— Пока ваш отец в безопасности. Кроме того, с ним останутся генерал и Курумилла, который не даст захватить себя врасплох в наше отсутствие, за это я ручаюсь. Впрочем, подумайте — это дело ваше. Но я должен вам заметить, что, находясь в таких критических обстоятельствах, как мы теперь, нельзя быть слишком уж разборчивым. Parbleu! Подумайте, друг мой, о том, что речь идет о нашем общем благе.
— Вы правы, брат, — отвечал молодой человек. — Кто знает, не поставлю ли я себе в укор вашу гибель, если не пойду на это свидание! Я иду.
— Хорошо, — сказал охотник, — идите. А я уж знаю, что мне делать. Будьте спокойны, — прибавил он с усмешкой, — вы пойдете на свидание один, но если вам понадобится помощь, то я буду недалеко и явлюсь немедленно.
— Прекрасно, но дело в том, что нам надо уйти отсюда незаметно и достигнуть холма Оленя, ускользнув от кошачьих взоров апачей, которые, вероятно, не спускают с нас глаз.
— Доверьтесь мне, я вас проведу, — сказал охотник.
И действительно, несколькими минутами позже дон Пабло, сопровождаемый Валентином, взбирался на холм Оленя, причем ни один индеец не заметил их.
Между тем Белая Газель все ожидала, подавшись всем телом вперед и прислушиваясь в малейшему шороху со стороны холма Бешеного Бизона.
Вдруг тяжелая рука опустилась на ее плечо, и насмешливый голос прошептал ей на ухо:
— Ого! Что вы делаете тут, так далеко от лагеря? Или вы боитесь, что ваши враги ускользнут?
Мексиканка обернулась с плохо скрытым отвращением — она узнала Натана, старшего сына Красного Кедра.
— Ну да, это я, — сказал бандит, — это вас удивляет? О, мы явились уже час тому назад с самой великолепной коллекцией стервятников, каких только можно себе представить.
— Но сами-то вы что здесь делаете? — спросила она, не отдавая себе отчета, зачем она задает этот вопрос.
— О, — отвечал он, — я тоже хочу отомстить за себя. Я оставил там внизу отца и остальных и явился сюда обследовать местность. Но, — прибавил он с мрачной улыбкой, — в настоящее время речь идет не о том. Как решаетесь вы уходить ночью так далеко, рискуя нарваться на очень неприятную встречу?
— Чего же мне бояться? Разве я безоружна?
— Это верно, — с усмешкой возразил бандит, — но вы хороши собой и будь я проклят, если не знаю людей, которые только посмеялись бы над теми игрушками, которые болтаются у вас на поясе! Да, вы хороши! Con mil Demonios! Если вам еще никто не говорил этого, то я скажу. А? Что вы думаете об этом?
— Боже мой, он пьян! — прошептала молодая девушка, обратив внимание на бессмысленное выражение лица бандита и его неверную поступь. — Оставьте меня, — сказала она, — вы выбрали плохое время для шуток, мы должны теперь заниматься серьезными делами.
— О, пусть весь мир пропадет после нас! Все мы смертны, и черт меня побери, если я теперь думаю о завтрашнем дне! Я нахожу, напротив, что превосходно выбрал время — мы одни, и никто не может нас услышать. Что мешает нам обоим признаться друг другу в любви?
— Ничто, если это так, — решительно отвечала юная девушка. — Но я не расположена и дальше слушать ваш вздор, а потому сделайте мне одолжение, удалитесь. Я поджидаю здесь отряд племени Бизона, который скоро должен прийти и занять этот холм. Вместо того, чтобы терять здесь драгоценное время, лучше бы вы вернулись к Красному Кедру и Станапату и обсудили бы вместе с ними все подробности назначенного на завтра нападения.
— Это верно, — сказал бандит, которого слова девушки немного отрезвили, — вы правы, и я удаляюсь. Но то, что отложено, еще не потеряно. Я надеюсь, что в другой раз вы будете не так суровы со мной, моя голубка. До свиданья!
И беззаботно вскинув ружье на плечо, бандит повернулся и, спустившись с холма, направился в лагерь апачей.
Молодая испанка, оставшись одна, поздравила себя с избавлением от опасности, которая ей угрожала, так как она дрожала при мысли, что дон Пабло явится в то время, когда с нею рядом находился Натан.
Известие о том, что Красный Кедр с своей шайкой присоединился к осаждающим, увеличило беспокойство Белой Газели за тех, кого она решила спасти во что бы то ни стало.
Когда она уже совсем потеряла надежду увидеть молодого человека и смотрела вперед только для успокоения совести, она вдруг заметила на расстоянии полета стрелы фигуру, направляющуюся к ней быстрым шагом.
Она скорее угадала, чем узнала дона Пабло Сарате.
— Наконец-то! — радостно воскликнула она, бросаясь ему навстречу.
Молодой человек вскоре был возле нее. Узнав, кто его ожидал, он сделал шаг назад.
— Это вы?! — воскликнул он. — Вы написали мне, чтобы я пришел сюда?
— Да, — отвечала она дрожащим голосом, — да, это я!
— Что может быть общего между нами? — с презрением произнес дон Пабло.
— О, не отталкивайте меня. Я только теперь поняла, как дурно, как недостойно вела себя. Простите мне мое заблуждение, в котором я раскаиваюсь. Выслушайте меня, не пренебрегайте, ради Неба, советом, который я хочу вам дать, так как дело идет о вашем спасении и о спасении тех, кого вы любите!
— Благодарение Богу, сеньорита, — холодно отвечал молодой человек, — в течение тех несколько часов, которые мы провели вместе, я достаточно хорошо изучил вас, чтобы не придавать никакой веры вашим словам. В настоящую минуту я только испытываю сожаление от того, что позволил заманить себя в западню, которую вы мне расставили.
— Я? Я расставила вам западню? — с негодованием воскликнула она. -Ведь я с радостью пролила бы свою кровь, чтобы спасти вас!
— Меня спасти? Перестаньте, сеньорита! Погубить меня, хотели вы сказать, — возразил дон Пабло с презрительной усмешкой. — Неужели вы считаете меня таким глупым? Будьте по крайней мере прямодушны. Ваш план удался, и я в ваших руках. Позовите ваших сообщников, которые, без всякого сомнения, скрываются за этими кустами, я не доставлю им такой чести, чтобы оспаривать у них свою жизнь!
— Боже мой, Боже мой! — воскликнула молодая девушка, в отчаянии ломая руки. — Неужели я не достаточно наказана? Дон Пабло, ради Неба, выслушайте меня! Через несколько минут будет уже слишком поздно! Я хочу спасти вас, повторяю вам!
— Вы бессовестно лжете, сеньорита! — воскликнул Валентин, внезапно появляясь из кустов. — Всего несколько мгновений назад на этом самом месте вы говорили Натану, достойному сыну вашего сообщника Красного Кедра, что ждете прибытия отряда апачей. Осмельтесь сказать, что это неправда!
Это открытие подействовало на молодую девушку как удар грома. Она поняла, что теперь ей не вывести из заблуждения того, кого она хотела спасти, и не убедить его в своей невиновности ввиду столь очевидного доказательства ее коварства.
Она в изнеможении опустилась на землю у ног молодого человека.
— О! — с отвращением произнес он. — Эта несчастная — мой злой гений!
С этими словами он сделал движение, собираясь удалиться.
— Одну минуту! — воскликнул Валентин, удерживая его. — Этого нельзя так оставить. Покончим раз и навсегда с этой тварью, пока она не позвала своих сообщников, чтобы предать нас.
С этими словами он выхватил пистолет и хладнокровно приставил его дуло к виску молодой девушки, которая даже не шелохнулась, чтобы спастись.
Но дон Пабло схватил Валентина за руку.
— Валентин, друг мой, что хотите вы сделать?
— Это правда, — сказал охотник, — я не опозорю себя перед смертью убийством этой несчастной.
— Вот это правильно, брат! — воскликнул дон Пабло, бросив презрительный взгляд на Белую Газель, которая напрасно умоляла его. — Такие мужчины, как мы, не убивают женщин. Оставим эту несчастную и постараемся подороже продать нашу жизнь.
— О-о! Смерть, может быть, и не так близка к нам, как вы думаете. Что касается меня, то я еще не потерял надежды выбраться из этой ловушки.
Они тщательно осмотрелись кругом.
Мрак почти рассеялся. Солнце, еще невидимое, уже окрасило небо в розоватые тона.
Далеко вокруг, насколько можно было видеть, равнина была занята многочисленными отрядами индейцев.
Оба поняли, что им остается очень мало шансов вернуться в укрепления. Но так как они привыкли к опасностям, то не пали духом перед лицом почти неизбежной гибели.
Пожав друг другу в последний раз руки, они мужественно двинулись вперед, навстречу опасности.
— Остановитесь, ради всего святого! — воскликнула молодая девушка, на коленях подползая к дону Пабло.
— Оставьте меня! — воскликнул он. — Дайте нам спокойно умереть!
— Я не хочу, чтобы вы умерли! — с раздирающим душу криком произнесла она. — Повторяю вас, что я хочу вас спасти, если только вы согласны.
— Спасти нас? Один Бог может сделать это, — печально произнес молодой человек. — Радуйтесь тому, что мы не захотели обагрить своих рук вашей нечистой кровью, и не надоедайте нам больше.
— О, значит, ничто не может убедить вас? — сказал она в отчаянии.
— Ничто, — отвечал мексиканец.
— Ах! — радостно воскликнула она. — Я придумала!.. Следуйте за мной, и вы вернетесь к своим товарищам!
Дон Пабло, который уже отошел на несколько шагов, в нерешительности остановился.
— Чего вы боитесь? — продолжала она. — Ведь вы всегда можете убить меня, если я вас обману. Что для меня смерть, если только я спасу вас!
— В самом деле, — заметил Валентин, — она права. Хуже для нас, во всяком случае, не будет. Кто знает, может быть, она говорит правду.
— Да, да! — с мольбой воскликнула девушка. — Доверьтесь мне!
— Что же, попробуем, — сказал Валентин.
— Идите вперед, — лаконично приказал дон Пабло, — мы пойдем за вами.
— О, благодарю, благодарю! — воскликнула девушка, покрывая поцелуями и слезами руку молодого человека, которую тот напрасно старался вырвать. — Вы увидите, что я спасу вас!
— Странное создание! — пробормотал охотник. — Черт ее разберет, может быть, она и выполнит то, о чем говорит.
— Может быть, — согласился дон Пабло, грустно покачав головой, — но положение наше все-таки совсем плохое, мой друг.
— Умирают только один раз, в конце концов! — философски заметил охотник, вскидывая ружье на плечо. — Мне очень хотелось бы, однако, знать, чем все это для нас кончится.
— Пойдемте! — сказала мексиканка.
ГЛАВА Х. Военная хитрость
Все трое, не говоря ни слова, начали медленно спускаться с холма, прячась в высокой траве и принимая все меры предосторожности, чтобы не быть замеченными или выслеженными индейскими разведчиками. Эти разведчики были рассыпаны вокруг в большом количестве, чтобы следить за передвижениями бледнолицых, которые могли явиться на помощь осажденным. Белая Газель бодро и уверенно шла впереди охотников, озираясь во все стороны, иногда останавливаясь, чтобы прислушаться к малейшему подозрительному шуму в чаще. Затем, успокоившись, она снова продолжала путь, бросив своим спутниками ободряющую улыбку.
— Попались! — внезапно произнес Валентин, со смехом опуская приклад ружья на землю. — Малютка оказалась хитрее, чем я думал.
Оба внезапно увидели, что окружены большой толпой индейцев.
Дон Пабло не сказал ни слова. Он только смотрел на мексиканку, которая продолжала улыбаться.
— Что ж, — философски произнес про себя француз, — я всегда сумею уложить человек семь или восемь, а там и умереть не страшно.
Вполне успокоенный этим утешительным размышлением, он пришел опять в хорошее расположение духа и начал с любопытством осматриваться.
Оказалось, что они окружены военным отрядом Черного Кота.
Вскоре и сам старый вождь подошел к охотнику.
— Мой брат дорогой гость среди своих краснокожих друзей Бизонов, — с благородством сказал он.
— Зачем насмехаться, вождь? — возразил Валентин. — Я ваш пленник. Делайте со мной что вам будет угодно.
— Черный Кот не смеется. Великий бледнолицый охотник не пленник, а друг. Пусть он приказывает, и Черный Кот исполнит его приказания.
— Что означают эти слова? — с удивлением воскликнул француз. — Разве вы явились сюда не для того, чтобы овладеть мною и моими друзьями, как и все остальные ваши соплеменники?
— Таково, действительно, было мое намерение, когда я несколько дней тому назад оставил свое селение. Но чувства мои изменились с тех пор, как мой брат спас мне жизнь. Он уже мог заметить это. Если же я пришел сюда, то не для того, чтобы сражаться с ним, а чтобы спасти его и его друзей. Пусть же мой брат доверится мне — мое племя будет повиноваться ему, как мне самому.
Валентин подумал одно мгновение и затем пристально посмотрел на вождя.
— А что потребует Черный Кот в награду за помощь, которую он хочет оказать мне? — спросил он.
— Ничего. Бледнолицый охотник — мой брат. Если нам удастся наш план, то он может поступить по своему желанию.
— Прекрасно. Все к лучшему, — сказал француз и, обратившись к девушке, добавил: — Я ошибся, сеньорита, будьте добры принять мои извинения.
Белая Газель вспыхнула от счастья при этих словах охотника.
— Итак, — продолжал Валентин, снова обращаясь к индейскому вождю, — я могу вполне располагать вашими молодыми воинами?
— Вполне.
— И они будут повиноваться мне?
— Я сказал уже: как мне самому.
— Прекрасно! — воскликнул охотник, лицо которого осветилось радостью. — Сколько у вас воинов?
Черный Кот десять раз поднял руки, растопырив все пальцы.
— Сто? — сказал Валентин.
— Да, — отвечал вождь, — и еще восемь.
— Но остальные племена гораздо многочисленнее, чем ваше?
— Они составляют войско, которое в двадцать два и семь раз многочисленнее моего отряда.
— Гм! Это много, не считая еще и бандитов.
— О-о-а! Длинных Ножей с востока там в три раза больше, чем у меня пальцев на обеих руках.
— Я опасаюсь, — заметил дон Пабло, — что в конце концов мы будем раздавлены численностью врагов.
— Может быть, — ответил Валентин, задумавшись. — А где Красный Кедр?
— Красный Кедр со своими сыновьями присоединился к отряду Станапата.
В эту минуту на равнине раздался громкий боевой клич апачей.
Вслед за тем загремел оглушительный залп, и холм Бешеного Бизона окутался дымом и огнем.
Сражение началось.
Индейцы отважно шли на приступ. Апачи двигались к холму, не переставая стрелять из ружей и пускать тучи стрел в своих невидимых врагов.
В том месте, где цепь холмов подходит к Рио-Хиле, виднелись вновь прибывающие отряды апачей.
Они мчались в галоп группами от трех до двадцати человек. Их лошади были покрыты пеной, из чего можно было заключить, что они прибыли издалека.
Апачи были одеты в лучшие одежды, покрыты украшениями и оружием, с колчанами и луками за спиной и с ружьями в руках. Головы их были украшены перьями, преимущественно орлиными, белыми и черными, причем у некоторых одно перо спускалось на спину. Все они сидели на хороших лошадях, покрытых попонами из шкуры пантеры, на красной шерстяной подкладке, а сами имели на плечах волчьи шкуры.
Все это придавало им величественный вид, поражающий воображение и наводящий страх.
Многие их них с песнями и криками немедленно перевалили через гряду холмов, погоняя усталых лошадей, чтобы поскорее вступить в бой.
Около палисадов происходило, по-видимому, самое ожесточенное сражение.
Оба мексиканца и Курумилла, прикрытые ретраншементами, отвечали убийственным огнем на залпы апачей, ободряя друг друга и решив умереть с оружием в руках.
Уже на равнине тут и там валялись многочисленные трупы, метались лошади без седоков, и стоны раненых сливались с вызывающими криками осаждающих.
Валентин и дон Пабло в несколько секунд уяснили положение дел.
— Что же, вождь, — с живостью сказал охотник, — мы должны присоединиться к нашим друзьям. Помогите нам, иначе они погибнут.
— Хорошо, — отвечал Черный Кот, — пусть бледнолицый охотник поместится со своим другом в середине моего отряда. Через несколько секунд он будет на холме. Главное, пусть белые вожди предоставят мне действовать.
— Отлично, действуйте! Я вполне полагаюсь на вас.
Черный Кот тихо произнес несколько слов, обращаясь к сопровождавшим его воинам. Те немедленно сгруппировались вокруг обоих охотников, совершенно скрыв их.
— О-о! — с беспокойством произнес дон Пабло. — Что они делают, мой друг?
Валентин улыбнулся и взял его за руку.
— Я отгадал намерение вождя, — сказал он. — Он употребит единственное возможное для прорыва средство. Не беспокойтесь, все идет к лучшему.
Черный Кот стал, между тем, во главе отряда и подал знак.
Воздух огласился пронзительными криками. Это был боевой клич племени Бизонов.
Индейцы, увлекая за собой обоих белых, стремительно понеслись к холму.
Валентин и дон Пабло еще не успели дать себе отчета в том, что произошло, как уже были около своих друзей, между тем как воины Черного Кота подобно лавине понеслись вниз, делая вид, что охвачены паническим страхом.
Но битва еще не кончилась.
Индейцы Станапата, подобно тиграм, с диким ревом наседали на палисады и падали десятками, но не отступали ни на шаг.
Если бы бой продолжался при таких условиях еще некоторое время, то он кончился бы роковым для белых образом, так как силы их уже истощались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29