Я сейчас засмеюсь. Да, я знал его. Я же приехал в эти горы вместе с ним и помогал ему рубить тот дом в скалах. Я знал его. Хороший человек.Оуэн молча глядел на него. Этот старый седой человек знал Клайва Чантри. Глава 11 Оуэн Чантри слишком много повидал в жизни, чтобы испытывать лишние сомнения. Он был умен. В нем была здоровая толика скептицизма. Но, проехав по бесчисленным дорогам и прочитав огромное количество книг, он научился понимать, что невозможные вещи иногда все-таки случаются.Пока гость ел и болтал, Чантри внимательно наблюдая за ним. Старик был быстр и резв в движениях, весьма худощав, жилист и силен.Самые старые люди, известные Чантри, жили в горах, где многих болезней не было только потому, что разносящие их вирусы просто не выживают в холодном чистом воздухе. А может быть, здесь слишком мало людей, чтобы разносить инфекцию.— Если ты знаешь такую дорогу, по которой можно их опередить, тогда нам лучше встать пораньше, — сказал Чантри.Старик посмотрел на него через плечо:— Беспокоишься за нее? Правильно, я бы тоже беспокоился. Эти ее преследователи — страшные люди, жалкий сброд.Чантри подбросил в огонь несколько веток покрупнее, а потом растянулся на земле. Он устал. Он даже не осознавал, насколько он устал.Однако спал он хорошо. Было еще темно, когда он услышал, как старик ломает ветки для костра. Когда Оуэн проснулся, тот спросил его:— Я видел, у тебя есть кофе. Давненько я его не пил. Бывает, найдешь в лесу немного цикория, но ведь это совсем не то.Чантри сел, осторожно встряхнул сапоги, чтобы убедиться, что за ночь там никто не поселился, и натянул их на ноги. Старика этого он не знал, поэтому предпочел приготовить кофе сам.Костер пылал ярко. Чантри огляделся кругом. Стоянка была прекрасная — укрытая от ветра, частично от дождя, с запасами дров и воды.Сварив кофе и бросив на сковороду ветчину, он свернул свою постель. Старик занимался своими делами так, словно был в полном одиночестве, — сводил лошадь на водопой и принялся укладывать пожитки. Оуэн занялся тем же самым и после того, как они поели, затоптал костер. Он уже хотел было выплеснуть остатки кофе, но старик отобрал у него спитую гущу и бережно завернул в лоскут выцветшей материи.— Давненько я не пробовал кофе, — приговаривал он, — давненько. Я тут ничего не выбрасываю до тех пор, пока от этого уже совсем никакого проку не будет.Они тронулись в путь. Старик ехал довольно быстрым шагом по очень крутой тропинке — ярдов сто, а затем перешел на легкий галоп.Издалека донесся выстрел. Один-единственный выстрел — и затем тишина. Старик разом остановился. Глаза Чантри быстро и цепко обшарили местность.Все было спокойно. Ни движения, ни звука. Казалось, выстрелили где-то далеко перед ними, но в чистом горном воздухе звуки разносятся быстро.Чантри поскакал вперед, только копыта лошадей шуршали в траве.Он держал винтовку в правой руке и был готов в любую минуту выстрелить.Затем прямо перед собой он увидел следы нескольких лошадей, скакавших галопом. На тропе валялись комья земли, вырванные лошадиными копытами. Люди, скакавшие так быстро, могли преследовать только ясную цель, не сомневаясь в направлении.Внезапно в полумиле от них, через луг, он увидал троих всадников, мчавшихся во весь опор — на двух гнедых и одной серой лошади.Старик заговорил:— Чантри, если я исчезну, не беспокойся. Я буду рядом.— Только не становись мне поперек дороги, — ответил Чантри. — А так можешь делать все что угодно.— Что ты задумал?— Я собираюсь вмешаться и вытащить оттуда девушку.— Ты ее видишь?— Нет, но глянь-ка на тот скальный выступ, вон там! Со следом лавины. Видишь поваленные деревья? Я думаю, что она там, пытается занять оборону.— Ну да, — ответил старик. — Одного они оставили внизу, чтобы он стрелял не переставая, а остальные в это время пытаются зайти с флангов. Смотри сам не попадись им на мушку. Я не справлюсь с тремя-четырьмя бандитами один. Вот если бы выследить их поодиночке…— Выслеживай, только держись подальше от меня. Когда я целюсь, я не желаю думать о том, в кого еще может угодить моя пуля.Чантри погнал своего коня вперед, держась в седле прямо и ничего не упуская из виду.Сейчас он вспомнил о том, как он воевал под Чаттанугой. Он возглавлял кавалерийский отряд, и им пришлось сражаться с окопавшейся пехотной частью. Всадники точно так же, как он сейчас, появлялись из-за деревьев, невидимые для тех, кто лежал в окопах перед ними.Но сейчас шла совсем другая война и он уже не командовал отрядом. На его стороне был только он сам да еще старик, о котором ему ничего не было известно.Чантри перешел на рысь, шаря глазами в поисках четвертого бандита.Он услышал еще один выстрел и увидел дымок, поднимавшийся от скального выступа, заросшего осинами. Почти сразу же прозвучал ответный выстрел, и Чантри увидел его. Он лежал за кустами на холме и уже поднимал винтовку, чтобы выстрелить еще раз.Оуэн развернул своего коня, вьючная лошадь последовала за ним, и они погнали во весь опор.Когда стрелок заметил его, было уже слишком поздно. Он повернулся и поднял было винтовку, но сделал это чересчур поспешно. Он не успел прицелиться, и в следующее мгновение Чантри уже наехал на него, стреляя из винтовки, которую держал свободной рукой.Противник дернулся, повернулся и упал. Он начал подниматься, и Чантри натянул поводья, описав вокруг него небольшой круг.Тот был, несомненно, ранен. На правом боку выступили пятна крови.— Ты играешь с огнем! — закричал он.Бандит выглядел угрожающе.— Ты купил себе билет в ад! — сердито продолжал он. — Старик сдерет с тебя за это скальп!— А что будет четверым здоровым мужчинам за то, что они преследуют одну молоденькую девушку?— Ты Оуэн Чантри?— Да, и требую оставить девушку в покое! Ты понял?Собеседник сплюнул.— Это ты расскажешь тем парням. Они совсем не собираются отставать от нее. Она их уже достала своими номерами. Что она о себе воображает?— А почему бы тебе не спросить об этом Моуэтта? — предложил Чантри.Тот опять сплюнул.— Черт побери, Моуэтт сам не знает, что делает. Эта девчонка ему даже не родня.Бандит схватился за ногу обеими руками — первоначальный шок начал проходить. Боль нарастала, и он даже зажмурил глаза, но старался, чтобы Чантри этого не заметил.Не обращая больше на него внимания, Чантри повернул прочь. Краем глаза он следил за тем, чтобы бандит не потянулся к винтовке. Но тот был поглощен своей раной и даже не поднял головы.Чантри ехал вперед, но больше никто не стрелял. Когда он поднялся на небольшой холм, то среди зарослей деревьев разглядел лошадь Марни.— Марни! — позвал он тихонько.— Сюда, сюда! — Она говорила так, чтобы он услышал. — Только вы приехали в неподходящее время и в неподходящее место.Он проехал через заросли и спешился. Девушка приподнялась — она пряталась за кучей поваленных деревьев. На щеке у нее было пятно грязи, а юбка совсем помялась.— С вами все в порядке? — спросил он.— Пока да, но ведь осталось еще трое, и они не заставят нас долго ждать.Он быстро огляделся вокруг. Заросли простирались не больше чем на пятьдесят — шестьдесят футов в любом направлении, и там было множество всяких ям и крутых валунов. Пространство вокруг них довольно хорошо простреливалось.— Они придут, но когда обнаружат, что ты не одна, повернут обратно. А мы тем временем успеем сбежать.Марни поглядела на него:— Можете не беспокоиться, я и сама могу от них уйти.Ей опять пришло в голову, что уж очень холодное у него лицо. Его черты были сильными и резкими, но тепла в них было мало, разве только когда он улыбался. Еще в них проглядывало одиночество. И не было ничего, что вызывало бы симпатию. Этот человек долгое время жил один и не умел делиться своими чувствами — быть может, только потому, что ему не с кем было ими делиться.— Вы, наверное, привыкли жить в одиночестве? — спросила она.Он пожал плечами, глядя сквозь деревья на луг:— Лучше жить совсем одному, чем с теми, кому не доверяешь.— Вы не умеете делиться своими чувствами.— А кому они нужны? Я привык держать их при себе.Она заметила среди ветвей какое-то движение.— Там кто-то есть.— Я вижу.— Будете стрелять?— Нет, пока я не увижу, в кого. Дурак тот, кто палит вслепую. Разбойник, ворочающийся в кустах, может оказаться твоим лучшим другом. Когда я нажимаю на спуск, я знаю, в кого я мечу.— Но ведь у нас здесь нет друзей!— Есть Доби и его отец… И тот старик, которого я встретил прошлой ночью.— Старик?— Он, кстати, видел вас. У него есть подзорная труба, и он знает о нас почти все. Еще у него есть ружье 50-го калибра.— Сколько ему лет?— Он выглядит так, будто появился здесь самым первым, а уж горы выросли потом. Но он весьма живой, даже проворный и смышленый.Справа послышался громкий вопль, и когда Оуэн обернулся, он увидел их, всех троих. Всадники рассыпались и мчались на них во весь дух.Чантри вскинул винтовку так, словно охотился на уток, и выстрелил три раза слева направо.Ни секунды не было истрачено на лишние движения или на лишние эмоции. Он просто поднял винтовку и выстрелил по мишеням. Оуэн держался совершенно прямо и посылал пулю за пулей.Первый из всадников резко дернулся и выронил винтовку, затем свалился на землю и покатился вниз по склону. Второй выпал из седла, ударился о траву и остался лежать на месте. Третий стремительно развернул лошадь, чтобы попытаться скрыться. Чантри подождал, пока тот сделает три длинных скачка, и только тогда спустил курок.— Я взял слишком высоко, — объяснил он, извиняясь. — Пуля могла пройти навылет и убить хорошего коня.Лошадь вместе со своим всадником уже скакала по ровному полю, но всадник держался в седле нетвердо. Одна его рука безвольно болталась.— Лошадь? А человека?— Человек сам искал неприятностей. Он гнался за беззащитной женщиной, да еще в такой компании, поэтому что бы с ним ни случилось, ему все равно будет мало. А у лошади выбора не было. Ее силой загнали в самую гущу битвы, так что страдать ей вовсе незачем. — Чантри перезарядил винтовку. — Когда вам хочется потанцевать, вы платите скрипачу. — Он улыбнулся ей. — На этих же танцах на скрипке играет сам дьявол, а платить приходится кровью.Он оглядел скалистый выступ, поросший лесом:— А это место мне нравится. Выбирая его для обороны, вы поступили совершенно верно.Последнее эхо выстрелов замерло вдали. Не осталось даже запаха пороха, будто ничего и не случилось. Только лежавшее на траве тело говорило обратное, черным пятном выделяясь на фоне зелени.Когда они уйдут, все останется прежним. Несколько шрамов на деревьях вскоре зарастут. Тела, если их не потревожат хищники, истлеют, и после них останется несколько пуговиц да медная пряжка от пояса. Люди приходят и уходят, а трава после них распрямляется, на их стоянках снова разрастаются леса, и скоро от их пребывания не остается и следа.— Лучше поедем, — сказал он. — Хватит нам того, что здесь произошло.— Ты знаешь, они не остановятся. Мак Моуэтт больше не контролирует ситуацию. Теперь им нужна кровь, они придут за тобой, Оуэн, и за мною тоже. Но все, что они хотят, — это сокровище.— Сокровище! — раздраженно отозвался он. — Сокровище перед тобой. — Он развел руками в стороны. — Сокровище — эта земля!Он помог ей забраться в седло, затем прыгнул сам и подо брал поводья вьючной лошади. Они поехали через луг.Неожиданно из зарослей сосняка появился старик и направился к ним. Он подъехал, резко натянул поводья и гневно уставился на Чантри.— Мог бы оставить парочку для меня! Ты вычистил дом, прежде чем я успел поднять свою пятидесятку. Вот это стрельба, скажу я вам! На бизоньих пастбищах из нас с тобой получилась бы славная команда.Оуэн Чантри уводил караван на юг. Он вымотался, и ему не хотелось разговаривать. Драка была его образом жизни с тех пор, как он себя помнил, но теперь он от нее устал.Чувствуя его настроение, Марни молчала. На далеком горизонте возвышалась громада Спящего Юты, а ближе к небу взмывало плато Меса-Верде.— Знаешь, что говорят? — вдруг спросила она. — У нас некоторое время работал метис навахо, так вот он утверждал, что там, наверху, есть города-призраки: дома, ограды, комнаты, а кругом пусто и тихо.Оуэн поднял глаза к огромному плоскогорью.— Может быть, — сказал он, — хотя там обживались реже, чем в наших горах.— Зависит от того, что вы ищете, — возразил старик. — Если вы на землях диких индейцев, вроде апачей или навахо, тогда, наверное, стоит подумать о местах, которые можно защитить.Оуэн Чантри промолчал. Он думал совсем о другом и теперь остановил коня на краю невысокого уступа, откуда открывался широкий вид на запад.Вдалеке поднималась к небу тонкая струйка дыма. Чантри тихо выругался.Марни встревоженно спросила:— В чем дело, Чантри?— Они подожгли ранчо, — ответил он и указал туда. — Оно горит… или горело.— Что же с Карноганами? — спросила она, охваченная внезапной тревогой.— Не знаю, — сказал он. — Я просто не знаю. Глава 12 Отец как раз запрягал, когда я увидел, как они подъезжают. Он уже застегивал упряжь, когда я заметил пыль на дороге и закричал:— Па! Банда Моуэтта!Признаться, никогда не видел, чтобы он действовал быстрее или более решительно. Я даже не подозревал, что он на такое способен. Он казался мне обычным человеком, и когда я думал о героях, то отца в их число не включал. Но тут он не терял времени даром.Мой конь был уже оседлан, потому что я собирался отправится в холмы. Отец обернул меня куском ткани так, что я стал похож на мумию. Он сказал, что так ребра срастаются быстрее и я буду чувствовать себя лучше.Стало быть, конь был готов, винтовка и патроны тоже. И запас провизии.А когда отец увидел это облако пыли, он рванул к дому. Я кинулся было за ним, но он заорал через плечо, чтобы я выпускал скот. У нас были коровы — одна молочная и несколько мясных, и я тут же разбросал жерди корраля и разогнал их так, что они трусцой побежали по лугу.Отец выбежал из дому с одеждой и с припасами. Как я потом понял, он давно предвидел подобную ситуацию и знал, что надо брать с собой. Он побежал к лошадям.— Па! — закричал я. — А что с домом?— Когда мы приехали сюда, у нас не было дома, сынок. У нас был наш скарб и скот. Так что вперед!И мы рванули.По тому, как скакал отец, я уяснил, что он не станет бежать без оглядки, у него был план. И скоро я его понял.Он направлялся прямо в Затерянный каньон.Иногда, время от времени, мы выбирали тропу и ее исследовали. Еще до того, как здесь остановиться, мы проезжали множество больших и маленьких рощ, и отец все время прикидывал, как, в случае чего, лучше замести следы.Там, где мы спустились в каньон, он был не больше пятнадцати сотен футов от края до края, но не меньше пятисот футов глубиной. Склоны от кромки до дна поросли густым лесом. Это было хорошее укрытие.Времени мы зря не теряли. Отец доскакал до края каньона и скрылся из виду. Когда я подъехал ближе, то увидел, что его лошадь спускается по такой крутой тропе, что дух захватывает.Я смело ехал за отцом — мне не хотелось, чтобы он подумал, что я испугался, но к тому времени, как мы проскользили сотню футов, я пожалел, что родился на свет.Мы выбрались на дно каньона рядом с проносящимся по нему ручьем — по моему мнению, в этом ручье должна водитъся лучшая в мире форель, а у меня — ни удочки, ни времени, чтобы посидеть здесь с нею.Время от времени отец, не говоря ни слова, уходил разведывать окрестности. Видно, он здесь уже побывал, потому что быстро провел меня к месту, где излучина ручья высекла в камне утеса что-то вроде впадины, закрытой лесом. Падавшие деревья создали там естественный корраль, здесь мы оставили наш скот. Отец спешился.— Оставайся здесь, Доби. Мне надо кое-что сделать наверху.— Ты хочешь вернуться?— Они не сожгут ранчо, не узнав, что я этого не одобряю, — ответил он. — Я просто пару раз выстрелю и опять спущусь.— Я пойду с тобой.— Вот что, сынок, ты останешься с животными. Я не для того растил тебя с пеленок, чтобы тебя однажды подстрелил какой-нибудь бандит. Сиди здесь и жди меня; а когда я вернусь, мы сообразим, что делать.— Знаешь, па, если ты растил меня для того, чтобы я сидел и смотрел, как мой отец один идет в драку, то ты точно потерял время зря. Я иду с тобой.Мы пошли вместе, и я никогда не чувствовал себя ближе к нему, чем тогда. Мы выбрались из каньона и рощей помчались обратно к ранчо. Шайка Моуэтта кружила вокруг дома. Они кричали и стреляли.Из трубы шел дым, и я понял: они не знают, что мы убежали. Для хорошего выстрела было чересчур далеко, но если они рванут за нами, то нужно успеть добраться до каньона. Поэтому отец улегся в камнях, долго прицеливался и наконец медленно нажал спуск. Старая винтовка в его руках дернулась, и одна из лошадей встала на дыбы, словно ее что-то ужалило; всадник покатился на землю. А потом они разбежались во все стороны так, что только пятки сверкали.Но я успел-таки сказать свое слово. Я долго целился в крупного мужика с белыми подтяжками, держа мушку чуть ниже того места, где они перекрещивались, и осторожно сгибал указательный палец, пока не прогремел выстрел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16