Одна ее нога запуталась в покрывале. Она задрыгала ею и стянула покрывало на себя. Пытаясь выпутаться, она еще сильнее запутывалась в покрывале. При падении она разбила верхнюю губу, и когда это дошло до нее, она хотела прижать руку к ране, но не смогла, так как покрывало не пускало, да и хмель еще не прошел.
Я хорошенько пнул ее под ребра. Она перестала кричать, так как у нее перехватило дух. Выпучив глаза, она старалась понять, что происходит. Я нашел ванную и прямо так, в покрывале, подтащил ее к ванне, перевалил через бортик и, прижав за шею, сунул голову в воду. Однако она не удержалась и рухнула в воду вся. Вода мощной волной плеснула на стены и через бортик даже залилась мне в ботинок. Я вытащил ее из ванны. Покрывало плавало в воде. Когда я вытаскивал ее, она ударилась коленкой о бортик, открыла рот, но не закричала. Я опустил ее на пол, потом усадил на ванну и придерживал ее, одной рукой захватив за оба запястья. Другую руку я оставил свободной.
– Итак, – сказал я. – Приступим. Фильм.
Ее голова моталась из стороны в сторону, а глаза никак не фокусировались. Я ударил ее по лицу.
– Эта девочка, – сказал я. – Расскажи мне о ней.
– О девочке?
– О девочке в фильме. Кто привел ее?
– Не знаю.
Я еще раз ударил ее.
– Альберт?
– Не знаю. Я не знаю.
– Ты знаешь, кто она?
– Нет. Она из новеньких.
– Кто привел ее?
– Не знаю.
– Это один из фильмов Киннера, да?
Она кивнула.
– Кто делал фильм? Эрик?
– Да.
– Значит, он привел ее? Так?
Она не ответила.
Я развернул ее и опять окунул в воду. Дождавшись, когда она забилась, я вытащил ее и повернул лицом к себе. Ей на голову намоталось мокрое покрывало.
– Кто привел ее?
Она открыла и закрыла рот, как рыба, вытащенная на берег. Из ноздрей у нее текла вода, смешиваясь с кровью от разбитой губы.
– Эрик. Всех приводил Эрик.
– Почему они убили Фрэнка?
– Фрэнка?
– Фрэнка. Моего брата.
– Не знаю.
– Он все узнал?
– Не понимаю, о чем ты.
– Врешь, сука.
– Нет. Честное слово.
– Что известно Клиффу?
– Не знаю.
– Что говорили после моего ухода?
– Ничего. Я соврала.
Я замахнулся.
– Честное слово. Я соврала. После твоего ухода они перестали играть и карты, а потом Эрик пошел за тобой и вернулся, а потом и остальные ушли, а он с Сирилом заперся в кабинете Сирила. Вот и все.
Я внимательно посмотрел на нее.
– Клифф зря тратит свои деньги, так? Ты ведь ничего не знаешь.
Она собралась было ответить, но я сбил се на пол. Дрожа, она так и осталась лежать на полу в луже воды. Я опустил крышку унитаза и сел на него.
– Значит, ты не знаешь эту девочку?
Она помотала головой.
– Уверена?
– Эрик называл ее Дорин. Вот и все, что я знаю.
– А он не называл ее фамилии?
– Нет.
– Сказать, какая у нее фамилия?
Она подняла на меня глаза.
– Картер.
Я наблюдал за тем, как до нее доходит.
– Ее отца убили в прошлое воскресенье.
Она стала медленно отползать от меня, но ползти-то было некуда.
– Он мой брат. Фрэнк. Как будто бы ты об этом не знала.
Она села, привалившись спиной к ванне из искусственного мрамора.
– А ты ничего не знаешь.
Она энергично замотала головой, а потом, увидев, что я достал из кармана нож Кона, замерла.
– Мне нужно от тебя только одно, – сказал я. – Чтобы ты ответила на два вопроса. Кто убил Фрэнка; ты знаешь, как их зовут. И почему. Но подробно. Что конкретно он сделал. Тогда я оставлю твое лицо в покое.
Она на несколько минут лишилась дара речи. Я ждал.
– Господи, – проговорила она. – Послушай меня, я же ничего не знаю. Поверь мне. Вчера, когда ты пришел в «Казино», я впервые услышала фамилию Картер. Это правда. Мне было известно только, что девочку зовут Дорин. И я никогда не слышала, чтобы кто-то что-то говорил о твоем брате. Боже, да я бы сказала тебе. Честное слово.
– А Клифф? Что он рассказывал тебе?
– Ничего. Я знаю только то, что он рассказал тебе. Со мной он почти не делится.
Посидев молча, я убрал нож, встал и выбросил окурок в ванну.
– Вставай, – скомандовал я.
Она не двинулась. Я открыл дверь ванной, поставил Гленду на ноги и выпихнул наружу.
– Иди в комнату, – велел я.
С трудом удерживая вертикальное положение, она повернулась и посмотрела на меня. Освещенный квадрат на стене был пуст, свет продолжал мерцать. Я прошел мимо Гленды и рывком открыл ящик туалетного столика.
– Одевайся, – сказал я.
– Одеваться?
– Поедем.
– Куда?
– Мы проверим, что известно Альберту. Намного ли больше, чем тебе.
– А зачем… зачем тебе нужна я?
– Не изображай из себя дуру, черт побери.
Она задумалась.
– Послушай, – сказала она, – ты можешь доверять мне. Я не скажу. Просто…
– Заткнись и одевайся, иначе я буду действовать другими методами.
Она принялась снимать с себя мокрое белье.
– К тому же, – добавил я, – я хочу, чтобы ты была там, когда я буду беседовать с Альбертом.
Она покосилась на меня.
– На тот случай, видишь ли, если обнаружится, что ты рассказала мне не все.
* * *
Вечер был мрачным и унылым. Пустошь, окружавшая дом Альберта, была такой же серой, как небо. За дымкой тумана виднелось размытое зарево сталелитейных заводов.
Я гнал «триумф» прямо по пустоши. Рядом со мной Гленда придерживала пластырь, приклеенный к разбитой губе.
Я сразу подъехал к заднему крыльцу. Кухонное окно выделялось ярким пятном на темном фоне.
Как только я дернул ручник, в окне появился Альберт. Я открыл дверцу, и Альберт исчез. Я вытащил ключи из замка зажигания и побежал к дому. Гленде не надо было указывать, что делать. Она осталась сидеть в машине.
Я распахнул дверь кухни, но Альберта там уже не было, только комментатор Эдди Уоринг, и «Халл Кингстон Роверс», и «Сент-Хеленс» Команды английской лиги рэгби.
со своими болельщиками, шумевшими в углу.
Я распахнул дверь, через которую вчера в кухню вошла Люсиль, но нашел там старуху, которая собиралась ложиться. В комнате пахло карболкой. Старуха замерла при виде меня, и я закрыл дверь.
Из кухни вела еще одна дверь, я распахнул ее. За ней был темный коридор с клеенчатыми обоями. Коридор вел к парадной двери. Эта дверь была открыта. Пробежав но коридору, я выскочил наружу. Альберта нигде не было.
Я пробежал вдоль фасада дома, завернул за угол, но и там его не было, поэтому я побежал дальше, завернул за следующий угол и оказался у задней двери. Там-то я и увидел Альберта. Он бежал к машине. Гленда высунулась и закричала ему, что ключи у меня. Альберт чертыхнулся. Гленда увидела меня и опять что-то прокричала Альберту. Тот обернулся и, тоже увидев меня, побежал прочь от дома и от меня в сторону заводов.
Я подошел к машине как раз вовремя, чтобы помешать Гленде выбраться. Сев на водительское место, я несколько раз врезал ей по голове, потом вставил ключ в замок зажигания, завел двигатель и поехал за Альбертом.
Когда Альберт услышал звук заработавшего двигателя, он обернулся и попытался прибавить ходу, но не смог. Он уже был на пределе сил. Я быстро догнал его и, сбавив скорость до скорости бегущего, поехал за ним. Его шаги становились длиннее, он то и дело оглядывался через плечо, проверяя расстояние между нами. По его бегу я понял, что он на последнем издыхании.
Я высунулся из окна.
– В чем дело, Альберт? Легкие сейчас лопнут?
Он спотыкаясь бежал вперед.
– Беги-беги, Альберт, – прокричал я. – Не дай мне догнать тебя.
Альберт уже почти добрался до границы пустоши, где начинался крутой спуск вниз. Я нажал на педаль и поехал на Альберта. Он метнулся вправо. Я тоже повернул направо и поехал вдоль спуска.
– Берегись, Альберт. Еще чуть-чуть, и тебе конец.
Альберт резко остановился и, обогнув машину сзади, побежал вниз по склону. Чертыхнувшись, я нажал на тормоз, вырвал ключи из замка, выскочил из машины и побежал к спуску. Альберт уже успел преодолеть половину склона. Склон заканчивался узкоколейкой, которая поворачивала к заводам. С другой стороны от узкоколейки был еще один, более короткий склон. Альберту не следовало бежать вниз, так как туда заводы сбрасывали отходы производства и недавно сгрузили новую порцию горячего шлака. По узкоколейке ехал паровоз и тянул за собой пустые вагонетки. Естественно, Альберт должен был побежать за поездом к заводам, туда, где есть люди. Он же побежал вниз, что стало его ошибкой, потому что я тоже побежал по склону ему наперерез и был в десяти футах от него прежде, чем он преодолел двадцать ярдов.
Он бежал не останавливаясь. Он знал, что долго не выдержит, но продолжал бежать. Пока не упал. И даже упав, продолжал двигаться вперед. Сначала он полз, а потом попытался встать на ноги, однако его попытка не увенчалась успехом. Я подбежал к нему, резко дернул его вверх, прижал спиной к перевернутой вагонетке и, удерживая за шею, стал бить в лицо.
Бил я несильно. Пока. Я хотел, чтобы сначала он ответил на мои вопросы.
– Альберт, расскажи мне все, – сказал я. – Расскажи мне о Дорин. И о Фрэнке.
Он не мог говорить. Ему не хватало дыхания: воздух с хрипом, похожим на скрежет жерновов кофемолки, вырывался из легких. Я выпустил его шею, отступил на шаг и закурил. Альберт согнулся пополам и обхватил себя руками. Он судорожно хватал ртом воздух, на его губах пузырилась белая пена. Постепенно его дыхание выровнялось, он разогнулся и в изнеможении привалился к вагонетке.
– Ради бога, давай по сигаретке, – сказал он.
Я дал ему сигарету и поднес спичку. Кажется, ему стало лучше. Он даже не кашлянул.
Я позволил ему сделать несколько затяжек, прежде чем сказал:
– А теперь рассказывай, иначе я прикончу тебя прямо на месте.
– Знаю, – сказал он, затягиваясь. – Знаю. Я ждал.
– Я не знал, кто такая Дорин, – начал он. – Я не знал, что она дочь Фрэнка. Для меня она была просто очередной шлюшкой.
– Ее привел Эрик, да?
Альберт потер лоб нижней частью ладони.
– Да, ее привел Эрик.
– Как?
– Не знаю. У него свои методы.
– Когда ты узнал, кто она такая?
– Примерно две недели назад.
– Как?
Он опять затянулся.
– Послушай, – сказал он. – Я хочу тебя предупредить: я не имею к этому никакого отношения.
– К чему, Альберт?
– К Фрэнку. К тому, что с ним произошло.
– Альберт, об этом позже, – сказал я. – Мы дойдем и до этого.
– Послушай…
– Альберт, как ты узнал, кто она?
Он выпустил клуб дыма.
– Я поневоле узнал, кто она. Ко мне пришли.
– Кто?
– Некто по имени Брамби.
– Брамби?
– Да. Сказал, что видел фильм. Хочет заполучить девчушку. Для определенных развлечений. Я ответил, что нельзя. Он сказал, что в таком случае начальник полиции с радостью закроет один бордель на окраине и тем самым сделает себе отличную рекламу. Поэтому мне пришлось выяснять. Только я не мог пойти к Эрику: они с Киннером дали бы мне коленом под зад, если бы я заявился.
– Так как же ты узнал?
– Просто выяснил, вот и все.
– И сообщил Брамби?
– Верно.
– А вскоре после этого Фрэнка убили.
Он промолчал.
– Почему?
Он продолжал молчать.
– Альберт, разве ты хочешь умереть?
Он затянулся.
– В общем, была вторая половина воскресенья. Я смотрел футбол по телеку, и вдруг входит Эрик. С Фрэнком и своими двумя братками. Фрэнк без сознания. Эрик велит мне выгнать из комнаты Люсиль и детей, но мы сами уходим в другую комнату, потому что если я начну гнать детей от телевизора…
– Альберт, – прервал я.
– Ладно. Короче, Эрик говорит, что Фрэнк рвет и мечет. Каким-то образом он увидел фильм. И собирается идти в полицию. Наверно, надо бы проучить его, говорю я, чтобы он хорошенько подумал, прежде чем идти туда. Эрик говорит: нельзя, Фрэнк из другого теста. Можно переломать ему руки и ноги, разрезать на кусочки, можно делать с ним что угодно, но он вес равно будет стоять на своем. И доставит кучу неприятностей. И что, спрашиваю я. Эрик отвечает. Я говорю: нет, не здесь. Он возмущается и говорит, что я веду себя глупо. Все будет обставлено как несчастный случай. Есть ли у меня выпивка? Я говорю, есть, он велит мне принести бутылку, а пока братки приводят Фрэнка в чувство. Потом Эрик принимается лить виски ему в глотку, а ребята держат его.
– А что делал ты, Альберт?
– Ничего.
Я промолчал.
– Что я мог сделать? – спросил он. – Скажи, что я мог сделать? Ты же знаешь Эрика.
– Что было потом?
– Они подогнали машину Фрэнка и увезли его. Вот и все.
– Эрик знал, что Фрэнк мой брат?
– Да.
– Откуда?
– Я сказал ему, когда он заливал во Фрэнка виски.
– Зачем?
– Пытался остановить его.
– Да-а?
– Честное слово.
– А что на это сказал Эрик?
– Он сказал: «Отлично», – и продолжал.
Я отбросил сигарету.
– Это все?
Он кивнул.
– Все, Альберт?
Альберт вжался в вагонетку.
– Джек, ради бога…
– Альберт, не будь бабой. Ты знал, что я сделаю.
– Да. Но послушай. Господи, да не убивал я его. Это не я.
Я вытащил из кармана нож Кона.
– Знаю, что не ты.
– Тогда…
– Альберт, это не имеет значения.
Я шагнул к нему. Он упал на колени, вцепился мне в штанины и заплакал. Я вспомнил фильм и вспомнил, как Дорин стояла перед ним на коленях. Я вспомнил бильярдный зал, вспомнил, с каким презрением Альберт смотрел на лежащего на полу Фрэнка. Я вспомнил собственное отвращение к Фрэнку и восхищение Альбертом. И я представил, что испытывал Фрэнк, когда они заливали в него виски. Ведь он понимал, что они собираются сделать. Я схватил Альберта за волосы, поставил его на ноги и прижал к вагонетке.
– Джек…
Я ударил его ножом. Прямо под ребра, а потом вверх. Глаза Альберта распахнулись, рот открылся. Через несколько мгновений я медленно вытащил нож и ударил снова. Альберт в полной тишине начал сползать вниз. Я ударил его ножом в третий и последний раз, а потом стоял и наблюдал, как он умирает.
Когда Альберт умер, я протащил его вниз но склону к краю ямы, в которую сбрасывали горячий шлак, все еще мерцавший оранжевыми огоньками. Я столкнул его вниз, но до кучи он не долетел, и мне пришлось спускаться и подтаскивать его к куче. Жар был невыносимым, поэтому я не стал смотреть, что будет с телом. Но я услышал, что произошло с его голосовыми связками.
Я поднялся на вершину первого склона, ни разу не оглянувшись – я знал, что смотреть там уже больше не на что.
* * *
Я выбрался наверх и пошел к машине. Гленды в машине не было. Я на это и не рассчитывал. Однако она не могла уйти далеко. Настолько, чтобы позвонить Брамби. Хотя я был полностью уверен в том, что она не знает о причастности Клиффа. Иначе она не показала бы мне фильм, даже в пьяном состоянии.
Я сел за руль и поехал к дому. По дороге я Гленды не встретил, да и у дома ее не было. Очевидно, она неслась как угорелая.
Пусть.
Я остановился и вошел в дом. Кухня была пуста. В углу телевизор сообщал результаты футбольного матча. Я заглянул в комнату старухи, но там тоже никого не было. Судя по постели, она не ложилась.
Я прошел в коридор. Парадная дверь все еще была открыта. Я замер и прислушался. Стояла абсолютная тишина. Я подошел к парадной двери и выглянул наружу. Никого. Я закрыл дверь.
И увидел обеденный стул с высокой спинкой, а на стуле – телефон.
Я выругался.
Я поспешил назад в кухню и резко открыл кухонную дверь.
В последний момент я заметил какое-то движение.
Качнулась дверь дворовой уборной. Чуть-чуть. Почти незаметно, так что это движение можно было списать на ветер.
Я закрыл заднюю дверь и пошел к машине. Поравнявшись с уборной, я быстро подскочил к ней и распахнул дверь.
Старуха забилась в угол. Ее рот беззвучно открывался и закрывался, как у птенца ласточки, требующего еды. Она прикрыла голову руками и все сильнее вжималась в стенку. Я взял ее за руку и выволок наружу.
– Все в порядке, мамуля, – сказал я. – Кто сюда едет?
Она упорно не желала поворачиваться лицом ко мне.
– Я спросил: кто сюда едет?
Она не отвечала. Я оттолкнул ее. Нужно догнать Гленду, прежде чем она доберется до Брамби. Я уже собрался идти к «триумфу», но тут услышал рев машины. И приближалась эта машина очень быстро. Я был как раз между «триумфом» и домом и решал, куда мне лучше бежать, когда из-за угла появился черный «остин-кембридж» и преградил мне дорогу к машине. Я рванул к кухонной двери. Старуха метнулась обратно в уборную. Мы хлопнули дверьми одновременно.
Машина остановилась.
Внутри сидели Эрик, Кон, Питер, двое братков и женщина. Это оказалась Гленда. Она сидела у Кона на коленях на переднем сиденье. Очевидно, они подобрали ее на шоссе. За рулем был Эрик. Ни одна дверца не открылась.
Я подошел к окну и стал следить за ними. Кон что-то сказал Эрику, и тот едва не угробил машину, сдавая назад и выруливая за уборную.
Я улыбнулся. Я чуть не забыл о пистолете Кона. Чуть не забыл.
Не могу сказать, что мне так уж хотелось им воспользоваться. Жилые дома стояли слишком близко. Достаточно одного выстрела, чтобы на улицу высыпали законопослушные горожанки в фартуках и прибыла полиция. Это помешало бы моим намерениям.
Поэтому я вытащил пистолет из кармана, поднял кухонное окно и высунулся наружу – так мне было проще следить за тем, что происходило за уборной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Я хорошенько пнул ее под ребра. Она перестала кричать, так как у нее перехватило дух. Выпучив глаза, она старалась понять, что происходит. Я нашел ванную и прямо так, в покрывале, подтащил ее к ванне, перевалил через бортик и, прижав за шею, сунул голову в воду. Однако она не удержалась и рухнула в воду вся. Вода мощной волной плеснула на стены и через бортик даже залилась мне в ботинок. Я вытащил ее из ванны. Покрывало плавало в воде. Когда я вытаскивал ее, она ударилась коленкой о бортик, открыла рот, но не закричала. Я опустил ее на пол, потом усадил на ванну и придерживал ее, одной рукой захватив за оба запястья. Другую руку я оставил свободной.
– Итак, – сказал я. – Приступим. Фильм.
Ее голова моталась из стороны в сторону, а глаза никак не фокусировались. Я ударил ее по лицу.
– Эта девочка, – сказал я. – Расскажи мне о ней.
– О девочке?
– О девочке в фильме. Кто привел ее?
– Не знаю.
Я еще раз ударил ее.
– Альберт?
– Не знаю. Я не знаю.
– Ты знаешь, кто она?
– Нет. Она из новеньких.
– Кто привел ее?
– Не знаю.
– Это один из фильмов Киннера, да?
Она кивнула.
– Кто делал фильм? Эрик?
– Да.
– Значит, он привел ее? Так?
Она не ответила.
Я развернул ее и опять окунул в воду. Дождавшись, когда она забилась, я вытащил ее и повернул лицом к себе. Ей на голову намоталось мокрое покрывало.
– Кто привел ее?
Она открыла и закрыла рот, как рыба, вытащенная на берег. Из ноздрей у нее текла вода, смешиваясь с кровью от разбитой губы.
– Эрик. Всех приводил Эрик.
– Почему они убили Фрэнка?
– Фрэнка?
– Фрэнка. Моего брата.
– Не знаю.
– Он все узнал?
– Не понимаю, о чем ты.
– Врешь, сука.
– Нет. Честное слово.
– Что известно Клиффу?
– Не знаю.
– Что говорили после моего ухода?
– Ничего. Я соврала.
Я замахнулся.
– Честное слово. Я соврала. После твоего ухода они перестали играть и карты, а потом Эрик пошел за тобой и вернулся, а потом и остальные ушли, а он с Сирилом заперся в кабинете Сирила. Вот и все.
Я внимательно посмотрел на нее.
– Клифф зря тратит свои деньги, так? Ты ведь ничего не знаешь.
Она собралась было ответить, но я сбил се на пол. Дрожа, она так и осталась лежать на полу в луже воды. Я опустил крышку унитаза и сел на него.
– Значит, ты не знаешь эту девочку?
Она помотала головой.
– Уверена?
– Эрик называл ее Дорин. Вот и все, что я знаю.
– А он не называл ее фамилии?
– Нет.
– Сказать, какая у нее фамилия?
Она подняла на меня глаза.
– Картер.
Я наблюдал за тем, как до нее доходит.
– Ее отца убили в прошлое воскресенье.
Она стала медленно отползать от меня, но ползти-то было некуда.
– Он мой брат. Фрэнк. Как будто бы ты об этом не знала.
Она села, привалившись спиной к ванне из искусственного мрамора.
– А ты ничего не знаешь.
Она энергично замотала головой, а потом, увидев, что я достал из кармана нож Кона, замерла.
– Мне нужно от тебя только одно, – сказал я. – Чтобы ты ответила на два вопроса. Кто убил Фрэнка; ты знаешь, как их зовут. И почему. Но подробно. Что конкретно он сделал. Тогда я оставлю твое лицо в покое.
Она на несколько минут лишилась дара речи. Я ждал.
– Господи, – проговорила она. – Послушай меня, я же ничего не знаю. Поверь мне. Вчера, когда ты пришел в «Казино», я впервые услышала фамилию Картер. Это правда. Мне было известно только, что девочку зовут Дорин. И я никогда не слышала, чтобы кто-то что-то говорил о твоем брате. Боже, да я бы сказала тебе. Честное слово.
– А Клифф? Что он рассказывал тебе?
– Ничего. Я знаю только то, что он рассказал тебе. Со мной он почти не делится.
Посидев молча, я убрал нож, встал и выбросил окурок в ванну.
– Вставай, – скомандовал я.
Она не двинулась. Я открыл дверь ванной, поставил Гленду на ноги и выпихнул наружу.
– Иди в комнату, – велел я.
С трудом удерживая вертикальное положение, она повернулась и посмотрела на меня. Освещенный квадрат на стене был пуст, свет продолжал мерцать. Я прошел мимо Гленды и рывком открыл ящик туалетного столика.
– Одевайся, – сказал я.
– Одеваться?
– Поедем.
– Куда?
– Мы проверим, что известно Альберту. Намного ли больше, чем тебе.
– А зачем… зачем тебе нужна я?
– Не изображай из себя дуру, черт побери.
Она задумалась.
– Послушай, – сказала она, – ты можешь доверять мне. Я не скажу. Просто…
– Заткнись и одевайся, иначе я буду действовать другими методами.
Она принялась снимать с себя мокрое белье.
– К тому же, – добавил я, – я хочу, чтобы ты была там, когда я буду беседовать с Альбертом.
Она покосилась на меня.
– На тот случай, видишь ли, если обнаружится, что ты рассказала мне не все.
* * *
Вечер был мрачным и унылым. Пустошь, окружавшая дом Альберта, была такой же серой, как небо. За дымкой тумана виднелось размытое зарево сталелитейных заводов.
Я гнал «триумф» прямо по пустоши. Рядом со мной Гленда придерживала пластырь, приклеенный к разбитой губе.
Я сразу подъехал к заднему крыльцу. Кухонное окно выделялось ярким пятном на темном фоне.
Как только я дернул ручник, в окне появился Альберт. Я открыл дверцу, и Альберт исчез. Я вытащил ключи из замка зажигания и побежал к дому. Гленде не надо было указывать, что делать. Она осталась сидеть в машине.
Я распахнул дверь кухни, но Альберта там уже не было, только комментатор Эдди Уоринг, и «Халл Кингстон Роверс», и «Сент-Хеленс» Команды английской лиги рэгби.
со своими болельщиками, шумевшими в углу.
Я распахнул дверь, через которую вчера в кухню вошла Люсиль, но нашел там старуху, которая собиралась ложиться. В комнате пахло карболкой. Старуха замерла при виде меня, и я закрыл дверь.
Из кухни вела еще одна дверь, я распахнул ее. За ней был темный коридор с клеенчатыми обоями. Коридор вел к парадной двери. Эта дверь была открыта. Пробежав но коридору, я выскочил наружу. Альберта нигде не было.
Я пробежал вдоль фасада дома, завернул за угол, но и там его не было, поэтому я побежал дальше, завернул за следующий угол и оказался у задней двери. Там-то я и увидел Альберта. Он бежал к машине. Гленда высунулась и закричала ему, что ключи у меня. Альберт чертыхнулся. Гленда увидела меня и опять что-то прокричала Альберту. Тот обернулся и, тоже увидев меня, побежал прочь от дома и от меня в сторону заводов.
Я подошел к машине как раз вовремя, чтобы помешать Гленде выбраться. Сев на водительское место, я несколько раз врезал ей по голове, потом вставил ключ в замок зажигания, завел двигатель и поехал за Альбертом.
Когда Альберт услышал звук заработавшего двигателя, он обернулся и попытался прибавить ходу, но не смог. Он уже был на пределе сил. Я быстро догнал его и, сбавив скорость до скорости бегущего, поехал за ним. Его шаги становились длиннее, он то и дело оглядывался через плечо, проверяя расстояние между нами. По его бегу я понял, что он на последнем издыхании.
Я высунулся из окна.
– В чем дело, Альберт? Легкие сейчас лопнут?
Он спотыкаясь бежал вперед.
– Беги-беги, Альберт, – прокричал я. – Не дай мне догнать тебя.
Альберт уже почти добрался до границы пустоши, где начинался крутой спуск вниз. Я нажал на педаль и поехал на Альберта. Он метнулся вправо. Я тоже повернул направо и поехал вдоль спуска.
– Берегись, Альберт. Еще чуть-чуть, и тебе конец.
Альберт резко остановился и, обогнув машину сзади, побежал вниз по склону. Чертыхнувшись, я нажал на тормоз, вырвал ключи из замка, выскочил из машины и побежал к спуску. Альберт уже успел преодолеть половину склона. Склон заканчивался узкоколейкой, которая поворачивала к заводам. С другой стороны от узкоколейки был еще один, более короткий склон. Альберту не следовало бежать вниз, так как туда заводы сбрасывали отходы производства и недавно сгрузили новую порцию горячего шлака. По узкоколейке ехал паровоз и тянул за собой пустые вагонетки. Естественно, Альберт должен был побежать за поездом к заводам, туда, где есть люди. Он же побежал вниз, что стало его ошибкой, потому что я тоже побежал по склону ему наперерез и был в десяти футах от него прежде, чем он преодолел двадцать ярдов.
Он бежал не останавливаясь. Он знал, что долго не выдержит, но продолжал бежать. Пока не упал. И даже упав, продолжал двигаться вперед. Сначала он полз, а потом попытался встать на ноги, однако его попытка не увенчалась успехом. Я подбежал к нему, резко дернул его вверх, прижал спиной к перевернутой вагонетке и, удерживая за шею, стал бить в лицо.
Бил я несильно. Пока. Я хотел, чтобы сначала он ответил на мои вопросы.
– Альберт, расскажи мне все, – сказал я. – Расскажи мне о Дорин. И о Фрэнке.
Он не мог говорить. Ему не хватало дыхания: воздух с хрипом, похожим на скрежет жерновов кофемолки, вырывался из легких. Я выпустил его шею, отступил на шаг и закурил. Альберт согнулся пополам и обхватил себя руками. Он судорожно хватал ртом воздух, на его губах пузырилась белая пена. Постепенно его дыхание выровнялось, он разогнулся и в изнеможении привалился к вагонетке.
– Ради бога, давай по сигаретке, – сказал он.
Я дал ему сигарету и поднес спичку. Кажется, ему стало лучше. Он даже не кашлянул.
Я позволил ему сделать несколько затяжек, прежде чем сказал:
– А теперь рассказывай, иначе я прикончу тебя прямо на месте.
– Знаю, – сказал он, затягиваясь. – Знаю. Я ждал.
– Я не знал, кто такая Дорин, – начал он. – Я не знал, что она дочь Фрэнка. Для меня она была просто очередной шлюшкой.
– Ее привел Эрик, да?
Альберт потер лоб нижней частью ладони.
– Да, ее привел Эрик.
– Как?
– Не знаю. У него свои методы.
– Когда ты узнал, кто она такая?
– Примерно две недели назад.
– Как?
Он опять затянулся.
– Послушай, – сказал он. – Я хочу тебя предупредить: я не имею к этому никакого отношения.
– К чему, Альберт?
– К Фрэнку. К тому, что с ним произошло.
– Альберт, об этом позже, – сказал я. – Мы дойдем и до этого.
– Послушай…
– Альберт, как ты узнал, кто она?
Он выпустил клуб дыма.
– Я поневоле узнал, кто она. Ко мне пришли.
– Кто?
– Некто по имени Брамби.
– Брамби?
– Да. Сказал, что видел фильм. Хочет заполучить девчушку. Для определенных развлечений. Я ответил, что нельзя. Он сказал, что в таком случае начальник полиции с радостью закроет один бордель на окраине и тем самым сделает себе отличную рекламу. Поэтому мне пришлось выяснять. Только я не мог пойти к Эрику: они с Киннером дали бы мне коленом под зад, если бы я заявился.
– Так как же ты узнал?
– Просто выяснил, вот и все.
– И сообщил Брамби?
– Верно.
– А вскоре после этого Фрэнка убили.
Он промолчал.
– Почему?
Он продолжал молчать.
– Альберт, разве ты хочешь умереть?
Он затянулся.
– В общем, была вторая половина воскресенья. Я смотрел футбол по телеку, и вдруг входит Эрик. С Фрэнком и своими двумя братками. Фрэнк без сознания. Эрик велит мне выгнать из комнаты Люсиль и детей, но мы сами уходим в другую комнату, потому что если я начну гнать детей от телевизора…
– Альберт, – прервал я.
– Ладно. Короче, Эрик говорит, что Фрэнк рвет и мечет. Каким-то образом он увидел фильм. И собирается идти в полицию. Наверно, надо бы проучить его, говорю я, чтобы он хорошенько подумал, прежде чем идти туда. Эрик говорит: нельзя, Фрэнк из другого теста. Можно переломать ему руки и ноги, разрезать на кусочки, можно делать с ним что угодно, но он вес равно будет стоять на своем. И доставит кучу неприятностей. И что, спрашиваю я. Эрик отвечает. Я говорю: нет, не здесь. Он возмущается и говорит, что я веду себя глупо. Все будет обставлено как несчастный случай. Есть ли у меня выпивка? Я говорю, есть, он велит мне принести бутылку, а пока братки приводят Фрэнка в чувство. Потом Эрик принимается лить виски ему в глотку, а ребята держат его.
– А что делал ты, Альберт?
– Ничего.
Я промолчал.
– Что я мог сделать? – спросил он. – Скажи, что я мог сделать? Ты же знаешь Эрика.
– Что было потом?
– Они подогнали машину Фрэнка и увезли его. Вот и все.
– Эрик знал, что Фрэнк мой брат?
– Да.
– Откуда?
– Я сказал ему, когда он заливал во Фрэнка виски.
– Зачем?
– Пытался остановить его.
– Да-а?
– Честное слово.
– А что на это сказал Эрик?
– Он сказал: «Отлично», – и продолжал.
Я отбросил сигарету.
– Это все?
Он кивнул.
– Все, Альберт?
Альберт вжался в вагонетку.
– Джек, ради бога…
– Альберт, не будь бабой. Ты знал, что я сделаю.
– Да. Но послушай. Господи, да не убивал я его. Это не я.
Я вытащил из кармана нож Кона.
– Знаю, что не ты.
– Тогда…
– Альберт, это не имеет значения.
Я шагнул к нему. Он упал на колени, вцепился мне в штанины и заплакал. Я вспомнил фильм и вспомнил, как Дорин стояла перед ним на коленях. Я вспомнил бильярдный зал, вспомнил, с каким презрением Альберт смотрел на лежащего на полу Фрэнка. Я вспомнил собственное отвращение к Фрэнку и восхищение Альбертом. И я представил, что испытывал Фрэнк, когда они заливали в него виски. Ведь он понимал, что они собираются сделать. Я схватил Альберта за волосы, поставил его на ноги и прижал к вагонетке.
– Джек…
Я ударил его ножом. Прямо под ребра, а потом вверх. Глаза Альберта распахнулись, рот открылся. Через несколько мгновений я медленно вытащил нож и ударил снова. Альберт в полной тишине начал сползать вниз. Я ударил его ножом в третий и последний раз, а потом стоял и наблюдал, как он умирает.
Когда Альберт умер, я протащил его вниз но склону к краю ямы, в которую сбрасывали горячий шлак, все еще мерцавший оранжевыми огоньками. Я столкнул его вниз, но до кучи он не долетел, и мне пришлось спускаться и подтаскивать его к куче. Жар был невыносимым, поэтому я не стал смотреть, что будет с телом. Но я услышал, что произошло с его голосовыми связками.
Я поднялся на вершину первого склона, ни разу не оглянувшись – я знал, что смотреть там уже больше не на что.
* * *
Я выбрался наверх и пошел к машине. Гленды в машине не было. Я на это и не рассчитывал. Однако она не могла уйти далеко. Настолько, чтобы позвонить Брамби. Хотя я был полностью уверен в том, что она не знает о причастности Клиффа. Иначе она не показала бы мне фильм, даже в пьяном состоянии.
Я сел за руль и поехал к дому. По дороге я Гленды не встретил, да и у дома ее не было. Очевидно, она неслась как угорелая.
Пусть.
Я остановился и вошел в дом. Кухня была пуста. В углу телевизор сообщал результаты футбольного матча. Я заглянул в комнату старухи, но там тоже никого не было. Судя по постели, она не ложилась.
Я прошел в коридор. Парадная дверь все еще была открыта. Я замер и прислушался. Стояла абсолютная тишина. Я подошел к парадной двери и выглянул наружу. Никого. Я закрыл дверь.
И увидел обеденный стул с высокой спинкой, а на стуле – телефон.
Я выругался.
Я поспешил назад в кухню и резко открыл кухонную дверь.
В последний момент я заметил какое-то движение.
Качнулась дверь дворовой уборной. Чуть-чуть. Почти незаметно, так что это движение можно было списать на ветер.
Я закрыл заднюю дверь и пошел к машине. Поравнявшись с уборной, я быстро подскочил к ней и распахнул дверь.
Старуха забилась в угол. Ее рот беззвучно открывался и закрывался, как у птенца ласточки, требующего еды. Она прикрыла голову руками и все сильнее вжималась в стенку. Я взял ее за руку и выволок наружу.
– Все в порядке, мамуля, – сказал я. – Кто сюда едет?
Она упорно не желала поворачиваться лицом ко мне.
– Я спросил: кто сюда едет?
Она не отвечала. Я оттолкнул ее. Нужно догнать Гленду, прежде чем она доберется до Брамби. Я уже собрался идти к «триумфу», но тут услышал рев машины. И приближалась эта машина очень быстро. Я был как раз между «триумфом» и домом и решал, куда мне лучше бежать, когда из-за угла появился черный «остин-кембридж» и преградил мне дорогу к машине. Я рванул к кухонной двери. Старуха метнулась обратно в уборную. Мы хлопнули дверьми одновременно.
Машина остановилась.
Внутри сидели Эрик, Кон, Питер, двое братков и женщина. Это оказалась Гленда. Она сидела у Кона на коленях на переднем сиденье. Очевидно, они подобрали ее на шоссе. За рулем был Эрик. Ни одна дверца не открылась.
Я подошел к окну и стал следить за ними. Кон что-то сказал Эрику, и тот едва не угробил машину, сдавая назад и выруливая за уборную.
Я улыбнулся. Я чуть не забыл о пистолете Кона. Чуть не забыл.
Не могу сказать, что мне так уж хотелось им воспользоваться. Жилые дома стояли слишком близко. Достаточно одного выстрела, чтобы на улицу высыпали законопослушные горожанки в фартуках и прибыла полиция. Это помешало бы моим намерениям.
Поэтому я вытащил пистолет из кармана, поднял кухонное окно и высунулся наружу – так мне было проще следить за тем, что происходило за уборной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21