Проскользнула неслышной тенью сквозь приоткрытую дверь коттеджа, и пока Митрохин упивался своей идеей создания великого каганата в отдельно взятой колонии, Жанна, никем не замеченная, очутилась на улице поселка и, прижимаясь к заборам, от одного дома к другому, направилась к самой дальней усадьбе, к своей новой судьбе…Лишь через какое-то время, не сразу обратила она внимание на то, как сильно отличается этот мир от того, к которому она привыкла. Два солнца и лесные испарения, свободно проникавшие через силовой барьер, наполняли поселок влажной духотой тропиков. Странная форма деревьев не испугала ее, только удивила, заставив подумать о том, как разнообразна вселенная вокруг нас и как мало мы о ней знаем. Но почти сразу же ее мысли перешли на другие, более насущные проблемы.Где, собственно, она вознамерилась спрятаться от отчима? Поселок слишком маленький, здесь он найдет ее очень быстро и накажет… Жанна слишком хорошо знала, каким может быть подобное наказание… Шрамы на ее спине возобновлялись с завидным постоянством. Сейчас, как никогда, ей нужна была помощь человека, знакомого с этим местом. Но на кого она могла рассчитывать?Женщины при виде ее настораживались, сразу же безошибочно угадывая в ней возможную соперницу. Оставались мужчины… Но она не была уверена, что в их обществе, в этом изолированном мире будет чувствовать себя в безопасности. Раньше ее защищал пугающий ореол, окружавший отчима, — где бы она ни появлялась, в любом, самом непредсказуемом ночном заведении Москвы, осторожный шепоток «Дочь Митрохина…» сопровождал ее повсюду. Перед ней расступались, и страх перед отчимом всегда преобладал в поведении мужчин, избегавших ее общества.Проходя мимо последнего дома поселка и стараясь не выходить на открытую часть улицы, она с удивлением заметила, что ближайшие ветви деревьев изогнуты в сторону от поселка какой-то неведомой силой. Создавалось впечатление, что они наталкивались на невидимую стеклянную стену.Но прежде чем она успела понять, что это такое, калитка, около которой она остановилась, приоткрылась, и пожилой, измазанный сажей мужчина в рабочем комбинезоне поманил ее, предлагая войти. Она колебалась недолго. Любой ее поступок был теперь связан с опасностью, но Жанна хорошо понимала, что сейчас важнее всего как можно скорее найти укрытие, пусть даже ненадежное и временное. Чтобы осмотреться и решить, что делать дальше.Нельзя сказать, чтобы побег Жанны остался совсем незамеченным. Митрохин, развязав наконец будущего муфтия, усадил его за пульт в мониторной и заставил объяснять назначение каждой кнопки, каждого рычажка и переключателя.Не все ему объяснил Копылов, кое-что скрыл, ссылаясь на несовершенное знание инопланетной техники. Например, не показал он того, как открыть проход в силовом барьере одному ему известным кодом. И ничего не сказал о том, что заметил угловым зрением на одном из боковых мониторов легкую и стремительную фигурку девушки, покидавшей коттедж.Лишь незаметным касанием отключил этот монитор, чтобы не выдать беглянку. Далеко убежать она все равно не могла. До самого дальнего коттеджа всего каких-то четыреста метров дороги, а за этой усадьбой, принадлежавшей мастеру Ивлеву, недавно сменившему там прежнего хозяина Игнатенко, семья которого была переведена в более удобную усадьбу, девушка упрется в силовой барьер, открывать который Копылов не собирался для ее же пользы.Но пока суд да дело, пока Митрохин будет укреплять свою власть в поселке, пока организует поиски, Копылов надеялся что-нибудь придумать, чтобы обратить бегство его дочери себе на пользу.Но ничего придумывать ему не пришлось. Мастер Ивлев, тот, что поманил Жанну пальцем в свою калитку, уже все придумал.В свои сорок лет, показавшихся Жанне, с вершины ее девятнадцати, чуть ли не старческим возрастом, он так и не встретил настоящую женщину.На московском автозаводе женщину в комбинезоне было почти невозможно отличить от мужчины, а те, что проносились мимо него, когда он спешил со смены к ближайшей станции метро, не обращали внимания на Ивлева. В поезде случайные попутчицы даже в давке московского метро стремились отодвинуться подальше. Как ни отмывайся после смены, вся его кожа насквозь пропиталась запахами металла и масла.Так и оставался он одиноким, пока двое незнакомцев не уволокли его в свой трейлер и не усадили в красное кресло…На новом месте жилось ему немного получше, вот только с женщинами и здесь был полный прокол. Не было здесь лишних женщин, а те, что были, ценились на вес золота, и все как одна безропотно выполняли прихоти местного коменданта.И вдруг он увидел ее… Глаза синие, на пол-лица, походка легкая, словно у балерины… Откуда только такая красота взялась? И кто же такую обидеть осмелится? Однако осмелились. Бежала она от кого-то, пугливо оглядываясь, вжимаясь в забор. Не комендант ли решил и на эту наложить свои грязные лапы? Ну, уж нет, этого он не допустит!И Роман решительно направился к калитке. Была у него одна тайная вещь в доме, про которую коменданту до сих пор разузнать не удалось, и как тут разузнаешь, если на первый взгляд эта вещь походила на старый поношенный плащ, какие носили десантники еще в Великую Отечественную? Да вот только во внутреннем кармане этого плаща была крохотная потайная кнопочка, нажмешь ее, и плащ становится невидимым. И все, что под ним находится, тоже мгновенно исчезает из глаз.Роман много с тем плащом экспериментировал — развлекался. Однажды даже присутствовал на тайной оргии коменданта, когда тот свою власть над чужими женами устанавливал. Да и потом не однажды Игнат плащом пользовался, убеждался в его надежности. А теперь, увидев эту девушку, сам не зная, почему эта нелепая, глупая мысль пришла ему в голову, решился отдать плащ ей. Понял своим защемившим сердцем, что не для глупого развлечения будет она использовать его подарок. И о награде он не думал, когда ей плащ отдавал и объяснял, как им пользоваться. А когда Жанна неожиданно исчезла из виду, вдруг почувствовал, как тонкие, невидимые руки обвились вокруг его плеч и что-то нежное, как вздох ласточки, коснулось его огрубевших губ. ГЛАВА 33 Сергей очнулся от собственного крика. Он захлебнулся этим криком, как захлебываются кровью. Он вскочил на своей жесткой постели в кромешной тьме ледяного железного дома, дома, который раньше был живым, но теперь умер.Несколько секунд Сергей сидел на кровати, бессмысленно глядя в темноту и пытаясь вспомнить, что с ним произошло во время последнего страшного сна, слишком похожего на реальность.Грудь болела, и если закрыть глаза, можно было увидеть желтоватые вспышки автоматных очередей. В ушах до сих пор стоял грохот недавних выстрелов.Шатаясь, он встал и, накинув куртку, пробрался к выходу. Ему нужно было проверить одну вещь, чтобы убедиться в том, что все происшедшее с ним было ночным кошмаром, не имеющим отношения к реальности.Он отыскал нашлемный фонарь и направился к тому штреку, по которому шел во сне. И лишь сейчас вспомнил, что шел по этому проходу не один… Видимо, он еще не до конца пришел в себя, мысли путались, и воспоминания недавнего сна причудливо вплетались в реальность. Его рабочая куртка оказалась мокрой, но это его ни в чем не убедило. Здесь слишком сыро, и вещи, не убранные в помещение, пропитываются влагой.Штрек он нашел сразу — вход в него был отмечен сталактитом причудливой формы, похожим на голову ящера. Этот сталактит он запомнил во сне и теперь нашел наяву, но и это еще ничего не доказывало. Он мог видеть его и раньше, в то время, когда база была жива, когда они проводили здесь исследования и пытались составить схему ближайших проходов. Так что вид этого знакомого камня ровным счетом ничего не доказывал. Человеческая память часто подсовывает сознанию такие вот неосознанные явно детали.В одном из научных трудов, который он штудировал, когда собирал материал для своей несостоявшейся диссертации, утверждалось, что даже мельком увиденные предметы навсегда сохраняются в глубинах человеческой памяти.Но какие-то следы должны были остаться в проходе, по которому впереди него шла огненная птица… Сейчас он вспомнил, как шел Феникс — гордо приподняв голову и не замечая препятствий. Ничего другого и не следовало ожидать от сына солнечного бога Ра. Но в таком случае на камнях должен был остаться след — хотя бы один, — и за очередным поворотом Сергей его обнаружил…Словно кто-то протащил сквозь узкий проход раскаленный ерш, и оплавленная поверхность камней навсегда запомнила жар огненной птицы…Сомнений уже не осталось, но Сергей все же остановился, расстегнул куртку, потом рубаху… В том месте, где билось сердце, он увидел круглый розовый шрам. Такие шрамы бывают после пулевых ранений… Но не бывает подобных шрамов в области сердца, — люди с такими ранами не выживают…Так что же это было? Очередное предупреждение иновремян? Или сама реальность, в которой он находился, постепенно растворялась в пластах измененного времени? Сергей погасил фонарь и долго сидел в темноте на холодном камне, испытывая ужас от всего, что с ним произошло.Едва он перестал двигаться, как его придавило молчание подземного зала, царившая здесь невероятная, «лунная» тишина. Размеренная капель воды, срывавшаяся со сталактитов, лишь подчеркивала эту тишину и делала ее еще более непереносимой, напоминая водяные китайские пытки.Начало прохода, в котором он теперь сидел, обозначилось в темноте узкой, едва различимой аркой.Лишенный яркого света прожекторов, освещаемый лишь убогими лучами аварийных аккумуляторных фонарей, зал производил подавляющее впечатление. Казалось, его размеры уменьшились, а стены сдвинулись в темноте почти вплотную, лишь ожидая момента, чтобы сжать в своих каменных объятиях очередную жертву…Очередную, потому что задолго до невероятного, не поддающегося объяснению его ночного «похода» они обнаружили в одном из боковых штреков целое захоронение человеческих костей, в беспорядке перемешанных под обвалом. Кто были люди, погибшие здесь? Неудавшиеся кладоискатели, проходчики метро, Диггеры, много раз пытавшиеся составить карту подмосковных туннелей, или это были те, кого расстреливали в сталинском бункере?Теперь этого не узнает никто.Механически, как делал это много раз, когда ему становилось плохо, Сергей поднес руку к тому месту, где все последнее время висела ладанка с каменным яйцом, иногда холодным, почти ледяным, но в те минуты, когда ему было по-настоящему трудно, яйцо всегда было теплым.Сейчас там не было ничего. И вдруг он понял, что у него все-таки есть шанс разобраться в ночном кошмаре. Ладанку он мог снять во сне, если она ему мешала, но яйцо не могло исчезнуть бесследно!Он торопливо вернулся к кораблю, грохоча по железной лестнице, рискуя разбудить спящего внизу Алексея, и, уже не думая о подобных мелочах, поднялся в рубку.Умирая, корабль изменялся. Его податливые мягкие плоскости превращались в обычный металл, но сейчас это новое печальное открытие лишь на секунду привлекло внимание Сергея.Он добрался до распахнутой двери своей каморки, и луч нашлемного фонаря уперся в разбросанные на тумбочке остатки каменной скорлупы, оплавленные родившимся внутри ее огнем. Сомнений не осталось. Ночью он видел Феникса. Божественную птицу, чьи предсказания всегда сбывались. Он ничего не понял и вел себя со своим гостем довольно фамильярно, вместо того чтобы попросить его выполнить желание, любое желание… Он покорно шел за ним, влез на стену, к которой они пришли, и попал под расстрел…Медленно, заледенев от этого открытия, Сергей стал дюйм за дюймом исследовать собственное тело, словно увидел его впервые. Внешне тело осталось прежним, если не считать странного трехпалого знака, появившегося на левом плече и напоминавшего отпечаток птичьей лапы.Казалось, что он выжжен раскаленным клеймом, но, прикоснувшись к нему, Сергей не ощутил боли. Да и выглядел шрам так, словно плечо ему прижгли давным-давно…Были и другие открытия — перестала болеть сломанная пару лет назад нога. Исчезла тяжесть в печени, мучившая его с тех пор, как в одной из поликлиник, где он сдавал кровь в голодное время, его заразили вирусным гепатитом. Организм тогда справился с болезнью, но память о ней осталась. Теперь он этого не чувствовал. Он вообще ничего не чувствовал, даже усталости, которая должна была стянуть ему голову железным обручем после бессонной ночи и всего, что с ним приключилось.Он поднялся, медленно исследуя в подобии утренней зарядки свое новое тело и прислушиваясь к тому, что в нем происходит. Но ничего не почувствовал, как это всегда и бывает с абсолютно здоровым телом.Что-то все же изменилось. Он больше не мог оставаться один. Забыв о собственном самолюбии, обо всем, что ему мешало подойти к Алексею, Сергей отыскал в кладовке заветную бутылку вина и отправился к коллекторскому домику, в котором обосновался Алексей.Тот как раз собрался вскрыть очередную банку консервов, когда Сергей возник рядом с бутылкой вина в руке.— Что-то надо делать, Алексей. У нас остается немного времени.— Я знаю, — мрачно подтвердил Алексей, продолжая вскрывать банку и делая вид, что не замечает бутылки в руках Сергея.— Сегодня как раз сорок дней. Давай помянем ушедших от нас друзей и не будем терять тех, кто еще остается рядом. — Алексей посмотрел на него долгим взглядом. Им никогда не требовалось много слов, чтобы понять друг друга. И по тому, что Алексей не отстранился, когда Сергей поставил перед ним алюминиевый стаканчик, наполненный вином, а залпом выпил, покосившись на тот, третий, предназначавшийся тем, кого уже никогда не будет с ними, Сергей понял, что их ссора, первая настоящая ссора за все время дружбы, наконец-то забыта.Сергей хотел ее окончания, сам его добивался, но сейчас не испытывал ни радости, ни удовлетворения. И не знал, откуда взялся охвативший его непонятный душевный холод.Он давно простил Алексею его справедливый гнев. И понимал друга гораздо лучше, чем себя самого. Страшное слово — безнадежность. Когда остается хотя бы проблеск даже призрачной надежды, жить с нею намного легче. А Наташу никто ему не вернет…Сергей разлил остатки вина и во второй раз прервал затянувшееся молчание, такое же холодное, как воздух этой ледяной пещеры, ставшей похожей на могилу, после того как погасли прожектора и исчезло сверкание тысяч кристаллов.— У нас есть выбор. Пытаться найти выход наверх, пока фонари не сели окончательно, либо… — Он замолчал, поскольку это «либо» не нуждалось в пояснениях. Алексей тоже молчал, и Сергей дал себе слово на этот раз дождаться ответа, как бы долго ни пришлось его ждать. Но уже через минуту Алексей заговорил. Как всегда, лаконично и точно оценивая ситуацию:— Ну, допустим, нам повезет, и мы найдем выход, хотя шансов на это немного. Чтобы пройти сифоны, а их было не меньше десяти на пути сюда, понадобится специальное снаряжение, акваланги, гидрокостюмы. Вода здесь очень холодная.А что нас ждет в городе, ты представляешь? Вся банда Митрохина выйдет на охоту за нами. Это просто счастье, что ни у тебя, ни у меня в городе не осталось родственников.Но даже если нам еще раз невероятно повезет и мы сумеем ускользнуть из города, что потом? После всего, что было, мы с тобой не сможем жить прежней жизнью. Она уже не для нас.Сергей пропускал через себя последние слова друга, постепенно сживаясь с ними. Но у него оставалась надежда, которой не было у Алексея… Образ синеглазой красавицы, словно пришедшей к нему на мгновение из какого-то нереального сна, все еще оставался в его сердце, и сделать с этим он ничего не смог.— Значит, остается «либо»?— Вот именно, — подтвердил Алексей, и уточнять то, что они оба имели в виду, не было уже никакой необходимости.Первым в кресло дальнего телепортатора, на котором недавно сидел Митрохин, опустился Алексей.По его собственному предложению, они бросили жребий — и первому отправляться выпало ему. Сергей старался подготовить друга к тому, что его ждет, он мог помочь ему лишь советом, ни оружия, ни каких-либо запасов телепортатор не переносил.Оставалось нажать рубильник, но Сергей никак не мог решиться на этот прощальный жест, снова и снова возвращаясь к своим напутствиям. Почему-то ему казалось, что он видит друга в последний раз. Вовсе не факт, что, отправившись вслед за ним, он попадет в то же самое место…— Сгруппируйся. Постарайся как можно быстрее вернуть контроль над собственным телом, и если рядом окажется Митрохин, первым делом постарайся вырубить его. Я уверен, что он уже занял в колонии соответствующее место и подмял под себя остальных, если там есть остальные…— Слушай, Серега, кончай трепаться! Ты сам там окажешься через минуту после меня.Но Сергей не верил и в это. Наконец он отвернулся от Алексея и взялся за рубильник обеими руками, как будто для того, чтобы замкнуть контакты, требовалось невероятное усилие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43