Однако вот тебе и раз! Вот тебе и сюрприз! Не прошло и полгода, как… даже странно, неловко о том говорить вот так, после «Монолога влюбленной женщины», но что поделаешь…
Передо мной — «Ультиматум кандидату в президенты» и подзаголовок, словно взрыв небольшой бомбы — «Жена Брынцалова думает о разводе».
Что могло произойти? Что могло случиться за такое короткое время? Что натворил Владимир Алексеевич такого, что потребовалось выкрикнуть на весь белый свет про неминучий развод?
Ну конечно же газетка, не будь дурой, тут же поместила роскошное фото Натальи Геннадиевны, ну то есть то, где она изящно как бы приоткрывает еще более свое декольте, а на ее пальцах блестят и сияют перстни, а на шее то самое очень-очень дорогое колье, а в ушах тоже не дешевенькие серьги, и брошка еще, и браслеты… И на голове пышная прическа с цветами…
Воображаю, сколько минут не очень-то доброго веселья это доставило рядовым нашим женщинам, у которых мужья не миллиардеры, и даже не миллионеры, а так… Как они высмеивали все и вся:
— При таком-то богатстве и такая вроде несчастная! Бабья дурь все это!
Но, как известно, «заклеймить» — проще всего, а вот понять… Да и кто из нас навсегда убережен от нечаянных, злых поворотов судьбы, кто вдруг не остается один на один со своей бедой… А уж семейные отношения — это такая непредсказуемость, столько тут подчас таится подводных камней… Сколько женщин споткнулось о них и больше никогда не встало, не оправилось, не осилило… А когда любимый человек взял да и изменил? Всякая ли способна понять-простить, а не пилить потом изо дня в день и десятилетиями? А другая вообще фыркнет и уйдет, сжимая в кулаке всю свою поруганную веру, надежду, любовь… Недаром же самые чувствительные, берущие за сердце романсы — об этом…
Мой костер в тумане светит,
Искры гаснут на лету,
Ночью нас никто не встретит,
Мы простимся на мосту.
Ну и так далее. Разошлись, расстались… Обыкновенная история. Но это если смотреть вообще. А если с тобой случится подобное, то уж совсем необыкновенная и очень-очень горькая.
Так что же произошло в семействе Брынцаловых? Может быть самое худшее — муж бросил жену, несмотря на ее молодость и даже красоту, которую он упорно «рекламировал» принародно? Может, к первой жене вернулся? И к первой дочери? Тем более что ему далеко идти не надо — тут же, в Салтыковке, как известно, он им дачу построил. Или, напротив, сыскал особо молоденькую, с таким аккуратненьким точеным носиком и с короной на свежих, юных волосах, как положено «мисс России» или даже «мисс Вселенной»? А что, миллионеру и тому столько всего доступно. А уж миллиардеру…
Бегу за разгадкой — читаю «Ультиматум…»
«Когда верстался номер, стало известно, что кандидатка в первые леди России предъявила мужу ультиматум. Выяснилось, что Наталью Брынцалову не устраивает его „предвыборное поведение“.
— Мне тяжело и трудно, я подумываю о разводе. Жириновский сказал, что президент не должен иметь семьи, потому что он о семье практически не думает. У него не остается времени. Я склонна верить Жириновскому.
— А мужу вы об этом говорили?
— Конечно.
— И его реакция7
— Ему нужен показной фон. Вы же понимаете, что ни одна женщина не пойдет за таким президентом, если у него не будет благополучно в семье.
— Вы имеете в виду, что ему нужна жена в качестве тыла, или еще что-то?
— Что ему нужно, знает только он сам. И он никому никогда не скажет это искренне.
— Когда вы с ним говорили о разводе, какова была его реакция?
— Он сказал: пожалуйста, забирай детей и уходи, я женюсь на третьей. Когда я сама росла без отца, все время хотела, чтобы у моих детей были и мама, и папа. Когда я выбирала его, я думала, что из-за разницы в возрасте он никогда меня не предаст и не бросит, будет любить только меня. Я хотела чисто семью и не гналась за деньгами. Муж мне всегда говорил, что он простой советский инженер.
— Он, наверное, стал просто более занят…
— Нет, не поэтому. Все жены политиков прекрасно знают, что мужья становятся заняты. И у них остается мало свободного времени на семью. Я считаю, что как бы человек высоко ни поднимался, он всегда должен думать о своей семье, хотя бы плохо о ней не отзываться. Потому что, если о ней отзываешься плохо, значит, отзываешься плохо и о себе. Он позволил себе сказать несколько фраз обо мне плохо: «Я даю ей деньги за то, чтобы она молчала». Поэтому сейчас я доказываю вам обратное.
— О чем молчали?
— Ни слова против.
— А часто у вас возникают перепалки с мужем?
— Бывает.
— На людях?
— С того момента, когда я услышала, что он обо мне плохо отзывается. До этого времени я все время его хвалила.
— Как вы думаете, чем все это закончится?
— Одно из двух: или мы останемся жить и он примет мои условия, или мы разойдемся.
— Ваши условия — это прежде всего семья?
— Это любовь и взаимоуважение. Там, где нет любви, я считаю, совместная жизнь невозможна. Тем более маленькие дети должны быть счастливые. Если им родной папа не может обеспечить счастье, то, может быть, найдется другой человек, который обеспечит их счастье. Хотя я против этого. Я считаю, что у детей должны быть родные отец и мать.
— То, что на вас оформлен восемнадцатимиллионный дом, разве не говорит о том, что он все-таки хочет сохранить семью?
— Дело в том, что этот дом изначально был оформлен на меня еще семь лет назад. Тогда не шла речь о распаде семьи.
— Вы сказали, что вам некуда будет идти в случае развода. Но у вас же есть этот дом. То есть вам есть куда идти.
— Так куда же, если там только одни стены?
— И куда вы пойдете?
— На следующий день выйду замуж.
— Есть за кого??
— Думаю, найдутся…
— Вернемся к вашим претензиям.
— Я не считаю красивым демонстрацию голого тела моего мужа. Это недостойно президента страны — раз. За последнее время я слышу только негативную информацию по отношению ко мне — два. Причем не из-за каких-то моих рабочих качеств. Я не услышала из его уст ничего хорошего о семье.
— Вы ему говорили что-нибудь о передаче Невзорова?
— Да, я ему говорила, что не нужно сниматься в голом виде. Жирная задница никому не нужна. Я этот шок переживала три дня, очень сильно. Почему так не показывают Зюганова? Почему я ни разу не видела так ни Горбачева, ни Маргарет Тэтчер, ни других культурных политиков? Это — серьезно.
— Что он на это сказал?
— Он сказал: «Я есть, был и буду. И не вам меня учить. И никому. Поэтому мне не нужны имиджмейкеры». Конечно, судя по тому, чего он достиг, может быть, он и прав. Но мне это очень не нравится. Я считаю, если человек совершенствуется в материальном благе, он должен совершенствоваться и в культурно-духовном потенциале.
— Как вы думаете, почему он не предложил вам спокойно обсудить вопрос о вашем уходе, а сразу сказал: «Забирай детей и уходи»?
— Он просто уверен в себе, потому что у меня ничего нет и мне некуда идти. Он уверен, что ни один суд не отдаст детей мне, хотя дети любят именно меня.
— У вас давно такие мысли?
— Как только он захотел стать кандидатом в президенты и понял свое величие.
— Может быть, если последует какой-то реальный шаг с вашей стороны, он будет разговаривать по-другому?
— Надеюсь, он поймет, что государство складывается из таких маленьких государств, как семья.
— Вашего мужа изменило богатство или предвыборная кампания?
— И то и другое. Богатство — это прекрасно. Политика — это ужасно. Политика прекрасна, когда ее делают порядочные люди. Когда на примере своей семьи показывают отношение к самой стране…
— А вас богатство изменило?
— Конечно.
— В какую сторону?
— Я стала больше думать.
— О чем?
— Может быть, не о возвышенных вещах. Когда я была маленькая, и у меня были какие-то проблемы, мама мне говорила: «Наташа, смотри: трава зеленая, листья зеленые, небо голубое — как жизнь прекрасна!» Это действительно утешало. Это было прекрасно. Чувствовалась жизнь. А сейчас на чисто человеческую жизнь, к сожалению, времени не хватает.
— Вам приходится участвовать в каких-то мероприятиях?
— Да.
— Но вы же в состоянии их избежать, сказав «не поеду», допустим.
— Я хватаюсь за каждую возможность, чтобы мои дети были с родителями вместе. Чтобы папа не был один с журналистами, а дети постоянно хотя бы рядом с ним, иначе они вырастут по подобию других людей, наших нянь и гувернанток. Я же хочу, чтобы мои дети были, как я и мой муж. А это возможно лишь на собственном примере.
— Есть надежда, что ваш муж что-то поймет?
— Надеюсь. У нас трехлетний сын и двухлетняя дочка. Им нужен папа, а не чужой дядя-президент. Да и я все-таки молодая жена. Он у меня первый мужчина. Я не курю, не пью, не гуляю. Я совершенствуюсь. Изучала английский язык. Сама изучила французский. Без переводчика езжу по миру. Много читаю. Иногда у него бывает головокружение от успехов. На все у него есть три варианта ответов: «да», «нет» и «делай так, как я хочу». Страшно. Хотела бы, чтобы он понял это. Я бы не хотела той семьи, которая была у жены Сталина. Когда человек решал, что женится на другой, а свою жену можно убит.
— Может быть, неудача в июне отрезвит вашего мужа?
— Только господь Бог знает о том, что будет».
Вот так, так, так… Конечно, в этой жизни возможно всякое. Но как трудно мне, человеку со стороны, переключиться сразу с плюса на минус! Словно бы «Монолог влюбленной женщины» и «Ультиматум кандидату в президенты»созданы двумя разными особами, а не одной и той же молодой дамой.
«Неужели, — размышляла я, как всякий заурядопоклонник мыльной, пузыристой „Санта-Барбары“, — богатые, действительно, тоже плачут?! Неужели В.А. Брынцалова окончательно испортила избирательная кампания и так скоро, и так бесповоротно, что страдающая миллиардерша готова поменять его на кого-то еще?»
Звоню в се тому же Александру Толмачеву.
— Я в полной растерянности. Оказывается, Наталья Геннадиевна решила резко изменить свою жизнь, Владимир Алексеевич решительно ее не устраивает…
— Ты прочла «Ультиматум»? — спросил Александр.
— Да, — призналась я и домыслила. — Может быть, она потому со мной и не готова встретиться, что плачет где-то там? Или уже уехала от Владимира Алексеевича, а вы скрываете… Чтоб раньше времени общественность не узнала?
— Нет. Все, что надо, общественность все равно рано или поздно узнает, — сказал трезвомыслящий Александр. — но на сегодня никаких перемен. А милые бранятся — только тешатся.
У меня отлегло от сердца. Не люблю, знаете ли, когда она — в одну сторону, он — в другую. И без этого хватает вокруг серого, тусклого, неустроенного…
И хотя я, повторюсь, из чисто женской солидарности готова была всячески сочувствовать Наталье Геннадиевне и поддерживать ее — кто же не знает, как подчас невыносимо жит с каким-нибудь заштатным миллиардером, который все где-то на стороне, все в деле, а жене — никакого вдохновенного внимания… Тем более — попробуй поживи с миллиардером, со всеми его миллиардерскими потребностями, «закидонами», бесконечными, длинными отлучками в связи с необходимостью вкалывать!
Да и простая-рядовая женщина разве легко мирится с каждодневной необходимостью вечно ждать мужа с работы! А он вечно опаздывает! И жена в итоге начинает недоумевать: «А зачем это существо мне сдалось?»
Однако было кое-что в «Ультиматуме…» Натальи Геннадиевны, что меня несколько озадачило… Вот она тут выражает свое раздражение в связи с тем, что муж ее Владимир Алексеевич взял да и… Процитирую для точности еще раз: «Я не считаю красивым демонстрацию голого тела моего мужа — раз». И далее в качестве аргумента: «Жирная задница никому не нужна».
Смею сразу же не согласиться насчет «жирной задницы». На каждую, пардон, задницу есть свой любитель или любительница. Думаю, телезрители и телезрительницы на этот счет продемонстрировали великое разнообразие мнений… Я-то лично не сподобилась увидеть спорный «предмет»… Зато я была свидетельницей, когда сама госпожа Брынцалова разделась до трико и тоже продемонстрировала свой круп…
И я бы, пожалуй, еще долго размышляла над способами и возможностями претендентов на престол покорять избирателей, если бы не обнаружила в ворохе читаных газет еще одно интервью с Натальей Геннадиевной, которое она дала в самый разгар битвы за голоса под названием «Первый мужчина Натальи Брынцаловой» в рубрике с усмешливым уклоном: «Будуары власти». И — ахнула. Потому что и частушки померкли… Потому что в этот как бы наспех сколоченном «будуаре», почему-то не чуя границы допустимого, даже ничуть не сомневаясь в значительности произносимых фраз в ответ на вопросы журналистки «Комсомольской правды», Наталья Геннадиевна произносит «тексты», достойные разве что водевиля…
В том же «ключе» въедливая, приметливая журналистка рисует с самого начала, уже в первых вступительных строках и образ самого миллиардера:
«… Брынцалов сам вызвался проводить меня в особняк и познакомить с женой Наташей, которая „ну что же с ней поделаешь, до двух часов ночи смотрела ролики про жен кандидатов в президенты, до четырех мылась, а потом спать легла. Не выспалась, конечно, и теперь капризничает…“ Но зато — молода, красива в отличие от других кандидатских жен, на которых, по словам Владимира Алексеевича, ему и смотреть-то противно. Портрет своей супруги, явно стилизованный под декольтированную Анжелику, Брынцалов повесил в кабинете, прямо за спиной. Как бы в доказательство своей мощи. Вот какие женщины любят настоящих мужчин.
… Сама же Наталья Брынцалова о своих чувствах к мужу высказалась куда серьезней:
— Это любовь с первого взгляда. Все, что мы имеем, — это только благодаря той влюбленности, которая стала стимулом. Мы построили сво дом, создали свою империю. Сделали много того, что вряд ли мог сделать 46-летний мужчина без стимула.
— И вы в этой империи полновластная хозяйка?
— А как же! В отличие от других жен претендентов, за исключением разве что Раисы Максимовны и Наины Иосифовны Ельциной, у меня есть опыт общения с людьми, которые работают на меня уже четыре года. Это и домработницы, и шоферы, и гувернантки. Надо еще учитывать, что в школе я была комсоргом. И даже в тресте столовых и ресторанов, где я работала, мне предлагали пост освобожденного секретаря комсомольской организации. Я думаю, что это вам говорит о многом.
— Вы уже видите себя в роли первой леди страны?
— Я думаю, мне будет тяжелее всех, потому что я моложе. И мне, конечно, еще во многом придется совершенствоваться, чтобы достичь такой высокой цели. Я для себя этого раньше не планировала».
Комментарии, как говорится, излишни. Читала ли Наталья Геннадиевна этот текст перед тем, как он ушел в набор? Видимо, читала — «Комсомолка» газета строгих традиций.
И, стало быть, ничуть не усомнилась в том, что предстает перед миллионами читателей в приятном, а не отталкивающем виде? Стало быть, верит, будто «мы… создали свою империю» — это не комичное, избыточное тщеславное поползновение? И ничуть не сомневается, что как-то уж чересчур саморазоблачительно звучит пафосный пассаж насчет наличия опыта «общения с людьми, которые работают на меня уже четыре года»? И явно считает всех нас, читателей, полными идиотами, предлагая нам «учитывать, что я в школе была комсоргом».
Из комсоргов в миллиардерши…
Бедная девочка, она даже не почувствовала, тщеславясь столь откровенно, что умная, зоркая журналистка вывела ее на люди и «раздела догола», даже не прилагая к этому никаких особых усилий.
Ну на самом-то деле, какая истинно сообразительная женщина в двадцать девять лет ответит на подначивающий вопрос: «Наташа, а муж вас — такую молодую и красивую — не ревнует?» — вот таким образом:
« — Я всегда старалась не подавать ему повода для ревности. Но, естественно, он ревнует. Иначе бы я имела безграничную свободу. Но я никогда не выезжаю сама. Со мной всегда родственники, охрана».
То ест, я знаю, какая я красавица, но…
А водевиль длился, поражая сочными подробностями высказываний и быта:
« — Значит, возможности пококетничать и поулыбаться кому-то у вас просто нет?
— Вы знаете, я всегда ходила прямо, никогда не крутила бедрами. В том классе, где я воспитывалась и росла, у нас считалось верхом неприличия, если девочка виляет. Когда моего мужа спросили: что вам ближе — женщина-вамп или золушка, он ответил — золушка. Для меня всегда было смыслом жизни называться женой, а не любовницей. Иметь семью, а не временное присутствие мужа.
— Когда вы познакомились с Владимиром Алексеевичем, он был женат?
— Это было девять лет назад, и он сказал, что не женат, но имеет взрослую дочь. Когда мы связывали свои судьбы, слава Богу, что ей исполнилось 18 лет. Моя совесть чиста, потому что я не смогла бы увести мужа у жены с маленькими детьми. Знаю на собственной судьбе, что это такое. Лидия Тихоновна — так зовут первую жену — приезжала к нам в Москву и жила в нашем доме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39