Sant – реальный, бытийный; Sat guru – учитель бытия; sanat – вечно; nat – танцевать. Но в оккультном люциферизме эти звуки начинают дополняться уже сугубо западным и антихристианским смыслом. В конце концов, даже не все географические названия или имена переводятся на другой язык фонетически точно – поскольку звукосочетание, обычное в одном языке, становится просто неприличным в другом. Попытки нью-эйджеров встроить эти безобидные санскритские термины в ткань европейских языков все же отдают вполне сознательным кощунством.
.
Рериховцы могут сколь угодно «эзотерически» и «диалектически» толковать апологию Люцифера у Блаватской и иных оккультных мэтров. Но ведь трудно требовать от христиан, чтобы они пришли в восторг при виде книг, начиненных такими пассажами о сатане. Если же и это считается обязательным в свете курса на веротерпимость, то тогда уж лучше сразу назначить настоятелем Оптиной пустыни того сатаниста, что на Пасху 1993 года зарезал там трех монахов…
Идеи Махатм овладевают массами. Некогда Блаватская заявила, что «Люцифер есть Логос в своем высшем аспекте. Слово – перворожденный брат Сатаны… Сатана и Помазанник были отождествлены древней мыслью» 539 Блаватская Е. П. Тайная Доктрина. Т. 2, сс. 206 и 293.
. Сегодня это звучит уже не в » Тайной Доктрине», а вполне открыто, по государственному телевидению. Современный лидер российских оккультистов Отари Кандауров заявил 10 апреля 1994 г. в телепередаче «Оазис»: «Христос – учитель человечества. Сатанаил – экзаменатор» 540 Это почти цитата из Блаватской: «Дьявол не есть какой-либо принцип зла, но есть некто, производящий обучение» (Блаватская Е. П. Разоблаченная Изида. Т. 2 с. 575).
, «Христос и Сатанаил связаны в одно целое. Христос – планетарный логос, в эзотерической символике Христос и Сатанаил изображаются как двуглавый змий». Было пояснено, что Сатанаил не мог отпасть от Бога, ибо отпасть от Абсолюта нельзя и некуда. «И потому Христос и Сатана – это братья и символизируют они два равных начала мироздания».
Те же мысли высказывал и Дмитрий Дибров в телебеседе с Григорием Померанцем (3.7.1994). Восторженно пересказывая уроки, преподанные ему тантристами, Дибров утверждал, что творить во имя Зла есть то же, что творить во имя Добра (причем ведущий при этом столь светился восторгом, что даже его собеседник, в тот вечер исповедовавший синтез дзен-буддизма с христианством, предостерег его от заигрываний со Злом)…
Все это Е. Рерих называет «Величественным пантеизмом, выше которого не может подняться человеческая мысль» 541 Письма Елены Рерих 1929-1938. Т. 2, с. 159.
.
Елена Рерих не права. Философская мысль умеет подниматься выше имморалистического оккультного пантеизма. В русской философской традиции самая серьезная критика пантеизма была дана Л. М. Лопатиным. Он отмечает, что пантеизм может иметь две формы: «или мир провозгласить призраком и уничтожить его в Боге, или Бога заставить исчезнуть в мире до такой степени, чтобы от Него осталось только имя. В первом случае получается акосмизм , во втором атеизм ; но ни того, ни другого миросозерцания уже нельзя назвать пантеизмом. Акосмизм признает Бога, но совершенно отрицает мир; следовательно, в нем ничего не остается, что могло бы соответствовать слову пан – в термине пантеизм; его с гораздо большим правом можно назвать исключительным монотеизмом. Атеизм совсем отвергает Бога; стало быть, в нем вообще нет места никакому теизму. Итак, пантеизм в строгом и буквальном смысле переходит в свое отрицание» 542 Лопатин Л. М. Положительные задачи философии. Ч. 1. Область умозрительных вопросов. – М., 1911, с. 278.
.
Теософия время от времени становится то одним, то другим. Когда нужно напасть на христианское понимание Бога – теософия склоняется к материалистическому монизму. Если же нужно приучить человека к мысли о том, что оккультных феноменов бояться не надо, и что никаких злых духов нет и быть не может, но есть лишь одна и единая духовная энергия, теософия становится монизмом уже вполне акосмическим: есть только духовное Единое и ничего более. В истории философии пантеистический атеизм и пантеистический акосмизм существовали раздельно. Но поскольку теософия не имеет никакого философского вкуса и созидает свои построения по законам отнюдь не логики и не философии, а по принципам боевой рекламы – она спокойно сочетает в себе взаимоисключающие концепции. И это не признак терпимости или диалектичности. Это просто признак философского бескультурья. Философия не интересна для оккультистов. Им важно просто загипнотизировать побольше умов. Обрывки философских идей попадают в теософских книгах в совершенно нефилософскую среду и даже лишаются права на перекличку между собой, права на взаимное общение и коррекцию.
Я не знаю – был ли знаком Лопатин специально с текстами Блаватской. Отметив логическую противоречивость термина «пантеизм», Лопатин приступает к анализу исторических философских систем, в которых заметна склонность к пантеизму и показывает, что строгого пантеизма не проводится даже в них. Каприз логического абсурда не могла позволить себе более строгая и требовательная мысль древности и классики. «Без сомнения, – пишет Лопатин, – существуют системы, признающие бессознательный разум за основу мира и даже очень настаивающие на этом понятии. Но не менее достоверно и то, что разве десятая доля воззрений, именуемых пантеистическими, содержат такое учение. Его не знала древность; и в новое время оно стало развиваться в сравнительно позднюю эпоху. Идея бессознательной духовности есть всецело немецкое изобретение…» 543 Лопатин Л. М. Положительные задачи философии. с. 283.
. Но именно эта, новомодная идея Гартмана и была воспринята теософией. От неприятных логических последствий пантеистического монизма пытались уйти 9 из 10 пантеистически ориентированных философских систем, и только теософия со сладострастием Герострата возвестила самый шокирующий и самый бесплодный вариант пантеизма.
В религиозном мировоззрении есть такая особенность, что протология зависит от эсхатологии, возвещаемой данной доктриной. То, каким мыслится начало мироздания, зависит от того, каким данная религия желает видеть итог мирового процесса. Христианство ожидает, что мир в своем многообразии войдет в Бога, и Бог станет наполняющим все во всем; мир будет пропитан Вечностью – и все же не растворен в ней. Соответственно, христианская космогония говорит, что мир, которому предназначена Вечность Божией любви, и вошел в бытие по любящей воле Творца: «И увидел Бог, что это хорошо». Теософия же у истоков бытия помещает безлюбовный, бестворческий и безмыслящий холод. Нельзя ли из космогонии теософов заключить, что и конечный итог «мировой эволюции» им представляется таким же? Да, да, в теософских книгах много сказано о том, что их путь лежит к знанию и к свету, к любви и совершенствованию. И все же тень той безлюбовной тьмы, которую теософы поместили у истоков своей эволюции, лежит на всех их пострениях и их судьбах.
По наблюдению святых Отцов, когда человек вступает в общение с Князем тьмы, в его душу начинает постепенно проникать отчаяние. И вроде пробудившиеся в нем страсти должны толкать его к наслаждению жизнью, – но в иные минуты его новый «духовный покровитель» вдруг сбрасывает маску и дышит ему в лицо открытым холодом и жаждой уничтожения.
Несколько примеров общения с этим духом небытия приводит св. Игнатий Брянчанинов в «Аскетических опытах». Вот один из них: Петербургский чиновник занимается молитвенным подвигом, некстати и без духовного руководства начитавшись преп. Симеона. Приходит рассказать о своих видениях в монастырь и говорит, что видит сияние, исходящее от икон, ощущает благоухание и сладость необычайную во рту и т. д. Монах, выслушав его, задает ему один-единственный вопрос: «А не приходила ли Вам в голову мысль убить себя?» Оказывается – уже пытался бросаться в реку, да оттащили… И монах поясняет, почему он задал такой вопрос: как во время покаянного плача бывает минута тихого и светлого спокойствия – так и в минуты ложных наслаждений, бывает, прелесть выдает себя и сквозь кажущуюся радость проступает конечная цель 544 Свят. Игнатий Брянчанинов. Аскетические опыты. Т. 1. – М., 1993, с. 236.
.
Этот дух ненависти к жизни проявляется и в извращенном аскетизме тех праисторических «девственников», которых воспевает Блаватская. Война с браком и рождением детей характерна для тех, кто борется с Творцом жизни. Дух, жаждущий небытия, опалил сердце Блаватской. 7 апреля 1883 г. она пишет В. П. Прибыткову: «дети у меня не плачут, потому что никаких детей, слава Богу, и нет» 545 Вопросы теософии. Сборник, посвященный памяти Е. П. Блаватской. с. 91. Цит. по: Кудрявцев К. Д. Что такое теософия и Теософическое общество. – СПб., 1914, с. 32.
. Посланница Махатм славит Бога (которого, по ее мнению, нет) за отсутствие детей…
И более того – иногда ее духовные водители совсем прямо давали знать о своей цели, и тогда Блаватская ощущала, к краю какой бездны она подошла: «Я согласилась бы на двадцать лет страданий, я с готовностью приняла бы жизнь, полную физической боли, если бы могла вернуть простую, теплую веру моей юности!.. В то время я верила, по крайней мере, во что-то, хотя бы в русского Бога. А сейчас, когда я живу в сравнительной роскоши и меня почитают язычники и эти дураки англичане, я утратила веру во что бы то ни было. Я не верю ни во что, кроме бесконечной глупости человечества. Все мои идеалы исчезли навсегда, и у меня больше нет причин жить для чего-нибудь или кого-нибудь. Но я живу, потому что жизнь не оставляет меня в одиночестве, к тому же самоубийство было бы слишком постыдным выходом из положения» 546 Блаватская Е. П. Письма. сс. 355 и 361-372. «В такие минуты она была жалка и несчастна. Я никогда не забуду, как однажды она воскликнула: Хотела бы вернуться… хотела бы стать русской, христианкой, православной… тянет меня… и нет возврата!.. я в цепях!.. я не своя!», – вспоминает Вс. Соловьев. (Соловьев Вс. С. Современная жрица Изиды. – М., 1994, с. 265).
.
Вожделенная «Нирвана» действительно обернулась пустотой.
Язычество и «религия космоса»
– Конечно, они считают, что их вера лечит все болезни тела. – А лечит ли она единственную болезнь духа? – серьезно и взволнованно спросил отец Браун. – Что же это за болезнь, – улыбнулся Фламбо. – Уверенность в собственном здоровье, – ответил священник. 547 Честертон Г. К. Око Аполлона. // Избранные произведения в 4-х томах. Т. 1. – М., 1994, с. 166.
Г. К. Честертон
В десятой главе книги пророка Даниила Ангел, которого он молил о помощи, смог прийти к нему только три недели спустя после обращения пророка. Причину же своей задержки ангел «великой силы» (Дан. 10,1) объяснил так: «С первого дня, как ты расположил сердце твое, чтобы достигнуть разумения и смирить тебя пред Богом твоим, слова твои услышаны, и я пришел бы по словам твоим. Но князь царства Персидского стоял против меня двадцать один день; но вот, Михаил, один из первых князей, пришел помочь мне. А теперь я пришел возвестить тебе…» (Дан, 10.12-13). Итак, Господень вестник не может беспрепятственно проникнуть в мир людей. Некие духи, обратившие на себя религиозный энтузиазм язычников (в данном случае – персов), оказывают реальное сопротивление благодати. И лишь с помощью архангела Михаила (который в церковном предании не случайно называется «архистратигом – военачальником – небесных сил») блокаду удалось разомкнуть – и то лишь на время. «Теперь я возвращусь, чтобы бороться с князем Персидским; а когда я выйду, то вот, придет князь Греции» (Дан. 10,20).
Здесь демоны именуются по имени тех языческих народов, которые им служат. Но живут они не на земле этих народов и не под нею. С точки зрения обыденного мифологического мышления, место обитания демонов – это подземелье, подземье. Народное представление помещает ад под землей, там, где кипит магма. Но в Библии речь, скорее, идет о том, что «духи злобы» обитают в небесном мире. Они так и называются – «духи злобы поднебесной » (Еф. 6,12), а отнюдь не «подземной». Оказывается, что для библейских авторов богоборческие духи – это некие космические существа, обитатели именно небесных, а отнюдь не подземных сфер. Оказывается, что тот мир, который люди привыкли называть «видимым небом», отнюдь не безопасен, он стремится подчинить себе человеческое сердце…
Небеса скрывают от человека Бога – и эту блокаду надо прорвать. «О, если бы Ты расторг небеса и сошел!» – восклицает ветхозаветный пророк Исайя (Ис. 64,1). Еще одна древняя библейская книга обличает иудеев за то, что они «оставили все заповеди Господа и поклонялись всему воинству небесному» (4 Цар. 17,16) 548 Конечно, это нисколько не мешает Блаватской заявлять, что «Все аллегорично в древних Писаниях – все основано и неразрывно связано с астрономией и космолатрией» (Блаватская Е. П. Тайная доктрина. Т. 2, с. 98). То, с чем Пророки решительно борются – теперь выдается за их «сокровенное учение»…
.
Уже в Пятикнижии уникальность религиозного опыта Израиля описывается так: «Воинство небесное Господь, Бог твой, уделил всем народам под всем небом. А вас взял Господь Бог, дабы вы были народом Его удела» (Втор. 4,19-20). Позднее о том же скажет Ориген, который совершенно напрасно вербуется проповедниками «космической религии» в свои сторонники: «Астральная религия была дана Богом всем народам, сущим под небом, кроме тех, которых Господь желал сохранить среди народов как свою избранную часть» (Против Цельса. 5,10) 549 Вопрос о том, почему именно поклонение светилам было попущено Богом и как именно получилось, что именно через астральный культ в религию язычников проникли демонические и демонопоклоннические нотки, сейчас оставим без рассмотрения. Для нашей темы важно отметить, что с точки зрения Писания (и Оригена) серьезный и успешный поиск Истины должен пролегать в стороне от «космических религий».
.
Пророк Исайя предвидит день Гнева, день падения «космических иерархий»: «Истлеет все небесное воинство; и небеса свернутся, как свиток книжный; и все воинство их падет, как спадает лист с виноградной лозы, и как увядший лист – со смоковницы, Ибо упился меч Мой на небесах» (Ис. 34,4-5).
Настает время Нового Завета – и оно оказывается отнюдь не временем примирения Бога и космических духов. Оно оказывается временем их решающей битвы. «Современные изыскания подчеркнули в синоптических евангелиях, а в особенности у Марка, одно очевидное обстоятельство, которого XIX век упорно не желал видеть, а именно: все дело Иисуса представляется Ему самому как борьба с диаволом, для изгнания его из мира» 550 Буйе Л. Библия и Евангелие. – Париж, 1988, с. 151.
.
При религиозном, а не моралистическом чтении Нового Завета нельзя не заметить, что апостолы и Христос воспринимают Землю как блокированную планету. Если внимательно читать Евангелие, то становится очевидно, что Христос – вовсе не такой сентиментальный проповедник, каким кажется в наше время. Христос – воин, и Он прямо говорит, что Он ведет войну против врага, которого называет «князь мира сего» (Ин. 12,31). В этих Его словах есть одна деталь, которую не замечают люди, если не обращаются к греческому тексту Нового Завета. «Князь мира» – это перевод греческого словосочетания «arhon tou kosmou».
Нужно обращение именно к греческим текстам, так как русский перевод в силу многозначности слова «мир» затеняет смысл библейского свидетельства. Так, мы читаем в русском переводе книги пророка Исайи (Ис. 9,6), что грядущий Мессия называется «Князь мира». В данном месте, однако, речь идет о мире не как kosmos'e, но как об eirene, то есть о мирном устроении жизни. В современном французском издании Библии, например, этот стих Исайи звучит как Prince de la paix, ясно отличимый от prince de ce monde Евангелия от Иоанна. Аналогично в английских изданиях – Prince of peace отличается от Prince of this world. В Римл. 16,20 «Бог мира», которому надлежит «сокрушить сатану» также не «Бог космоса», но – Theos tes eirenes.
Бог мира (eirene) побеждает князя мира (kosmos). Христос так говорит о своем служении: «Мужайтесь: Я победил мир» (Ин. 16,33). «Мир», побежденный Христом, это – kosmos.
В еврейском сознании рубежа Заветов земля – удел «князя мира сего». Но – «ныне князь мира сего изгнан» (Ин. 12,31). И потому не только Царство Небесное – удел верных Божиих, но кроткие могут наследовать и земное. Поэтому в 2 Кор. 4,4 противник Христа упоминается так: благовествование наше закрыто для «неверующих, у которых бог века сего ослепил умы». «Век сей» и «мир сей» – синонимические выражения в семитском мышлении. Поэтому синодальный перевод слово «бог» пишет здесь с маленькой буквы, имея в виду «князя мира сего».
«Сей космос», «сей эон» (век) норовит собою пленить людей, загородить от них Творца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
.
Рериховцы могут сколь угодно «эзотерически» и «диалектически» толковать апологию Люцифера у Блаватской и иных оккультных мэтров. Но ведь трудно требовать от христиан, чтобы они пришли в восторг при виде книг, начиненных такими пассажами о сатане. Если же и это считается обязательным в свете курса на веротерпимость, то тогда уж лучше сразу назначить настоятелем Оптиной пустыни того сатаниста, что на Пасху 1993 года зарезал там трех монахов…
Идеи Махатм овладевают массами. Некогда Блаватская заявила, что «Люцифер есть Логос в своем высшем аспекте. Слово – перворожденный брат Сатаны… Сатана и Помазанник были отождествлены древней мыслью» 539 Блаватская Е. П. Тайная Доктрина. Т. 2, сс. 206 и 293.
. Сегодня это звучит уже не в » Тайной Доктрине», а вполне открыто, по государственному телевидению. Современный лидер российских оккультистов Отари Кандауров заявил 10 апреля 1994 г. в телепередаче «Оазис»: «Христос – учитель человечества. Сатанаил – экзаменатор» 540 Это почти цитата из Блаватской: «Дьявол не есть какой-либо принцип зла, но есть некто, производящий обучение» (Блаватская Е. П. Разоблаченная Изида. Т. 2 с. 575).
, «Христос и Сатанаил связаны в одно целое. Христос – планетарный логос, в эзотерической символике Христос и Сатанаил изображаются как двуглавый змий». Было пояснено, что Сатанаил не мог отпасть от Бога, ибо отпасть от Абсолюта нельзя и некуда. «И потому Христос и Сатана – это братья и символизируют они два равных начала мироздания».
Те же мысли высказывал и Дмитрий Дибров в телебеседе с Григорием Померанцем (3.7.1994). Восторженно пересказывая уроки, преподанные ему тантристами, Дибров утверждал, что творить во имя Зла есть то же, что творить во имя Добра (причем ведущий при этом столь светился восторгом, что даже его собеседник, в тот вечер исповедовавший синтез дзен-буддизма с христианством, предостерег его от заигрываний со Злом)…
Все это Е. Рерих называет «Величественным пантеизмом, выше которого не может подняться человеческая мысль» 541 Письма Елены Рерих 1929-1938. Т. 2, с. 159.
.
Елена Рерих не права. Философская мысль умеет подниматься выше имморалистического оккультного пантеизма. В русской философской традиции самая серьезная критика пантеизма была дана Л. М. Лопатиным. Он отмечает, что пантеизм может иметь две формы: «или мир провозгласить призраком и уничтожить его в Боге, или Бога заставить исчезнуть в мире до такой степени, чтобы от Него осталось только имя. В первом случае получается акосмизм , во втором атеизм ; но ни того, ни другого миросозерцания уже нельзя назвать пантеизмом. Акосмизм признает Бога, но совершенно отрицает мир; следовательно, в нем ничего не остается, что могло бы соответствовать слову пан – в термине пантеизм; его с гораздо большим правом можно назвать исключительным монотеизмом. Атеизм совсем отвергает Бога; стало быть, в нем вообще нет места никакому теизму. Итак, пантеизм в строгом и буквальном смысле переходит в свое отрицание» 542 Лопатин Л. М. Положительные задачи философии. Ч. 1. Область умозрительных вопросов. – М., 1911, с. 278.
.
Теософия время от времени становится то одним, то другим. Когда нужно напасть на христианское понимание Бога – теософия склоняется к материалистическому монизму. Если же нужно приучить человека к мысли о том, что оккультных феноменов бояться не надо, и что никаких злых духов нет и быть не может, но есть лишь одна и единая духовная энергия, теософия становится монизмом уже вполне акосмическим: есть только духовное Единое и ничего более. В истории философии пантеистический атеизм и пантеистический акосмизм существовали раздельно. Но поскольку теософия не имеет никакого философского вкуса и созидает свои построения по законам отнюдь не логики и не философии, а по принципам боевой рекламы – она спокойно сочетает в себе взаимоисключающие концепции. И это не признак терпимости или диалектичности. Это просто признак философского бескультурья. Философия не интересна для оккультистов. Им важно просто загипнотизировать побольше умов. Обрывки философских идей попадают в теософских книгах в совершенно нефилософскую среду и даже лишаются права на перекличку между собой, права на взаимное общение и коррекцию.
Я не знаю – был ли знаком Лопатин специально с текстами Блаватской. Отметив логическую противоречивость термина «пантеизм», Лопатин приступает к анализу исторических философских систем, в которых заметна склонность к пантеизму и показывает, что строгого пантеизма не проводится даже в них. Каприз логического абсурда не могла позволить себе более строгая и требовательная мысль древности и классики. «Без сомнения, – пишет Лопатин, – существуют системы, признающие бессознательный разум за основу мира и даже очень настаивающие на этом понятии. Но не менее достоверно и то, что разве десятая доля воззрений, именуемых пантеистическими, содержат такое учение. Его не знала древность; и в новое время оно стало развиваться в сравнительно позднюю эпоху. Идея бессознательной духовности есть всецело немецкое изобретение…» 543 Лопатин Л. М. Положительные задачи философии. с. 283.
. Но именно эта, новомодная идея Гартмана и была воспринята теософией. От неприятных логических последствий пантеистического монизма пытались уйти 9 из 10 пантеистически ориентированных философских систем, и только теософия со сладострастием Герострата возвестила самый шокирующий и самый бесплодный вариант пантеизма.
В религиозном мировоззрении есть такая особенность, что протология зависит от эсхатологии, возвещаемой данной доктриной. То, каким мыслится начало мироздания, зависит от того, каким данная религия желает видеть итог мирового процесса. Христианство ожидает, что мир в своем многообразии войдет в Бога, и Бог станет наполняющим все во всем; мир будет пропитан Вечностью – и все же не растворен в ней. Соответственно, христианская космогония говорит, что мир, которому предназначена Вечность Божией любви, и вошел в бытие по любящей воле Творца: «И увидел Бог, что это хорошо». Теософия же у истоков бытия помещает безлюбовный, бестворческий и безмыслящий холод. Нельзя ли из космогонии теософов заключить, что и конечный итог «мировой эволюции» им представляется таким же? Да, да, в теософских книгах много сказано о том, что их путь лежит к знанию и к свету, к любви и совершенствованию. И все же тень той безлюбовной тьмы, которую теософы поместили у истоков своей эволюции, лежит на всех их пострениях и их судьбах.
По наблюдению святых Отцов, когда человек вступает в общение с Князем тьмы, в его душу начинает постепенно проникать отчаяние. И вроде пробудившиеся в нем страсти должны толкать его к наслаждению жизнью, – но в иные минуты его новый «духовный покровитель» вдруг сбрасывает маску и дышит ему в лицо открытым холодом и жаждой уничтожения.
Несколько примеров общения с этим духом небытия приводит св. Игнатий Брянчанинов в «Аскетических опытах». Вот один из них: Петербургский чиновник занимается молитвенным подвигом, некстати и без духовного руководства начитавшись преп. Симеона. Приходит рассказать о своих видениях в монастырь и говорит, что видит сияние, исходящее от икон, ощущает благоухание и сладость необычайную во рту и т. д. Монах, выслушав его, задает ему один-единственный вопрос: «А не приходила ли Вам в голову мысль убить себя?» Оказывается – уже пытался бросаться в реку, да оттащили… И монах поясняет, почему он задал такой вопрос: как во время покаянного плача бывает минута тихого и светлого спокойствия – так и в минуты ложных наслаждений, бывает, прелесть выдает себя и сквозь кажущуюся радость проступает конечная цель 544 Свят. Игнатий Брянчанинов. Аскетические опыты. Т. 1. – М., 1993, с. 236.
.
Этот дух ненависти к жизни проявляется и в извращенном аскетизме тех праисторических «девственников», которых воспевает Блаватская. Война с браком и рождением детей характерна для тех, кто борется с Творцом жизни. Дух, жаждущий небытия, опалил сердце Блаватской. 7 апреля 1883 г. она пишет В. П. Прибыткову: «дети у меня не плачут, потому что никаких детей, слава Богу, и нет» 545 Вопросы теософии. Сборник, посвященный памяти Е. П. Блаватской. с. 91. Цит. по: Кудрявцев К. Д. Что такое теософия и Теософическое общество. – СПб., 1914, с. 32.
. Посланница Махатм славит Бога (которого, по ее мнению, нет) за отсутствие детей…
И более того – иногда ее духовные водители совсем прямо давали знать о своей цели, и тогда Блаватская ощущала, к краю какой бездны она подошла: «Я согласилась бы на двадцать лет страданий, я с готовностью приняла бы жизнь, полную физической боли, если бы могла вернуть простую, теплую веру моей юности!.. В то время я верила, по крайней мере, во что-то, хотя бы в русского Бога. А сейчас, когда я живу в сравнительной роскоши и меня почитают язычники и эти дураки англичане, я утратила веру во что бы то ни было. Я не верю ни во что, кроме бесконечной глупости человечества. Все мои идеалы исчезли навсегда, и у меня больше нет причин жить для чего-нибудь или кого-нибудь. Но я живу, потому что жизнь не оставляет меня в одиночестве, к тому же самоубийство было бы слишком постыдным выходом из положения» 546 Блаватская Е. П. Письма. сс. 355 и 361-372. «В такие минуты она была жалка и несчастна. Я никогда не забуду, как однажды она воскликнула: Хотела бы вернуться… хотела бы стать русской, христианкой, православной… тянет меня… и нет возврата!.. я в цепях!.. я не своя!», – вспоминает Вс. Соловьев. (Соловьев Вс. С. Современная жрица Изиды. – М., 1994, с. 265).
.
Вожделенная «Нирвана» действительно обернулась пустотой.
Язычество и «религия космоса»
– Конечно, они считают, что их вера лечит все болезни тела. – А лечит ли она единственную болезнь духа? – серьезно и взволнованно спросил отец Браун. – Что же это за болезнь, – улыбнулся Фламбо. – Уверенность в собственном здоровье, – ответил священник. 547 Честертон Г. К. Око Аполлона. // Избранные произведения в 4-х томах. Т. 1. – М., 1994, с. 166.
Г. К. Честертон
В десятой главе книги пророка Даниила Ангел, которого он молил о помощи, смог прийти к нему только три недели спустя после обращения пророка. Причину же своей задержки ангел «великой силы» (Дан. 10,1) объяснил так: «С первого дня, как ты расположил сердце твое, чтобы достигнуть разумения и смирить тебя пред Богом твоим, слова твои услышаны, и я пришел бы по словам твоим. Но князь царства Персидского стоял против меня двадцать один день; но вот, Михаил, один из первых князей, пришел помочь мне. А теперь я пришел возвестить тебе…» (Дан, 10.12-13). Итак, Господень вестник не может беспрепятственно проникнуть в мир людей. Некие духи, обратившие на себя религиозный энтузиазм язычников (в данном случае – персов), оказывают реальное сопротивление благодати. И лишь с помощью архангела Михаила (который в церковном предании не случайно называется «архистратигом – военачальником – небесных сил») блокаду удалось разомкнуть – и то лишь на время. «Теперь я возвращусь, чтобы бороться с князем Персидским; а когда я выйду, то вот, придет князь Греции» (Дан. 10,20).
Здесь демоны именуются по имени тех языческих народов, которые им служат. Но живут они не на земле этих народов и не под нею. С точки зрения обыденного мифологического мышления, место обитания демонов – это подземелье, подземье. Народное представление помещает ад под землей, там, где кипит магма. Но в Библии речь, скорее, идет о том, что «духи злобы» обитают в небесном мире. Они так и называются – «духи злобы поднебесной » (Еф. 6,12), а отнюдь не «подземной». Оказывается, что для библейских авторов богоборческие духи – это некие космические существа, обитатели именно небесных, а отнюдь не подземных сфер. Оказывается, что тот мир, который люди привыкли называть «видимым небом», отнюдь не безопасен, он стремится подчинить себе человеческое сердце…
Небеса скрывают от человека Бога – и эту блокаду надо прорвать. «О, если бы Ты расторг небеса и сошел!» – восклицает ветхозаветный пророк Исайя (Ис. 64,1). Еще одна древняя библейская книга обличает иудеев за то, что они «оставили все заповеди Господа и поклонялись всему воинству небесному» (4 Цар. 17,16) 548 Конечно, это нисколько не мешает Блаватской заявлять, что «Все аллегорично в древних Писаниях – все основано и неразрывно связано с астрономией и космолатрией» (Блаватская Е. П. Тайная доктрина. Т. 2, с. 98). То, с чем Пророки решительно борются – теперь выдается за их «сокровенное учение»…
.
Уже в Пятикнижии уникальность религиозного опыта Израиля описывается так: «Воинство небесное Господь, Бог твой, уделил всем народам под всем небом. А вас взял Господь Бог, дабы вы были народом Его удела» (Втор. 4,19-20). Позднее о том же скажет Ориген, который совершенно напрасно вербуется проповедниками «космической религии» в свои сторонники: «Астральная религия была дана Богом всем народам, сущим под небом, кроме тех, которых Господь желал сохранить среди народов как свою избранную часть» (Против Цельса. 5,10) 549 Вопрос о том, почему именно поклонение светилам было попущено Богом и как именно получилось, что именно через астральный культ в религию язычников проникли демонические и демонопоклоннические нотки, сейчас оставим без рассмотрения. Для нашей темы важно отметить, что с точки зрения Писания (и Оригена) серьезный и успешный поиск Истины должен пролегать в стороне от «космических религий».
.
Пророк Исайя предвидит день Гнева, день падения «космических иерархий»: «Истлеет все небесное воинство; и небеса свернутся, как свиток книжный; и все воинство их падет, как спадает лист с виноградной лозы, и как увядший лист – со смоковницы, Ибо упился меч Мой на небесах» (Ис. 34,4-5).
Настает время Нового Завета – и оно оказывается отнюдь не временем примирения Бога и космических духов. Оно оказывается временем их решающей битвы. «Современные изыскания подчеркнули в синоптических евангелиях, а в особенности у Марка, одно очевидное обстоятельство, которого XIX век упорно не желал видеть, а именно: все дело Иисуса представляется Ему самому как борьба с диаволом, для изгнания его из мира» 550 Буйе Л. Библия и Евангелие. – Париж, 1988, с. 151.
.
При религиозном, а не моралистическом чтении Нового Завета нельзя не заметить, что апостолы и Христос воспринимают Землю как блокированную планету. Если внимательно читать Евангелие, то становится очевидно, что Христос – вовсе не такой сентиментальный проповедник, каким кажется в наше время. Христос – воин, и Он прямо говорит, что Он ведет войну против врага, которого называет «князь мира сего» (Ин. 12,31). В этих Его словах есть одна деталь, которую не замечают люди, если не обращаются к греческому тексту Нового Завета. «Князь мира» – это перевод греческого словосочетания «arhon tou kosmou».
Нужно обращение именно к греческим текстам, так как русский перевод в силу многозначности слова «мир» затеняет смысл библейского свидетельства. Так, мы читаем в русском переводе книги пророка Исайи (Ис. 9,6), что грядущий Мессия называется «Князь мира». В данном месте, однако, речь идет о мире не как kosmos'e, но как об eirene, то есть о мирном устроении жизни. В современном французском издании Библии, например, этот стих Исайи звучит как Prince de la paix, ясно отличимый от prince de ce monde Евангелия от Иоанна. Аналогично в английских изданиях – Prince of peace отличается от Prince of this world. В Римл. 16,20 «Бог мира», которому надлежит «сокрушить сатану» также не «Бог космоса», но – Theos tes eirenes.
Бог мира (eirene) побеждает князя мира (kosmos). Христос так говорит о своем служении: «Мужайтесь: Я победил мир» (Ин. 16,33). «Мир», побежденный Христом, это – kosmos.
В еврейском сознании рубежа Заветов земля – удел «князя мира сего». Но – «ныне князь мира сего изгнан» (Ин. 12,31). И потому не только Царство Небесное – удел верных Божиих, но кроткие могут наследовать и земное. Поэтому в 2 Кор. 4,4 противник Христа упоминается так: благовествование наше закрыто для «неверующих, у которых бог века сего ослепил умы». «Век сей» и «мир сей» – синонимические выражения в семитском мышлении. Поэтому синодальный перевод слово «бог» пишет здесь с маленькой буквы, имея в виду «князя мира сего».
«Сей космос», «сей эон» (век) норовит собою пленить людей, загородить от них Творца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126