «Первая работа в кино далась мне нелегко, — вспоминает певица. — С музыкальной точки зрения это вроде бы и удача, ибо по настроению все получилось совершенно точно. А вот по актёрскому воплощению характера кто-то из нас допустил неточность: либо я, либо исполнительница роли Анжелы актриса Малявина. Когда я записывала вокальную партию Анжелы, ещё не было никакого отснятого материала, и мне, в некотором роде, пришлось работать вслепую. Более всего я ориентировалась на композитора: Микаэл Таривердиев расписал мне буквально в каждой песне, что и как нужно делать. Наша Анжела была инфантильной и подчас капризной принцессой. Представление об этом образе героини у Валентины Малявиной поначалу тоже укладывалось в такие рамки. Эта актриса обладает очень своеобразным тембром голоса, и я пыталась максимально приблизиться к нему. В результате пела не своим голосом. Словом, получилось то, что нужно было композитору, но не совсем то, что нужно было для фильма. Потому что, как выяснилось в ходе съёмок, режиссёр видел в Анжеле натуру резкую, настойчивую, прямолинейную…»
В том же мае состоялась вторая попытка Пугачёвой сдать госэкзамены в музыкальном училище имени Ипполитова-Иванова. На этот раз удачная: она отпела перед комиссией какую-то песенку для 4-го класса школы, и ей выдали диплом. В нем значилось, что его обладатель окончил училище по специальности хоровое дирижирование с квалификацией дирижёра хора, учителя пения в общеобразовательной школе, преподавателя сольфеджио в детской музыкальной школе. Однако ни по одной из этих специальностей Пугачёва работать не стала. Ей вполне хватило тех нескольких месяцев, что она пробыла в 621-й школе.
Тем временем летом начались гастроли Пугачёвой с циркачами. Программа называлась романтично — «Бумажный кораблик». Сначала отправились в Калужскую область. «Гвоздём» гастролей был суперпопулярный в те годы артист театра «Ромэн» Николай Сличенко, а все остальные были у него на «разогреве». Путешествовали небольшим караваном: в чёрной «Волге» передвигался Сличенко со своей супругой Агамировой, а следом, в автобусе «Кубань», тряслись циркачи. Концерты состояли из двух отделений: в первом выступали Олег Непомнящий с пантомимами, Анатолий Марчевский с клоунадой, Сосо Петросян жонглировал, Алла Пугачёва аккомпанировала (на пианино и даже аккордеоне) и пела (в её исполнении звучали песни: «Робот», «Синяя вода», «Орлёнок» и др.). Второе отделение было целиком отдано Сличенко. Ставка Пугачёвой была 5 рублей 75 копеек за концерт.
После Калужской области гастрольная бригада перебазировалась в Тамбовскую. Там, в газете «Тамбовская правда», появилась первая рецензия на Аллу Пугачёву в прессе. Цитирую: «Аллу Пугачёву мы не раз слышали в программах радиостанции „Юность“. А теперь она предстала на эстраде. Условия выступления Аллы на этих концертах значительно сложнее — нет эстрадного оркестра. Однако она справилась со своей задачей. Её песни достаточно современны, своеобразны, легко запоминаются и хорошо звучат…»
Именно во время тех гастролей между Пугачёвой и Орбакасом пробежала первая искра взаимной симпатии. А когда они вернулись в августе с гастролей, то стали жить вместе, уже ни от кого не скрываясь. Так пролетел примерно месяц, когда Пугачёва внезапно… Впрочем, послушаем рассказ самого М. Орбакаса: «Я абсолютно не готовился стать её мужем. Просто однажды утром она разбудила меня и сказала: „Ну что, пойдём делать предложение…“ Речь шла о визите к родителям. Я хотел было взбрыкнуть, стал ссылаться на отсутствие костюма. Мол, как-то неудобно идти в джинсах и в клетчатой рубашке-ковбойке.
Тем не менее отвертеться ссылками на несолидный гардероб мне не удалось. Алла сказала, что ничего страшного, что, мол, пора поближе познакомиться с её родителями.
И вот, представьте, сижу я в гостях, гоняю чаи с Борисом Михайловичем — её папой, — очень хороший человек был. Нам с Аллой только что дали родительское благословение. У всех такое приподнятое настроение. И вдруг звонок в дверь. Кто бы вы думали пришёл? Ещё один жених!!! Это был Валера Романов. Русский парень из Риги. Валерий после института служил военным переводчиком в Египте, а до этого ухаживал за Аллой. И вот он и решил сделать ей сюрприз: вернулся на родину без всякого предупреждения.
Реакция у присутствующих была разная. Алла, например, дико хохотала, слезы текли градом. Мама её то бледнела, то краснела, то улыбалась, то морщилась. У папы вдруг нашлись срочные дела на кухне… Видя такую неловкую ситуацию, я тоже быстро раскланялся. Помнится, у меня ещё мелькнула мысль: вот она, судьба! Я ведь не очень-то хотел жениться. Ещё не нагулялся, честно говоря. Считал, что по-хорошему нужно ещё пару лет подождать, чтобы закончить училище, погастролировать, денег сколотить. Я понимал, что между моими чувствами к Алле и прозой семейной жизни большая разница. Я был не готов.
С этими мыслями я поехал в общежитие в Кунцево, к своим самым близким друзьям. Они стали утешать, сбегали в гастроном за бутылочкой. Мы выпили и легли спать.
Рано утром часов в семь меня будят. Надо мной стоит Алла и спрашивает: «Ты чего? Мы ведь решили идти в ЗАГС подавать заявление…» Я опешил и забормотал: «А как же Валера Романов?» — «Романов уехал», — успокоила она».
Свадьбу молодые сыграли в октябре того же 69-го. Денег, которые они заработали во время летних гастролей, хватило, чтобы сшить жениху свадебный костюм, невесте купить платье и снять столовую на Крестьянской заставе, куда было приглашено аж 90 человек. Подавляющая часть гостей были из Москвы. Из Литвы приехало человек пять — родители жениха и друзья. Свидетелями на свадьбе были: со стороны жениха художник-сюрреалист Виктор Кротов, со стороны невесты — её сокурсница по училищу Наталья Лебедева.
С жильём молодым повезло: благодаря стараниям директора музыкального училища имени Ипполитова-Иванова Гедевановой, которая была ещё и депутатом Ждановского района, им удалось получить комнату на той же Крестьянке. Пусть в старом, полусписанном доме-развалюхе, зато там у них была своя собственная комната (в другой проживала молодая семья с ребёнком). Вместе со своим армейским другом Орбакас за два дня сделал там ремонт. Горячей воды, правда, в доме не было, но поблизости находились Воронцовские бани, куда молодожёны и ходили каждые выходные.
Вместе со своим супругом Пугачёва продолжала гастролировать по российской глубинке. Однако, несмотря на то что в концертных программах, где она выступала, зрители принимали её особенно тепло, эстрадные чиновники были совсем иного мнения о её вокальных способностях. Именно этим объяснялось то, что, когда в 1970 году курс Орбакаса закончил училище, его в полном составе приняли в Московскую областную филармонию, а перед Пугачёвой поставили шлагбаум. Ей так и сказали, что её творческая манера — это калька с худших образцов западных исполнителей. И тогда она ушла в вокально-инструментальный ансамбль «Новый электрон», который хотя и был приписан к Липецкой филармонии, но базировался в Москве. Сосватал Пугачёву в этот ВИА её старый приятель с Воронцовской улицы Валерий Приказчиков, который был… руководителем «Электрона».
Между тем стоило Пугачёвой только объявиться в Липецкой филармонии, как на неё тут же «положил глаз» один из тамошних руководителей области. Он слыл большим женолюбом и не пропускал мимо себя практически ни одной юбки. Вот и новенькую солистку «Нового электрона» он как-то пригласил в свой кабинет и вкрадчивым голосом стал интересоваться, а не боязно ли ей мотаться со своим ансамблем по самым глухим уголкам провинции. «Но это же моя работа», — недоуменно пожала плечами Пугачёва. «Работа разная бывает, — гнул свою линию руководитель. — Например, я мог бы замолвить за тебя словечко перед филармонией, и ты бы как сыр в масле каталась». — «А что для этого нужно?» — спросила гостья, которая по лоснящимся от похоти глазам хозяина кабинета уже начала догадываться о его намерениях. «Ровным счётом сущие пустяки, — оживился руководитель, подошёл к креслу, где сидела Пугачёва, и нежно положил свои руки ей на плечи. — А нужно мне, милочка моя…».
Однако гостья не дала ему договорить. Выскользнув из его цепких рук, она чуть ли не по стеночке попятилась к двери. «Я подумаю над вашим предложением», — только и сумела выдавить из себя Пугачёва, спиной открыла дверь и выскользнула в коридор. История продолжения не имела, поскольку Пугачёва сделала все возможное, чтобы больше на глаза этому человеку не попадаться.
Не секрет, что многие молодые певицы, поставленные перед тем же выбором, что и Пугачёва, вынуждены были уступать притязаниям высокопоставленных кавалеров. За это они имели звания, хорошие ставки и другие блага, позволявшие им жить безбедно. Пугачёва шла иным путём: дорогу к славе она прокладывала не собственным телом, а талантом. За что поначалу и «огребала» по полной программе. На рубеже 70-х Пугачёва являла собой типичного представителя самого низшего эшелона отечественной эстрады. Разъезжала с мало кому известным ансамблем по городам и весям, жила в самых дешёвых провинциальных гостиницах, где по коридорам косяками бегали тараканы и даже крысы. Обедала в зачуханных столовых, а иной раз и прямо в гостиничном номере, для чего с собой на гастроли брала самодельный кипятильник и маленькую электроплитку. Одевалась она тоже бедно — иной раз подолгу ходила в одной-единственной водолазке. Да и как было разгуляться, если её ставка в те годы была 7 рублей за концерт. Никому не могло присниться, что каких-нибудь пять-шесть лет спустя она станет звездой советской эстрады.
А тогда на вершине эстрадного Олимпа сияли другие звезды. Это были Эдита Пьеха, Людмила Зыкина, Майя Кристалинская, Лариса Мондрус, Нина Дорда, Мария Пахоменко, Гелена Великанова, Тамара Миансарова, Галина Ненашева, Александра Стрельченко, Вероника Круглова, Мария Лукач, Ирина Бржевская, Алла Иошпе, Нина Пантелеева. Именно их лица мелькали на голубых экранах, их песни транслировало радио, а портреты красовались на обложках глянцевых журналов типа «Огонька» или «Работницы».
Между тем ранним летом Орбакас повёз свою молодую жену к себе на родину, в Каунас. Пробыв у родителей Миколаса несколько дней, молодые затем уехали отдыхать на Балтийское побережье. Вечером 12 июня они сидели в ресторанчике близ моря, пили шампанское, а по телевизору в это время показывали международный конкурс «Золотой Орфей» из Болгарии. Алла внимательно следила за выступающими и иногда сопровождала их выступления такими комментариями:
— Вы только посмотрите, выступают все, кому не лень. Еле рот раскрывают! А я сижу себе здесь и не выступаю!
Посетители, сидевшие в тот час в ресторане, с удивлением смотрели на странную русскую, которая так энергично комментирует чуть ли не каждое выступление. Когда передача закончилась, Алла с мужем отправились на море. Там они долго бродили по берегу, а когда собирались уходить, Алла внезапно сняла босоножки, забежала по щиколотки в воду и на весь берег стала кричать: «Я тоже буду петь на „Орфее“! Обязательно буду! Вы слышите? Я буду там петь! Я, Алла Пугачёва!» Орбакас в ответ заразительно смеялся, в душе считая, что его супругу посетило минутное помешательство.
Вернувшись из Прибалтики, супруги вновь разъехались в разные стороны: гастролировали они от разных филармоний. Однако в августе им повезло: Пугачёвой разрешили отправиться вместе с мужем в совместные гастроли от Московской областной филармонии. И молодые немедленно воспользовались этим случаем. В короткой паузе между концертами в Ярославле и Хабаровске Пугачёва забеременела. На дворе стояло начало сентября. Спустя месяц, уже в Москве, она сообщила об этом мужу. Причём однозначно сказала, что родится мальчик. Узнала она об этом не из результатов УЗИ (тогда их ещё не делали), а из выводов своих подруг, которым она рассказала о своей беременности чуть раньше, чем мужу. Подруги определили пол ребёнка тоже не по научной методике, а по косвенным приметам: мол, звезды предсказывают, да и по линиям на ладони роженицы однозначно выходит — пацан. Короче, убедили будущих родителей в правильности своих выводов, и те даже имя первенцу заранее придумали — Станислав. Как мы теперь знаем, ошибочка вышла. Но об этом рассказ впереди.
Для большинства артистов предновогодние дни — самая горячая пора, когда концерты следуют один за другим. Это время хороших заработков, поскольку без участия артистов не обходится ни одно праздничное мероприятие. Взять, к примеру, новогодние детские утренники. В них обычно с удовольствием участвовали молодые артисты, филармонические заработки которых едва позволяли им сводить концы с концами. А на утренниках можно было «зашибить» приличную деньгу, причём не особо напрягаясь. В том году в Росконцерте было составлено несколько концертных бригад, которые именно этим и занимались. В одной из них участвовала молодая семейная пара Алла Пугачёва и Миколас Орбакас. При этом следует отметить, что Пугачёва была на четвёртом месяце беременности, а в детских утренниках волею судьбы ей выпала обязанность исполнять роль Матрёшки. Эта ситуация весьма умело обыгрывалась Дедом Морозом, в роли которого выступал Олег Непомнящий. На утренниках во Владимире он, например, спрашивал детишек, заполнивших зал Дома культуры:
— Знаете, детки, что внутри у матрёшки?
— Другая матрёшка! — отвечали хором дети.
— Правильно. И сейчас для вас споёт матрёшка Аллочка. Знаете, почему Аллочка матрёшка?
— У неё внутри тоже есть матрёшка!
Затем под громкие крики детей «Матрёшка, выходи!», на сцене появлялась Пугачёва, которая чуть ли не испепеляла Деда Мороза взглядом. Однако успех она имела фантастический: когда Пугачёва начинала петь, на её выступление сбегался весь персонал, рядовые зрители ходили на утренники по нескольку раз, чтобы только услышать её голос.
Аккурат в те декабрьские дни на экраны столичных кинотеатров вышел фильм Павла Арсенова «Король-Олень», к которому самое непосредственное отношение имела героиня нашего рассказа: Алла Пугачёва спела в нем три баллады за главную героиню — принцессу Анжелу в исполнении Валентины Малявиной. Фильм этот Пугачёва отправилась смотреть вместе с Миколасом. Картина ей в целом понравилась, а вот собственные песни не очень. О причинах такого скептического отношения к ним я уже упоминал ранее.
Пугачёва работала в концертах практически до упора — до седьмого месяца беременности. После чего ушла в декретный отпуск.
В понедельник, 24 мая, Миколас Орбакас вернулся домой с репетиции около десяти вечера и застал свою беременную супругу лежащей на кровати с бледным лицом.
— В чем дело? — спросил обеспокоенный супруг.
— Кажется, начинается, — ответила Пугачёва, кладя руки на живот.
Поскольку роддом был рядом с домом, где проживали молодые (надо было только трамвайную линию перейти), доставить туда роженицу за считаные минуты не составляло большого труда. Начали собираться. Когда выходили из дома, Пугачёва внезапно опомнилась и попросила мужа захватить ей какую-нибудь книжку, чтобы почитать на досуге. Миколас схватил первую попавшуюся — повесть какого-то датского писателя «Кристина».
На следующий день с утра Миколас примчался в роддом и узнал, что у его жены усилились схватки. Однако ждать конечного результата не стал и отправился на репетицию в Театр эстрады. Но какая может быть репетиция, когда твоя жена вот-вот должна родить!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Одну из трех вокальных партий — «Дуэт короля и Анжелы» — Пугачёва записала в апреле на «Мелодии». Съёмки фильма должны были начаться сразу после майских праздников, но случилась заминка: павильон оказался не готов к сроку. И тогда, чтобы не терять времени, была записана вся оставшаяся музыка (Пугачёва спела ещё две песни: «Тарантеллу» и «Балладу Анжелы». «Первая работа в кино далась мне нелегко, — вспоминает певица. — С музыкальной точки зрения это вроде бы и удача, ибо по настроению все получилось совершенно точно. А вот по актёрскому воплощению характера кто-то из нас допустил неточность: либо я, либо исполнительница роли Анжелы актриса Малявина. Когда я записывала вокальную партию Анжелы, ещё не было никакого отснятого материала, и мне, в некотором роде, пришлось работать вслепую. Более всего я ориентировалась на композитора: Микаэл Таривердиев расписал мне буквально в каждой песне, что и как нужно делать. Наша Анжела была инфантильной и подчас капризной принцессой. Представление об этом образе героини у Валентины Малявиной поначалу тоже укладывалось в такие рамки. Эта актриса обладает очень своеобразным тембром голоса, и я пыталась максимально приблизиться к нему. В результате пела не своим голосом. Словом, получилось то, что нужно было композитору, но не совсем то, что нужно было для фильма. Потому что, как выяснилось в ходе съёмок, режиссёр видел в Анжеле натуру резкую, настойчивую, прямолинейную…»
В том же мае состоялась вторая попытка Пугачёвой сдать госэкзамены в музыкальном училище имени Ипполитова-Иванова. На этот раз удачная: она отпела перед комиссией какую-то песенку для 4-го класса школы, и ей выдали диплом. В нем значилось, что его обладатель окончил училище по специальности хоровое дирижирование с квалификацией дирижёра хора, учителя пения в общеобразовательной школе, преподавателя сольфеджио в детской музыкальной школе. Однако ни по одной из этих специальностей Пугачёва работать не стала. Ей вполне хватило тех нескольких месяцев, что она пробыла в 621-й школе.
Тем временем летом начались гастроли Пугачёвой с циркачами. Программа называлась романтично — «Бумажный кораблик». Сначала отправились в Калужскую область. «Гвоздём» гастролей был суперпопулярный в те годы артист театра «Ромэн» Николай Сличенко, а все остальные были у него на «разогреве». Путешествовали небольшим караваном: в чёрной «Волге» передвигался Сличенко со своей супругой Агамировой, а следом, в автобусе «Кубань», тряслись циркачи. Концерты состояли из двух отделений: в первом выступали Олег Непомнящий с пантомимами, Анатолий Марчевский с клоунадой, Сосо Петросян жонглировал, Алла Пугачёва аккомпанировала (на пианино и даже аккордеоне) и пела (в её исполнении звучали песни: «Робот», «Синяя вода», «Орлёнок» и др.). Второе отделение было целиком отдано Сличенко. Ставка Пугачёвой была 5 рублей 75 копеек за концерт.
После Калужской области гастрольная бригада перебазировалась в Тамбовскую. Там, в газете «Тамбовская правда», появилась первая рецензия на Аллу Пугачёву в прессе. Цитирую: «Аллу Пугачёву мы не раз слышали в программах радиостанции „Юность“. А теперь она предстала на эстраде. Условия выступления Аллы на этих концертах значительно сложнее — нет эстрадного оркестра. Однако она справилась со своей задачей. Её песни достаточно современны, своеобразны, легко запоминаются и хорошо звучат…»
Именно во время тех гастролей между Пугачёвой и Орбакасом пробежала первая искра взаимной симпатии. А когда они вернулись в августе с гастролей, то стали жить вместе, уже ни от кого не скрываясь. Так пролетел примерно месяц, когда Пугачёва внезапно… Впрочем, послушаем рассказ самого М. Орбакаса: «Я абсолютно не готовился стать её мужем. Просто однажды утром она разбудила меня и сказала: „Ну что, пойдём делать предложение…“ Речь шла о визите к родителям. Я хотел было взбрыкнуть, стал ссылаться на отсутствие костюма. Мол, как-то неудобно идти в джинсах и в клетчатой рубашке-ковбойке.
Тем не менее отвертеться ссылками на несолидный гардероб мне не удалось. Алла сказала, что ничего страшного, что, мол, пора поближе познакомиться с её родителями.
И вот, представьте, сижу я в гостях, гоняю чаи с Борисом Михайловичем — её папой, — очень хороший человек был. Нам с Аллой только что дали родительское благословение. У всех такое приподнятое настроение. И вдруг звонок в дверь. Кто бы вы думали пришёл? Ещё один жених!!! Это был Валера Романов. Русский парень из Риги. Валерий после института служил военным переводчиком в Египте, а до этого ухаживал за Аллой. И вот он и решил сделать ей сюрприз: вернулся на родину без всякого предупреждения.
Реакция у присутствующих была разная. Алла, например, дико хохотала, слезы текли градом. Мама её то бледнела, то краснела, то улыбалась, то морщилась. У папы вдруг нашлись срочные дела на кухне… Видя такую неловкую ситуацию, я тоже быстро раскланялся. Помнится, у меня ещё мелькнула мысль: вот она, судьба! Я ведь не очень-то хотел жениться. Ещё не нагулялся, честно говоря. Считал, что по-хорошему нужно ещё пару лет подождать, чтобы закончить училище, погастролировать, денег сколотить. Я понимал, что между моими чувствами к Алле и прозой семейной жизни большая разница. Я был не готов.
С этими мыслями я поехал в общежитие в Кунцево, к своим самым близким друзьям. Они стали утешать, сбегали в гастроном за бутылочкой. Мы выпили и легли спать.
Рано утром часов в семь меня будят. Надо мной стоит Алла и спрашивает: «Ты чего? Мы ведь решили идти в ЗАГС подавать заявление…» Я опешил и забормотал: «А как же Валера Романов?» — «Романов уехал», — успокоила она».
Свадьбу молодые сыграли в октябре того же 69-го. Денег, которые они заработали во время летних гастролей, хватило, чтобы сшить жениху свадебный костюм, невесте купить платье и снять столовую на Крестьянской заставе, куда было приглашено аж 90 человек. Подавляющая часть гостей были из Москвы. Из Литвы приехало человек пять — родители жениха и друзья. Свидетелями на свадьбе были: со стороны жениха художник-сюрреалист Виктор Кротов, со стороны невесты — её сокурсница по училищу Наталья Лебедева.
С жильём молодым повезло: благодаря стараниям директора музыкального училища имени Ипполитова-Иванова Гедевановой, которая была ещё и депутатом Ждановского района, им удалось получить комнату на той же Крестьянке. Пусть в старом, полусписанном доме-развалюхе, зато там у них была своя собственная комната (в другой проживала молодая семья с ребёнком). Вместе со своим армейским другом Орбакас за два дня сделал там ремонт. Горячей воды, правда, в доме не было, но поблизости находились Воронцовские бани, куда молодожёны и ходили каждые выходные.
Вместе со своим супругом Пугачёва продолжала гастролировать по российской глубинке. Однако, несмотря на то что в концертных программах, где она выступала, зрители принимали её особенно тепло, эстрадные чиновники были совсем иного мнения о её вокальных способностях. Именно этим объяснялось то, что, когда в 1970 году курс Орбакаса закончил училище, его в полном составе приняли в Московскую областную филармонию, а перед Пугачёвой поставили шлагбаум. Ей так и сказали, что её творческая манера — это калька с худших образцов западных исполнителей. И тогда она ушла в вокально-инструментальный ансамбль «Новый электрон», который хотя и был приписан к Липецкой филармонии, но базировался в Москве. Сосватал Пугачёву в этот ВИА её старый приятель с Воронцовской улицы Валерий Приказчиков, который был… руководителем «Электрона».
Между тем стоило Пугачёвой только объявиться в Липецкой филармонии, как на неё тут же «положил глаз» один из тамошних руководителей области. Он слыл большим женолюбом и не пропускал мимо себя практически ни одной юбки. Вот и новенькую солистку «Нового электрона» он как-то пригласил в свой кабинет и вкрадчивым голосом стал интересоваться, а не боязно ли ей мотаться со своим ансамблем по самым глухим уголкам провинции. «Но это же моя работа», — недоуменно пожала плечами Пугачёва. «Работа разная бывает, — гнул свою линию руководитель. — Например, я мог бы замолвить за тебя словечко перед филармонией, и ты бы как сыр в масле каталась». — «А что для этого нужно?» — спросила гостья, которая по лоснящимся от похоти глазам хозяина кабинета уже начала догадываться о его намерениях. «Ровным счётом сущие пустяки, — оживился руководитель, подошёл к креслу, где сидела Пугачёва, и нежно положил свои руки ей на плечи. — А нужно мне, милочка моя…».
Однако гостья не дала ему договорить. Выскользнув из его цепких рук, она чуть ли не по стеночке попятилась к двери. «Я подумаю над вашим предложением», — только и сумела выдавить из себя Пугачёва, спиной открыла дверь и выскользнула в коридор. История продолжения не имела, поскольку Пугачёва сделала все возможное, чтобы больше на глаза этому человеку не попадаться.
Не секрет, что многие молодые певицы, поставленные перед тем же выбором, что и Пугачёва, вынуждены были уступать притязаниям высокопоставленных кавалеров. За это они имели звания, хорошие ставки и другие блага, позволявшие им жить безбедно. Пугачёва шла иным путём: дорогу к славе она прокладывала не собственным телом, а талантом. За что поначалу и «огребала» по полной программе. На рубеже 70-х Пугачёва являла собой типичного представителя самого низшего эшелона отечественной эстрады. Разъезжала с мало кому известным ансамблем по городам и весям, жила в самых дешёвых провинциальных гостиницах, где по коридорам косяками бегали тараканы и даже крысы. Обедала в зачуханных столовых, а иной раз и прямо в гостиничном номере, для чего с собой на гастроли брала самодельный кипятильник и маленькую электроплитку. Одевалась она тоже бедно — иной раз подолгу ходила в одной-единственной водолазке. Да и как было разгуляться, если её ставка в те годы была 7 рублей за концерт. Никому не могло присниться, что каких-нибудь пять-шесть лет спустя она станет звездой советской эстрады.
А тогда на вершине эстрадного Олимпа сияли другие звезды. Это были Эдита Пьеха, Людмила Зыкина, Майя Кристалинская, Лариса Мондрус, Нина Дорда, Мария Пахоменко, Гелена Великанова, Тамара Миансарова, Галина Ненашева, Александра Стрельченко, Вероника Круглова, Мария Лукач, Ирина Бржевская, Алла Иошпе, Нина Пантелеева. Именно их лица мелькали на голубых экранах, их песни транслировало радио, а портреты красовались на обложках глянцевых журналов типа «Огонька» или «Работницы».
Между тем ранним летом Орбакас повёз свою молодую жену к себе на родину, в Каунас. Пробыв у родителей Миколаса несколько дней, молодые затем уехали отдыхать на Балтийское побережье. Вечером 12 июня они сидели в ресторанчике близ моря, пили шампанское, а по телевизору в это время показывали международный конкурс «Золотой Орфей» из Болгарии. Алла внимательно следила за выступающими и иногда сопровождала их выступления такими комментариями:
— Вы только посмотрите, выступают все, кому не лень. Еле рот раскрывают! А я сижу себе здесь и не выступаю!
Посетители, сидевшие в тот час в ресторане, с удивлением смотрели на странную русскую, которая так энергично комментирует чуть ли не каждое выступление. Когда передача закончилась, Алла с мужем отправились на море. Там они долго бродили по берегу, а когда собирались уходить, Алла внезапно сняла босоножки, забежала по щиколотки в воду и на весь берег стала кричать: «Я тоже буду петь на „Орфее“! Обязательно буду! Вы слышите? Я буду там петь! Я, Алла Пугачёва!» Орбакас в ответ заразительно смеялся, в душе считая, что его супругу посетило минутное помешательство.
Вернувшись из Прибалтики, супруги вновь разъехались в разные стороны: гастролировали они от разных филармоний. Однако в августе им повезло: Пугачёвой разрешили отправиться вместе с мужем в совместные гастроли от Московской областной филармонии. И молодые немедленно воспользовались этим случаем. В короткой паузе между концертами в Ярославле и Хабаровске Пугачёва забеременела. На дворе стояло начало сентября. Спустя месяц, уже в Москве, она сообщила об этом мужу. Причём однозначно сказала, что родится мальчик. Узнала она об этом не из результатов УЗИ (тогда их ещё не делали), а из выводов своих подруг, которым она рассказала о своей беременности чуть раньше, чем мужу. Подруги определили пол ребёнка тоже не по научной методике, а по косвенным приметам: мол, звезды предсказывают, да и по линиям на ладони роженицы однозначно выходит — пацан. Короче, убедили будущих родителей в правильности своих выводов, и те даже имя первенцу заранее придумали — Станислав. Как мы теперь знаем, ошибочка вышла. Но об этом рассказ впереди.
Для большинства артистов предновогодние дни — самая горячая пора, когда концерты следуют один за другим. Это время хороших заработков, поскольку без участия артистов не обходится ни одно праздничное мероприятие. Взять, к примеру, новогодние детские утренники. В них обычно с удовольствием участвовали молодые артисты, филармонические заработки которых едва позволяли им сводить концы с концами. А на утренниках можно было «зашибить» приличную деньгу, причём не особо напрягаясь. В том году в Росконцерте было составлено несколько концертных бригад, которые именно этим и занимались. В одной из них участвовала молодая семейная пара Алла Пугачёва и Миколас Орбакас. При этом следует отметить, что Пугачёва была на четвёртом месяце беременности, а в детских утренниках волею судьбы ей выпала обязанность исполнять роль Матрёшки. Эта ситуация весьма умело обыгрывалась Дедом Морозом, в роли которого выступал Олег Непомнящий. На утренниках во Владимире он, например, спрашивал детишек, заполнивших зал Дома культуры:
— Знаете, детки, что внутри у матрёшки?
— Другая матрёшка! — отвечали хором дети.
— Правильно. И сейчас для вас споёт матрёшка Аллочка. Знаете, почему Аллочка матрёшка?
— У неё внутри тоже есть матрёшка!
Затем под громкие крики детей «Матрёшка, выходи!», на сцене появлялась Пугачёва, которая чуть ли не испепеляла Деда Мороза взглядом. Однако успех она имела фантастический: когда Пугачёва начинала петь, на её выступление сбегался весь персонал, рядовые зрители ходили на утренники по нескольку раз, чтобы только услышать её голос.
Аккурат в те декабрьские дни на экраны столичных кинотеатров вышел фильм Павла Арсенова «Король-Олень», к которому самое непосредственное отношение имела героиня нашего рассказа: Алла Пугачёва спела в нем три баллады за главную героиню — принцессу Анжелу в исполнении Валентины Малявиной. Фильм этот Пугачёва отправилась смотреть вместе с Миколасом. Картина ей в целом понравилась, а вот собственные песни не очень. О причинах такого скептического отношения к ним я уже упоминал ранее.
Пугачёва работала в концертах практически до упора — до седьмого месяца беременности. После чего ушла в декретный отпуск.
В понедельник, 24 мая, Миколас Орбакас вернулся домой с репетиции около десяти вечера и застал свою беременную супругу лежащей на кровати с бледным лицом.
— В чем дело? — спросил обеспокоенный супруг.
— Кажется, начинается, — ответила Пугачёва, кладя руки на живот.
Поскольку роддом был рядом с домом, где проживали молодые (надо было только трамвайную линию перейти), доставить туда роженицу за считаные минуты не составляло большого труда. Начали собираться. Когда выходили из дома, Пугачёва внезапно опомнилась и попросила мужа захватить ей какую-нибудь книжку, чтобы почитать на досуге. Миколас схватил первую попавшуюся — повесть какого-то датского писателя «Кристина».
На следующий день с утра Миколас примчался в роддом и узнал, что у его жены усилились схватки. Однако ждать конечного результата не стал и отправился на репетицию в Театр эстрады. Но какая может быть репетиция, когда твоя жена вот-вот должна родить!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121