Я слишком взволнован и плохо себя чувствую, чтобы отвечать на ваши дальнейшие вопросы.
- В таком случае, я могу считать, что вы шли за Хелен Ридли?
- Мистер Мейсон, вы покинете мою квартиру?
- Думаю, что это было то, что нам нужно, - сказал Мейсон, кивнув Дрейку.
Они поднялись и направились к дверям. Мейсон повернулся и быстро спросил:
- Вы шли за ней до Сиглет Мэнор?
Артур Кловис закрыл за ними дверь с полным достоинства молчанием.
- Отлично, - сказал Мейсон. - Он что-то скрывает. Что-то его беспокоит, но один Бог знает, что именно. Он, конечно, не размазня, но и не боец. Девушка с огненным темпераментом, такая, как Хелен Ридли, влюбляется в сильного, уверенного в себе мужчину, а потом, когда у нее проявляется материнский инстинкт, увлекается молодым человеком, впечатлительным, робким и вежливым, с буйной фантазией, но умной головой.
- Ты имеешь в виду Артура Кловиса?
- Артур Кловис очень хорошо подходит под это описание.
- Так что мы будем делать? - спросил Дрейк.
- Вернемся к себе и будем ждать новостей. Мы почти до предела сжали все пружины, что могли. Теперь бы я хотел, чтобы какая-нибудь из них лопнула с таким грохотом, чтобы это наэлектролизовало нашего друга Гуллинга. Он хочет поставить меня перед Большим Жюри? Прекрасно. Следовательно, уже во вступительном раунде я должен нанести ему нокаутирующий удар до того, как он возьмется за меня.
17
В полные напряжения минуты перед началом заседания, зал суда заполнял гул голосов. Большой неожиданностью для всех было появление на предварительном слушании заместителя окружного прокурора Гарри Гуллинга. Для тех, кто ориентировался в коридорах правосудия это означало, что "яростная схватка", как писали газеты, неминуема.
Перри Мейсон поднял голову, когда бейлиф ввел Аделу Винтерс и Еву Мартелл. Адвокат встал, пожал руки обеим обвиняемым и они сели рядом с ним.
- Мне неприятно из-за того случая с такси, - шепнула Ева Мартелл. - Я думала, что мы проедем мимо моей квартиры. Если бы полиция не наблюдала... Это было глупо, не знаю, почему я это сделала.
- Все в порядке, - сказал Мейсон. - Теперь это не имеет ни малейшего значения.
- Они пытались получить от меня показания. Не столько о самом преступлении, сколько о том, где я провела ту ночь. И что вы...
- Знаю, - шепнул Мейсон. - Не беспокойтесь об этом. Извините, я отойду на минутку: мне необходимо поговорить с Полом Дрейком.
Адвокат поднялся и направился к только что вошедшему в зал детективу. Когда Мейсон приблизился, он шепнул Дрейку:
- Пол, встань рядом со мной. Мне нужно передать тебе кое-что, так чтобы никто не заметил.
- Что такое?
- Видишь ли, произошло то, на что я очень наделся, хотя и не слишком верил. Гарри Гуллинг сам собрался вести дело в суде.
- И что? В этом есть что-то исключительное?
- Это просто неслыханно, - ответил Мейсон. - Гуллинг - это очень знающий юрист, он заправляет почти всем в прокуратуре, но я не думаю, чтобы он мог с успехом выступить в суде. Его способ мышления слишком сух и абстрактен, ему не хватает знания человеческой натуры. Теперь слушай внимательно, Пол. Это мой собственный бумажник. Мне нужен список его содержимого. В нем немного денег, какие-то письма, мои водительские права и другие бумаги. Я хотел бы, чтобы Гуллинг нашел этот бумажник в мужском туалете.
- Это будет довольно трудно, - заявил Дрейк.
- Ничего в этом трудного нет. Можешь поставить там человека, готового подбросить бумажник в любую минуту. Поставь другого человека в коридоре, пусть подаст знак, когда появится Гуллинг. Нужно оставить бумажник на видном месте, но как-нибудь так, чтобы это не выглядело подозрительно.
- Хорошо, - сказал Пол, - сделаем.
- Присмотри, чтобы Гуллинг обязательно его нашел. - Мейсон незаметно сунул бумажник Дрейку.
Раздался стук молотка и голос чиновника, требующего, чтобы все встали. Судья Гомер Линдейл вошел в зал, занял свое место и кивнул головой, приглашая всех садиться. Спустя минуту он объявил, что открывает предварительное слушание по делу: общественный обвинитель против Аделы Винтерс и Евы Мартелл.
- Обвинитель готов, - сказал Гуллинг.
- Защитник готов, - заявил Мейсон.
- Прошу начинать, - сказал судья Линдейл заместителю окружного прокурора.
- Высокий Суд знаком с существом дела?
- Я читал акты обвинения. Это, насколько мне известно, дело об убийстве первой степени.
- Да, Ваша Честь. Обвиняемые выступают вместе и их обоих представляет адвокат Мейсон.
- Хорошо. Прошу начинать.
- Ваша Честь, первым свидетелем со стороны обвинения вызывается Сэмуэль Диксон.
Диксон был приведен к присяге и занял свидетельское кресло. Он показал, что является офицером патрульной машины и что третьего числа текущего месяца он получил вызов в жилой дом Сиглет Мэнор, в квартиру триста двадцать шесть. Прибыв на место он застал в квартире обеих обвиняемых. Более молодая, Ева Мартелл, была взволнована, находилась на грани истерики, но Адела Винтерс была спокойна и вполне владела собой. Они показали ему труп, который, по их заявлению, был Робертом Доувером Хайнсом.
- Где находилось тело?
- Мужчина сидел в кресле в спальне, наклонив голову на правое плечо. Посередине лба у него было отверстие - вероятнее всего от пули. Видны были следы крови. Он был в одной рубашке, пиджак висел на спинке стула рядом..
- Обвиняемые дали тогда показания относительно личности убитого и того, как они обнаружили труп?
- Да.
- Что это были за показания? - спросил Мейсон.
- Показания, о которых я спрашиваю, не были подписаны, - сказал Гуллинг.
- Мне известно, Ваша Честь, - заявил Мейсон, - что обвиняемые подписали какие-то показания. Если это так, то эти показания должны быть наилучшим доказательством.
- Показания, о которых говорит свидетель, являются только устными показаниями.
- Протест отклоняется.
- Я хотел бы только спросить, будет ли сторона обвинения относиться к этим показаниям как к признанию, или это может быть трактовано как исповедь?
- Не могу увидеть никакой разницы.
- Если они не являются ни одним, ни другим, то я протестую против них, как против несущественных и не связанных с делом.
- Но это все же показания.
- Очень хорошо. В таком случае я протестую из-за того, что для них не определен соответствующий юридический статус.
- Это не показания, если вас это интересует, - сказал Гуллинг. - Это четкие заявления.
- Протест отклоняется, - решил судья Линдейл.
- Итак, - продолжал свидетель, - обе обвиняемые дали показания. Они сказали, что обе были наняты на работу мистером Хайнсом и жили в этой квартире. Обвиняемая Ева Мартелл сказала, что ей поручили пользоваться именем Хелен Ридли.
- Если Высокий Суд позволит, - сказал Мейсон, - я хотел бы поддержать свой протест. Пока еще не установили доказательства "Корпус Деликти" [corpus delicti (лат.) - совокупность признаков, характеризующих преступление; вещественное доказательство преступления]. У нас, до сих пор, только труп. Мне кажется, что более правильным путем было бы установление личности этого человека и ознакомление с результатами судебно-медицинского осмотра, доказывающих, что его смерть была вызвана актом насилия. Судя по тому, что было сказано до сих пор, этот человек с таким же успехом мог умереть и от инфаркта.
- С пулей во лбу? - саркастически спросил Гуллинг.
- Ах! - удивился Мейсон, - так у него во лбу была пуля? Это меняет дело.
- У него была пуля во лбу.
- Я хотел бы расспросить свидетеля об этой пуле, чтобы узнать состав преступления, прежде, чем поступят следующие вопросы.
- Этот свидетель не видел пули, - сказал Гуллинг.
- Тогда откуда он знает, что пуля была?
- Это сказал ему врач, который осматривал тело, - выкрикнул Гуллинг и покраснел, когда на лице судьи Линдейла появилась усмешка. Он взял себя в руки и сказал уже более спокойным тоном: - Отлично, господин адвокат, я докажу существование состава преступления. Благодарю вас, мистер Диксон. Прошу принести присягу Хелен Ридли.
Хелен Ридли заняла свидетельское кресло с явной неохотой.
- Вы знали Роберта Доувера Хайнса? - спросил Гуллинг.
- Знала.
- Вы видели его третьего сентября?
- Нет, лично я его не видела, но разговаривала с ним.
- По телефону?
- Да, сэр.
- Но до этой даты вы его видели?
- Да, много раз.
- Вы его хорошо знали?
- Да, сэр.
- Вы снимали квартиру номер триста двадцать шесть в доме Сиглет Мэнор?
- Да, временно.
- Четвертого сентября вы, по просьбе полиции, ходили в морг?
- Да.
- Вы видели там труп мужчины?
- Да.
- Кто это был?
- Хайнс.
- Роберт Доувер Хайнс?
- Да, сэр.
- Тот самый, которому вы дали разрешение пользоваться своей квартирой?
- Да.
- У меня все, пожалуйста, перекрестный допрос.
- Когда вы дали разрешение Хайнсу пользоваться своей квартирой, вы дали ему ключи? - спросил Мейсон.
- Да.
- С какой целью вы это сделали?
- Минуточку, ваша Честь, - сказал Гуллинг. - Я протестую против этого вопроса, как несущественного и не связанного с делом. Свидетельница была вызвана только для установления личности убитого.
- В таком случае, зачем ее спрашивали, дала ли она Хайнсу разрешение на использование своей квартиры? - спросил Мейсон.
- Чтобы объяснить, почему он там очутился.
- Вот именно, - улыбнулся Мейсон. - Это как раз то, что я пытаюсь объяснить, почему он там оказался.
- Я не имел в виду это, Ваша Честь, - возразил Гуллинг.
- А я имею в виду именно это, Ваша Честь, - рявкнул Мейсон.
- Если Высокий Суд позволит, - сердито закричал Гуллинг, - я не хотел бы обсуждать внешние обстоятельства этого дела. Если у мистера Мейсона намечена какая-то линия защиты, то он может проводить ее без каких-либо препятствий. Я хотел только доказать, что личность убитого установлена, установлена причина смерти, а также вероятность того, что обвиняемые могли совершить это убийство с заранее обдуманными намерениями, хладнокровно и при этом имея целью кражу бумажника со значительной суммой денег.
- Тогда тем более, - сказал Мейсон, - Высокий Суд должен знать причину, по которой обвиняемые находились в квартире и почему там был мистер Хайнс.
- Если вы так желаете, можете заниматься этим, - фыркнул Гуллинг.
- Может быть, я смогу прояснить ситуацию, - сказал Мейсон, - напомнив Высокому Суду, что свидетельницу спрашивали о разрешении, которое она дала Хайнсу. Если это разрешение было дано в письменном виде, то оно было бы самым лучшим доказательством и должно быть включено в дело. Если же это позволение было устным, то тогда, в соответствии с буквой закона, если обвинение вводит часть показания, то я имею право ввести его полностью.
- Мы проведем тут всю зиму, Ваша Честь, если будем рассматривать все эти посторонние проблемы, - Гуллинг был откровенно злым.
- Мне не кажется, что это постороння проблема, - решил судья Линдейл. - Я сказал бы, что это часть линии защиты, если бы свидетельница не была спрошена о том, что представляло часть разговора. Раз была затронута часть разговора, то я хочу, чтобы защитник своими вопросами вскрыл весь разговор. Я предложил бы вам, мистер Мейсон, поставить вопрос несколько иначе.
- Отлично, - сказал Мейсон. Он повернулся к Хелен Ридли и с улыбкой спросил: - Вы сказали, что дали Роберту Хайнсу разрешение на пользование своей квартирой?
- Да.
- Это было устное разрешение?
- Да, сэр.
- Что еще тогда было сказано?
- Ваша Честь, я протестую, - сказал Гуллинг. - Это открытый вопрос, который может внушить различные ответы.
Хелен Ридли ответила, старательно подбирая слова, пытаясь упомянуть как можно меньше фактов:
- Я не помню всего разговора. У нас было несколько бесед на эту тему. Но тогда, когда я окончательно дала мистеру Хайнсу разрешение пользоваться моей квартирой...
- Если Высокий Суд позволит, - перебил Гуллинг, - я сделаю уточнение. Мы заинтересованы только одним этим разговором. Все более ранние разговоры или переговоры по поводу получения этого разрешения, не должны обсуждаться. Вопросы защиты должны относиться только к вещам, которые обсуждались в этой последней беседе.
- В этой последней беседе, - ответила Хелен Ридли, - я сказала Хайнсу, что он может занять мою квартиру. Я дала ему ключ от квартиры и мы договорились, что он будет сообщать мне обо всех телефонных звонках.
- Вы можете вспомнить еще что-нибудь? - спросил Мейсон.
- Нет, - сказала она. - Из этого разговора - нет.
- Шла ли речь о двух женщинах, которые должны были занять эту квартиру?
- Мы договорились, что Хайнс поселит в ней кого-нибудь.
- Чтобы этот кто-то заменял вас?
- Не совсем.
- Но должен был пользоваться вашим именем?
- Ну, да.
- Я покажу вам объявление, которое появилось в газете, - сказал Мейсон. - Вы говорили с Хайнсом о помещении этого объявления в газете?
- Только в этом разговоре, - напомнил Гуллинг.
- Да, именно в этом разговоре.
- Нет, Хайнс сделал это не договорившись со мной, - сказала Хелен Ридли.
- В этом разговоре вы установили тип женщины, которая должна была поселиться в вашей квартире? Верно ли, что это должна была быть брюнетка с определенными физическими параметрами?
- Но...
- Да или нет? - спросил Мейсон.
- Да.
- Какие это должны были быть параметры?
- Я дала мои размеры - рост, вес, объем груди и бедер...
- Зачем?
- Я протестую против этого вопроса, как против несущественного и не связанного с делом, - заявил Гуллинг.
Судья Линдейл был явно заинтересован. Он наклонился в кресле и посмотрел на свидетельницу.
- Если я правильно понял, - сказал он, - то вы дали разрешение мистеру Хайнсу пользоваться своей квартирой, дали ему ключи и вдобавок поручили найти женщину, которая бы полностью была похожа на вас, взяла бы ваше имя и стала бы жить в вашей квартире?
- Это не в этом разговоре, Ваша Честь, - возразил Гуллинг, - это произошло в результате многих разговоров.
- Суд хотел бы услышать ответ на поставленный вопрос, - сказал судья Линдейл. Он был рассержен.
- Так, в общем-то выглядела наша договоренность, - призналась Хелен Ридли.
- А защита задала вопрос, почему такая договоренность была достигнута?
- Да, Ваша Честь, - поддакнул Мейсон.
- Именно против этого я и протестую, Ваша Честь, - сказал Гуллинг. Потому что эта договоренность была заключена раньше и не имела ничего общего с разговором, в котором было дано разрешение на пользование квартирой. Позволю себе заметить, Ваша Честь, что защите удалось вести обсуждение этих аспектов в предварительное слушание только благодаря формальному соблюдению процесса. Мне кажется, что не стоит заниматься этим больше.
- Да, - сказал судья Линдейл. - Я считаю, что обвинитель прав... с формальной точки зрения. Но Суд хотел бы все же узнать, почему в квартиру была подставлена другая женщина вместо свидетельницы.
- Она не была подставлена, Ваша Честь, - сказал Гуллинг.
- В таком случае, что же это было? - спросил судья.
- Это была только сдача квартиры.
- Ну, ну, - буркнул Линдейл. - И притом женщине, которая выглядела совершенно так же, как свидетельница и вдобавок приняла имя свидетельницы?
- Да, Ваша Честь.
- Если это не является подставкой, то что такое подставка по вашему мнению? - спросил судья. - Однако, Суд ограничит вопросы защиты только темами, содержащимися в вопросах обвинителя. Прошу продолжать, мистер Мейсон.
- Вы заявили, - сказал Мейсон, - что не видели Роберта Доувера Хайнса в день убийства.
- Да.
- Вы уверены?
- Абсолютно.
- Где вы были в половине первого в этот день?
- Я... была на обеде.
- Одна?
- Протестую. Вопрос несуществен и не связан с делом, - вмешался Гуллинг.
- Ну что ж, - вздохнул судья. - В принципе, мы могли бы принять этот протест. Разве что свидетельница была на обеде с Хайнсом. Я думаю, что вы не предполагаете этого, мистер Мейсон?
- Нет, Ваша Честь. Я хочу только проверить, что делала свидетельница от обеда до момента совершения преступления. Думаю, что это довольно ограниченный диапазон вопросов.
- В какое время совершено убийство? - спросил судья Линдейл.
- В промежутке от без пяти час до двух пятнадцати, - ответил Гарри Гуллинг.
- Очень хорошо, - сказал судья. - Это всего двадцать минут. Думаю, что можно спросить об этом свидетельницу, учитывая ее заявление о том, что она не видела Хайнса в течение всего дня.
- Вы закончили обед около половины второго? - спросил Мейсон.
- Да, сэр.
- И куда вы пошли?
Она беспомощно посмотрела на Гуллинга.
- Несущественно и не связано с делом, - механически сказал Гуллинг. Неправильный способ постановки вопроса свидетелю.
- Протест отклоняется.
- Я... пошла в один ресторан.
- Вы уже пообедали, - заметил Мейсон. - Вы пошли в этот ресторан чтобы с кем-нибудь встретиться?
- Да.
- И этим человеком был Роберт Хайнс?
- Да.
- Вы с ним виделись?
- Нет.
- Вы разговаривали с ним по телефону?
- Я разговаривала с ним в тот день, но раньше.
- Следовательно, после половины второго вы не разговаривали с ним по телефону?
- Нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20