И я видел, как растаяла эта
надежда Ч будто льдинка на жарком июльском асфальте. Ушло выражение дос
адливого удивления, и лицо его Ч худое, усталое лицо с тяжелым подбородк
ом боксера и грустными глазами апостола Ч затопила обычная человеческ
ая растерянность, и кривая жалобная улыбка помимо его воли наискось пере
резала лицо.
Так мы и стояли молча, лицом к лицу, не зная, что надо сказать в этой ситуаци
и, а он все улыбался этой невыносимой улыбкой, которая для меня была пытко
й. Потому что только мы двое знали сейчас масштаб случившегося несчастья
. Но пока мы говорили с Лавровой, я старательно отгонял от себя эту мысль. А
теперь, глядя на его жалкую кривую улыбку, я понял, что произошло именно эт
о. Так бессмысленно и страшно улыбаются люди, которым миг назад принесли
разящую весть о потере кого-то очень близкого. Он облизнул пересохшие гу
бы и хрипло спросил:
Ч Скрипка?!. В шкафу?..
Ч …Постарайтесь вспомнить, что еще пропало из квартиры?..
Он сидел в глубоком кресле, высоко задрав худые колени, которые выпирали
сквозь серую ткань брюк, и ладонями держал себя за лицо, отчего казалось, б
удто голова его украшена двумя белыми ветками. Поляков меня не слышал. По
том он поднял голову и сказал:
Ч Да-да, конечно, наверное… Что вы сказали, простите?
Ч Мне нужно, чтобы вы перечислили пропавшие из дома вещи. Поляков пожал п
лечами:
Ч Я затрудняюсь так, сразу… Жена попозже приедет, она, наверное, точно ск
ажет. Но это все не имеет значения. Пропала скрипка… Скрипка моя пропала !..
Ч сказал он сдавленным голосом, и весь он был похож на горестно-нахохлен
ную, измученную птицу.
Я не знал, что сказать, и неуверенно спросил:
Ч Вы, наверное, привыкли к этому инструменту? Он поднял голову и посмотре
л на меня удивленно, и по взгляду его я понял, что сказал нечто невероятное
.
Ч Привык ? Ч переспросил он. И голос у него все еще был удивленно-раздумч
ивый. Ч Привык? Разве человек к рукам своим или к глазам, или ушам своим пр
ивыкает? Разве к детям или родителям привыкают?..
Желая выкрутиться из неловкого положения, я брякнул следующую глупость:

Ч Да, это, видимо, редкий инструмент-Поляков встал так стремительно, буд
то его выбросила из кресла пружина. Он быстро прошел по комнате, достал из
письменного стола пакет, раскрыл его:
Ч Это паспорт моей скрипки. Позвольте задать вам вопрос, молодой челове
к… Я кивнул.
Ч Вы дежурный следователь или будете заниматься этим делом до конца?
Ч Я старший инспектор Московского уголовного розыска и буду вести дело
по краже в вашей квартире. Моя фамилия Тихонов.
Поляков походил по комнате в задумчивости, потом резко повернулся ко мне
:
Ч Перед тем как вы приступите к своему делу, я хочу поговорить с вами. Я ув
ерен, что наговорю массу банальностей, как всякий неспециалист. Но об одн
ом все-таки я хочу вас попросить: сделайте все, что в ваших силах, для отыск
ания скрипки. Я уже вижу, что украли большую сумму денег, много вещей, но кл
янусь вам жизнью, если бы у меня потребовали все имущество и вернули инст
румент, я был бы счастлив…
Он говорил сбивчиво, слова накипали у него в горле и, стремясь одновремен
но вырваться наружу, сталкивались, застревали, речь от этого получалась
хриплая, задушливая. Он был бледен той особой синеватой бледностью, что з
атопляет лица внезапно испуганных или взволнованных нервных людей, и ск
возь эту бледность особенно заметно проступала неживым коричневым цве
том кожная мозоль на шее под левой щекой Ч печать усердия и терпения ген
ия, след тысяч часов упражнений на скрипке.
Поляков прижал паспорт к груди и сказал:
Ч Я понимаю, что говорю какие-то совсем не те слова, но мне очень важно, чт
обы вы поняли масштаб несчастья. Дело в том, что скрипка Ч единственная в
ещь, не принадлежащая мне в этом доме…
Ч То есть как? Ч спросила незаметно вошедшая Лаврова.
Ч Моя скрипка Ч общенациональное достояние. Владеть, хозяйствовать на
д ней одному человеку так же немыслимо, как быть хозяином Царь-пушки. Скри
пка, на которой я играю… Ч он запнулся, и губы его болезненно скривились,
Ч на которой я играл, принадлежит всему народу, она собственность госуд
арства…
Поляков достал из кармана металлический тюбик, трясущимися пельцами от
винтил крышку и достал плоскую белую таблетку, кинул ее под язык, и по легк
ому запаху мяты я догадался, что это валидол.
Ч Этой скрипке, Ч сказал он, тяжело вдохнув, Ч двести сорок восемь лет.
Последние тридцать шесть лет на ней играл я. Взгляните, Ч протянул он мне
паспорт скрипки.
Но у него не было времени ждать, пока я прочту, он торопливо заговорил снов
а:
Ч Это «Страдивари» периода расцвета. Одно из лучших и самых трудных тво
рений мастера. Он изготовил ее в 1722 году и назвал «Сайта Марией». На нижней
деке его знак Ч год, мальтийский крест и надпись «Антониус Страдивариус
». Скрипка темно-красного цвета, с резным завитком. У инструмента есть как
ая-то формальная международная страховая цена, но это ведь все символик
а Ч скрипка цены не имеет. Звук ее уникален, он просто неповторим…
В изнеможении Поляков сел в кресло, и снова стал похож на больную птицу.
Он посидел в задумчивости, потом заговорил, но мне было понятно, что слова
его сейчас Ч лишь легкий, полустершийся отпечаток проносящихся в голов
е мыслей и воспоминаний:
Ч …Когда я впервые взял ее в руки, меня охватило предчувствие счастья, хо
тя я еще не тронул струн. Она была нежна, как ребенок, и загадочно-трепетна,
как женщина. Такое бывает в первой любви. И еще Ч когда впервые берешь на
руки своего ребенка… Но свой ребенок и первая любовь Ч это мир, открываю
щийся в общении… Я провел смычком по струнам… Она заплакала, закричала, з
асмеялась, запела, заговорила… Она открыла мне новый свет, я долго-долго ж
дал свидания с ней… Мое сердце тогда не выдержало этой встречи, и я заплак
ал от счастья и надо мной все смеялись, но они не знали, что я встретил ее, ка
к находит лодку плывущий в океане. Я читал этот мир в нотах, я слышал его в д
уше, но без нее я не мог рассказать о нем людям… Я играл, играл, часами без ос
тановки, и она открывала мне все новые горизонты звука… Мы никогда не раз
лучались, она объехала со мной весь мир, и я видел, как люди плакали, слушая
ее волшебный голос. Она была всемогуща и беззащитно-хрупка, как ребенок…
Тридцать шесть лет назад мне вручил ее нарком, и мы с ней не расставались…

Да, это были отраженные вслух мысли, потому что так можно говорить или с са
мим собой, или играя на публику, но Поляков не играл на нас, я полагаю, он нас
вообще не замечал. Воцарилось долгое тягостное молчание. Потом из прихо
жей вошел Халецкий, держа в руках вывинченные дверные замки.
Ч Вам придется сегодня ночевать, закрыв дверь на цепочку, Ч сказал он П
олякову. Ч Замки мы должны взять с собой для исследования. На сутки.
Поляков кивнул. Я сказал ему сухо, чтобы вывести его из транса официально
стью обстановки:
Ч Мы сделаем все возможное для того, чтобы найти преступника. Но вы должн
ы нам помочь… Поляков развел руками:
Ч Чем я-то могу вам помочь!
Он сидел в своем кресле, совершенно раздавленный случившимся, торчали во
все стороны угловатые острые локти, колени, причудливо были заломлены к
исти, черные озера тоскующих глаз, подбородок на плече Ч будто эту диков
инную птицу разобрали на части и как попало набросали в глубокое плюшево
е гнездо кресла. На мгновенье во мне шевельнулось недоброе чувство, смеш
анное с недоумением Ч это был не гений и не великий маэстро Ч это был пот
ерпевший, самый обычный потерпевший. Я сказал строго:
Ч Ну-ка, Лев Осипович, соберитесь, пожалуйста! Нельзя так распускаться! Б
ез вашей помощи я не смогу найти вора.
Поляков очень грустно взглянул на меня, и я подумал, что мне не надо смотре
ть ему в глаза Ч они, как омуты, поглощали меня, замедляли реакцию, это был
и глаза не потерпевшего, удрученного кражей, а скорбящего Демона, доброг
о фанатика, страдающего гения. Нет, он душевно больше меня, и если он эмоци
онально перехватит инициативу, я не смогу заставить его помочь мне. И, не д
авая ему ответить, я сказал:
Ч У вас особая кража, поэтому вы должны мне помогать. И ваша помощь сейча
с Ч в мышлении. Вы должны отбросить все переживания и мобилизовать до пр
едела память, способность спокойно и методично рассуждать. Тогда мы сдел
аем первый шаг к возвращению скрипки…
Ч Вы думаете, удастся поймать вора? Ч спросил Поляков.
Я сел в кресло напротив него:
Ч Разговор у нас мужской?
Ч Конечно.
Ч Тогда слушайте. Все мы знаем: в мире нет окончательных тайн. Ничего нег
тайного, что когда-нибудь не становится явным. Но когда я приезжаю на мест
о преступления, меня часто охватывает томительное ощущение бессилия. Во
круг толпятся зеваки, потерпевшие, свидетели Ч и все ждут от меня, что я п
осмотрю окрест своим профессиональным взором и как фокусник вытащу из р
укава… вора. А я ведь знаю в этот момент не больше их и мне так же трудно пре
дставить невидимое, как и всем им Ч тем, кто стоит вокруг и ждет чуда. Но чу
дес, как и тайн, не бывает. Поэтому я начинаю медленно, методично думать и и
скать, запоминать все, что мне говорят, сравнивать, оценивать, и в конце ко
нцов начинает проясняться истина. Понимаете, для отыскания ее не нужны н
икакие чудеса, а только спокойствие, терпение и труд. Вот так я и намерен и
скать скрипку «Страдивари». И хочу, чтобы вы тщательно подумав, вспомнил
и, что пропало из квартиры.
Ч Да я же вам сказал, что сейчас это не имеет значения…
Ч Имеет, Ч перебил я. Ч Ваш «Страдивари» на рынок не понесешь, а золотые
часы, например, какой-нибудь приезжий продавец мимозы купит у вора с боль
шим удовольствием…
Поляков прошелся по комнате. Мои откровения не то чтобы успокоили, но по к
райней мере отвлекли его от горестных раздумий.
Ч Похищены деньги, Ч сказал он, откашлявшись, как будто собирался декла
мировать. И вообще, сейчас, когда он немного отвлекся от мысли о пропаже ск
рипки и стал считать, что именно у него было украдено из личных вещей, дома
шнего имущества, появилась в нем какая-то застенчивая неловкость, как бу
дто он стыдился всего происходящего. Я давно заметил эту болезненную зас
тенчивость у обворованных людей Ч к тяжести потери примешивается како
й-то нелепый подсознательный стыд, ощущение, что, ограбив тебя, вор еще и п
осмеялся над тобой, оставив дураком на общее обозрение Ч злорадное или
сочувственное, но во всяком случае ты становишься предметом всеобщих пе
ресудов и жалости.
Поляков перечислял похищенное, расхаживая по комнате, Лаврова писала пр
отокол:
Ч Ордена… лауреатские медали… золотой ключ от ворот Страсбурга… транз
исторный приемник, почетная цепь от Токийского филармонического оркес
тра… магнитофон марки «Филипс»… дза чемодана…
Потом мы сели за стол и стали заполнять длинный, разлинованный мной лист
Ч список людей, вхожих в дом Полякова. На каждой следующей фамилии Поляк
ов вскакивал со стула, хватал себя худыми руками за грудь и говорил мне с в
озмущением:
Ч Ну как вы даже могли подумать про этого человека?
Ч А я ничего про него не подумал, Ч отвечал я меланхолично. Ч Я его пока
только записал. Там посмотрим…
Ч А теперь давайте вновь вернемся к вопросу о слесаре, Ч сказал я Поляк
ову. Ч Значит, у вас перестал работать верхний замок в двери…
Ч Да. Это было приблизительно две недели назад. Я сказал жене за завтрако
м, что надо вызвать слесаря, потому что замок мешал притворять плотно две
рь. В это время пришел водопроводчик из домоуправления. Краны какие-то он
смотрел в ванной и на кухне. Я ему сам дверь отворял. А когда он закончил ра
боту, я его спросил, не разбирается ли он в замках. Он согласился посмотрет
ь. Возился минут пятнадцать, все исправил и ушел.
Ч Ключи вы ему давали?
Ч Ну а как же? Надо ведь было посмотреть, как работает замок, Ч Полякова р
аздражала моя несообразительность. Но я продолжал гнуть свою линию:
Ч Вы ему давали ключ только от испортившегося замка?
Ч Да нет же! Какой смысл снимать его со связки? Я ему всю и дал… И потом, он в
едь никуда не уходил!
Ч Он при вас чинил, вы сами никуда не отлучались? Поляков возмущенно пожа
л плечами:
Ч Не помню! Но уж, наверное, я не стоял у человека над душой! Ч Он задумалс
я на мгновенье и добавил: Ч Я даже точно помню, что не стоял, Ч мне звонили
из школы больных туберкулезом детей, просили выступить у них…
Я сделал пометку у себя в записной книжке и спросил:
Ч И что вы им ответили? Из школы?
Надо полагать, Поляков никак не мог решить насчет меня Ч с кем он имеет де
ло: с дураком или этаким бестактным типом. Он сказал недовольно:
Ч Я объяснил, что у меня очень плотно расписано время. Но для них постара
юсь выкроить час Ч уж очень они просили.
Ч Ну хорошо, Ч сказал я и показал ему вороненый короткий ломик, который
Халецкий нашел в складке кресла между спинкой и сиденьем. Ч Вы точно зна
ете, что этого предмета у вас дома раньше никогда не было?
Ч Как вам сказать… Все-таки, мне кажется, не было, Ч сказал он. Я подумал, ч
то ничего нет в этом удивительного: зачем виртуозу-скрипачу воровская «
фомка»? «Фомка» была отлично сделана: с расплющенным опорным концом, зао
стренным краем, удобной широкой ручкой. На черни металла был отчетливо в
иден давленый знак Ч две короткие молнии. Видимо, вор в темноте положил е
е на кресло и потерял.
Ч Свечи в шандале вы не зажигали? Поляков покачал головой.
Ч Нет, мы держали их как памятный приятный сувенир. Мне преподнесли их… А
-а! Ч он махнул рукой.
Вор работал сначала при одной свече, потом, видимо, ему понадобилось сжеч
ь листы, и он зажег две других, оттого они и обгорели значительно меньше пе
рвой.
Вошла Лаврова с телеграммой в руках:
Ч Лев Осипович, в почтовом ящике лежала на ваше имя телеграмма…
Поляков сорвал наклейку, быстро пробежал глазами текст, еще раз прочитал
, протянул мне бланк:
Ч Чушь!.. Ничего не понимаю… Таратута какой-то…
В телеграмме было написано: «Записи ваших произведений направляю банде
ролью. Таратута». Пометка: «В случае отсутствия адресата оставить в почт
овом ящике». Отправлено вчера в 9.15 утра, доставлено в 17.45.
Ч А вы не знаете этого Таратуту?
Ч Понятия не имею, первый раз слышу. И никаких записей я не жду Ч я уже дав
но не записывался.
Ч Скажите, Лев Осипович, в каких вы отношениях с вашими соседями Ч Оболь
никовыми?
Ч С Обольниковыми? В хороших отношениях, наверное. Не знаю. Надо у жены сп
росить. Ей, по-моему, Евдокия Петровна по хозяйству помогает. Да, наверняк
а в хороших: жена у них оставляет для меня ключи.
Ч В ваше отсутствие они не заходят к вам в квартиру?
Ч А зачем? Наверное, нет. Думаю, что не заходят.
Ч Ладно, будем заканчивать. Скажите, слесарь, ремонтировавший дверной з
амок, из вашего ЖЭКа?
Ч Да, он, по-моему, сказал, что он из домоуправления. Но я, помнится, записал
в книжку номер его телефона Ч если что-то понадобится срочно. Мне очень п
онравилось, как он быстро и точно работал. Сейчас я возьму из прихожей тел
ефонную книжку…
Он вышел из комнаты и через мгновенье я услышал его удивленный возглас:
Ч Послушайте, здесь почему-то много листов вырвано!
Я встал, но он шел мне навстречу, протягивая раздерганную книжку. Я взглян
ул на те листочки, изглоданные пламенем, растоптанные, что бережно собир
ал с полу Халецкий Ч сквозь сумрак пепла отчетливо проступала линовка.

Ч Вот они, Лев Осипович, листочки из книжки, Ч показал я. Ч На какую букв
у вы его записали?
Ч На «С» Ч слесарь, дядя Паша, Ч сказал Поляков; все это казалось ему уже
невыносимо запутанным.
Я полистал книжку Ч страницы с буквы «П» по букву «У» были вырваны. Халец
кий распрямился, потер затекшую спину и сказал неожиданно:
Ч Сила моя совершается в немощи…
Ч Да-а? Ч неуверенно переспросил Поляков,
Ч Наверное, Ч ухмыльнулся Халецкий. Ч Это где-то в писании так сказано
. А мы попробуем проверить. Мне для этого придется взять у вас отпечатки па
льцев…
Ч Зачем? Ч удивленно и испуганно спросил Поляков.
Ч Во-первых, я буду единственным обладателем такого вашего факсимиле, а
во-вторых, и это главное, надо будет отличить их от других отпечатков, сня
тых нами здесь и, возможно, принадлежащих вору.
Я смотрел, как Халецкий бережно и быстро накатывает на дах-токарту оттис
ки пальцев Полякова, пальцев, которые заставляют плакать и радоваться ты
сячи людей. Эти пальцы, единственные в мире, были в черной копировальной м
астике, бессильные, послушные, будто не они вызывают к жизни целые миры, и
именно в этот миг я понял чудовищность и нелепость всего происшедшего.
1 2 3 4 5 6 7