Выучите несколько ударов и движений – и будет с вас для начала. А на будущее запомните, вы пока что не солдаты, а овечий помет. Ясно? Кто хочет стать солдатом, должен выжить в первом бою, а для этого вы должны слушать команды и выполнять их точно. Не думать, а выполнять! Кто будет думать – сдохнет. Кто будет слушать и выполнять – имеет шанс стать настоящим бойцом. Все! Отдыхайте и ждите, пока позову… Сегодня у вас есть время выучить хоть что-то, а завтра на рассвете выступаем.
– Дерьмо, а не солдаты! – громко объявил Бибнон, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Ничего, научатся, – примирительно буркнул капитан, а затем тише добавил – те, кому повезет…
“Очень многообещающее начало службы”, – подумал я, – “новичков такой подход наверняка приободрит”. Я искоса поглядел на новобранцев, те с кислым видом расположились в тени, не смешиваясь со старослужащими. Меня все это удивило. Куда я попал? Никому и в голову не приходило сделать хоть что-то, чтобы добиться в отряде единства, сплоченности. Я уж не говорю о таких высоких понятиях, как солдатское братство и чувство семьи, о котором заботился мой прежний капитан… И этот девиз – “не думать, а то помрешь в первом же бою…” – тоже звучал, мягко говоря, странно… Куда я, Гангмар возьми, попал?
И потом, что со мной, мой статус оставался слишком неопределенным. На всякий случай я обратился к Бибнону – вполголоса, чтобы не слышали другие:
– Ну а что насчет меня, мастер? Все новички тренируются, а я вроде как ни при чем… Может, скажете, что я должен делать… Что-то подучить… Может, какое-то новое заклинание?..
– Не беспокойся, солдат, – важно ответил Бибнон, – ты же слышал, что сказал Лонки? Ты будешь при мне. Не бойся, мой мешок не такой тяжелый, как я, х-хе… х-хе-хе… А новое заклинание… Ты знаешь, что-нибудь против насморка и простуды? Подучи! И еще я, так и быть, поделюсь с тобой чудным заклинанием от болотной лихорадки.
– Это здорово, спасибо, мастер, – забормотал я, жест Бибнона был широк, очень редко случается, чтобы маги вот так задаром отдавали свои заклинания, даже самые простые, – но я думал… Что-то из боевой магии…
– Те заклинания, о которых я говорю – это и будет самая что ни есть боевая магия в нынешнем походе, – захихикал толстяк, – вот увидишь, самые большие потери наш отряд понесет от простуды и болотной лихорадки…
Потом он помрачнел и добавил:
– Ты же не бывал в Болотном Крае… А я отслужил там три сезона… Ничего, скоро поймешь… что такое… Болотный Край…
Что ж, забегая вперед скажу – я понял даже больше. Гораздо больше…
* * *
Едва я отошел на несколько десятков шагов от дома, как кто-то окликнул меня из подворотни. Я остановился и глянул в полумрак – Конь. Понятно, он ждал меня возле хибары, но так, чтобы его не приметили стражники, которых поставил Лысый. Конь слишком скромен, когда дело касается городской стражи – я знаю. Но даже охрана у входа не помешала ему дождаться меня здесь, в сторонке. Похоже, что сегодня вся Ливда озабочена лишь одним – помешать мне извлечь выгоду из тайны Черного Всадника. Тем не менее, пройти, не ответив, я не мог.
Я подошел к углу, за которым прятался громила и, демонстративно оглянувшись на стражников, притворился, что поправляю свой пояс. Мы с Конем друг друга не видели, но я слышал его сопение. Терять время мне не хотелось, так что я решил сделать вид, что тоже опасаюсь солдат.
– Хромо-ой… – снова тихонько позвал Конь.
– Я здесь, – вполголоса отозвался я, – говори быстро и я сваливаю.
– Хромой, я только сказать хотел… Спасибо тебе… За Неспящего… Теперь, когда он сдох, я буду спать спокойнее. Я твой должник, Хромой…
Когда человек такого пошиба, как Конь, говорит “я твой должник” – это означает очень много. Помимо того, что я формально имел право на его благодарность за охранный талисман, он сам явился сказать мне это вслух… Должно быть, магия Неспящего напугала его еще сильнее, чем я вообще мог вообразить. Странно, мне иногда начинает казаться, что я не способен на сильные чувства – что я не могу любить, ненавидеть, желать… даже не могу бояться так, как вот этот, к примеру, верзила. Кто бы ни оказал мне какую-нибудь сколь угодно большую услугу – я бы сам никогда не явился бы к нему, чтобы собственным словом наложить на себя настолько огромные обязательства… Я уже не могу вспомнить, всегда ли я был таким равнодушным или стал таким после того, что стряслось со мной там – в Болотном Крае… Я словно оставил часть своей души в тамошних трясинах…
– Ладно, Конь, сочтемся. Только я ведь не убил его, он жив.
– Как?! – Конь почти выкрикнул это вслух, его страхи ожили с новой силой. – Как?! Его же уволокли дохлого, как пень… И крови натекло – чуть ли не по колено…
– Да не волнуйся. Неспящий, может, теперь и сам окочурится. А нет – так он все равно под присмотром у тюремщиков. Я думаю, вы теперь никогда с ним не встретитесь. Можешь спать спокойно.
– Нет, Хромой, я теперь спокойно спать не смогу, пока не узнаю, что старого хрыча больше нет на свете… – потом его голос несколько окреп, – но я тебе все равно благодарен, так и знай! Если что случится у тебя, если что будет нужно – только скажи…
– Ладно, Конь, поглядим, – буркнул я, – я учту. Но сейчас мне пора бежать. Дела…
Я не знаю, что положено отвечать в таких случаях. А еще я знаю, что благодарность – не самое сильное чувство. Если Коню придется выбирать между благодарностью по отношению ко мне и словом Обуха – он не будет колебаться долго. Я уверен.
– …Да и я побегу, – донеслось из-за угла, – я ведь только тебя повидать отлучился. А так я Делу стерегу… Ну, бывай… Удачи…
– И тебе…
Когда я добрался в “Удачу шкипера Гройста”, там уже было очень людно. Наступил обеденный час и в заведение набилась толпа писарей, счетоводов и прочих служащих нашего Совета – тех, что победнее и не могут позволить себе столоваться в дорогой “Свече Денареллы”. Бездельники и дармоеды. Я высмотрел моего Эрствина. Теперь он сидел не возле окна, а забился в угол, стараясь не привлекать к себе внимания прихлебал из Большого дома, которые, конечно, знали его в лицо. Вот уж напрасно. Сын Леверкойского барона имеет полное право посещать ближайший к зданию Совета кабак и в этом нет ничего предосудительного или необычного. Более того, сын Леверкойского барона имеет полное право назначать там свидания темным личностям вроде меня – и в этом тоже нет ничего этакого… По дороге я завернул к стойке и заказал хозяину обед. Я не боялся лишний раз засветиться здесь и более того – посетитель, который ничего не заказывает, как раз и вызывает подозрение. Ну и мне пора было подкрепиться – кто знает, когда я смогу в следующий раз спокойно поесть…
– Принес? – спросил я Эрствина.
Тот кивнул с совершенно убитым видом.
– Послушай, друг мой, ты все делаешь правильно. Нечего сидеть здесь, среди этих молодцов из Большого дома с таким видом, словно ты только что осквернил святыни. У тебя словно на лбу написано: “Я совершаю страшное преступление”.
Я подлил в стакан Эрствина вина:
– Давай-ка, улыбнись. Пусть все видят, что совесть у тебя чиста! За удачу!
Эрствин ответил мне вымученной улыбкой и старательно отсалютовал стаканом. Выглядел он до того жалко, что мне даже захотелось его ободрить.
– Ну же, Эрствин, выше голову! Все идет по плану!
Глава 29
Магия требует сосредоточенности и спокойствия, а в шумном кабаке, полном жрущих болтливых писарей я не мог сконцентрироваться. К тому же кто-то из них мог углядеть в моих в руках родовой талисман Леверкоев, что ни говори, вещица была довольно-таки приметная. Слишком приметная, чтобы доставать ее в людном месте. У меня, признаться, промелькнул даже соблазн… Такая дорогая вещь… Но это было просто машинально, я легко подавил недостойный порыв присвоить дорогой амулет и предложил Эрствину уединиться где-нибудь в более спокойном месте. Мы вышли из “Удачи шкипера Гройста” и зашагали по улице, озираясь в поисках уютного закутка, где смогли бы спокойно обделать свои дела. Времени терять не хотелось, да и слишком уж удаляться от Большого дома нам было не с руки – поэтому я не надумал ничего лучшего, как привести моего приятеля в тот самый переулок, где я вчера дожидался полуночи. Кстати, проповедников слышно не было. Посеяв в обывателях страх и недобрые ожидания, армия болтунов исчезла в обеденный час так же организованно, как и появилась сегодня на рассвете…
Переулок у тайного выхода из дома Совета был пуст и безлюден. От разогретых солнцем пыльных камней поднималось легкое марево, откуда-то издали доносились еле слышные звуки жизни большого города… Здесь было очень спокойно – самое подходящее местечко для моего занятия. Я еще раз огляделся – по привычке. Затем сел в тени под стеной лицом к Большому дому и спиной к окнам соседних домов, откуда кто-то мог случайно нас заметить. Из узких бойниц левого крыла дома Совета нас вряд ли можно хорошо рассмотреть и уж во всяком случае – оттуда не видно, что у меня в руках… К тому же любопытный Эрствин пристроился передо мной, загородив от всего Мира и приготовился наблюдать за колдовскими трансформациями.
Боюсь, я разочаровал парнишку, все заклинания у меня были заготовлены заранее и работа над родовым баронским талисманом оставалась совершенно механическая. Я обследовал медальон и изучил привязанные к камням заклинания. Как это частенько бывает с такими дорогими и старинными вещицами, среди ерундовой волшбы нашлось и кое-что примечательное – очень занятные чары, связанные с использованием оружия в схватке, во всяком случае, я так предположил. Разумеется, серьезные вещи я трогать не стал, зато одним камешком, на мой взгляд, можно было пожертвовать совершенно безболезненно. Я достал ножик и очень медленно, с большой осторожностью, высвободил из креплений на тыльной стороне медальона маленький самоцвет – тусклый, почти не ограненный.
Предупреждая расспросы бдительного Эрствина, я пояснил:
– Чары против простуды. Надеюсь, ночь будет теплой и твой отец не простудится без охранных чар.
– Хромой, ты уверен?..
– Не беспокойся, – я постарался придать голосу уверенность и спокойствие, – когда все закончится, мы вернем камешек на место. Пожалуй, пусть он побудет пока у тебя. Так он будет сохранней.
Я вручил камень Эрствину и тот спрятал его в кошель на поясе. Мальчик вспомнил, что у него до сих пор остается моя трубочка с “дыханием Гергуля Старого” и полез за ней в карман. Я остановил его, пояснив, что сонные чары могут ему понадобиться, когда он будет возвращать амулет на шею барону. Потом я выбрал из своих магических приспособлений нужный кусочек янтаря и вставил его в медальон на место извлеченного самоцвета с охранной магией. Загнув крепление, я пошевелил камешек в гнезде, чтобы проверить, что держится он крепко. Убедившись в надежности крепления, я надел баронскую цацку на себя, а Эрствину вручил кулон с другим осколком янтаря, велев сунуть камень себе в ухо. Эрствин, пожав плечами, исполнил мое распоряжение, а я отошел вдоль переулка шагов на десять.
Я обернулся и помахал рукой моему приятелю. Мальчик неуверенно махнул мне левой рукой в ответ, правой он придерживал “принимающий” камень. Эх, молодость… Я глубоко вздохнул и заметил, как брови Эрствина шевельнулись – он услышал даже мой вздох. Что ж, заклинание довольно редкое, удивление парнишки можно понять. Затем я отвернулся и произнес очень тихо, но отчетливо: “Эрствин, верь мне, у нас все получится. А твою тайну никто никогда не узнает”. Когда я обернулся и поглядел на моего приятеля, на его бледним лице появилась улыбка. Работа заклинания привела его в восторг и вселила надежду на успех, а ведь всего минуту назад он был полон уныния и скептически относился к моим уверениям в правильности наших действий. Я не первый раз вижу, как перепуганные люди успокаиваются и исполняются веры в победе, видя воочию, какие чары будут на их стороне. Я не знаю, можно ли считать это побочным действием магии. Вряд ли, скорее люди (я имею в виду – лишенные Дара люди) просто сами убеждают себя в том, что при поддержке тайных сил они непобедимы. Когда они видят на своей стороне то, что для них загадочно и недоступно – они обретают иллюзию собственного роста, иллюзию собственного приобщения к высшей власти над природой Мира… Да, стоит быть магом уже ради того, чтобы видеть все в истинном свете и не строить подобных иллюзий. На самом деле этот самообман опасен, Эрствин, очарованный моей ерундовой волшбой, просто забыл о том, с какими могущественными и опасными силами нам предстоит иметь дело этой ночью – словно ребенок, отдающий настоящую ценность в обмен на пестрые побрякушки. Но, тем не менее, мои чары действовали и они должны были нам немного помочь…
Иногда я думаю, что маги могли бы просто быть ловкими фокусниками – людям так нравится внешняя, мишурная сторона волшбы… Именно за нее платят куда больше, чем за истинные чудеса. Самое главное – оно всегда действует тайно, исподволь… Именно поэтому официально практикующие колдуны носят странные пестрые наряды, и множество ненужных странных побрякушек – чтобы клиент сразу видел, с кем имеет дело… Это все мишура. Лично я предпочитаю не афишировать своих способностей и выглядеть гораздо проще…
* * *
С рассветом следующего дня мы выступили в поход. Вчерашнее начало службы, которое лично мне показалось… ну, мягко говоря, странным, тем не менее, не отпугнуло ни одного из числа новичков. Явились все. Сержант Вздох наскоро пересчитал нас, доложил капитану, тот хмуро буркнул: “Идем!” – и мы пошли… Кроме нас на пустыре позади “Очень старого солдата” собирались еще два отряда – Ренприст жил своей обычной жизнью.
Неуклюжей колонной, над которой не в лад раскачивались наконечники копий, мы подошли к городским воротам. Согласно обычаю, каждый приготовил медный грош – плату за проход в ворота. По традиции солдат платит грош до того, как получит аванс за новую службу, платит из прежних сбережений. С этими монетами многие связывают странные нелепые предзнаменования – ну, как тот первый сраженный мной противник, что постоянно носил с собой медный грош в мешочке на шее. Бедняга отложил его, чтобы расплатиться на входе в город при возвращении – думал, что это сбережет его в бою… А похоронили парня за городской стеной Верделя… Так что я не заключаю сам с собой пари и грош бросил в кружку привратника не задумываясь, как если бы расплачивался за обычную покупку на рынке…
Кстати, нести мне ничего не пришлось, колдун погрузил свои специфические пожитки в фургон. Поскольку нам предстояло весь путь проделать посуху, Лонкоп взял в дорогу фургон, запряженный парой кляч – таких же унылых, как он сам и его сержант. Часа через полтора мы остановились на первый привал. Теперь, когда обычай был соблюден и в воротах солдаты расплатились собственной медью, капитан выдал каждому небольшой аванс. Чисто символическую сумму – просто знак того, что служба началась. Аванс – еще одна формальность, едва раздав деньги, капитан отдал приказ двигаться дальше…
Я давно заметил одну штуку. Первая проверка в вольном отряде для новичка – это длинный пеший переход. Дилетант сотрет ноги, или быстро выдохнется, или простудится, или еще что-то в этом роде. Одно из главных достоинств хорошего солдата – умение долго шагать, выдерживая темп и сохраняя боеспособность. Разумеется, капитан нас не гнал, спешить было некуда – во всяком случае, заказчик не торопил… Тем не менее, несколько наших из числа новичков уже в первый день стерли ноги так, что это можно было смело считать боевым ранением. Здесь я обнаружил еще одну странность – в каждом отряде, насколько я знаю, есть лекарь или, по крайней мере, человек, смыслящий в перевязках, целебных мазях и настоях и прочем в таком духе. Никто из ветеранов отряда не назвался лекарем, не предложил помощь пострадавшим и капитан не проявил по этому поводу ни малейшего беспокойства. Когда мы остановились на ночевку, охромевшие солдаты оказались предоставлены сами себе.
По собственному почину я взялся помочь, применив кое-какие заклинания из своего небогатого арсенала. В основном моя магия не имела отношения к лечению – это были чары, снимающие боль. Затем еще двое наших (опять же из числа новобранцев!) тоже взялись помогать страдальцам. У одного нашлись чистые тряпки для перевязки, у другого – какие-то травки, которые он велел прикладывать к ранам. Кто-то сходил за водой, чтобы промыть больные места… То ли травки, то ли моя магия помогли беднягам, а может и то и другое вместе – но, во всяком случае, совместные усилия несколько сблизили нас. А ветераны продолжали держаться особняком. Они выглядели не враждебно, нет – просто безучастно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– Дерьмо, а не солдаты! – громко объявил Бибнон, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Ничего, научатся, – примирительно буркнул капитан, а затем тише добавил – те, кому повезет…
“Очень многообещающее начало службы”, – подумал я, – “новичков такой подход наверняка приободрит”. Я искоса поглядел на новобранцев, те с кислым видом расположились в тени, не смешиваясь со старослужащими. Меня все это удивило. Куда я попал? Никому и в голову не приходило сделать хоть что-то, чтобы добиться в отряде единства, сплоченности. Я уж не говорю о таких высоких понятиях, как солдатское братство и чувство семьи, о котором заботился мой прежний капитан… И этот девиз – “не думать, а то помрешь в первом же бою…” – тоже звучал, мягко говоря, странно… Куда я, Гангмар возьми, попал?
И потом, что со мной, мой статус оставался слишком неопределенным. На всякий случай я обратился к Бибнону – вполголоса, чтобы не слышали другие:
– Ну а что насчет меня, мастер? Все новички тренируются, а я вроде как ни при чем… Может, скажете, что я должен делать… Что-то подучить… Может, какое-то новое заклинание?..
– Не беспокойся, солдат, – важно ответил Бибнон, – ты же слышал, что сказал Лонки? Ты будешь при мне. Не бойся, мой мешок не такой тяжелый, как я, х-хе… х-хе-хе… А новое заклинание… Ты знаешь, что-нибудь против насморка и простуды? Подучи! И еще я, так и быть, поделюсь с тобой чудным заклинанием от болотной лихорадки.
– Это здорово, спасибо, мастер, – забормотал я, жест Бибнона был широк, очень редко случается, чтобы маги вот так задаром отдавали свои заклинания, даже самые простые, – но я думал… Что-то из боевой магии…
– Те заклинания, о которых я говорю – это и будет самая что ни есть боевая магия в нынешнем походе, – захихикал толстяк, – вот увидишь, самые большие потери наш отряд понесет от простуды и болотной лихорадки…
Потом он помрачнел и добавил:
– Ты же не бывал в Болотном Крае… А я отслужил там три сезона… Ничего, скоро поймешь… что такое… Болотный Край…
Что ж, забегая вперед скажу – я понял даже больше. Гораздо больше…
* * *
Едва я отошел на несколько десятков шагов от дома, как кто-то окликнул меня из подворотни. Я остановился и глянул в полумрак – Конь. Понятно, он ждал меня возле хибары, но так, чтобы его не приметили стражники, которых поставил Лысый. Конь слишком скромен, когда дело касается городской стражи – я знаю. Но даже охрана у входа не помешала ему дождаться меня здесь, в сторонке. Похоже, что сегодня вся Ливда озабочена лишь одним – помешать мне извлечь выгоду из тайны Черного Всадника. Тем не менее, пройти, не ответив, я не мог.
Я подошел к углу, за которым прятался громила и, демонстративно оглянувшись на стражников, притворился, что поправляю свой пояс. Мы с Конем друг друга не видели, но я слышал его сопение. Терять время мне не хотелось, так что я решил сделать вид, что тоже опасаюсь солдат.
– Хромо-ой… – снова тихонько позвал Конь.
– Я здесь, – вполголоса отозвался я, – говори быстро и я сваливаю.
– Хромой, я только сказать хотел… Спасибо тебе… За Неспящего… Теперь, когда он сдох, я буду спать спокойнее. Я твой должник, Хромой…
Когда человек такого пошиба, как Конь, говорит “я твой должник” – это означает очень много. Помимо того, что я формально имел право на его благодарность за охранный талисман, он сам явился сказать мне это вслух… Должно быть, магия Неспящего напугала его еще сильнее, чем я вообще мог вообразить. Странно, мне иногда начинает казаться, что я не способен на сильные чувства – что я не могу любить, ненавидеть, желать… даже не могу бояться так, как вот этот, к примеру, верзила. Кто бы ни оказал мне какую-нибудь сколь угодно большую услугу – я бы сам никогда не явился бы к нему, чтобы собственным словом наложить на себя настолько огромные обязательства… Я уже не могу вспомнить, всегда ли я был таким равнодушным или стал таким после того, что стряслось со мной там – в Болотном Крае… Я словно оставил часть своей души в тамошних трясинах…
– Ладно, Конь, сочтемся. Только я ведь не убил его, он жив.
– Как?! – Конь почти выкрикнул это вслух, его страхи ожили с новой силой. – Как?! Его же уволокли дохлого, как пень… И крови натекло – чуть ли не по колено…
– Да не волнуйся. Неспящий, может, теперь и сам окочурится. А нет – так он все равно под присмотром у тюремщиков. Я думаю, вы теперь никогда с ним не встретитесь. Можешь спать спокойно.
– Нет, Хромой, я теперь спокойно спать не смогу, пока не узнаю, что старого хрыча больше нет на свете… – потом его голос несколько окреп, – но я тебе все равно благодарен, так и знай! Если что случится у тебя, если что будет нужно – только скажи…
– Ладно, Конь, поглядим, – буркнул я, – я учту. Но сейчас мне пора бежать. Дела…
Я не знаю, что положено отвечать в таких случаях. А еще я знаю, что благодарность – не самое сильное чувство. Если Коню придется выбирать между благодарностью по отношению ко мне и словом Обуха – он не будет колебаться долго. Я уверен.
– …Да и я побегу, – донеслось из-за угла, – я ведь только тебя повидать отлучился. А так я Делу стерегу… Ну, бывай… Удачи…
– И тебе…
Когда я добрался в “Удачу шкипера Гройста”, там уже было очень людно. Наступил обеденный час и в заведение набилась толпа писарей, счетоводов и прочих служащих нашего Совета – тех, что победнее и не могут позволить себе столоваться в дорогой “Свече Денареллы”. Бездельники и дармоеды. Я высмотрел моего Эрствина. Теперь он сидел не возле окна, а забился в угол, стараясь не привлекать к себе внимания прихлебал из Большого дома, которые, конечно, знали его в лицо. Вот уж напрасно. Сын Леверкойского барона имеет полное право посещать ближайший к зданию Совета кабак и в этом нет ничего предосудительного или необычного. Более того, сын Леверкойского барона имеет полное право назначать там свидания темным личностям вроде меня – и в этом тоже нет ничего этакого… По дороге я завернул к стойке и заказал хозяину обед. Я не боялся лишний раз засветиться здесь и более того – посетитель, который ничего не заказывает, как раз и вызывает подозрение. Ну и мне пора было подкрепиться – кто знает, когда я смогу в следующий раз спокойно поесть…
– Принес? – спросил я Эрствина.
Тот кивнул с совершенно убитым видом.
– Послушай, друг мой, ты все делаешь правильно. Нечего сидеть здесь, среди этих молодцов из Большого дома с таким видом, словно ты только что осквернил святыни. У тебя словно на лбу написано: “Я совершаю страшное преступление”.
Я подлил в стакан Эрствина вина:
– Давай-ка, улыбнись. Пусть все видят, что совесть у тебя чиста! За удачу!
Эрствин ответил мне вымученной улыбкой и старательно отсалютовал стаканом. Выглядел он до того жалко, что мне даже захотелось его ободрить.
– Ну же, Эрствин, выше голову! Все идет по плану!
Глава 29
Магия требует сосредоточенности и спокойствия, а в шумном кабаке, полном жрущих болтливых писарей я не мог сконцентрироваться. К тому же кто-то из них мог углядеть в моих в руках родовой талисман Леверкоев, что ни говори, вещица была довольно-таки приметная. Слишком приметная, чтобы доставать ее в людном месте. У меня, признаться, промелькнул даже соблазн… Такая дорогая вещь… Но это было просто машинально, я легко подавил недостойный порыв присвоить дорогой амулет и предложил Эрствину уединиться где-нибудь в более спокойном месте. Мы вышли из “Удачи шкипера Гройста” и зашагали по улице, озираясь в поисках уютного закутка, где смогли бы спокойно обделать свои дела. Времени терять не хотелось, да и слишком уж удаляться от Большого дома нам было не с руки – поэтому я не надумал ничего лучшего, как привести моего приятеля в тот самый переулок, где я вчера дожидался полуночи. Кстати, проповедников слышно не было. Посеяв в обывателях страх и недобрые ожидания, армия болтунов исчезла в обеденный час так же организованно, как и появилась сегодня на рассвете…
Переулок у тайного выхода из дома Совета был пуст и безлюден. От разогретых солнцем пыльных камней поднималось легкое марево, откуда-то издали доносились еле слышные звуки жизни большого города… Здесь было очень спокойно – самое подходящее местечко для моего занятия. Я еще раз огляделся – по привычке. Затем сел в тени под стеной лицом к Большому дому и спиной к окнам соседних домов, откуда кто-то мог случайно нас заметить. Из узких бойниц левого крыла дома Совета нас вряд ли можно хорошо рассмотреть и уж во всяком случае – оттуда не видно, что у меня в руках… К тому же любопытный Эрствин пристроился передо мной, загородив от всего Мира и приготовился наблюдать за колдовскими трансформациями.
Боюсь, я разочаровал парнишку, все заклинания у меня были заготовлены заранее и работа над родовым баронским талисманом оставалась совершенно механическая. Я обследовал медальон и изучил привязанные к камням заклинания. Как это частенько бывает с такими дорогими и старинными вещицами, среди ерундовой волшбы нашлось и кое-что примечательное – очень занятные чары, связанные с использованием оружия в схватке, во всяком случае, я так предположил. Разумеется, серьезные вещи я трогать не стал, зато одним камешком, на мой взгляд, можно было пожертвовать совершенно безболезненно. Я достал ножик и очень медленно, с большой осторожностью, высвободил из креплений на тыльной стороне медальона маленький самоцвет – тусклый, почти не ограненный.
Предупреждая расспросы бдительного Эрствина, я пояснил:
– Чары против простуды. Надеюсь, ночь будет теплой и твой отец не простудится без охранных чар.
– Хромой, ты уверен?..
– Не беспокойся, – я постарался придать голосу уверенность и спокойствие, – когда все закончится, мы вернем камешек на место. Пожалуй, пусть он побудет пока у тебя. Так он будет сохранней.
Я вручил камень Эрствину и тот спрятал его в кошель на поясе. Мальчик вспомнил, что у него до сих пор остается моя трубочка с “дыханием Гергуля Старого” и полез за ней в карман. Я остановил его, пояснив, что сонные чары могут ему понадобиться, когда он будет возвращать амулет на шею барону. Потом я выбрал из своих магических приспособлений нужный кусочек янтаря и вставил его в медальон на место извлеченного самоцвета с охранной магией. Загнув крепление, я пошевелил камешек в гнезде, чтобы проверить, что держится он крепко. Убедившись в надежности крепления, я надел баронскую цацку на себя, а Эрствину вручил кулон с другим осколком янтаря, велев сунуть камень себе в ухо. Эрствин, пожав плечами, исполнил мое распоряжение, а я отошел вдоль переулка шагов на десять.
Я обернулся и помахал рукой моему приятелю. Мальчик неуверенно махнул мне левой рукой в ответ, правой он придерживал “принимающий” камень. Эх, молодость… Я глубоко вздохнул и заметил, как брови Эрствина шевельнулись – он услышал даже мой вздох. Что ж, заклинание довольно редкое, удивление парнишки можно понять. Затем я отвернулся и произнес очень тихо, но отчетливо: “Эрствин, верь мне, у нас все получится. А твою тайну никто никогда не узнает”. Когда я обернулся и поглядел на моего приятеля, на его бледним лице появилась улыбка. Работа заклинания привела его в восторг и вселила надежду на успех, а ведь всего минуту назад он был полон уныния и скептически относился к моим уверениям в правильности наших действий. Я не первый раз вижу, как перепуганные люди успокаиваются и исполняются веры в победе, видя воочию, какие чары будут на их стороне. Я не знаю, можно ли считать это побочным действием магии. Вряд ли, скорее люди (я имею в виду – лишенные Дара люди) просто сами убеждают себя в том, что при поддержке тайных сил они непобедимы. Когда они видят на своей стороне то, что для них загадочно и недоступно – они обретают иллюзию собственного роста, иллюзию собственного приобщения к высшей власти над природой Мира… Да, стоит быть магом уже ради того, чтобы видеть все в истинном свете и не строить подобных иллюзий. На самом деле этот самообман опасен, Эрствин, очарованный моей ерундовой волшбой, просто забыл о том, с какими могущественными и опасными силами нам предстоит иметь дело этой ночью – словно ребенок, отдающий настоящую ценность в обмен на пестрые побрякушки. Но, тем не менее, мои чары действовали и они должны были нам немного помочь…
Иногда я думаю, что маги могли бы просто быть ловкими фокусниками – людям так нравится внешняя, мишурная сторона волшбы… Именно за нее платят куда больше, чем за истинные чудеса. Самое главное – оно всегда действует тайно, исподволь… Именно поэтому официально практикующие колдуны носят странные пестрые наряды, и множество ненужных странных побрякушек – чтобы клиент сразу видел, с кем имеет дело… Это все мишура. Лично я предпочитаю не афишировать своих способностей и выглядеть гораздо проще…
* * *
С рассветом следующего дня мы выступили в поход. Вчерашнее начало службы, которое лично мне показалось… ну, мягко говоря, странным, тем не менее, не отпугнуло ни одного из числа новичков. Явились все. Сержант Вздох наскоро пересчитал нас, доложил капитану, тот хмуро буркнул: “Идем!” – и мы пошли… Кроме нас на пустыре позади “Очень старого солдата” собирались еще два отряда – Ренприст жил своей обычной жизнью.
Неуклюжей колонной, над которой не в лад раскачивались наконечники копий, мы подошли к городским воротам. Согласно обычаю, каждый приготовил медный грош – плату за проход в ворота. По традиции солдат платит грош до того, как получит аванс за новую службу, платит из прежних сбережений. С этими монетами многие связывают странные нелепые предзнаменования – ну, как тот первый сраженный мной противник, что постоянно носил с собой медный грош в мешочке на шее. Бедняга отложил его, чтобы расплатиться на входе в город при возвращении – думал, что это сбережет его в бою… А похоронили парня за городской стеной Верделя… Так что я не заключаю сам с собой пари и грош бросил в кружку привратника не задумываясь, как если бы расплачивался за обычную покупку на рынке…
Кстати, нести мне ничего не пришлось, колдун погрузил свои специфические пожитки в фургон. Поскольку нам предстояло весь путь проделать посуху, Лонкоп взял в дорогу фургон, запряженный парой кляч – таких же унылых, как он сам и его сержант. Часа через полтора мы остановились на первый привал. Теперь, когда обычай был соблюден и в воротах солдаты расплатились собственной медью, капитан выдал каждому небольшой аванс. Чисто символическую сумму – просто знак того, что служба началась. Аванс – еще одна формальность, едва раздав деньги, капитан отдал приказ двигаться дальше…
Я давно заметил одну штуку. Первая проверка в вольном отряде для новичка – это длинный пеший переход. Дилетант сотрет ноги, или быстро выдохнется, или простудится, или еще что-то в этом роде. Одно из главных достоинств хорошего солдата – умение долго шагать, выдерживая темп и сохраняя боеспособность. Разумеется, капитан нас не гнал, спешить было некуда – во всяком случае, заказчик не торопил… Тем не менее, несколько наших из числа новичков уже в первый день стерли ноги так, что это можно было смело считать боевым ранением. Здесь я обнаружил еще одну странность – в каждом отряде, насколько я знаю, есть лекарь или, по крайней мере, человек, смыслящий в перевязках, целебных мазях и настоях и прочем в таком духе. Никто из ветеранов отряда не назвался лекарем, не предложил помощь пострадавшим и капитан не проявил по этому поводу ни малейшего беспокойства. Когда мы остановились на ночевку, охромевшие солдаты оказались предоставлены сами себе.
По собственному почину я взялся помочь, применив кое-какие заклинания из своего небогатого арсенала. В основном моя магия не имела отношения к лечению – это были чары, снимающие боль. Затем еще двое наших (опять же из числа новобранцев!) тоже взялись помогать страдальцам. У одного нашлись чистые тряпки для перевязки, у другого – какие-то травки, которые он велел прикладывать к ранам. Кто-то сходил за водой, чтобы промыть больные места… То ли травки, то ли моя магия помогли беднягам, а может и то и другое вместе – но, во всяком случае, совместные усилия несколько сблизили нас. А ветераны продолжали держаться особняком. Они выглядели не враждебно, нет – просто безучастно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37