Владимир посмотрел на видневшийся перед ним завал, перевел взгляд повыше, на смутно угадывавшийся в зареве пожара перевал. «Струмен, где ты?» — еле слышно прошептал он.— Здесь, воевода, — раздался голос сбоку.Из обступившего края дороги полуобгоревшего кустарника к Владимиру шагнул Струмен. Его шлем был помят, кольчуга на плече рассечена мечом, щит хранил следы множества ударов. Лицо болгарского воеводы было залито кровью, щека разрублена, он хромал. В темноте позади Струмена угадывались еще несколько фигур.— Ты? — удивился Владимир. — Отчего здесь, а не на перевале?— Нас предали, воевода, — сказал Струмен, опуская глаза. — Заманили, словно несмышленых детей, в засаду, где перебили почти целиком. Вот все, что осталось от моих пяти сотен, — кивнул он на видневшиеся за его спиной фигуры. — Ромеи перехитрили меня, воевода Владимир, я не исполнил порученного мне дела. На мне кровь не только воинов-болгар моего отряда, но и напрасно погибших у завала из-за моей ошибки русичей. Я прибыл держать ответ за это.— Ромеи перехитрили не только тебя, Струмен, но и всех нас, — тихо ответил Владимир. — Мы ожидали встретить на перевале самое большее тридцать сотен врагов, а их оказалось здесь не меньше легиона. Мы думали увидеть обычный завал, а здесь выстроена настоящая крепость. Мы все вместе где-то допустили большую ошибку, Струмен. Поведай, что с тобой случилось, после чего сообща решим, что делать дальше.Не перебивая и не задавая вопросов, Владимир выслушал взволнованный рассказ Струмена.— Уверен, что ромеи заранее знали о моем отряде и поджидали его. Только поэтому им удалось обхитрить моих разведчиков у перевала и столь удачно подготовить свою ловушку в ущелье, — горячо закончил болгарин. — А теперь узнаем, прав ли я.Он обернулся, махнул рукой. Три темные фигуры в кустах отделились от общей группы, направились к воеводам. Двое передних оказались болгарскими воинами из отряда Струмена, третий — византийский центурион со связанными за спиной руками, которого они вели за собой на аркане. Поставив пленника перед Владимиром, болгары замерли по бокам ромея.— Мы захватили его в бою, когда вырывались из засады, — объяснил Струмен. — По младости лет он увлекся преследованием настолько, что далеко опередил своих легионеров, за что и поплатился. Сейчас он расскажет нам все, что знает.Струмен шагнул к византийцу, достал из ножен кинжал, кончиком лезвия поднял опущенную голову пленника.— Ромей, на наших с тобой глазах сегодня ночью погибли в засаде пять сотен моих лучших воинов, — медленно, тщательно выговаривая каждое слово, заговорил по-гречески воевода. — Здесь, у перевала, ты видишь убитыми немалое число моих братьев-русичей. Поверь, у меня нет к тебе ни капли жалости, и если ты еще жив, то лишь потому, что имеешь язык. Язык, которым расскажешь обо всем, о чем тебя будут спрашивать. И не вздумай лгать или хитрить.На губах византийца появилась презрительная усмешка, он с гордым видом отвернулся в сторону. Лицо Струмена перекосилось от ярости, сильным рывком кинжала он повернул голову центуриона снова к себе.— Ромей, ты расскажешь нам все, — ледяным тоном повторил воевода. — Не пожелаешь говорить добром — заставим силой. Поэтому выбирай свою судьбу сам.Струмен указал центуриону на обочину дороги, где пришедшие с ним дружинники уже разложили небольшой костер, мастеря над ним дыбу. Двое из болгар калили на огне свои кривые кинжалы, бросая время от времени на византийца мрачные взгляды, не сулящие ему ничего хорошего. Лицо центуриона заметно побледнело, кадык непроизвольно дернулся. Он вовсе не был трусом, этот не раз смотревший в глаза смерти воин и сейчас, не дрогнув, смело принял бы гибель от меча или копья. Но умереть под пытками на дыбе, словно какой-нибудь жалкий константинопольский плебей-преступник на столичном ипподроме? Нет, только не это!— Хорошо, я расскажу все, что знаю, — дрогнувшим голосом сказал пленник. — Что получу взамен?— Жизнь и свободу, — прозвучал ответ воеводы Владимира, знавшего, помимо родного, еще несколько языков.— Спрашивайте.— Почему ромеев на перевале намного больше, нежели сутки назад? Откуда вам, недругам, стало известно об отряде воеводы Струмена? Что замышляют твои начальники дальше? — задавал вопрос за вопросом Владимир.Центурион облизал пересохшие от волнения губы, искоса глянул на разгоравшийся рядом костер. Болгары закончили мастерить над ним дыбу и теперь, засучив рукава, стояли рядом с огнем в ожидании дальнейших приказаний.— Наша таксиархия защищала соседний перевал, — начал центурион, глядя на Владимира, в котором определил старшего, чем Струмен, начальника. — Однако вчера нас оттуда спешно сняли, велев прибыть сюда. Оказалось, что здесь уже был полностью сосредоточен наш легион, который прежде был разбросан по всем дорогам, ведущим к перевалам. Нам, центурионам и комесам, сообщили, что славяне наносят основной удар именно тут, а в остальных местах лишь отвлекают наше внимание. Весь день мы строили завал и копали ров, устанавливали метательные машины, а вечером нашу таксиархию послали в ущелье, чтобы уничтожить из засады болгар, которые намеревались скрытно проникнуть в наш тыл. Случившееся в ущелье вам уже известно, рус и болгарин, знаете вы и о событиях на перевале.— Откуда твои начальники знали о болгарах? И о том, что наш главный удар будет на этом перевале?Центурион неопределенно пожал плечами.— Этого не знаю. В армии императора Цимисхия командиры приказывают, а не объясняют подчиненным причины своих решений.— Сколько ромеев на перевале?— Весь наш легион. На других перевалах оставлено по одной таксиархии. Ровно столько, сколько славян отвлекают там наше внимание.— Император бросил против нас три легиона: два пеших и один конный. Где остальные ромеи, о коих ты еще не упомянул?Центурион, опустив глаза, какое-то время молчал. Однако под пристальным взглядом воеводы Владимира выдавил:— Наша конница собрана в единый кулак за этим перевалом. Если вам удастся его захватить и начать спуск, она внезапно ударит из ущелий.— Где третий легион?— О трех таксиархиях я уже говорил — они прикрывают соседние перевалы. А остальные легионеры… — Центурион на мгновение запнулся, потом твердо сказал: — Они за твоей спиной, русский воевода.Владимир и Струмен переглянулись. Сообщение центуриона было настолько неожиданным, что болгарин не поверил ему и строго глянул на византийца.— Ничего не путаешь, ромей? Иль позабыл о костре и дыбе?— Помню обо всем и повторяю свои слова вновь. У вас в тылу, русы и болгары, наши таксиархии. Когда вы штурмовали перевал, они незаметно обошли вас по горам стороной и очутились сзади. Сейчас они строят завал и перекапывают дорогу, дабы не позволить вам отступить вниз. Когда они это сделают, вы окажетесь зажаты на маленьком участке горной дороги и начисто лишены маневра. Утром на перевал поднимется ваша конница, и это станет началом вашего конца, русы и болгары. У вас останется два выхода: погибнуть на дороге между нашими завалами либо, спасая жизни, разбежаться по окрестным лесам и горам. Однако в обоих случаях князю Святославу никогда не получить помощи из Македонии.— Мы проверим твои слава, ромей, — нахмурившись, сказал Владимир. — Коли врешь — пеняй на себя.Он подозвал к себе ближайшего русского дружинника.— Десятский, возьми трех лучших воинов и мигом вниз… незаметно и бесшумно. Проверь, нет ли сзади на дороге ромеев.Десятский без лишних слов исчез в темноте. Какое-то время от отсутствовал, а когда снова появился перед Владимиром, из его щита торчали несколько стрел, а одного из ходивших с ним в разведку дружинников двое других поддерживали под руки.— Воевода, — тяжело дыша, произнес десятский, — полуверстой ниже — ромеи. Они уже возвели на дороге завал и заканчивают копать перед ним ров.— Сколько их?Десятский виновато потупил глаза.— Не ведаю, воевода. Когда мы подкрались к завалу почти вплотную, ромеи заметили нас и хотели захватить в полон. Мы едва ушли от них.— Ступай. Передай тысяцким, что кличу их немедля на раду…Собравшимся русским и болгарским тысяцким воевода Владимир рассказал все, что узнал от Струмена и пленного центуриона. Решение присутствовавших оказалось единодушным: избегая окружения, прекратить штурм перевала и как можно скорее ударить по зашедшим в тыл византийцам, покуда они не успели основательно укрепиться.Уже через несколько минут после завершения рады славяне были готовы к бою против нового врага.Посредине дороги по двое в ряд стояло несколько распряженных возов из обоза, доверху нагруженных камнями и бочонками со смолой и дегтем. За возами виднелись шеренги упрятанных за щитами русских дружинников. В первой шеренге четверо тысяцких держали на плечах концы копий, на которых покоилось тело воеводы Святополка. Сотни глаз с ожиданием смотрели на Владимира, который с обнаженным мечом встал перед шеренгами. Воевода повернулся к дружинникам.— Русичи и болгары! Братья! — далеко разнесся в тишине его голос. — Я обещал вам отмщенье за смерть воеводы Святополка! Я сказал, что сам поведу вас в этот бой! Я держу свое слово! — Он поднял меч, указал вдоль дороги в сторону, противоположную перевалу. — Там — ромеи, за их спиной — место погребального костра воеводы Святополка! Путь к нему лежит по вражьим трупам! Там, на священном огне, вознесутся к Перуну души воеводы Святополка, и сотен других русичей, наших братьев, павших вместе с ним! За мной, други! Смерть ромеям!— Смерть! — словно раскат грома, пронеслось над славянскими рядами.Уже на подходе к завалу византийцы начали обстреливать славян из луков и пращей. Однако те, не обращая внимания на потери, неудержимой лавиной продолжали двигаться вниз по дороге. Когда впереди четко обрисовались контуры завала, дружинники, сдерживавшие до этого катившиеся в передних рядах атакующих возы на ремнях и веревках, по команде воеводы Владимира одновременно отпустили их. Возы, с каждой секундой набирая скорость, понеслись вниз, со всего разгона обрушились в выкопанный перед завалом неглубокий ров.Раздался треск дерева и грохот камней, из разбитых бочонков струями брызнули деготь и смола, обдавая горючим составом завал и спрятавшихся за ним легионеров. Тотчас десятки горящих стрел унеслись из славянских рядов в направлении завала, в мгновение ока превратив его в море огня. А в отсветах пламени, выставив впереди себя копья, наплывала из темноты ночи на разбегавшихся от пылавшего завала византийцев сплошная стена червленых щитов…Утром после короткого отдыха воевода Владимир собрал русских и болгарских военачальников на воеводскую раду.Вопрос был один — что делать дальше? Прорываться, несмотря ни на что, через перевалы к Дунаю или, оставаясь в Македонии, привлечь к себе как можно больше легионеров? Сложность положения заключалась в том, что минувшей ночью славяне утратили своего надежного союзника — внезапность действий, а замысел их прорыва к великому князю был полностью разгадан. Теперь, зная расположение славянских войск во всех подробностях и не выпуская ни одной их группировки из своего поля зрения, византийцы всегда могли обнаружить любой их маневр, немедленно предприняв собственные контрмеры.Как предполагал воевода, мнения присутствовавших не совпали. Владимир, ставший после гибели Святополка главным воеводой объединенного славянского войска, внимательно выслушал каждого говорившего, и когда последний из них смолк, встал сам.— Теперь мое слово, братья, как молвлю — так тому быть. Князю Святославу нужна не наша смерть, а подмога его войску. Ее мы окажем, не только пробившись к Доростолу, но и в случае, ежели ни один сражающийся сейчас супротив нас ромей не очутится на Дунае. Посему сегодня наши силы разделятся. Мы, русичи, свяжем ромеев боями на перевалах, вы, болгары, небольшими отрядами уйдете тайными тропами на ту сторону гор. Это ваши земля, горы, солнце! Так бейте ворога, жгите, душите! Не давайте ему ни минуты отдыха, ни часу передышки! Пусть ни один ромей не покинет эти горы живым.Вскоре после воеводской рады Всеслав и Ангел незаметно покинули славянский стан. Надежный проводник, побратим воеводы Струмена, скрытными козьими тропами повел их в Охриду, где комит Николай Шишман с сыновьями поднимал западных болгар на борьбу с Византией. Сотнику и его спутнику-болгарину предстояло выполнить вторую половину задания великого князя Святослава.
Раскинулся перед Доростолом огромный византийский лагерь, напоминавший по величине город: со рвами и валами, частоколом и воротами, императорским шатром посредине.Напротив ближайших к лагерю ворот осажденного города выстроились ряды готовых к бою легионеров. Растянулись за ними шеренги имперских лучников, без устали посылавших рои свистевших над крепостными стенами стрел. Под их защитой, не опасаясь ответной стрельбы славян, подтягивались к стенам Доростола тараны, метательные машины-катапульты, громадные самострелы. Суетясь и командуя, бегал возле них Иоанн Куркуас.И вот уже принялись бить в крепостные стены остроклювые тараны, начал жарко пылать на башнях и заборолах «греческий огонь». Полетели в город камни и огромные горящие стрелы, поднялся над Доростолом в нескольких местах дым…Сквозь узкую щель стрельницы князю Святославу была видна перекопанная широким рвом дорога, ведущая из городских ворот, у которых разбивали крепостную стену византийцы. Великий князь мог отчетливо рассмотреть стоявшие за рвом ряды легионеров, готовых в любую минуту защитить свои стенобитные и метательные машины от возможной вылазки славян. Вдоволь насмотревшись на врагов, князь Святослав повернулся к молодому, статному, с выбивавшимися из-под шлема густыми русыми кудрями новгородскому воеводе Икмору.— Император Иоанн повелел разрушить стены крепости, дабы легче было взять город приступом, — промолвил Святослав. — Но разве не могут гореть его машины? Или не смертны ромеи, что заставляют их бить в стены? А, воевода?Икмор отбросил со лба прядь волос, смело глянул на Святослава. Он уже догадался, для чего понадобился великому князю.— Согласен с тобой, княже. Ромеям и их машинам не место под стенами. Чем скорее их там не станет, тем лучше.Князь Святослав нисколько не сомневался, что услышит от воеводы именно этот ответ. Еще он знал, что Икмор выделялся среди других русских витязей не только богатырской силой и неустрашимостью в бою, но и воинской сметкой. Как раз последнее качество заставило великого князя отобрать для выполнения задуманного плана новгородского воеводу.— Это не так просто. Видишь, как ромеи охраняют машины? Дежурный легион всегда готов к бою, а конница из лагеря без промедления прискачет ему на подмогу.— Великий князь, нелегко быть целый день готовым к бою. Особенно после обеда, во время которого ромеи пьют вино и когда так печет солнце. Кто не хочет в эту пору отдохнуть?Глаза Икмора весело смотрели на князя, и по губам Святослава тоже скользнула улыбка. Он не ошибся в своем выборе и на сей раз…Полдень. Жара. На небе ни облачка. Воздух раскален и неподвижен. Напротив крепостных ворот, перерезая по всей ширине выбегавшую из них дорогу, чернел глубокий ров, за которым возвышался насыпной земляной вал. Гребень вала и пространство между городскими воротами и рвом были густо утыканы острыми кольями. За валом томились от безделья и скуки изломанные линии солдат дежурного легиона. Борясь с жарой и сном, часть византийцев сняла каски, насколько можно, расстегнула доспехи. Многие, опершись на древка копий и прикрыв в истоме глаза, стоя дремали. Никто не помышлял всерьез о возможной близкой опасности.Неожиданно крепостные ворота распахнулись, в них появились русские дружинники. С устрашающим криком, прокладывая себе путь среди кольев широкими секирами, они ринулись в ров, дружно полезли на вал. Возникшие за заборолами и в бойницах крепостных башен славянские лучники вмиг засыпали полусонных легионеров тучей стрел…Расположившийся в башне самого большого тарана Иоанн Куркуас презрительно ухмыльнулся в бороду. Неужто русы всерьез надеются взять приступом вал, пробиться сквозь мечи и копья тысяч легионеров и уничтожить находившиеся под его командованием стенобитные машины? Тщетные потуги! Оглянувшись назад, он увидел, как из ворот византийского лагеря уже выносились в поле ряды тяжелой панцирной конницы. Поднимая клубы пыли, она широким скоком мчалась на помощь вступившему в бой под стенами Доростола дежурному легиону. По лицу Иоанна расплылась довольная усмешка, он снова глянул в направлении городских ворот, и его глаза остекленели от ужаса.Крепостная стена, в которую только что били тараны и поливали огнем трубы-сифоны, кишела русами. Обутые в высокие латные сапоги, они стояли по колено среди бушевавшего пламени и швыряли вниз веревки с навязанными на них узлами, опускали штурмовые лестницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17