– Ничего, на этот раз все обойдется. Вот сердце мне так говорит, что все обойдется… – Вытерла о подол ладони, перекрестилась и пошла на общую кухню пить чай да предугадывать грядущие события с помощью колоды атласных карт.
Иван, уже не слышал причитаний, он спал, а может, бредил, но и в этом неведомом мире явственно видел себя пятилетним мальчиком в длинной белой рубахе до пят. Узкая лодка почти невесома. Она не плывет, а скользит сама собой по черной глади ночного озера. В водах отражалась луна, звезды, горы и редкий, покореженный ветрами, чахлый высыхающий лес. «Ух, ух, ух ты!» – звуки носились над головой и тихо растворялись в плеске невидимых рыб.
Где это я? Иван огляделся. Вокруг ни души, только шорохи оживших ночных гор. Надо выбираться, грести к берегу, да только чем? Он опустил руки вниз, в воду, но она была тяжелой, непослушной, липкой и красной…
Ночь чертила на неподвижной воде лунные знаки, значение которых Иван никак знать не мог, но которые странным образом были ему понятны. Знаки складывались в смыслы, смыслы рождали историю, а история становилась мифом.
Луна перекинула невесомый мост от звезд к лодке, мост, свитый из тонких и неверных лучей умершего на закате солнца, продолжавшего жить благодаря смерти. И где-то вдалеке, у самого утопающего во тьме горизонта, показался сиротливо удаляющийся силуэт отца, сгорбленный, словно придавленный непосильной тяжестью звездных лучей.
– Папа! Постой, не уходи! – закричал Иван и, поднявшись в полный рост, решительно шагнул по воздушной дороге навстречу истаивающему в непроглядной черноте призрачному образу.
Но как только нога покинула спасительную лодку, Иван стал тонуть, захлебываясь в соленой и липкой влаге…
– Ванечка, что с тобой?! – мать трясла что было сил побледневшего, всхлипывающего сына, пытаясь вывести его из тяжелого сна.
На крик сбежались соседи по коммуналке, любопытствующим кольцом обступив перепуганную мать. Женщины качали головами и охали, при этом стараясь держаться отстраненно.
– А ну-ка, бабье, разойдись! Разойдись, кому говорят! А ты, Лизавета, не причитай! Пойди-ка лучше окно открой. Ему сейчас воздух свежий нужен. – Седой высокий старик растолкал столпившихся женщин и стал с силой растирать виски спящего. – Вот так, хорошо, молодчина! – сказал удовлетворенно, когда Иван, застонав, открыл глаза.
Встретив вопросительный взгляд матери Ивана, старик спокойно объяснил:
– Ничего страшного, просто обморок. В таком возрасте с юношами подобное происходит довольно часто. Не притерся паренек к новому месту, а здесь, в Немирове, повышенная энергомагнитная активность – из-за подземных пустот и разломов в коре. Наверно, перетренировался, а тут еще весна, да витаминный голод в придачу…
Тетя Нюра, внимательно наблюдавшая за действиями седого, ехидно спросила:
– А сам ты кто таков будешь? Пришел с пустой корой, а дом на уши поставил, будто участковый! Не много ли на себя берешь?
Старик усмехнулся и, потерев кончик носа, лукаво посмотрел на тетю Нюру:
– Я ваш новый сосед. Зовут меня Сергей Олегович Снегов, будем знакомы.
– Ничего не скажешь, знакомы. Явился, не запылился – и сразу в знакомые навяливается. Надо еще разобраться, какой ты сосед. – Тетя Нюра искала поддержку у окружающих, но все оставались безучастными к ее попыткам «поставить на место» нового жильца. – Скажи-ка, соседушка, а где твой багаж? Или ты так, бомжиком в пустые стены въехал?
– Багаж будет завтра, – невозмутимо ответил Сергей Олегович. – Я только сегодня квартиру продал, а комнату приобрел. Не успел упаковаться.
– Ах, – всплеснула руками тетя Нюра, – принесла нелегкая алкаша! Жили как люди, теперь намаемся. Ну, что молчите! – она грозным взглядом обвела присутствующих женщин. – Ведь переворует все, обчистит нас до обоев, а еще дружков водить станет. А у такого дружки – уж наверняка все до единого пьяницы и воры! Добро растащат, самих порежут…
Сергей Олегович не удержался от густого раскатистого смеха:
– Ну, ничего от тебя, соседушка, не скрыть! Придется тебе цепочку на дверь подвешивать и сахар в комнату прятать, иначе позабудешь про свою «дольче виту»!
– Я то далеко, далеко вижу, не сомневайся! А если знаешь по иностранному пару слов, так это еще не гарантия, что ты у меня воровать сахар не станешь!
Тетя Нюра оглядела собравшихся, но, не найдя понимания у соседок, заворчала и ушла к себе в комнату – погадать. Неспроста трижды за утро плохо легли карты. Ух, неспроста! И сдается ей, что пустые хлопоты закончатся чьей-то преждевременной смертью…
– Может, чайку попьем, познакомимся поближе? – Елизавета Андреевна сидела возле пришедшего в себя, но не понимающего причины перепалки Ивана. – Я вот и печенье овсяное принесла. Свежее, ванильное, с изюмом…
– Чаек дело хорошее, особенно когда со свежим печеньем! – кивнул Сергей Олегович. – Только сначала ты бы, хозяйка, окошко закрыла. А то паренька застудишь. Смотри, какая за окнами поднялась канитель!
Пурга, разыгравшаяся с обеда, не думала прекращаться. Ветер усиливался, крепчал, по-зимнему скользил по крышам домов белыми лавинами, выл в растрескавшихся оконных ранах сквозняками, неистово лупил по стеклам ломкими ледяными пальцами.
Елизавета Андреевна подошла к окну и задернула занавески.
– Вот так, будто и не метет за окном, а просто весна задерживается! – она неловко улыбнулась. – Еще вчера все таяло, а сегодня посмотрите, кругом снег… То-то Ванюше нездоровится… Но ничего страшного, правда?
Сергей Олегович посмотрел на Елизавету Андреевну, затем на Ивана и утвердительно кивнул:
– Будем надеяться, что обойдется.


* * *

Чай был горячим, крепким и необыкновенно вкусным, да и разлит в подобающие изящные фарфоровые чашки, по-видимому, работы старых китайских мастеров.
– Отменный у вас чай, – сказал Сергей Олегович. – Признаюсь, никогда не приходилось пробовать такой роскоши. Можно ли поинтересоваться названием?
– «Волшебный цветок». Элитный сорт чая, который, завариваясь дважды, дает настой разного вкуса и цвета…
Елизавета Андреевна открыла с заварника крышку – в горячем ароматном настое плавал распустившийся коричнево-зеленый бутон.
– Муж очень любил чай, коллекционировал сорта разные. В прошлом году даже специально в Китай ездил. Там чаепитие считается настоящим искусством, со своими правилами, традицией и утонченной философией. – Она смахнула набежавшую слезу. – Теперь нет моего Никиты, а его цветы все еще расцветают…
– Смотрите, смотрите, – Иван раздернул на окнах старые, оставшиеся от прежних хозяев цветастые занавески. – Пурга прошла, и даже прояснилось!
Небо стало высоким и по-весеннему прозрачным. На легких воздушных облачках играли лучи вечернего солнца.
– Я всегда хотел узнать, да только спросить некого, почему у города такое странное название – Немиров? – немного смущаясь, спросил Иван.
– История. Везде и во всем виновата история, – Сергей Олегович с удовольствием сделал большой глоток ароматного чая.
– Почему же история? – переспросила Елизавета Андреевна. – Название как название, ничего особенного…
– А вы знаете, как прежде назывался город? До революции? – спросил Снегов.
Елизавета Андреевна пожала плечами:
– Мы не местные, здесь оказались случайно. Откуда ж нам знать?
Сергей Олегович кивнул, а про себя подумал: «Уж не волею ли судьбы?» Впрочем, делиться своими мыслями не стал, просто продолжил рассказ:
– Плохо, что не удосужились. В любом имени заключена и загадка, и ключ к разгадке. Вот раньше город назывался Богоявленск. И был знаменит, между прочим, своими иконописными мастерскими, в стенах которых, к слову, ныне расположен мясокомбинат.
– Все это странно, – Елизавета Андреевна нервно подернула плечами. – Даже как-то неправдоподобно странно.
– История, всему виной только она. Город переименовали сразу после гражданской. А причиной, почему ему выбрали такое странное, на ваш взгляд, имя, было следующее событие. В 1918 году в этих краях свирепствовала страшная эпидемия, люди умирали, как мухи. Все говорили – тиф, но это был не тиф.
– Тогда что же? – Иван с нетерпением посмотрел на Снегова.
– В те годы здесь и фельдшер был большой редкостью, не то что врач, – Сергей Олегович допил чай и поставил чашку на стол, – поэтому подлинные причины вспыхнувшей эпидемии так никто и не узнал. Но вот есть один очень интересный факт… Один из монахов местной братии перед началом мора видел мчавшегося по небу белого всадника. Инок так испугался видения, что его разбил паралич, и он с трудом смог рассказать о происшедшем. Умирая, все твердил строки Апокалипсиса: «И вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть; и ад следовал за ним, и дана ему власть над четвертою частью земли – умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными…»
– Но как повлияло его видение на переименование города? – спросила Елизавета Андреевна. – Неужели большевики решили таким образом высмеять религиозные предрассудки?
– Не само видение, а события, рожденные эпидемией, дали новое имя городу, – игнорируя сарказм собеседницы, пояснил Сергей Олегович. – Когда умерших стало так много, что их не успевали хоронить, в Богоявленске встретились парламентеры от белых и красных, чтобы договориться о перемирии. Встретились на мельнице, на нейтральной земле. Неизвестно, чем бы завершились их переговоры, только ночью на них напала банда Васьки Змея.
– А кем был этот Змей? Наверняка дореволюционным беглым каторжником? – спросил Иван и процитировал строфу известной каторжанской песни:

Глухой, неведомой тайгою,
Сибирской дальней стороной,
Бежал бедняга с Сахалина
Змеиной узкою тропой…

– Похвально, молодой человек, весьма похвально… Откуда такие знания? Теперь революционного творчества в школе не преподают.
– Когда жили в Перми, то ходил в литературный кружок при университете. Так, ради интереса…
– Ванечка очень талантливый, обязательно станет писателем или журналистом! Вот только окончит школу, сразу на журфак поступит! – Елизавета Андреевна нервно поправила чашки на столе. – Может, еще чайку?
– Не откажусь. Тем более, что наш краеведческий экскурс еще не окончен, – Снегов, не дожидаясь, пока хозяйка вскипятит воду, налил себе до краев в чашку одной заварки. – Той ночью резня была страшная, полегли все, среди убитых не найден был только сам Васька Змей. Да и кто он был на самом деле, доподлинно не известно. Одни говорили, что он из заезжих нигилистов-декадентов. Другие утверждали, что под Змеем надо подразумевать местного староверского купца Горлова, ненавидящего новую Совдепию и недовольного прежней царской властью. Третьи доказывали, что под демонической личиной скрывался жандармский капитан Бусовиков, охотившийся за вывозимой белочехами царской казной, а сюда прибывший для разграбления церковных богатств…
– Странно, чтобы жандарм грабил монахов… – Иван покачал головой, – наверно, эта версия самая фантастичная! Впрочем, может, пропагандистская.
– Как знать, как знать… – загадочно улыбнулся Снегов. – Когда на дворе гражданская война, предательство и грабеж – дело естественное и обыденное. А уж измена присяге – и тому подавно. Так, 15 января 1920 года командующий чешского корпуса Гайда, ради возможности вывезти из России «золотой эшелон», предал большевикам на верную смерть Колчака. Вот тебе и белые братья-славяне. Кстати, и личная охрана адмирала променяла офицерскую честь на заветные сребреники и возможность свободно уйти за кордон. Вот тебе и хваленые «ваши благородия»!
– Действительно, низко… Оказывается, и раньше люди поступали совсем как у нас в Перестройку… – Елизавета Андреевна поставила на стол вскипевший чайник. – А что случилось с женой Колчака? У него была любимая женщина?
– Его Анна Тимирева, провела больше тридцати лет в ГУЛАГе. Потом жила одиноко, тихо ушла из жизни в 1975 году. У нее были возможности покинуть СССР, но она не захотела уехать из России, где покоится прах любимого. Да и простить белоэмигрантов не могла. Так, непреклонной, и встретила смерть в коммуналке…
– Рассказываете, словно все видели сами, аж мурашки по коже, – удивленно сказала Елизавета Андреевна. – Откуда вы узнали про все это?
– До выхода на пенсию я работал учителем истории в школе. Целых тридцать пять лет. Так что времени оказалось вполне достаточно, чтобы изучить историю об этом непримиримом городе. Кстати, интересная деталь: нынешний парк культуры разбит как раз на месте старой мельницы. Я всегда вспоминаю об этом, когда, прогуливаясь, вижу «колесо обозрения».
– А Васька Змей? Что случилось с ним после войны? – возбужденно спросил Иван. – Неужели он нигде не оставил своих следов?
– Через неделю после бойни город взяли красные. Эпидемии уже не было, а про переговоры никто вспоминать не хотел. Тогда сочинили легенду о том, что целая армия колчаковцев окружила членов местного ревкома, предлагая им жизнь в обмен на мир. Но красные отклонили мир, выбрав «последний и решительный бой». И все как один погибли за Третий Интернационал. Прибывшие из Москвы комиссары тела героев куда-то с почестями увезли. Всех остальных закопали здесь же, а мельницу сожгли, чтобы местные помалкивали. И городу дали памятное название в духе тех лет, намекая, что мировой революции нужен не мир, а нечто совсем иное, – Сергей Олегович налил себе очередную кружку чая. – Что сталось после гражданской войны с мифическим Васькой Змеем, вообще не известно. Словно сбросил кожу да и растворился среди людей. Может, парторгом стал. Или директором школы. Если за границу не ушел. Кто знает?.. Только после окончания гражданской войны здесь с каким-то особым рвением уничтожались следы «опиума для народа». Даже монастырь – и тот в мясокомбинат превратили, каменные кресты на могилах поразбивали.
– Теперь понятно, теперь мне все понятно! – Иван взял мать за руку и пристально посмотрел ей в глаза. – Мама, я сразу почувствовал, что здесь что-то не так. И природа, и люди. Даже в школе на каждом шагу творится сущая чертовщина!
Елизавета Андреевна недовольно посмотрела на сына и, обращаясь к Снегову, твердо сказала:
– Сергей Олегович, я благодарю вас за помощь, но прошу вас больше к подобным темам не возвращаться.
– Почему? – искренне удивился Снегов. – Это просто история…
– У Вани и так сложности в школе. Ему здесь жить, и не стоит растравлять его воображение давнишними выдумками. Было или не было, к чему ворошить прошлое? Нам надо жить настоящим, сегодняшним днем, а не вникать в мистификации прошлого.
– Мама, ну как ты не понимаешь! – лицо Ивана вспыхнуло. Он с надеждой посмотрел на Снегова и спросил. – Вы расскажете, почему в нашей школе на всех стенах висят колдовские маски? Вы же в ней проработали много лет!
– Довольно! Хватит! – Елизавета Андреевна резко встала. – Сергей Олегович, у Вани и без этих глупых россказней был приступ. Ему надо отдыхать. Не могли бы вы пройти к себе в комнату?!
Снегов поднялся и, слегка поклонившись, пошел к выходу.
– Постойте, куда вы? – закричал Иван. – А как же история школы? Я должен, должен понять, что в ней происходит!
– После, Ваня. Обо всем поговорим после твоего выздоровления.
– Вы обещаете? Мне очень важно знать!
– Обещаю, – сказал Сергей Олегович, уже закрывая за собой дверь.
В комнате воцарилась тишина. Елизавета Андреевна рассеянно рассматривала рисунок на скатерти.
– Ты меня осуждаешь? – наконец спросила.
– Нет, мама, что ты, – Иван задумчиво крутил в руках ложку, повторяя: «Мечом и голодом, и мором и зверями…» Потом спросил: – Скажи, мама, а ведь наш сосед, правда, хороший человек? Он – другой, не такой, как все… У него даже первые буквы имени звучат как «СОС»!
Елизавета Андреевна улыбнулась:
– Конечно, хороший. Только странный, я бы сказала – чудной…

Глава 3
ПРОБУЖДЕНИЕ ЗМЕЙ

Мы ошибаемся, когда говорим, что ничего в жизни не бывает окончательно. Вот и сейчас весна наступила действительно навсегда. По крайней мере, в этом году… Иван любовался причудливой игрой солнца в больших и маленьких лужах, еще вчера пришедших на землю снегом с небес.
Рассказ Сергея Олеговича о делах давно минувших города Богоявленска-Немирова, а особенно про таинственного Ваську-Змея, не выходил из головы. Едва дождавшись, когда мать уйдет на работу, он спешно оделся и вышел на улицу.
Его ранний уход из дома не остался незамеченным. Лишь только за Иваном закрылась дверь, в коридоре тут же появилась коренастая фигура тети Нюры в засаленном халате и пластмассовых бигуди. Прислушиваясь к собственным шагам, она крадучись прошла по коридору мимо всех дверей и, убедившись, что все соседи или ушли на работу или еще спят, подошла к комнате Храмовых. Еще раз воровато осмотревшись, вытащила из кармана связку ключей и стала подбирать нужный к замку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25