Ребята забрали машину и выехали на объект, а я на метро поехал к Кире. При выходе на улицу одел бейсболку, дабы не притягивать взгляды к своему бритому черепу, решив, что это вполне изменит мою внешность. Дворами неспешно пошел к спортклубу. Метров за сто на другой стороне улицы оказался супермаркет. Я прошел за первые стеклянные двери и стал ждать. Ждал я долго. Через час не выдержала охрана супермаркета. Подошли и спросили, что я здесь делаю. Ответил, что их это не касается. Если я им не нравлюсь, могут вызвать милицию. Отстали. Все это время я старался подавить внутри любые движения, я должен был стать максимально чувствительным. Видно было не очень хорошо. Просматривались только ворота на территорию спортклуба, вход же в само здание, которое было немного в глубине, скрывал ажурный забор.
Вышла Кира… Одна. И направилась в моем направлении, по противоположной стороне улицы. Но… Вот ее догнал мужчина, забрал у нее рюкзак, и они медленно пошли дальше. Мое сердце, кажется, вспомнило все допинги, которые я принял за время занятия спортом. Бум, бум, бум, я и не думал, что могу так волноваться. С территории спортклуба тихо выехала большая, черная «Ауди» и поползла черепашьим шагом вслед Кире. Я выключил внутренний диалог и смотрел на Давида, не отрываясь. Он и Кира премило разговаривали, прошли мимо магазина, в котором я скрывался, и исчезли за поворотом. Давид был в черных джинсах, черных кроссовках и черной футболке. «Черный человек, черный, черный». Одежда подчеркивала спортивные пропорции тела. Движения были уверенные, но несколько порывистые. Голова бритая, как у меня.
Я прошел за турникеты зала самообслуживания, чем привел в боевую готовность настороженно скучавших охранников. Выбрал маленькую бутылку питьевой воды, расплатился. Дворами вернулся к метро и поехал в офис. Я увозил с собой впечатление. Постепенно оно уляжется, и надеюсь, я смогу сделать выводы.
«Это не уйдет
Это и есть часть «ЭНОВО»
Я просил тебя рассказать о том, какая она с тобой
Ты проигнорировал
Ну, тогда я начну
ОНА бешенная и сумасшедшая
Любит сногсшибательный секс, немного агрессивный, с элементами насилия
В то же время романтичный
Любит смотреть в глаза и разговаривать во время секса
Любит целовать лицо и тело
ОНА громко кричит и даже плачет
Безумно эмоциональна
Любит, чтобы долго
Никогда не устает
Правда, когда ЕЕ охватывают настоящие чувства, тормозит, и ждет инициативы от партнера
В отношениях очень требовательна к партнеру, эгоистична, неуравновешенна, иногда жестока
Любит мужчин с лоском, но слега небрежных
Чтобы рубашка (непременно хорошая) на выпуск с расстегнутыми манжетами
Джинсы потертые, но дорогие
Обувь спортивная, но не кроссовки
Мутный взгляд
Надменный рот
Волосы очень короткие (или вообще без волос) или длинные (по плечи и ниже)
Любит пить вино, сидя на полу, и целоваться
Любит пить коньяк, сидя на полу, и целоваться
Любит курить канабис, сидя на полу, и целоваться
Любит и чего потяжелее, там же и так же и далее в разгон
Теперь твоя очередь
В какую игру ОНА играет с тобой?
Только не уходи от ответа
Пожалуйста
И помни, что я все-таки жду твоего решения
Нужно определяться с дальнейшими действиями Тень
P.S. Я люблю тебя» «Тебя что-то смутило? Слишком откровенно? Но ведь я только тень
Помни это
Да и рассказала я ничтожно мало из того, что могла бы рассказать Я могу продолжить
Хотелось бы, конечно, чтобы унас был диалог
А так…
Я очень опечалилась твоим молчанием
Или безмолвием?
В любом случае, моя печаль выливается в отчаяние, а отчаяние переходит в ярость, направленную на НЕЕ
Я не могу на тебя сердиться, я люблю тебя
А вот ЕЕ кошмар начнется с завтрашнего утра
Или с послезавтрашнего, я еще не решила
Я тут за несколько дней значительно окрепла и набралась сил
И появились новые мысли
Я, к сожалению, не могу приступить к активным действиям, не дождавшись твоего решения
Но я могу насладиться ЕЕ кошмаром
Чтобы как-то развеять свою печаль и скрасить ожидание твоего ответа
Я подумаю, что еще тебе такого рассказать интересного, но не столь тебя смущающего
Longing for your answer
Тень».
Вот так! В прошлую встречу мы с Кирой решили, что она будет заниматься со мной английским. И вот уже реплика на английском. Дает мне понять, что он в курсе.
Я позвонил Кире.
– Доброго вечера, красавица. Давид английский знает?
– Да, знает, и очень хорошо. А что?
– И здесь он меня опередил. И английский он знает, и богатый, и в шахматы играет, и спички двигает, и мысли читает. Молодец. Вот если бы он при всем этом еще и с ума не сошел по тебе… Ну да ладно, вернемся в «здесь» и «сейчас». Ты сегодня вечером одна, или кто-то будет с тобой?
– Одна. Апрель еще не вернулся. Олег тоже не объявляется.
– Пожалуйста, Кирочка, сделай все, что я скажу. Прямо сейчас пойди и купи еще одну sim-карту. Со мной разговаривать – только с нового номера. Больше никому по нему не звонить. Все окна зашторить. Вечером свет не включать. На домашний телефон не отвечать, только на сотовый. Дверь никому не открывать, совсем никому, на вызовы по домофону не отзываться.
– А что случилось?
– Пока ничего не случилось, и если мы будем делать все правильно, надеюсь, не случится. Я тебе сейчас не могу всего рассказать, да, в общем, я всего и не знаю. И еще, самой ничего не предпринимать. Никого не трогать и не атаковать. Копить силу и нервную энергию. При первых подозрительных движениях в окружающей среде звонить мне. Приказ понятен?
– Так точно, командир.
Условия игры, предложенные Тенью в переписке, были мало приемлемы для меня. Описывать, какая Кира в сексе, не хотелось. Тут явно было что-то не то. Впрочем, уже стало совсем очевидно, мира не будет.
Внутри меня медленно, как бы выступая из мглы, приобретала формы информация, полученная в магазине около Кириного спортклуба. Я понимал, что это только ассоциация с тем, что есть на самом деле, притча, намекающая на действительность. Была она похожа на большое перистое облако. Цветом от белого до темно-фиолетового, с дырами, как в швейцарском сыре, и торчащими из него частями не связанных между собой памятников. Огромных, старых памятников. Вот выглядывает чья-то нога с отбитым большим пальцем, филигранно выточенная из светлого мрамора. Вот гранитный затылок лысеющего мужчины с треснувшей верхушкой уха. Ниже рука из неизвестного, красноватого с прожилками камня, застывшая в усилии дотянутся до чего-то внешнего. Облако содрогается от трения и ударов каменных глыб внутри. Я не совсем понимал, что означают образы, рожденные встречей, но очевидно, договориться со всеми многочисленными памятниками внутри Давида шансов нет. Внутри у него слишком большое количество несогласованных сил.
«Извини, Кирилл
Даже не могу представить, что я сказала такого, чтобы ты так изменил свое отношение ко мне
Я чувствую, чего ты хочешь
Даже и не думай ОНА упустила момент
Я сейчас достаточно сильна и наготове ЕЕ же сегодняшний день опустошил полностью
Знаешь, она борется самоотверженно
Снимаю шляпу
Я всегда говорила, что ОНА гениальна
Но ОНА очень непрактична
Ну да ладно
Это все уже не имеет значения
Ты принял не ту сторону
Чего ты хочешь?
Ты отказываешься от ЕЕ «ЭНОВО»?
Нет ничего более привлекательного, чем ЕЕ «ЭНОВО», может быть, только ОНА сама
Так чего же ты хочешь?
ЕЕ «ЭНОВО» – это сила, власть, богатство, если хочешь
Судя по всему, ты уже увяз в НЕЙ по самые уши
Поздравляю
Впрочем, по-другому и быть не могло
Но пойми, это не важно
Важно то, что когда ОНА тебя кинет, ты не сможешь от НЕЕ освободиться
ЕЕ образ будет преследовать тебя везде и всегда
И ты будешь медленно сходить с ума
Или быстро
Только ЕЕ смерть освободит нас
Я говорил тебе это уже много раз
Но ты почему-то не хочешь меня понять
Ты нравишься мне очень
Я досконально изучила твою жизнь, твою работу, пристрастия, привычки (которых ты стараешься не иметь, мне докладывали, что ты даже домой ездишь разными дорогами, однако это тоже, кстати, привычка, человек не может, к сожалению, без них обойтись, сам с ними борюсь)
Ты необычен и интересен
Из нас получилась бы неплохая пара Трио, если учесть, что ОНА будет жить в нас и связывать нас своей смертью и своим «ЭНОВО»
Знаешь, кого с древности именовали чудовищем?
Того, кто кажется одним, а представляет из себя совсем другое
Ты не можешь не видеть, насколько отличаются у НЕЕ форма и содержание
ОНА может вещать о запредельных, безумно сложных вещах, вместить которые тебе не хватит и трех жизней, может выходить из тела, при этом вести себя, как глупый капризный ребенок, ОНА может убить, даже не почувствовав это
Помнишь, я говорила тебе о ЕЕ убийствах
ОНА никогда не согласится, что это ЕЕ рук дело, поскольку нет прямых доказательств, к тому же люди умирают от болезней или несчастных случаев
Это чудовищно
Кто знает, что еще скрывается в этих глубинах?
Подумай
А мне предстоит великая ночь
Ответь мне
Тень».
Глава 7
Нить звенящая,
Нить, натянутая между.
Нить, соединяющая своей протяженностью,
Нить, разъединяющая своим натяжением,
Своим напряжением
И существованием «в».
Береги нить «между».
Порви нить в себе.
Что за нить между нами?
Взгляд из-за…
Или в…
Или в бок?
Обычно Кира спала голой. Даже зимой. Ну а летом – тем более. Она разбрасывала руки и ноги во все стороны, перекатываясь с одной стороны огромной кровати на другую и сбрасывая на пол подушки и одеяла. Одежда душила ее, сковывала и мешала уснуть. Однако после одного события Кире пришлось какое-то время спать в пижаме. А случилось вот что. Провалившись глубоко за полночь в крайне беспокойный сон, очнулась она на лестничной клетке в попытке открыть железную дверь, стоя босиком на холодном кафеле в чем мать родила, дрожа от холода и непонимания, как она там очутилась. Придя в сознание, она продолжала пытаться открыть тяжелую дверь, совершенно не представляя, зачем она это делает. Казалось, в голове одновременно взорвались и разлетелись, воткнувшись в растерянное сознание острыми тончайшими иголками миллионы чуждых мыслей, образов и желаний.
Вернувшись, дрожа от страха и холода, Кира хотела разу позвонить Кириллу, но, взяв себя в руки и досчитав до одиннадцати, решила не поддаваться охватившему ее порыву. «Пусть спит», – подумала она и… Одела пижаму.
Кира вошла на кухню, медленно выпила стакан воды, села за стол и отпустила себя. Мысленный поток вырвался из ее сознания неудержимым водоворотом. Все мысли, чувства, оценки, впечатления, желания и намерения покидали ее, вымываясь из самых далеких и труднодоступных уголков. Она выдохнула себя, вдохнув в себя пустоту, превратившись в невесомую, бесплотную, индифферентную и безликую субстанцию и… Подставила себя удару. Удар прошел – сильный, черный, вязкий, непонимающий, ищущий сопротивления, которого не было. Не в состоянии зацепиться ни за что, ни за какую затерявшуюся мысль или образ, он стремительным удивленным вихрем прошел сквозь, на мгновение повис, озираясь в поиске, и рассеялся в пространстве.
Несколько дней и ночей прошли спокойно. Но постепенно влияние стало проявляться с новой силой. Простые упражнения уже не помогали. Как-то ночью, не в силах справиться с собой, она вышла на улицу, где ее поджидал Давид. Спасло чудо. В момент, когда безвольная Кира выходила из подъезда, к дому подходил ее сосед по лестничной площадке, так что Кира попала прямо к нему в руки.
– Ты куда это в таком виде? – ловя ее за плечи, ошарашенно спросил он. – Босиком и в пижаме. Ты что это? Ну-ка, пошли домой. – Он развернул ее, толкая обратно в подъезд. – Случилось что-нибудь?
– Нет, все в порядке, – оглядываясь и всматриваясь в темноту, немного придя в себя, пролепетала Кира. – Подышать вышла…
– Пойдем-пойдем, утром подышишь. Тебе это… К врачу надо. Лунатизм – опасная штука, – сосед слабо улыбнулся, пытаясь, вероятно, взбодрить сосем растерявшуюся соседку.
Следующую ночь она не спала. Как только сон начинал окутывать ее своим мягким и тяжелым покрывалом, тело устремлялось к входной двери. Кира процесс контролировала, и утро встретила совершенно измотанной, но зато дома, за чашкой кофе. Впрочем, кофе она пила всю ночь.
Кирилл приехал часа в три пополудни и забрал Киру к себе. Он был расстроен и раздражен, похоже, не только из-за случившегося с Кирой, но и еще по какой-то пока неведомой Кире причине. У него явно были свои счеты с Давидом. Так или иначе, принятое им решение было однозначным и не предполагающим никакого обсуждения.
– Хватит, – констатировал он. – Он перешел грань. Я убью его. Иначе он убьет тебя.
– Ты очень уверенно говоришь о таких вещах…
– Я знаю, что говорю, и полностью отдаю себе отчет.
– Значит ты знаешь больше меня…
– Да. Но я не думаю, что тебе нужно знать то, что знаю я.
– Хорошо. Но я сама. Сама сделаю это.
– Что ж, пусть так. Я в полном твоем распоряжении.
Кира не хотела убивать Давида. Несмотря ни на что, в душе она находила ему всевозможные оправдания. Ей хотелось просто лишить его силы, и сделать так, чтобы он забыл о своих намерениях, а если получится, то и о ней. Но не получилось. Он умер. Она это почувствовала после того, как забрав у Кирилла энергию, направила на Давида мощный поток вибраций иной, доселе никак себя не проявляющей себя реальности, реальности, в которой Давида не было. И его не стало.
– Все, – грустно сказала она Кириллу. – Он даже не сопротивлялся. По-моему, он ничего не понял.
– Тем лучше, – ответил Кирилл.
И леденящее оцепенение сковало их души. У них теперь была одна душа на двоих. Одна темная душа. Они купили бутылку красного сухого вина и молча распили ее на скамейке в парке. Каждый думал о своем. Впрочем, своего у них уже ничего не осталось. Осталось общее. Боль, тайна, печаль и то, что впереди.
С самого утра я побегал в парке, погода была замечательная. Как только я вернулся домой, зазвонил мобильный.
– Кирюша, доброе утро. Я тебя не разбудила?
– Меня невозможно разбудить, ибо я никогда не сплю. Я всегда в сознании и всегда рад слышать твой голос. Излагай. Сама почему не спишь в такую рань? Только девять. Для тебя это еще глубокая ночь…
– У него получилось, это он. Он научился управлять моим телом. Он заставил меня ночью выйти из квартиры и спуститься вниз. Это просто чудо, что меня внизу, уже на улице, перехватил сосед.
– Ничего себе. Откуда ты знаешь, что это Давид?
– Когда я очнулась на улице, представляешь, я была босиком и в пижаме, а он шел, улыбаясь ко мне, и нес куртку. Ты сможешь меня забрать сегодня? Я боюсь.
– Та-ак. Сейчас у тебя все нормально?
– Да, более-менее. Только я боюсь спать.
– Ты звонишь мне с новой sim-ки?
– Да, как ты велел.
– Молодец. Значит так. Я сейчас кладу трубку и буду думать, что делать. Ты – ничего не предпринимаешь, пьешь чай, смотришь телевизор, из дома не выходишь, ждешь моих распоряжений. Чуть что – звонишь мне. Все, будь молодцом, до связи. Я скоро перезвоню. Я тебя люблю, и я с тобой.
Я встал с кровати, пошел на кухню. Включил чайник для кофе. Достал из холодильника бутылку «Байкала», налил и запил две таблетки витаминов. Включил компьютер, залил кипятком молотый кофе. Сел в кресло около компьютера с чашкой в руке. Письма от Тени не было. Первая утренняя чашка кофе казалась очень вкусной. Аромат кофе как-то странно сочетался с ощущением ужаса от содеянного мной. Ведь это я подсказал Давиду, как необходимо действовать, чтобы управлять телом другого человека. Всего одно или два предложения, написанные с благими намерениями, обернулись смертельным оружием в безумных руках. Оружием обоюдоострым. Я и не предполагал, что у него получится. Что у него для этого достаточно силы… Как жаль, какой необдуманный шаг… Поздно жалеть о содеянном. Внутренняя боль прогнала мысли. Я просто сидел и просто смотрел на кофе, переживая боль…
Ладно, забыли все, что случилось. Ситуация такая, какая есть сейчас, а не такая, как была когда-то. Попав в трудное положение, я всегда ставил себе в пример шахматный компьютер, который ищет лучшие ходы вне зависимости от того, несколько плохи его дела на доске. Все, что необходимо, это всегда стараться делать свои лучшие ходы. Вот об этом и будем заботиться, а остальное – прочь.
Как быть дальше? Настал или нет тот предел, за которым все будет по-другому? За которым нужно действовать совсем иначе. До этой поры я, вернее, мы с Кирой только защищались. Ну да, Кира как-то сделала один выпад в порыве гнева, но по-настоящему мы не нападали. Я всячески старался не навредить Давиду, даже его воздействия на мою лысую голову только отражал. Но теперь Тень-Давид перешел черту, за которой нам уже невозможно только обороняться. Или еще не перешел?
Радостно зазвонил городской телефон. Давид, я не сомневался. Поспал бы немного. Я потянулся за трубкой, может, хоть раз поговорим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35