Однако в очаге тлело несколько углей, из почерневшего чугунка поднимался пар. Чантри огляделся. Здесь не было оружия, здесь вообще не было ничего такого, что можно было бы использовать для нападения. Это был провал. Он надеялся… Он и сам не знал, на что надеялся.Моуэтт толкнул его в спину, и Чантри покачнулся.— Да заходи ты, черт тебя побери!Моуэтт вошел следом, злобно оглядывая комнату.Книги лежали на столе, там, где он их и оставил. Чантри выглянул из окна, выходящего на север. Оно было маленьким — почти бойница, верхний свод закруглен.— Теперь гляди в свои книги, и побыстрее, — заявил Моуэтт.Он брал книги по одной и пролистывал их. В одной из книг обнаружилась закладка, мятый клочок газеты. На этой странице Моуэтт увидел название «Улисс» и медленно, шевеля губами, пытаясь проникнуть в значение каждого слова, стал читать поэтические строки.— Черт побери, — сказал он, — здесь ничего нет!Он был неправ.Моуэтт отдал книгу Чантри, и тот сделал вид, что внимательно переворачивает страницы в поисках ключа. Олли Фенелон и Пиерс вышли, и Чантри услышал, как они бормочут что-то вроде «чушь собачья».«Улисс» был любимым произведением Клайва. Он часто его цитировал.Чантри особенно запомнилась одна строфа, начинавшаяся со слов:Вся наша жизнь — лишь арка, в чьем проемеМерцает неподвижный мир…Он вышагивал по комнате, читая одно стихотворение за другим. Остановившись, выглянул в окошко — ничего особенного, только густые деревья за скальным полем, разбросанный тут и там кустарник да молодые осинки.И все же верхнюю часть окна можно было назвать аркой. Он снова стал листать страницы.Потом уселся на край постели.— Черт возьми, — сказал он, стараясь придать своему голосу раздражение, — это должно быть здесь.— Желательно, чтобы это было так, — заметил Моуэтт.И снова Чантри шагал по комнате. На этот раз он остановился посредине и стал читать вслух строки из «Локсли Холл» так, словно надеялся в них что-то отыскать. Затем выглянул из окна, выходящего на юг.Небо было ярко-голубого цвета. На нем ослепительно сияло солнце. Среди яркой зелени травы возвышалась большая гранитная скала.Чантри уже поворачивал, когда краем глаза поймал какое-то мерцание — неясное отражение света. Он с трудом оторвал взгляд от окна и вновь принялся переворачивать страницы.— Куда ты смотрел? — потребовал отчета Моуэтт.— Никуда. Просто размышлял, — ответил Чантри. — Клайв был непростым человеком. Чтобы найти сокровище, я должен мыслить так же, как он. Тебе может казаться, что я просто мечтаю, а на самом деле я думаю.Мак Моуэтт заерзал на стуле.— Готовься к похоронам, — коротко сказал он. — У меня терпение на исходе. И у моих ребят тоже.— Ты еще не повесил убийцу моего брата, — сказал Чантри. — Я дал твоим людям целых две недели.Моуэтт вскочил и тыльной стороной ладони ударил Чантри по губам. Тот отшатнулся, ударившись о стену, и уронил книгу. Люди, стоявшие снаружи, мгновенно появились в дверях.Моуэтт махнул рукой:— Все в порядке, успокойтесь. Просто он мне дерзит. С этим я и сам справлюсь.Моуэтт снова уселся, и Чантри поднял книгу. Во рту был привкус крови, а губа стала быстро распухать.— Попридержи язык, — сказал Моуэтт. — У меня нет времени на разговоры.Чантри поднял глаза к окошку. Где-то там, рядом с большой гранитной скалой, откуда шла тайная тропа вниз, он заметил слабое мерцание — кусочек слюды, отражающий свет. Чантри понял, что нужно делать. Риск был велик, очень велик. Не исключено, что ему придется вступить в перестрелку с этой шайкой. На близком расстоянии. Его вполне могли убить.Он улыбнулся.— Чего это ты скалишься? — возмутился Моуэтт.Чантри продолжал улыбаться.— Просто представил, как вытянутся ваши физиономии, когда я найду сокровище, — ответил он. — Потому что я найду не то, что вы думаете. Ты был дураком, Моуэтт, когда бросил своих людей в погоню за радугой. Кого-то убили, кого-то ранили, и все жертвы — ни за что.Чантри хотел, чтобы Моуэтт подошел к нему, может быть, снова ударил. Он должен его разозлить.— Я улыбался еще и потому, — добавил он, — что подумал о том, какие мы все глупые. Каждый из нас когда-нибудь умрет. Единственное, что мы знаем о жизни, — это то, что когда-нибудь она кончится, так почему бы не прожить ее гордо? Моуэтт, ты вонючий трус. Ты трус, потому что ударил безоружного. Ты не джентльмен, ты даже не тень джентльмена. Ты — главарь банды ублюдков, и ни один из них и против молокососа не выстоит в честной драке. И ты, Мак Моуэтт, считаешь себя предводителем? Я видел, как ты уступил Фрике, — не решился встретиться с ним лицом к лицу… Ты — ничтожество, Моуэтт. Даже мышь смелее тебя.Чантри был готов к нападению, но его не последовало. Мак Моуэтт, усмехаясь, откинулся в кресле, глядя на него холодными хитрыми глазами.— Слишком много разговариваешь, Чантри, — сказал он. — Но у тебя ничего не выйдет. Я знаю, на что ты рассчитываешь, — думаешь, я разозлюсь, брошусь на тебя, а ты выдернешь мой револьвер и затеешь перестрелку. Ничего у тебя не выйдет. Да, я разозлился, это точно! Что же касается Фрики, я с ним еще разберусь — без твоей помощи. А пока даю тебе ровно минуту, чтобы ты сообщил, где спрятано золото.Моуэтт вынул из кобуры револьвер.— Читай! — зарычал он.— «Вся наша жизнь — лишь арка, в чьем проемеМерцает неподвижный мир. Его границыВсе время меркнут, пока я двигаюсь».— Мне это ничего не говорит. — Револьвер был направлен в грудь Чантри.— Смотри, Моуэтт: окно — это арка. Посмотри, и ты увидишь отражение солнца в слюде. Слабое мерцание. Если ты чуть повернешь голову, мерцание исчезнет. Это и значит «меркнут, пока я двигаюсь».— Спасибо, Чантри, — усмехнулся Мак Моуэтт. — Ты дал мне все, что нужно.Он взвел курок.Что там с ними происходит, я не знал. Знал только: если мы с Марни хотим выбраться отсюда живыми, надо что-то делать, и побыстрее.Уайти был крутым мужиком, с которым по собственной воле никто связываться не станет. Он сидел за столом и раскладывал пасьянс, тасуя засаленную колоду. К нам он повернулся лицом, так что даже двинуться было нельзя, его шестизарядник лежал рядом на деревянном обрубке.Вернулся Слим и тоже уставился в карты. А я поднял глаза и что-то увидел: руку, которая мне махала. Это был старик. Он стоял на опушке и подавал какие-то знаки — вначале вроде показывал на Слима, а потом на себя.Я понял, что он хотел сказать: он брал на себя Слима, а мне оставлял Уайти. Ну, скажу я вам, себе-то он выбрал задачку полегче. Связываться с этим Уайти — все равно что лезть в пасть гризли, но я был уже готов на все.Я коснулся руки Марни и чуть пожал ее, чтобы она приготовилась. Это был первый раз, как я до нее дотронулся. Одновременно я изготовился к прыжку.Старый охотник прицелился из своего бизоньего ружья, а я глянул на Слима и не смог удержаться, чтобы не сказать:— Прощай, Слим.Тот поднял на меня глаза, и в этот момент грохнул выстрел.У меня не было времени смотреть, что он там с ним сотворил, потому что я сразу бросился на Уайти и двинул его прямо в рожу. Уайти повалился на землю, пытаясь ухватить свой шестизарядник, а Слим уже лежал на земле и только сучил ногами.Уайти поднялся, но я двинул его еще раз. Револьвер почему-то оказался у меня под ногами, я попытался схватить его, но Уайти треснул меня ногой так, что я растянулся на траве. И тут услыхал выстрел и подумал, что я уже покойник.Когда я открыл глаза, то увидел, что Марни стоит с револьвером, а Уайти мертв. Я начал подниматься, и вдруг кто-то врезал мне по черепу, я услышал крик и еще один выстрел. Дальше я чувствовал только, что качусь куда-то, ломая ветки, а в голове бьется жуткая боль.Глаза мои заливала кровь, но я все-таки увидел Тома Фрику. Он был верхом и держал перед собой Марни, похоже, она была без сознания. Фрика поскакал прочь, через лес.Уайти лежал на земле там, где его застрелила Марни. Я бросился к нему, стараясь отыскать револьвер. Я его нашел.Вдруг откуда ни возьмись появился еще один человек, я его раньше в глаза не видел. Он бежал, а когда меня увидел, то встал как вкопанный. Он сказал:— Бросай оружие, малыш, или придется тебя убить!И я выстрелил ему в грудь. Глава 21 Чантри не верил в счастливый случай, но когда тот ему представился, не растерялся.Мак Моуэтт взвел курок, и в это мгновение снаружи бухнула бизонья винтовка. Ее гром на миг отвлек Моуэтта, и Чантри воспользовался этой возможностью.Вытянутой ногой он подцепил ножку стула и резко дернул. Стул перевернулся вместе с Моуэттом, револьвер громыхнул, и пуля вошла в потолок.Чантри швырнул в Мака книгу Теннисона и бросился. Пока тот разбирался, где книга, а где стул, Оуэн пнул его в живот и вырвал из рук оружие. Он услыхал свист пули, пролетевшей мимо уха, глухой звук, когда она вонзилась в стену, и выстрелил в ответ. Моуэтт затих.Следующая пуля досталась Олли Фенелону, который появился в дверях, третья — тоже, когда тот мешком ввалился в комнату. Шестизарядник Олли выпал у него из рук, и Чантри, схватив его, отпрыгнул к двери. У Пиерса была винтовка. Тот нацелился, когда Оуэн выскочил из дома, но выстрелить не успел. Оуэн пальнул в него из обоих револьверов; Пиерс сделал шаг назад, упал, дернулся и замер.На другом конце полянки с револьвером в кобуре стоял Джейк Строун.— Чантри, бери моего коня, — сказал он. — Боюсь, Том Фрика увез твою девушку.Его крупный гнедой стоял рядом, оседланный и готовый к путешествию. Чантри без лишних слов взлетел в седло.— Спасибо! — прокричал он и погнал гнедого галопом.Время от времени Джейк Строун менял коней. Этот мог обогнать любого в округе.Чантри услышал вдалеке выстрелы. Он боялся худшего.Доби оказался в лагере Моуэтта. Он стоял, покачиваясь, лицо в крови. Рядом лежали двое. Он закричал, указывая направление, и гнедой снова взял в галоп. Следы Фрики были совсем свежими, а коню не нужно было долго объяснять, что от него требуется.Тропа была узкой. Тонкие стволы молодых осинок скрещивались над ней, словно шпаги на свадьбе офицера. Впечатление было такое, словно едешь по туннелю, и в нос забивалась поднятая пыль. Наконец Чантри выехал на просторный луг.Не зная здешних мест, Фрика в спешке попал в тупик. Он все еще искал тропу, когда заметил крупного гнедого и подумал, что за ним гонится Строун.— Не вмешивайся, Джейк! — закричал Фрика. — Эта девчонка моя!И тут он узнал Чантри. Лицо Фрики побелело. Он даже выпустил Марни, которая тут же соскользнула на землю. Конь Фрики отступил в сторону.— Где ты взял этого гнедого, Чантри?— Его дал мне Джейк. Он сказал, что ты увез мою девушку.— Не знал, что она твоя, а то бы увез ее еще раньше, — отозвался Том. — Вижу, ты достал револьвер. Это дает тебе некоторое преимущество.— Неужели ты никогда не получал форы, а, Фрика?Марни зашевелилась. Она хотела было встать, но потом затаилась.— Не знал, что великому Оуэну Чантри нужна фора. Убери свой шестизарядник, и я с тобою справлюсь одной левой.— Может, справишься, а может, и нет. Я не собираюсь тебя щадить, жалкий убийца.Чантри бросил свой револьвер в кобуру. Он увидел, как рука Фрики потянулась к оружию, снова выхватил свой револьвер и сделал выстрел.Темно-голубая рубашка Фрики была украшена белыми перламутровыми пуговицами. Та, что была на левом кармане, исчезла, а на ее месте расплывалось кровавое пятно.Чантри подвел гнедого поближе.— Я мужчина, Фрика, — сказал он. — А тебе по силам совладать лишь с женщиной.Не было нужды тратить на него еще одну пулю. Оружие выскользнуло из пальцев Фрики, он осел в седле, все еще держа поводья и не отрывая взгляда от Чантри.— Он дал тебе своего коня. Не знал, что он…— Джейк Строун — человек, Фрика. Плохой, но человек.Фрика свалился с коня. Ногой он зацепился за стремя, и его конь прошел несколько шагов, волоча его лицом по грязи.Оуэн Чантри подвел гнедого и освободил ногу. Затем подъехал к Марни Фокс.— Нам лучше вернуться, станут беспокоиться.Когда Чантри и Марни подъехали к хижине, там их уже ждал Строун. Оуэн соскочил на землю.— Спасибо, Джейк. Мне повезло, что конь был оседлан.— Рад услужить, Чантри, — ответил Джейк. — С меня достаточно Моуэттов. Те, кто остался в живых, разбежались. Отправлюсь-ка я в Эль-Пасо да повидаю Фрэнка.— Фрэнк — нормальный парень.Строун забрался на своего гнедого, на мгновение обернулся в седле:— Как он, Чантри? Я имею в виду Фрику.— Он больше не будет убивать, — отозвался тот.— Это он застрелил Клайва.— Я так и думал. И очень тебе благодарен. Люблю все знать наверняка.Строун тронул коня.— Джейк?Тот натянул поводья.— Если ты вдруг захочешь продать своего гнедого…— Никогда в жизни! — рассмеялся Джейк и ускакал.Чантри медленно оглянулся. Керноган, бледный и осунувшийся, выходил из рощи. С ним были Доби и совсем уже седой старик, который при ходьбе опирался на свою, винтовку.— Все кончено, Оуэн?— Кончено, Доби. — Чантри улыбнулся. Похоже, это была его первая настоящая улыбка за многие месяцы. — Осталось похоронить мертвых и найти сокровище. Ты хочешь посмотреть сокровище?— Сейчас? — Доби не верил.— Сейчас, — сказал Чантри.Он медленно двинулся к скале. За ним последовали Марни, Керноган и Доби.У основания скалы открывался удивительный вид. Чантри на минуту остановился, наслаждаясь.Клайв выбрал хорошее место. Обнаружить осколок слюды с близкого расстояния было почти невозможно. Чантри отступил, осмотрел центр, затем внимательно изучил правую и левую стороны. Наконец протиснулся в расщелину и принялся рассматривать камень вблизи.Это даже не был тайник. Скорее всего, Клайв просто убрал «сокровище» подальше на случай пожара, который вполне мог случиться в хижине с открытым очагом.Это была просто небольшая дыра в скале, прикрытая камнем. Чантри убрал его и достал ржавую металлическую шкатулку. Внутри оказался свиток пергамента, прикрывающий связку бумаг. Пергамент был бережно завернут в брезент.Доби наклонился и заглянул в дыру. Потом уставился на пустую шкатулку.— Это и есть сокровище? — разочарованно спросил он.Оуэн Чантри молча развернул пергамент. Он был коричневым. Сверху шла надпись твердым, красивым почерком: «Эта рукопись должна быть передана моему другу Жану Жаку Тремулену, Париж, Франция. Легенды народа отоми, собранные Клайвом Чантри».Чантри прочитал надпись вслух. Четверо глупо смотрели на пергамент. Чантри потряс брезент, и из него вывалился на землю крохотный золотой самородок.Доби никогда не видел настоящего золота, но сразу узнал его:— Сокровище… Золото… Его цена…Чантри знал, что бедному деревенскому парню сегодня предстоит понять и принять многое, хоть это и непросто.— Мы будем просто соседями. Война окончена, — сказал он и взял Марни за руку.Это и вправду была война.— Я страшно рад, — сказал Керноган. — Так и заживем — мы внизу, вы наверху. Вы великодушный человек, Чантри.Он был еще очень слаб, но уже мог идти сам.— А ты, Доби, должен почаще приходить к нам в гости, — заметила Марни.Доби ухмыльнулся. В любом случае она была для него старовата. Как-нибудь нужно съездить в Эль-Пасо.Старик стоял в роще и смотрел вниз, на людей — живых и мертвых.Он им здорово помог. Он стрелял, когда это было нужнее всего, и там, где нужно.В тишине, которую нарушал лишь птичий щебет, старик нагнулся, напился из ручейка и вытер рот рукавом.— Вся штука в том, что люди чересчур шумят, — вслух сказал он.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16