Они украшаются цветными изображениями животных, волосами, иглами дикобраза и яркими птичьими перьями. Трубка — вещь священная, по представлениям индейцев, данная людям солнцем. Вот почему она никогда не должна прикасаться к земле.
В лагере трубку мира обыкновенно кладут на две палки с раздвоенными наподобие вил концами, воткнутые в землю.
Личность индейца, обязанного нести трубку мира, считается неприкосновенной. Чаще всего это делает какой-нибудь прославленный воин того же племени, получивший в сражении такую рану или увечье, которые не дозволяют ему принимать участие в битвах.
Солнце уже взошло, когда апачи закончили свои приготовления.
Несмотря на всю отвагу, белые почувствовали, как дрожь пробежала по их членам, когда увидели, что враг окружил их со всех сторон, тем более, что в утреннем тумане на горизонте обнаруживались все новые и новые отряды Indios Bravos, направлявшиеся к холму.
— Гм! — произнес Валентин, покачав головой. — Дело будет нешуточное.
— Вы считаете наше положение небезопасным? — спросил генерал.
— Более того, я нахожу его отвратительным, — отвечал охотник.
— Canarios! — проворчал генерал Ибаньес. — Значит, мы погибли.
— Да, — отвечал француз, — если не случится какого-нибудь чуда.
— Caspita! То, что вы говорите, неутешительно, знаете ли, друг мой. Итак, по-вашему, у нас нет никакой надежды?
— Черт возьми! — ответил Валентин. — У нас есть только одна надежда.
— Какая? — с живостью спросил генерал.
— Такая же, как у повешенного, надеющегося, что веревка оборвется.
Генерал недовольно пожал плечами.
— Успокойтесь, — по-прежнему насмешливо продолжал француз, — она не порвется, ручаюсь вам.
— Хорошее же утешение вы мне даете, — произнес генерал не то весело, не то злобно.
— Боже мой, чего же вы хотите? Это — единственное утешение, которое я в настоящую минуту могу вам предложить. Но, — добавил он, внезапно меняя тон, — все это, я полагаю, не мешает нам позавтракать.
— Напротив, — сказал генерал, — ибо я должен признаться, что голоден как волк, чего со мной уже давно не случалось, уверяю вас.
— В таком случае, сядем за стол, — весело воскликнул Валентин, — мы не должны терять ни минуты, если хотим позавтракать спокойно!
— Вы думаете?
— Конечно! К чему же беспокоиться заранее? Давайте завтракать.
Мужчины направились к шалашу, выстроенному у могилы Бешеного Бизона, и с аппетитом поели. Может быть, это происходило оттого, что, как выразился генерал, вид апачей привел их в хорошее настроение.
Между тем Станапат, едва устроив лагерь, поспешил разослать во всех направлениях гонцов, чтобы как можно скорее получить известия о союзниках.
Последние вскоре явились сами, сопровождаемые барабанщиками. Всего вновь прибывших воинов было около пятисот человек. Это были сильные и хорошо сложенные люди, одетые в дорогие наряды, хорошо вооруженные и имевшие очень внушительный вид.
Вождем, возглавившим этот многочисленный отряд, был Черный Кот.
Здесь необходимо в нескольких словах объяснить причину прибытия этого вождя с его племенем, так как она может показаться странной после той роли, которую Черный Кот сыграл в нападении на стоянку скваттера.
Красный Кедр был захвачен охотниками врасплох среди ночи.
Землетрясение настолько усложнило положение дел, что никто из гамбусинос не заметил измены Черного Кота, который, со своей стороны, взвесив положение гамбусинос, ограничился тем, что пустил своих воинов вперед, не выступая сам, а держась позади, чтобы, оставшись незамеченным, быть в состоянии примкнуть к той стороне, которая возьмет верх.
Его хитрость имела полный успех. Гамбусинос, атакованные со всех сторон сразу, думали только о самозащите и не имели времени заметить, что в рядах врагов есть перебежчики из числа их бывших союзников.
Поэтому Черный Кот был отлично принят Станапатом, обрадованным неожиданно явившимся подкреплением.
В течение всего дня в лагерь прибывали новые отряды, так что к вечеру у подножия холма собралось до полутора тысяч краснокожих воинов.
Охотники были обложены со всех сторон.
Действия индейцев скоро, заставили их понять, что те не уйдут, пока не одолеют их.
Индейцы — самые незапасливые люди, каких только можно встретить.
Так как уже через два дня у них не оказалось съестных припасов, то была устроена большая охота на бизонов.
На рассвете тридцать пять человек охотников под предводительством Черного Кота выехали из лагеря и, пробравшись через лес, помчались по прерии.
После двух часов быстрой скачки они переправились вброд через небольшую речку Черепаховую и дали здесь отдохнуть лошадям. Сами они в это время развели костер из сушеных лепешек бизоньего помета и приготовили себе завтрак. Затем они снова отправились в путь.
Около полудня они осмотрели с вершины холма расстилавшуюся у их ног равнину и заметили на довольно большом расстоянии несколько небольших стад бизонов, которые мирно паслись в прерии.
Индейцы тотчас же зарядили свои ружья, спустились на равнину и устроили облаву на этих тяжеловесных, хотя и быстроногих животных.
Каждый выбирал себе одно животное и преследовал его. Иногда случалось, что преследуемый бизон сам нападал на охотника, который в таком случае вынужден был отступать. Но обыкновенно, сделав шагов тридцать, животное прекращало бесполезное преследование и снова обращалось в паническое бегство.
Индейцы имеют такой навык к подобного рода охоте, что редко тратят больше одного заряда на каждого бизона. Стреляют они при этом, не прикладывая ружья к плечу, а, напротив, держа его на вытянутых вперед руках. Приблизившись к животному ярдов на десять, они стреляют, а затем быстро перезаряжают ружье, причем для скорости не забивают пулю пыжом, а опускают ее прямо в дуло на порох и всегда держат несколько пуль наготове во рту.
Таким образом индейцы за короткое время произвели сильное опустошение в стадах бизонов, убив менее чем за Два часа шестьдесят восемь штук, из которых одиннадцать убил Черный Кот.
Туши животных были немедленно разделаны на части и навьючены на лошадей, специально для этого взятых с собой. Затем охотники отправились в обратный путь к лагерю, весело разговаривая между собой и вспоминая различные эпизоды, происшедшие во время охоты.
Благодаря этой охоте у апачей теперь был провиант на долгое время.
Уже приближаясь к лагерю, индейцы заметили одинокого всадника, мчавшегося к ним во весь опор.
Черный Кот приказал своим спутникам остановиться и ждать. Было очевидно, что всадник не мог не быть другом иначе он не несся бы таким образом прямо в руки индейцев!
Скоро рассеялось всякое сомнение. Апачи узнали Белую Газель.
Мы уже говорили раньше, что индейцы очень любили девушку. Они ласково встретили ее и отвели к Черному Коту, который ожидал ее приближения, не трогаясь с места.
Вождь внимательно посмотрел на молодую девушку.
— Добро пожаловать, — сказал он. — Не гостеприимства ли ищет моя дочь у индейцев?
— Нет, вождь. Я хочу присоединиться к ним против бледнолицых, как я уже поступала раньше, — решительно отвечала она. — Впрочем, вы знаете это не хуже меня, — прибавила она.
— Хорошо, — произнес вождь, — мы благодарим мою дочь. Ее друзья отсутствуют, но мы ожидаем, что через несколько часов, пожалуй, появятся Красный Кедр и Длинные Ножи с востока.
Облако неудовольствия пробежало по лицу юной девушки, но она тотчас же овладела собой и, подъехав к вождю, стала рядом с ним, продолжая равнодушным тоном:
— Красный Кедр может являться когда ему вздумается, для меня это совершенно безразлично. Разве я не друг апачей?
— Это правда, — отвечал индеец, поклонившись, — не желает ли моя дочь отправиться в путь?
— Если это угодно вождю.
— Отправимся, в таком случае, — сказал Черный Кот, сделав знак своим спутникам.
Отряд охотников пустился в галоп.
Час спустя Белая Газель вступила в лагерь апачей, встреченная криками радости.
Черный Кот приказал устроить для девушки вигвам. Затем, осмотрев сторожевые посты и выслушав донесения разведчиков, он опустился на землю подле дерева, под которым отдыхала Белая Газель, размышлявшая о своих новых обязанностях, принятых ею на себя после объяснения с Сыном Крови.
— Дочь моя печальна, — сказал старый вождь, закурив свою трубку при помощи длинной палочки, служившей ему талисманом, так как он, подобно всем индейцам, был суеверен и думал, что немедленно умрет, если дотронется до огня руками.
— Да, — отвечала молодая девушка, — мое сердце мрачно, и туча покрывает мой разум.
— Пусть моя дочь утешится. Тот, которого она потеряла, скоро будет отомщен.
— Бледнолицые сильны, — возразила она, зорко взглянув на собеседника.
— Да, — произнес вождь, — бледнолицые сильны, как медведи, но индейцы хитры, как бобры. Пусть дочь моя успокоится: враги не ускользнут.
— Мой отец знает это?
— Черный Кот один из великих вождей своего племени, и от него ничто не укроется. В настоящее время все степные племена, а также и породнившиеся с ними белые собираются сюда, чтобы полностью окружить вершину, которая служит убежищем великому белому охотнику. Может быть, завтра здесь соберется шесть тысяч краснокожих воинов. Поэтому моя дочь может быть уверена, что мщение удастся, если только бледнолицые не улетят по воздуху или не нырнут в глубину вод, что невозможно. Одним словом — они погибли.
Девушка не отвечала, забыв, казалось, об индейском вожде, который между тем не спускал с нее зоркого взгляда. Она встала и начала в волнении ходить взад и вперед.
— Боже мой! Боже мой! — говорила она вполголоса. — Они погибли! О, как тяжело, что я женщина и ничем не могу помочь им! Как их спасти?
— Что говорит моя дочь? Неужели Владыка Жизни смутил ее ум? — спросил Черный Кот, остановившись перед девушкой и положив ей руку на плечо.
Мексиканка смотрела на него в течение нескольких мгновений, затем уронила голову на руки и прошептала прерывающимся голосом:
— Боже мой! Я схожу с ума!
Черный Кот осмотрелся кругом и наклонился к уху молодой девушки.
— Пусть моя дочь следует за мной, — многозначительно произнес он.
Белая Газель подняла голову и недоумевающе взглянула на него. Вождь приложил палец к губам, приказывая ей хранить молчание, и, повернувшись, направился в лес.
Девушка с беспокойством последовала за ним.
Так они шли несколько минут и наконец взошли на небольшой холмик, лишенный деревьев, с которого можно было видеть все, что происходит далеко в глубине леса.
Черный Кот остановился и сделал молодой девушке знак приблизиться.
— Здесь мы можем поговорить без помех, — сказал он, когда она подошла. — Пусть дочь моя говорит, мои уши открыты.
— Что я могу сказать, чего бы не знал мой отец? — отвечала молодая девушка недоверчиво.
— Моя дочь хочет спасти своих бледнолицых братьев. Не так ли?
— Да, так! — произнесла она решительно. — По причинам, которых я не могу назвать вам, эти люди, бывшие всего несколько дней назад ненавистными мне, стали теперь мне дороги. Сегодня я хотела бы их спасти, даже ценою собственной жизни.
— Да, — произнес старый вождь, как бы говоря с самим собою, — таковы женщины: как листья колеблются от ветра, так их мнение меняется при малейшем дуновении чувства.
— Теперь вы знаете мою тайну, — продолжала она с решимостью, — я не боюсь, что открыла вам ее. Поступайте как вам будет угодно, но не рассчитывайте более на меня.
— Напротив, — с улыбкой возразил вождь апачей, — я рассчитываю теперь на вас больше, чем когда-либо.
— Что хотите вы сказать этим?
— Я, — продолжал Черный Кот, бросив вокруг пытливый взор и понизив голос, — я тоже хочу их спасти.
— Вы??
— Да, я. Не великий ли бледнолицый охотник дал мне возможность избежать смерти, которая грозила мне в селении команчей? Не разделил ли он со мной по-братски огненную воду из своей фляжки, чтобы дать мне силы держаться на лошади и присоединиться к воинам моего племени? Черный Кот — великий вождь. Неблагодарность — порок бледнолицых, признательность — добродетель краснокожих. Черный Кот спасет своего брата.
Благодарю, вождь! — воскликнула девушка, сжимая в своих маленьких руках загрубевшие руки старого воина. — Благодарю вас за вашу справедливость. Но — увы! — время летит быстро. Через несколько часов наступит новый день, и, может быть, нам не удастся сделать то, к чему мы так стремимся.
— Черный Кот предусмотрителен, — возразил вождь. — Пусть моя дочь слушается его. Но прежде всего, может быть, она не прочь дать знать своим друзьям, что она беспокоится о них?
Вместо ответа Белая Газель улыбнулась. Индеец свистнул особым способом, и тотчас же перед ними появилась Солнечный Луч.
ГЛАВА VIII. Черный Кот и Единорог
Черный Кот хранил глубокую признательность Валентину за то, что тот спас ему жизнь, и рад был воспользоваться первым же удобным случаем, чтобы отплатить ему тем же. Быстро плывя тогда по течению реки в лодке, изготовленной, по совету Валентина, из бизоньей кожи, он мысленно перебирал все события, только что прошедшие перед его глазами.
Он знал, как и все индейские вожди, причину ненависти, разделявшей белых. Кроме того, он имел возможность оценить нравственную разницу между американским скваттером и французским охотником.
Вопрос был для него решен: все его симпатии были на стороне француза. Но ему хотелось, чтобы его помощь была принята не только Валентином, но и его друзьями.
Когда землетрясение прекратилось, он дал знак, и пироги пристали к берегу.
Вождь приказал своим воинам разбить лагерь и ожидать его.
Затем он высмотрел неподалеку стадо диких лошадей, поймал одну из них, укротил за несколько минут и, вскочив на нее, помчался в галоп.
В это мгновение солнце уже показалось над горизонтом.
Вождь апачей мчался весь день, останавливаясь только для того, чтобы дать передохнуть лошади.
К закату солнца он был на расстоянии выстрела от селения Единорога.
Подумав несколько секунд, индеец принял, по-видимому, твердое решение. Он тронул лошадь и въехал в селение.
Оно было безлюдным.
Черный Кот изъездил селение во всех направлениях, встречая на каждом шагу следы ужасного боя, который произошел здесь за несколько дней до того. Но нигде не было видно ни человека, ни собаки.
Когда индеец отыскивает след, то он неутомим и ищет до тех пор, пока не найдет.
Черный Кот выехал из селения со стороны, противоположной той, откуда появился, осмотрелся и не задумываясь пустил лошадь галопом прямо вперед.
Его удивительное знание прерий не обмануло его. Через четыре часа он достиг девственного леса, под зелеными сводами которого, как мы уже знаем, скрылись команчи, возглавляемые Единорогом.
Черный Кот также углубился в лес — именно в том месте, где прошли жители покинутого селения.
Через час он увидел впереди себя мелькающие сквозь листву огни.
Апач на мгновение остановился, осмотрелся и продолжал путь.
Хотя кругом никого не было видно, Черный Кот знал, что за ним следят, что с момента его вступления в лес на него устремлено несколько пар невидимых глаз.
Так как у него не было враждебных намерений, то он и не старался скрыть свои следы.
Этот маневр был понят караульными команчей, которые поэтому позволили ему двигаться вперед, сами же остались скрытыми и только дали знать другим часовым о вступлении вождя апачей на их территорию. Вследствие этого в лагере знали о приближении Черного Кота, когда он был еще далеко.
Наконец он выехал на обширную поляну, в центре которой возвышались вигвамы.
Несколько вождей сидело около костра, горевшего перед хижиной, в которой Черный Кот тотчас узнал великую хижину врачевания.
В противоположность принятому в подобных случаях обычаю, никто не обратил внимания на появление вождя, никто не произнес слов приветствия.
Черный Кот понял, что в лагере происходит нечто необычное и что ему предстоит присутствовать при редком зрелище.
Он нисколько не удивился столь холодному приему, сошел с лошади, бросил поводья ей на шею и, подойдя к огню, уселся напротив Единорога, между двумя вождями, которые молча подвинулись, чтобы дать ему место.
Затем он вытащил свою трубку, набил ее, закурил и уже после этого кивком головы поздоровался с присутствующими. Те ответили ему тем же, но никто не сказал ни единого слова.
Наконец Единорог вынул изо рта свою трубку и обратился к вновь прибывшему.
— Мой брат великий воин, — сказал он, — его прибытие радует нас. Оно служит хорошим предзнаменованием для моих молодых воинов, ибо в настоящее время один великий вождь собирается нас покинуть, чтобы отправиться в блаженный край.
— Владыка Жизни покровительствовал мне, заставив меня явиться так кстати, — отвечал апач. — Но кто тот вождь, который собирается умереть?
— Пантера устал жить, — продолжал Единорог печальным голосом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
В лагере трубку мира обыкновенно кладут на две палки с раздвоенными наподобие вил концами, воткнутые в землю.
Личность индейца, обязанного нести трубку мира, считается неприкосновенной. Чаще всего это делает какой-нибудь прославленный воин того же племени, получивший в сражении такую рану или увечье, которые не дозволяют ему принимать участие в битвах.
Солнце уже взошло, когда апачи закончили свои приготовления.
Несмотря на всю отвагу, белые почувствовали, как дрожь пробежала по их членам, когда увидели, что враг окружил их со всех сторон, тем более, что в утреннем тумане на горизонте обнаруживались все новые и новые отряды Indios Bravos, направлявшиеся к холму.
— Гм! — произнес Валентин, покачав головой. — Дело будет нешуточное.
— Вы считаете наше положение небезопасным? — спросил генерал.
— Более того, я нахожу его отвратительным, — отвечал охотник.
— Canarios! — проворчал генерал Ибаньес. — Значит, мы погибли.
— Да, — отвечал француз, — если не случится какого-нибудь чуда.
— Caspita! То, что вы говорите, неутешительно, знаете ли, друг мой. Итак, по-вашему, у нас нет никакой надежды?
— Черт возьми! — ответил Валентин. — У нас есть только одна надежда.
— Какая? — с живостью спросил генерал.
— Такая же, как у повешенного, надеющегося, что веревка оборвется.
Генерал недовольно пожал плечами.
— Успокойтесь, — по-прежнему насмешливо продолжал француз, — она не порвется, ручаюсь вам.
— Хорошее же утешение вы мне даете, — произнес генерал не то весело, не то злобно.
— Боже мой, чего же вы хотите? Это — единственное утешение, которое я в настоящую минуту могу вам предложить. Но, — добавил он, внезапно меняя тон, — все это, я полагаю, не мешает нам позавтракать.
— Напротив, — сказал генерал, — ибо я должен признаться, что голоден как волк, чего со мной уже давно не случалось, уверяю вас.
— В таком случае, сядем за стол, — весело воскликнул Валентин, — мы не должны терять ни минуты, если хотим позавтракать спокойно!
— Вы думаете?
— Конечно! К чему же беспокоиться заранее? Давайте завтракать.
Мужчины направились к шалашу, выстроенному у могилы Бешеного Бизона, и с аппетитом поели. Может быть, это происходило оттого, что, как выразился генерал, вид апачей привел их в хорошее настроение.
Между тем Станапат, едва устроив лагерь, поспешил разослать во всех направлениях гонцов, чтобы как можно скорее получить известия о союзниках.
Последние вскоре явились сами, сопровождаемые барабанщиками. Всего вновь прибывших воинов было около пятисот человек. Это были сильные и хорошо сложенные люди, одетые в дорогие наряды, хорошо вооруженные и имевшие очень внушительный вид.
Вождем, возглавившим этот многочисленный отряд, был Черный Кот.
Здесь необходимо в нескольких словах объяснить причину прибытия этого вождя с его племенем, так как она может показаться странной после той роли, которую Черный Кот сыграл в нападении на стоянку скваттера.
Красный Кедр был захвачен охотниками врасплох среди ночи.
Землетрясение настолько усложнило положение дел, что никто из гамбусинос не заметил измены Черного Кота, который, со своей стороны, взвесив положение гамбусинос, ограничился тем, что пустил своих воинов вперед, не выступая сам, а держась позади, чтобы, оставшись незамеченным, быть в состоянии примкнуть к той стороне, которая возьмет верх.
Его хитрость имела полный успех. Гамбусинос, атакованные со всех сторон сразу, думали только о самозащите и не имели времени заметить, что в рядах врагов есть перебежчики из числа их бывших союзников.
Поэтому Черный Кот был отлично принят Станапатом, обрадованным неожиданно явившимся подкреплением.
В течение всего дня в лагерь прибывали новые отряды, так что к вечеру у подножия холма собралось до полутора тысяч краснокожих воинов.
Охотники были обложены со всех сторон.
Действия индейцев скоро, заставили их понять, что те не уйдут, пока не одолеют их.
Индейцы — самые незапасливые люди, каких только можно встретить.
Так как уже через два дня у них не оказалось съестных припасов, то была устроена большая охота на бизонов.
На рассвете тридцать пять человек охотников под предводительством Черного Кота выехали из лагеря и, пробравшись через лес, помчались по прерии.
После двух часов быстрой скачки они переправились вброд через небольшую речку Черепаховую и дали здесь отдохнуть лошадям. Сами они в это время развели костер из сушеных лепешек бизоньего помета и приготовили себе завтрак. Затем они снова отправились в путь.
Около полудня они осмотрели с вершины холма расстилавшуюся у их ног равнину и заметили на довольно большом расстоянии несколько небольших стад бизонов, которые мирно паслись в прерии.
Индейцы тотчас же зарядили свои ружья, спустились на равнину и устроили облаву на этих тяжеловесных, хотя и быстроногих животных.
Каждый выбирал себе одно животное и преследовал его. Иногда случалось, что преследуемый бизон сам нападал на охотника, который в таком случае вынужден был отступать. Но обыкновенно, сделав шагов тридцать, животное прекращало бесполезное преследование и снова обращалось в паническое бегство.
Индейцы имеют такой навык к подобного рода охоте, что редко тратят больше одного заряда на каждого бизона. Стреляют они при этом, не прикладывая ружья к плечу, а, напротив, держа его на вытянутых вперед руках. Приблизившись к животному ярдов на десять, они стреляют, а затем быстро перезаряжают ружье, причем для скорости не забивают пулю пыжом, а опускают ее прямо в дуло на порох и всегда держат несколько пуль наготове во рту.
Таким образом индейцы за короткое время произвели сильное опустошение в стадах бизонов, убив менее чем за Два часа шестьдесят восемь штук, из которых одиннадцать убил Черный Кот.
Туши животных были немедленно разделаны на части и навьючены на лошадей, специально для этого взятых с собой. Затем охотники отправились в обратный путь к лагерю, весело разговаривая между собой и вспоминая различные эпизоды, происшедшие во время охоты.
Благодаря этой охоте у апачей теперь был провиант на долгое время.
Уже приближаясь к лагерю, индейцы заметили одинокого всадника, мчавшегося к ним во весь опор.
Черный Кот приказал своим спутникам остановиться и ждать. Было очевидно, что всадник не мог не быть другом иначе он не несся бы таким образом прямо в руки индейцев!
Скоро рассеялось всякое сомнение. Апачи узнали Белую Газель.
Мы уже говорили раньше, что индейцы очень любили девушку. Они ласково встретили ее и отвели к Черному Коту, который ожидал ее приближения, не трогаясь с места.
Вождь внимательно посмотрел на молодую девушку.
— Добро пожаловать, — сказал он. — Не гостеприимства ли ищет моя дочь у индейцев?
— Нет, вождь. Я хочу присоединиться к ним против бледнолицых, как я уже поступала раньше, — решительно отвечала она. — Впрочем, вы знаете это не хуже меня, — прибавила она.
— Хорошо, — произнес вождь, — мы благодарим мою дочь. Ее друзья отсутствуют, но мы ожидаем, что через несколько часов, пожалуй, появятся Красный Кедр и Длинные Ножи с востока.
Облако неудовольствия пробежало по лицу юной девушки, но она тотчас же овладела собой и, подъехав к вождю, стала рядом с ним, продолжая равнодушным тоном:
— Красный Кедр может являться когда ему вздумается, для меня это совершенно безразлично. Разве я не друг апачей?
— Это правда, — отвечал индеец, поклонившись, — не желает ли моя дочь отправиться в путь?
— Если это угодно вождю.
— Отправимся, в таком случае, — сказал Черный Кот, сделав знак своим спутникам.
Отряд охотников пустился в галоп.
Час спустя Белая Газель вступила в лагерь апачей, встреченная криками радости.
Черный Кот приказал устроить для девушки вигвам. Затем, осмотрев сторожевые посты и выслушав донесения разведчиков, он опустился на землю подле дерева, под которым отдыхала Белая Газель, размышлявшая о своих новых обязанностях, принятых ею на себя после объяснения с Сыном Крови.
— Дочь моя печальна, — сказал старый вождь, закурив свою трубку при помощи длинной палочки, служившей ему талисманом, так как он, подобно всем индейцам, был суеверен и думал, что немедленно умрет, если дотронется до огня руками.
— Да, — отвечала молодая девушка, — мое сердце мрачно, и туча покрывает мой разум.
— Пусть моя дочь утешится. Тот, которого она потеряла, скоро будет отомщен.
— Бледнолицые сильны, — возразила она, зорко взглянув на собеседника.
— Да, — произнес вождь, — бледнолицые сильны, как медведи, но индейцы хитры, как бобры. Пусть дочь моя успокоится: враги не ускользнут.
— Мой отец знает это?
— Черный Кот один из великих вождей своего племени, и от него ничто не укроется. В настоящее время все степные племена, а также и породнившиеся с ними белые собираются сюда, чтобы полностью окружить вершину, которая служит убежищем великому белому охотнику. Может быть, завтра здесь соберется шесть тысяч краснокожих воинов. Поэтому моя дочь может быть уверена, что мщение удастся, если только бледнолицые не улетят по воздуху или не нырнут в глубину вод, что невозможно. Одним словом — они погибли.
Девушка не отвечала, забыв, казалось, об индейском вожде, который между тем не спускал с нее зоркого взгляда. Она встала и начала в волнении ходить взад и вперед.
— Боже мой! Боже мой! — говорила она вполголоса. — Они погибли! О, как тяжело, что я женщина и ничем не могу помочь им! Как их спасти?
— Что говорит моя дочь? Неужели Владыка Жизни смутил ее ум? — спросил Черный Кот, остановившись перед девушкой и положив ей руку на плечо.
Мексиканка смотрела на него в течение нескольких мгновений, затем уронила голову на руки и прошептала прерывающимся голосом:
— Боже мой! Я схожу с ума!
Черный Кот осмотрелся кругом и наклонился к уху молодой девушки.
— Пусть моя дочь следует за мной, — многозначительно произнес он.
Белая Газель подняла голову и недоумевающе взглянула на него. Вождь приложил палец к губам, приказывая ей хранить молчание, и, повернувшись, направился в лес.
Девушка с беспокойством последовала за ним.
Так они шли несколько минут и наконец взошли на небольшой холмик, лишенный деревьев, с которого можно было видеть все, что происходит далеко в глубине леса.
Черный Кот остановился и сделал молодой девушке знак приблизиться.
— Здесь мы можем поговорить без помех, — сказал он, когда она подошла. — Пусть дочь моя говорит, мои уши открыты.
— Что я могу сказать, чего бы не знал мой отец? — отвечала молодая девушка недоверчиво.
— Моя дочь хочет спасти своих бледнолицых братьев. Не так ли?
— Да, так! — произнесла она решительно. — По причинам, которых я не могу назвать вам, эти люди, бывшие всего несколько дней назад ненавистными мне, стали теперь мне дороги. Сегодня я хотела бы их спасти, даже ценою собственной жизни.
— Да, — произнес старый вождь, как бы говоря с самим собою, — таковы женщины: как листья колеблются от ветра, так их мнение меняется при малейшем дуновении чувства.
— Теперь вы знаете мою тайну, — продолжала она с решимостью, — я не боюсь, что открыла вам ее. Поступайте как вам будет угодно, но не рассчитывайте более на меня.
— Напротив, — с улыбкой возразил вождь апачей, — я рассчитываю теперь на вас больше, чем когда-либо.
— Что хотите вы сказать этим?
— Я, — продолжал Черный Кот, бросив вокруг пытливый взор и понизив голос, — я тоже хочу их спасти.
— Вы??
— Да, я. Не великий ли бледнолицый охотник дал мне возможность избежать смерти, которая грозила мне в селении команчей? Не разделил ли он со мной по-братски огненную воду из своей фляжки, чтобы дать мне силы держаться на лошади и присоединиться к воинам моего племени? Черный Кот — великий вождь. Неблагодарность — порок бледнолицых, признательность — добродетель краснокожих. Черный Кот спасет своего брата.
Благодарю, вождь! — воскликнула девушка, сжимая в своих маленьких руках загрубевшие руки старого воина. — Благодарю вас за вашу справедливость. Но — увы! — время летит быстро. Через несколько часов наступит новый день, и, может быть, нам не удастся сделать то, к чему мы так стремимся.
— Черный Кот предусмотрителен, — возразил вождь. — Пусть моя дочь слушается его. Но прежде всего, может быть, она не прочь дать знать своим друзьям, что она беспокоится о них?
Вместо ответа Белая Газель улыбнулась. Индеец свистнул особым способом, и тотчас же перед ними появилась Солнечный Луч.
ГЛАВА VIII. Черный Кот и Единорог
Черный Кот хранил глубокую признательность Валентину за то, что тот спас ему жизнь, и рад был воспользоваться первым же удобным случаем, чтобы отплатить ему тем же. Быстро плывя тогда по течению реки в лодке, изготовленной, по совету Валентина, из бизоньей кожи, он мысленно перебирал все события, только что прошедшие перед его глазами.
Он знал, как и все индейские вожди, причину ненависти, разделявшей белых. Кроме того, он имел возможность оценить нравственную разницу между американским скваттером и французским охотником.
Вопрос был для него решен: все его симпатии были на стороне француза. Но ему хотелось, чтобы его помощь была принята не только Валентином, но и его друзьями.
Когда землетрясение прекратилось, он дал знак, и пироги пристали к берегу.
Вождь приказал своим воинам разбить лагерь и ожидать его.
Затем он высмотрел неподалеку стадо диких лошадей, поймал одну из них, укротил за несколько минут и, вскочив на нее, помчался в галоп.
В это мгновение солнце уже показалось над горизонтом.
Вождь апачей мчался весь день, останавливаясь только для того, чтобы дать передохнуть лошади.
К закату солнца он был на расстоянии выстрела от селения Единорога.
Подумав несколько секунд, индеец принял, по-видимому, твердое решение. Он тронул лошадь и въехал в селение.
Оно было безлюдным.
Черный Кот изъездил селение во всех направлениях, встречая на каждом шагу следы ужасного боя, который произошел здесь за несколько дней до того. Но нигде не было видно ни человека, ни собаки.
Когда индеец отыскивает след, то он неутомим и ищет до тех пор, пока не найдет.
Черный Кот выехал из селения со стороны, противоположной той, откуда появился, осмотрелся и не задумываясь пустил лошадь галопом прямо вперед.
Его удивительное знание прерий не обмануло его. Через четыре часа он достиг девственного леса, под зелеными сводами которого, как мы уже знаем, скрылись команчи, возглавляемые Единорогом.
Черный Кот также углубился в лес — именно в том месте, где прошли жители покинутого селения.
Через час он увидел впереди себя мелькающие сквозь листву огни.
Апач на мгновение остановился, осмотрелся и продолжал путь.
Хотя кругом никого не было видно, Черный Кот знал, что за ним следят, что с момента его вступления в лес на него устремлено несколько пар невидимых глаз.
Так как у него не было враждебных намерений, то он и не старался скрыть свои следы.
Этот маневр был понят караульными команчей, которые поэтому позволили ему двигаться вперед, сами же остались скрытыми и только дали знать другим часовым о вступлении вождя апачей на их территорию. Вследствие этого в лагере знали о приближении Черного Кота, когда он был еще далеко.
Наконец он выехал на обширную поляну, в центре которой возвышались вигвамы.
Несколько вождей сидело около костра, горевшего перед хижиной, в которой Черный Кот тотчас узнал великую хижину врачевания.
В противоположность принятому в подобных случаях обычаю, никто не обратил внимания на появление вождя, никто не произнес слов приветствия.
Черный Кот понял, что в лагере происходит нечто необычное и что ему предстоит присутствовать при редком зрелище.
Он нисколько не удивился столь холодному приему, сошел с лошади, бросил поводья ей на шею и, подойдя к огню, уселся напротив Единорога, между двумя вождями, которые молча подвинулись, чтобы дать ему место.
Затем он вытащил свою трубку, набил ее, закурил и уже после этого кивком головы поздоровался с присутствующими. Те ответили ему тем же, но никто не сказал ни единого слова.
Наконец Единорог вынул изо рта свою трубку и обратился к вновь прибывшему.
— Мой брат великий воин, — сказал он, — его прибытие радует нас. Оно служит хорошим предзнаменованием для моих молодых воинов, ибо в настоящее время один великий вождь собирается нас покинуть, чтобы отправиться в блаженный край.
— Владыка Жизни покровительствовал мне, заставив меня явиться так кстати, — отвечал апач. — Но кто тот вождь, который собирается умереть?
— Пантера устал жить, — продолжал Единорог печальным голосом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29