Обычно Мэсси приказывал накрыть стол там, где ему вздумается: на террасе, в бельведере, рядом с бассейном, под деревом.
После французского сыра, африканских фруктов и взбитых сливок Мэсси прошел в соседнюю комнату. Подали кофе в маленьких чашечках и превосходный бренди. Были также предложены сигары, и хотя Чессер курил их редко, он все же взял одну – толстую, ароматную, превосходного качества.
– Я тоже хочу сигару, – сказала Марен совершенно серьезно.
Принесли еще одну. Мэсси смотрел, как Марен готовится ее курить. Она понюхала сигару, обрезала кончик и покрутила ее на губах. Чессер переел и почти не чувствовал вкуса сигары. Он подумал, что Марен делает все это ради Мэсси, чтобы он обратил внимание на ее рот. Но старик был слишком погружен в свои грустные размышления, и не он, а леди Болдинг поднесла Марен зажигалку.
Они сидели в глубоких креслах: леди Болдинг, рядом с ней Марен, потом Чессер, потом Мэсси.
Мэсси сделал знак рукой. Панель на стене в другом конце комнаты отодвинулась в сторону; под ней оказалась ровная белая поверхность. Свет погас. Фильм начался, но звука не было.
Улица. Очевидно, где-то в Лондоне. Люди, машины. В кадре появился мужчина в темном костюме, он входил в метро. Камера смотрит не прямо на него, а немного в сторону. Рядом вывеска, по которой можно догадаться о месте, где все это происходит: «Семь сестер».
– Ничего не понимаю, – проговорил Мэсси. Кадры задергались, на несколько мгновений стало совсем темно, затем снова появилась картинка, но теперь видно было плохо: очень крупнозернистая пленка, вероятно, изображение увеличивали. Кто-то ехал в метро. Тот же человек. Снова быстро промелькнуло несколько нечетких кадров.
– Наверное, предполагается, что мы будем смотреть фильм и одновременно читать, – нетерпеливо произнес Мэсси. Он достал небольшой коричневый конверт размером с обычное письмо, сломал восковую печать и вынул несколько листков. Ему тут же подали очки. Свет прибавили, чтобы Мэсси мог читать.
Чессер наклонился к нему. Ему хотелось самому все увидеть.
Мэсси начал читать вслух:
– Известен как Томас Толанд, он же Марта Толл, он же Мэнни Лэндерс, он же мистер Максвелл. Сорок пять лет. Рост пять футов одиннадцать дюймов. Вес около ста восьмидесяти фунтов. Последний известный адрес: Эдживар-роуд, 1567, гостиница для шоферов. Адрес, по которому проживает в настоящее время, неизвестен. В 1968 был арестован за попытку уклонения от уплаты таможенной пошлины. Приговорен к полутора годам тюремного заключения. Срок отбывал в Бадни. В 1960 году приговорен к пяти годам за вооруженное ограбление. Отбывал наказание в Братигсгейте. В 1959 подозревался в убийстве, но дело было прекращено за недостаточностью улик. Семейное положение: холост. Национальность: ирландец. Вероисповедание: иудаизм.
Пока Мэсси читал описание, Чессер пытался соотнести услышанное с человеком, которого видел на экране. Это было трудно; изображение было нечетким, дрожащим.
Мэсси продолжал:
– Известно, что последние четыре года Толанд…
Вид в кадре резко изменился. Опять показывали какую-то улицу. Тот же мужчина вблизи. Очень отчетливо.
– Это он! – вдруг воскликнул Чессер. – Это тот самый сукин сын, который вытащил алмаз у меня из кармана.
– Вы уверены? – спросил Мэсси.
– Абсолютно. Ты узнала его. Марен? Она пыхнула сигарой.
– Похож, – довольно безучастно согласилась она.
– В костюме он выглядит по-другому, – сказал Чессер. – На дороге он был в оранжевой спецовке, как и остальные. Но Я хорошо запомнил его рожу. Это точно он.
Чессер ликовал. Кто бы ни были эти сыщики, они свое дело знают. С первого раза попали прямо в точку.
Фильм продолжался. Все тот же мужчина с близкого расстояния. Мэсси продолжал читать про себя, Наконец он произнес:
– Очень странно.
– Что именно?
– Да вот, тут написано… – Он прочел вслух: – Последние четыре года Макс Толанд сотрудничает со Службой Безопасности Объединенной Системы. Он является тайным осведомителем. Однако, как тут указывается, иногда он получает поручения, требующие более активных действий.
– Система! – от ярости Чессер прокусил сигару.
– Вряд ли, – сказал Мэсси.
– Чертова Система!
– Вы слишком торопитесь с выводами, – заявил Мэсси. – Толанд мог действовать самостоятельно. Давайте почитаем, что об этом думают сыщики.
Он просмотрел еще одну страницу, время от времени что-то бормоча. Дочитав почти до конца, он сказал:
– Ага, вот то, что нам нужно.
Прочтя, он сделал глубокую затяжку, поднял глаза к потолку, как бы переваривая полученную информацию, выдохнул клуб дыма и произнес, обращаясь к Чессеру:
– К сожалению, их выводы совпадают с вашими.
– Система?
Мэсси кивнул и протянул Чессеру отчет. Тот только бегло пролистал его.
– Что нам теперь делать? – спросил Чессер.
– А что вы предлагаете?
– Схватить этого Макса, или как там его зовут, и заставить во всем признаться.
– Арестовать его?
– Конечно.
– Допустим, нам это удастся. Но вы не подумали над тем, что дело приобретет скандальную огласку. Это может повредить вам. А что до меня, то мне вовсе не улыбается перспектива попасть на первые страницы газет. Кроме того, – добавил он, – чего мы этим добьемся? Все, что мы сможем узнать от Макса, – это где сейчас находится алмаз. Мы и так это знаем.
– И где же?
– На улице Хэрроухауз, дом одиннадцать. Он снова закромах Системы.
Чессер представил себе эту картину, и его скрутило от ненависти. Но все же он никак не мог поверить, что Система, с ее несметным количеством алмазов, захочет тратить время и средства, чтобы украсть еще один, пусть даже очень большой. Для Системы это капля в море. Тогда зачем? Чессер вспомнил, что Мичем с самого начала не хотел, чтобы камень достался ему, и сердился на Уотса за эту сделку. Тогда понятно, почему Мичем сделал вид, что не замечает такую крупную продажу и, чтобы еще больше унизить его, лишает его большого пакета, который он по праву заслужил. Мичем был зол на него. Это сыграло свою роль. Кроме того, Система могла решить – это очень на них похоже – что для дилера его уровня такая сделка – слишком высокая честь. Большим шишкам вроде Уайт-мена это может не понравиться. Если все это так, тогда Мичему стоило идти на риск – Чессера надо было поставить на место.
Горько думать, что теперь камень принадлежит Мичему. Сама мысль о том, что этот тип сейчас злорадствует, разглядывая злополучный бриллиант – великолепную работу Вильденштейна, была невыносима. Последним смеялся Мичем. Смеялся над ним.
Мэсси сказал:
– Надо смотреть правде в глаза: бриллиант для нас потерян. Навсегда.
– Нет! – воскликнул Чессер.
– Забудьте о нем, – посоветовал Мэсси. – Безнадежное пело.
Чессер вдруг понял, что разговаривает стоя. Он не помнил, как поднялся на ноги, очевидно, он вскочил с кресла в сильном волнении. Голова сразу отяжелела. Он уронил ее на грудь и весь обмяк, всем видом показывая, что дух его сломлен. Он уставился на ноги Мэсси в легких белых туфлях, казавшихся необычайно удобными. Совершенно отстраненно он подумал, что они, без сомнения, сшиты по специальной мерке. Наверное, какой-нибудь итальянец, а может, даже двое, проделали долгий путь из Рима, чтобы снять гипсовый слепок ноги Мэсси. Ниже лодыжки. Да, ниже. Чессеру вдруг пришло в голову, что ниже его теперешнего положения просто быть не может. Все плохо. Ни постоянного дохода. Ни надежд на будущее. Кроме того, он должен Мэсси полтора миллиона. Теперь, когда Мэсси утратил надежду вернуть бриллиант, следующим делом он заговорит о деньгах. Однако Чессер ошибся.
– Мне понравился фильм, – провозгласил Мэсси. – Теперь посмотрим, что мы имеем на сегодняшний день.
В этом смысле им было далеко до Системы. Все, что они имели – это просто мизер.
После обеда леди Болдинг и Марен катались верхом. Чессер хотел было отправиться с ними – леди Болдинг очень любезно приглашала его, – но вспомнил замечание Марен, что он ведет себя, как дуэнья, и отказался.
Вместо этого он лежал возле бассейна на матрасе, подставив лицо солнцу, которое палило нещадно. Просто поджаривало. Он прикрыл глаза и смотрел на солнце сквозь опущенные веки.
Мэсси тоже вышел и расположился на шезлонге неподалеку от Чессера. Полежав немного, он заметил:
– Те полтора миллиона, что я вам ссудил…
«Вот оно», – мелькнуло в голове Чессера. Сердце у него забилось.
– Сколько вы из них истратили? – спросил Мэсси.
– Восемьсот тысяч.
– Остальное должно было остаться вам?
– Да, – подтвердил Чессер.
– Почти сорок процентов, – сказал Мэсси, имея в виду, что это несправедливо.
– Ваш бриллиант стоил бы миллиона два.
– Стоил бы, – напомнил Мэсси. Он вылил себе на ладонь несколько капель какой-то прозрачной жидкости и принялся растирать живот, плечи и грудь. По запаху жидкость напоминала обычное масло, которым смазывают младенцев.
– Вам доводилось слышать о проекте «Прибрежные воды»? – спросил Мэсси.
Чессер ответил, что не доводилось.
– Я начал это дело лет восемь-девять назад, – пояснил Мэсси.
То есть, вложил в него деньги, решил Чессер.
– У меня была теория, что алмазоносные породы юго-западной Африки тянутся дальше по дну моря. Я привлек своих лучших геологов. Они сделали несколько погружений в устье Оранжевой реки и подтвердили мою правоту. Мне стоило немалых трудов купить правительственную концессию. Была построена драга, и один из моих крупнейших танкеров отбуксировал ее на место. Мы начали добычу, и улов оказался даже больше, чем мы ждали: от семидесяти до восьмидесяти процентов драгоценных камней. И все, что нам для этого потребовалось, – это зачерпнуть грунт и отсортировать камни. Но не успели мы начать, как случился шторм, драга дала течь и затонула.
– Да, не повезло, – вставил Чессер, в глубине души радуясь неудаче, постигшей Мэсси.
Мэсси продолжал. История была ему неприятна; он злился, говорил сжато, в телеграфном стиле:
– Построили другую драгу. Теперь уже большую, чтобы могла выдержать любой шторм. Отбуксировали на место. Снова начали работы. На судне случился пожар. Сгорело все. К тому моменту я вложил в этот проект около двадцати миллионов долларов. Думал построить третью драгу и вернуться, но дело пришлось закрыть.
– Почему?
– Правительство лишило меня разрешения. Взяло все свой слова назад. У меня есть основания полагать, что пожар на судне не был случайностью. На шельфе сейчас работают три драги.
– Чьи?
– Системы. Вернее, их дочернего предприятия.
– Вы считаете, что это Система устроила пожар? – А также повлияла на решение правительства. Чессер готов был в это поверить, но, подумав, решил, что даже Система не станет ссориться с миллиардером.
– Ведь ваше могущество ничуть не меньше могущества Системы, – сказал он, обращаясь к Мэсси, – а может, даже и больше. На самом деле вы тоже Система, согласитесь.
– Да, но не там. Не в Африке. За исключением, конечно Ливии.
Чессер снова ощутил, что между ним и Мэсси существует эмоциональная взаимосвязь – ненависть к Системе.
– Однако мы немного несправедливы, – сказал Мэсси. – Надо признать, что Система не так уж плоха.
Его терпимость восхитила Чессера. Мэсси продолжал:
– Надо учесть, что им приходится постоянно следить, чтобы цена на алмазы не упала, а это совсем не просто. Вот они и вынуждены пускать в ход все возможные средства, пусть даже не вполне этичные. Вот, к примеру, несколько лет назад русские открыли под Киренском алмазные месторождения. С очень высоким содержанием драгоценных камней. Могла возникнуть очень непростая ситуация, но Система и на этот раз вышла сухой из воды.
– Как ей это удалось?
– Советы стали присылать свои алмазы на улицу Хэрроухауз, дом одиннадцать. Через посредников, конечно, чтобы не вступать в противоречие со своими политическими лозунгами, которые они придумывают для черных. Даже в Кремле поняли, что бороться с Системой просто глупо: единственное, к чему это приведет – к ухудшению конъюнктуры на рынке. Будет разумнее и гораздо выгоднее действовать, как все остальные. Наверно, я недооценил запасы Системы, когда называл цифру двенадцать миллиардов. С учетом того, что внесла Россия, это могут быть все тринадцать.
Мэсси вздохнул. Перед мысленным взором Чессера снова предстали все эти горы алмазов. Мэсси по-прежнему молчал. Наконец он произнес:
– Вот что я скажу вам, Чессер. Я хочу… точнее, я решил смириться с потерей бриллианта. Семьсот тысяч вы, конечно, должны мне вернуть, а остальное я спишу со счета.
Ободряющие слова. Чессер почувствовал огромное облегчение. В этот момент Мэсси был ему даже симпатичен.
– Теперь мы можем начать с чистого листа, – провозгласил Мэсси.
Чессеру стало интересно, что же имеется в виду. Поразмыслив немного, он решил, что речь идет об их взаимоотношениях. Чессер всегда считал, что с миллиардером надо дружить, если, конечно, есть такая возможность. Только что он получил подтверждение своей теории: Мэсси простил его долг атакой легкостью, словно это были не восемьсот тысяч, а восемь.
Чессер расслабился и развалился на матрасе. Только сейчас, окончательно успокоившись, он с удивлением осознал, как же мерзко он чувствовал себя всего несколько минут наг зад. Теперь яркое солнце светило ласково. С души сняли тяжелый камень – и Чессер наслаждался жизнью. Сейчас его интересовало только, что будет на обед – он не в силах был думать ни о чем серьезном. Вечером он будет в ударе. У него все получится, как у Дэвида Нивена или Грегори Пека.
– Мистер Чессер, хотите заработать десять миллионов долларов? – Чессер не верил своим ушам. – Так как же?
Значит, не послышалось. Мэсси действительно задавал ему такой вопрос. Он по-прежнему лежал, отвернувшись, и Чессер не мог видеть выражения его лица.
– Сколько? – переспросил Чессер.
– Десять миллионов.
– Пусть будет пятнадцать, – небрежно бросил Чессер.
– Хорошо, пятнадцать, – согласился Мэсси. Теперь он повернулся на спину, но глаза его были закрыты.
Чессер сел и всмотрелся в лицо Мэсси. Губы не улыбались, но не видя выражения глаз, трудно было сказать, серьезен он или шутит. Чессер решил, что Мэсси предлагает ему принять участие в каком-то важном секретном деле. Очень благородно с его стороны.
– Что от меня потребуется?
– Ваше время.
– И это все?
– Да.
– А что я должен сделать?
– Украсть.
Теперь Чессер не сомневался, что Мэсси просто смеется над ним. Ну и пусть. Восемьсот тысяч долларов – это не шутка. Чессер поддержал игру:
– Что надо украсть?
– Алмазы.
– Всю жизнь только этим и занимаюсь, – сострил Чессер. – Алмазами, я имел в виду.
Мэсси присел на край шезлонга, положил локти на колени и сложил ладони вместе, кончиками пальцев к Чессеру. Потом поднял голову и посмотрел Чессеру прямо в глаза.
– Запасы, – сказал Мэсси. – Запасы Системы. Мы должны их украсть.
Чессеру показалось, он смотрит кино.
– Мы? – переспросил он.
– Конечно, я не могу активно участвовать в деле, – пояснил Мэсси. – Будь я помоложе – тогда другое дело. Но я готов вложить в это дело столько, сколько потребуется.
– Вы шутите?
– Ничуть.
– Украсть запасы Системы?
– По крайней мере, большую часть.
– Зачем?
– Если вы согласитесь, мы это обсудим.
– Неужели вы думаете, что это возможно?
– Пока что не было ни одной неудачной попытки.
– Довольно странная логика.
– Возможно. Но я верю, что вы сможете это сделать.
К своему глубокому удивлению Чессер понял, что польщен. Поймав себя на этой мысли, он содрогнулся.
– Черт побери, я никогда ничего не крал.
– Это говорит в вашу пользу.
– Почему бы не нанять профессионала?
– Вот тут вы как раз ошибаетесь. Профессионал только излишне усложнит задачу. Ну и само собой, и людей, и место он будет знать гораздо хуже, чем вы. У вас больше шансов справиться.
Чессер понимал, что названы далеко не все причины, но кивнул в знак того, что удовлетворен ответом.
– У вас есть какой-нибудь план?
– Нет.
– Но вы, наверно, уже думали над этим.
– Нет, мне это пришло в голову прямо сейчас.
– Вот прямо тут, на солнышке?
– Прямо тут.
Чессеру это показалось забавным.
– Я заплачу вам пятнадцать миллионов долларов, – сказал Мэсси, как бы заключая договор.
– Только за попытку?
– Нет. В случае успеха.
Чессер отрицательно покачал головой.
– Почему «нет»?
– Я представил себя за решеткой. Заключенный из меня получится хреновый. Ведь я отнюдь не аскет.
– Об этом волноваться не стоит. Система не станет связываться с полицией: это может привести к утечке информации через газеты и всякие подобные вещи. Система меньше всего заинтересована, чтобы все узнали, как она работает. И особенно про запасы. Система ни за что не станет вмешивать в это дело полицию.
– Возможно, тут вы правы. А как насчет тех крутых парней, которые на них работают?
Мэсси кивнул:
– Да, это рискованно. Но чем больше ставка, тем выше риск – так во всем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
После французского сыра, африканских фруктов и взбитых сливок Мэсси прошел в соседнюю комнату. Подали кофе в маленьких чашечках и превосходный бренди. Были также предложены сигары, и хотя Чессер курил их редко, он все же взял одну – толстую, ароматную, превосходного качества.
– Я тоже хочу сигару, – сказала Марен совершенно серьезно.
Принесли еще одну. Мэсси смотрел, как Марен готовится ее курить. Она понюхала сигару, обрезала кончик и покрутила ее на губах. Чессер переел и почти не чувствовал вкуса сигары. Он подумал, что Марен делает все это ради Мэсси, чтобы он обратил внимание на ее рот. Но старик был слишком погружен в свои грустные размышления, и не он, а леди Болдинг поднесла Марен зажигалку.
Они сидели в глубоких креслах: леди Болдинг, рядом с ней Марен, потом Чессер, потом Мэсси.
Мэсси сделал знак рукой. Панель на стене в другом конце комнаты отодвинулась в сторону; под ней оказалась ровная белая поверхность. Свет погас. Фильм начался, но звука не было.
Улица. Очевидно, где-то в Лондоне. Люди, машины. В кадре появился мужчина в темном костюме, он входил в метро. Камера смотрит не прямо на него, а немного в сторону. Рядом вывеска, по которой можно догадаться о месте, где все это происходит: «Семь сестер».
– Ничего не понимаю, – проговорил Мэсси. Кадры задергались, на несколько мгновений стало совсем темно, затем снова появилась картинка, но теперь видно было плохо: очень крупнозернистая пленка, вероятно, изображение увеличивали. Кто-то ехал в метро. Тот же человек. Снова быстро промелькнуло несколько нечетких кадров.
– Наверное, предполагается, что мы будем смотреть фильм и одновременно читать, – нетерпеливо произнес Мэсси. Он достал небольшой коричневый конверт размером с обычное письмо, сломал восковую печать и вынул несколько листков. Ему тут же подали очки. Свет прибавили, чтобы Мэсси мог читать.
Чессер наклонился к нему. Ему хотелось самому все увидеть.
Мэсси начал читать вслух:
– Известен как Томас Толанд, он же Марта Толл, он же Мэнни Лэндерс, он же мистер Максвелл. Сорок пять лет. Рост пять футов одиннадцать дюймов. Вес около ста восьмидесяти фунтов. Последний известный адрес: Эдживар-роуд, 1567, гостиница для шоферов. Адрес, по которому проживает в настоящее время, неизвестен. В 1968 был арестован за попытку уклонения от уплаты таможенной пошлины. Приговорен к полутора годам тюремного заключения. Срок отбывал в Бадни. В 1960 году приговорен к пяти годам за вооруженное ограбление. Отбывал наказание в Братигсгейте. В 1959 подозревался в убийстве, но дело было прекращено за недостаточностью улик. Семейное положение: холост. Национальность: ирландец. Вероисповедание: иудаизм.
Пока Мэсси читал описание, Чессер пытался соотнести услышанное с человеком, которого видел на экране. Это было трудно; изображение было нечетким, дрожащим.
Мэсси продолжал:
– Известно, что последние четыре года Толанд…
Вид в кадре резко изменился. Опять показывали какую-то улицу. Тот же мужчина вблизи. Очень отчетливо.
– Это он! – вдруг воскликнул Чессер. – Это тот самый сукин сын, который вытащил алмаз у меня из кармана.
– Вы уверены? – спросил Мэсси.
– Абсолютно. Ты узнала его. Марен? Она пыхнула сигарой.
– Похож, – довольно безучастно согласилась она.
– В костюме он выглядит по-другому, – сказал Чессер. – На дороге он был в оранжевой спецовке, как и остальные. Но Я хорошо запомнил его рожу. Это точно он.
Чессер ликовал. Кто бы ни были эти сыщики, они свое дело знают. С первого раза попали прямо в точку.
Фильм продолжался. Все тот же мужчина с близкого расстояния. Мэсси продолжал читать про себя, Наконец он произнес:
– Очень странно.
– Что именно?
– Да вот, тут написано… – Он прочел вслух: – Последние четыре года Макс Толанд сотрудничает со Службой Безопасности Объединенной Системы. Он является тайным осведомителем. Однако, как тут указывается, иногда он получает поручения, требующие более активных действий.
– Система! – от ярости Чессер прокусил сигару.
– Вряд ли, – сказал Мэсси.
– Чертова Система!
– Вы слишком торопитесь с выводами, – заявил Мэсси. – Толанд мог действовать самостоятельно. Давайте почитаем, что об этом думают сыщики.
Он просмотрел еще одну страницу, время от времени что-то бормоча. Дочитав почти до конца, он сказал:
– Ага, вот то, что нам нужно.
Прочтя, он сделал глубокую затяжку, поднял глаза к потолку, как бы переваривая полученную информацию, выдохнул клуб дыма и произнес, обращаясь к Чессеру:
– К сожалению, их выводы совпадают с вашими.
– Система?
Мэсси кивнул и протянул Чессеру отчет. Тот только бегло пролистал его.
– Что нам теперь делать? – спросил Чессер.
– А что вы предлагаете?
– Схватить этого Макса, или как там его зовут, и заставить во всем признаться.
– Арестовать его?
– Конечно.
– Допустим, нам это удастся. Но вы не подумали над тем, что дело приобретет скандальную огласку. Это может повредить вам. А что до меня, то мне вовсе не улыбается перспектива попасть на первые страницы газет. Кроме того, – добавил он, – чего мы этим добьемся? Все, что мы сможем узнать от Макса, – это где сейчас находится алмаз. Мы и так это знаем.
– И где же?
– На улице Хэрроухауз, дом одиннадцать. Он снова закромах Системы.
Чессер представил себе эту картину, и его скрутило от ненависти. Но все же он никак не мог поверить, что Система, с ее несметным количеством алмазов, захочет тратить время и средства, чтобы украсть еще один, пусть даже очень большой. Для Системы это капля в море. Тогда зачем? Чессер вспомнил, что Мичем с самого начала не хотел, чтобы камень достался ему, и сердился на Уотса за эту сделку. Тогда понятно, почему Мичем сделал вид, что не замечает такую крупную продажу и, чтобы еще больше унизить его, лишает его большого пакета, который он по праву заслужил. Мичем был зол на него. Это сыграло свою роль. Кроме того, Система могла решить – это очень на них похоже – что для дилера его уровня такая сделка – слишком высокая честь. Большим шишкам вроде Уайт-мена это может не понравиться. Если все это так, тогда Мичему стоило идти на риск – Чессера надо было поставить на место.
Горько думать, что теперь камень принадлежит Мичему. Сама мысль о том, что этот тип сейчас злорадствует, разглядывая злополучный бриллиант – великолепную работу Вильденштейна, была невыносима. Последним смеялся Мичем. Смеялся над ним.
Мэсси сказал:
– Надо смотреть правде в глаза: бриллиант для нас потерян. Навсегда.
– Нет! – воскликнул Чессер.
– Забудьте о нем, – посоветовал Мэсси. – Безнадежное пело.
Чессер вдруг понял, что разговаривает стоя. Он не помнил, как поднялся на ноги, очевидно, он вскочил с кресла в сильном волнении. Голова сразу отяжелела. Он уронил ее на грудь и весь обмяк, всем видом показывая, что дух его сломлен. Он уставился на ноги Мэсси в легких белых туфлях, казавшихся необычайно удобными. Совершенно отстраненно он подумал, что они, без сомнения, сшиты по специальной мерке. Наверное, какой-нибудь итальянец, а может, даже двое, проделали долгий путь из Рима, чтобы снять гипсовый слепок ноги Мэсси. Ниже лодыжки. Да, ниже. Чессеру вдруг пришло в голову, что ниже его теперешнего положения просто быть не может. Все плохо. Ни постоянного дохода. Ни надежд на будущее. Кроме того, он должен Мэсси полтора миллиона. Теперь, когда Мэсси утратил надежду вернуть бриллиант, следующим делом он заговорит о деньгах. Однако Чессер ошибся.
– Мне понравился фильм, – провозгласил Мэсси. – Теперь посмотрим, что мы имеем на сегодняшний день.
В этом смысле им было далеко до Системы. Все, что они имели – это просто мизер.
После обеда леди Болдинг и Марен катались верхом. Чессер хотел было отправиться с ними – леди Болдинг очень любезно приглашала его, – но вспомнил замечание Марен, что он ведет себя, как дуэнья, и отказался.
Вместо этого он лежал возле бассейна на матрасе, подставив лицо солнцу, которое палило нещадно. Просто поджаривало. Он прикрыл глаза и смотрел на солнце сквозь опущенные веки.
Мэсси тоже вышел и расположился на шезлонге неподалеку от Чессера. Полежав немного, он заметил:
– Те полтора миллиона, что я вам ссудил…
«Вот оно», – мелькнуло в голове Чессера. Сердце у него забилось.
– Сколько вы из них истратили? – спросил Мэсси.
– Восемьсот тысяч.
– Остальное должно было остаться вам?
– Да, – подтвердил Чессер.
– Почти сорок процентов, – сказал Мэсси, имея в виду, что это несправедливо.
– Ваш бриллиант стоил бы миллиона два.
– Стоил бы, – напомнил Мэсси. Он вылил себе на ладонь несколько капель какой-то прозрачной жидкости и принялся растирать живот, плечи и грудь. По запаху жидкость напоминала обычное масло, которым смазывают младенцев.
– Вам доводилось слышать о проекте «Прибрежные воды»? – спросил Мэсси.
Чессер ответил, что не доводилось.
– Я начал это дело лет восемь-девять назад, – пояснил Мэсси.
То есть, вложил в него деньги, решил Чессер.
– У меня была теория, что алмазоносные породы юго-западной Африки тянутся дальше по дну моря. Я привлек своих лучших геологов. Они сделали несколько погружений в устье Оранжевой реки и подтвердили мою правоту. Мне стоило немалых трудов купить правительственную концессию. Была построена драга, и один из моих крупнейших танкеров отбуксировал ее на место. Мы начали добычу, и улов оказался даже больше, чем мы ждали: от семидесяти до восьмидесяти процентов драгоценных камней. И все, что нам для этого потребовалось, – это зачерпнуть грунт и отсортировать камни. Но не успели мы начать, как случился шторм, драга дала течь и затонула.
– Да, не повезло, – вставил Чессер, в глубине души радуясь неудаче, постигшей Мэсси.
Мэсси продолжал. История была ему неприятна; он злился, говорил сжато, в телеграфном стиле:
– Построили другую драгу. Теперь уже большую, чтобы могла выдержать любой шторм. Отбуксировали на место. Снова начали работы. На судне случился пожар. Сгорело все. К тому моменту я вложил в этот проект около двадцати миллионов долларов. Думал построить третью драгу и вернуться, но дело пришлось закрыть.
– Почему?
– Правительство лишило меня разрешения. Взяло все свой слова назад. У меня есть основания полагать, что пожар на судне не был случайностью. На шельфе сейчас работают три драги.
– Чьи?
– Системы. Вернее, их дочернего предприятия.
– Вы считаете, что это Система устроила пожар? – А также повлияла на решение правительства. Чессер готов был в это поверить, но, подумав, решил, что даже Система не станет ссориться с миллиардером.
– Ведь ваше могущество ничуть не меньше могущества Системы, – сказал он, обращаясь к Мэсси, – а может, даже и больше. На самом деле вы тоже Система, согласитесь.
– Да, но не там. Не в Африке. За исключением, конечно Ливии.
Чессер снова ощутил, что между ним и Мэсси существует эмоциональная взаимосвязь – ненависть к Системе.
– Однако мы немного несправедливы, – сказал Мэсси. – Надо признать, что Система не так уж плоха.
Его терпимость восхитила Чессера. Мэсси продолжал:
– Надо учесть, что им приходится постоянно следить, чтобы цена на алмазы не упала, а это совсем не просто. Вот они и вынуждены пускать в ход все возможные средства, пусть даже не вполне этичные. Вот, к примеру, несколько лет назад русские открыли под Киренском алмазные месторождения. С очень высоким содержанием драгоценных камней. Могла возникнуть очень непростая ситуация, но Система и на этот раз вышла сухой из воды.
– Как ей это удалось?
– Советы стали присылать свои алмазы на улицу Хэрроухауз, дом одиннадцать. Через посредников, конечно, чтобы не вступать в противоречие со своими политическими лозунгами, которые они придумывают для черных. Даже в Кремле поняли, что бороться с Системой просто глупо: единственное, к чему это приведет – к ухудшению конъюнктуры на рынке. Будет разумнее и гораздо выгоднее действовать, как все остальные. Наверно, я недооценил запасы Системы, когда называл цифру двенадцать миллиардов. С учетом того, что внесла Россия, это могут быть все тринадцать.
Мэсси вздохнул. Перед мысленным взором Чессера снова предстали все эти горы алмазов. Мэсси по-прежнему молчал. Наконец он произнес:
– Вот что я скажу вам, Чессер. Я хочу… точнее, я решил смириться с потерей бриллианта. Семьсот тысяч вы, конечно, должны мне вернуть, а остальное я спишу со счета.
Ободряющие слова. Чессер почувствовал огромное облегчение. В этот момент Мэсси был ему даже симпатичен.
– Теперь мы можем начать с чистого листа, – провозгласил Мэсси.
Чессеру стало интересно, что же имеется в виду. Поразмыслив немного, он решил, что речь идет об их взаимоотношениях. Чессер всегда считал, что с миллиардером надо дружить, если, конечно, есть такая возможность. Только что он получил подтверждение своей теории: Мэсси простил его долг атакой легкостью, словно это были не восемьсот тысяч, а восемь.
Чессер расслабился и развалился на матрасе. Только сейчас, окончательно успокоившись, он с удивлением осознал, как же мерзко он чувствовал себя всего несколько минут наг зад. Теперь яркое солнце светило ласково. С души сняли тяжелый камень – и Чессер наслаждался жизнью. Сейчас его интересовало только, что будет на обед – он не в силах был думать ни о чем серьезном. Вечером он будет в ударе. У него все получится, как у Дэвида Нивена или Грегори Пека.
– Мистер Чессер, хотите заработать десять миллионов долларов? – Чессер не верил своим ушам. – Так как же?
Значит, не послышалось. Мэсси действительно задавал ему такой вопрос. Он по-прежнему лежал, отвернувшись, и Чессер не мог видеть выражения его лица.
– Сколько? – переспросил Чессер.
– Десять миллионов.
– Пусть будет пятнадцать, – небрежно бросил Чессер.
– Хорошо, пятнадцать, – согласился Мэсси. Теперь он повернулся на спину, но глаза его были закрыты.
Чессер сел и всмотрелся в лицо Мэсси. Губы не улыбались, но не видя выражения глаз, трудно было сказать, серьезен он или шутит. Чессер решил, что Мэсси предлагает ему принять участие в каком-то важном секретном деле. Очень благородно с его стороны.
– Что от меня потребуется?
– Ваше время.
– И это все?
– Да.
– А что я должен сделать?
– Украсть.
Теперь Чессер не сомневался, что Мэсси просто смеется над ним. Ну и пусть. Восемьсот тысяч долларов – это не шутка. Чессер поддержал игру:
– Что надо украсть?
– Алмазы.
– Всю жизнь только этим и занимаюсь, – сострил Чессер. – Алмазами, я имел в виду.
Мэсси присел на край шезлонга, положил локти на колени и сложил ладони вместе, кончиками пальцев к Чессеру. Потом поднял голову и посмотрел Чессеру прямо в глаза.
– Запасы, – сказал Мэсси. – Запасы Системы. Мы должны их украсть.
Чессеру показалось, он смотрит кино.
– Мы? – переспросил он.
– Конечно, я не могу активно участвовать в деле, – пояснил Мэсси. – Будь я помоложе – тогда другое дело. Но я готов вложить в это дело столько, сколько потребуется.
– Вы шутите?
– Ничуть.
– Украсть запасы Системы?
– По крайней мере, большую часть.
– Зачем?
– Если вы согласитесь, мы это обсудим.
– Неужели вы думаете, что это возможно?
– Пока что не было ни одной неудачной попытки.
– Довольно странная логика.
– Возможно. Но я верю, что вы сможете это сделать.
К своему глубокому удивлению Чессер понял, что польщен. Поймав себя на этой мысли, он содрогнулся.
– Черт побери, я никогда ничего не крал.
– Это говорит в вашу пользу.
– Почему бы не нанять профессионала?
– Вот тут вы как раз ошибаетесь. Профессионал только излишне усложнит задачу. Ну и само собой, и людей, и место он будет знать гораздо хуже, чем вы. У вас больше шансов справиться.
Чессер понимал, что названы далеко не все причины, но кивнул в знак того, что удовлетворен ответом.
– У вас есть какой-нибудь план?
– Нет.
– Но вы, наверно, уже думали над этим.
– Нет, мне это пришло в голову прямо сейчас.
– Вот прямо тут, на солнышке?
– Прямо тут.
Чессеру это показалось забавным.
– Я заплачу вам пятнадцать миллионов долларов, – сказал Мэсси, как бы заключая договор.
– Только за попытку?
– Нет. В случае успеха.
Чессер отрицательно покачал головой.
– Почему «нет»?
– Я представил себя за решеткой. Заключенный из меня получится хреновый. Ведь я отнюдь не аскет.
– Об этом волноваться не стоит. Система не станет связываться с полицией: это может привести к утечке информации через газеты и всякие подобные вещи. Система меньше всего заинтересована, чтобы все узнали, как она работает. И особенно про запасы. Система ни за что не станет вмешивать в это дело полицию.
– Возможно, тут вы правы. А как насчет тех крутых парней, которые на них работают?
Мэсси кивнул:
– Да, это рискованно. Но чем больше ставка, тем выше риск – так во всем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35