VadikV


56
Аркадий Александрович В
айнер, Георгий Александрович Вайнер: «Визит к Минотавру»


Аркадий Александрович Вайнер, Георгий Александро
вич Вайнер
Визит к Минотавру




OCR: Сергей Кузнецов
«Визит к Минотавру»: Молодая гвардия; Москва; 1972

Аннотация

Роман А. и Г. Вайнеров рассказыв
ает читателю о том, как рождались такие уникальные инструменты, как скри
пки и виолончели, созданные руками величайших мастеров прошлого.
Вторая линия романа посвящена судьбе одного из этих бесценных творений
человеческого гения. Обворована квартира виднейшего музыканта нашей с
траны. В числе похищенных вещей и уникальная скрипка «Страдивари».
Работники МУРа заняты розыском вора и самого инструмента. Перед читател
ем проходит целая галерея людей, с которыми пришлось встречаться героям
романа, пока им не удалось разоблачить преступника и найти инструмент.

Аркадий Вайнер, Георгий Вайн
ер
Визит к Минотавру

КНИГА ПЕРВАЯ. Вход в лабирин
т

Глава 1. Улыбка Королевы

И кода тоже не получилась. Здесь должно быть высокое, просто кричащее пиц
цикато, но звук выходил тупой, тяжелый, неподвижный. Сзади, там, где тускне
ли лампионы, раздался смех. Плыла, тяжело дыша, жаркая венецианская ночь. Д
амы обмахивались веерами, и кавалеры шептали им на ушко что-то, наверное,
гривуазное, а они улыбались, и Антонио все время слышал шорох разговора в
зале, и от этого проклятая скрипка звучала еще хуже, пока кто-то отчетливо
Ч как камень в воду Ч не сказал: «А ведь хороший резчик по дереву был!» То
гда Антонио сбросил смычок со струн, и скрипка противно вскрикнула, злор
адно, подло, и в зале все лениво и равнодушно захлопали, решив, что пьеса ок
ончена, слава богу…
На негнущихся голенастых ногах прошагал к себе в комнату Страдивари, дол
го пил из кувшина, пока, булькнув, струйка не иссякла. Вода была теплая, вяз
кая, и жажда не проходила. Антонио стянул с головы парик и вытер им воспале
нное, мокрое от пота лицо, долго сидел без чувств и мыслей, и только огромн
ая утомительная пустота заливала его, как море. Кто-то постучал в дверь, н
о он не откликнулся, потому что ужин у графа Монци был бы сейчас для него н
евыносимой пыткой, да и не имело теперь значения, откажет ли ему в дальней
шем покровительстве граф, Ч жизнь ведь все равно была уже закончена.
От темноты и одиночества немного прошло напряжение, и Антонио почувство
вал сильную жалость к себе. Он зажег сальную свечу и вытащил из дорожного
мешка щипчики и тонкую длинную стамеску. Взял скрипку в руки, и она вновь в
ызвала у него прилив ненависти Ч пузатая, короткая, с задранным грифом, п
охожая на преуспевающего генуэзского купца. Антонио упер скрипку в стол
и сильным точным толчком ввел металлическое жало стамески под деку. Скри
пка затрещала, и треск ее Ч испуганный, хриплый Ч был ему тоже противен.
Освободил колки, снял бессильные, дряблые струны и поднял деку. Аляповат
ая толстая душка, как кривой пупок, нелепо поставленная пружина, толстые
Ч от селедочного бочонка Ч борта-обечайки.
В горестном недоумении рассматривал Антонио этот деревянный хлам, зная
точно, что он никуда не годен. Господи, надоумь, объясни Ч как же должно бы
ть хорошо? На колокольне ударили полночь, и где-то далеко на рейде бабахну
л из носовой пушки неапольский почтовый бриг, и время текло, струилось, ме
дленно, размеренно, как вода в канале за окном, и откровение не приходило.
Из окна пахнуло сыростью, рыбой, полночным бризом. Антонио встал, собрал с
о стола части ненавистной скрипки, подошел к окну и бросил в зеленую воду
немые деревяшки. Потом, не снимая камзола и башмаков, лег на узкую кровать
, поняв окончательно, что жизнь закончена, уткнулся в твердую подушку, наб
итую овечьей шерстью, и горько заплакал. Он плакал долго, и слезы размывал
и горечь, уносили рекой сегодняшний позор, намокла и согрелась подушка, в
етерок из окна шевелил на макушке короткие волосы, и незаметно для себя А
нтонио заснул.
А когда проснулся, солнце стояло высоко, и горизонта не было видно, потому
что сияющее марево воды сливалось с нежно-сиреневым небом, и ветер гнал х
рустящие, кудрявые, как валансьенские кружева, облака, и только тонкая ст
амеска да черненые щипчики на столе напомнили ему, что жизнь окончилась
еще вчера. Вспомнил Ч и засмеялся.
В этот день Антонио Страдивари исполнилось девятнадцать лет.

* * *

Королева улыбалась ласковой чистенькой старушечьей улыбкой, и трещины
расколовшегося стекла нанесли на ее лицо морщинки доброты и легкой скор
би. Портрет валялся на полу, и с того места, где стоял я, казалось, будто ее в
еличество запрокинули голову, внимательно рассматривая красное осенне
е солнце, недвижимо повисшее в восточном окне гостиной.
Ч Девять часов шестнадцать минут, Ч сказал эксперт Халецкий,
Ч Что? Ч переспросил я.
Ч За восемь минут, говорю, доехали.
Ч Ну, слава богу, Ч я ухмыльнулся. Ч Задержись мы еще на две минуты, и тог
да делу конец…
Эксперт покосился на меня, хотел что-то сказать, но на всякий случай промо
лчал. Мы стояли в просторной прихожей, в дверях гостиной, не спеша оглядыв
ая разгром и беспорядок в комнате, ибо этот хаос был для нас сейчас свят и
неприкосновенен, являя собой тот иррациональный порядок, который созда
л здесь последний побывавший перед нами человек. Вор.
Ч Послушайте, Халецкий, а ведь, наверное, сильно выросла бы раскрываемос
ть преступлений, если можно было бы консервировать место происшествия. В
ы как думаете?
Ч Не понял, Ч осторожно сказал Халецкий, ожидая какого-то подвоха.
Ч Чего непонятного? Вот закончим осмотр, сфотографируем, запишем, и сюда
придут люди. Много всяких людей. И навсегда исчезнет масса следов и детал
ей, на которые мы с первого раза просто не смогли обратить внимания…
Ч И что же вы предлагаете?
Ч Я ничего не предлагаю. Просто фантазирую. Если бы можно было после осмо
тра опечатать квартиру и прийти сюда завтра, послезавтра Ч и мы бы увиде
ли так много нового…
Ч Прекрасный образец работы по горячим следам, Ч сказал сварливо Хале
цкий. Ч Вы лучше постарайтесь все это увидеть сейчас. Кроме того, я не уве
рен, что хозяева этой квартиры согласны погостить у вас дома… пока вы буд
ете искать незамеченные сразу улики.
Я засмеялся:
Ч Да, в моих апартаментах будет трудно разместить эти рояли. И хоть я в эт
ом мало чего понимаю, но хозяину они, наверное, нужны оба.
Сзади щелкнула входная дверь, и вошла инспектор Лаврова, а за нею Ч собак
овод Качанов с Марселем. Огромный, дымчато-серый с подпалинами пес споко
йно сел в прихожей на пол, приветливо посмотрел на меня, смешно подергал ч
ерным замшевым носом. Я готов, Ч всем своим видом демонстрировал Марсел
ь, Ч не знаю, чего уж вы тут копаетесь.
Ч Что, поработаем, Марселюшка? Ч спросил я и потрепал пса по загривку. Ов
чарка прищурила свои янтарно-крапчатые круглые глаза.
Ч Станислав Палыч, вы его зря сейчас разговариваете, Ч сказал недоволь
но Качанов. Ч Исковой пес в работе на след должен быть уцелен, как на жаре
ную печенку.
Лаврова чиркнула зажигалкой, затянулась сигаретой, со смешком сказала:

Ч А что толку-то? Все равно «…у стоянки такси собака след утратила…».
Ч Это вы уж бросьте! Ч совсем обиделся Качанов. Ч Вашей-то фотографии в
музее милицейском еще нет пока, товарищ лейтенант… А Марсель мой, между п
рочим, третий год там красуется. Зазря портрет на стенку вешать не станут.
Притом в раме…
Ч Станислав Павлович, поблагодарите Качанова за комплимент, Ч засмея
лась Лаврова. Ч Я ведь там и ваш портрет видела.
Лаврова оглядывалась в прихожей, разыскивая, куда бы ей сбросить пепел с
сигареты, направилась к столику, на котором стояла большая тропическая р
аковина. Я опередил ее, подставив развернутую газету:
Ч Если нет принципиальных возражений, пепел будем стряхивать сюда. Я ве
дь сейчас отличаюсь от Марселя тем, что прежде чем искать, обязан сторожи
ть тот порядок, в котором мы все это застали.
Лаврова взглянула на меня, усмехнулась:
Ч И опять вы правы. Я с тоской думаю об участи женщины, которая станет ваш
ей женой. Я кивнул:
Ч Я тоже. Для вас остается вариант личного самопожертвования. А теперь, к
ак говорили дуэлянты, приступим, господа. Качанов, войдешь первым: вы с Мар
селем отрабатывайте след, а мы начнем свою грустную летопись.
Качанов снял с Марселя поводок, что-то шепнул ему на ухо и пустил в комнат
у. Я стоял, прислонившись к притолоке.
Собака, видимо, взяла след. Она занервничала, вздыбилась шерсть на загрив
ке, судорожно подергивался нос Ч черный, влажный, нежно-трепетный. Марсе
ль перебежал комнату и исчез в спальне, потом снова вернулся, и двигался о
н все время кругами, иногда растягивая их и переворачивая в восьмерки, по
ка не выбежал обратно и прихожую, сделал стойку у дверного замка, и тут Кач
анов ловко и быстро накинул на него карабинчик поводка. Марсель стал скр
ести когтями дверь и вдруг неожиданно тонко взвыл: «У-у-юу»
Ч как от мгновенной внутренней боли. Качанов открыл дверь и выскочил вс
лед за овчаркой на лестничную площадку, потом раздался его дробный топот
по ступенькам.
Ч Прошу вас, Ч сделал я широкий жест, приглашая войти в гостиную, и добав
ил, обращаясь к Халецкому, хотя Лаврова отлично поняла, что говорю я это дл
я нее, и Халецкий это знал: Ч Весь наш мусор Ч окурки, бумажки и теде и тепе
Ч складывать только на газете в прихожей…
И поскольку мы все трое знали, кому адресовано это указание, осталось оно
без ответа, вроде безличного замечания Ч «уже совсем рассвело». Я подош
ел к портрету Ч почему-то именно портрет больше всего привлекал мое вни
мание. Это была очень хорошая фотография, застекленная в дорогую строгую
рамку. Часть стекла еще держалась, вокруг валялись длинные, кривые, как ят
аганы, обломки, рядом на паркете засохли уже побуревшие пятна крови. Там, г
де капли упали на стекло, они были гораздо светлее. Одна длинная капля поп
ала прямо на фото и вытянулась в конце дарственной надписи, как нелепый, н
еуместный восклицательный знак.
Ч Королева Елизавета Бельгийская, Ч сказал Халецкий, присевший рядом
со мной на корточки.
Ч Это написано или вы так думаете? Ч спросил я, проверяя себя.
Ч Знаю, Ч коротко ответил эксперт. Ч Жаль, я не понимаю по-французски
Ч интересно, что здесь начертано.
Наверное , что-нибудь такое вроде «Люби меня, как я тебя», Ч усм
ехнулся я.
Лаврова заглянула через мое плечо:
Ч «Гениям поклоняются дамы и монархи, ибо десница их осенена Господом».

Ч Вы это всерьез полагаете? Ч обернулся я к Лавровой.
Ч Это не я, это бельгийская королева так полагает, Ч сказала Лаврова.
Ч Н-да, жаль, что я не гений, Ч покачал я головой.
Ч А зачем вам быть гением? Ч спросила Лаврова. Ч Расположение монархо
в вас не интересует, а с поклонницами у вас и так, по-моему, все в порядке.
Я внимательно взглянул на нее, и мне показалось, что в тоне Лавровой досад
ы было чуть больше, чем иронии.
Я снова наклонился над портретом. Королева улыбалась беззаботной улыбк
ой, и теперь Ч совсем рядом Ч эту накопившуюся десятилетиями беззаботн
ость неправящего монарха-дамы не могли изменить даже морщины Ч трещины
расколовшегося стекла.
Ч И все-таки жаль, что я не гений.
Ч Слушайте, не гений, вы о чем сейчас думаете? Ч спросил Халецкий.
Ч Ни о чем. Мне сейчас думать вредно. Я сейчас стараюсь стать запоминающе
й машиной. Вот когда все зафиксирую в памяти, тогда начну думать.
Ч Неужели вам никогда не надоедает оригинальничать? Ч раздраженно сп
росила Лазроза.
Я удивленно посмотрел на нее, потом засмеялся:
Ч Леночка, а я ведь не оригинальничаю. И не я это придумал. Еще много лет на
зад меня учил этому наш славный шеф Ч подполковник милиции Шарапов.
Ч Чему? Не думать?
Ч Нет, в первую очередь запоминать. Я должен сейчас сразу и навсегда запо
мнить то, что пока есть, но может исчезнуть или измениться…
Ч Например?
Ч Так не например, а конкретно: существует несколько неоспоримых, раз и н
авсегда установленных правил. Запомнить время по часам Ч своим и на мес
те преступления, даже если они стоят. Это первое. Затем Ч осмотр дверей, ц
елы ли, заперты, закрыты, есть ли ключи. То же самое Ч с окнами. Установить н
аличие света. Посмотреть, как обстоит с занавесями. Проверить наличие за
пахов Ч курева, газа, пороха, горелого, духов, бензина, чеснока и так далее.
Погода, это почти всегда важно. При всем этом ни в коем случае нельзя спеши
ть с выводами Ч ответ на задачу всегда находится в конце, а не в начале. Ну
и, конечно, ни в коем случае нельзя давать вовлечь себя в дискуссию зевака
м…
Лаврова долго смотрела мне в глаза, потом негромко спросила:
Ч Последняя из этих МУРовских заповедей Ч для меня? Я снова перевел взг
ляд на улыбающуюся королеву, затем поднял голову:
Ч Перестаньте, Лена. Я вас старше не только по званию. Я вас вообще старше.
И гораздо опытнее. И все равно очень многого еще не знаю. И когда меня, как к
отенка, тычут носом, я не обижаюсь, а учусь. Во всяком случае, стараюсь не об
ижаться. По-моему, это единственно приемлемая программа для умного чело
века…
Ч Поскольку вы не только старше меня вообще, но и по званию, будем считат
ь, что вы меня убедили, Ч пожала плечами Лаврова.
Ч Ага, будем считать так, Ч сказал я, сдерживая злость. Ч Я точно знаю, чт
о это самая лучшая позиция убеждения.
Ч Несомненно, Ч подтвердила Лаврова. Ч Правда, с этой позиции убежден
ие уже иначе называется…
Ч Вот и прелестно, Ч согласился я. Ч Начните выполнение моего приказа
с общего осмотра и составления плана места преступления…
Лаврова с ненавистью посмотрела на улыбающуюся королеву и пошла в кабин
ет. Я сказал ей вслед:
Ч И про заповеди не забудьте… Халецкий не спеша проговорил:
Ч Если мне будет позволено заметить, то обращу ваше внимание, Тихонов, на
то, что я, в свою очередь, старше и опытнее вас.
Ч Будет позволено. И что?
Ч Что? Что вы не правы.
Ч Это почему еще?
Ч В своей молодой, неутоленной жизненной сердитости вы ошибочно полага
ете, будто через несколько лет, когда Лена станет опытным, зрелым работни
ком, она будет с душевной теплотой вспоминать о строгом, но справедливом
и мудром первом учителе сыска Ч Станиславе Тихонове…
Ч Не знаю, возможно. Я как-то не думал об этом.
Ч Так вот Ч нет. Не будет она с душевной теплотой вспоминать о вас. Она бу
дет вспоминать о вас, как о нудном и к тому же жестоком субъекте.
Ч Ной Маркович, неужели я нудный и жестокий субъект? С вашей точки зрения
?
Ч Вас же не интересует, что я буду думать о вас через несколько лет. А сейч
ас, будучи гораздо старше и опытнее, как вы говорите, Ч вообще, я полагаю, ч
то через плотину вашего разума регулярно переливаются волны молодой зл
ости и нетерпимости. Будьте добрее Ч вам это не повредит.
Ч Может быть, может быть, Ч сказал я.
Ч Так что вы думаете насчет портрета? Ч спросил Халецкий.
Ч Я думаю, что где-то здесь поблизости должен валяться гвоздик, на котор
ом он висел.
Ч Я тоже так думаю, Ч кивнул Халецкий. Ч Портрет вор не сбросил Ч он, ви
димо, только трогал его, гвоздь выпал, и портрет упал…
Мы давно работали вместе и умели разговаривать кратко. Так люди выпускаю
т в телеграммах предлоги Ч для экономии места, только мы выпускали целы
е куски разговора, и все равно хорошо понимали друг друга.
Ч Ной Маркович, а вы сможете собрать осколки? Ч спросил я.
Ч Я постараюсь…
Халецкий стал распаковывать свой криминалистический чемодан, который
за необъятность инспектора называли «Ноев ковчег». Я напомнил:
Ч Соскобы крови с пола возьмите в первую очередь. Халецкий взглянул на м
еня поверх стекол очков:
Ч Непременно. Я уже слышал как-то, что это может иметь интерес для следст
вия…
Я еще раз взглянул на портрет. Холодное солнце поднялось выше, тени стали
острее, рельефнее, и трещины были уже не похожи на морщинки. Косыми рубцам
и рассекали они улыбающееся лицо на фотографии, и от этого лицо будто вмя
лось, затаилось, замолкло совсем…
Ч Не стойте, сядьте вот на этот стул, Ч сказал я соседке Полякова. Непост
ижимость случившегося или неправильное представление о моей руководящ
ей роли в московской милиции погрузили ее в какое-то нервозное состояни
е. Она безостановочно проводила дрожащей рукой по волосам Ч серым, непр
ичесанным, жидким, и все время повторяла:
Ч Ничего, ничего, мы постоим, труд не велик, чин не большой…
Ч Это у меня чин не большой, а труд, наоборот, велик, Ч сказал я ей,
Ч так что вы садитесь, мне с вами капитально поговорить надо.
1 2 3 4 5 6 7