Сергей понимал, что уже никакие слова не помогут Алексею и не исправят положение, — все рухнуло в одночасье…И вдруг в неестественной гробовой тишине, повисшей в телепортационной кабине, прорезался голос Митрохина:— Я вас предупреждал. И это только начало. За меня будут мстить долго. Все ваши родственники погибнут. Все до одного.Казалось, лишь один человек в этой комнате не понял значения произнесенных только что фраз. Жанна, сидящая на подлокотнике кресла и обнимавшая отчима, вдруг вскинулась и, отстранившись от него, спросила:— О чем ты говоришь, отец? О чем?!Ее вопрос повис в воздухе, не затронув сознания главного действующего лица начавшейся новой трагедии.— Так вы все еще здесь, сволочи?!И прежде чем Сергей успел что-нибудь сделать, даже прежде, чем он успел понять, что происходит, Алексей рванулся к рубильнику. Словно вихрь, он мгновенно пересек комнату, и отчаянный крик Сергея «Не на-а-до!» был прерван ослепительной вспышкой, в которой на секунду исчезло красное кресло.Когда облако энергии рассеялось, в комнате остались лишь они двое. ЧАСТЬ 2 ГЛАВА 27 После таинственного исчезновения министра энергетики и трагических событий на городской базе чистильщиков в других городах Российской Федерации стали появляться небольшие биомеханические модули внеземного происхождения, замаскированные под детские игрушки. Кто их туда доставлял, во что они затем превращались, так и осталось неустановленным.Достоверно удалось выяснить лишь одно: именно после этих событий в разных городах с интервалом в одну неделю стали бесследно исчезать люди…Время в пустой колонии тянулось медленно, и иногда, особенно по вечерам, Копылова охватывала глухая тоска. Настал момент, когда эта тоска заставила его пройти в телепортационную, сесть в кресло и нажать на рубильник. Но возвращения не произошло. Вообще ничего не произошло. Телепортатор работал только в одну сторону. Теперь Копылова утешала лишь мысль о том, что подобное положение вещей не могло продолжаться бесконечно. Никто не станет строить поселок в другом мире и оснащать его всем необходимым ради одного человека. Копылов не сомневался, что рано или поздно произойдет прибытие новых колонистов. У него было достаточно времени, чтобы обдумать все, что за этим может последовать. Раз уж он не может вернуться на родную планету, следовало выработать линию поведения, которая помогла бы ему сохранить за собой все привилегии руководителя и отца-основателя этого нового и пока еще девственного человеческого поселения.Прежде всего он позаботился о том, чтобы из комнаты, где стояло «кресло для перемещений», невозможно было выбраться без его разрешения. Он соорудил мощную дверь с запором, открывавшимся только снаружи, и теперь спал по ночам спокойней. Вскоре выяснилось, что его ожидания и приготовления не оказались напрасными.Первое «прибытие» произошло в четверг утром, когда Копылов занимался ненавистным ему приготовлением пищи. То есть поесть-то он, конечно, любил, не брезговал никакими деликатесами, особенно на презентациях и приемах, когда его положение столичного журналиста позволяло вволю полакомиться на дармовщинку… Но вот возиться на кухне он считал унизительным. Всю свою жизнь он получал пищу в готовом к употреблению виде. В супермаркетах, в кафе и ресторанах, у семейных друзей.К ведению натурального хозяйства, к бесконечным, связанным с этим хлопотам и тяжелому физическому труду он был совершенно не подготовлен, и долгое ожидание прибытия новых колонистов превратилось для него в настоящую пытку.Но, услышав наконец, как кто-то забарабанил в дверь комнаты, где стояло телепортационное кресло, он понял, что его затянувшемуся одиночеству пришел конец, и радостно улыбнулся, предвкушая процедуру встречи дорогих гостей, заранее детально отрепетированную.Копылов отодвинул засов, широко распахнул дверь и предстал перед новыми поселенцами, еще не успевшими прийти в себя после перемещения, во всей своей комендантской красе.На нем была его бывшая журналистская кожаная куртка, переделанная таким образом, чтобы разнообразное оружие, висевшее на ней в нескольких местах, невозможно было не заметить.В руках Копылов держал нечто вроде большой амбарной книги, в которую долгими одинокими вечерами вписывал все новые пункты «Устава жителей свободной общины». Там был еще и листок стандартного договора, составлявший особую изюминку его проекта встречи новых поселенцев.Усевшись за небольшой, грубо сколоченный деревянный столик, изготовленный им лично специально для этого момента, он раскрыл книгу в нужном месте и только после этого окинул вновь прибывших пристальным суровым взглядом.Две женщины. Видимо, мать и дочь. Обе достаточно молоды и миловидны. Это хорошо. Это просто прекрасно. В колонии должно быть много женщин, и он заранее отвел им в своем уставе немало интересных пунктов.Глава семейства. Лет сорока, сухощав, жилист, похоже, привык к работе, глаза смотрят настороженно, он сильно испуган происшедшим, но уже сумел взять себя в руки. А вот это плохо. С таким человеком придется держать ухо востро, и не стоит ему, пожалуй, сразу зачитывать все пункты устава. Позже, когда у него появятся помощники, он успеет это сделать.Копылов снова перевел свой взор на женщин, которых не видел слишком уж долго. И отметил, что не отказался бы от любой из них, но с этим, пожалуй, придется повременить. Не стоит так сразу обострять обстановку. Сначала власть нужно укрепить и лишь затем пользоваться ее плодами.Молчание слишком затянулось, гости начинали проявлять заметное нетерпение, дергаться и задавать ненужные вопросы, вроде того: «Куда мы попали?» и «Кто вы такой?» Выдержав театральную паузу, Копылов откашлялся и произнес первую из заранее заготовленных фраз:— Приветствую вас в новом мире, где отныне вы будете жить и трудиться.Я комендант этой колонии, осуществляю надзор и распределение. Вашей семье в аренду будет выделена отдельная усадьба, в том случае, если вы решите остаться в колонии и пользоваться ее благами, в чем я, впрочем, не сомневаюсь.— А у нас есть выбор? И вообще, что это за место? О какой колонии идет речь? Мы что, заключенные?Этим потоком вопросов его прервал глава семейства. Глаза вновь прибывшего недобро сверкнули и остановились на переносице коменданта, словно он изучал, достаточно ли прочно держатся на этом месте комендантские очки, надетые скорее для солидности, чем по необходимости.— Отвечаю по порядку, — стараясь не изменять тона и не показать тем самым, как сильно его уязвило столь непочтительное поведение новоприбывших, размеренно продолжил Копылов. — И впредь, прошу, не прерывайте меня, пока я не закончу официальную часть приема каждого из вас.Да, у вас есть выбор. Вы можете остаться в колонии или уйти в чужой лес и влачить там жалкое, голодное существование, до тех пор, пока вас не сожрут здешние звери. — Он подождал с минуту, чтобы смысл сказанного хорошенько дошел до каждого, в особенности до женщин, и лишь затем перешел к ответу на следующий вопрос:— Это место пока не имеет названия. Позже мы придумаем его вместе. Оно находится на чужой планете, совершенно непохожей на Землю.И, наконец, последнее. Вы, разумеется, не заключенные. Вы можете стать членами моей колонии, если согласитесь выполнять установленные здесь правила. Или, как я уже сказал, вы можете покинуть ее. Единственное, что вы должны сразу же усвоить, — обратной дороги на Землю отсюда нет. Жить вам придется либо в моей колонии, либо в пещерах и на деревьях дикой зоны никем не изученной планеты.Я понимаю, что сейчас вам в это трудно поверить и большинство моих слов пропадает впустую. Поэтому я отведу вас в предназначенный для вас коттедж. Вы сможете отдохнуть с дороги, прийти в себя, поужинать, наконец. Продукты для ужина будут вам предоставлены мною бесплатно, но в дальнейшем… Впрочем, все это есть в договоре.Завтра, когда вы примете решение о месте своего дальнейшего пребывания, я объясню вам, каким образом можно покинуть поселок. Если вы решите остаться в колонии, вам придется подписать соответствующий договор, бланк которого я вам оставлю для изучения…Он поднялся, широко распахнул входную дверь и остановился возле нее, дожидаясь, пока новоприбывшие первыми покинут помещение.Рука Копылова непроизвольно коснулась рукоятки пистолета. Это не было преднамеренным жестом, потрясенные всем свалившимся на них новоприбывшие даже не заметили его жеста. Но от рукоятки оружия шел ток уверенности, и, ощутив его, Копылов вновь улыбнулся.На улице ему пришлось ждать несколько минут, пока у гостей прошел первый ступор от вида двух солнц и притаившегося за изгородью поселка леса.Копылов терпеливо ждал. Обозрение окрестностей превратилось в очень полезную процедуру. Теперь они станут сговорчивее. Получив столь весомую поддержку, все его слова станут восприниматься без предубеждения.Пока будущие колонисты пялились на ярко пылавшие на фиолетовом небе солнца, Копылов вернулся в коттедж и захватил три стандартных завтрака. Он уже давно понял, что пища представляет здесь величайшую ценность, и не собирался ею разбрасываться без необходимости, ведь в будущем именно она станет его главным рычагом власти над этими людьми.Когда наконец к гостям возвратилась способность двигаться, он проводил их к самому дальнему коттеджу поселка, расположенному совсем рядом с чужим, враждебным человеку лесом. Отсюда хорошо были слышны звуки всхрапываний, визгов и хруста костей, перемалываемых зубами хищников. Копылов надеялся, что ночь, проведенная здесь, пойдет строптивому главе семейства на пользу. Кстати, его фамилия была Игнатенко, и в бытность на Земле он выполнял работу деревенского кузнеца. Это было пока все, что ему удалось выяснить о новоприбывших, но и этого было достаточно, чтобы убедиться в том, какого ценного работника послала ему судьба, и, скорее всего, неслучайно… Если так будет продолжаться, ему ни о чем не придется беспокоиться.Однако в том, что с этим излишне самостоятельным человеком у него возникнет немало проблем в дальнейшем, он нисколько не сомневался. Достаточно было заметить его ненавидящий взгляд, то и дело сверкавший из-под густых бровей в сторону Копылова, словно это он был виноват в том, что кузнеца вырвали из привычной среды обитания и перенесли сюда, не спросив на то его согласия…А может, все же спрашивали? Позже он постарается выяснить у женщин, каким образом произошел переход, а пока пусть думают, что ему все о них известно. Роль представителя могущественных сил, способных мгновенно перебросить человека из одного мира в другой, ему вовсе не повредит. Именно поэтому Копылов не спешил со своими вопросами.Когда они поравнялись с последним коттеджем, он передал одной из женщин пакеты с продуктами и уже заполненный бланк договора, на котором не хватало только подписи. От главы семейства он предпочитал держаться на некотором расстоянии, чтобы, в случае необходимости, иметь возможность воспользоваться оружием. ^Разумеется, эти меры предосторожности сейчас были совершенно излишни. Люди выглядели слишком подавленными видом чужой планеты и всем, что с ними произошло, но излишняя осторожность еще никому не вредила.Вежливо простившись с новыми поселенцами и пожелав им спокойной ночи, Копылов вернулся в свой дом. Здесь он тщательно проверил систему безопасности и лишь после этого позволил себе навестить комнату с дисплеями, которую он окрестил про себя коротким и емким словом: «наблюдалка».Развалившись в удобном кресле, он предвкушал долгий, интересный вечер, намного более интересный, чем вечер в лучшем земном кинотеатре. Но был глубоко разочарован, когда Игнатенко, почти сразу же обнаружив камеру наблюдения, не раздумывая, прикрыл ее своей курткой.Раздосадованный Копылов несколько раз прошелся от стены к стене, обдумывая, как предотвратить подобные инциденты в будущем. Правило, запрещающее мешать работе камер, уже было введено в устав колонии, но нужно подумать о том, чтобы в некоторых домах сделать наблюдение не столь явным и каким-то образом замаскировать эти камеры, словно нарочно установленные в самых заметных местах.В эту ночь Копылов так и не смог заснуть, раз за разом прокручивая в голове обстоятельства своей новой жизни, неожиданности и опасности, поджидающие его на нелегкой стезе руководителя и всевластного диктатора этой маленькой человеческой общины.Хотя он почти не сомневался в том, что договор к утру будет подписан, выбора у новых поселенцев практически нет (кто же станет в здравом уме и памяти менять обеспеченное и защищенное место жизни на дикий лес?), какие-то сомнения у него все-таки оставались…Особенное беспокойство вызывал у Копылова десятый пункт договора, из которого следовало, что одна из женщин семьи Игнатенко обязана раз в неделю выполнять общественные работы в доме коменданта.Вначале он хотел потребовать, чтобы обе женщины дежурили в его доме по очереди, но потом решил не перегибать палку и предоставить выбор самому Игнатенко. В конце концов, это только начало, появятся и другие поселенцы… Теперь у него будет кому поручить заботу о кухне, а также убирать комнаты и делать много других, весьма полезных, а со временем и приятных дел…С трудом дождавшись момента, когда первое солнце окрасило в розовый цвет верхушки деревьев чужого леса, бывший журналист Копылов, ныне комендант свободной колонии, торопливо выпил кофе и, тщательно проверив оружие, направился к дому Игнатенко.Разговор предстоял нелегкий, но от этого первого разговора, от того, сумеет ли он все расставить по своим местам, зависела вся дальнейшая жизнь колонии и его собственное место в этой жизни.Хозяин встретил его мрачнее тучи. Пустой стол выглядел неприветливо, но это вполне естественно, поскольку продуктов он им выдал ровно на один ужин, желая подчеркнуть их полную зависимость от его доброй воли.В договоре указывалось, что комендант обязуется снабжать их всем необходимым до получения первого урожая, то есть до той поры, когда они станут способны прокормить себя сами.Запас продуктов в морозильных камерах «комендантского» коттеджа позволял ему не ставить слишком жесткие условия их выдачи, но он понимал, что для дальнейшего развития колонии, заглядывая вперед на несколько лет, просто необходимо заставить всех вновь прибывающих интенсивно заниматься натуральным хозяйством. Чтобы постепенно перейти на полное самообеспечение, не растрачивая попусту драгоценный запас консервированных продуктов и концентратов, хранившихся в его доме. Для этого не было лучшего аргумента, чем жизнь впроголодь, в условиях жесткой экономии продуктов… Ведь именно тогда эти самые продукты превратятся в самое действенное орудие его комендантской воли.Но мрачное настроение хозяина было вызвано, разумеется, не отсутствием завтрака. И даже не теми двадцатью пятью процентами будущего урожая, которые, после подписания договора, Игнатенко будет обязан поставлять коменданту каждой осенью в качестве платы за аренду коттеджа и предоставленное в долг питание.Неприязнь Игнатенко и его мрачное настроение, как и предвидел Копылов, вызывал десятый пункт договора. Не зря же ни одной из женщин не было видно. И, подтверждая опасения Копылова, кузнец сразу взял быка за рога.— Что именно должны будут делать женщины в вашем доме? Какие такие «общественные работы» имеются в виду?Мгновенно оценив ситуацию, Копылов решил ее не обострять. Хотя и передвинул демонстративным жестом свой пистолет в удобное положение, из которого им можно было быстро воспользоваться.Он сидел напротив хозяина за пустым столом, на достаточном расстоянии, и не особенно опасался силовой акции с его стороны. Желательно было избегать прямой конфронтации, следовало беречь каждую пару рабочих рук, особенно сейчас, пока их еще так мало. Но, с другой стороны, он понимал и то, что, если его к этому вынудят, он, не задумываясь, выхватит оружие и уложит этого упрямца одним выстрелом. Это казалось ему не таким уж плохим выходом, позволявшим просто, а главное, сразу решить многие проблемы…Почему-то, обдумывая этот вариант, Копылов не испытывал особых угрызений совести. Обстоятельства его жизни кардинально переменились, и наносная шелуха цивилизации легко отваливалась с его души, обнажая долгие годы скрывавшуюся под ней суть. Наконец, выдержав достойную паузу, Копылов ответил:— Там будет много разных работ. Вы один из первых поселенцев, но вскоре появятся и другие. (В этом Копылов не был уверен полностью, но всем своим видом старался продемонстрировать уверенность и некое особое знание обстановки, полностью доступное лишь коменданту). Каждая семья будет обязана выполнять часть общественных работ. Шить одежду для тех семей, в которых не окажется женщин, консервировать продукты для общественного неприкосновенного запаса, да мало ли что еще понадобится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43