Слово чести.
Хирург, казалось, избавился от огромной тяжести, и его лицо прояснилось.
— Я вам очень благодарен, мистер Ларм,— сказал он проникновенным голосом.— Я вам доверяю. Поверьте мне, весьма сожалею, что не смог дать вам необходимых для вас сведений. Я прекрасно понимаю, что они вам нужны для дела. Если случайно я узнаю что-нибудь новенькое, то вам сразу же позвоню...
Питер широко улыбнулся, встал и пожал руку доктору:
— Еще раз прошу прощения, что оторвал вас от дела. До свидания и спасибо.
На улице Питер остановился, чтобы закурить. Его лицо неожиданно стало озабоченным. Нахмурившись, он двинулся к своей машине. Было уже начало седьмого, когда Питеру Ларму удалось пристроить свою машину на свободном месте на 57-й улице. Он вылез из машины, старательно запер дверцу и направился к дому, в котором вчера мисс Мурки встретила смерть.
На его стук дверь отворилась. Перед ним стояла женщина, кроткое и морщинистое лицо которой, окруженное великолепными седыми волосами, выражало величайшую тревогу. Питер поздоровался и вежливо спросил:
— Вы помните, что...
Она перебила его довольно приятным голосом:
— Я отлично понимаю вас, сэр. Питер широко улыбнулся и продолжал:
— Это я, к великому моему сожалению, обнаружил вчера вечером вместе с ночным портье тело. Мне так неприятна эта история... Я руковожу юридической конторой и хотел видеть мисс Мурки по вопросу о наследстве...
С удовлетворением он отметил заинтересованный блеск в глазах старой женщины. Долгий опыт Питера Ларма подсказал ему, что трюк с наследством всегда вызывает в людях интерес. Он решил продолжать в том же духе.
— Мне стоило большого труда обнаружить следы мисс Мурки, и теперь, когда она мертва, мне придется снова возобновить свои поиски. Не знаете ли вы случайно, были ли у этой женщины какие-нибудь родственники?
Старая женщина поудобнее устроилась на стуле, пригласив и Питера последовать ее примеру. Положив сбои бледные руки на колени, она поправила черное шелковое платье и ответила, глядя прямо в глаза:
— Я не могу вам сказать в точности, сэр. Мисс Мурки получала мало писем. Но большинство писем, которые приходили сюда, посылались из Филадельфии. И это все, что я вам могу сообщить.
— Если бы вы мне подсказали, где работала мисс Мурки, я, может быть, среди ее сослуживцев смог бы получить более полные сведения?
Старая женщина полуприкрыла глаза, чтобы сосредоточиться.
— Я только знаю, что мисс Мурки была компаньонкой у одной дамы, калеки, очень богатой и живущей на Парк авеню. Но я никогда не знала ее точного адреса.
Питер встал, вежливо поблагодарив старую даму.
— Я вам очень благодарен. Извините, что принес вам столько беспокойства. Надеюсь, сведения, которые вы сообщили, будут мне полезны. Всего хорошего, мисс.
Он еще раз учтиво поклонился ей. Пройдя вестибюль, он вышел на улицу, раздумывая над тем, что же ему теперь предпринять.
Глава восьмая
На старом «бьюике», принадлежащем детективному агентству, Джемс Арнакль менее чем за час добрался до Филадельфии. Несколько раз ему приходилось обращаться за справками, чтобы найти адрес, который был ему указан. Он остановил, наконец, свою машину в центре индустриального пригорода, серого, задымленного. Вылез из машины и направился по грязной маленькой улочке, с левой стороны которой находилась обувная фабрика, с правой — располагались ветхие жилые дома.
Джемс Арнакль медленно прошел три четверти улочки и остановился у входа в дом, где сорная трава росла прямо на пороге, между камней. На верхней ступеньке сидел, полузакрыв глаза и поджав под себя ноги, какой-то странный тип, курящий фарфоровую трубку. Он был одет в грязные бархатные брюки и военного образца блузу цвета хаки, такую же замызганную, как и брюки. Волосы соломенного цвета падали грязными прядями с его шишковатого черепа. Казалось, он и не заметил приближения Джемса Арнакля.
Джемс кашлянул, чтобы привлечь его внимание, поставил ногу на первую ступеньку и спросил решительным тоном:
— Добрый день, приятель. Что, Миллеры здесь живут?
Человек несколько раз затянулся из своей трубки и сказал, не поднимая глаз:
— Второй этаж, дверь налево...
— Спасибо, братец...— поблагодарил Джемс.
Он вышел на площадку, обошел сидящего на ней человека и стал подниматься по деревянной расшатанной лестнице. На втором этаже он остановился перед дверью слева и деликатно постучал. Изнутри доносились различные шумы, но Джемс не получил никакого ответа. Тогда он стал стучать громче. Внутри по-прежнему продолжался шум и, по-видимому, никто там не обращал внимания на его стук. Потеряв терпение, он повернул дверную ручку, толкнул дверь, которая со скрипом отворилась.
Джемс был из тех парней, которых трудно удивить чем-либо. За свою полную приключений жизнь он немало всего перевидел, но на этот раз его взору предстал спектакль, от которого он просто остолбенел: его глаза округлились, а рот от изумления широко раскрылся.
Посредине комнаты, среди неописуемого беспорядка мужчина и женщина, казалось, занимались странной игрой. Женщина средних лет, с расстегнутым корсажем одной рукой держалась за грудь, а другой — показывала на часы, висевшие на стене. Мужчина, сидящий на железной кровати, держал над собой раскрытый зонтик и свободной рукой стучал себя по ногам молотком.
Ошеломленный, Джемс некоторое время смотрел на них с изумлением, потом все же решил, что будет лучше заявить о своем приходе.
— Хелло, друзья! Можно говорить в этом доме? Слова его, казалось, упали в пустоту. Мужчина и женщина, не обращая на него никакого внимания, продолжали свою непонятную игру. Обеспокоенный всем этим, Джемс осторожно закрыл за, собой дверь и спустился на два этажа.
Малый все так же сидел и курил свою трубку на ступеньке у входа. Джемс похлопал его по плечу и спросил:
— Скажи-ка, друг, мне кажется, что что-то неладное творится у Миллеров...
Человек вынул изо рта трубку, поднял к Джемсу свое потасканное лицо и спокойнейшим образом ответил;
— А что?
Джемс приблизился к нему.
— Я стучал много раз, но так как никто мне не ответил и не открыл дверь, я вошел сам. Эти люди ведь сумасшедшие. Девица полуодета и почему-то указывает на часы, а тип держит над собой раскрытый зонтик, сидя на кровати, и ударяет по своим ногам молотком...
Не выказывая ни малейшего удивления, парень спросил: . — Вы с ними знакомы? Джемс покачал головой.
— Нет,— ответил он, в первый раз вижу их. Человек пожал плечами, снова затянулся из своей трубки и продолжал:
— Это ведь глухонемые,— сказал он.— Я лично понимаю, о чем они говорили. Она пояснила ему, что настало время идти за молоком, а парень ей отвечал, что у него ломит ноги и что скоро пойдет дождь.
Обалдевший от такого объяснения, Джемс посмотрел на небо. На него упало несколько дождевых капель, страшно недовольный этим обстоятельством, он пробормотал:
— Так что, это оракул какой-то, этот парень?! Потом немного подумав, он нагнулся к своему собеседнику.
— А они умеют читать? Человек вынул трубку изо рта.
— Безусловно. Если вам надо у них что-нибудь спросить, напишите все это на бумаге.
И так как начался дождь, он встал и вошел в дом. Джемс Арнакль снова поднялся на второй этаж и уже без всякого стука вошел к Миллерам. Женщина, не застегнув своего корсажа, устроилась на стуле и дремала. Ее грудь по-прежнему была обнажена, но Джемс уже
не обращал на это никакого внимания. Мужчина сидел на том же месте, но он уже закрыл зонтик и отложил в сторону молоток. Он тоже казался сонным. Джемс приблизился к ним и поприветствовал их. Мужчина и женщина внезапно обнаружили его присутствие и уставились на него вопрошающим взглядом. Джемс дружески им улыбнулся, потом достал из кармана записную книжку и на чистой странице написал крупными буквами: «Знаете ли вы этих людей?»
Из другого кармана он достал фотографии мисс Пантер и мисс Мурки и вместе с листком бумаги протянул их мужчине. Глухонемой посмотрел на оба портрета, лицо его вдруг прояснилось. Он прочитал вопрос, заданный Джемсом, положил фотографии возле себя и протянул руку за бумагой и карандашом. Он написал несколько слов внизу страницы, и Джемс, подойдя ближе, прочел через его плечо:
«Да, это кузины моей жены». Заинтересованный, Джемс почесал себе затылок, потом потер нос и фыркнул. Взяв карандаш и бумагу у мужчины, он написал следующий вопрос: «Как их зовут?»
И сразу же получил ответ: «Эмили и Нора Мурки».
Джемс снова почесал себе затылок, потом, подумав несколько секунд, снова задал вопрос: «Какое у них родство?»
Глухонемой ответил одним ловом: «Сестры».
Еще более потрясенный, Джемс взял карандаш и бумагу и исписал всю страницу интересовавшими его вопросами. Таким образом ему удалось узнать, что семья Миллеров не видела Эмили Мурки в течение уже нескольких лет, по что поддерживала с ней связь при помощи посланий довольно регулярно. А что касается Норы, то глухонемой утверждал, что она приезжала повидаться с ними не раз в прошлом месяце и что они получили от нее несколько писем. Они не знали, что она стала артисткой мюзик-холла под псевдонимом мисс Пантер.
Это были все сведения, которые Джемсу Арнаклю удалось получить. По всей видимости, глухонемой еще, не знал, что обе женщины были мертвы. Посетитель поблагодарил их улыбкой и удалился.
Дождь шел уже сильный. Не встретив больше человека с трубкой, Джемс побежал к своей машине и уехал.
Было около семи часов вечера, когда Питер Ларм вернулся в агентство. Он невольно брезгливо поморщился, когда вошел а комнату Флосси, наполненную дымом, С сигаретой в зубах молодая женщина, казалось, мечтала. Ее тонкие пальцы любовно сжимали маленький стакан, наполовину налитый ее любимым портвейном. Увидев Питера, она приветливо улыбнулась, но он не заметил этого и строго спросил:
— Джемс еще не возвращался?
Отрицательно покачав головой, она ожидающе смотрела на него.
— А Майк?
— Тоже нет. Но они оба прекрасно знают, что должны быть здесь в семь часов.
В горле Питера запершило от этого табачного дыма и невыносимого запаха. Он кашлянул и проворчал:
— Как только они явятся, пошлите их сразу же ко мне и сами приходите.
Войдя в свой кабинет, распахнул настежь окно и упал в кресло с глубоким вздохом облегчения. Потом приступил к своей шоколадно-табачной церемонии. Дело представлялось ему все более и более запутанным. Странное появление Гледис заинтриговало его. Безусловно, в этой игре был шанс, что она с ним искренна, и, возможно, ее роль задумана так, чтобы как можно больше выведать у него о его планах, потому что она была заодно со Стефаном Дунсом, и в то же время предпринять самим все меры предосторожности и по возможности обезопасить себя.
Питер усмехнулся. Если темноволосая Гледис имела намерение обмануть его, то он ей не завидовал. Она тем самым навлекала на себя большие неприятности. Так и сидел он со своими мыслями и сомнениями, как вдруг из комнаты Флосси послышался пронзительный голос Майка Сорела. Через десять секунд детектив агентства предстал собственной персоной перед Питером, как всегда в растрепанном виде.
Майк Сорел был, бесспорно, весьма забавным человеком. Небольшого роста, коренастый, да к тому же природа наградила его чересчур большой головой. На его круглом красном лице беспрестанно бегали широко расставленные глаза, тонкие губы прикрывали потемневшие от табака зубы. Манера одеваться также была необычной: светло-лиловый костюм и галстук, на котором нарисована голая женщина.
Майк Сорел не отличался особым умом, но был добросовестным и трудолюбивым сотрудником и четко выполнял все распоряжения своего патрона. Вместе с Джемсом Арнаклем они составляли замечательную пару. Конечно, у него были и недостатки, и притом немало. Его нетерпимость по отношению к официальной полиции принесла предостаточно неприятностей агентству. Кроме того, он был неравнодушен к сексу, в любом его проявлении, и его забавляли разные шутки, подчас весьма рискованные.
Засунув большой палец за отворот пиджака, он направился прямо к Питеру, издали приветствуя его своим тонким голосом:
— Салют, патрон! Я провернул хорошенькое дело... Питер не выказал ни малейшего знака поощрения.
Удалось ли Майку выполнить порученное дело или нет, но он, по его словам, всегда провертывал «хорошее дело». Немного сухо Питер произнес:
— Садись и подожди минуту. Когда придет Джемс, мы поговорим.
В этот момент раздался громкий голос Джемса Ар-накля, вслед за которым послышался смех Флосси и их приглушенные голоса.
Питер начал уже терять терпение, когда, наконец, дверь кабинета открылась, и, подталкиваемая Джемсом, который пристроился сзади нее, вошла Флосси с покрасневшим лицом.
— Это черт знает что такое, какие у этой девочки твердые ягодицы. Как камни! — с улыбкой проговорил Джемс.
Питер сделал вид, что не расслышал его слов, и кивком головы указал им на стулья. Флосси устроилась между двумя сотрудниками агентства и так одернула свою юбку, что невольно привлекла внимание к своим бедрам, потом небрежной рукой провела по затейливо украшенному лифу платья.
Не показывая вида, что он опять заметил ее маневр, Питер положил руки на стол и обратился к Майку:
— Ну, начнем пока с тебя. Рассказывай!
Майк Сорел поправил свой необычный галстук, выпрямился на стуле и начал с пафосом:
— Вот так, шеф, я был в мюзик-холле.' Я проник в помещение и узнал, что легавые орудовали там еще сегодня утром. Но что касается отпечатков пальцев, то тут ничего... Все было вычищено так, что не найти сле-
дов ни одного пятнышка. Я показал фотографию этой Мурки всем мышкам там. Но ни один человек ее не узнал.
Питер привстал и недовольно перебил его.
— Ничего удивительного нет! Раз девица сама маскировалась во время работы, то это вполне естественно. Продолжай!
— Я немного расспросил о номере девушки. Никте ничего не знает, ни один присутствующий даже за кулисами ничего не понимал в ее фокусе. После каждого выстрела свет гас только на три секунды. Это абсолютно точно зафиксировано. Ты говорил, что за это время она не могла бы поднять руки. По словам тамошних мышек, она заставляла приносить к краю сцены нечто похожее на кабину из дерева, в которой находилась ее костюмерша. Там она снимала свои одежды, пока было темно на сцене. Но тем не менее во всем этом есть что-то неладное. Я в этом убежден.
Он снова поправил узел своего впечатляющего галстука и, засунув оба больших пальца за отвороты пиджака, продолжал:
— Кажется, в первый раз мисс Пантер показывала свой номер в Нью-Йорке. До сего времени она большей частью работала в Калифорнии и во Флориде. По словам легавых, там она имела просто ошеломляющий успех.
Вдруг он принял игривый вид и заерзал на стуле.
— Мне, конечно, понятно это,— уточнил он.— Такая девочка, как она, и снимает во время представления все свои шмотки прямо на сцене... Это непременно должно нервировать зрителей.
Флосси бросила на него косой взгляд и демонстративно одернула свою юбку. Не вступая в разговор с Майком, Питер обратился к Джемсу, взгляд которого, казалось, не мог оторваться от ляжек секретарши.
— Ну, теперь твоя очередь. Ты что-нибудь узнал в Филадельфии?
Джемс с трудом оторвал свой взор от приятного для него зрелища и, прежде чем ответить, кашлянул в кулак.
— Я был в Филадельфии, патрон,— начал он.— Но, черт меня побери! И только для того, чтобы найти адрес, а ты говорил, что это очень важно. Наконец, мне удалось...
Мгновение помедлив, он продолжал уже более спокойно:
— ...Но будет лучше, если я расскажу все по порядку. Это такое заброшенное местечко, которое вряд ли где встретишь. На крыльце этого дома, если его можно так назвать, я увидел одного типа, пожалуй, с философским складом ума. Ты что-нибудь понимаешь, а? Вот так и я сначала ничего не понял и пребывал в большом недоумении. Ладно... Я спросил его, живут ли здесь Миллеры, и он мне ответил: «Второй этаж, налево». Я влез туда, постучал, но никто не отозвался на мой стук. Ты, может, думаешь, что меня это остановило? Нет! Я толкнул дверь и вошел. О, если бы ты мог видеть эту картину! Но лучше я опишу все в деталях. Представь себе, сидит девица, вытащила свои коробки из-под молока наружу и давит на одну, как будто ей плохо. Одновременно указывает на часы...
Неожиданно Флосси разразилась смехом, а Майк от удивления даже раскрыл рот. Питер ударил кулаком по столу:
— Когда ты, наконец, кончишь корчить из себя идиота?!
Джемс с недоумением посмотрел вокруг и с обиженным видом проговорил:
— Прежде всего, не понимаю, что смешного в том, что я сказал. Это действительно так было, и я думал, что, может быть, будет полезным рассказать вам более подробно... Итак, девица нажимала на свою коробку для молока и указывала на часы...
Заливистый хохот Флосси снова прервал его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Хирург, казалось, избавился от огромной тяжести, и его лицо прояснилось.
— Я вам очень благодарен, мистер Ларм,— сказал он проникновенным голосом.— Я вам доверяю. Поверьте мне, весьма сожалею, что не смог дать вам необходимых для вас сведений. Я прекрасно понимаю, что они вам нужны для дела. Если случайно я узнаю что-нибудь новенькое, то вам сразу же позвоню...
Питер широко улыбнулся, встал и пожал руку доктору:
— Еще раз прошу прощения, что оторвал вас от дела. До свидания и спасибо.
На улице Питер остановился, чтобы закурить. Его лицо неожиданно стало озабоченным. Нахмурившись, он двинулся к своей машине. Было уже начало седьмого, когда Питеру Ларму удалось пристроить свою машину на свободном месте на 57-й улице. Он вылез из машины, старательно запер дверцу и направился к дому, в котором вчера мисс Мурки встретила смерть.
На его стук дверь отворилась. Перед ним стояла женщина, кроткое и морщинистое лицо которой, окруженное великолепными седыми волосами, выражало величайшую тревогу. Питер поздоровался и вежливо спросил:
— Вы помните, что...
Она перебила его довольно приятным голосом:
— Я отлично понимаю вас, сэр. Питер широко улыбнулся и продолжал:
— Это я, к великому моему сожалению, обнаружил вчера вечером вместе с ночным портье тело. Мне так неприятна эта история... Я руковожу юридической конторой и хотел видеть мисс Мурки по вопросу о наследстве...
С удовлетворением он отметил заинтересованный блеск в глазах старой женщины. Долгий опыт Питера Ларма подсказал ему, что трюк с наследством всегда вызывает в людях интерес. Он решил продолжать в том же духе.
— Мне стоило большого труда обнаружить следы мисс Мурки, и теперь, когда она мертва, мне придется снова возобновить свои поиски. Не знаете ли вы случайно, были ли у этой женщины какие-нибудь родственники?
Старая женщина поудобнее устроилась на стуле, пригласив и Питера последовать ее примеру. Положив сбои бледные руки на колени, она поправила черное шелковое платье и ответила, глядя прямо в глаза:
— Я не могу вам сказать в точности, сэр. Мисс Мурки получала мало писем. Но большинство писем, которые приходили сюда, посылались из Филадельфии. И это все, что я вам могу сообщить.
— Если бы вы мне подсказали, где работала мисс Мурки, я, может быть, среди ее сослуживцев смог бы получить более полные сведения?
Старая женщина полуприкрыла глаза, чтобы сосредоточиться.
— Я только знаю, что мисс Мурки была компаньонкой у одной дамы, калеки, очень богатой и живущей на Парк авеню. Но я никогда не знала ее точного адреса.
Питер встал, вежливо поблагодарив старую даму.
— Я вам очень благодарен. Извините, что принес вам столько беспокойства. Надеюсь, сведения, которые вы сообщили, будут мне полезны. Всего хорошего, мисс.
Он еще раз учтиво поклонился ей. Пройдя вестибюль, он вышел на улицу, раздумывая над тем, что же ему теперь предпринять.
Глава восьмая
На старом «бьюике», принадлежащем детективному агентству, Джемс Арнакль менее чем за час добрался до Филадельфии. Несколько раз ему приходилось обращаться за справками, чтобы найти адрес, который был ему указан. Он остановил, наконец, свою машину в центре индустриального пригорода, серого, задымленного. Вылез из машины и направился по грязной маленькой улочке, с левой стороны которой находилась обувная фабрика, с правой — располагались ветхие жилые дома.
Джемс Арнакль медленно прошел три четверти улочки и остановился у входа в дом, где сорная трава росла прямо на пороге, между камней. На верхней ступеньке сидел, полузакрыв глаза и поджав под себя ноги, какой-то странный тип, курящий фарфоровую трубку. Он был одет в грязные бархатные брюки и военного образца блузу цвета хаки, такую же замызганную, как и брюки. Волосы соломенного цвета падали грязными прядями с его шишковатого черепа. Казалось, он и не заметил приближения Джемса Арнакля.
Джемс кашлянул, чтобы привлечь его внимание, поставил ногу на первую ступеньку и спросил решительным тоном:
— Добрый день, приятель. Что, Миллеры здесь живут?
Человек несколько раз затянулся из своей трубки и сказал, не поднимая глаз:
— Второй этаж, дверь налево...
— Спасибо, братец...— поблагодарил Джемс.
Он вышел на площадку, обошел сидящего на ней человека и стал подниматься по деревянной расшатанной лестнице. На втором этаже он остановился перед дверью слева и деликатно постучал. Изнутри доносились различные шумы, но Джемс не получил никакого ответа. Тогда он стал стучать громче. Внутри по-прежнему продолжался шум и, по-видимому, никто там не обращал внимания на его стук. Потеряв терпение, он повернул дверную ручку, толкнул дверь, которая со скрипом отворилась.
Джемс был из тех парней, которых трудно удивить чем-либо. За свою полную приключений жизнь он немало всего перевидел, но на этот раз его взору предстал спектакль, от которого он просто остолбенел: его глаза округлились, а рот от изумления широко раскрылся.
Посредине комнаты, среди неописуемого беспорядка мужчина и женщина, казалось, занимались странной игрой. Женщина средних лет, с расстегнутым корсажем одной рукой держалась за грудь, а другой — показывала на часы, висевшие на стене. Мужчина, сидящий на железной кровати, держал над собой раскрытый зонтик и свободной рукой стучал себя по ногам молотком.
Ошеломленный, Джемс некоторое время смотрел на них с изумлением, потом все же решил, что будет лучше заявить о своем приходе.
— Хелло, друзья! Можно говорить в этом доме? Слова его, казалось, упали в пустоту. Мужчина и женщина, не обращая на него никакого внимания, продолжали свою непонятную игру. Обеспокоенный всем этим, Джемс осторожно закрыл за, собой дверь и спустился на два этажа.
Малый все так же сидел и курил свою трубку на ступеньке у входа. Джемс похлопал его по плечу и спросил:
— Скажи-ка, друг, мне кажется, что что-то неладное творится у Миллеров...
Человек вынул изо рта трубку, поднял к Джемсу свое потасканное лицо и спокойнейшим образом ответил;
— А что?
Джемс приблизился к нему.
— Я стучал много раз, но так как никто мне не ответил и не открыл дверь, я вошел сам. Эти люди ведь сумасшедшие. Девица полуодета и почему-то указывает на часы, а тип держит над собой раскрытый зонтик, сидя на кровати, и ударяет по своим ногам молотком...
Не выказывая ни малейшего удивления, парень спросил: . — Вы с ними знакомы? Джемс покачал головой.
— Нет,— ответил он, в первый раз вижу их. Человек пожал плечами, снова затянулся из своей трубки и продолжал:
— Это ведь глухонемые,— сказал он.— Я лично понимаю, о чем они говорили. Она пояснила ему, что настало время идти за молоком, а парень ей отвечал, что у него ломит ноги и что скоро пойдет дождь.
Обалдевший от такого объяснения, Джемс посмотрел на небо. На него упало несколько дождевых капель, страшно недовольный этим обстоятельством, он пробормотал:
— Так что, это оракул какой-то, этот парень?! Потом немного подумав, он нагнулся к своему собеседнику.
— А они умеют читать? Человек вынул трубку изо рта.
— Безусловно. Если вам надо у них что-нибудь спросить, напишите все это на бумаге.
И так как начался дождь, он встал и вошел в дом. Джемс Арнакль снова поднялся на второй этаж и уже без всякого стука вошел к Миллерам. Женщина, не застегнув своего корсажа, устроилась на стуле и дремала. Ее грудь по-прежнему была обнажена, но Джемс уже
не обращал на это никакого внимания. Мужчина сидел на том же месте, но он уже закрыл зонтик и отложил в сторону молоток. Он тоже казался сонным. Джемс приблизился к ним и поприветствовал их. Мужчина и женщина внезапно обнаружили его присутствие и уставились на него вопрошающим взглядом. Джемс дружески им улыбнулся, потом достал из кармана записную книжку и на чистой странице написал крупными буквами: «Знаете ли вы этих людей?»
Из другого кармана он достал фотографии мисс Пантер и мисс Мурки и вместе с листком бумаги протянул их мужчине. Глухонемой посмотрел на оба портрета, лицо его вдруг прояснилось. Он прочитал вопрос, заданный Джемсом, положил фотографии возле себя и протянул руку за бумагой и карандашом. Он написал несколько слов внизу страницы, и Джемс, подойдя ближе, прочел через его плечо:
«Да, это кузины моей жены». Заинтересованный, Джемс почесал себе затылок, потом потер нос и фыркнул. Взяв карандаш и бумагу у мужчины, он написал следующий вопрос: «Как их зовут?»
И сразу же получил ответ: «Эмили и Нора Мурки».
Джемс снова почесал себе затылок, потом, подумав несколько секунд, снова задал вопрос: «Какое у них родство?»
Глухонемой ответил одним ловом: «Сестры».
Еще более потрясенный, Джемс взял карандаш и бумагу и исписал всю страницу интересовавшими его вопросами. Таким образом ему удалось узнать, что семья Миллеров не видела Эмили Мурки в течение уже нескольких лет, по что поддерживала с ней связь при помощи посланий довольно регулярно. А что касается Норы, то глухонемой утверждал, что она приезжала повидаться с ними не раз в прошлом месяце и что они получили от нее несколько писем. Они не знали, что она стала артисткой мюзик-холла под псевдонимом мисс Пантер.
Это были все сведения, которые Джемсу Арнаклю удалось получить. По всей видимости, глухонемой еще, не знал, что обе женщины были мертвы. Посетитель поблагодарил их улыбкой и удалился.
Дождь шел уже сильный. Не встретив больше человека с трубкой, Джемс побежал к своей машине и уехал.
Было около семи часов вечера, когда Питер Ларм вернулся в агентство. Он невольно брезгливо поморщился, когда вошел а комнату Флосси, наполненную дымом, С сигаретой в зубах молодая женщина, казалось, мечтала. Ее тонкие пальцы любовно сжимали маленький стакан, наполовину налитый ее любимым портвейном. Увидев Питера, она приветливо улыбнулась, но он не заметил этого и строго спросил:
— Джемс еще не возвращался?
Отрицательно покачав головой, она ожидающе смотрела на него.
— А Майк?
— Тоже нет. Но они оба прекрасно знают, что должны быть здесь в семь часов.
В горле Питера запершило от этого табачного дыма и невыносимого запаха. Он кашлянул и проворчал:
— Как только они явятся, пошлите их сразу же ко мне и сами приходите.
Войдя в свой кабинет, распахнул настежь окно и упал в кресло с глубоким вздохом облегчения. Потом приступил к своей шоколадно-табачной церемонии. Дело представлялось ему все более и более запутанным. Странное появление Гледис заинтриговало его. Безусловно, в этой игре был шанс, что она с ним искренна, и, возможно, ее роль задумана так, чтобы как можно больше выведать у него о его планах, потому что она была заодно со Стефаном Дунсом, и в то же время предпринять самим все меры предосторожности и по возможности обезопасить себя.
Питер усмехнулся. Если темноволосая Гледис имела намерение обмануть его, то он ей не завидовал. Она тем самым навлекала на себя большие неприятности. Так и сидел он со своими мыслями и сомнениями, как вдруг из комнаты Флосси послышался пронзительный голос Майка Сорела. Через десять секунд детектив агентства предстал собственной персоной перед Питером, как всегда в растрепанном виде.
Майк Сорел был, бесспорно, весьма забавным человеком. Небольшого роста, коренастый, да к тому же природа наградила его чересчур большой головой. На его круглом красном лице беспрестанно бегали широко расставленные глаза, тонкие губы прикрывали потемневшие от табака зубы. Манера одеваться также была необычной: светло-лиловый костюм и галстук, на котором нарисована голая женщина.
Майк Сорел не отличался особым умом, но был добросовестным и трудолюбивым сотрудником и четко выполнял все распоряжения своего патрона. Вместе с Джемсом Арнаклем они составляли замечательную пару. Конечно, у него были и недостатки, и притом немало. Его нетерпимость по отношению к официальной полиции принесла предостаточно неприятностей агентству. Кроме того, он был неравнодушен к сексу, в любом его проявлении, и его забавляли разные шутки, подчас весьма рискованные.
Засунув большой палец за отворот пиджака, он направился прямо к Питеру, издали приветствуя его своим тонким голосом:
— Салют, патрон! Я провернул хорошенькое дело... Питер не выказал ни малейшего знака поощрения.
Удалось ли Майку выполнить порученное дело или нет, но он, по его словам, всегда провертывал «хорошее дело». Немного сухо Питер произнес:
— Садись и подожди минуту. Когда придет Джемс, мы поговорим.
В этот момент раздался громкий голос Джемса Ар-накля, вслед за которым послышался смех Флосси и их приглушенные голоса.
Питер начал уже терять терпение, когда, наконец, дверь кабинета открылась, и, подталкиваемая Джемсом, который пристроился сзади нее, вошла Флосси с покрасневшим лицом.
— Это черт знает что такое, какие у этой девочки твердые ягодицы. Как камни! — с улыбкой проговорил Джемс.
Питер сделал вид, что не расслышал его слов, и кивком головы указал им на стулья. Флосси устроилась между двумя сотрудниками агентства и так одернула свою юбку, что невольно привлекла внимание к своим бедрам, потом небрежной рукой провела по затейливо украшенному лифу платья.
Не показывая вида, что он опять заметил ее маневр, Питер положил руки на стол и обратился к Майку:
— Ну, начнем пока с тебя. Рассказывай!
Майк Сорел поправил свой необычный галстук, выпрямился на стуле и начал с пафосом:
— Вот так, шеф, я был в мюзик-холле.' Я проник в помещение и узнал, что легавые орудовали там еще сегодня утром. Но что касается отпечатков пальцев, то тут ничего... Все было вычищено так, что не найти сле-
дов ни одного пятнышка. Я показал фотографию этой Мурки всем мышкам там. Но ни один человек ее не узнал.
Питер привстал и недовольно перебил его.
— Ничего удивительного нет! Раз девица сама маскировалась во время работы, то это вполне естественно. Продолжай!
— Я немного расспросил о номере девушки. Никте ничего не знает, ни один присутствующий даже за кулисами ничего не понимал в ее фокусе. После каждого выстрела свет гас только на три секунды. Это абсолютно точно зафиксировано. Ты говорил, что за это время она не могла бы поднять руки. По словам тамошних мышек, она заставляла приносить к краю сцены нечто похожее на кабину из дерева, в которой находилась ее костюмерша. Там она снимала свои одежды, пока было темно на сцене. Но тем не менее во всем этом есть что-то неладное. Я в этом убежден.
Он снова поправил узел своего впечатляющего галстука и, засунув оба больших пальца за отвороты пиджака, продолжал:
— Кажется, в первый раз мисс Пантер показывала свой номер в Нью-Йорке. До сего времени она большей частью работала в Калифорнии и во Флориде. По словам легавых, там она имела просто ошеломляющий успех.
Вдруг он принял игривый вид и заерзал на стуле.
— Мне, конечно, понятно это,— уточнил он.— Такая девочка, как она, и снимает во время представления все свои шмотки прямо на сцене... Это непременно должно нервировать зрителей.
Флосси бросила на него косой взгляд и демонстративно одернула свою юбку. Не вступая в разговор с Майком, Питер обратился к Джемсу, взгляд которого, казалось, не мог оторваться от ляжек секретарши.
— Ну, теперь твоя очередь. Ты что-нибудь узнал в Филадельфии?
Джемс с трудом оторвал свой взор от приятного для него зрелища и, прежде чем ответить, кашлянул в кулак.
— Я был в Филадельфии, патрон,— начал он.— Но, черт меня побери! И только для того, чтобы найти адрес, а ты говорил, что это очень важно. Наконец, мне удалось...
Мгновение помедлив, он продолжал уже более спокойно:
— ...Но будет лучше, если я расскажу все по порядку. Это такое заброшенное местечко, которое вряд ли где встретишь. На крыльце этого дома, если его можно так назвать, я увидел одного типа, пожалуй, с философским складом ума. Ты что-нибудь понимаешь, а? Вот так и я сначала ничего не понял и пребывал в большом недоумении. Ладно... Я спросил его, живут ли здесь Миллеры, и он мне ответил: «Второй этаж, налево». Я влез туда, постучал, но никто не отозвался на мой стук. Ты, может, думаешь, что меня это остановило? Нет! Я толкнул дверь и вошел. О, если бы ты мог видеть эту картину! Но лучше я опишу все в деталях. Представь себе, сидит девица, вытащила свои коробки из-под молока наружу и давит на одну, как будто ей плохо. Одновременно указывает на часы...
Неожиданно Флосси разразилась смехом, а Майк от удивления даже раскрыл рот. Питер ударил кулаком по столу:
— Когда ты, наконец, кончишь корчить из себя идиота?!
Джемс с недоумением посмотрел вокруг и с обиженным видом проговорил:
— Прежде всего, не понимаю, что смешного в том, что я сказал. Это действительно так было, и я думал, что, может быть, будет полезным рассказать вам более подробно... Итак, девица нажимала на свою коробку для молока и указывала на часы...
Заливистый хохот Флосси снова прервал его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15