Чессер выбрал еще одну историю из своего репертуара. Знаменитая кража драгоценностей французской короны в 1792 году. Тут были замешаны политические интересы. Был украден алмаз «Хоуп», известный впоследствии как Голубой Таверньер. Чессер начал:
– В тысяча семьсот девяносто втором…
– В Бирме, – перебил его Мэсси, – слово «чайн» означает одновременно мышьяк и алмаз. Бирманцы считают: и то и другое губительно.
Этого Чессер никогда не слышал.
– Так думают многие люди, – продолжал Мэсси.
– Я тоже начинаю верить в это, – сказал Чессер с горькой усмешкой.
– В шестнадцатом веке Челлини пытались подсыпать в салат алмазную пыль, веря, что это приведет к мгновенной смерти.
– Мария, королева Шотландская, носила алмаз для защиты от яда, – ухитрился вставить слово Чессер.
– Три алмаза, – поправил его Мэсси. – От опасности, болезни и яда. Жаль, что у нее не было еще одного – от топора.
Он улыбнулся и опять не дал Чессеру сказать хоть что-нибудь.
– Когда представишь, в скольких убийствах и войнах виноваты алмазы, невольно проникаешься мыслью, что персы были правы насчет Сатаны. А вы как думаете?
– Не знаю.
Чессер хотел поразить Мэсси своими познаниями, но тот, очевидно, много знал об алмазах. Чессер решил сменить тему. В холле он заметил прекрасный рисунок Климта: женщины-любовницы с распущенными волосами.
Где Мэсси достал его?
Мэсси пропустил его вопрос мимо ушей.
– Хорошо, пусть алмазы изобрел Дьявол, – сказал он, – но Система должна благодарить силы ада за то, что они контролируют рынок. – Он сделал паузу и добавил с горечью: – Может, она так и делает.
Это был точный удар. Чессер почувствовал, что он и миллиардер поняли друг друга без слов. Система не нравилась им обоим. Однако Чессер не думал, что Мэсси ненавидит ее так же, как и он. У него нет на то оснований. Вполне возможно, он начал этот разговор, чтобы прощупать Чессера. Мэсси может оказаться личным другом Мичема или сэра Гарольда.
– Вот над чем стоит подумать, – продолжал Мэсси, – сколько алмазов выкачала Система из своих месторождений и из других источников за последние двадцать лет?
Чессер пожал плечами с безразличным видом.
– Не забудьте, что я говорю только о ювелирных алмазах, а не о промышленном мусоре. Попробуйте догадаться.
– Понятия не имею.
– Примерно восемьдесят миллионов карат, – сообщил Мэсси.
– По вашим оценкам?
– Это точные данные.
– На чем они основаны?
– На ежегодных отчетах Системы.
В этот момент солнце скрылось за облаком и все вокруг померкло. Легкий ветер доносил до Чессера запах клевера. Он повернулся, чтобы насладиться его ароматом, и сидел лицом к дому, спиной к склону холма.
Мэсси продолжал:
– Теперь разрешите мне спросить вас вот о чем: сколько ювелирных алмазов продала Система за эти двадцать лет?
– Все, что у нее были.
– Ни в коем случае.
– Сколько же тогда? – спросил Чессер из вежливости – ему было все равно.
– Шестьдесят миллионов карат.
Мэсси помолчал, чтобы эта цифра дошла до сознания Чессера. Но тот не мог понять, в чем тут дело и что Мэсси хочет этим сказать. То, что Система получает много алмазов и продает много алмазов, не произвело на него никакого впечатления.
– Вычтите из общего количества сколько было продано, – пояснил свою мысль Мэсси.
– Получается двадцать миллионов карат.
– Это столько, сколько Система оставила себе. Колоссальные запасы, увеличивающиеся примерно на миллион карат каждый год. Сейчас накоплено двадцать миллионов карат. Это основополагающее правило для картелей. Спрос всегда должен немного превышать предложение, чтобы цена постоянно росла. С 1960 года количество бриллиантов практически удвоилось. Однако их акции выросли в цене, и гораздо больше, чем акции промышленных компаний, например, где рост стоимости акций – всего двадцать пять процентов – немногим больше, чем рост стоимости жизни.
– Что делает алмазы неплохим вложением капитала.
– Вроде того.
– Многие строят на них свои состояния. Мэсси ответил кивком.
– Представьте, в один прекрасный день эти двадцать миллионов карат, припрятанные Системой, попадут на рынок и найдется человек, который сможет распродать их.
– Такого никогда не будет. Иначе снизится цена.
– Цена мгновенно упадет почти до нуля. Бриллианты не будут стоить ничего.
– Тогда Системе тем более стоит попридержать свои запасы. Двадцать миллионов карат должны оставаться у них.
– Двенадцать миллиардов долларов. Сколько это алмазов! Вы только представьте!
Чессер пытался, но это было трудно.
– Это около четырех тонн драгоценных камней, – Мэсси продолжал подбрасывать пищу его воображению.
Теперь и Чессера захватила эта идея. Мэсси ясно видел это.
– Где, по-вашему, все эти алмазы сейчас? – спросил он.
– В Йоганнесбурге, – попробовал угадать Чессер. Мэсси покачал головой.
– Вы, наверно, сотни раз проходили прямо над ними. В доме одиннадцать, на Хэрроухауз.
Чессер представил себе Мичема, с важным видом восседающего на груде алмазов стоимостью двенадцать миллиардов долларов.
– Над этим стоит подумать, – сказал Мэсси и тут же поднялся, чтобы поприветствовать леди Болдинг и Марен, вернувшихся с прогулки. Обе разомлели; им хотелось пить.
ГЛАВА 10
в ту же среду, только немного пораньше, когда стало ясно, что Чессер не приедет в «Коннахт», Коглин приказал немедленно обшарить все лучшие отели Лондона. Когда ни в одном из них Чессера не оказалось, Коглин послал Мичему свое заключение. Он не упомянул, что Служба Безопасности прекратила слежку за Чессером.
Он просто воспользовался теми сведениями, которые получил от своих агентов, и добавил к ним то, что считал нужным, желая отвести от себя подозрения в некомпетентности.
Это было несложно и очень разумно. Стоит признать существование малейших несовпадений – сложится впечатление, что ты не справляешься со своими обязанностями. Коглин считал, что Чессер не стоит такого внимания. По его мнению, Мичем придавал покупке крупного камня слишком большое значение. Он подозревал, что у Мичема есть своя причина держать Чессера под персональным контролем. Свой особый тайный интерес. Пусть так – он будет делать, что ему скажут. Но они потеряли Чессера, и теперь поздно указывать начальству на его ошибки. Им некогда будет работать, если уделять столько внимания всякой мелочи, вроде Чессера.
В свой доклад он включил отчеты нескольких самых надежных агентов Системы: подробные документальные свидетельства каждого часа жизни Чессера, подтверждающие ложь, что покупателем того большого камня была его богатая подружка. Она дала ему деньги на осуществление сделки и теперь является владелицей камня. Вся сделка была проста следствием их личных взаимоотношений. Отсюда Отдел Безопасности делает вывод, что Чессер не заслуживает никакого вознаграждения за эту продажу. Персональный контроль с Чессера был снят, и участвовавшие в нем агенты получили задание заняться другими, более неотложными делами.
Доклад вложили в досье Чессера и в срочном порядке отправили Мичему на противоположную сторону улицы. Коглин также послал четыре коробки с цветными слайдами, рассортированными в том порядке, в котором они были сняты в лугах и лесах Шантийи. Коглин не сомневался, что эти слайды покажутся Мичему весьма важным вещественным доказательством, требующим многих часов внимательного изучения.
Как он и думал, меньше чем через час Мичем позвонил и выразил благодарность Службе Безопасности за проведенную работу. Он с удовлетворением отметил, что выражавшееся в докладе мнение об ограниченных способностях и незначительности Чессера совпадает с его собственным. Мичем также согласился с тем, что необходимость держать Чессера под постоянным наблюдением отпала. «Мы и так уделили ему слишком много внимания», – прибавил он немного извиняющимся тоном. Словно только сейчас вспомнив, Мичем упомянул слайды. Он уже просмотрел их, но хотел оставить у себя для более внимательного изучения.
Таким образом, Коглин отделался от Мичема, а Чессер ускользнул от бдительного ока Системы.
ГЛАВА 11
– Я просто хотела проверить.
– Себя или меня? – спросил Чессер.
– Конечно, тебя, – ответила Марен. – Влюбленные часто испытывают друг друга.
– Это ребячество.
– Напротив. Это совсем не по-детски. Ты тоже так со мной поступал.
– Не было такого. Когда?
– Много раз.
– Слушай, ты не можешь привести ни одного примера.
– Да сколько угодно. Я просто выбираю.
– Это женские штучки. Мужчины так никогда не поступают.
– А как же та шлюха в Каннах?
– Я не помню ни одной шлюхи в Каннах.
– Рассказывай сказки: не помнишь.
– Какая шлюха?
– Это проверка! То, что ты сейчас сказал «какая». Как будто их там был десяток.
– Я ничего не имел в виду. Просто я не понимаю, о какой шлюхе идет речь. Я ни с какой шлюхой в Каннах не разговаривал.
– Может, это было в Сен-Тропезе. Неважно. Ты засунул руку ей под блузку и даже не пытался это скрыть. Ты хотел, чтобы я тебя увидела.
– Это какая-то чушь.
– Нет. Я хорошо запомнила, потому что переживала.
– Ты мне тогда ничего не говорила. – Конечно. Ведь ты этого и добивался.
– Это была не шлюха. По крайней мере, я в этом не уверен.
– А по-моему, точно шлюха.
– Ты делаешь из мухи слона. Мне и в голову не приходило, что ты будешь придавать этому какое-то значение.
– Да, понятно. Ты якшаешься со всякими проститутками, а я только молчу и тихо радуюсь.
– Мне было просто интересно, вот и все. – Что именно?
– Она уверяла, что у нее искусственная грудь из силикона.
– Признайся, по крайней мере, что ты хотел меня проверить.
– Ну, хорошо. Я хотел проверить. Ее.
– Ты хотел проверить меня. Тебе интересно было посмотреть, рассержусь я или сделаю вид, что ничего не случилось. Я знала, чего тебе хочется, ну и промолчала.
– Таковы, значит, правила игры?
– Это не игра, это серьезно.
– И вчера вечером все было на полном серьезе?
– Конечно.
– Мне бы не хотелось в это верить.
– Ты все еще любишь меня? – спросила она.
– Я все еще люблю тебя.
– Я знаю.
– Но мне совсем не нравится, когда ты демонстрируешь голую задницу, стоя на вышке, а они сидят и смотрят на тебя, А когда Мэсси попросил тебя прыгнуть еще раз, я почувствовал, что еще немного и я зашвырну его в бассейн прямо в рубашке и брюках.
– Именно поэтому я так себя и вела. Я знала, что тебе это не нравится, но ты все же любишь меня. Так же сильно. Несмотря ни на что. Ты сам, наверно, испытывал то же самое, когда щупал эту шлюху.
– Для того чтобы я разлюбил тебя, нужно гораздо больше.
– И насколько больше?
– Никогда не узнаешь, пока это не произойдет.
– В самую точку.
– Правда, зачем ты это сделала?
– Кроме проверки, ты имеешь в виду? – Ну, ладно. Кроме проверки.
– Леди Болдинг раззадорила меня.
– А шампанское убедило окончательно.
– Вообще-то я выпила только два стакана, но все равно спасибо за подсказку.
– А что тебе потом сказала леди Болдинг?
– Ничего особенного.
– Передала благодарность от Мэсси, я полагаю.
– Нет, свою собственную.
– Ей-то какая разница? Она и раньше тебя видела раздетой.
– Все зависит от обстоятельств.
– Я не верю тому, что ты про нее говоришь.
– Но это правда. Просто тебе не хочется в это верить. – Мне абсолютно безразлично.
– Большинство мужчин считает красивых лесбиянок досадной ошибкой природы.
– А женщины так не думают?
– Перейди в другой ряд, милый. Не надо тормозить.
– Нам еще повезло, что мы едем не рано утром, когда все дороги забиты.
– Мы должны туда вернуться сегодня?
– Да.
– Зачем?
– Так хочет Мэсси.
– Ты работаешь на него?
– Он получил результаты расследования. Хочу на них взглянуть.
– В таком случае мы завтра поедем кататься верхом.
– Кто это «мы»?
– Ты можешь к нам присоединиться. Думаю, леди Болдинг не будет возражать.
– Кончай свою проверку, – Ты усвоил урок.
– Я знаю, чего добиваются Мэсси и его леди Болдинг. Они хотят отделаться от меня и заняться тобой. Мне начинает казаться, что я приставлен к тебе в качестве компаньонки.
– Тебя послушать – вылитая старая дева.
– Я защищаю свои интересы.
– Ты смело можешь поручить это мне.
– Честно?
– Клянусь всем, чем только можно.
– Ты успеешь покончить свои дела с Милдред до полудня?
– Наверно. Я надеюсь, что она даст мне возможность поговорить с Жаном-Марком.
– Не сомневаюсь, что у нее получится. Слушай, давай пообедаем где-нибудь, Ты и я, и больше никого. Для разнообразия.
– Я хочу поцеловать тебя. Прямо сейчас.
– Всегда к твоим услугам.
– Я хочу поцеловать по-настоящему. – Попроси хорошенько, и я подвинусь.
– Ну уж нет. У тебя на уме одни алмазы. Я ТОЧНО могу сказать, Я тренирую свою психологическую чувствительность. С каждым днем получается все лучше и лучше. Милдред говорит, что у меня необыкновенные способности.
– Я всегда так думал.
– Знаешь, кресла с вогнутой спинкой для этого ужасно неудобны.
– Почему ты не заказала обыкновенные сиденья, когда покупала машину?
– Что поделать! Недостаток предвидения, возможно, единственный мой изъян. Интересно, а если попробовать вот так, хм?
– Тебе так удобно?
– Все зависит от того, что ты чувствуешь.
– Сейчас узнаешь.
– Это хорошо.
– Следи за грузовиками. Шоферы грузовиков известные вуайеристы, любят подглядывать за парочками.
– А ты не давай им обгонять нас.
– Отлично, держись.
– Я люблю тебя.
– Я знаю. Но ты все равно докажи.
Все получилось замечательно. Даже лучше, чем они ожидали. «Феррари» подъехал к дому номер одиннадцать на Хэрроухауз немного раньше девяти тридцати.
– Ровно в полдень в «Рице», – сказал Чессер, уступая Марен место водителя, которая перелезла через рычаг коробки передач, ничуть не смущаясь задравшейся юбки. Она приподнялась, чтобы расправить ее, но оставила складки, собравшиеся спереди, и колени остались открытыми. Потом она перевела ручку на первую скорость и пообещала:
– Я буду там.
Он нагнулся, чтобы поцеловать ее на прощание. Она подставила щеку, выжала сцепление, мотор взревел на пятидесяти тысячах оборотов в минуту, и мощная машина, сорвавшись с места, умчала ее прочь.
Никогда раньше Чессер не входил в дом номер одиннадцать с такой уверенной небрежностью, искренне улыбаясь Миллеру при входе.
– Я приехал рано, – сказал Чессер.
– Да, сэр, – согласился Миллер.
– Может, они примут меня сейчас, спросите, Миллер снял трубку.
Чессер остался стоять поблизости. Почти машинально ой принялся выстукивать какой-то веселенький мотивчик. Он поймал себя на этом и тут же остановился. Чессер чувствовал себя сильным и ловким, он мог сейчас прыгнуть высоко-высоко.
– Вам назначено на десять, сэр, – сообщил Миллер.
– Они хотят, чтобы я подождал?
– Да, сэр.
Чессер согласен был подождать. Может, у них там сейчас Уайтмен или еще кто-нибудь из важных персон. Наверно, всех, кто получает большие пакеты, они поместили по расписанию в начало недели.
Он сидел на старинной скамейке и смотрел на знакомый зимний пейзаж, который казался ему сейчас еще белее и ярче, чем обычно. Чессер закурил и теперь сидел и смотрел на дым, растворявшийся в кондиционированном воздухе вестибюля. Ему в голову пришли мысли о Мэсси, но они не очень огорчали его. Чессер надеялся, что частные сыщики, нанятые Мэсси, сумеют распутать это дело. Хотя Мэсси и не говорил этого, он верил, что они отыщут бриллиант, так хорошо ему знакомый. Мэсси сказал, что они получат ответы на все свои вопросы, и Чессер перестал беспокоиться. Его мысли обратились к предстоящему просмотру.
Чессер действительно ждал его с нетерпением. Он нисколько не сомневался: недавняя крупная сделка повлияет на его положение в Системе. У них такой порядок. Эта покупка – гарантия успеха: должно стать больше камней, а сами камни крупнее и лучшего качества. Может быть, на сей раз алмазов будет раза в два больше, чем обычно. Как минимум. Ведь он доказал им, что ему по силам большие дела.
Подошел Миллер, держа в руках пепельницу. Он не поставил ее на стол. Просто стоял рядом и держал. Чессер стряхнул пепел; Миллер продолжал стоять с застывшей улыбкой на лице. Чессеру это надоело, и он загасил сигарету.
И тут он вспомнил, что говорил Мэсси о запасе камней, которыми владеет Система. Стоимостью двенадцать миллиардов долларов. Где Система хранит их? Чессер глянул вверх, потому что пакет ему всегда вручали там. Мэсси вроде говорил, что они ходят по алмазам; очевидно, камни хранятся где-то внизу. Ну, разумеется. Наверняка у них есть подземное хранилище. Чессер представил себе горы неотшлифованных ювелирных алмазов, стоимостью двенадцать миллиардов долларов. Эта мысль подействовала на него угнетающе; какой бы величины ни был его пакет, по сравнению с этим количеством он все равно будет ничтожно мал. Чессер старался не думать об этом, чтобы вернуть приподнятое настроение, в котором он пребывал с утра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– В тысяча семьсот девяносто втором…
– В Бирме, – перебил его Мэсси, – слово «чайн» означает одновременно мышьяк и алмаз. Бирманцы считают: и то и другое губительно.
Этого Чессер никогда не слышал.
– Так думают многие люди, – продолжал Мэсси.
– Я тоже начинаю верить в это, – сказал Чессер с горькой усмешкой.
– В шестнадцатом веке Челлини пытались подсыпать в салат алмазную пыль, веря, что это приведет к мгновенной смерти.
– Мария, королева Шотландская, носила алмаз для защиты от яда, – ухитрился вставить слово Чессер.
– Три алмаза, – поправил его Мэсси. – От опасности, болезни и яда. Жаль, что у нее не было еще одного – от топора.
Он улыбнулся и опять не дал Чессеру сказать хоть что-нибудь.
– Когда представишь, в скольких убийствах и войнах виноваты алмазы, невольно проникаешься мыслью, что персы были правы насчет Сатаны. А вы как думаете?
– Не знаю.
Чессер хотел поразить Мэсси своими познаниями, но тот, очевидно, много знал об алмазах. Чессер решил сменить тему. В холле он заметил прекрасный рисунок Климта: женщины-любовницы с распущенными волосами.
Где Мэсси достал его?
Мэсси пропустил его вопрос мимо ушей.
– Хорошо, пусть алмазы изобрел Дьявол, – сказал он, – но Система должна благодарить силы ада за то, что они контролируют рынок. – Он сделал паузу и добавил с горечью: – Может, она так и делает.
Это был точный удар. Чессер почувствовал, что он и миллиардер поняли друг друга без слов. Система не нравилась им обоим. Однако Чессер не думал, что Мэсси ненавидит ее так же, как и он. У него нет на то оснований. Вполне возможно, он начал этот разговор, чтобы прощупать Чессера. Мэсси может оказаться личным другом Мичема или сэра Гарольда.
– Вот над чем стоит подумать, – продолжал Мэсси, – сколько алмазов выкачала Система из своих месторождений и из других источников за последние двадцать лет?
Чессер пожал плечами с безразличным видом.
– Не забудьте, что я говорю только о ювелирных алмазах, а не о промышленном мусоре. Попробуйте догадаться.
– Понятия не имею.
– Примерно восемьдесят миллионов карат, – сообщил Мэсси.
– По вашим оценкам?
– Это точные данные.
– На чем они основаны?
– На ежегодных отчетах Системы.
В этот момент солнце скрылось за облаком и все вокруг померкло. Легкий ветер доносил до Чессера запах клевера. Он повернулся, чтобы насладиться его ароматом, и сидел лицом к дому, спиной к склону холма.
Мэсси продолжал:
– Теперь разрешите мне спросить вас вот о чем: сколько ювелирных алмазов продала Система за эти двадцать лет?
– Все, что у нее были.
– Ни в коем случае.
– Сколько же тогда? – спросил Чессер из вежливости – ему было все равно.
– Шестьдесят миллионов карат.
Мэсси помолчал, чтобы эта цифра дошла до сознания Чессера. Но тот не мог понять, в чем тут дело и что Мэсси хочет этим сказать. То, что Система получает много алмазов и продает много алмазов, не произвело на него никакого впечатления.
– Вычтите из общего количества сколько было продано, – пояснил свою мысль Мэсси.
– Получается двадцать миллионов карат.
– Это столько, сколько Система оставила себе. Колоссальные запасы, увеличивающиеся примерно на миллион карат каждый год. Сейчас накоплено двадцать миллионов карат. Это основополагающее правило для картелей. Спрос всегда должен немного превышать предложение, чтобы цена постоянно росла. С 1960 года количество бриллиантов практически удвоилось. Однако их акции выросли в цене, и гораздо больше, чем акции промышленных компаний, например, где рост стоимости акций – всего двадцать пять процентов – немногим больше, чем рост стоимости жизни.
– Что делает алмазы неплохим вложением капитала.
– Вроде того.
– Многие строят на них свои состояния. Мэсси ответил кивком.
– Представьте, в один прекрасный день эти двадцать миллионов карат, припрятанные Системой, попадут на рынок и найдется человек, который сможет распродать их.
– Такого никогда не будет. Иначе снизится цена.
– Цена мгновенно упадет почти до нуля. Бриллианты не будут стоить ничего.
– Тогда Системе тем более стоит попридержать свои запасы. Двадцать миллионов карат должны оставаться у них.
– Двенадцать миллиардов долларов. Сколько это алмазов! Вы только представьте!
Чессер пытался, но это было трудно.
– Это около четырех тонн драгоценных камней, – Мэсси продолжал подбрасывать пищу его воображению.
Теперь и Чессера захватила эта идея. Мэсси ясно видел это.
– Где, по-вашему, все эти алмазы сейчас? – спросил он.
– В Йоганнесбурге, – попробовал угадать Чессер. Мэсси покачал головой.
– Вы, наверно, сотни раз проходили прямо над ними. В доме одиннадцать, на Хэрроухауз.
Чессер представил себе Мичема, с важным видом восседающего на груде алмазов стоимостью двенадцать миллиардов долларов.
– Над этим стоит подумать, – сказал Мэсси и тут же поднялся, чтобы поприветствовать леди Болдинг и Марен, вернувшихся с прогулки. Обе разомлели; им хотелось пить.
ГЛАВА 10
в ту же среду, только немного пораньше, когда стало ясно, что Чессер не приедет в «Коннахт», Коглин приказал немедленно обшарить все лучшие отели Лондона. Когда ни в одном из них Чессера не оказалось, Коглин послал Мичему свое заключение. Он не упомянул, что Служба Безопасности прекратила слежку за Чессером.
Он просто воспользовался теми сведениями, которые получил от своих агентов, и добавил к ним то, что считал нужным, желая отвести от себя подозрения в некомпетентности.
Это было несложно и очень разумно. Стоит признать существование малейших несовпадений – сложится впечатление, что ты не справляешься со своими обязанностями. Коглин считал, что Чессер не стоит такого внимания. По его мнению, Мичем придавал покупке крупного камня слишком большое значение. Он подозревал, что у Мичема есть своя причина держать Чессера под персональным контролем. Свой особый тайный интерес. Пусть так – он будет делать, что ему скажут. Но они потеряли Чессера, и теперь поздно указывать начальству на его ошибки. Им некогда будет работать, если уделять столько внимания всякой мелочи, вроде Чессера.
В свой доклад он включил отчеты нескольких самых надежных агентов Системы: подробные документальные свидетельства каждого часа жизни Чессера, подтверждающие ложь, что покупателем того большого камня была его богатая подружка. Она дала ему деньги на осуществление сделки и теперь является владелицей камня. Вся сделка была проста следствием их личных взаимоотношений. Отсюда Отдел Безопасности делает вывод, что Чессер не заслуживает никакого вознаграждения за эту продажу. Персональный контроль с Чессера был снят, и участвовавшие в нем агенты получили задание заняться другими, более неотложными делами.
Доклад вложили в досье Чессера и в срочном порядке отправили Мичему на противоположную сторону улицы. Коглин также послал четыре коробки с цветными слайдами, рассортированными в том порядке, в котором они были сняты в лугах и лесах Шантийи. Коглин не сомневался, что эти слайды покажутся Мичему весьма важным вещественным доказательством, требующим многих часов внимательного изучения.
Как он и думал, меньше чем через час Мичем позвонил и выразил благодарность Службе Безопасности за проведенную работу. Он с удовлетворением отметил, что выражавшееся в докладе мнение об ограниченных способностях и незначительности Чессера совпадает с его собственным. Мичем также согласился с тем, что необходимость держать Чессера под постоянным наблюдением отпала. «Мы и так уделили ему слишком много внимания», – прибавил он немного извиняющимся тоном. Словно только сейчас вспомнив, Мичем упомянул слайды. Он уже просмотрел их, но хотел оставить у себя для более внимательного изучения.
Таким образом, Коглин отделался от Мичема, а Чессер ускользнул от бдительного ока Системы.
ГЛАВА 11
– Я просто хотела проверить.
– Себя или меня? – спросил Чессер.
– Конечно, тебя, – ответила Марен. – Влюбленные часто испытывают друг друга.
– Это ребячество.
– Напротив. Это совсем не по-детски. Ты тоже так со мной поступал.
– Не было такого. Когда?
– Много раз.
– Слушай, ты не можешь привести ни одного примера.
– Да сколько угодно. Я просто выбираю.
– Это женские штучки. Мужчины так никогда не поступают.
– А как же та шлюха в Каннах?
– Я не помню ни одной шлюхи в Каннах.
– Рассказывай сказки: не помнишь.
– Какая шлюха?
– Это проверка! То, что ты сейчас сказал «какая». Как будто их там был десяток.
– Я ничего не имел в виду. Просто я не понимаю, о какой шлюхе идет речь. Я ни с какой шлюхой в Каннах не разговаривал.
– Может, это было в Сен-Тропезе. Неважно. Ты засунул руку ей под блузку и даже не пытался это скрыть. Ты хотел, чтобы я тебя увидела.
– Это какая-то чушь.
– Нет. Я хорошо запомнила, потому что переживала.
– Ты мне тогда ничего не говорила. – Конечно. Ведь ты этого и добивался.
– Это была не шлюха. По крайней мере, я в этом не уверен.
– А по-моему, точно шлюха.
– Ты делаешь из мухи слона. Мне и в голову не приходило, что ты будешь придавать этому какое-то значение.
– Да, понятно. Ты якшаешься со всякими проститутками, а я только молчу и тихо радуюсь.
– Мне было просто интересно, вот и все. – Что именно?
– Она уверяла, что у нее искусственная грудь из силикона.
– Признайся, по крайней мере, что ты хотел меня проверить.
– Ну, хорошо. Я хотел проверить. Ее.
– Ты хотел проверить меня. Тебе интересно было посмотреть, рассержусь я или сделаю вид, что ничего не случилось. Я знала, чего тебе хочется, ну и промолчала.
– Таковы, значит, правила игры?
– Это не игра, это серьезно.
– И вчера вечером все было на полном серьезе?
– Конечно.
– Мне бы не хотелось в это верить.
– Ты все еще любишь меня? – спросила она.
– Я все еще люблю тебя.
– Я знаю.
– Но мне совсем не нравится, когда ты демонстрируешь голую задницу, стоя на вышке, а они сидят и смотрят на тебя, А когда Мэсси попросил тебя прыгнуть еще раз, я почувствовал, что еще немного и я зашвырну его в бассейн прямо в рубашке и брюках.
– Именно поэтому я так себя и вела. Я знала, что тебе это не нравится, но ты все же любишь меня. Так же сильно. Несмотря ни на что. Ты сам, наверно, испытывал то же самое, когда щупал эту шлюху.
– Для того чтобы я разлюбил тебя, нужно гораздо больше.
– И насколько больше?
– Никогда не узнаешь, пока это не произойдет.
– В самую точку.
– Правда, зачем ты это сделала?
– Кроме проверки, ты имеешь в виду? – Ну, ладно. Кроме проверки.
– Леди Болдинг раззадорила меня.
– А шампанское убедило окончательно.
– Вообще-то я выпила только два стакана, но все равно спасибо за подсказку.
– А что тебе потом сказала леди Болдинг?
– Ничего особенного.
– Передала благодарность от Мэсси, я полагаю.
– Нет, свою собственную.
– Ей-то какая разница? Она и раньше тебя видела раздетой.
– Все зависит от обстоятельств.
– Я не верю тому, что ты про нее говоришь.
– Но это правда. Просто тебе не хочется в это верить. – Мне абсолютно безразлично.
– Большинство мужчин считает красивых лесбиянок досадной ошибкой природы.
– А женщины так не думают?
– Перейди в другой ряд, милый. Не надо тормозить.
– Нам еще повезло, что мы едем не рано утром, когда все дороги забиты.
– Мы должны туда вернуться сегодня?
– Да.
– Зачем?
– Так хочет Мэсси.
– Ты работаешь на него?
– Он получил результаты расследования. Хочу на них взглянуть.
– В таком случае мы завтра поедем кататься верхом.
– Кто это «мы»?
– Ты можешь к нам присоединиться. Думаю, леди Болдинг не будет возражать.
– Кончай свою проверку, – Ты усвоил урок.
– Я знаю, чего добиваются Мэсси и его леди Болдинг. Они хотят отделаться от меня и заняться тобой. Мне начинает казаться, что я приставлен к тебе в качестве компаньонки.
– Тебя послушать – вылитая старая дева.
– Я защищаю свои интересы.
– Ты смело можешь поручить это мне.
– Честно?
– Клянусь всем, чем только можно.
– Ты успеешь покончить свои дела с Милдред до полудня?
– Наверно. Я надеюсь, что она даст мне возможность поговорить с Жаном-Марком.
– Не сомневаюсь, что у нее получится. Слушай, давай пообедаем где-нибудь, Ты и я, и больше никого. Для разнообразия.
– Я хочу поцеловать тебя. Прямо сейчас.
– Всегда к твоим услугам.
– Я хочу поцеловать по-настоящему. – Попроси хорошенько, и я подвинусь.
– Ну уж нет. У тебя на уме одни алмазы. Я ТОЧНО могу сказать, Я тренирую свою психологическую чувствительность. С каждым днем получается все лучше и лучше. Милдред говорит, что у меня необыкновенные способности.
– Я всегда так думал.
– Знаешь, кресла с вогнутой спинкой для этого ужасно неудобны.
– Почему ты не заказала обыкновенные сиденья, когда покупала машину?
– Что поделать! Недостаток предвидения, возможно, единственный мой изъян. Интересно, а если попробовать вот так, хм?
– Тебе так удобно?
– Все зависит от того, что ты чувствуешь.
– Сейчас узнаешь.
– Это хорошо.
– Следи за грузовиками. Шоферы грузовиков известные вуайеристы, любят подглядывать за парочками.
– А ты не давай им обгонять нас.
– Отлично, держись.
– Я люблю тебя.
– Я знаю. Но ты все равно докажи.
Все получилось замечательно. Даже лучше, чем они ожидали. «Феррари» подъехал к дому номер одиннадцать на Хэрроухауз немного раньше девяти тридцати.
– Ровно в полдень в «Рице», – сказал Чессер, уступая Марен место водителя, которая перелезла через рычаг коробки передач, ничуть не смущаясь задравшейся юбки. Она приподнялась, чтобы расправить ее, но оставила складки, собравшиеся спереди, и колени остались открытыми. Потом она перевела ручку на первую скорость и пообещала:
– Я буду там.
Он нагнулся, чтобы поцеловать ее на прощание. Она подставила щеку, выжала сцепление, мотор взревел на пятидесяти тысячах оборотов в минуту, и мощная машина, сорвавшись с места, умчала ее прочь.
Никогда раньше Чессер не входил в дом номер одиннадцать с такой уверенной небрежностью, искренне улыбаясь Миллеру при входе.
– Я приехал рано, – сказал Чессер.
– Да, сэр, – согласился Миллер.
– Может, они примут меня сейчас, спросите, Миллер снял трубку.
Чессер остался стоять поблизости. Почти машинально ой принялся выстукивать какой-то веселенький мотивчик. Он поймал себя на этом и тут же остановился. Чессер чувствовал себя сильным и ловким, он мог сейчас прыгнуть высоко-высоко.
– Вам назначено на десять, сэр, – сообщил Миллер.
– Они хотят, чтобы я подождал?
– Да, сэр.
Чессер согласен был подождать. Может, у них там сейчас Уайтмен или еще кто-нибудь из важных персон. Наверно, всех, кто получает большие пакеты, они поместили по расписанию в начало недели.
Он сидел на старинной скамейке и смотрел на знакомый зимний пейзаж, который казался ему сейчас еще белее и ярче, чем обычно. Чессер закурил и теперь сидел и смотрел на дым, растворявшийся в кондиционированном воздухе вестибюля. Ему в голову пришли мысли о Мэсси, но они не очень огорчали его. Чессер надеялся, что частные сыщики, нанятые Мэсси, сумеют распутать это дело. Хотя Мэсси и не говорил этого, он верил, что они отыщут бриллиант, так хорошо ему знакомый. Мэсси сказал, что они получат ответы на все свои вопросы, и Чессер перестал беспокоиться. Его мысли обратились к предстоящему просмотру.
Чессер действительно ждал его с нетерпением. Он нисколько не сомневался: недавняя крупная сделка повлияет на его положение в Системе. У них такой порядок. Эта покупка – гарантия успеха: должно стать больше камней, а сами камни крупнее и лучшего качества. Может быть, на сей раз алмазов будет раза в два больше, чем обычно. Как минимум. Ведь он доказал им, что ему по силам большие дела.
Подошел Миллер, держа в руках пепельницу. Он не поставил ее на стол. Просто стоял рядом и держал. Чессер стряхнул пепел; Миллер продолжал стоять с застывшей улыбкой на лице. Чессеру это надоело, и он загасил сигарету.
И тут он вспомнил, что говорил Мэсси о запасе камней, которыми владеет Система. Стоимостью двенадцать миллиардов долларов. Где Система хранит их? Чессер глянул вверх, потому что пакет ему всегда вручали там. Мэсси вроде говорил, что они ходят по алмазам; очевидно, камни хранятся где-то внизу. Ну, разумеется. Наверняка у них есть подземное хранилище. Чессер представил себе горы неотшлифованных ювелирных алмазов, стоимостью двенадцать миллиардов долларов. Эта мысль подействовала на него угнетающе; какой бы величины ни был его пакет, по сравнению с этим количеством он все равно будет ничтожно мал. Чессер старался не думать об этом, чтобы вернуть приподнятое настроение, в котором он пребывал с утра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35