Rental Child.
Чужая кошка в доме прикидывается тихоней… Внезапно вспомнила Майко эту японскую поговорку. А потом она подумала о фотографиях детей, висящих на стене в квартире господина Катагири. Глядя на них, она никак не могла понять, что они ей напоминают. Теперь ясно. Артистическое агентство или театральную труппу. Точно, за названиями «НИИ детской психологии» или «сиротский приют» на самом деле скрывалось артистическое агентство. Найдя всему объяснение, Майко кивнула, соглашаясь с собственными мыслями.
– Чтобы научиться самостоятельной жизни, сироте нужно усвоить правила выживания. Ты видела фильм Chaplin «The Kid»? A «The Paper Moon» Bugdanovich? Ребенок, помогающий стекольщику продавать стекло, и ребенок, работающий на мошенника, были Rental Child. Дитя напрокат – ничей ребенок, он ребенок всех. Моей мечтой было воспитать детей, которые не испытывали бы потребности ни в родителях, ни в богах. Мне хотелось воспитать свободных детей, которые могли бы приспосабливаться к обстоятельствам в любых семьях, вне зависимости от цвета кожи и волос, веры и обычаев, и тем не менее не принадлежали бы ни одной семье. По своей сути ребенок должен быть свободным сиротой. Любовь родителей и детей? Конечно, желание любить детей свойственно людям всех стран. Но категория людей под названием «родители» на подсознательном уровне связывает детей разного рода путами. Под предлогом родительской любви насаждаются любовь к родине, правила толпы и прочее. Я говорю об этом, потому что сам был ребенком японских родителей. Осиротев на войне, я стал сыном Пенмана, странного человека. Он был Homosexual, которому нравились азиаты. Всё это уже в прошлом, и я не побоюсь сказать, что вступил в связь со своим приемным отцом Пенманом. Через физическую близость я впитал в себя его идеи и образ жизни. Пенман вселился в мое тело. Сейчас он стал моим духом-хранителем, сидящим у меня за спиной. Его видно, да?
Майко старалась незаметно отвести взгляд от господина Катагири, дожидаясь, когда он сменит тему разговора, но она не смогла проглотить вопрос, который застрял у нее в горле. Нельзя, нельзя спрашивать. Если спрошу, только противнее станет. И всё это в присутствии женщины, Барбары…
– Почему приемному отцу и сыну нужно было вступать в физическую связь?
Все-таки спросила… Вот дура. Катагири добился расположения Пенмана, использовав свое тело. И дело не только в этом. Почему-то почувствовался запах сыра моцарелла. Официантка подошла к столику, спросив: Everything's OK?
– Действительно, почему? Да потому, что в этих отношениях изначально не было связи отец – ребенок и нужно было создать ее заново.
– Да что вы… – осеклась Майко и украдкой взглянула на Барбару. Она понимает, о чем идет речь?
– Майко, впоследствии можно добавлять какие угодно причинно-следственные связи. Короче говоря, моя связь с Пенманом возникла в результате сексуальных отношений. Только и всего. В то время Америка упрямо сохраняла мораль викторианской эпохи. Быть Homosexual считалось уделом отверженных, так же как и быть японским солдатом. Я не был Homo, но и не собирался сохранять глупые моральные устои. Случайным образом наши с Пенманом интересы совпали. Моя война обрела богатого Homo в качестве союзника, что пошло ей на пользу. А он сделал меня своим любовником и сыном. В 1959 году он умер от рака, и я стал его наследником. На наследство Пенмана я создал республику сирот вместе с моим товарищем Barbara Все получилось по воле обстоятельств. В молодости я тоже был «ходячими деньгами».
Может быть, и Мэтью вступал в сексуальные отношения со своим приемным отцом, с Катагири? И Катагири рассказал о своих отношениях с Пенманом, чтобы намекнуть на это? Так вот что такое «жить, не жалея себя»? Как тут не разозлиться. Если бы мой бойфренд был геем и встречался со мной только ради сохранения репутации, ух, я залепила бы ему по морде. А если бы он стал врать мне, что бисексуален, то получил бы коленом по яйцам. Майко спросила Барбару, сдерживая возбуждение:
– How did you feel about the relation between Mr.Katagiri and his foster-father Mr.Pennman? Do you understand what he said and what I asked?
Абсолютно не изменившись в лице, Барбара ответила:
– We have no secrets between us. He had no alternative but to do so. I mean… Well I'll guarantee he never did harm to orphans. He was only a dealer of orphans. He never had sexual relations with the children.
Майко налила полный бокал вина и залпом осушила его. Этим вечером ей больше не хотелось ничего слушать. Нити внутри нее переплелись и не могли распутаться. Да успокойся. Тебя-то лично это не касается.
– What's wrong? – Барбара заглянула Майко в глаза – в них стояли слезы. Майко и самой было невдомек, откуда они взялись. Бедная Барбара. Она все знает. С того момента, как они стали встречаться, она знала об отношениях между господином Катагири и его приемным отцом. Наверняка именно это долгие годы служило препятствием их браку. Майко сказала сама себе: «Не могу не выпить», и выпила. Заглушить бы вином этот тягучий осадок в душе, напоминающий боль во время месячных…
Передышка
Одноклассница Майко по старшей школе танцует в труппе Марты Грэхэм. Пять лет прошло, как они не виделись. Девушки смотрели старые альбомы с фотографиями, обсуждали всех и вся, делились воспоминаниями. Ты совсем не изменилась, Мики! А тебе, Майко, похоже, по-прежнему на мужиков не везет. Так они болтали, дурачась, будто принимали комические позы на любительских фотографиях, но, замолкая на мгновение, размышляли совсем о другом.
– Думаю, мне пора будет скоро возвращаться в Японию. Вокруг одни геи, менеджер компании – тоже гей, я ему безразлична. Я не считаю, что танцую хуже других, но ко мне придираются по пустякам и не дают хороших ролей. То грудь слишком большая, то во взгляде нет металла – сплошные придирки. Ну, хорошо, вот вернусь я в Японию и что? Мальчик, за которого я замуж собиралась, говорит: «Надо подумать». Никакой определенности.
Майко, в свою очередь, выложила все про странную работу, которой она занималась, про то, что японцы навевают на нее тоску и стали напоминать слизняков, про то, что ей хотелось бы переспать с мужиками разных национальностей, а еще про этого чокнутого бывшего японского солдата. Произнеся эту тираду, из которой ровно ничего не следовало, Майко почувствовала, что ужасно проголодалась. Подруги решили наесться с горя и отправились в Чайнатаун. Гора голубых крабов на огромном блюде, лягушачьи лапки в зеленом перце, акульи плавники в ароматном соусе… Они ели, перепачкав в масле обе руки. Наели себе животы, как у беременных на четвертом месяце, погуляли в темноте, и неприятный осадок сам собой испарился.
1024-слойная личность
Во второй половине следующего дня Майко опять отправилась к господину Катагири. За эти несколько дней нервы у нее немного успокоились. Сегодня Катагири обещал показать ей бывший дворец детей напрокат. Сейчас в нем жили другие квартиранты, но именно в этот день одна комната оказалась свободной.
Дворец сирот находился рядом с квартирой Катагири. Шесть лет назад он снимал три комнаты на одном этаже – пентхаус, выходивший на солнечную сторону. На балконе можно было загорать, жарить шашлыки и даже играть в баскетбол. Во дворце жило максимум пятнадцать детей напрокат. Бывший японский солдат-сирота в то время был окружен детьми, и наверняка у него не оставалось времени на воспоминания о прошлом.
Пустая комната, в которую завтра въедут новые жильцы. Когда-то она была разделена на шесть маленьких комнатушек, здесь ели и спали Мэтью и еще пятеро детей напрокат. Через коридор Мэтью проходил в комнату к Пенелопе, которая располагалась в глубине квартиры.
Господин Катагири смеялся, задыхаясь.
– Мэтью пролил масло в коридоре и устроил настоящий каток. Дети разделись догола и играли в American football.
Его натужный смех казался плачем. У многих от смеха наворачиваются слезы, но мало кто смеется, когда ему грустно. Наверное, господин Катагири принадлежал к такой редкой породе людей.
Он привел Майко в комнату, которая была ближе всего к двери, и, почти вплотную приблизив лицо к стене, начал искать что-то. Быстро нашел то, что искал, и легонько провел по стене пальцем.
– Можешь прочитать?
На стене, которую множество раз перекрашивали белой краской, сохранились следы какой-то надписи. Микаинайт?
– До сих пор немного видно. В этой комнате Мэтью обучался искусству преодолевать одиночество. Так у него сложилась глубокая связь с духом-хранителем по имени Микаинайт. Часто он отправлял свое сознание полетать за окном. Микаинайт вместо Мэтью подобно электромагнитным волнам мог отправляться в любую точку мира.
Co мной тоже было такое. А в десять лет я верила, что где-то на Земле у меня есть половинка, близнец, родившийся совсем в другом месте, и что когда-нибудь моя душа приведет меня к нему и мы встретимся. Абсолютно то же самое. Я тоже отправляла в плавание свое сознание, надеясь, что по радиоволнам оно долетит до моей половинки и мы сможем общаться друг с другом. Я даже изводила себя глупыми переживаниями: что мне делать, если мой близнец заговорит со мной по-русски.
Наверняка дети напрокат, упорно боровшиеся с одиночеством в этой комнате, до сих пор продолжают искать своих близнецов-половинок. Господин Катагири силой навязал детям такую судьбу. Побывай во множестве семей, чтобы встретиться со своей половинкой, чтобы найти подходящих для тебя родителей. Да и сам господин Катагири нашел подходящего для себя отца и превратился в отца детям, которых взял напрокат.
Самым главным наследством, которое Катагири получил от Пенмана, были связи. Еще при жизни Пенмана Катагири всеми силами старался добиться расположения знакомых своего приемного отца. Ученым и предпринимателям, друзьям Пенмана, в ближайшем будущем предстояло стать меценатами, признающими независимость и оказывающими поддержку республике сирот. Среди знакомых родителей Барбары было много христиан, занимавшихся благотворительностью, идея приюта нашла у них сочувственный отклик, и пожертвований было собрано даже больше, чем предполагалось. В молодости Барбара всегда вызывала симпатию у славных стариков, таких как сама она сейчас. В мире не все решают деньги. Что случилось с добрыми сердцами, вопрошала она, завоевывая их расположение, и тугие кошельки раскрывались. Чем благороднее нищий, тем крепче его вера. Нищие и занимающиеся благотворительностью должны верить одному богу. Поэтому за сбор денег отвечала Барбара, которая исповедовала христианскую веру.
Господин Катагири сосредоточился исключительно на поиске талантливых сирот, посещая детские дома и знакомых. Поиск шел по той же схеме, какую применяли торговцы женщинами в эпоху Эдо, находившие в розовощеких девочках черты хорошо оплачиваемых проституток. Катагири не занимался благотворительностью. Существовало несколько условий, необходимых для ребенка напрокат. Болезненные дети не годились. Об этом Катагири мог судить, исходя из своего опыта врача без лицензии. Дети, терявшиеся в незнакомой обстановке, тоже не были пригодны для этого бизнеса. Популярностью пользовались дети жизнерадостные и приветливые.
Внешний вид и коэффициент интеллекта были не столь важны. Предпочтительнее ребенок немного заторможенный, чем тот, кто заткнет за пояс любого взрослого. Из детей, характер которых определен воспитанием их настоящих родителей, сложно было сделать ребенка напрокат. Катагири выбирал не тех детей, из которых уже что-то получилось, а тех, кто еще не сформирован. Детям напрокат нужно было всегда оставаться на полпути.
Так же тщательно Катагири изучал потребности родителей, потерявших ребенка. Сколько денег они готовы заплатить за ребенка напрокат, чем хотели бы с ним заниматься или как использовать его. Катагири знал, как воспитать ребенка, который будет выслушивать все капризы родителей.
Он нашел четверых детей. Сэмюэль – девять лет, Ник – семь лет, Мириам – семь лет, Иен Иен – пять лет. Первые граждане республики сирот. Все они смыли тяжелое прошлое, которое сызмальства несли на своих плечах, и начали новую жизнь, называя Катагири боссом, Барбару – мамой и считая друг друга братьями и сестрами.
Воспитание детей было самой важной работой босса и мамы. Чтобы никто не мог сказать: «сразу видно, дети из провинции». Мама на собственном примере объясняла, как нужно вести себя в обществе, босс учил детей гордиться собой. Не заискивая ни перед кем, сделайте так, чтобы все вас любили.
У всех детей была фамилия Барбары – Хоппер, они ходили в муниципальную школу и помимо школьной программы приобретали всевозможные полезные навыки. Те дети, у которых босс признавал наличие музыкального слуха, обучались игре на фортепиано или скрипке. Те, кому хорошо давались языки, занимались с репетиторами, чтобы стать билингвами и трилингвами. Дети с соответствующими способностями посещали балетный класс или театральную школу. Такие одаренные дети, как Пенелопа, нуждались в вечерних развлечениях, другого свободного времени на игры у них не оставалось. Вечером начинались проповеди босса о семи несчастьях. Он столько раз повторял одно и то же, что все выучили его фразы наизусть, как театральную роль. Как ни странно, это пригодилось. Можно было использовать их в ссорах, а то и тихонько подбадривать себя ими.
– Сироты дают свет этому вконец протухшему миру. Сирота – символ умного человека.
– Все боги этого мира – союзники сирот. Уважайте богов. Но рассчитывайте только на самих себя.
– Сирота – ничей ребенок, он ребенок всех.
Босс научил детей контролировать сознание, что помогало в любых ситуациях. Это был один из видов медитации, который босс разработал сам, соединив вместе йогу, дзэн и гипноз, для того чтобы добиваться душевной стабильности у детей. Любой специалист счел бы медитацию по Катагири абсолютно непоследовательной и опасной для детей, но Катагири твердо стоял на своем, называя ее самым эффективным методом, проверенным экспериментально. Хотя увлеченно медитирующие дети производили жутковатое впечатление.
– Мэтью тоже стал master этой медитации. Ему потребовалось около десяти лет, чтобы научиться control сознание.
– А я смогла бы?
– Конечно. Хочешь, научу тебя? Можно медитировать в любом месте. Важно уметь relax. Давай попробуем.
Катагири усадил Майко на пол. Ну вот, начинается, как на занятиях в тоталитарной секте. Ладно, посмотрим, что из этого получится.
– Закрой глаза и сконцентрируйся на межбровье. Дыши медленно, вдох, выдох. Прислушивайся к звуку своего сердца. А теперь направь сознание по всему телу. Начни с мизинца правой руки, затем безымянный палец, средний, указательный и большой. Сознание постепенно распределяется по ладони. А теперь – от кисти к локтю. От локтя – к плечу. Ну как? Не чувствуешь, как растет твоя правая рука? Становится похожей на клешню краба. А теперь для баланса так же направь свое сознание от пальцев до плеча левой руки. Закончишь с руками – переходи к ногам. Поднимись от пальцев к ступням, лодыжкам, икрам, почувствуй колени, бедра, округлости ягодиц. Направь сознание к кончикам сосков. Где твое солнечное сплетение? Где пупок? Теперь направь сознание от нижней части живота вниз, доходишь до начала ног. Чувствуешь кости таза? А теперь попробуй направить сознание во влагалище.
Майко почувствовала, как будто ее насилуют взглядом, и открыла глаза. Почему-то ее тело горело.
– Итак, мы начинаем с того, что рисуем контур своего тела. А теперь вообрази себя бредущей по пустыне во время бури, когда вокруг ни зги не видно, или взбирающейся на соседнюю гору по мосту из облаков, или горящей красным пламенем, или летящей с дикой скоростью по черному космосу. Тем временем сознание начнет отделяться от тела, дух-хранитель станет возникать перед твоими глазами, появляясь у тебя из-за спины. Микаинайт Мэтью тоже родился в результате подобных занятий. В детстве он трижды шмыгал носом, подзывая Микаинайта. Пенелопа звала своего духа-хранителя, нажимая на сосок, как на кнопку звонка. Иен Иен говорила, что, когда зевает, дух-хранитель вылезает у нее изо рта. У каждого был свой способ подружиться со своим двойником.
Катагири намеренно воспитывал в детях раздвоение личности. Но он был уверен в себе. Врачей и ученых, которые считали, что раздвоение личности нужно лечить психоанализом, называл «идиотами-монотеистами». Сколько бы ни было личностей: две, три, десять или сто, они не будут мешать друг другу. Важно правильно их использовать. Для детей напрокат потерять своего двойника вследствие психоанализа было бы кошмарным сном. Избавиться от раздвоения личности означало бы обречь себя на не поддающееся лечению одиночество. Убить друга, с которым ты делил пищу и постель, болезни, боль и страдания, который помогал тебе, а ты помогал ему, с которым ты спорил, шутил, валял дурака.
Вместе с тем двойник был совершенно иным человеком. Хотя он жил с тобой в одном теле, вы искали разных любимых, друзей и учителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Чужая кошка в доме прикидывается тихоней… Внезапно вспомнила Майко эту японскую поговорку. А потом она подумала о фотографиях детей, висящих на стене в квартире господина Катагири. Глядя на них, она никак не могла понять, что они ей напоминают. Теперь ясно. Артистическое агентство или театральную труппу. Точно, за названиями «НИИ детской психологии» или «сиротский приют» на самом деле скрывалось артистическое агентство. Найдя всему объяснение, Майко кивнула, соглашаясь с собственными мыслями.
– Чтобы научиться самостоятельной жизни, сироте нужно усвоить правила выживания. Ты видела фильм Chaplin «The Kid»? A «The Paper Moon» Bugdanovich? Ребенок, помогающий стекольщику продавать стекло, и ребенок, работающий на мошенника, были Rental Child. Дитя напрокат – ничей ребенок, он ребенок всех. Моей мечтой было воспитать детей, которые не испытывали бы потребности ни в родителях, ни в богах. Мне хотелось воспитать свободных детей, которые могли бы приспосабливаться к обстоятельствам в любых семьях, вне зависимости от цвета кожи и волос, веры и обычаев, и тем не менее не принадлежали бы ни одной семье. По своей сути ребенок должен быть свободным сиротой. Любовь родителей и детей? Конечно, желание любить детей свойственно людям всех стран. Но категория людей под названием «родители» на подсознательном уровне связывает детей разного рода путами. Под предлогом родительской любви насаждаются любовь к родине, правила толпы и прочее. Я говорю об этом, потому что сам был ребенком японских родителей. Осиротев на войне, я стал сыном Пенмана, странного человека. Он был Homosexual, которому нравились азиаты. Всё это уже в прошлом, и я не побоюсь сказать, что вступил в связь со своим приемным отцом Пенманом. Через физическую близость я впитал в себя его идеи и образ жизни. Пенман вселился в мое тело. Сейчас он стал моим духом-хранителем, сидящим у меня за спиной. Его видно, да?
Майко старалась незаметно отвести взгляд от господина Катагири, дожидаясь, когда он сменит тему разговора, но она не смогла проглотить вопрос, который застрял у нее в горле. Нельзя, нельзя спрашивать. Если спрошу, только противнее станет. И всё это в присутствии женщины, Барбары…
– Почему приемному отцу и сыну нужно было вступать в физическую связь?
Все-таки спросила… Вот дура. Катагири добился расположения Пенмана, использовав свое тело. И дело не только в этом. Почему-то почувствовался запах сыра моцарелла. Официантка подошла к столику, спросив: Everything's OK?
– Действительно, почему? Да потому, что в этих отношениях изначально не было связи отец – ребенок и нужно было создать ее заново.
– Да что вы… – осеклась Майко и украдкой взглянула на Барбару. Она понимает, о чем идет речь?
– Майко, впоследствии можно добавлять какие угодно причинно-следственные связи. Короче говоря, моя связь с Пенманом возникла в результате сексуальных отношений. Только и всего. В то время Америка упрямо сохраняла мораль викторианской эпохи. Быть Homosexual считалось уделом отверженных, так же как и быть японским солдатом. Я не был Homo, но и не собирался сохранять глупые моральные устои. Случайным образом наши с Пенманом интересы совпали. Моя война обрела богатого Homo в качестве союзника, что пошло ей на пользу. А он сделал меня своим любовником и сыном. В 1959 году он умер от рака, и я стал его наследником. На наследство Пенмана я создал республику сирот вместе с моим товарищем Barbara Все получилось по воле обстоятельств. В молодости я тоже был «ходячими деньгами».
Может быть, и Мэтью вступал в сексуальные отношения со своим приемным отцом, с Катагири? И Катагири рассказал о своих отношениях с Пенманом, чтобы намекнуть на это? Так вот что такое «жить, не жалея себя»? Как тут не разозлиться. Если бы мой бойфренд был геем и встречался со мной только ради сохранения репутации, ух, я залепила бы ему по морде. А если бы он стал врать мне, что бисексуален, то получил бы коленом по яйцам. Майко спросила Барбару, сдерживая возбуждение:
– How did you feel about the relation between Mr.Katagiri and his foster-father Mr.Pennman? Do you understand what he said and what I asked?
Абсолютно не изменившись в лице, Барбара ответила:
– We have no secrets between us. He had no alternative but to do so. I mean… Well I'll guarantee he never did harm to orphans. He was only a dealer of orphans. He never had sexual relations with the children.
Майко налила полный бокал вина и залпом осушила его. Этим вечером ей больше не хотелось ничего слушать. Нити внутри нее переплелись и не могли распутаться. Да успокойся. Тебя-то лично это не касается.
– What's wrong? – Барбара заглянула Майко в глаза – в них стояли слезы. Майко и самой было невдомек, откуда они взялись. Бедная Барбара. Она все знает. С того момента, как они стали встречаться, она знала об отношениях между господином Катагири и его приемным отцом. Наверняка именно это долгие годы служило препятствием их браку. Майко сказала сама себе: «Не могу не выпить», и выпила. Заглушить бы вином этот тягучий осадок в душе, напоминающий боль во время месячных…
Передышка
Одноклассница Майко по старшей школе танцует в труппе Марты Грэхэм. Пять лет прошло, как они не виделись. Девушки смотрели старые альбомы с фотографиями, обсуждали всех и вся, делились воспоминаниями. Ты совсем не изменилась, Мики! А тебе, Майко, похоже, по-прежнему на мужиков не везет. Так они болтали, дурачась, будто принимали комические позы на любительских фотографиях, но, замолкая на мгновение, размышляли совсем о другом.
– Думаю, мне пора будет скоро возвращаться в Японию. Вокруг одни геи, менеджер компании – тоже гей, я ему безразлична. Я не считаю, что танцую хуже других, но ко мне придираются по пустякам и не дают хороших ролей. То грудь слишком большая, то во взгляде нет металла – сплошные придирки. Ну, хорошо, вот вернусь я в Японию и что? Мальчик, за которого я замуж собиралась, говорит: «Надо подумать». Никакой определенности.
Майко, в свою очередь, выложила все про странную работу, которой она занималась, про то, что японцы навевают на нее тоску и стали напоминать слизняков, про то, что ей хотелось бы переспать с мужиками разных национальностей, а еще про этого чокнутого бывшего японского солдата. Произнеся эту тираду, из которой ровно ничего не следовало, Майко почувствовала, что ужасно проголодалась. Подруги решили наесться с горя и отправились в Чайнатаун. Гора голубых крабов на огромном блюде, лягушачьи лапки в зеленом перце, акульи плавники в ароматном соусе… Они ели, перепачкав в масле обе руки. Наели себе животы, как у беременных на четвертом месяце, погуляли в темноте, и неприятный осадок сам собой испарился.
1024-слойная личность
Во второй половине следующего дня Майко опять отправилась к господину Катагири. За эти несколько дней нервы у нее немного успокоились. Сегодня Катагири обещал показать ей бывший дворец детей напрокат. Сейчас в нем жили другие квартиранты, но именно в этот день одна комната оказалась свободной.
Дворец сирот находился рядом с квартирой Катагири. Шесть лет назад он снимал три комнаты на одном этаже – пентхаус, выходивший на солнечную сторону. На балконе можно было загорать, жарить шашлыки и даже играть в баскетбол. Во дворце жило максимум пятнадцать детей напрокат. Бывший японский солдат-сирота в то время был окружен детьми, и наверняка у него не оставалось времени на воспоминания о прошлом.
Пустая комната, в которую завтра въедут новые жильцы. Когда-то она была разделена на шесть маленьких комнатушек, здесь ели и спали Мэтью и еще пятеро детей напрокат. Через коридор Мэтью проходил в комнату к Пенелопе, которая располагалась в глубине квартиры.
Господин Катагири смеялся, задыхаясь.
– Мэтью пролил масло в коридоре и устроил настоящий каток. Дети разделись догола и играли в American football.
Его натужный смех казался плачем. У многих от смеха наворачиваются слезы, но мало кто смеется, когда ему грустно. Наверное, господин Катагири принадлежал к такой редкой породе людей.
Он привел Майко в комнату, которая была ближе всего к двери, и, почти вплотную приблизив лицо к стене, начал искать что-то. Быстро нашел то, что искал, и легонько провел по стене пальцем.
– Можешь прочитать?
На стене, которую множество раз перекрашивали белой краской, сохранились следы какой-то надписи. Микаинайт?
– До сих пор немного видно. В этой комнате Мэтью обучался искусству преодолевать одиночество. Так у него сложилась глубокая связь с духом-хранителем по имени Микаинайт. Часто он отправлял свое сознание полетать за окном. Микаинайт вместо Мэтью подобно электромагнитным волнам мог отправляться в любую точку мира.
Co мной тоже было такое. А в десять лет я верила, что где-то на Земле у меня есть половинка, близнец, родившийся совсем в другом месте, и что когда-нибудь моя душа приведет меня к нему и мы встретимся. Абсолютно то же самое. Я тоже отправляла в плавание свое сознание, надеясь, что по радиоволнам оно долетит до моей половинки и мы сможем общаться друг с другом. Я даже изводила себя глупыми переживаниями: что мне делать, если мой близнец заговорит со мной по-русски.
Наверняка дети напрокат, упорно боровшиеся с одиночеством в этой комнате, до сих пор продолжают искать своих близнецов-половинок. Господин Катагири силой навязал детям такую судьбу. Побывай во множестве семей, чтобы встретиться со своей половинкой, чтобы найти подходящих для тебя родителей. Да и сам господин Катагири нашел подходящего для себя отца и превратился в отца детям, которых взял напрокат.
Самым главным наследством, которое Катагири получил от Пенмана, были связи. Еще при жизни Пенмана Катагири всеми силами старался добиться расположения знакомых своего приемного отца. Ученым и предпринимателям, друзьям Пенмана, в ближайшем будущем предстояло стать меценатами, признающими независимость и оказывающими поддержку республике сирот. Среди знакомых родителей Барбары было много христиан, занимавшихся благотворительностью, идея приюта нашла у них сочувственный отклик, и пожертвований было собрано даже больше, чем предполагалось. В молодости Барбара всегда вызывала симпатию у славных стариков, таких как сама она сейчас. В мире не все решают деньги. Что случилось с добрыми сердцами, вопрошала она, завоевывая их расположение, и тугие кошельки раскрывались. Чем благороднее нищий, тем крепче его вера. Нищие и занимающиеся благотворительностью должны верить одному богу. Поэтому за сбор денег отвечала Барбара, которая исповедовала христианскую веру.
Господин Катагири сосредоточился исключительно на поиске талантливых сирот, посещая детские дома и знакомых. Поиск шел по той же схеме, какую применяли торговцы женщинами в эпоху Эдо, находившие в розовощеких девочках черты хорошо оплачиваемых проституток. Катагири не занимался благотворительностью. Существовало несколько условий, необходимых для ребенка напрокат. Болезненные дети не годились. Об этом Катагири мог судить, исходя из своего опыта врача без лицензии. Дети, терявшиеся в незнакомой обстановке, тоже не были пригодны для этого бизнеса. Популярностью пользовались дети жизнерадостные и приветливые.
Внешний вид и коэффициент интеллекта были не столь важны. Предпочтительнее ребенок немного заторможенный, чем тот, кто заткнет за пояс любого взрослого. Из детей, характер которых определен воспитанием их настоящих родителей, сложно было сделать ребенка напрокат. Катагири выбирал не тех детей, из которых уже что-то получилось, а тех, кто еще не сформирован. Детям напрокат нужно было всегда оставаться на полпути.
Так же тщательно Катагири изучал потребности родителей, потерявших ребенка. Сколько денег они готовы заплатить за ребенка напрокат, чем хотели бы с ним заниматься или как использовать его. Катагири знал, как воспитать ребенка, который будет выслушивать все капризы родителей.
Он нашел четверых детей. Сэмюэль – девять лет, Ник – семь лет, Мириам – семь лет, Иен Иен – пять лет. Первые граждане республики сирот. Все они смыли тяжелое прошлое, которое сызмальства несли на своих плечах, и начали новую жизнь, называя Катагири боссом, Барбару – мамой и считая друг друга братьями и сестрами.
Воспитание детей было самой важной работой босса и мамы. Чтобы никто не мог сказать: «сразу видно, дети из провинции». Мама на собственном примере объясняла, как нужно вести себя в обществе, босс учил детей гордиться собой. Не заискивая ни перед кем, сделайте так, чтобы все вас любили.
У всех детей была фамилия Барбары – Хоппер, они ходили в муниципальную школу и помимо школьной программы приобретали всевозможные полезные навыки. Те дети, у которых босс признавал наличие музыкального слуха, обучались игре на фортепиано или скрипке. Те, кому хорошо давались языки, занимались с репетиторами, чтобы стать билингвами и трилингвами. Дети с соответствующими способностями посещали балетный класс или театральную школу. Такие одаренные дети, как Пенелопа, нуждались в вечерних развлечениях, другого свободного времени на игры у них не оставалось. Вечером начинались проповеди босса о семи несчастьях. Он столько раз повторял одно и то же, что все выучили его фразы наизусть, как театральную роль. Как ни странно, это пригодилось. Можно было использовать их в ссорах, а то и тихонько подбадривать себя ими.
– Сироты дают свет этому вконец протухшему миру. Сирота – символ умного человека.
– Все боги этого мира – союзники сирот. Уважайте богов. Но рассчитывайте только на самих себя.
– Сирота – ничей ребенок, он ребенок всех.
Босс научил детей контролировать сознание, что помогало в любых ситуациях. Это был один из видов медитации, который босс разработал сам, соединив вместе йогу, дзэн и гипноз, для того чтобы добиваться душевной стабильности у детей. Любой специалист счел бы медитацию по Катагири абсолютно непоследовательной и опасной для детей, но Катагири твердо стоял на своем, называя ее самым эффективным методом, проверенным экспериментально. Хотя увлеченно медитирующие дети производили жутковатое впечатление.
– Мэтью тоже стал master этой медитации. Ему потребовалось около десяти лет, чтобы научиться control сознание.
– А я смогла бы?
– Конечно. Хочешь, научу тебя? Можно медитировать в любом месте. Важно уметь relax. Давай попробуем.
Катагири усадил Майко на пол. Ну вот, начинается, как на занятиях в тоталитарной секте. Ладно, посмотрим, что из этого получится.
– Закрой глаза и сконцентрируйся на межбровье. Дыши медленно, вдох, выдох. Прислушивайся к звуку своего сердца. А теперь направь сознание по всему телу. Начни с мизинца правой руки, затем безымянный палец, средний, указательный и большой. Сознание постепенно распределяется по ладони. А теперь – от кисти к локтю. От локтя – к плечу. Ну как? Не чувствуешь, как растет твоя правая рука? Становится похожей на клешню краба. А теперь для баланса так же направь свое сознание от пальцев до плеча левой руки. Закончишь с руками – переходи к ногам. Поднимись от пальцев к ступням, лодыжкам, икрам, почувствуй колени, бедра, округлости ягодиц. Направь сознание к кончикам сосков. Где твое солнечное сплетение? Где пупок? Теперь направь сознание от нижней части живота вниз, доходишь до начала ног. Чувствуешь кости таза? А теперь попробуй направить сознание во влагалище.
Майко почувствовала, как будто ее насилуют взглядом, и открыла глаза. Почему-то ее тело горело.
– Итак, мы начинаем с того, что рисуем контур своего тела. А теперь вообрази себя бредущей по пустыне во время бури, когда вокруг ни зги не видно, или взбирающейся на соседнюю гору по мосту из облаков, или горящей красным пламенем, или летящей с дикой скоростью по черному космосу. Тем временем сознание начнет отделяться от тела, дух-хранитель станет возникать перед твоими глазами, появляясь у тебя из-за спины. Микаинайт Мэтью тоже родился в результате подобных занятий. В детстве он трижды шмыгал носом, подзывая Микаинайта. Пенелопа звала своего духа-хранителя, нажимая на сосок, как на кнопку звонка. Иен Иен говорила, что, когда зевает, дух-хранитель вылезает у нее изо рта. У каждого был свой способ подружиться со своим двойником.
Катагири намеренно воспитывал в детях раздвоение личности. Но он был уверен в себе. Врачей и ученых, которые считали, что раздвоение личности нужно лечить психоанализом, называл «идиотами-монотеистами». Сколько бы ни было личностей: две, три, десять или сто, они не будут мешать друг другу. Важно правильно их использовать. Для детей напрокат потерять своего двойника вследствие психоанализа было бы кошмарным сном. Избавиться от раздвоения личности означало бы обречь себя на не поддающееся лечению одиночество. Убить друга, с которым ты делил пищу и постель, болезни, боль и страдания, который помогал тебе, а ты помогал ему, с которым ты спорил, шутил, валял дурака.
Вместе с тем двойник был совершенно иным человеком. Хотя он жил с тобой в одном теле, вы искали разных любимых, друзей и учителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33