Скорее космофобия. Рома, ты не усердствуй над вискарем-то, а то еще стошнит с непривычки.
– Вот я привычку и разрабатываю, – нагло заявил он. – Давай и ты со мной выпей, Аня. А то как-то не очень – одному…
– Погоди, – говорю. – Рано ты это… ну-ка, пойдем в мой отсек. Идем, идем!
Стали мы за переборку. Она звукоизолирующая, так что девчонка нас точно не услышит. Говорю:
– Ты, Рэм, чем с девкой ворковать, лучше бы подумал, куда нам жмура девать. А то он тут лежит не к месту. А если к нам кто заявится сюда?
– Кто заявится? – вытаращился он, а сам уже красными пятнами пошел.
– Да мало ли, – отвечаю. – Есть такие шансы. Могут из cанитарной службы прийти, например. Не поверишь, но в этом хлеву и такое есть. Да что здесь, даже в конвойных кораблях бывают такие шмоны, когда осматривают каюты на предмет… как тебе объяснить… вредных веществ общеотравляющего типа. Словом, денег содрать желают. А тут еще и Аколиты, я уже видел. А если среди них боевики, то тебе не хуже меня известно, что у них есть законное право разместиться в ЛЮБОЙ каюте эконом-класса, потеснив пассажиров.
Рэмон едва не сполз по стене, и по его лицу было видно, что о таком правиле он как-то запамятовал. Или даже не знал. Потому что летал только элитными рейсами, а туда боевые Аколиты без серьезной причины стараются не соваться – себе дороже может выйти.
Я потряс его за плечо:
– Ты, Рэм, давай не раскисай. Да, ситуация неприятная. Но это еще ничего. Постараемся разобраться.
– Да, да… – пробормотал он. – Разобраться бы со всем этим… чтобы…
– Ну ничего, дотянем до космопорта любого из зиймалльских ОАЗИСов, – говорю полушутя-полусерьезно, – а там уж нам помогут разобраться, что к чему.
Рэм, бедняга, аж позеленел.
– Нельзя высаживаться в ОАЗИСе! Там заметят, что Класус не сошел с рейса, а потом долго возиться не будут. Попросту просканируют мозг всех попутчиков, и тогда мне конец: агенты Высшего Надзора… – он шмыгнул носом, – законопатят меня. Да и тебе, Пес… мало не покажется.
– Да шучу я, шучу, – отвечаю. – Понятно, что этого нашего разговорчивого, который так не ко времени вдруг умолк, туг оставлять никак нельзя. Ладно. Толку от тебя… Сиди, развлекай девушку. Она, кажется, любопытная. Так что смотри не засветись. И отдай сюда бутыль, понял?..
Рэм заморгал, но я не стал дожидаться, пока он расшевелится, выхватил бутылку, сунул себе в карман. Вышел к этой Ане и говорю:
– Ладно, отдыхайте, молодежь, а я пока что по кораблю прогуляюсь.
Наверно, мой тон показался ей этаким двусмысленным, потому что смотрю – глазенки у нее засверкали задорно. Ну и ну! Кажется, это я погорячился, когда сказал, что Класус понравился ей больше моего поднадзорного. Правда, если девчонка на Рэма какие-то планы имеет, то ей можно сочувствие изъявить: ни хрена у мальчонки не выйдет с перепугу-то!..
Они остались вдвоем, а я вышел в коридор, прислонился к стене и глубоко задумался. Подумать есть над чем. Этого Класуса нужно из каюты вытащить, а как? Освещение в корабле круглосуточное, все коридоры просматриваются, да и праздных пассажиров, таких же бездельников и шалопаев, как мой Рэм, слоняется по тоннелям и переходам немало. Да и куда его девать, Класуса. – в закрытом-то корабле? Тем более я и в глаза не видел план внутренних помещений «шалаша». Это только в рулевой рубке, где экипаж сидит… Так, а что, если выяснить, как лучше добраться до какого-нибудь грузового шлюза, да и сбросить туда Класуса? А еще лучше раздобыть ММР и распылить труп Класуса на молекулы да атомы?.. Но где взять «мымру»? А, ну да! Наверняка на «Лемме» имеется вооруженный патруль рейсовой охраны – пара болванов, которые сейчас млеют от скуки и не знают, чем бы им заняться? У них должно быть мономолекулярное оружие, точно! В свое время мне приходилось бывать на «Леммах» – они все однотипны, а помещение охраны, кажется, где-то в кормовой части. Арранты обычно на «шалаши» служить не идут, так что если там гвелли – то можно считать, что мне повезло. Точнее, НАМ повезло. Ведь этот Рэмон Ррай, по сути, прав: если задержат его, то и меня повяжут, потому как не уложится в голове у «синих», что только что освободившийся каторжник мог не участвовать в таком убийстве…
Я пошел по галерее. И, конечно, мне тут же встретились Аколиты. Этим сволочам до всего есть дело, и всегда они, как бурриты, роятся там, где нечисто или где кровью запахло… Аколиты прошли мимо, даже не скосив глаз, но я-то прекрасно знал, что они обшарили меня взглядами с макушки до пят. И чего им у себя в каюте не сидится-то?.. Шляются по кораблю, ищут, где что не так? Да нет! Похоже, я заразился от Рэма чрезмерной подозрительностью и этой… мнительностью. Аколитов всюду полно, каждый десятый аррант – храмовник. А так как на всю эту братию Храм не слишком охотно выделяет деньги, то и летают они самыми задрипанными рейсами, где билеты дешевые. Вот, на «шалашах» к примеру.
Прошли мимо. Нет, один все-таки не выдержал. Оглянулся. И неудивительно. На мою рожу всякий оглядываться станет. Да еще глаз, говорят, у меня недобрый. А с чего доброму-то быть? После керрских рудников некоторые вообще глаз не поднимают. Нагляделись уж на этот мир, добрейший из миров!..
Патруль я нашел в кормовой части: правильно вспомнил. Точно – гвелли! Двое: один молодой, другой – постарше, гнет из себя опытного жизнью, по позе вижу. Сидят, жрут. Оружия я при них что-то не заметил. Стукнул кулаком по прутьям решетки. Не слышат. До меня донесся гнусавый голос одного:
– Я там сам не был, а только Гульбар рассказывал. Он там в охране служил. Туда люди всегда нужны, текучка страшная. Да и жизнь там страшная. Ага. Планета мертвая, бежать оттуда – так еще никто не бежал. Дожди все выжигают, так что если кто и выбирался из тамошних рудников, наутро и скелета не находили – начисто все съедало кислотой.
– А как же скафандры? – разинув рот спрашивал мололой. – Там же должны быть скафандры защитные, которые кислота не берет.
– Так-то оно так. Кислота не берет… Зато там есть такая штука, от которой кости становятся хрупкими и ломаются. И при этом она действует как сильнейшее обезболивающее. Это – сок растения «крильбаухх», или «черного змея». Единственное, что растет на поверхности Керра. Заросли крильбаухха покрывают больше половины планеты. Сок просачивается сквозь скафандр незаметно, а так как он убивает боль, то сам не замечаешь, как ломаешь себе ноги, потому что кости – уже не кости…
– Ух!
– И когда уже не можешь идти, – продолжал пугать старший гвелль, – то падаешь прямо в заросли и балдеешь. Вырубаешься и словно видишь красивый сон. И – уже не просыпаешься. Никогда. А через несколько часов в скафандре одно желе остается вместо тебя. Зловонное, зеленое такое. Скафандр целый, кислота не берет его, а вот крилльбаухху и он не помеха. Вот что такое «черный змей»! – с подъемом закончил старший.
Крильбаухх! Название темное, хриплое и зловещее, похожее на резкий всхлест крыльев хищной ночной птицы. Как же, помню… Единственное растение на планете Керр. Очень хорошо помню… Я сглотнул и, снова подняв кулак, постучал по решетке еще раз. Теперь – изо всех сил.
На этот раз услышали.
Старший подошел к решетке, которая перекрывала вход в караульное помещение. Здоровый, ростом почти на голову выше меня, да и в плечах так же просторен. Синеватый металл мундира тускло поблескивает. На груди – идентификационная бляха, на руках защитные браслеты со встроенными средствами связи и разной такой лабудой. Он подошел, едва не коснувшись широким лицом прутьев решетки, и спросил – вежливо:
– Вам чего?
Вежливость среди моих соотечественников вообще большая редкость. Я оценил. Хотя этого парня вряд ли хватит больше чем на две такие вежливые фразы. Так что я начал в лоб:
– Ребята, вот что. Мне тут… скучно.
– Д-да? А мы тебя веселить, что ль, должны?
Ну вот. Я его переоценил. Хватило только на одну.
– Да я смотрю, – продолжал старший, врубая верхнее освещение и тыча мне в нос фотонным фонариком. – ты уже и так в жизни повеселился. Три ходки?
– Угу, – говорю, – это ты верно заметил. И как раз на планету Керр, про которую ты тут так красочно рассказывал. Да, да. Ну это ничего. У вас вот что – «роса» Выпивка, алкоголь (гвелльск. жарг.).
есть?
– А ты купить хотел?
– Да нет. Угостить. Отличная штука.
– С Гвелльхара?
– Да нет, – сочиняю на ходу, – не с Нижних Земель. С самого что ни на есть Зиймалля. Беспошлинный товар. Нет, вы можете, конечно, отказаться, мол, через несколько часов в ОАЗИСе затоваримся. Ну и ладно. Только в ОАЗИСе карантин шесть часов, да еще до Зиймалля лететь примерно столько же, если не больше. Так что считайте. Считайте и терпите. А я сразу предлагаю по чуть-чуть раздавить.
Старший сглотнул. Охранники и конвоиры на таких рейсах любят побаловаться зиймалльскими напиточками. От скуки. Делать-то все равно нечего, особенно на дальних линиях. А гвелли вообще любят выпить. У нас культура пития древняя, не то что у аррантов, которые только с зиймалльской миссии Избавления начали кишки себе полоскать. Раньше только соки употребляли, а если сок начинал бродить – так сказу же и выливали. Болваны!
Старший охранник вдавил ладонь в стенную панель, и решетка начала подниматься. Я не стал дожидаться, пока она поднимется полностью, наклонился и поднырнул под нее. Вот я уже в караульном помещении. Старший оглядывает меня с головы до ног и прищелкивает языком:
– Так. Вижу, не соврал. В самом деле с Керра, что ли? Недавно?
– Да прямо на днях откинулся. Вот собрался на Зиймалль.
– Если «росу» оттуда нелегалом вывозить, так можешь с нами договориться, когда назад пойдем на Аррантидо, – облизнув губы, сказал старший.
Я усмехнулся:
– А не боишься так прямо говорить об этом? Может, я Аколит? Или того хуже – из Высшего Надзора?
Оба охранника переглянулись и расхохотались.
– Да ладно! С твоей-то рожей? К тому же гвеллей не берут в Высший Надзор.
– Ваша правда, а вот и «роса»! – улыбнулся я в ответ и поставил на стол бутылочку, которую только что отобрал у Ррая.
Конечно, все не было бы так просто, будь это приличный рейс. На серьезные лайнеры такой сброд не нанимают, да и не стал бы я предлагать настоящей охране со мной выпить. В лучшем случае меня отослали бы обратно в каюту. А эти…
В два счета мы стали с ними хорошими приятелями. Рассказал я им пару побасенок с планеты Керр: о свирепых псах-тиерпулах, о «черном змее» и о том, как он ловко и незаметно ломает ноги. Молодой слушал округлив глаза, нижняя челюсть плотно легла на грудь. Да и старшой увлекся. Нет, не могу сказать, что у меня язык подвешен. Хотя и в задницу тоже не задвинут.
Все, хватит трепаться! Еще неизвестно, как там бедняга Рэм поживает. Нужно дело делать. Хотя четкого плана у меня еще в голове и не вызрело. Тут сложно что-то рассчитать. Уж как получится!
– Вот что, ребята, – говорю. – Когда у нас тут ближайшая остановка?
– Ближайшая?
– Нуда, до Зиймалля.
– А зачем тебе остановка? – расхохотались они. Выпивка уже еле на дне теплилась.
– Да вот, знаете ли, «мымру» хочу приобрести. У вас-то ведь нет, эге? Или я того – попутал?
Они сразу и не въехали, что именно я им только что сказал. А когда сообразили, я старшему сурово так въехал локтем под ребра, а когда он задохнулся и выпучил глаза, легонько толкнул к стене. Там он и растянулся, и даже встать не пытался, только ногой подергивал. Я по сторонам – зырк, и младшего – за горло:
– Ты извини, братец, что вот так круто прибрал тебя. Но не могу же я вас и дальше поить, когда у самого глоток в горло не лезет. Отвечай: у вас есть ММР? Только не бреши! Я тебе не угрожаю, но если будешь брехать, как паршивый пес, то я тебе докажу, что все эти россказни о нравах планеты Керр – не пустая молва. Так есть «мымры»?
– Откуда, – от натуги он вращал глазами, – откуда у нас «мымры»? Там, есть пара нейтринных шокеров, и все… Серьезного оружия на этих рейсах не держат. Это же тебе не корабль Звездного флота и тем более не конвойное судно!
Он мотал головой, видимо, желая таким образом протрезветь» Он даже вырваться попытался, но я сжал его горло двумя пальцами, держа перед собой на вытянутой руке, и процедил сквозь зубы:
– Не надо. Не рыпайся, или я вырву тебе кадык. У меня большие неприятности, и мне ничего не стоит, чтобы сделать их еще больше – убив тебя. Эге. Значит, у тебя нет оружия?
Его шея у меня под пальцами стала скользкой от обильно льющегося пота. Он побагровел. Нет, не врет! У них в самом деле нет «мымр», только эти жалкие шокеры, пугачи для нервных аррантских дам.
– Ладно. Насчет «мымр» верю, – говорю. – А что там с остановками? До Зиймалля «шалаш» нигде не приткнется? Ни на какой планете?
– Н-нет.
– Плохо! То есть прямо до зиймалльского космодрома шуровать будем?
– Да. То есть нет… По-разному бывает, понимаешь? – хрипло выговорил он и снова округлил глаза, потому что я немного усилил хватку на его горле.
Главное – не переусердствовать. Хотя парень итак все скажет.
– Как это – «по-разному»?
– Да так. Когда входим в тамошнюю планетную систему… – Он начал хрипеть, и я распустил пальцы. – Когда входим в тамошнюю планетную систему, мы… мы иногда делаем остановку на четвертой планете… последней перед Зиймаллем. Они называют ее Марс. Там бывшая военная база, а сейчас… сейчас там…
Я тряхнул его посильнее и, схватив двумя пальцами за ухо, потянул, одновременно надавив подушечкой большого пальца на глаз:
– Ну?!
– Да я… я сам не знаю, что там!.. Иногда останавливаемся, иногда нет! Формальная… формальная причина – это из-за перебоев в охладительной системе… по крайней мере, нам так говорят!.. А на самом деле… говорят, там перегружают контрабандные товары…
«Так, – думаю. – Перевалочная база, значит. К тому же малоизвестная и, верно, мало через себя пропускающая товаров, иначе я давно бы о ней знал. Ведь на Керре я много с кем свел знакомство, туда со всей Галактики направляют, и если я не знаю о перевалочной базе контрабандистов на Марсе, значит – мелочь, ерунда. Вот там бы и спрятать концы. Точнее, этого фрукта, говоруна Класуса… Как бы так половчее это спроворить? Нужно обмозговать, значит. Охладительные системы… охладительные системы…»
– Я так думаю, – говорю ему, – что это корыто вынырнет из гипертоннеля на самой окраине планетной системы, к которой Зиймалль относится, так? И внутри самой системы потянет уже на других движках, не таких мощных, правильно?
– На мезонно-триггерных… Да. Их еще импульсными называют. Внутри системы пойдем по дуге, перпендикулярно к плоскости эклиптики. Это чтобы не разбиться в астероидном поясе… там есть такой мощный… и…
Он что-то еще лопотал про «плоскость эклиптики» и тригерный, или каскадный, принцип. Слова-то знакомые, суть улавливается, но хоть убей, не пойму, что они означают. Собственно, мне это и не надо. Я другое уяснил:
– Погоди… Откуда ты все это знаешь? Охранник ты хреновый, а вот…
Он сморгнул:
– Правильно. Охранником я недавно, просто вакансию некем забить было. Я раньше был наладчиком охладительной системы мезонных двигателей.
Ага! Опять эта охладительная система тут затесалась! Я не очень бойко рублю в космической технике, но кое-какие познания накопил. Все-таки даже самый тупой гвелль вынесет что-то из того множества полетов на конвойных судах, сколько я полетал. Гм!.. Я покосился на старшего охранника, который уже начал шевелиться у стены, потом отцепил у него от пояса нейтрино-шокер и ткнул ему под подбородок. Голова старшого дернулась и откинулась назад так, будто ему шею переломили. Отлично. Теперь он будет отдыхать достаточно долго. До самого Марса, а то и дольше. Так… Теперь нужно организовать остановку на этом Марсе. Остановку по требованию, так сказать.
Мысль.
– Коды доступа у тебя есть, конечно, ко всем дверям?
Это – к младшему, понятно. Молчит. Моргает. По глазам вижу, что еще в морду хочет. Ну что же, сейчас быстро получит. Я перехватил его кисть и выкрутил так, что его свернуло в узел, а потом начал тыкать харей в замок на решетке. Он попытался орать, но куда там – тут же звукоизоляция сумасшедшая.
– Коды доступа! – повторяю. – Охрана ведь может попасть в любое помещение корабля, я-то уж точно знаю. Где код-блок?
Тут дело наконец сдвинулось с мертвой точки. Парень высунул язык и зашевелил им так энергично, что я понял: теперь скажет. Оттолкнул его к столу и говорю:
– Я тебя слушаю. Очень внимательно.
– Код-блок есть. Вон у него в левом браслете… встроен, – кивнул он на старшого.
– Отлично!
– Во все помещения попасть можно. Но ведь вы… не хотите взорвать корабль?
– Дурак! Зачем мне его взрывать, если я сам тут нахожусь. Я еще жить хочу. Жить долго и счастливо и еще другим житуху отравлять. Эге. Нет, я просто думаю сделать так, чтобы точно сделали остановку на Марсе. Можно было, конечно, потолковать с пилотами, но так, как я хочу сделать, – будет вернее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Вот я привычку и разрабатываю, – нагло заявил он. – Давай и ты со мной выпей, Аня. А то как-то не очень – одному…
– Погоди, – говорю. – Рано ты это… ну-ка, пойдем в мой отсек. Идем, идем!
Стали мы за переборку. Она звукоизолирующая, так что девчонка нас точно не услышит. Говорю:
– Ты, Рэм, чем с девкой ворковать, лучше бы подумал, куда нам жмура девать. А то он тут лежит не к месту. А если к нам кто заявится сюда?
– Кто заявится? – вытаращился он, а сам уже красными пятнами пошел.
– Да мало ли, – отвечаю. – Есть такие шансы. Могут из cанитарной службы прийти, например. Не поверишь, но в этом хлеву и такое есть. Да что здесь, даже в конвойных кораблях бывают такие шмоны, когда осматривают каюты на предмет… как тебе объяснить… вредных веществ общеотравляющего типа. Словом, денег содрать желают. А тут еще и Аколиты, я уже видел. А если среди них боевики, то тебе не хуже меня известно, что у них есть законное право разместиться в ЛЮБОЙ каюте эконом-класса, потеснив пассажиров.
Рэмон едва не сполз по стене, и по его лицу было видно, что о таком правиле он как-то запамятовал. Или даже не знал. Потому что летал только элитными рейсами, а туда боевые Аколиты без серьезной причины стараются не соваться – себе дороже может выйти.
Я потряс его за плечо:
– Ты, Рэм, давай не раскисай. Да, ситуация неприятная. Но это еще ничего. Постараемся разобраться.
– Да, да… – пробормотал он. – Разобраться бы со всем этим… чтобы…
– Ну ничего, дотянем до космопорта любого из зиймалльских ОАЗИСов, – говорю полушутя-полусерьезно, – а там уж нам помогут разобраться, что к чему.
Рэм, бедняга, аж позеленел.
– Нельзя высаживаться в ОАЗИСе! Там заметят, что Класус не сошел с рейса, а потом долго возиться не будут. Попросту просканируют мозг всех попутчиков, и тогда мне конец: агенты Высшего Надзора… – он шмыгнул носом, – законопатят меня. Да и тебе, Пес… мало не покажется.
– Да шучу я, шучу, – отвечаю. – Понятно, что этого нашего разговорчивого, который так не ко времени вдруг умолк, туг оставлять никак нельзя. Ладно. Толку от тебя… Сиди, развлекай девушку. Она, кажется, любопытная. Так что смотри не засветись. И отдай сюда бутыль, понял?..
Рэм заморгал, но я не стал дожидаться, пока он расшевелится, выхватил бутылку, сунул себе в карман. Вышел к этой Ане и говорю:
– Ладно, отдыхайте, молодежь, а я пока что по кораблю прогуляюсь.
Наверно, мой тон показался ей этаким двусмысленным, потому что смотрю – глазенки у нее засверкали задорно. Ну и ну! Кажется, это я погорячился, когда сказал, что Класус понравился ей больше моего поднадзорного. Правда, если девчонка на Рэма какие-то планы имеет, то ей можно сочувствие изъявить: ни хрена у мальчонки не выйдет с перепугу-то!..
Они остались вдвоем, а я вышел в коридор, прислонился к стене и глубоко задумался. Подумать есть над чем. Этого Класуса нужно из каюты вытащить, а как? Освещение в корабле круглосуточное, все коридоры просматриваются, да и праздных пассажиров, таких же бездельников и шалопаев, как мой Рэм, слоняется по тоннелям и переходам немало. Да и куда его девать, Класуса. – в закрытом-то корабле? Тем более я и в глаза не видел план внутренних помещений «шалаша». Это только в рулевой рубке, где экипаж сидит… Так, а что, если выяснить, как лучше добраться до какого-нибудь грузового шлюза, да и сбросить туда Класуса? А еще лучше раздобыть ММР и распылить труп Класуса на молекулы да атомы?.. Но где взять «мымру»? А, ну да! Наверняка на «Лемме» имеется вооруженный патруль рейсовой охраны – пара болванов, которые сейчас млеют от скуки и не знают, чем бы им заняться? У них должно быть мономолекулярное оружие, точно! В свое время мне приходилось бывать на «Леммах» – они все однотипны, а помещение охраны, кажется, где-то в кормовой части. Арранты обычно на «шалаши» служить не идут, так что если там гвелли – то можно считать, что мне повезло. Точнее, НАМ повезло. Ведь этот Рэмон Ррай, по сути, прав: если задержат его, то и меня повяжут, потому как не уложится в голове у «синих», что только что освободившийся каторжник мог не участвовать в таком убийстве…
Я пошел по галерее. И, конечно, мне тут же встретились Аколиты. Этим сволочам до всего есть дело, и всегда они, как бурриты, роятся там, где нечисто или где кровью запахло… Аколиты прошли мимо, даже не скосив глаз, но я-то прекрасно знал, что они обшарили меня взглядами с макушки до пят. И чего им у себя в каюте не сидится-то?.. Шляются по кораблю, ищут, где что не так? Да нет! Похоже, я заразился от Рэма чрезмерной подозрительностью и этой… мнительностью. Аколитов всюду полно, каждый десятый аррант – храмовник. А так как на всю эту братию Храм не слишком охотно выделяет деньги, то и летают они самыми задрипанными рейсами, где билеты дешевые. Вот, на «шалашах» к примеру.
Прошли мимо. Нет, один все-таки не выдержал. Оглянулся. И неудивительно. На мою рожу всякий оглядываться станет. Да еще глаз, говорят, у меня недобрый. А с чего доброму-то быть? После керрских рудников некоторые вообще глаз не поднимают. Нагляделись уж на этот мир, добрейший из миров!..
Патруль я нашел в кормовой части: правильно вспомнил. Точно – гвелли! Двое: один молодой, другой – постарше, гнет из себя опытного жизнью, по позе вижу. Сидят, жрут. Оружия я при них что-то не заметил. Стукнул кулаком по прутьям решетки. Не слышат. До меня донесся гнусавый голос одного:
– Я там сам не был, а только Гульбар рассказывал. Он там в охране служил. Туда люди всегда нужны, текучка страшная. Да и жизнь там страшная. Ага. Планета мертвая, бежать оттуда – так еще никто не бежал. Дожди все выжигают, так что если кто и выбирался из тамошних рудников, наутро и скелета не находили – начисто все съедало кислотой.
– А как же скафандры? – разинув рот спрашивал мололой. – Там же должны быть скафандры защитные, которые кислота не берет.
– Так-то оно так. Кислота не берет… Зато там есть такая штука, от которой кости становятся хрупкими и ломаются. И при этом она действует как сильнейшее обезболивающее. Это – сок растения «крильбаухх», или «черного змея». Единственное, что растет на поверхности Керра. Заросли крильбаухха покрывают больше половины планеты. Сок просачивается сквозь скафандр незаметно, а так как он убивает боль, то сам не замечаешь, как ломаешь себе ноги, потому что кости – уже не кости…
– Ух!
– И когда уже не можешь идти, – продолжал пугать старший гвелль, – то падаешь прямо в заросли и балдеешь. Вырубаешься и словно видишь красивый сон. И – уже не просыпаешься. Никогда. А через несколько часов в скафандре одно желе остается вместо тебя. Зловонное, зеленое такое. Скафандр целый, кислота не берет его, а вот крилльбаухху и он не помеха. Вот что такое «черный змей»! – с подъемом закончил старший.
Крильбаухх! Название темное, хриплое и зловещее, похожее на резкий всхлест крыльев хищной ночной птицы. Как же, помню… Единственное растение на планете Керр. Очень хорошо помню… Я сглотнул и, снова подняв кулак, постучал по решетке еще раз. Теперь – изо всех сил.
На этот раз услышали.
Старший подошел к решетке, которая перекрывала вход в караульное помещение. Здоровый, ростом почти на голову выше меня, да и в плечах так же просторен. Синеватый металл мундира тускло поблескивает. На груди – идентификационная бляха, на руках защитные браслеты со встроенными средствами связи и разной такой лабудой. Он подошел, едва не коснувшись широким лицом прутьев решетки, и спросил – вежливо:
– Вам чего?
Вежливость среди моих соотечественников вообще большая редкость. Я оценил. Хотя этого парня вряд ли хватит больше чем на две такие вежливые фразы. Так что я начал в лоб:
– Ребята, вот что. Мне тут… скучно.
– Д-да? А мы тебя веселить, что ль, должны?
Ну вот. Я его переоценил. Хватило только на одну.
– Да я смотрю, – продолжал старший, врубая верхнее освещение и тыча мне в нос фотонным фонариком. – ты уже и так в жизни повеселился. Три ходки?
– Угу, – говорю, – это ты верно заметил. И как раз на планету Керр, про которую ты тут так красочно рассказывал. Да, да. Ну это ничего. У вас вот что – «роса» Выпивка, алкоголь (гвелльск. жарг.).
есть?
– А ты купить хотел?
– Да нет. Угостить. Отличная штука.
– С Гвелльхара?
– Да нет, – сочиняю на ходу, – не с Нижних Земель. С самого что ни на есть Зиймалля. Беспошлинный товар. Нет, вы можете, конечно, отказаться, мол, через несколько часов в ОАЗИСе затоваримся. Ну и ладно. Только в ОАЗИСе карантин шесть часов, да еще до Зиймалля лететь примерно столько же, если не больше. Так что считайте. Считайте и терпите. А я сразу предлагаю по чуть-чуть раздавить.
Старший сглотнул. Охранники и конвоиры на таких рейсах любят побаловаться зиймалльскими напиточками. От скуки. Делать-то все равно нечего, особенно на дальних линиях. А гвелли вообще любят выпить. У нас культура пития древняя, не то что у аррантов, которые только с зиймалльской миссии Избавления начали кишки себе полоскать. Раньше только соки употребляли, а если сок начинал бродить – так сказу же и выливали. Болваны!
Старший охранник вдавил ладонь в стенную панель, и решетка начала подниматься. Я не стал дожидаться, пока она поднимется полностью, наклонился и поднырнул под нее. Вот я уже в караульном помещении. Старший оглядывает меня с головы до ног и прищелкивает языком:
– Так. Вижу, не соврал. В самом деле с Керра, что ли? Недавно?
– Да прямо на днях откинулся. Вот собрался на Зиймалль.
– Если «росу» оттуда нелегалом вывозить, так можешь с нами договориться, когда назад пойдем на Аррантидо, – облизнув губы, сказал старший.
Я усмехнулся:
– А не боишься так прямо говорить об этом? Может, я Аколит? Или того хуже – из Высшего Надзора?
Оба охранника переглянулись и расхохотались.
– Да ладно! С твоей-то рожей? К тому же гвеллей не берут в Высший Надзор.
– Ваша правда, а вот и «роса»! – улыбнулся я в ответ и поставил на стол бутылочку, которую только что отобрал у Ррая.
Конечно, все не было бы так просто, будь это приличный рейс. На серьезные лайнеры такой сброд не нанимают, да и не стал бы я предлагать настоящей охране со мной выпить. В лучшем случае меня отослали бы обратно в каюту. А эти…
В два счета мы стали с ними хорошими приятелями. Рассказал я им пару побасенок с планеты Керр: о свирепых псах-тиерпулах, о «черном змее» и о том, как он ловко и незаметно ломает ноги. Молодой слушал округлив глаза, нижняя челюсть плотно легла на грудь. Да и старшой увлекся. Нет, не могу сказать, что у меня язык подвешен. Хотя и в задницу тоже не задвинут.
Все, хватит трепаться! Еще неизвестно, как там бедняга Рэм поживает. Нужно дело делать. Хотя четкого плана у меня еще в голове и не вызрело. Тут сложно что-то рассчитать. Уж как получится!
– Вот что, ребята, – говорю. – Когда у нас тут ближайшая остановка?
– Ближайшая?
– Нуда, до Зиймалля.
– А зачем тебе остановка? – расхохотались они. Выпивка уже еле на дне теплилась.
– Да вот, знаете ли, «мымру» хочу приобрести. У вас-то ведь нет, эге? Или я того – попутал?
Они сразу и не въехали, что именно я им только что сказал. А когда сообразили, я старшему сурово так въехал локтем под ребра, а когда он задохнулся и выпучил глаза, легонько толкнул к стене. Там он и растянулся, и даже встать не пытался, только ногой подергивал. Я по сторонам – зырк, и младшего – за горло:
– Ты извини, братец, что вот так круто прибрал тебя. Но не могу же я вас и дальше поить, когда у самого глоток в горло не лезет. Отвечай: у вас есть ММР? Только не бреши! Я тебе не угрожаю, но если будешь брехать, как паршивый пес, то я тебе докажу, что все эти россказни о нравах планеты Керр – не пустая молва. Так есть «мымры»?
– Откуда, – от натуги он вращал глазами, – откуда у нас «мымры»? Там, есть пара нейтринных шокеров, и все… Серьезного оружия на этих рейсах не держат. Это же тебе не корабль Звездного флота и тем более не конвойное судно!
Он мотал головой, видимо, желая таким образом протрезветь» Он даже вырваться попытался, но я сжал его горло двумя пальцами, держа перед собой на вытянутой руке, и процедил сквозь зубы:
– Не надо. Не рыпайся, или я вырву тебе кадык. У меня большие неприятности, и мне ничего не стоит, чтобы сделать их еще больше – убив тебя. Эге. Значит, у тебя нет оружия?
Его шея у меня под пальцами стала скользкой от обильно льющегося пота. Он побагровел. Нет, не врет! У них в самом деле нет «мымр», только эти жалкие шокеры, пугачи для нервных аррантских дам.
– Ладно. Насчет «мымр» верю, – говорю. – А что там с остановками? До Зиймалля «шалаш» нигде не приткнется? Ни на какой планете?
– Н-нет.
– Плохо! То есть прямо до зиймалльского космодрома шуровать будем?
– Да. То есть нет… По-разному бывает, понимаешь? – хрипло выговорил он и снова округлил глаза, потому что я немного усилил хватку на его горле.
Главное – не переусердствовать. Хотя парень итак все скажет.
– Как это – «по-разному»?
– Да так. Когда входим в тамошнюю планетную систему… – Он начал хрипеть, и я распустил пальцы. – Когда входим в тамошнюю планетную систему, мы… мы иногда делаем остановку на четвертой планете… последней перед Зиймаллем. Они называют ее Марс. Там бывшая военная база, а сейчас… сейчас там…
Я тряхнул его посильнее и, схватив двумя пальцами за ухо, потянул, одновременно надавив подушечкой большого пальца на глаз:
– Ну?!
– Да я… я сам не знаю, что там!.. Иногда останавливаемся, иногда нет! Формальная… формальная причина – это из-за перебоев в охладительной системе… по крайней мере, нам так говорят!.. А на самом деле… говорят, там перегружают контрабандные товары…
«Так, – думаю. – Перевалочная база, значит. К тому же малоизвестная и, верно, мало через себя пропускающая товаров, иначе я давно бы о ней знал. Ведь на Керре я много с кем свел знакомство, туда со всей Галактики направляют, и если я не знаю о перевалочной базе контрабандистов на Марсе, значит – мелочь, ерунда. Вот там бы и спрятать концы. Точнее, этого фрукта, говоруна Класуса… Как бы так половчее это спроворить? Нужно обмозговать, значит. Охладительные системы… охладительные системы…»
– Я так думаю, – говорю ему, – что это корыто вынырнет из гипертоннеля на самой окраине планетной системы, к которой Зиймалль относится, так? И внутри самой системы потянет уже на других движках, не таких мощных, правильно?
– На мезонно-триггерных… Да. Их еще импульсными называют. Внутри системы пойдем по дуге, перпендикулярно к плоскости эклиптики. Это чтобы не разбиться в астероидном поясе… там есть такой мощный… и…
Он что-то еще лопотал про «плоскость эклиптики» и тригерный, или каскадный, принцип. Слова-то знакомые, суть улавливается, но хоть убей, не пойму, что они означают. Собственно, мне это и не надо. Я другое уяснил:
– Погоди… Откуда ты все это знаешь? Охранник ты хреновый, а вот…
Он сморгнул:
– Правильно. Охранником я недавно, просто вакансию некем забить было. Я раньше был наладчиком охладительной системы мезонных двигателей.
Ага! Опять эта охладительная система тут затесалась! Я не очень бойко рублю в космической технике, но кое-какие познания накопил. Все-таки даже самый тупой гвелль вынесет что-то из того множества полетов на конвойных судах, сколько я полетал. Гм!.. Я покосился на старшего охранника, который уже начал шевелиться у стены, потом отцепил у него от пояса нейтрино-шокер и ткнул ему под подбородок. Голова старшого дернулась и откинулась назад так, будто ему шею переломили. Отлично. Теперь он будет отдыхать достаточно долго. До самого Марса, а то и дольше. Так… Теперь нужно организовать остановку на этом Марсе. Остановку по требованию, так сказать.
Мысль.
– Коды доступа у тебя есть, конечно, ко всем дверям?
Это – к младшему, понятно. Молчит. Моргает. По глазам вижу, что еще в морду хочет. Ну что же, сейчас быстро получит. Я перехватил его кисть и выкрутил так, что его свернуло в узел, а потом начал тыкать харей в замок на решетке. Он попытался орать, но куда там – тут же звукоизоляция сумасшедшая.
– Коды доступа! – повторяю. – Охрана ведь может попасть в любое помещение корабля, я-то уж точно знаю. Где код-блок?
Тут дело наконец сдвинулось с мертвой точки. Парень высунул язык и зашевелил им так энергично, что я понял: теперь скажет. Оттолкнул его к столу и говорю:
– Я тебя слушаю. Очень внимательно.
– Код-блок есть. Вон у него в левом браслете… встроен, – кивнул он на старшого.
– Отлично!
– Во все помещения попасть можно. Но ведь вы… не хотите взорвать корабль?
– Дурак! Зачем мне его взрывать, если я сам тут нахожусь. Я еще жить хочу. Жить долго и счастливо и еще другим житуху отравлять. Эге. Нет, я просто думаю сделать так, чтобы точно сделали остановку на Марсе. Можно было, конечно, потолковать с пилотами, но так, как я хочу сделать, – будет вернее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47