В отпуск. Понял?
- Не очень. В Сочи, что ли?
- В Калмыкию. Поглубже. Срочно. Понял?
- Начинаю. Ты подробней.
- Все прибери, подмети. Соседа своего Володьку Усова помнишь? Пьянь. У него мент был. Интересовался бериллием, Кубраковой, мною. Понял? Тадек не появлялся? Слышь, ты что оглох? Алло! Тадек не появлялся?
- Только что ушел, - голос говорившего вдруг осип.
- Ты ему сказал, что товар в "ямке" в Дольницком лесу?.. Чего молчишь? Алло?! Ладно, будь! Кажется, объявили посадку, - он бросил трубку на рычаг, распахнул дверь плечом, вмял себя в толпу, першую к выходам на перроны...
В его ушах еще звучали слова "Пробы" на фоне голосов и шарканья ног сотен людей. Он даже положил трубку не на аппарат, а рядом, на столик, и она выбрасывала в тишину комнаты короткие "би-би-би-би". Он пытался угадать, что произошло, отчего "Проба" пустился в бега. Но даже не узнав от него никаких подробностей, понял: милиция вышла на бериллий и кольца, раз уж Королец упомянул Кубракову. Не зря "Проба" посоветовал приготовить еще одну пару чистого белья. В тюрьму?.. Что делать?.. Бежать?.. Куда? Нет, никуда бежать не надо... Если поймают, это вызовет еще большее подозрение... Сидеть и ждать, пока придут и заберут?.. А что, если явиться с повинной? Самому... Дурак, в чем пойдешь виниться? Ты же не знаешь, что у них есть против тебя... Лучше же на первом допросе признаться: да, участвовал в изготовлении фальшивых колец. Каким образом? Доставал бериллий. Хотел еще достать от имени Кубраковой. Вот и вся моя вина, гражданин следователь... Сколько дадут за это? Ведь сам кольца не делал, сбытом не занимался... Я, гражданин следователь, так сказать, снабженец в этом деле... И на этом точка! И ни слова больше!... О том они ничего знать не могут. Никто меня не видел с нею ни в Богдановске, ни там, над обрывом... Ах, посмотреть бы, что у них в папочке, заведенной на тебя!.. Кто сбывал? Понятия не имею, гражданин следователь!.. "Проба"? Давно его не видел. Нет, куда он исчез, - ни сном, ни духом... Знают ли они что-нибудь о Тадеке, о поликаувиле? Вряд ли... Как он границу проскочит? Тоже вопрос, важный вопрос... У него на границе всегда был порядок, нужные люди схвачены. Столько раз ездил! И с каким товаром!..
Он сидел в майке и трусах, и только сейчас почувствовал, что весь в липком поту, даже ноги. Разболелась голова, что-то колотилось в висках. Осмотрел комнату. Тут все чисто... Надо в гараж смотаться, посмотреть машину: не забыл ли чего в ней, не наследила ли она, когда ехали из Богдановска к обрыву... Времени, правда, прошло с тех пор много, что-нибудь ненужное попалось бы на глаза... В "бардачке" вроде ничего такого: манометр, фигурная отвертка, пачка сигарет, коробка спичек, каскетка - привез из Таллинна несколько штук таких, раздарил знакомым... Каскетку надо выбросить...
Джума поднялся на третий этаж, подошел к двери, из которой десять минут назад вышел Тадеуш Бронич. На косяке торчал звонок, рядом табличка, указывала, кому из соседей сколько раз звонить: "Ишанкулиева - 1", "Веретенникова - 2", "Супрун - 3". Ни одна из этих фамилий не была Агрбе знакома. Поразмыслив, он подошел к двери слева: кнопка звонка и никаких фамилий. Джума нажал. Открыла женщина лет шестидесяти в переднике поверх халата:
- Вам кого?
- Я из пожарной инспекции, - сказал Джума. - Вы извините за беспокойство. С полчаса назад сюда, - он указал на соседнюю дверь, должен был зайти трубочист из ЖЭКа. Он мне срочно нужен. Вы не знаете, к кому он мог?
- Кто-то звонил в квартиру Супрунов. К ним три звонка.
- Вы уверены?
- Господи, у нас тут сплошь стены, как из фанеры, слыхать не только звонки, а в какой комнате сколько раз чихнули.
- Значит, к Супрунам?
- Супруны давно померли, дочка их тут жила, Наташа.
За спиной у женщины из глубины коридора послышался плач ребенка.
- Извините, спешу, внучка кричит, - заторопилась женщина, - Наташа уже здесь не живет, разошлась с мужем, он оставил ей свою квартиру, - а сам перебрался сюда. - Ваш трубочист, наверное, к нему...
- К кому?
- К Лагойде, Лагойде! К Юрию Игнатьевичу! - она торопливо захлопнула дверь.
Джума на секунду прикрыл глаза, остро захотелось курить, но не стал. Повернувшись, заспешил по ступеням вниз...
- Что скажете? - Джума, закончив рассказ, посмотрел на Проценко.
- Лагойда! Кульбиты!.. - он покачал головой. - Ты никуда не отлучайся. Бронич выехал на Грудковское шоссе, значит жмет к границе. Я звонил Чеславу, пусть встречает своего земляка на той стороне, а мы с тобой проводим его до самого КПП отсюда. Ты Скорику сообщил о Лагойде?
- Нет еще. Сейчас свяжусь с ним от себя, - Джума встал.
- Давай по-быстрому к себе и бегом вниз, я буду в машине...
- Витюша, кто это висел у тебя на телефоне? Еле дозвонилась, услышал Скорик голос Кати.
- Джума... Ты что-то хотела?
- Ты торопишься?
- Очень.
- Что-нибудь случилось?
- Да.
- Хорошее?
- Не знаю, еще не знаю... Говори, что там...
- Утром, когда ты ушел, а я еще собиралась, приехала твоя мама. Она будет жить у тебя дня два, пока Луша ей квартиру уберет. Так что я от тебя съезжаю. Поскучай. Ну, привет, - она положила трубку.
Но ему было не до этих новостей: его и Щербу ждал прокурор области, у которого сидел начальник УВД...
39
Вечером мне домой позвонил Миня Щерба:
- Я нашел статью твоей сестры из Харькова. Можешь зайти забрать.
- Спасибо. В понедельник зайду...
Получилось, правда, не в понедельник, а во вторник.
- Привет, Артем. Садись, - он откинулся грузным телом на спинку кресла. - Ну что, победитель, торжествуешь, пьешь по этому поводу коньячок? - сощурился он.
- Ладно тебе, Миня, - озлился я.
- Шучу, шучу... Возвращайся в прокуратуру, а я вместо тебя, засмеялся он.
- Поздновато...
- Тоже верно... Ничего, Скорику этот синяк на пользу пойдет. Тут и я немного виноват, правда, я был в отпуске.
- Ты передай ему: будь я на его месте, все делал бы почти так, как и он. Ну, может, чуть мягче, не столь ретиво. В остальном у нас просто разные роли. Ты понял?
- Это я давно понял.
- Что с делом? - спросил я.
- Лагойда на первом же допросе был душка. Без особого усердия со стороны Скорика торопился все признать, выложить свои грехи: как доставал бериллий, кто и где делал фальшивые кольца, сколько получал за услуги от поляка Бронича... Но о поликаувиле, сукин сын, умолчал. А в конце даже улыбнулся: мол, облегчил я душу, гражданин следователь, и готов нести наказание. Правда, осторожно поинтересовался, какой срок ему грозит. Что скажешь? - хитровато сощурился Миня.
- Не люблю я таких торопливых признаний.
- Я тоже. На этом и последующих допросах Скорик ни разу не касался гибели Кубраковой. Так, полувопросы, полубеседы, уточнения каких-то деталей, мелочей, общие слова, прямо тебе светские разговоры. Скорик расслаблял его, как бы успокаивал, иногда вставляя между словесами нужный вопросик. Как-то вдруг спросил: "Юрий Игнатьевич, а где вы были и что делали двадцатого августа? Скажем, в десять утра?" - и дату и месяц Скорик взял с потолка. Сейчас поймешь, почему. Лагойда сперва опешил, а потом у него искренне вырвалось: "Совершенно не помню! Это же было месяц назад! Где тут в нашей суете упомнить. Разрешите спросить: почему вас интересует именно этот день и час?" - Наши польские коллеги проверяют показания Бронича", - придумал Скорик. Дальше опять пошел малозначительный треп. А на последующем допросе, позавчера, продолжая ту же трепотню, Скорик к концу, когда почувствовал, что Лагойда подустал, затеял вроде неожиданный разговор о гибели Кубраковой, мол, какие у вас с нею были отношения, показал очки Кубраковой и между делом сообщил: "Она ведь была сперва оглушена газом из баллончика "Метах". В общем приводил Лагойду в состояние боевой готовности, чтоб у того в каждой извилине появилась Кубракова, чтоб задницу ему бдительность сверлила. Когда Скорик почувствовал, что Лагойда уже в нужной кондиции, спросил: "Юрий Игнатьевич, а утром в среду 16-го июня, где вы были, что делали?" Назвал ему число, день и время убийства. На что расчет? Если наши предположения верны, то Лагойда должен был все время ожидать этот вопрос и, естественно, иметь заготовленный ответ. И он на ходу выпалил: "Сидел дома, зуб у меня разболелся, я даже на работу не пошел". - "Вы уверены, что это было именно в этот день?" - "Абсолютно". "Однако странная у вас память. То, что произошло месяц назад, двадцатого августа, вы запамятовали, а вот в какой день недели, какого числа утром у вас заболел зуб три месяца назад в июне, вы помните. С чего бы это?" - Тут я должен рассказать вам следующее, - закурив, Миня заходил по кабинету. Во время обыска у Лагойды среди всяких бумажек нашли страховой полис. Этот негодяй страховал свою машину. Взглянув на дату, словно уксусу глотнули: 16-е июня, т.е. среда, день убийства Кубраковой! Значит алиби?! И все же Скорик допросил страхового агента, такая бабуля-пенсионерка, подрабатывает. Она страхует его "Жигули" уже семь лет. В тот день, как и договорилась с Лагойдой, пришла к нему в четверть десятого утра. Звонит, значит, в дверь - никто не отзывается. Тут из другой квартиры на лестничной площадке выходит соседка, спрашивает: "Вы к кому?" - Та говорит: "К Юрию Игнатьевичу Лагойде, он ждет меня". - "Не ждет он, еще рано утром уехал". Вторично бабуля из госстраха в тот же день позвонила Лагойде около пяти вечера, он уже был дома, она пошла к нему, оформила полис. Чтоб закрепить это, Скорик допросил соседку. Та говорит: точно, было такое. А на вопрос, откуда у нее уверенность, что это было утром, ведь прошло три месяца, могла забыть, спутать время, сказала: "В начале десятого, когда я уже возвращалась из молочного магазина, женщина эта стояла под дверью и звонила. А занимать очередь за сметаной я ходила в шесть утра, видела, как Юрий Игнатьевич садился в свою машину, отъезжал. Я ему купила бутылку сметаны и молока. Он всегда просит накануне, когда нужно. А в четыре часа занесла ему, слышала, когда он вернулся." Скорик ему это выложил и тут же закончил допрос; пусть понервничает, пусть перед глазами у него попрыгают вопросительные знаки, пусть гадает: а что мы еще знаем? Лагойда на вопрос Скорика среагировал заготовленной ложью. С чего бы? - Миня остановился, загасил окурок и сам себе ответил: - Этого пока мы еще не знаем, но щелочка для интуитивных блужданий появилась. Люблю, когда ловятся на лжи в самом начале! Возможно, конечно, утренний поспешный отъезд Лагойды к нам не имеет никакого отношения... Черт его знает! Хоть бы Агрба привез из Богдановска что-нибудь. Уже неделю сидит там, роет. Не может быть, чтоб кто-нибудь, кроме Омеляна, не видел красные "Жигули", женщину в них и водителя в каскетке. Но на этот раз не Назаркевича.
- Достаточно водителя в каскетке и красных "Жигулей", даже без женщины, - сказал я.
- Тоже правильно, - согласился Щерба. - Если, конечно, в то утро он был там.
- Ты подскажи Скорику, мне неудобно: я почти убежден, что колпачок от газового баллончика Назаркевичу в машину подкинул кто-то свой, кто знал, что правая передняя дверца не запирается, замок сломался дней за десять до поездки Назаркевича в Богдановск. Человек, подбросивший колпачок, должен был также знать, где обычно Назаркевич держит машину. Таких два места: у дома и на стоянке возле института. Поговорите с Назаркевичем, выясните круг лиц, знавших о поломке замка. Их не может быть много, ну три-четыре человека.
- Захочет ли он разговаривать со Скориком?
- Ну, может, ты... "Пробу" нашли?
- Нет, в бегах он, где-то "партизанит". Дали во всесоюзный розыск... - Артем, - снова хитро сощурился Миня, - скажи честно, как ты нашел этого Агеева?
- Да не искал я его! - соврал я и понял, что Миня не поверил.
- Ну Бог с тобой... Что дома? Внук большой уже?
- Шесть лет. Собираемся в конце недели в отпуск.
- Куда?
- В Евпаторию.
- Отдыхай, я уже свое отгулял, - он встал. - Старые мы уже, а?
- Что поделать...
Из Богдановска Джума вернулся ни с чем.
В субботу жена осталась с детьми, а он отправился на Центральный рынок. Он любил осенние базары, их толчею, шум, пестроту красок - горы овощей, фруктов, местных и привезенных из Молдавии и Кавказа. Джума закупал обычно на всю неделю, в будни времени нет выбраться отсюда. С двумя большими сумками он долго ходил в мясных рядах, торговался, как опытная хозяйка, помня наставления жены: "Ты торгуйся, цены-то - с ума сойти! Как жить дальше будем?!" Купив баранины и говядины, Джума ушел в свои любимые овощные ряды: баклажаны, укроп, петрушка, помидоры, тархун, кинза... Для него обеденный стол без этого - не стол... Некоторые продавцы с Кавказа, постоянно продававшие здесь в сезон, уже встречали Джуму, как своего покупателя, тем более знавшего толк в товаре, отпускали подешевле и провожали с пожеланиями мира его дому...
Купив все, что нужно, стоя с двумя тяжеленными сумками, Агрба еще раз обвел медленным взглядом ближние и дальние ряды с овощами частников, брезгливо посмотрел на морковь, огурцы и капусту в ларьках торговли и словно ощутил их гнилостный запах, шибанувший в нос, когда он ступил на территорию овощной базы в поисках алкаша Усова...
"Усов... Усов... - думал Джума, сидя в троллейбусе. - А что если..."
Дома, поставив сумки на кухне, сказал жене:
- Разбери сама, Надя. Мне нужно по делу съездить в управление...
У себя в кабинете Джума порылся в сейфе, нашел несколько старых фотографий, пожалуй, не вспомнил бы, где и когда изъял их, вложил в конверт и сунул в карман. Затем позвонил Скорику домой. Трубку сняла Катя:
- Джума? Здравствуйте.
- Мне Виктора, пожалуйста.
- А он на работе, Джума...
- Спасибо. - Агрба тут же перезвонил Скорику в прокуратуру:
- Я к тебе сейчас подъеду. Ты долго там будешь?
- До обеда побуду, - сказал Скорик. - Что случилось?
- Ничего. Просто возникла одна мыслишка. Может и зряшная, но прокачать ее нужно... Приезжай.
- То, что Лагойда и "Проба" хорошо знакомы, нам уже ясно. Могли они встречаться в доме у "Пробы"? Вполне. Бутылочка, рюмочка, разговоры всякие под стопку. А разве разок-другой туда не мог заскочить Усов, по-соседски? У него нюх на дармовую выпивку, как у всех алкашей. Что-то он, наверное, мог и услышать, о чем калякают, захмелев, "Проба" и Лагойда, - Джума вопросительно посмотрел на Скорика.
- Что ж, надо попробовать, - сказал Скорик, выслушав Агрбу.
- Фотографии Лагойды, которые изъяли у него при обыске, у тебя?
- Конечно, в деле.
- Надо только подумать, кому заняться: тебе или мне. Он, конечно, настучал "Пробе" о моем визите на базу. Тот не дурак, вычислил, что я не из БХСС. Пожалуй, лучше тебе, Витя. Ты ему сперва запусти что-нибудь насчет хищений. Они ведь воруют на базах, кто больше, кто меньше. Глядишь, затоскует. И остальное, что нужно нам, покажется ему, как вздох облегчения.
- Пожалуй. Я ему сейчас выпишу повестку.
- Возьми фотографии для "кучи", - Джума достал из кармана конверт. Пиши повестку, я по дороге брошу в почтовый ящик. Завтра он и получит.
Повестку Усов получил не в воскресенье, а в понедельник утром: идя на работу, увидел какое-то письмо сквозь дырочки в своем почтовом ящике, удивился, поскольку ни с кем ни в какой переписке не состоял. Сперва этот вызов озадачил его, даже несколько взволновал: с базы в Клинцах они с напарником отломили шесть ящиков огурцов, скинули их, левые, знакомой лоточнице. Навар небольшой, но все же... Но он не думал, что она сгорела: прошло уже столько дней! Может, это насчет "Пробы"? Усов повеселел, на работу можно сегодня не идти, а сходить в пивной бар...
- Да вы садитесь, Владимир Александрович, - Скорик в упор разглядывал Усова, и когда тот, не выдержав взгляда, отвернул лицо и сел, Скорик сказал: - Мы проверяли ваш торг, сигналы поступили, - Скорик бил по невидимой цели, наперед предполагая, что она есть: он знал по опыту, что с баз воруют, тащат левый товар и реализуют в сговоре с торговлей. - Вы из каких районов возите овощи?
Усов почувствовал, как в животе что-то холодно шевельнулось, словно жабу проглотил, а шея горячо взмокла. "Все, где-то мы погорели! - тоскливо подумал он. - Но где?.." - И на вопрос Скорика перечислил районы области, из которых возили овощи...
Еще минут пятнадцать Скорик потрошил его расспросами о луке и помидорах, огурцах и капусте, выяснял, какие магазины обслуживает база. Усов вздыхал, утирал пот, ему казалось, что в пересохшем рту язык разбух и мешает говорить.
- Хорошо, Владимир Александрович, мы к этому еще вернемся, а сейчас взгляните-ка сюда. - Скорик снял газету, покрывавшую стол. Под ней оказалось штук десять фотографий: те, что принес Агрба, и одна приложенная Скориком, где был изображен Лагойда. - Владимир Александрович, тут есть кто-нибудь, кто вам знаком? Посмотрите внимательно, - Скорик взял новый бланк допроса.
Усов, как бы ощутив передышку, быстро привстав, склонился над снимками, суетливо забегал глазами по лицам.
- Вот этого знаю, - ткнул он пальцем в фотографию Лагойды.
- Кто он?
- Фамилию и имя не знаю.
- Где вы с ним встречались?
- Раза два-три видел его.
- У кого?
- У Жени Корольца, - Усов отвечал быстро на быстрые вопросы Скорика, новая тема принесла облегчение, следователь вроде позабыл об овощах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22