Несмотря на очень скромную жизнь, Аринбасаровы очень здор о во питались.Сливочное масло было большой редкостью, в основном мама готовила на топленом коровьем жиру. Масло, редкую драгоценность, нужно уметь хорошо сохранить — Мария заливала его водой в стеклянной банке. Этим незамысловатым способом Наташа, став взрослой, часто пользовалась в киноэкспедициях, где никогда нет холодильников.
Я с такой навязчивой подробностью описываю снедь Натальиного детства, что не смею не упомянуть о знатном едоке в их доме, о Татьяне. Когда целуешь Таню в румяные щечки, они пахнут яблоком, как будто она их старательно натерла кусочком яблочка. Справедливости ради, надо сказать, что ее щеки ничуть не уступали этому душистому плоду в округлости форм. Танечка — солнце, солнышко — всегда яркое, озорное, лучистое.Была и другая Таня — худенькая, с прозрачными ручками, заплаканным личиком, ей было одиннадцать месяцев, она умирала от диспепсии. Мама лежала с ней в больнице, врачи сказали, что не могут спасти девочку. Любая пища, съедаемая Таней, тут же выливалась из нее. Как судьба умеет зло смеяться! Татьяна, которая еще несколько недель назад ела в два раза больше, чем ее старшая сестра, умирала от истощения. Родители сходили с ума.Один из папиных солдатиков (папа тогда был майором и начальником штаба) посоветовал поехать к его родителям в Россию, в деревню Высоковск. Мама с папой быстро собрали четверых детей, Наталье тогда не было и трех лет, младшенький брат Миша еще не родился. Отправились в Высоковск.Простая русская женщина, которая видела Аринбасаровых в первый раз в жизни, приняла большую семью — шесть человек, со всем гостеприимством, какое было возможно в то время. Она спросила у Маруси: “Тебе все равно сказали, что она умрет — давай лечить по-нашему”. Тетушка поила Танечку отваром из лечебных трав и вливала ей в ротик парное молоко.Прошло несколько дней, все молча сидели в простой избе-пятистенке, с потолка чудно свешивались лохматые пучки трав, напоминая перевернутое поле, ели из общей плошки черноземную синеглазку. Неожиданно Танечка поднялась в кроватке, потребовала: “Дай!”. С тех пор ничего не изменилось в ее прожорливых требованиях. И слава Богу!Хмурым вечером Наташа сидела на крыльце, шел проливной дождь. Вдруг кто-то ласково дотронулся до ее спины, она обернулась — над ней стоят родители, виновато улыбаясь. Наташа испытующе посмотрела на них, на всякий случай скроила плаксивую гримаску. “Наташенька, мы пойдем в кино, а ты присмотри за Танечкой”. Наталья знала, что за Таней присматривать не надо, она спит богатырским сном, изничтожив целую миску гречневой каши, и хозяйка неустанно смотрит за ней. Какое вероломство! Девочке не оставили никакого выхода, и она обрушилась на родителей мокрым, хлюпающим гневом. Вдруг откуда-то появился мячик — последний аргумент, припасенный родителями.Черный резиновый мячик! Черный резиновый мячик! Да, он резко изменил ход событий. Наталья утешилась. Мария Константиновна осушила батистовым платочком лужицы на дочкином лице. Наташа беззлобно улыбнулась, стала играть с новым другом. Девочка и не заметила, как родители ушли.Мячик непослушно выпрыгнул из рук и покатился на пищащий звук цыплят. Наташа побежала за ним и тут... Тут случилось самое ужасное за этот треклятый вечер! На огромной скорости на девочку надвигалось что-то страшное. Неземное чудище раскинуло по мокрой земле мощные крылья. Кудахча, на Наташу неслась крупная, откормленная квочка — мамаша цыпляток. Курица сильно превосходила ребенка в размерах. Девочка пустилась наутек, забилась в темный угол, где и провела весь остаток вечера, тихонечко плача.
Да, такая вот история приключилась в России! Поэтому скорей от горестных воспоминаний обратно в Байрам — Али. Там жила-была Дунечка. И была она доброй “молочной” феей. Как и полагается волшебницам, Дуня была хороша необыкновенно, на ее длинной шейке висело массивное ожерелье талисманов — на все случае жизни. Стройная, в ярких туркменских одеждах, вкусно пахнущая жареными семечками. У нее были такие крошечные ступни, что, казалось, от неустойчивости она должна все время падать, но нет, Дуняша парила над землей, едва касаясь ее босыми ножками.В то время входные двери не запирались, у Аринбасаровых они были завязаны марлевой веревочкой, чтобы чужая собака не забрела погостить. Каждый день, рано утром Дунечка приходила и ставила в приоткрытую дверь свежее молочко и семь стаканчиков мацони — кислое, топленое в печке молоко с золотистой корочкой.Мария Константиновна очень любила Дуню, но, судя по всему, не одна Мария любила ее. Счастливая юность Дунечки закончилась — ее украл жених. Да, да, в Азии до сих пор воруют молодых красавиц. Мама долго сокрушалась и переживала за Дуняшу. Вместо Дуни молоко стал носить ее отец Бабай. Он все время растерянно бормотал по-русски: “Да, украли мою Дунечку. Нет моей Дунечки!”
Несмотря на адскую жару, дети целыми днями с упоением гоняли по территории воинской части. Любимейшей игрой была война. Голопузые ребятишки прятались в зарослях верблюжьей колючки, ползали по-пластунски. Вооружась деревянными пистолетиками, они брали в плен и “выпытывали” друг у друга военные секреты.Часто детские игры принимали опасный оборот. Однажды соседский мальчишка пульнул в Наташу половинкой кирпича. К счастью, эта половинка, стремительно пролетая над девочкой, задела только ее макушку. Наташа страшно удивилась, как молниеносно на ее наголо стриженой голове вскочила большущая шишка, которая потом долго болела и невыносимо чесалась.Майское утро — тихое, радостное. Шепчущий ветерок смеется в теплом воздухе. Наташенька открывает глаза. Рядом с ней спит Танечка. Шорох — Наталья поворачивает голову — сидит суслик, таращит пуговки глаз. “Мама вчера разрешила пойти на площадку. Какая прелесть! Скоро, скоро я утру нос Арсику. Взберусь до самого конца каната. А то ишь — “Я самый сильный! Все могу! Я лучший!” А вот и не ты!” — предвкушала маленькая девочка, проснувшись поутру.Ребятишки любили играть на спортивной площадке для солдат, там были всякие спортивные снаряды. В пять лет Наташа запросто забиралась по канату на шестиметровую высоту. Братья подсаживали ее на турник, девочке очень нравилось висеть вниз головой и созерцать мир вверх тормашками, ее насильно снимали, когда Наташина голова заметно “бордовела”.Иногда детям особенно везло, и солдаты катали их на танках. В ушах гудит, пол танцует под ногами, от сознания, что ты в боевой машине — захватывает дух. Сколько кнопочек, манящих мерцанием! Хоть до многих и нельзя дотрагиваться, но самая их близость взбивала детские нервы до предела. Добродушные лица танкистов наблюдали за отчаянной возней за право управлять танком. Арсен больно щипал девчонок, те лягались и плевались. Из танка они расходились в разные стороны — девочки в одну, мальчики в другую. Но детская злоба недолговечна, прошло полчаса, и ребята снова спорят, воюют, играют.Диковатым развлечением детей были игрища на учебных полигонах с подземными блиндажами. Залезая в блиндажи, обитые медовой вагонкой, ребята безжалостно обдирали острые локти и коленки. Замкнутое пространство, детское воображение, все вокруг интригует.— “Арсен нашел дымовую шашку. Пошли скорее, а то они без нас подожгут!” — шепелявит Таня. И девочки бегут созерцать вонючее горение дымовой шашки!Дети мечтали остаться на ночь в блиндажах. Арсен пугал девчонок Бабаем: “Вот придет ночью Бабай. Украдет и сварит из Вас мыло!”. Сестры визжали, представляя, как Бабай варит из них мыло. Бесстрашному желанию остаться на ночь в блиндажах суждено было воплотиться в еще более бесстрашных рассказах.Когда Аринбасаровы переехали в Сталинабад, ребята собирали во дворе соседских детей. Тогда редким деликатесом была сушеная вобла. Мария Константиновна вынесет на улицу таз рыбы, усадит вокруг него ребятишек, на вяленый запах сбегается вся детвора, и Аринбасаровы, собрав аудиторию, начинают заливать. Дети, усердно обсасывая рыбные косточки, слушают. Сначала ребята представляют собой живое воплощение недоверия, красочным россказням тяжело продираться сквозь подозрительность. Проходит пятнадцать минут — рыба располагает слушателей, и глаза ребят начинают теплиться огоньком любопытства. Доказательством Аринбасаровской правдивости служили многочисленные шрамы. Еще десять минут и ребята хотят верить всему, что им говорят. Такова природа человека — мы верим в то, во что хотим поверить. Поток выдуманных слов захватывает и самих рассказчиков, Наташа уверовала в каждое свое слово:— Ночь. Воет ветер. Мы не можем выбраться из блиндажа. Нас окружили голодные волки. Они скулят и злобно кусают друг друга.“Я ранен в плечо!” — со скромностью героя замечает Арсен. О чудо! Таня и Наташа не уличили брата во лжи, а наоборот стали вырывать друг у друга его слова:“Да, да. У Арсена течет кровь. Я разорвала свое платье, чтобы перевязать плечо!” — вспотев от вранья, кричит Наташа.“А у меня от вида крови поплыли красные круги перед глазами. Но это не помешало мне первой схватить дымовую шашку и пульнуть в волка-разведчика. Он подобрался к нам совсем близко!” — отрапортовала Таня.“Да. А я схватил сразу две шашки и убил нескольких волков! Лапа отразорванного волка упала к нам в траншею” — пробарабанил Арсен.“Так мы продержались до самого утра. К нам на выручку пришли взрослые.Они увидели поле, все усеянное трупами!” — сдержанно заключил Юра.Но о Сталинабадском житье речь пойдет немножко позже. Вернемся опять в Байрам-Али.
Вечерами прямо на улице около воинского клуба солдаты натягивали белое полотно. Каждый, взяв по стульчику или скамеечке, шел к клубу смотреть кино. Часто показывались трофейные фильмы. Перед советским народом разыгрывались иностранные страсти прекрасных кинодив. Комары кусали нещадно! Но насекомья кровожадность не могла вырвать людей из кинематографического плена.Наташе не было пяти лет, показывали фильм — его название стерлось из памяти, но эпизод, где революционные матросы в Большом театре смотрят “Лебединое озеро” — она запомнила на всю жизнь. Наташа не знала, что такое балет, но это ее потрясло. Девочка решительно сказала маме: “Я хочу так танцевать!”.В четыре с половиной годика она твердо решила: “Буду пелериной!” — перевод с девчачьего: “Буду балериной!”. Наташа не представляла, чт о для этого нужно делать, и она в паре со своим упрямством вставала в стойки, растягивалась в шпагаты, крутилась колесом и гнулась мостиком. Позже ей это очень пригодилось.
Там же в Туркмении Наталья пошла в первый класс. Девочке очень хотелось учиться в школе. Первого сентября было жарко. Мария Константиновна одела Наташу в красное крепжоржетовое платье, поверх него белоснежный наглаженный фартучек, два огромных банта венчали Натальину голову.Во дворе школы детей выстроили на линейку. Зазвучал гимн Советского союза. Думала ли Наташа, что через одиннадцать лет она станет невесткой автора гимна! Как и полагается в столь торжественных случаях, директор бодрым советским голосом произнес поздравительную речь. Все происходящее волновало Наталью чрезвычайно.Рыжеволосая учительница с красно накрашенными губами, показавшаяся девочке необыкновенной красавицей, повела детей в класс. Наталья оказалась за последней партой. “Меня зовут Татьяна Алексеевна” — пропела молодая учительница и сразу приступила к ознакомлению детей со школьными правилами: “Школьники должны сидеть за партой, аккуратно сложа ручки. Если школьник хочет что-то спросить, он должен поднять правую руку. Когда учитель называет его фамилию, надо вставать”.Расправившись со сводом правил поведения, рыжая учительница также решительно начала знакомиться с первоклашками. Так, как Наташина фамилия начинается с буквы А, ее назвали одной из первых. От всех пережитых треволнений Наталье ужасно захотелось писать. Она подняла руку. Татьяна Алексеевна не заметила. Наташа стала тянуться еще выше. Жаркая Татьяна Алексеевна, упоенно расписывая прелести школьной жизни, все не замечала. Наташе было совсем невтерпеж. Она, уже стоя, тянула руку, но учительница парила в облаках вдохновения, продолжая не замечать отчаянья девочки. Наташа громко заплакала, тогда кто-то из родителей заметил, что девочка брызжет слезами. Наконец-то и Татьяна Алексеевна устремила внимание на размоченного ребенка: “Деточка, ты что же плачешь!?”. Наташа громко проревела в ответ: “Я писать хочу!”. Класс прыснул.Наташенька была совсем маленького роста. Даже, когда она стояла, из-за парты пугливо выглядывали только белые банты. Добрая мамаша, первая спустившаяся с Олимпа вдохновения Татьяны Алексеевны, взяла девочку за руку, повела во двор в деревянный сортирчик. По дороге в туалет дородная дама заметила: “Миленькая, когда хочешь в туалет, надо говорить “не писать хочу”, а “мне надо во двор””. Наташа часто закивала.Когда они вернулись в класс, учительница пересадила Наталью за первую парту. Раньше первые парты были поменьше, задние побольше, там сидели уже подросшие второгодники. После этой истории одноклассники полюбили Наташу, мальчишки защищали ее, на линейке Наталью ставили в почетную первую пару.Но в тот день злоключения маленькой девочки не кончились. Наталья вприпрыжку возвращалась домой. Вдруг за спиной что-то засвистело. Наташа обернулась, на страшной скорости на нее надвигался пьяный велосипед. Девочка замерла. Сердце забилось в горле. Железные рога мотнулись перед глазами, сбили ее с ног. Велосипед переехал Наталью. Умчался вдаль. Наташа вскочила, банты обиженно повисли. Она задыхалась. Задыхалась не от боли, а от того, что ее чудесный белый фартук мгновенно стал серым.
В Туркмении растет верблюжья колючка. Весной она цветет розовенькими цветочками, из них дети любили высасывать сладкий нектар. Кроме колючек, ребят занимали и ящерицы. Неловкие детские руки пытались поймать вертлявое существо. Хвать его за хвостик, а он теплым кончиком остается в руке. Бесхвостая ящерица злорадно убегает прочь, хвостик-то снова отрастет.Как-то нашли раненого коршуна, принесли домой. Мария Константиновна страшно расстроилась. Плохая примета — принести в дом раненую дикую птицу, но взялась лечить. Через неделю Аринбасаровым пришло известие — младший брат Марии Константиновны сбил на машине человека. Ему грозила тюрьма. С тех пор Наталья начала верить в приметы, самая страшная — разбитое зеркало. Несколько раз в жизни оно предвещало несчастье.Когда Наташиному сыну было четырнадцать лет, летом он жил на Николиной горе. Река. Загорелые спелые тела. Требующие девичьи глаза. Егор — молодой, прыщавый соблазнитель, отошел от обрыва на десять метров, повел призывным взглядом, разбежался и красивой ласточкой полетел в воду вниз головой. Минута абсолютного счастья — женские глаза пожирают тебя.За все есть расплата. Егорушка стукнулся головой о дно, переплыл реку, вышел из воды. Через час пришел домой к Тате — домашнее имя бабушки Натальи Петровны Кончаловской. Сказал, что ему нехорошо. Отвезли в одинцовскую больницу, сделали рентген — сдвинут шейный позвонок. Когда Наталья примчалась в больницу, врач сказал: “Ваш сын в рубашке родился, обычно от таких ударов или сразу погибают, или остаются прикованными к постели на всю жизнь”. Бедный мальчик с гипсом на шее испуганно смотрит на мать: “Мама, это из-за зеркала”. За два дня до этого Егор разбил большое зеркало.К счастью, все обошлось. Егор проносил гипсовый ошейник несколько месяцев. Эта травма не помешала военкомату загрести Георгия Михалкова-Кончаловского в армию.
Теперь обратно в Азию. Надеюсь, не слишком утомительно совершать столь резкие временно-пространственные скачки... Иногда среди женщин проносился слух: “Завезли...”. Что завезли — неизвестно, да и не важно, поскольку не было ничего. Женщины с ночи занимали очередь в магазинчик, слух приобретал более конкретный характер — завезли посуду. Но в этот раз вместо обещанных кастрюль привезли ночные горшки. Мария Константиновна купила несколько горшков и варила в них пищу. Еда получалась неожиданно вкусной.Аринбасаровы жили с казенной мебелью. На каждой деревяшке был прибит жетончик с номером. Выручали солдаты, среди них всегда находились ребята с золотыми руками, они делали мебель. До сих пор Мария Константиновна в своей алма-атинской квартире, как реликвию, хранит две табуретки, сколоченные солдатиками, два деревянных сундука и маленькую длинную скамеечку, которую они сделали для детей.Какая была радость, когда один солдат принес игрушечную школьную доску на ножках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Я с такой навязчивой подробностью описываю снедь Натальиного детства, что не смею не упомянуть о знатном едоке в их доме, о Татьяне. Когда целуешь Таню в румяные щечки, они пахнут яблоком, как будто она их старательно натерла кусочком яблочка. Справедливости ради, надо сказать, что ее щеки ничуть не уступали этому душистому плоду в округлости форм. Танечка — солнце, солнышко — всегда яркое, озорное, лучистое.Была и другая Таня — худенькая, с прозрачными ручками, заплаканным личиком, ей было одиннадцать месяцев, она умирала от диспепсии. Мама лежала с ней в больнице, врачи сказали, что не могут спасти девочку. Любая пища, съедаемая Таней, тут же выливалась из нее. Как судьба умеет зло смеяться! Татьяна, которая еще несколько недель назад ела в два раза больше, чем ее старшая сестра, умирала от истощения. Родители сходили с ума.Один из папиных солдатиков (папа тогда был майором и начальником штаба) посоветовал поехать к его родителям в Россию, в деревню Высоковск. Мама с папой быстро собрали четверых детей, Наталье тогда не было и трех лет, младшенький брат Миша еще не родился. Отправились в Высоковск.Простая русская женщина, которая видела Аринбасаровых в первый раз в жизни, приняла большую семью — шесть человек, со всем гостеприимством, какое было возможно в то время. Она спросила у Маруси: “Тебе все равно сказали, что она умрет — давай лечить по-нашему”. Тетушка поила Танечку отваром из лечебных трав и вливала ей в ротик парное молоко.Прошло несколько дней, все молча сидели в простой избе-пятистенке, с потолка чудно свешивались лохматые пучки трав, напоминая перевернутое поле, ели из общей плошки черноземную синеглазку. Неожиданно Танечка поднялась в кроватке, потребовала: “Дай!”. С тех пор ничего не изменилось в ее прожорливых требованиях. И слава Богу!Хмурым вечером Наташа сидела на крыльце, шел проливной дождь. Вдруг кто-то ласково дотронулся до ее спины, она обернулась — над ней стоят родители, виновато улыбаясь. Наташа испытующе посмотрела на них, на всякий случай скроила плаксивую гримаску. “Наташенька, мы пойдем в кино, а ты присмотри за Танечкой”. Наталья знала, что за Таней присматривать не надо, она спит богатырским сном, изничтожив целую миску гречневой каши, и хозяйка неустанно смотрит за ней. Какое вероломство! Девочке не оставили никакого выхода, и она обрушилась на родителей мокрым, хлюпающим гневом. Вдруг откуда-то появился мячик — последний аргумент, припасенный родителями.Черный резиновый мячик! Черный резиновый мячик! Да, он резко изменил ход событий. Наталья утешилась. Мария Константиновна осушила батистовым платочком лужицы на дочкином лице. Наташа беззлобно улыбнулась, стала играть с новым другом. Девочка и не заметила, как родители ушли.Мячик непослушно выпрыгнул из рук и покатился на пищащий звук цыплят. Наташа побежала за ним и тут... Тут случилось самое ужасное за этот треклятый вечер! На огромной скорости на девочку надвигалось что-то страшное. Неземное чудище раскинуло по мокрой земле мощные крылья. Кудахча, на Наташу неслась крупная, откормленная квочка — мамаша цыпляток. Курица сильно превосходила ребенка в размерах. Девочка пустилась наутек, забилась в темный угол, где и провела весь остаток вечера, тихонечко плача.
Да, такая вот история приключилась в России! Поэтому скорей от горестных воспоминаний обратно в Байрам — Али. Там жила-была Дунечка. И была она доброй “молочной” феей. Как и полагается волшебницам, Дуня была хороша необыкновенно, на ее длинной шейке висело массивное ожерелье талисманов — на все случае жизни. Стройная, в ярких туркменских одеждах, вкусно пахнущая жареными семечками. У нее были такие крошечные ступни, что, казалось, от неустойчивости она должна все время падать, но нет, Дуняша парила над землей, едва касаясь ее босыми ножками.В то время входные двери не запирались, у Аринбасаровых они были завязаны марлевой веревочкой, чтобы чужая собака не забрела погостить. Каждый день, рано утром Дунечка приходила и ставила в приоткрытую дверь свежее молочко и семь стаканчиков мацони — кислое, топленое в печке молоко с золотистой корочкой.Мария Константиновна очень любила Дуню, но, судя по всему, не одна Мария любила ее. Счастливая юность Дунечки закончилась — ее украл жених. Да, да, в Азии до сих пор воруют молодых красавиц. Мама долго сокрушалась и переживала за Дуняшу. Вместо Дуни молоко стал носить ее отец Бабай. Он все время растерянно бормотал по-русски: “Да, украли мою Дунечку. Нет моей Дунечки!”
Несмотря на адскую жару, дети целыми днями с упоением гоняли по территории воинской части. Любимейшей игрой была война. Голопузые ребятишки прятались в зарослях верблюжьей колючки, ползали по-пластунски. Вооружась деревянными пистолетиками, они брали в плен и “выпытывали” друг у друга военные секреты.Часто детские игры принимали опасный оборот. Однажды соседский мальчишка пульнул в Наташу половинкой кирпича. К счастью, эта половинка, стремительно пролетая над девочкой, задела только ее макушку. Наташа страшно удивилась, как молниеносно на ее наголо стриженой голове вскочила большущая шишка, которая потом долго болела и невыносимо чесалась.Майское утро — тихое, радостное. Шепчущий ветерок смеется в теплом воздухе. Наташенька открывает глаза. Рядом с ней спит Танечка. Шорох — Наталья поворачивает голову — сидит суслик, таращит пуговки глаз. “Мама вчера разрешила пойти на площадку. Какая прелесть! Скоро, скоро я утру нос Арсику. Взберусь до самого конца каната. А то ишь — “Я самый сильный! Все могу! Я лучший!” А вот и не ты!” — предвкушала маленькая девочка, проснувшись поутру.Ребятишки любили играть на спортивной площадке для солдат, там были всякие спортивные снаряды. В пять лет Наташа запросто забиралась по канату на шестиметровую высоту. Братья подсаживали ее на турник, девочке очень нравилось висеть вниз головой и созерцать мир вверх тормашками, ее насильно снимали, когда Наташина голова заметно “бордовела”.Иногда детям особенно везло, и солдаты катали их на танках. В ушах гудит, пол танцует под ногами, от сознания, что ты в боевой машине — захватывает дух. Сколько кнопочек, манящих мерцанием! Хоть до многих и нельзя дотрагиваться, но самая их близость взбивала детские нервы до предела. Добродушные лица танкистов наблюдали за отчаянной возней за право управлять танком. Арсен больно щипал девчонок, те лягались и плевались. Из танка они расходились в разные стороны — девочки в одну, мальчики в другую. Но детская злоба недолговечна, прошло полчаса, и ребята снова спорят, воюют, играют.Диковатым развлечением детей были игрища на учебных полигонах с подземными блиндажами. Залезая в блиндажи, обитые медовой вагонкой, ребята безжалостно обдирали острые локти и коленки. Замкнутое пространство, детское воображение, все вокруг интригует.— “Арсен нашел дымовую шашку. Пошли скорее, а то они без нас подожгут!” — шепелявит Таня. И девочки бегут созерцать вонючее горение дымовой шашки!Дети мечтали остаться на ночь в блиндажах. Арсен пугал девчонок Бабаем: “Вот придет ночью Бабай. Украдет и сварит из Вас мыло!”. Сестры визжали, представляя, как Бабай варит из них мыло. Бесстрашному желанию остаться на ночь в блиндажах суждено было воплотиться в еще более бесстрашных рассказах.Когда Аринбасаровы переехали в Сталинабад, ребята собирали во дворе соседских детей. Тогда редким деликатесом была сушеная вобла. Мария Константиновна вынесет на улицу таз рыбы, усадит вокруг него ребятишек, на вяленый запах сбегается вся детвора, и Аринбасаровы, собрав аудиторию, начинают заливать. Дети, усердно обсасывая рыбные косточки, слушают. Сначала ребята представляют собой живое воплощение недоверия, красочным россказням тяжело продираться сквозь подозрительность. Проходит пятнадцать минут — рыба располагает слушателей, и глаза ребят начинают теплиться огоньком любопытства. Доказательством Аринбасаровской правдивости служили многочисленные шрамы. Еще десять минут и ребята хотят верить всему, что им говорят. Такова природа человека — мы верим в то, во что хотим поверить. Поток выдуманных слов захватывает и самих рассказчиков, Наташа уверовала в каждое свое слово:— Ночь. Воет ветер. Мы не можем выбраться из блиндажа. Нас окружили голодные волки. Они скулят и злобно кусают друг друга.“Я ранен в плечо!” — со скромностью героя замечает Арсен. О чудо! Таня и Наташа не уличили брата во лжи, а наоборот стали вырывать друг у друга его слова:“Да, да. У Арсена течет кровь. Я разорвала свое платье, чтобы перевязать плечо!” — вспотев от вранья, кричит Наташа.“А у меня от вида крови поплыли красные круги перед глазами. Но это не помешало мне первой схватить дымовую шашку и пульнуть в волка-разведчика. Он подобрался к нам совсем близко!” — отрапортовала Таня.“Да. А я схватил сразу две шашки и убил нескольких волков! Лапа отразорванного волка упала к нам в траншею” — пробарабанил Арсен.“Так мы продержались до самого утра. К нам на выручку пришли взрослые.Они увидели поле, все усеянное трупами!” — сдержанно заключил Юра.Но о Сталинабадском житье речь пойдет немножко позже. Вернемся опять в Байрам-Али.
Вечерами прямо на улице около воинского клуба солдаты натягивали белое полотно. Каждый, взяв по стульчику или скамеечке, шел к клубу смотреть кино. Часто показывались трофейные фильмы. Перед советским народом разыгрывались иностранные страсти прекрасных кинодив. Комары кусали нещадно! Но насекомья кровожадность не могла вырвать людей из кинематографического плена.Наташе не было пяти лет, показывали фильм — его название стерлось из памяти, но эпизод, где революционные матросы в Большом театре смотрят “Лебединое озеро” — она запомнила на всю жизнь. Наташа не знала, что такое балет, но это ее потрясло. Девочка решительно сказала маме: “Я хочу так танцевать!”.В четыре с половиной годика она твердо решила: “Буду пелериной!” — перевод с девчачьего: “Буду балериной!”. Наташа не представляла, чт о для этого нужно делать, и она в паре со своим упрямством вставала в стойки, растягивалась в шпагаты, крутилась колесом и гнулась мостиком. Позже ей это очень пригодилось.
Там же в Туркмении Наталья пошла в первый класс. Девочке очень хотелось учиться в школе. Первого сентября было жарко. Мария Константиновна одела Наташу в красное крепжоржетовое платье, поверх него белоснежный наглаженный фартучек, два огромных банта венчали Натальину голову.Во дворе школы детей выстроили на линейку. Зазвучал гимн Советского союза. Думала ли Наташа, что через одиннадцать лет она станет невесткой автора гимна! Как и полагается в столь торжественных случаях, директор бодрым советским голосом произнес поздравительную речь. Все происходящее волновало Наталью чрезвычайно.Рыжеволосая учительница с красно накрашенными губами, показавшаяся девочке необыкновенной красавицей, повела детей в класс. Наталья оказалась за последней партой. “Меня зовут Татьяна Алексеевна” — пропела молодая учительница и сразу приступила к ознакомлению детей со школьными правилами: “Школьники должны сидеть за партой, аккуратно сложа ручки. Если школьник хочет что-то спросить, он должен поднять правую руку. Когда учитель называет его фамилию, надо вставать”.Расправившись со сводом правил поведения, рыжая учительница также решительно начала знакомиться с первоклашками. Так, как Наташина фамилия начинается с буквы А, ее назвали одной из первых. От всех пережитых треволнений Наталье ужасно захотелось писать. Она подняла руку. Татьяна Алексеевна не заметила. Наташа стала тянуться еще выше. Жаркая Татьяна Алексеевна, упоенно расписывая прелести школьной жизни, все не замечала. Наташе было совсем невтерпеж. Она, уже стоя, тянула руку, но учительница парила в облаках вдохновения, продолжая не замечать отчаянья девочки. Наташа громко заплакала, тогда кто-то из родителей заметил, что девочка брызжет слезами. Наконец-то и Татьяна Алексеевна устремила внимание на размоченного ребенка: “Деточка, ты что же плачешь!?”. Наташа громко проревела в ответ: “Я писать хочу!”. Класс прыснул.Наташенька была совсем маленького роста. Даже, когда она стояла, из-за парты пугливо выглядывали только белые банты. Добрая мамаша, первая спустившаяся с Олимпа вдохновения Татьяны Алексеевны, взяла девочку за руку, повела во двор в деревянный сортирчик. По дороге в туалет дородная дама заметила: “Миленькая, когда хочешь в туалет, надо говорить “не писать хочу”, а “мне надо во двор””. Наташа часто закивала.Когда они вернулись в класс, учительница пересадила Наталью за первую парту. Раньше первые парты были поменьше, задние побольше, там сидели уже подросшие второгодники. После этой истории одноклассники полюбили Наташу, мальчишки защищали ее, на линейке Наталью ставили в почетную первую пару.Но в тот день злоключения маленькой девочки не кончились. Наталья вприпрыжку возвращалась домой. Вдруг за спиной что-то засвистело. Наташа обернулась, на страшной скорости на нее надвигался пьяный велосипед. Девочка замерла. Сердце забилось в горле. Железные рога мотнулись перед глазами, сбили ее с ног. Велосипед переехал Наталью. Умчался вдаль. Наташа вскочила, банты обиженно повисли. Она задыхалась. Задыхалась не от боли, а от того, что ее чудесный белый фартук мгновенно стал серым.
В Туркмении растет верблюжья колючка. Весной она цветет розовенькими цветочками, из них дети любили высасывать сладкий нектар. Кроме колючек, ребят занимали и ящерицы. Неловкие детские руки пытались поймать вертлявое существо. Хвать его за хвостик, а он теплым кончиком остается в руке. Бесхвостая ящерица злорадно убегает прочь, хвостик-то снова отрастет.Как-то нашли раненого коршуна, принесли домой. Мария Константиновна страшно расстроилась. Плохая примета — принести в дом раненую дикую птицу, но взялась лечить. Через неделю Аринбасаровым пришло известие — младший брат Марии Константиновны сбил на машине человека. Ему грозила тюрьма. С тех пор Наталья начала верить в приметы, самая страшная — разбитое зеркало. Несколько раз в жизни оно предвещало несчастье.Когда Наташиному сыну было четырнадцать лет, летом он жил на Николиной горе. Река. Загорелые спелые тела. Требующие девичьи глаза. Егор — молодой, прыщавый соблазнитель, отошел от обрыва на десять метров, повел призывным взглядом, разбежался и красивой ласточкой полетел в воду вниз головой. Минута абсолютного счастья — женские глаза пожирают тебя.За все есть расплата. Егорушка стукнулся головой о дно, переплыл реку, вышел из воды. Через час пришел домой к Тате — домашнее имя бабушки Натальи Петровны Кончаловской. Сказал, что ему нехорошо. Отвезли в одинцовскую больницу, сделали рентген — сдвинут шейный позвонок. Когда Наталья примчалась в больницу, врач сказал: “Ваш сын в рубашке родился, обычно от таких ударов или сразу погибают, или остаются прикованными к постели на всю жизнь”. Бедный мальчик с гипсом на шее испуганно смотрит на мать: “Мама, это из-за зеркала”. За два дня до этого Егор разбил большое зеркало.К счастью, все обошлось. Егор проносил гипсовый ошейник несколько месяцев. Эта травма не помешала военкомату загрести Георгия Михалкова-Кончаловского в армию.
Теперь обратно в Азию. Надеюсь, не слишком утомительно совершать столь резкие временно-пространственные скачки... Иногда среди женщин проносился слух: “Завезли...”. Что завезли — неизвестно, да и не важно, поскольку не было ничего. Женщины с ночи занимали очередь в магазинчик, слух приобретал более конкретный характер — завезли посуду. Но в этот раз вместо обещанных кастрюль привезли ночные горшки. Мария Константиновна купила несколько горшков и варила в них пищу. Еда получалась неожиданно вкусной.Аринбасаровы жили с казенной мебелью. На каждой деревяшке был прибит жетончик с номером. Выручали солдаты, среди них всегда находились ребята с золотыми руками, они делали мебель. До сих пор Мария Константиновна в своей алма-атинской квартире, как реликвию, хранит две табуретки, сколоченные солдатиками, два деревянных сундука и маленькую длинную скамеечку, которую они сделали для детей.Какая была радость, когда один солдат принес игрушечную школьную доску на ножках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27