Потому что они могут вернуться в «ничто» в любой момент, когда им этого захочется.
Боги разделили Землю огромным количеством линий и попытались собрать рыб в морях, людей – в городах, птиц – в небе, кротов – в земле, свиней – в свинарниках. Затем они создали смерть, сделав так, чтобы все существа через какое-то время возвращались в «ничто».
День третий.
День, когда сила притяжения была нарушена и все стали свободными.
Начиная с этого дня стала действовать сила, обратная силе притяжения, закрутила вихри и разбросала всё в разные стороны. Созданный богами порядок был разрушен до основания.
Дети превратились в птиц и отправились в путь, деревья стали ракетами и полетели, камни прыгали в пространстве, как будто отскакивали от поверхности воды. Птицы превратились в кротов, кошки заходили на задних лапах. В дождливые дни киты и дельфины сидели на деревьях. Кенгуру вернулись в море, слоны летали, как летучие мыши, взмахивая ушами, собаки ходили на голове. Черепахи кружили на одном месте, море превратилось в облако, горы – в долины, реки стали смерчами и утекли на небо. Ветры старательно проделывали отверстия в земле, пустыня стала джунглями. Старики стали плоскими и прилипли к земле, глубоководные рыбы с дикой скоростью выпрыгивали на поверхность. Веки, опущенные вниз, поднялись кверху, глаза, глядевшие врозь, уставились в одну точку. Боги начали ссориться, на Северном и Южном полюсах наступило вечное лето, экватор съехал с Земли, образовав вокруг нее кольцо, как у Сатурна.
Когда наступала глубокая ночь, всё засыпало и видело сон о семицветном облаке в форме морской звезды.
Пока мы находимся во втором дне сотворения мира. Наверное, скоро наступит утро третьего дня. Все, кто хочет активно вмешаться в жизнь нынешнего мира, ждут утра третьего дня. Оставаясь в ночи дня второго, не сможешь избавиться от чувства бессилия и разочарования. Что я всё-таки могу сделать? Ребенок напрокат не может вечно пребывать в невинности. Когда-нибудь он, наверное, осознает бесполезность всех усилий, осознает, что не может стать кем-то. Но он осознает это ночью второго дня и к утру третьего обретет зрелость.
Мир не был создан по плану всезнающего и всемогущего Бога. Он появился случайно, как незапланированное развлечение, результат ненужных усилий богов. Пока бесчисленные боги любили, ненавидели друг друга, завидовали, сходили сума, болели, воевали, придумывали заговоры, превращались во что-то, умирали и возрождались, смотрели сны, незаметно возник мир. Нет, до ночи со второго на третий день сотворение мира не закончилось. Да, утром третьего дня ребенок напрокат станет одним из вольно играющих богов и перевернет вверх тормашками мир, созданный во второй день.
1987 – 1989 (Токио – Нью-Йорк)
Памятка о «Повелителе снов»
(Так называемое послесловие, которое нужно читать в конце)
Прежде всего мне хотелось бы дать несколько разъяснений относительно имен героев.
Мэтью: английское имя для Мэтян, Macao. Это английский вариант имени Матфей, одного из учеников Иисуса Христа, написавшего Евангелие, но я использую его без какой бы то ни было связи с христианством. Кажется, так звали водителя самосвала, который ел мороженое на заправке. Имя Macao, которое было у героя в детстве, – это имя моего отца.
Мадам Амино: Амино – от аминокислота.
Куби Такэхико: до третьего курса института у меня был такой псевдоним. Помню, пять лет назад Ютака Хания одобрил его постфактум. Друзья студенческих лет и те, кто учился на младших курсах, до сих пор называют меня Куби или Куби-сан.
Майко Рокудзё: ну и как вам эта японская экзотика?! Вообще-то, она родом не из Киото.
Катагири: в Нью-Йорке есть магазин японских продуктов с таким названием.
Пенелопа: имя супруги Улисса. В течение двадцати лет хранила мужу верность в Итаке.
Микаинайт: старшая сестра моего друга детства И. вышла замуж за эмигранта из Эфиопии и живет в Швейцарии, и ее сын Хаят называл своего двойника Микаинайт. Это не выдумки. Хаят – мальчик четырех лет, который говорит на трех языках. Общение с ним послужило источником большого вдохновения.
Рафаэль: так зовут одного моего знакомого еврея.
Миясита Таро: похож на Джули, популярного персонажа из парка Хибия. Прототипом для него послужил бомж-азиат, живущий в Центральном парке.
Тэцуя Нисикадзэ: прототип – дайвер с острова Южный Дайто. Япония – страна муссонного климата, обдуваемая сезонными ветрами. Ветер дует, не обращая внимания на границы между государствами. Он похож на перелетных птиц.
Три года назад я планировал написать научно-фантастический роман под названием «Повелитель снов». Однажды на Землю падает метеорит. Все ученые исследуют его, и единственный вывод, к которому они приходят: это обычный кристалл с нарушениями в структуре. Но метеорит обладает внеземным разумом. Его можно назвать метеоритным человеком, но этот разум не обладает конкретным обликом, он постоянно паразитирует в ком-то. Паразитирование и есть его жизнь, его деятельность. Метеоритный человек может вселиться в камень, в дерево, в птицу, собаку и в человека. Поняв, что на Земле выгоднее всего вселяться в людей, метеоритные люди изменяют сознание большинства людей в соответствии со своими задачами и в конце концов тихо и спокойно завоевывают Землю.
В общем, с помощью этих установок я хотел попробовать описать процесс отравления человеческого сознания метеоритным человеком. В конце концов, мне пришлось поменять свой замысел, так как нерентабельно написать один роман в обмен на здравый рассудок, но эта мысль (навязчивая идея) три года бродила в моем мозгу и в измененной форме нашла свое воплощение в двух пьесах – «Урариум» и «Луна» и нескольких рассказах цикла «Неопознанный объект слежки», рассказах «Дельфин в пустыне», «Иудейский молокосос» и др.
Прошедший сквозь различные перипетии «Повелитель снов» сегодня представлен вниманию читателей, и образ повелителя снов – человека, который свободно перемещается по снам других людей, возник из идеи метеоритного человека. Если задуматься, то я с детских лет был глубоко связан с миром снов. В пятом классе школы я осознал, что родился для того, чтобы видеть сны, и после этого сны стали проникать в мою повседневную жизнь. В средних классах под влиянием Фрейда, Юнга, Тосио Симао и Ясутака Цуцуй я даже стал считать, что сны создают основу моего мышления. Когда я учился в старшей школе, мой репетитор, который хотел стать психиатром, посоветовал мне вести дневник снов, и в течение семи лет я аккуратно записывал увиденное во сне. Теперь я думаю, что это, несомненно, научило меня писать. Честно говоря, идея метеоритного человека три года назад пришла ко мне во сне.
Я начал писать первую книгу «Повелителя снов» два года назад. Как раз когда произошел большой обвал на рынке акций. Через полгода, чтобы сосредоточиться на романе, я переехал в Нью-Йорк, где провел год. Вторую книгу и большую часть третьей я написал за обеденным столом квартиры на 15-й авеню западного Манхэттена. За это время скончался император эпохи Сева, и пришла эпоха всему стать гладким. Я не забуду скучных и странных высказываний, имевших место в Японии в то время. Мнения рождаются из столкновения культурных, религиозных и национальных противоположностей. Там, где противоположности (различия) стерты, возникают исключительно неестественные мнения. Сочувствие близких не порождает ничего, кроме равнодушия. Насилие, игнорирующее видные невооруженным глазом культурные, религиозные и национальные различия, унифицирующее всех и вся, я называю демократией аборигенов. Такая демократия аборигенов зиждется на принципе устранения всего иного. И наиболее груба она по отношению к чужакам.
Действительно, в течение шести лет после своего дебюта я не прекращал выражать раздражение демократией аборигенов. Я возмущенно кричал, что пора создать литературный деспотизм юных красавцев, развлекающихся в свое удовольствие. Мои выпады были результатом серьезных переживаний. Я – японец, родившийся и выросший в Японии, говорю по-японски, зарабатываю японские иены, почему я веду себя как чужак? Результат самовнушения? Наверное, в этом и есть правда. Меня постоянно мучила идея «иммиграции». Обычный мазохизм? Скажу честно: всегда и везде я становился чужим по собственной воле и получал от этого тайное удовольствие.
Первой причиной моего решения перебраться в Нью-Йорк была срочная необходимость выйти из депрессии, а еще мне требовалось овладеть новым искусством общения с миром, нужным для того, чтобы приступить к борьбе с демократией аборигенов. Если сказать еще проще, я собирал душевные силы. Откровенно говоря, перед тем как войти в процесс написания «Повелителя снов», я столкнулся с неслыханной опасностью. Находясь в депрессии, осознаешь, что с тобой происходит. Я же превращался в мусор, сам того не понимая. Мое везение улетучилось, даже если я находил новые темы, я бесполезно растрачивал их на пустую игру словами, мне казалось, что накопленные в моем мозгу и теле знания и опыт поносом выходят из меня, так и не переварившись. Уверенность в себе испарилась, я беспокоился но пустякам, лишившись куража.
В таком состоянии я начал свою жизнь в Нью-Йорке и первые шесть месяцев страдал, ощущая себя изгнанным из японской журналистики. Каждый день я отправлялся выпить, и одно время у меня даже были серьезные опасения, как бы не сделаться алкоголиком. Оставшиеся полгода вошли в нормальное русло эпохи «установившегося мира». Неожиданно мне стало казаться, что я почувствовал легкость и на душе, и в теле. «Ура, пришло мое время!» – почти серьезно оповещал я своих друзей. Одна моя подружка подбадривала меня: «Ты такой милый в своем высокомерии».
Так я вернул себе здоровье и смог сделать «Повелителя снов» более масштабным.
За два месяца до возвращения на родину я погрузился в развлечения. Канада, Мексика, Австралия, Италия. Я вернулся в Токио через Гонконг и сразу же засел на три недели в горах Сидзуоки, чтобы закончить «Повелителя снов». (Сейчас я пишу послесловие в Кейптауне.) Когда усталость начинала клонить меня в сон, на какое-то мгновение я переставал понимать, где я нахожусь. Герой по имени Мэтью жил практически в том же состоянии сознания, что и Масахико Симада. Конечно, если изобразить на шестистах страницах историю жизни одного японского писателя, то читатели останутся в недоумении, поэтому я придумал схему с детьми напрокат. Брошенные детишки всегда вызывают слезы.
Я писал «Повелителя снов» на ходу. На меня оказал влияние Нью-Йорк, столица пешеходов, кроме того, одной из моих первоначальных задач было писать преимущественно о том, что я реально чувствовал своим телом. Я могу уверенно сказать, что на этот раз в основе романа – «город», а не «книга». Благодаря чему ноги у меня окрепли. В 90-е годы, дорогие друзья, нужно развивать нижнюю часть тела. Сильная иена ведет к ее увяданию. Нельзя удовлетворять любопытство с помощью денег. Нужно познавать мир ногами и половыми органами. Друзья и возлюбленные – самая замечательная среда для познания мира, их не купишь за деньги. Их обретаешь нижней частью тела. Как это делал Мэтью.
Созданию «Повелителя снов» прямо или косвенно оказало содействие множество людей. Человек сто, не меньше, начиная от бомжа, который накинулся на меня ночью в Ист-Вилледж, и заканчивая друзьями, которые дали мне веру в себя. Среди них особенно мне хотелось бы поблагодарить:
Пола Андлера, Хидэо Леви, Юкихито Каратани, Кэндзи Накагами, Кацускэ Мияути, Нину Корнец, Нину Блейк, Хираки Корээда, Хироаки Сато, Кодзо Сакамото, Хаята, супругов Масахиро и Тосико Амано, Кандзо Кавабата, Хитоми Симада…
Спасибо моим старым читателям за то, что не бросили меня. Мои новые читатели, перед вами – мир Масахико Симады.
Что ж, на этом прощаюсь. Всех вам благ.
11.10.1989 Кейптаун
Масахико Симада
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Боги разделили Землю огромным количеством линий и попытались собрать рыб в морях, людей – в городах, птиц – в небе, кротов – в земле, свиней – в свинарниках. Затем они создали смерть, сделав так, чтобы все существа через какое-то время возвращались в «ничто».
День третий.
День, когда сила притяжения была нарушена и все стали свободными.
Начиная с этого дня стала действовать сила, обратная силе притяжения, закрутила вихри и разбросала всё в разные стороны. Созданный богами порядок был разрушен до основания.
Дети превратились в птиц и отправились в путь, деревья стали ракетами и полетели, камни прыгали в пространстве, как будто отскакивали от поверхности воды. Птицы превратились в кротов, кошки заходили на задних лапах. В дождливые дни киты и дельфины сидели на деревьях. Кенгуру вернулись в море, слоны летали, как летучие мыши, взмахивая ушами, собаки ходили на голове. Черепахи кружили на одном месте, море превратилось в облако, горы – в долины, реки стали смерчами и утекли на небо. Ветры старательно проделывали отверстия в земле, пустыня стала джунглями. Старики стали плоскими и прилипли к земле, глубоководные рыбы с дикой скоростью выпрыгивали на поверхность. Веки, опущенные вниз, поднялись кверху, глаза, глядевшие врозь, уставились в одну точку. Боги начали ссориться, на Северном и Южном полюсах наступило вечное лето, экватор съехал с Земли, образовав вокруг нее кольцо, как у Сатурна.
Когда наступала глубокая ночь, всё засыпало и видело сон о семицветном облаке в форме морской звезды.
Пока мы находимся во втором дне сотворения мира. Наверное, скоро наступит утро третьего дня. Все, кто хочет активно вмешаться в жизнь нынешнего мира, ждут утра третьего дня. Оставаясь в ночи дня второго, не сможешь избавиться от чувства бессилия и разочарования. Что я всё-таки могу сделать? Ребенок напрокат не может вечно пребывать в невинности. Когда-нибудь он, наверное, осознает бесполезность всех усилий, осознает, что не может стать кем-то. Но он осознает это ночью второго дня и к утру третьего обретет зрелость.
Мир не был создан по плану всезнающего и всемогущего Бога. Он появился случайно, как незапланированное развлечение, результат ненужных усилий богов. Пока бесчисленные боги любили, ненавидели друг друга, завидовали, сходили сума, болели, воевали, придумывали заговоры, превращались во что-то, умирали и возрождались, смотрели сны, незаметно возник мир. Нет, до ночи со второго на третий день сотворение мира не закончилось. Да, утром третьего дня ребенок напрокат станет одним из вольно играющих богов и перевернет вверх тормашками мир, созданный во второй день.
1987 – 1989 (Токио – Нью-Йорк)
Памятка о «Повелителе снов»
(Так называемое послесловие, которое нужно читать в конце)
Прежде всего мне хотелось бы дать несколько разъяснений относительно имен героев.
Мэтью: английское имя для Мэтян, Macao. Это английский вариант имени Матфей, одного из учеников Иисуса Христа, написавшего Евангелие, но я использую его без какой бы то ни было связи с христианством. Кажется, так звали водителя самосвала, который ел мороженое на заправке. Имя Macao, которое было у героя в детстве, – это имя моего отца.
Мадам Амино: Амино – от аминокислота.
Куби Такэхико: до третьего курса института у меня был такой псевдоним. Помню, пять лет назад Ютака Хания одобрил его постфактум. Друзья студенческих лет и те, кто учился на младших курсах, до сих пор называют меня Куби или Куби-сан.
Майко Рокудзё: ну и как вам эта японская экзотика?! Вообще-то, она родом не из Киото.
Катагири: в Нью-Йорке есть магазин японских продуктов с таким названием.
Пенелопа: имя супруги Улисса. В течение двадцати лет хранила мужу верность в Итаке.
Микаинайт: старшая сестра моего друга детства И. вышла замуж за эмигранта из Эфиопии и живет в Швейцарии, и ее сын Хаят называл своего двойника Микаинайт. Это не выдумки. Хаят – мальчик четырех лет, который говорит на трех языках. Общение с ним послужило источником большого вдохновения.
Рафаэль: так зовут одного моего знакомого еврея.
Миясита Таро: похож на Джули, популярного персонажа из парка Хибия. Прототипом для него послужил бомж-азиат, живущий в Центральном парке.
Тэцуя Нисикадзэ: прототип – дайвер с острова Южный Дайто. Япония – страна муссонного климата, обдуваемая сезонными ветрами. Ветер дует, не обращая внимания на границы между государствами. Он похож на перелетных птиц.
Три года назад я планировал написать научно-фантастический роман под названием «Повелитель снов». Однажды на Землю падает метеорит. Все ученые исследуют его, и единственный вывод, к которому они приходят: это обычный кристалл с нарушениями в структуре. Но метеорит обладает внеземным разумом. Его можно назвать метеоритным человеком, но этот разум не обладает конкретным обликом, он постоянно паразитирует в ком-то. Паразитирование и есть его жизнь, его деятельность. Метеоритный человек может вселиться в камень, в дерево, в птицу, собаку и в человека. Поняв, что на Земле выгоднее всего вселяться в людей, метеоритные люди изменяют сознание большинства людей в соответствии со своими задачами и в конце концов тихо и спокойно завоевывают Землю.
В общем, с помощью этих установок я хотел попробовать описать процесс отравления человеческого сознания метеоритным человеком. В конце концов, мне пришлось поменять свой замысел, так как нерентабельно написать один роман в обмен на здравый рассудок, но эта мысль (навязчивая идея) три года бродила в моем мозгу и в измененной форме нашла свое воплощение в двух пьесах – «Урариум» и «Луна» и нескольких рассказах цикла «Неопознанный объект слежки», рассказах «Дельфин в пустыне», «Иудейский молокосос» и др.
Прошедший сквозь различные перипетии «Повелитель снов» сегодня представлен вниманию читателей, и образ повелителя снов – человека, который свободно перемещается по снам других людей, возник из идеи метеоритного человека. Если задуматься, то я с детских лет был глубоко связан с миром снов. В пятом классе школы я осознал, что родился для того, чтобы видеть сны, и после этого сны стали проникать в мою повседневную жизнь. В средних классах под влиянием Фрейда, Юнга, Тосио Симао и Ясутака Цуцуй я даже стал считать, что сны создают основу моего мышления. Когда я учился в старшей школе, мой репетитор, который хотел стать психиатром, посоветовал мне вести дневник снов, и в течение семи лет я аккуратно записывал увиденное во сне. Теперь я думаю, что это, несомненно, научило меня писать. Честно говоря, идея метеоритного человека три года назад пришла ко мне во сне.
Я начал писать первую книгу «Повелителя снов» два года назад. Как раз когда произошел большой обвал на рынке акций. Через полгода, чтобы сосредоточиться на романе, я переехал в Нью-Йорк, где провел год. Вторую книгу и большую часть третьей я написал за обеденным столом квартиры на 15-й авеню западного Манхэттена. За это время скончался император эпохи Сева, и пришла эпоха всему стать гладким. Я не забуду скучных и странных высказываний, имевших место в Японии в то время. Мнения рождаются из столкновения культурных, религиозных и национальных противоположностей. Там, где противоположности (различия) стерты, возникают исключительно неестественные мнения. Сочувствие близких не порождает ничего, кроме равнодушия. Насилие, игнорирующее видные невооруженным глазом культурные, религиозные и национальные различия, унифицирующее всех и вся, я называю демократией аборигенов. Такая демократия аборигенов зиждется на принципе устранения всего иного. И наиболее груба она по отношению к чужакам.
Действительно, в течение шести лет после своего дебюта я не прекращал выражать раздражение демократией аборигенов. Я возмущенно кричал, что пора создать литературный деспотизм юных красавцев, развлекающихся в свое удовольствие. Мои выпады были результатом серьезных переживаний. Я – японец, родившийся и выросший в Японии, говорю по-японски, зарабатываю японские иены, почему я веду себя как чужак? Результат самовнушения? Наверное, в этом и есть правда. Меня постоянно мучила идея «иммиграции». Обычный мазохизм? Скажу честно: всегда и везде я становился чужим по собственной воле и получал от этого тайное удовольствие.
Первой причиной моего решения перебраться в Нью-Йорк была срочная необходимость выйти из депрессии, а еще мне требовалось овладеть новым искусством общения с миром, нужным для того, чтобы приступить к борьбе с демократией аборигенов. Если сказать еще проще, я собирал душевные силы. Откровенно говоря, перед тем как войти в процесс написания «Повелителя снов», я столкнулся с неслыханной опасностью. Находясь в депрессии, осознаешь, что с тобой происходит. Я же превращался в мусор, сам того не понимая. Мое везение улетучилось, даже если я находил новые темы, я бесполезно растрачивал их на пустую игру словами, мне казалось, что накопленные в моем мозгу и теле знания и опыт поносом выходят из меня, так и не переварившись. Уверенность в себе испарилась, я беспокоился но пустякам, лишившись куража.
В таком состоянии я начал свою жизнь в Нью-Йорке и первые шесть месяцев страдал, ощущая себя изгнанным из японской журналистики. Каждый день я отправлялся выпить, и одно время у меня даже были серьезные опасения, как бы не сделаться алкоголиком. Оставшиеся полгода вошли в нормальное русло эпохи «установившегося мира». Неожиданно мне стало казаться, что я почувствовал легкость и на душе, и в теле. «Ура, пришло мое время!» – почти серьезно оповещал я своих друзей. Одна моя подружка подбадривала меня: «Ты такой милый в своем высокомерии».
Так я вернул себе здоровье и смог сделать «Повелителя снов» более масштабным.
За два месяца до возвращения на родину я погрузился в развлечения. Канада, Мексика, Австралия, Италия. Я вернулся в Токио через Гонконг и сразу же засел на три недели в горах Сидзуоки, чтобы закончить «Повелителя снов». (Сейчас я пишу послесловие в Кейптауне.) Когда усталость начинала клонить меня в сон, на какое-то мгновение я переставал понимать, где я нахожусь. Герой по имени Мэтью жил практически в том же состоянии сознания, что и Масахико Симада. Конечно, если изобразить на шестистах страницах историю жизни одного японского писателя, то читатели останутся в недоумении, поэтому я придумал схему с детьми напрокат. Брошенные детишки всегда вызывают слезы.
Я писал «Повелителя снов» на ходу. На меня оказал влияние Нью-Йорк, столица пешеходов, кроме того, одной из моих первоначальных задач было писать преимущественно о том, что я реально чувствовал своим телом. Я могу уверенно сказать, что на этот раз в основе романа – «город», а не «книга». Благодаря чему ноги у меня окрепли. В 90-е годы, дорогие друзья, нужно развивать нижнюю часть тела. Сильная иена ведет к ее увяданию. Нельзя удовлетворять любопытство с помощью денег. Нужно познавать мир ногами и половыми органами. Друзья и возлюбленные – самая замечательная среда для познания мира, их не купишь за деньги. Их обретаешь нижней частью тела. Как это делал Мэтью.
Созданию «Повелителя снов» прямо или косвенно оказало содействие множество людей. Человек сто, не меньше, начиная от бомжа, который накинулся на меня ночью в Ист-Вилледж, и заканчивая друзьями, которые дали мне веру в себя. Среди них особенно мне хотелось бы поблагодарить:
Пола Андлера, Хидэо Леви, Юкихито Каратани, Кэндзи Накагами, Кацускэ Мияути, Нину Корнец, Нину Блейк, Хираки Корээда, Хироаки Сато, Кодзо Сакамото, Хаята, супругов Масахиро и Тосико Амано, Кандзо Кавабата, Хитоми Симада…
Спасибо моим старым читателям за то, что не бросили меня. Мои новые читатели, перед вами – мир Масахико Симады.
Что ж, на этом прощаюсь. Всех вам благ.
11.10.1989 Кейптаун
Масахико Симада
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33