Верховный Главнокомандующий тяжело поднялся с кресла, сделал пару шагов и пожал ладонь Секретарю Совбеза, одновременно похлопав того свободной рукой по плечу, что являлось признаком доброго расположения к собеседнику.
— Присаживайтесь...
«Штази» устроился за маленьким квадратным столиком напротив Президента.
В чиновничьем мире важен каждый нюанс. Кто как посмотрел, что сказал при встрече, куда посадили, куда сел Сам, предупредили ли об ограниченности времени рандеву, что именно подали из напитков. По мельчайшим деталям опытные бюрократы сразу определяют статус встречи и даже с точностью до нескольких дней предсказывают, сколько тому или иному должностному лицу осталось занимать свое кресло.
Совсем недавно Президент пересадил вице премьера поближе к себе, сделав суровый публичный выговор Председателю правительства — и вот уже одного нет, а второй занял освободившийся пост.
Секретарь Совета Безопасности прочистил горло.
Верховный Главнокомандующий строго посмотрел на своего секретаря и двух телохранителей и повелительным жестом приказал им удалиться.
Естественно, разговор останется на звуковом носителе. Это неизбежно. Все без исключения слова Президента пишутся на тончайшую проволоку спецтехники отдела контроля.
Таковы правила.
И ни один Глава Государства не может их изменить. Даже отдать приказ об уничтожении записи. В случае поступления такого распоряжения начальник спецотдела обязан сохранить копии и доложить об этом следующему Президенту, представив тому для прослушивания именно те разговоры, которые его предшественник пытался скрыть.
О многих мелких подробностях работы Управления Охраны не знают даже охраняемые персоны.
Но и широкой публике некоторые слова Президента никогда не услышать.
Слишком строг контроль. Кем бы кто ни был на иерархической — лестнице, вынести материал наружу из Кремля ему не под силу. Будь этот человек хоть начальником Охраны. Сохранность аудиоархива контролируется тремя независимыми подразделениями — непосредственно Управлением Охраны, ФАПСИ и ФСБ. Заодно присутствуют ряд офицеров из ГРУ. В обязанности каждого входит наблюдение за остальными.
Как бы сказали трепачи из демократической прессы, в Кремле все живут в «обстановке всеобщей подозрительности и недоверия».
Но иначе нельзя.
Не всё и не всегда стоит обнародовать. И даже не потому, что это нанесет вред какой то конкретной личности, а из более серьезных соображений государственной безопасности.
Конечно, многие пытались эту систему сломать.
Взять хотя бы предыдущего Главного Охранника. Перейдя в своей коммерческой деятельности все грани приличия и почувствовав, что под ним начинает горсть земля, красномордый генерал полковник попытался обезопасить свое будущее и вынести из архива несколько кассет. И ему это почти удалось.
Однако в тамбуре спецотдела его вежливо попросили положить кассеты на место. В противном случае, как объяснил молодой капитан ГРУ с добрыми синими глазами, у генерала «вдруг» случится сердечный приступ. Причем тут же, в тамбуре. И помахал перед носом жирного ворюги небольшим шприцем.
Генерал открыл было рот, но сразу его захлопнул.
Ибо кроме капитана обстановку контролировали два «волкодава» из личной охраны Папы, формально подчинявшихся генералу, но на самом деле не обращавших никакого внимания на его распоряжения и проходивших по совершенно другому ведомству.
— Информация получена и обработана, — Секретарь Совбеза сразу приступил к делу.
Президент милостиво кивнул. Мол, не сомневаюсь.
— Означенные в документах боеголовки находятся на вооружении. Их мощность — от двадцати килотонн в варианте морского базирования до трехсот в случае модернизации и установки на сухопутные носители. Представленные восемь изделий могут находиться в двух местах — в космосе и в шахтах системы «Маятник». Допуска к данным программам у меня нет, так что для дальнейшего изучения проблемы мне требуется ваше добро.
— Получите, — прогудел Глава Государства, — это, понимаешь, не вопрос... Обратитесь к командующему ракетными войсками. Если возникнут проблемы, пусть позвонит лично мне.
— Вы говорили, что военные сами в затруднении...
— А а! — Президент раздраженно скривился. — Устроили, понимаешь, конкуренцию... Каждое ведомство одеяло на себя тянет. Разберитесь там с ними построже. А то уже в прессе какие то, понимаешь, статейки про ядерные чемоданчики, мины... Непорядок...
— Провести акцию отвлечения?
— Да не надо... Это мелочи. Мне ваш заместитель уже доложил. Обычная, понимаешь, утка...
— Мне специалисты сказали то же самое. Хотя такие устройства были разработаны.
Глава Государства кивнул.
— Шимпанадзе воду мутит. Перед Стамбулом. Ему, понимаешь, выслужиться надобно, чтобы положительное решение по транзиту нефти получить...
— Американцы до сих пор настаивают на своем варианте? — Секретарь Совбеза в последнее время несколько отошел от контроля ситуации в Закавказье.
— Конечно, — Президент подвигал бровями. — Ну и пусть. Для нас это принципиального значения не имеет. Даже наоборот — выгодно. Маршрут через Чечню слишком непредсказуем.
— Согласен, Масхадов готовит какие то негативные шаги. По данным из наших источников, идет активизация бандформирований. И они почему то привязывают свои действия к дате двадцатое двадцать пятое число этого месяца.
— Мне новый премьер доложил... Вероятно, будут провокации в Ингушетии иди Дагестане. Как раз к стамбульской встрече...
Президент вздохнул.
От него опять требовалось решение.
И не простое, а могущее затронуть интересы сложившихся кланов, куда входили и Глава Администрации, и неугомонная дочурка, и главные финансисты прошедших президентских выборов. Любое решение не идеально. Что хорошо для одних, то как серпом по библейскому месту для других. Поэтому лучше всего не предпринимать ничего. Ожидая, когда всё само собой рассосется.
Секретарь Совбеза тоже это прекрасно знал.
И не настаивал на немедленном ответе. Деду надо всё взвесить, посмотреть, как отреагирует окружение на предварительные разговоры, что они потребуют взамен.
Глава Администрации точно будет против.
С началом жестких мер по наведению порядка в независимой Ичкерии хрюкнется его бизнес по отмыванию денег через московские банки.
К нему, скорее всего, присоединится и столичный градоначальник, срывающий с финансирования кавказского региона неплохой куш. Сейчас они в контрах, но как только Власть затронет их гешефты, объединятся в единую упряжку.
Один будет орать и размахивать кепкой во время митингов, бездарно пародируя Ильича на броневичке, другой тихонько гадить изнутри.
Взвоет Дума, увидев в этом шанс отыграться за бездарно проваленный импичмент.
Активизируется Индюшанский со своим телеканалом и газетенками, у которого подкатывает срок возврата взятых у государства кредитов. Этот своего не упустит, вдоволь потопчет стареющего монарха, а вместе с ним — и всю страну.
И еще десятки факторен...
Из которых половина — or слова «fuck».
Президент кашлянул.
— Вернусь из Санкт Петербурга — подумаем... А пока соберите материал об окружении Масхадова. После выяснения вопроса с боеголовками, разумеется...
Владислав юркнул в метровой ширины проход — между ящиками и остановился.
«Черт, ну как мне все таки везет! То подземелье, то склад... И в обязательном порядке — махаловка с превосходящими силами противника. Хорошо, Димон рядом. Барыга не в счет, он от ужаса еле дышит... — Внутрь ангара ворвалась кучка гомонящих горцев. — Человек двенадцать... Немного. За заложником приехали?..»
Кавказцы остановились.
Вперед вышли двое и заглянули в пустой контейнер.
Маленький пузатый носач что то рявкнул по своему и грохнул кулаком по зазвеневшей жести.
Остальные опять загомонили, перебивая друг друга.
«Фонарь только у одного... Интересно, а почему они свет не включают? — Биолог бросил взгляд вверх. — А потому, что нету... Это плюс. Если и есть лампы, так только переноски со шнуром. Хотя нынче светло и искусственное освещение не требуется. Белые ночи на носу, однако...»
Несколько кавказцев выскочили наружу, остальные продолжали толпиться возле пустого контейнера и оживленно обсуждать случившееся.
Пузан покопался внутри металлического ящика и бросил на пол разрезанную скальпелем изоляционную ленту.
«Сейчас поймут, что заложник сбежал не сам...»
Горцы молча уставились на обрывки скоча.
Носатый предводитель взорвался трескучей длинной репликой и замахал руками, как маленькая ветряная мельница.
«Врубился... И немудрено. А что это за тип стоит слева? Ага, знакомые всё лица! — Влад переместился к накрытой брезентом куче коробок. — Этого я в кабаке видел...Сидел за вторым столиком у окна в компании двух молодцев...»
Сзади послышался шорох.
Рокотов обернулся и выставленным стволом автомата чуть не разбил нос Чернову, тихо подобравшемуся с тыла. Воронкообразный пламягаситель чиркнул по щеке, и журналист от неожиданности отпрянул на полметра.
— Ты с ума сошел! — зашипел биолог. — Разве можно так подкрадываться?
— Пошли туда, — журналист потер щеку.
— Зачем?
— Увидишь...
Владислав последовал за Димоном.
— Ну?
Бывший браток неслышно снял крышку с плоского ящика, погрозил кулаком трясущемуся от страха бизнесмену и вытащил пистолет пулемет с толстым стволом и странной формы скобой у места установки магазина.
— Что это?
— "Агран две тысячи", — объяснил Чернов, — девять миллиметров. Тут их до задницы.
— Обращаться умеешь?
— Было дело. — Журналист достал из ящика второй ствол и пару полных рожков.
— Где затвор и предохранитель?
— Вот, — Димон пошевелил пальцем металлический кругляшок сверху затворной рамы и повернул «агран» боком, — предохранитель стандартный, как на пистолете. Сдвигается вперед и вверх...
— Понял. — Рокотов отложил «Калашников» и вооружился малогабаритным пистолетом пулеметом.
Влад принял из рук Чернова еще три магазина.
— Что дальше?
— Не знаю, — биолог выглянул поверх ящиков, — этих придурков не так много. Пока стоят, базарят... Одного я видел в ресторане в день смерти Азада. Сейчас он одет в серую куртку. Попробую взять. А ты постарайся, когда начнется заваруха, его не зацепить.
— Попробую, конечно, но гарантии не даю. У меня нет времени их сортировать.
— И все таки... Я зайду слева, ты справа. Возьмем в клещи. Единственно плохо, что двое или трое вышли на улицу.
— Они по территории побежали. — Димон снова показал бывшему заложнику пудовый кулак. — Этого ищут...
— Наше преимущество — в неожиданности.
— Угу... Ну, погнали?
— Давай. Ни пуха!
— К черту! И тебе того же.
— Аналогично...
Журналист подхватил рожки и пополз в правый угол ангара.
Влад скользнул за штабелями ящиков влево.
Ситуация у ворот практически не изменилась. Кавказцы продолжали живо обсуждать происшедшее. Многие нервно курили, сплевывая себе под ноги и затравленно озираясь.
Рокотов пристроил ствол «аграна» в проеме и приготовился.
Наконец пузатому надоело распекать подчиненных, он устало присел на кипу вагонки, махнув рукой.
Двое детей гор вытащили пистолеты и пошли по центральному проходу, о чем то переговариваясь между собой.
Владислав прищурился.
«Тэтэшники... Это не есть гут. Убойная сила достаточная, чтобы прошибить ящики...»
Вдруг из за ящиков метнулась тень.
Кавказцы резко повернулись.
Человечек в рваном костюме пересек открытое пространство и, как заяц, помчался к дальней стенке.
Это не выдержали нервы у бизнесмена. Оставшись в одиночестве и увидев, что двое из похитителей идут в его сторону, бывший заложник запаниковал и перестал что либо соображать. Инстинкт самосохранения погнал его прочь.
Горцы радостно взвыли.
Коммерсант перемахнул через штабель досок и, не снижая скорости, всей массой врезался в железный лист.
Видимо, ангар строили давно и швы от времени успели разойтись, — удара обезумевшего человеческого тела стена не выдержала.
Со звонким хлопком лист жести отлетел в сторону, и бизнесмен вывалился наружу.
Кавказцы взревели.
Трое сорвались с места и понеслись вслед беглецу.
Но они успели пробежать лишь несколько шагов.
В тени правого угла ангара запульсировал ослепительно белый огонек, и все трое повалились ничком, сбитые с ног очередью десятиграммовых пуль.
«Агран» стрекотал глухо, как мощная электродрель.
Влад тут же поддержал Димона, выпустив две серии по три выстрела и поразив стоящих у ворот кавказцев.
Горцы бросились врассыпную.
Рокотов развернулся и перенес огонь на бегущих вдоль прохода.
Один сразу же рухнул, подняв при падении тучу пыли, второй метнулся в боковой проход.
Но не успел.
Девятимиллиметровая пуля попала ему в копчик, кавказец со всего маху впечатался грудью в пирамиду ящиков, нелепо выгнулся и схлопотал дополнительно две пули в шею.
Чернов зацепил еще одного бандита и скупой очередью пропахал земляной пол у двери, не давая возможности остальным устремиться к выходу.
Влад переместился на десяток метров в сторону и вбил две пули в торчащие из за ящиков ноги.
Горцы огрызались из трех стволов.
Рокотов навалился плечом на высокий, метра четыре в высоту, штабель и повалил ящики на непростреливаемое пространство. Горцы заорали, когда на них обрушились двадцати килограммовые коробки с компотами.
Один ствол умолк. Стрелок получил по затылку острым углом ящика и уткнулся лицом в пол.
— Давай еще! — рявкнул Димон из своего угла.
Владислав поднатужился и швырнул вперед здоровенную шпалу.
В эту секунду один из кавказцев вскочил на ноги, намереваясь вырваться из под огня. Шпала спланировала ему точно в лоб, бесчувственное тело легло в полосу света, где оно тут же было нашпиговано свинцом.
Коротышка в серой куртке одним прыжком преодолел груду упавших ящиков и нос к носу столкнулся с Рокотовым.
Биолог ткнул его стволом «аграна» в солнечное сплетение, выбил пистолет и отключил тычком в основание черепа.
Коротышка был нужен живой.
Снаружи в ворота ангара просунулось ружье и шарахнуло сразу дуплетом. Поток картечи прошел вдоль всего склада.
— Отходим! — завопил Чернов.
Влад подхватил бесчувственного кавказца и отволок в глубь склада.
Спустя четверть минуты появился Димон.
— Взял своего? Молодец!
— Что дальше? — Рокотов прислонил пленника спиной к ящику.
— Узнавай, чо надо, и валим.
— Как?
— Если барыга смог выбить стенку, так и мы сможем.
— Ну смотри!
Чернов занял позицию в проходе, откуда ворота были как на ладони.
— Тебе помочь?
— Пока нет. — Влад двумя оплеухами привел кавказца в чувство. — Отвечай, сволочь! Кто ты такой?
— А а а, — коротышку заколотила дрожь, — а а...
— Бэ! — Рокотов смазал кавказца по уху. — Говори!
— А а абу Б б бачараев...
Димон выстрелил в мелькнувшую тень.
— Где боеголовка, урод?
— К к какая боег г головка?
— Атомная, сволочь! — Абу в ужасе замотал головой. Времени уговаривать чеченца дать правдивые ответы не было.
— Подержи его!
Чернов, не отрывая взгляда от двери на улицу, перехватил кавказца за горло и крепко сжал.
Влад вывернул Абу руку и прижал ее к крышке какого то ящика. Туристским топориком из набора инструментов, прихваченных хозяйственным Димоном, он отрубил чеченцу мизинец.
Бачараев тоненько закричал.
— Ну?!
— Я не знаю!
— Знаешь! — Топорик опустился снова, и на пол полетел безымянный палец.
— Ну ты садист, — одобрительно сказал бывший браток, кинув взгляд на происходящее. — Попробуй сразу всю руку рубануть. Помогает...
— А а! — Абу забился. — Я всё скажу!
— Где бомба?
— У Арби!
— Где найти Арби?
— Не знаю!
Шмяк!
Еще один палец скатился с ящика.
Бачараев заскулил.
— Рубка пальцев продолжалась второй час, — хмыкнул Димон. — Тебе, чурка, скоро нечем будет задницу подтирать.
— Я я не знаю!!!
— А стволы откуда? — Рокотов сменил тему.
— Пеньков привез!
— Какой Пеньков? — рыкнул Чернов. — Руслан, что ли?
— Да!
— Вот сука!
— Не о том базар! — вмешался Владислав. — Как найти этого Арби?
— Я не знаю!!!
— Во заладил! — обозлился Димон и для острастки выпустил несколько пуль в ворота. — Смени меня.
Рокотов отпустил Абу и устроился с «аграном» на позиции.
Журналист миндальничать и играть в «доброго и злого полицейского» не стал.
Для начала он тут же сломал искалеченную руку Бачараева в локте.
Чеченец потерял сознание.
Но ненадолго.
Буквально на пару секунд.
Димон схватил топорик и вогнал лезвие в коленную чашечку Абу. Маленького кавказца изогнуло дугой.
— Отвечай!
— Арби говорил что то про поляков, — затараторил Бачараев, заливаясь слезами, — они поехали в Минск...
— При чем тут Минск?! — страшным голосом спросил журналист и немного повернул лезвие в ране. — Где этот долбаный Арби?
— В городе, — застонал находящийся на грани помешательства чеченец, — я не знаю, где он живет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28