Это было длинное деревянное помещение, до половины засыпанное початками. Ладя никогда в своей жизни не видел столько кукурузы сразу. Рядом был пристроен тамбурчик. В нем были стол, стул, лавка и репродуктор на гвоздике. Тамбурчик - это для сторожа. Ладя решил, что Ганка определила ему заниматься в этом тамбурчике. Но Ганка показала на амбар.
- Нигде нет такой тишины и изолированности.
Ладя занимался в ванной комнате (это дома иногда), в лифте между этажами (это в Управлении археологии, куда он ходил получать посылку от брата и где застрял в лифте), в кабинете директора школы, в цирке, но в амбаре, среди кукурузы, еще никогда не занимался. Говорят, что Ойстрах занимался в аэропорту во время нелетной погоды. Но аэропорт все-таки не амбар.
От кукурузы все было пронзительно желтым. Какой-то кукурузный реактор.
- Тебе нравится? - спросила Ганка.
- Подходяще, - кивнул Ладя. Он думал уже о том, как бы ему сбежать из села.
Но Ганка знала Ладю, она сказала:
- Яким Опанасович будет сторожить кукурузу и тебя тоже.
- А меня зачем? - И Ладя сделал удивленное лицо.
- Я знаю зачем.
- Может, у него и ружье имеется?
- Имеется и ружье, - бодро ответил Яким Опанасович. - Но я его содержу в хате, чтоб кто не украл здеся.
- В какую же смену нам заступать?
- Сегодня заступишь.
- Пусть из дому ружье принесет.
- Ты что до ружья такой любопытный? - подозрительно спросил Яким Опанасович.
- Потому что при мне вещь дорогая. Скрипка.
Яким Опанасович подумал, как растолковать слова Лади: как шутку или как серьезные? Качнул головой:
- Стрикулист.
И тут Ладя окончательно понял, что в селе Бобринцы он навсегда останется стрикулистом.
На следующее утро Ганка забежала к тетке, чтобы проверить, отправился ли Ладя к Якиму Опанасовичу. Тетка Феодора была во дворе, развешивала на кольях глечики для просушки, нежно их похлопывала.
- Ладя ушел?
- Ни. У печи дияльность проявляет.
- Чем он занят?
- Вин обучается. Потребовал рогач и говорит, буду обучаться яечню жарить.
Ганка ворвалась в хату. Ладя стоял с рогачом на вытянутой руке и смотрел в печь.
В печке горел хворост. Ладя держал над хворостом на рогаче сковороду. Когда Ладя ее вытащил, в сковороде было полно обгоревших веточек.
- Дай сюда. - Ганка взяла рогач, установила руку на локоть и осторожно протянула рогач в глубь печи: сковорода была точно над пламенем, как над костром.
Ладя смотрел за Ганкой.
- Надо было вначале подмести печь.
- Я сам разводил огонь.
- Поэтому и говорю. А так будешь есть свою яичницу с черепьем.
- Ты знаешь, никогда не готовил в русской печи, - сказал Ладя, и глаза его смеялись.
- И никогда не будешь. Я запрещаю.
Ганка поджарила яичницу, вытащила и поставила на стол.
- Садись. Ешь.
- Жандармерия, - сказал Ладька. - Но все равно я с Якимом Опанасовичем договорился, что, как совсем подсохнет, мы с ним начнем рыть колодец. Он меня научит.
- Ешь и отправляйся в амбар.
Ладька молча жевал, обжигался.
- Ты не опоздаешь в школу? - спросил он с надеждой.
- Не опоздаю. Провожу тебя и тогда пойду.
- Может, я здесь позанимаюсь?
- Нет. В амбаре. Здесь тебе будут мешать. К тетке полсела приходит.
- А в амбаре кричат воробьи.
- Ешь.
Через минуту они с Ганкой уже шагали по знакомой улочке к амбару.
Яким Опанасович встретил Ладю радостым приветствием. Он сидел на пороге тамбура и слушал радио. Тут же рассказал, что ему принесли завтрак в платочке, и, пока он слушал политогляд*, ворон унес сало. Ганка, что называется, с рук на руки передала Якиму Опанасовичу Ладю, сказала:
- Не провороньте его, как свое сало, - и ушла в школу.
_______________
* Политический обзор (укр.)
Ладя присел возле Якима Опанасовича. Ему хотелось поговорить о колодце, о сале, которое унес ворон, но не хотелось идти в амбар и браться за скрипку. Ладя развалился на пороге, как и Яким Опанасович. Бормотало радио, цвели сады, пахло теплым свежим молоком. Райские кущи.
Вдруг прозвучал над самым ухом голос Ганки. Ганка уже сходила в школу, дала задание ученикам и вернулась проверить, как занимается Ладя.
- Вставай.
Ладя вскочил.
- Пошли.
- Куда?
- Я тебя сдам к маме на ферму. Люди построже, с дисциплиной. - И Ганка взглянула на Якима Опанасовича. Потом сказала: - Сами вы стрикулист.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Андрей не мог застать Риту дома. У нее была практика на заводе. Студенты первого курса убирали помещение, территорию. Так называемые разнорабочие. Сегодня Андрей решил поехать на завод сам. Ему казалось, что Рита избегает встречи с ним, не торопится его увидеть, даже не звонит. Может быть, потому, что она теперь очень занята? Но он тоже занят, и ничуть не меньше. Андрей ждал, ждал и решил действовать. А когда он решал действовать, то он не раздумывал больше. Ему хотелось немедленно видеть Риту, где бы она ни находилась: дома, в институте, на заводе. Он ее найдет.
Завод был на площади, в районе Серпуховской улицы. Андрей узнал об этом у родителей Риты. Назывался полностью - Московский экспериментальный завод крупногабаритных электромашин.
Когда Андрей приехал на Серпуховскую улицу и прошел до площади, он увидел высокий стандартный корпус с большим орденом Трудового Красного Знамени над входом.
Андрей не бывал на заводах, но он ясно представлял себе - двор, цеха, склады, кирпичные трубы и "еще что-нибудь железное". "Еще что-нибудь железное" - так говорил Ритин отец, когда шутил над Андреем. Андрей в ответ сдержанно улыбался. Он тоже мог бы, конечно, ответить шуткой людям, не интересующимся серьезной музыкой, а только "чем-то железным", но он всегда помнил, что перед ним Ритин отец, и сдерживался.
Андрей вошел в стеклянные двери завода и остановился, пораженный: холл, кашпо, кресла, пепельницы на высоких тонких ножках. На стене две прекрасные большие картины, выполненные маслом, - пейзажи средней полосы России.
Полная тишина.
Андрей растерянно стоял посреди проходной. Надо иметь пропуск. Да и куда именно ему идти?
Пробегали ребята в рабочих халатах, в спецовках. Очень было похоже на институт, где училась Рита.
Андрей отошел к стенду с перечнем цехов и отделов, чтобы сосредоточиться и принять решение, как он будет искать Риту и где. Обратиться в комитет комсомола - ищу сестру? Нет. Не годится. Почему сестру? Еще обязательно двоюродную. Просто прислали из института за Плетневой. Из комитета комсомола. Нет. Тоже не годится. Рите это может не понравиться. Наверняка даже не понравится.
Андрей начинал злиться. И, собственно, зачем он сюда примчался и стоит в проходной и читает совершенно непонятный ему перечень отделов и цехов! Выдумывает всякое, как мальчишка. Он музыкант, и это надо понимать. Он сейчас уйдет, и это будет самое правильное. В конце концов, есть у него самолюбие или нет! Испарилось совсем!
- Это он.
- Ты ошибаешься.
- А я тебе говорю, он. Косарев! - позвал кто-то Андрея.
Андрей повернулся. Перед ним стояли "гроссы".
Иванчик и Сережа хлопали Андрея по плечам. Они искренне радовались.
- Что ты здесь делаешь?
- Ищу Риту. - Андрей не мог лукавить перед "гроссами".
- Она у нас на станции. На испытательной, где мы работаем.
- Как бы ее повидать? Мне срочно.
"Гроссы" посоветовались и сказали:
- Пойдешь с нами на станцию. Сегодня запускаем машину. Это очень интересно.
Иванчик побежал в бюро пропусков, потом вернулся.
- Документ у тебя есть какой-нибудь?
- Студенческий билет.
Они прошли через проходную и оказались на заводском дворе. Андрей снова был удивлен: просторный асфальтированный двор, цветники, даже фруктовые деревья. Цеха выглядели куда современнее многих зданий в городе. Окна сверкали чистотой.
- Идем, идем, - подталкивал Андрея в спину Иванчик.
Проехал автокар с катушками кабеля. За ним - второй автокар с большими белыми изоляторами. Ворота цеха сами открылись, автокары исчезли внутри, ворота сами закрылись.
- Фотоэлемент, - сказал Сережа.
Андрей кивнул.
Подошли к дверям, над которыми горело табло: "Испытательная станция".
- Шагай, - сказал Сережа, - не бойся.
Андрей шагнул, и дверь автоматически открылась.
Это был зал со стеклянным потолком и деревянным, уложенным мелкими кубиками полом. Стояли станки, ящики с деталями, приборы, похожие на телевизоры, черные квадратные трансформаторы. На полу были кабели. Они тянулись к машине, к электрическому мотору. Он возвышался посредине стенда и был окружен веревочкой с красными флажками. Около машины суетились люди в халатах.
Оба автокара уже стояли около веревочек. Рабочие сгружали изоляторы и кабели.
Андрей попытался издали отыскать глазами Риту, но не смог - на всех все одинаковое.
Иванчик, Сережа и Андрей подошли к ограждению.
- Подожди здесь.
Иванчик и Сережа вошли за ограждение.
Андрей разглядывал машину. На ней стояли буквы "СДМЗ" и цифра "30". Укреплена она была мощными скобами и болтами. Далеко торчала ось, замасленная, и на ней видны были отпечатки ладоней, потому что люди подходили, трогали ось, поглаживали ее. Андрей увидел Риту.
Окликнул ее. Рита подняла голову. Долго смотрела: не узнавала, кажется. Потом кинулась к Андрею. Она тоже была в длинном рабочем халате и в косынке. Хлопнула по плечу, совсем как Иванчик и Сережа.
Андрей засмеялся. Он был счастлив, что видит Риту, остальное ему было все равно. Она перед ним, несколько удивленная, веселая, красивая даже в этой рабочей одежде. Такой парень.
- Второй день толкнуть не можем, чтобы начала вращаться, понимаешь. Рита показала на машину.
- Понимаю, - кивнул Андрей. - Потому что толкаете вручную. - И он показал на следы ладоней на стальной оси.
Рита засмеялась.
- Плетнева! - закричали из глубины. - Куда вы пропали!
- Иди. Тебе надо.
- Подождешь?
- Конечно.
- Рита! Где шестой кабель? - Это уже крикнул Сережа. Он стоял у щита с рубильниками и приборами.
Рита убежала.
Неподалеку от Андрея остановились двое. В руках у них был кусок фанеры, и они начали чертить на фанере какую-то схему: один обмылком, который он вытащил из кармана куртки, другой спичкой. Потом они отшвырнули фанерку, но тут же ее схватили и опять начали чертить.
Тут Андрей снова увидел Риту - она несла коробку с изоляционной лентой. Иванчик подключил новый кабель, который привезли на автокаре. Рита завязала на кабеле белую изоляционную ленту. На других кабелях были такие же узелки, белые и зеленые.
- Иванчик, у вас готово? - спросил тот, который вытаскивал из кармана куртки обмылок.
- Надо проверить обмотку. - Иванчик полез внутрь машины. Машина была такой огромной, что Иванчик спокойно помещался внутри ее обмоток.
Иванчику протянули коробок спичек.
Вскоре внутри машины вспыхнул огонек. Иванчик проверял обмотку, подсвечивал себе спичкой. Было смешно: внутри такой современной электрической машины - и слабый огонек спички.
- Иванчик, вы скоро?
Иванчик вылез из машины. В это время к Андрею подошел Сережа:
- Надо ввести машину в синхронизм, чтобы обороты ротора и магнитного поля статора совпали.
- В общем, чтобы начала вращаться?
- Именно.
- Узелки эти зачем?
- Для памяти, где питающий кабель, где под нагрузку.
Сережа поспешил к распределительному щиту, потому что в это время по радио громко объявили:
"Освободите трассу! Восемь тысяч вольт на обмотку статора и на ротор две тысячи вольт. Внимание у щита, держать одну минуту!"
Раздалось мощное гудение.
Андрей вместе со всеми смотрит на длинный вал, но вал неподвижен.
- Выключить!
Около вала опять люди, трогают его руками. Новые отпечатки ладоней. Кто-то сказал:
- Может, залипают подшипники?
- Хотя бы развернулась разок. Прокрутим подъемным краном?
Рита опять около Андрея.
- Интересно? - спросила она.
"Вот оно, - подумал Андрей о Рите, - и дед и прадед".
Рита повторила вопрос.
- Конечно, интересно, - ответил Андрей. - Я впервые на заводе. Для чего эта машина? Для радионеба?
- Для радиозвезд, - улыбнулась Рита. - Она какая-то грустная сейчас, верно? - сказала Рита, кивнув на машину. - Незащищенная.
- Незащищенная... - Андрей поглядел на машину.
- Ну да. Рыжая, не покрашенная еще, влажная от масел.
- Ты так о ней говоришь... - Он не привык слышать от Риты подобные слова.
- Потом машину будут проверять на холод, на жару и на дождь, объясняла Рита Андрею. - Висят датчики, видишь? Устроят ей настоящий дождь.
- Это когда она уже не будет незащищенной? - спросил Андрей.
Рита не ответила. Потом вдруг спросила:
- Как ты оказался на заводе?
- Пришел, и все.
Рита внимательно посмотрела на него.
Андрей сам был удивлен, что он на заводе, здесь, на испытательной станции. Он никогда не думал, что о главном с Ритой ему придется говорить у машины СДМЗ-30.
...Рита шла по улице и размахивала своей авиационной сумкой. Рита умела ходить по городу, как будто город принадлежал ей или, во всяком случае, таким, как она.
Машину толкнуть не удалось.
- Ничего, завтра удастся. - Рита остановилась и начала уголком пудреницы чертить на своей сумке схему машины.
- Тебя действительно все это волнует? - спросил Андрей.
Рита посмотрела на него серьезно и сказала:
- Очень. И никогда больше так не спрашивай у меня.
- Извини. Не буду. - Андрей обиделся.
Рита это заметила.
- Не обижайся, если не хочешь, чтобы обижалась я.
Некоторое время шли молча. В городе было по-весеннему светло от весенней воды на асфальте, от разбрызганного повсюду солнца. Стояли продавщицы цветов с корзинами мимозы. Андрей купил цветы, протянул Рите. Она приоткрыла "молнию" на сумке и вставила в сумку цветы.
Андрей и Рита проходили мимо входа в Парк культуры имени Горького.
- Пошли, - взяла Андрея за руку Рита.
- Куда?
- В парк.
- Зачем?
- Прыгнем на парашютах с вышки. Я давно хотела.
Андрей пожал плечами.
- Я еще в детстве просила отца, но он не соглашался.
- По-моему, никто с парашютом в парке давно не прыгает, - сказал Андрей, сворачивая к входу в парк.
Рита шла по дорожке немного впереди. Она была в короткой спортивной юбке и в поролоновой куртке. Туфли - на широком наборном каблуке. На чулках - ни единого пятнышка. Она умела так ходить между лужами, хотя и казалось, что идет она небрежно и невнимательно и не придает никакого значения своим туфлям и чулкам.
"Как же я ее люблю! - думал Андрей. - Я могу вот так вот идти, лишь бы только шла она. Всегда. Чтобы видеть ее. Но почему она такая слишком красивая! Зачем? Трудно любить такую. Он знает, какая она. Все знают. И трудно ее любить и думать, что только ты один ее любишь и имеешь на это право и никому больше нет дела ни до нее, ни до тебя. А так хочется заявить: это моя девушка! Не таращьте на нее глаза, не заговаривайте с ней, не думайте, что она никого еще не любит. Она любит и никого больше не полюбит".
- Парашютов нет, - сказала Рита, останавливаясь. - Ты прав. Может быть, еще не повесили?
- Их давно уже нет.
- Тогда хочу покататься на "чертовом колесе".
Рита и Андрей пошли к колесу. Колесо поднимало кабины высоко над городом.
Андрей купил билеты. Очередь на посадку была небольшой, потому что была весна и там наверху было еще ветрено.
Рита и Андрей заняли места. Им досталась кабина зеленого цвета.
- Как питающий кабель, - сказал Андрей.
Рита засмеялась. Она была счастлива.
Начали заполняться следующие кабины. Рита и Андрей медленно поднимались все выше по мере заполнения других кабин.
- А ведь ты тоже ошибаешься во мне, - вдруг сказала Рита. Она подставила лицо ветру и прикрыла глаза. Веки у нее были чуть голубоватыми, наведенными карандашом, и от этого ресницы тоже казались голубоватыми.
- Как прикажешь понимать? - спросил Андрей. - Подними воротник.
О воротнике Андрей сказал громко, чтобы слышно было в соседней кабине, где сидели ребята с гитарой и смотрели на Риту. Пусть слышат, что Андрей имеет все права на эту девушку, что это его девушка.
Рита не ответила. Тогда Андрей сам поднял воротник ее куртки. Неужели так всегда придется бороться за нее, всячески подчеркивать свои права?
- Я монтирую свой характер, - сказала Рита. Она открыла глаза и смотрела на город. - Внутри нас тоже есть радиосвязь. Генератор идей.
- Значит, это только эпизод в твоей жизни?
- Это моя жизнь, - медленно ответила Рита.
Колесо еще немного поднялось. Кто-то из кабины крикнул вниз:
- Когда же начнем крутиться?
- Это значит, кончилось детство. Кончилась стюардесса, манекенщица, актриса кино, эстрадная певица. Кончились шлягеры. - Рита сложила руки на коленях, соединила пальцы. - Понимаешь меня?
- По-твоему, актрисы, певицы - это не работа?
- Работа. Но я должна была заставить себя делать что-то еще, придумать добавочную нагрузку. Я должна была победить себя. А на стюардессу меня бы не пропустила медицинская комиссия.
Андрей не обратил внимания на ее слова о медицинской комиссии. Он спросил:
- Ты хотела победить себя, как Иванчик, например, и Сережа?
- "Гроссы" требуют все с предельной строгостью.
- Кто еще? Витя Овчинников?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32