Джордж тем временем вернулся к обтянутой материей болванке и буркнул:
– Можем начинать.
– Да, дорогой, – чуть слышно отозвалась Люси.


8

Поднявшись с табурета, Глеб прошелся по комнате.
– Барон Мак-Грегор убит, – сообщил он. – В пятницу. Думаю, это как-то связано с его поисками супругов-биохимиков.
Повисло молчание. Сидящие на диване братья Абэ замерли. Настал их черед обменяться взглядами.
– Сожалею, – негромко произнес Сато. – Барон знал, где их искать?
Глеб покачал головой.
– У Ричарда был лишь номер их телефона с автоответчиком. Номер этот я не выспрашивал, только предложил оставить приятелям сообщение. Когда мы с ним встретились… незадолго до его убийства, Ричард сказал, что, по словам портье, Люси ему звонила, но не застала в отеле. Вот все, что мне известно. Ах да! Ричард заикнулся, что Ньюгарты украли в Токио то ли какой-то образец, то ли химическую формулу и что за ними якобы охотится Интерпол. В общем, чепуха какая-то.
Братья Абэ вновь переглянулись.
– Не совсем чепуха, – проговорил Сато. – Боюсь, дело обстоит хуже, чем обрисовал Мак-Грегор.
– Господи! – вырвалось у Даши. – Его убили. Что может быть хуже?
В наступившей тишине Глеб снова прошелся из угла в угол. Затем сел на табурет и потребовал:
– Выкладывайте, Сато-сан. Ваша очередь.
Сато позволил себе расстегнуть пиджак.
– С вашего разрешения, Глеб-сан, очень коротко.
Глеб кивнул.
– Самую суть. При необходимости я задам вопросы.
Притихший Такэру выжидательно посмотрел на брата, и Сато начал:
– Джордж Ньюгарт на редкость талантливый биохимик, известный и уважаемый в своих кругах. Последние три года он бьется над разработкой суперкрасителя для одежды. Поскольку это область моих коммерческих интересов, я старался по возможности следить за его успехами. Надо заметить, особо похвалиться Ньюгарту было нечем, хотя замысел был таким дерзким, что, будучи осуществлен, мог бы перевернуть производство одежды во всем мире. Однако до поездки Ньюгартов в Японию все это выглядело скорее утопией. Жаль, я не встретился с ними на конгрессе: меня просто не было в Токио. А когда я вернулся…
– Извините, Сато-сан, – перебил Глеб. – В чем суть замысла Ньюгарта? Почему от этой покраски одежды волны докатились аж в Москву?
Такэру обратил на брата просительный взор.
– Можно я расскажу? – И не стал дожидаться разрешения. – По замыслу Ньюгарта, любой материал, натуральный или синтетический, пропитывается некоей органической субстанцией, которая является инертной по отношению к человеческой коже и потому совершенно безопасна. Если, допустим, на платье, пропитанное этой субстанцией, капнуть определенный фермент – через несколько секунд платье сделается белоснежным. Капнуть другой фермент – платье станет зеленым. То есть одному предмету одежды практически мгновенно можно придавать любые цвета и оттенки.
– Клас-ас! – восхитилась Даша.
Глеб, однако, выразил сомнение:
– С цветами, допустим. Но одежда из любого материала все же пачкается. Едва ли органическая пропитка выдержит стирку или химчистку.
Такэру опередил брата с ответом:
– Эту одежду чистить не надо, сэнсэй. Субстанция сама ликвидирует загрязнения и жировые пятна. Даже небольшие прорехи в материале затягиваются сами собой.
– С ума сойти! – прокомментировала Даша.
Такэру смущенно вздохнул.
– Но проект пока далек от завершения.
Сато строго посмотрел на младшего брата.
– Могу я продолжить? – И перевел взгляд на Глеба и Дашу. – Когда я вернулся в Токио, конгресс уже закончился и Ньюгарты, увы, два дня как улетели в Лондон. Но перед их отлетом произошло кое-что важное…
– Они познакомились с монахом Судзи, – ввернул Такэру, – и Судзи привел их в свою любительскую лабораторию.
Сато нахмурил брови.
– Замолчишь ты наконец?! – И, дождавшись тишины, продолжил: – Судзи считал себя химиком и тоже увлекался красителями. Был ли он буддийским монахом? Возможно. Никто не знал его настоящего имени: Судзи да Судзи – добродушный городской юродивый. Каким-то образом он проник на конгресс, подружился там с Ньюгартами и стал хвастать своими достижениями. Ньюгарты, по слухам, над ним посмеивались, однако от посещения его лаборатории не отказались. А через три часа после их визита, когда англичане находились уже в самолете, Судзи обнаружили мертвым. В абсолютно разгромленной лаборатории.


9

Развалясь в кресле, Куроедов наблюдал за действиями своих английских родственников. Те суетились возле деревянной болванки, обтянутой нейлоном. Сидящий рядом с хозяином пожилой начальник охраны хмуро поскреб суточную щетину.
– Володь, долго они клопа трахать будут? А то, может, я сбегаю пока отолью?
Куроедов лениво на него покосился.
– Невтерпеж?
– Не в том дело, Володь, просто… Гвоздь мне в печенку, лабуда все это. Хочешь бабки в землю зарыть – конечно, дело твое. Только мозги-то зачем самому себе компостировать?
– Все сказал? Или у тебя еще мыслишки завалялись?
Оттопыренные уши Федора Гаврилыча порозовели. Он шевельнул плечом в камуфляже.
– Конечно, Владимир Сергеевич, мой номер восемь. Поссать всегда успею.
– Надеюсь. – Куроедов запахнул на груди халат с драконами и по-английски проговорил: – Дядя и тетя, мы в нетерпении!
Джордж метнул на него уничижительный взгляд, вздохнул и чуть заметно кивнул жене. Белая как мел Люси пробормотала:
– Не волнуйся так, дорогой. – И капнула из пипетки на краешек материи, обтягивающей болванку.
Куроедов с начальником охраны волей-неволей замерли в ожидании чуда. Джордж и Люси, казалось, в чудеса не верили и от нервного напряжения готовы были упасть в обморок. Сперва ничего не происходило. Секунд через двадцать, однако, экспериментальный нейлон начал приобретать окраску. В месте, куда попала капля из пипетки, возникло яркое пятно, которое, словно огни новогодней елки, стало разрастаться и вскоре покрыло всю материю, надетую на болванку. Цвет, который приняла материя, можно было определить как вишневый, но это определение мало что описывало. Ни супруги Ньюгарт, ни Куроедов с охранником не могли припомнить, чтобы в природе им встречались цвета подобной чистоты и насыщенности, такого изумительного оттенка.
Откинув волосы со лба, Куроедов воззрился на Гаврилыча.
– Что скажешь, гвоздь тебе в печень?
– Полный звездец! – признал начальник охраны.
– Кто тут бабки в землю зарывает?
Джордж обеспокоенно взглянул на жену.
– Что они говорят?
– Обсуждают вопросы финансирования, – перевела Люси.
– Черт бы их побрал. – Джордж разгладил материю на болванке. – Давай попробуем вариант «t».
Люси с большей уверенностью капнула на нейлон из другой пробирки. И все повторилось по той же схеме. Через двадцать секунд на материи возникло пятно, на сей раз оранжевое, которое моментально расползлось и поглотило вишневый цвет. Оранжевый получился столь же ярким, насыщенным и чистым.
Решив ковать железо, пока горячо, Люси наполнила пипетку из третьей пробирки и собралась капнуть. Но не успела. Оранжевый цвет начал тускнеть и блекнуть, покрываясь бурыми подтеками, напоминающими лишай. Отобрав у жены пипетку, Джордж буркнул:
– Шоу закончено. Проваливайте.
– У нас еще полно проблем, – по-русски объяснила Люси.
Гаврилыч поднялся с кресла.
– Ну так что, Владимир Сергеевич, я пойду? Итоги подведете без меня?
Куроедов махнул рукой.
– Иди, поговорим позже. – Он попытался не выдать произведенного впечатления и после ухода начальника охраны осведомился: – И долго вы еще намерены с этим копаться?
Джордж аж подпрыгнул. Волосинки вокруг его плеши ощетинились, голубые глаза метали молнии.
– Слушай, тупой ублюдок! Будешь на нас давить…
– Джордж, прекрати! – возвысила голос Люси. И, нацелив крючковатый нос на племянника, по-русски произнесла: – Владимир, будь благоразумен. Или я оторву тебе яйца и скормлю их твоим холуям. Лучше не зли меня, щенок.
Куроедов захлопал в ладоши, глаза его пьяно поблескивали.
– Ах, Людмила Петровна! Ах, уважила! Такой ты мне нравишься!
Люси подошла к нему вплотную.
– Хочешь в харю?
Джордж поинтересовался:
– О чем вы там болтаете?
Люси обернулась.
– Пустяки, дорогой. Владимир обещает не понукать нас.
Куроедов поднялся с кресла.
– О'кей. В мелочи не лезу, но раз в неделю вы устраиваете такую демонстрацию. Чтоб дело двигалось, я беру его под контроль. Ясно, мои дорогие?
Голубые глаза Джорджа смотрели на жену.
– Что он говорит?
– Поторопись, дядюшка, – по-английски произнес Куроедов. – Иначе я рассержусь. Где, кстати, у вас бульон? Вы ведь им эти тряпки пропитываете?
– Ну и что? – насторожился Джордж.
– Много его уходит?
– Не ваше собачье дело!
Куроедов взял наугад колбу с прозрачной жидкостью и понюхал.
– Он, что ли?
– Поставь на место, разобьешь! – прикрикнула Люси.
– Никогда в жизни, – осклабился племянник, прижав колбу к жирной груди.


10

Глеб и Даша не сводили глаз с братьев Абэ. После короткого молчания Глеб предположил:
– Монах, видимо, был убит?
Сато кивнул.
– У Судзи был сломан шейный позвонок Причем таким образом, что несчастный случай исключался.
– И это убийство приписали Ньюгартам? – высказала догадку Даша.
Сато вновь кивнул.
– Слишком явно все совпало. На конгрессе Судзи с Ньюгартами ходил чуть ли не в обнимку. О том, что он зазывал их к себе в лабораторию, слышали многие. К тому же они работали в одной области, то есть, по сути, были конкурентами. Что должна была думать полиция?
Даша покачала головой.
– Ерунда какая-то. Интеллигентные супруги убивают добряка монаха, громят его лабораторию и преспокойно садятся в самолет. На что, интересно, они рассчитывают?
Глеб задумчиво потирал переносицу.
– Убили, допустим, не они, – предположил он. – Однако так перепугались, что бежали из Манчестера в Москву и залегли на дно. С чего бы это? От слабых нервов?
Даша пожала плечами.
– Почему бы нет? Они узнали, что попали в переплет, и хотят выиграть время.
Сато и Такэру обменялись взглядами.
Глеб вздохнул.
– Возможно, так, – согласился он. – Но, если они вообще не виноваты, переполох все же чрезмерен. Однако, если… – Глеб прошелся по комнате. – Если предположить, что супруги… скажем так, кое-что позаимствовали из лаборатории монаха, а потом, находясь уже в Манчестере, узнали, что монаха убили… В этом случае они вполне могли счесть, будто все указывает на них, и теперь опасаются Интерпола.
Лицо Такэру выразило восхищение.
– В самую точку, сэнсэй. В самую точку.
Сато покосился на брата.
– Можешь помолчать? – Переведя взгляд на Глеба, он чуть заметно улыбнулся. – В самую точку, сэнсэй. В Токио я человек не последний и провел собственное частное расследование.
– Эффективнее полиции, – ввернул Такэру.
– Во всяком случае – не хуже, – согласился Сато. – Сотрудничая с полицией, мои люди сразу заметили то, на что она не обратила внимания. На предплечье убитого монаха был вытатуирован черный кузнечик, а это означает… Глеб-сан, ведь вы бывали в Японии. Слышали вы что-нибудь о клане Черной Саранчи?
Подумав, Глеб качнул головой.
– Ни сном ни духом.
Сато удовлетворенно кивнул.
– Это старинное таинственное сообщество, ссориться с которым опасаются даже сильнейшие кланы якудза. Сведения о Черной Саранче весьма скупы, но кое-что разузнать мне удалось. Первое. Могущество этого клана зиждется на необыкновенном, просто невероятном владении боевыми искусствами.
– Сильнее ниндзя? – не удержалась Даша.
Сато мрачно усмехнулся.
– Гораздо.
– История становится все интересней, – пробормотал Глеб.
Такэру поерзал на диване.
– Сразиться бы с ними.
Сато сердито на него посмотрел.
– Надеюсь, этого не произойдет. – И перевел взгляд на Глеба. – Люди Черной Саранчи употребляют стимулирующую жидкость, которую называют «субстанция» и состав которой является клановой тайной. Действие этого стимулятора на организм в сочетании с особой системой тренировок дает поразительные результаты. Это первое. Теперь второе. Монах Судзи, которого в клане считали блаженным дурачком, использовал – очевидно, без разрешения – «субстанцию» в работе над универсальным красителем. Судя по всему, он неплохо продвинулся.
– И продемонстрировал свои достижения Ньюгартам, – заключил Глеб.
– За что ему сломали шею, – подытожила Даша. – И разумеется, сделала это не английская парочка.
Губы Сато дрогнули в улыбке.
– С вами приятно иметь дело… ребята. – Последнее слово он произнес по-русски. Затем продолжил: – Наконец, третье. Самое, пожалуй, важное. Как мне удалось установить, Ямото Кае, глава клана Черная Саранча, отправился по следам супругов в Манчестер, а оттуда – в Москву. Цель его – ликвидировать Ньюгартов и порвать все нити, ведущие к секрету «субстанции».
Воцарилось молчание. Глеб прошелся по комнате.
– Сато-сан, – проговорил он, – вам известно, как выглядит этот Ямото Кае?
Сато кивнул.
– Маленького роста, невзрачный на вид. Над левой бровью небольшой шрам. Он опаснее разгневанной кобры.
Глеб мерял шагами комнату.
– Теперь мне практически ясно… то есть я убежден, что знаю, кто заплатит за убийство Ричарда.
Такэру и Даша воззрились на него. И Сато озвучил общий вопрос:
– Вы встречались с Ямото, Глеб-сан?
– Видел его, как сейчас вас, – вздохнул Глеб. – Только жаль, не оценил по достоинству.


11

Маленький японец со шрамом над бровью вошел в фойе «Метрополя». Одетый на сей раз в клеенчатую куртку и джинсы, он выглядел подростком. Портье, однако, признал его и внутренне напрягся, вникая в нужды капризных постояльцев. Японец спокойно присел в кресло, извлек из кармана две миниатюрные фляжки и сделал из каждой по глотку. Дождавшись момента, когда портье освободился, он подошел и произнес по-английски:
– Привет, бой. Помнишь меня?
– Конечно, – по-английски ответил портье. – Частный детектив из Токио.
Японец покачал головой.
– Плохая память. Я бизнесмен из Бостона.
Портье и глазом не моргнул.
– Как скажете, сэр.
– Правильный подход. – Японец выложил на стойку пачку «Орбита». – Пожуй, чтобы убить время. Насчет лорда Грина не выяснил?
Портье едва сдержал бешенство.
– Нет, сэр. Это не моя работа.
– А супругами Ньюгарт никто не интересовался?
Портье побагровел.
– Сэр, сейчас я вызову охрану.
Японец посмотрел ему в глаза, и от этого взгляда портье прошибло потом.
– Попробуй. Жизнь твоя продлится не более пяти секунд, и охрана проживет не дольше. Хочешь рискнуть?
У портье пересохло во рту.
– Что вам угодно?.. Ведь мне ничего не известно.
Японец не сводил с него гипнотический взгляд.
– Я предупреждал тебя, бой: когда мне нужна информация, тем или иным способом я ее получаю.
– Господи… Что вы хотите знать, сэр?
Чуть подумав, японец спросил:
– Вчерашний толстяк, – он изобразил жестом длинные волосы, – больше не появлялся?
– Нет, сэр.
– А приятель его из спецслужбы? – Японец провел пальцем у себя под носом, обозначив усики. И, когда портье вновь ответил отрицательно, уточнил: – Как называется его спецслужба?
– ФСБ, сэр. Федеральная служба безопасности.
– Можешь дать мне адрес, бой? Где находится их главный офис?
Портье воспрял духом.
– Нет проблем. Это на Лубянке. Совсем рядом. Объяснить вам, как добраться?
Японец кивком изъявил согласие, и портье начертил маршрут до Лубянки. Чертеж получился столь наглядным, что даже у «бизнесмена из Бостона» вопросов не возникло. Спрятав листок в карман куртки, японец хищно улыбнулся.
– Ладно, бой. Ты отработал свою жвачку. – Он пошел к выходу.
Портье смотрел ему вслед, и улыбка его тоже была не из приятных.
– Удачи вам, сэр.


12

Держа колбу с прозрачной жидкостью, пьяненький Куроедов пятился от наступающей тетушки.
– Поставь на место! – требовала Люси. – Владимир, ты разобьешь!
Куроедов нюхал содержимое колбы.
– Хм, без запаха… Это бульон?
– И что с того?! Поставь сейчас же!
Устало опираясь на болванку с побуревшим нейлоном, Джордж пробормотал:
– Он пьет субстанцию, Люси. Богом клянусь, пьет.
В глазах Куроедова вдруг вспыхнула злость.
– Конечно, пью. А вы не хотите, дядюшка? – Обогнув столы с лабораторной посудой, он приблизился к Джорджу. – Почему бы вам не попробовать сей эликсир жизни?
Джордж отшатнулся.
– Чокнутый сукин сын! Ей-богу, тебя в детстве уронили!
Куроедов хихикнул.
– Как вам угодно. – И залпом осушил колбу. – У-ух! Сейчас коньячком запью – и полный вперед!
Джордж и Люси смотрели на него с ужасом.
– Вправду выпил, – вырвалось у Джорджа.
– А вы думали? – Куроедов вернул тетке колбу. – Нечего было препараты разбрасывать где попало.
Люси хлопала глазами, напоминая перепуганную птицу.
– Владимир, как ты можешь?
– Легко, – вновь хихикнул Куроедов. – В июле выхожу из парной – в предбаннике такая вот посудина торчит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35