Кроме того, этим парням наверняка хотелось порасспросить Белена и насчет самого Фило.
Айвс и Уолл были вовсе не бандитами, а обычными ковбоями. Ну разве чуток погрубее или, может, бессердечней большинства из них. По их разумению, они всегда и во всем были правы. Тем более, что некоторые поселенцы действительно воровали скот. А те, что не воровали, все равно мешались под ногами. Таково, по крайней мере, было общее мнение.
И хуже всего то, полагали скотоводы, что фермеры-поселенцы занимали отличные пастбища близ рек, родников и водяных скважин. Фермеры сеяли зерно и возводили изгороди. Для скотовода же вода и трава, что воздух для легких.
Разворачивалась настоящая война за землю. Поначалу все преимущества в этой войне были на стороне скотоводов, но с течением времени удача начала склоняться на сторону фермеров-поселенцев. Не то, чтобы они были сильней, вовсе нет! Просто их становилось больше. Их убивали, морили голодом, выгоняли силой. Многие из них не выдерживали непосильной работы, морозных зим, бесконечной борьбы за выживание, — всего того, из чего состоит жизнь в Монтане и Дакоте. Словом, многие из них уезжали. Но на их место приходили все новые и новые, и так без конца.
Некоторые из них, например, как Фило Фарлей, заводили себе небольшие ранчо со скотом. Многие, опять-таки, как и он, приезжали на Запад лишь из любви к дикой природе и суровой жизни на краю света. В большинстве своем скотоводы презирали поселенцев, в чем часто оказывались глубоко неправы. Многие поселенцы стойкостью, выносливостью и способностью постоять за свои права могли поспорить с любым из скотоводов.
Фило Фарлей был рожден для жизни в диких краях. После испытаний, выпавших на его долю в Индии, он уже не мог вести иную жизнь.
Мне казалось, что и Энн принадлежит к таким же натурам. Или, может статься, я просто убеждал себя в том, во что хотел верить.
Мало кто из ковбоев, работавших на крупных ранчо, знал Фарлея. Зато он был хорошо известен деловым людям в Майлс-Сити и Шайенне и водил дружбу с англичанами, обосновавшимися в Вайоминге и владевшими ранчо в наших краях.
Но мало кто знал Фило лучше, чем я. Его считали излишне «английским», чопорным, надменным. Но я-то знал, что он не такой. Фило был крепким парнем и метким стрелком, великолепным наездником и знающим скотоводом. Когда он только приехал на Запад, ему пришлось многому научиться, но учился он очень быстро.
Роман Белен, самый богатый из соседей Фило, явно недолюбливал молодого поселенца. Правда, он совсем не знал его, но для человека с норовом Белена в этом не было необходимости. Скажу больше: знай он Фарлея, как я, он бы еще пуще его невзлюбил. Властному и надменному Белену пришлись бы не по вкусу независимость и гордость ирландца.
Хотя по большей части я находился вдали от ранчо Фило, но, когда случалось ехать мимо, всегда заезжал к нему. Несколько раз он кормил меня ужином, иногда мы вместе выпивали в Майлс-Сити и Шайенне. А один раз случайно встретились в Дэдвуде. Фило приезжал туда посмотреть, как работают на приисках. Потом мы вместе отправились в Шайенн.
Что же до Уолла и Айвса, то сейчас им было о чем поразмыслить. Убить женщину — это вам не шутки. Сейчас им хотелось лишь одного — побыстрее унести ноги и хорошенько все обдумать. И, вероятно, они попытаются повидаться с Беленом, решил я.
А что тем временем делать мне? Сидя в седле и все еще держа под прицелом удаляющихся ковбоев, я обдумывал этот вопрос. Необходимо было найти верное решение.
Но чтобы я не предпринял, я прекрасно понимал, что времени у меня в обрез. Если Фило или Энн ранены, то на морозе они долго не протянут.
По-прежнему шел снег, не очень густой, но непрерывный. Так что нечего было и думать о том, чтобы искать Фарлеев по следу. Все следы давно замело. А через час-другой не останется и моих следов.
Одно мне было ясно: среди развалин трупов нет. К тому же, судя по всему, ковбои Белена считали, что Фило удалось бежать. Значит, и его сестре — тоже.
Но куда?
Ближайшим местом, где они могли найти приют, был зимний лагерь Джастина. Они знали, что я там обосновался. Энн не очень-то хорошо представляла, где это, но я указал ей направление. Да и Фило случалось несколько раз проезжать мимо. Куда же еще они могли направиться, если не ко мне? Похоже, что сперва они отсиживались в каком-то укрытии, а бежали только тогда, когда хижина уже горела… Вернее, когда поджигатели уехали, оставив дом догорать. Но раз Уолл и Айвс уехали, не дожидаясь, когда все сгорит, значит, у них были основания считать, что Фарлей мертв или вот-вот умрет. Следовательно, рассуждал я, им удалось его ранить. Но где же они?..
Тот, кто хорошо знает местность, тот всегда найдет, где спрятаться. А уж когда день-деньской сгоняешь скот, ищешь отбившихся от стада коров или просто охотишься, то очень скоро узнаешь каждую ложбинку, каждую трещину в скалах. Поэтому я усиленно соображал, — где же в этих краях укромные места, в которых можно затаиться?
Перебирая в памяти все известные мне укрытия от ручья Повешенной Женщины до Пороховой речки, я прикидывал — каковы шансы Фарлеев добраться туда?
Мне казалось, что, скорее всего, они где-то неподалеку. Вряд ли при бегстве им удалось раздобыть лошадей, а пешком им далеко не уйти.
Повинуясь смутному предчувствию, я поскакал вверх по склону к курганам Конского ручья.
Что и говорить, могла существовать добрая дюжина всяких укрытий, о которых я и не подозревал. Но я кое-что вспомнил… Как-то Фило выследил и убил гризли, обитавшего в пещере среди курганов. Вероятность того, что беглецы скрываются именно там, была ничтожна, но ничего другого мне в голову не приходило.
Хотя подъем был уж не столь высок — всего несколько сотен футов, тропинки туда вели крутые и узкие. К счастью, мой чалый оказался отличным конем, словно созданным для езды по горным тропам. Даже по снегу он шел довольно быстро.
Сперва, на случай, если за мной попытаются следить, я поеду по направлению к нашей хижине. У Северного рукава Подветренного ручья располагалась укромная лощина, близ которой паслось небольшое стадо. Добравшись туда, я долго топтался вокруг, а потом, отыскав нескольких отбившихся от стада бычков, направил их к лагерю. Сам же свернул в заросли кустарника и поскакал вдоль склона, время от времени останавливаясь и проверяя, — нет ли погони?
Не прошло и часа, как я отыскал ту медвежью пещеру. Пещера оказалась пуста. Однако кто-то не сейчас, а явно заранее, успел оборудовать ее для жилья. В углу лежала куча дров, рядом была сложена растопка, а на выдолбленной в скале полке в два ряда выстроились жестянки с консервами. Этих припасов хватило бы на неделю, а то и больше. Значит, Фило Фарлей предполагал, что ему может понадобиться подобное укрытие. Хотя, возможно, о существовании пещеры знал кто-то еще.
В это время я старательно отгонял от себя мысли о лошади в мокасинах. Похоже, что ее седок неоднократно наведывался на ранчо Фило. А может, это был сам Фарлей? Едва лишь я вспоминал об этих следах, как меня охватило беспокойство, чуть ли не ужас…
Стоя в пещере, я лихорадочно соображал: где же могут находиться эти двое?
Но ничего не приходило мне на ум. Где-то среди снегов брели девушка и раненый, может, даже умирающий, мужчина, — а я ничем не мог помочь им. Ничем… Бесцельное блуждание по сугробам только понапрасну изнурило бы моего коня, а шансов случайно наткнуться на Фарлеев практически не было. Они же не знали, что я ищу их, и у них имелись веские причины опасаться погони.
Вырвав из записной книжки листок, я написал на нем коротко и по делу:
«Чтобы ни случилось, вы всегда можете приехать ко мне».
Как бы подписаться? Эту пещеру может найти кто-нибудь посторонний. И очень может быть, что ее приготовил-то не Фарлей, а кто-то другой. Значит, подпись должна быть понятной только Фило и Энн. Я подписался: «Бреннан на вересковой пустоши».
Так называлась старинная ирландская песенка, которую часто пел Фило. Я несколько раз просил его спеть ее для меня. Поэтому и не сомневался: Фило сразу же поймет, кто автор записки. И кроме того: по дороге из Майлс-Сити, я рассказывал Энн про эту песню и того разбойника, о котором она сложена.
Оставив записку на видном месте, я вышел из пещеры, последний раз осмотрелся и повел коня прочь. О своих следах я не заботился — знал, что их засыпет снегом в ближайшие часы.
Подъехав к нашей хижине, я увидел в коррале чужих коней. Соскочив с чалого, я с винтовкой в руках шагнул к двери.
Прямо напротив входа, прислонившись спиной к стене, сидел Эдди Холт, сжимавший в руках винчестер. На поясе у него висел кольт. Впервые за время нашего знакомства я увидел Эдди с револьвером.
Кроме моего приятеля, в хижине находились Джастин и трое его ковбоев. Я знал их всех и со всеми из них в свое время работал. Но сейчас на их лицах, ни на одном из них, не было и намека на дружелюбие.
— Приветствую, мистер Джастин, — поздоровался я. — Вот уж не ожидал увидеть вас здесь в такую непогоду.
Тот беспокойно переминался с ноги на ногу.
— Пайк, я собираюсь уволить вас. Винди и Небраска займут ваше место.
— Может, объясните за что?
Джастин колебался.
— Прошел слух… Видели, как вы гоните скот в Вайоминг.
— Кто бы ни рассказал вам об этом, — возразил я, — вам следовало бы разобраться… Я гнал ваш скот. Мы с Эдди отбили стадо у скотокрадов и пригнали обратно.
Джастин явно смутился, но тут вмешался Небраска.
— Ты всегда был дружен с Томом Гетти, — заявил он, — а мы нашли следы его коня. Тут, совсем рядом.
— Верно, Том был моим другом. И он действительно приезжал сюда. Приезжал за бутылкой патентованного лекарства. Вы же знаете Тома… он всегда при смерти.
Они промолчали. Я повернулся к Эдди.
— Ладно, собирай вещички. Мы уезжаем.
Я перевел взгляд на Билла Джастина.
— Или вы желаете, чтобы мы топали пешком?
Джастин побагровел.
— Не мели ерунды. Берите лошадей и убирайтесь.
— Мистер Джастин, — я старался говорить как можно спокойнее, — прошу вас, да и всех остальных заодно, выслушать меня очень внимательно. И я хочу, чтобы вы это передали своим друзьям. В жизни своей я не украл ни одной коровы, и вы прекрасно это знаете. Я всегда работал честно и не жалея сил. А теперь зарубите себе на носу следующее. Как я понял, вы пока что не назвали меня вором. Только намекали на это. Что ж, давайте разберемся. Если кто-нибудь посмеет назвать меня вором, пусть лучше не выходит из дому без оружия. Сами знаете, не в моих привычках чуть что хвататься за ружье. Но если услышу хоть слово, что я, дескать, вор, — убью и того, кто это сказал, и любого, кто попробует это повторить. И так будет, пока я жив. Вы знаете, что я всегда был хозяином своего слова.
Никто из них и пикнуть не посмел. Что ж, ребята поступили мудро, поскольку с каждой минутой я все больше зверел. Эдди поднялся и начал собирать наши пожитки. А я по-прежнему не сводил взгляда с Джастина и его ковбоев. Мне вдруг стало жаль Билла, и я сказал:
— А если вас втянул в это дело Белен, то лучше вам не водиться ни с ним, ни с его виджилантами. Они напали на Фарлея и его сестру и, возможно, убили их обоих. Но им не поздоровится.
— Его сестру? — в испуге переспросил Джастин.
— Я привез ее на ранчо… помните?
Джастин залопотал:
— Фарлей был… чертов фермер… скотокрадишка. Он…
— Мистер Джастин, — прервал я его. — Фило Фарлей служил офицером в британской армии. Он принадлежал к одному из самых родовитых семейств Великобритании. У Фило Фарлея хватило бы денег, чтобы купить вас со всеми потрохами, потом продать, и при этом он даже не заметил бы вас. Ему незачем красть коров, он об этом и не помышлял. Ему просто нравилась эта страна, нравилось жить здесь. Добрая половина скотоводов, которые владеют крупными ранчо в Вайоминге, его друзья. Поверьте, когда вся эта история выйдет наружу, ни один край не окажется достаточно отдаленным, чтобы спрятать Белена и его подручных от мести друзей Фило!
Когда я окончил свою речь, Джастин был бледен как покойник. Его беспокойство перешло в страх. В сущности, он был вовсе не такой уж дурной человек, просто ему вскружили голову бахвальство и властолюбие Белена. Я и впрямь жалел его, но в душе все же радовался, что задал ему жару.
Когда мы уже оседлали коней, из хижины вышел Винди. Он всегда хорошо ко мне относился.
— Это правда, что ты там говорил? — спросил он.
— Разумеется.
С минуту он молчал. Когда мы уже сидели в седлах, он сказал:
— Пронто, если это правда, тебе лучше поскорее уносить отсюда ноги и как можно лучше прятаться.
— Что ты имеешь в виду?
— Да то, дурная твоя башка, что Белен начнет за тобой охотиться. Ты единственный, кто точно знает про сестру Фарлея и кто может указать на Белена пальцем. Пронто, если то, что ты сказал, — правда, Роман Белен непременно постарается убрать тебя!
Смешно, верно? Ведь он был прав, а я до сих пор даже не подумал об этом. Мне такое даже в голову не пришло. Стало быть, с этого момента Белен охотится за мной… Не за скотокрадами, не за Фарлеем, не за кем-то еще, а именно за мной.
А если окажется, что Фарлей не погиб, то Белену придется прикончить его и спрятать тело.
Значит, ему придется убить и Энн.
Глава 12
Стемнело. Стоял зверский холод, а у нас не было даже крыши над головой. Правда, под конец разговора Билл Джастин прямо-таки из кожи вон лез, что нам не резон уезжать на ночь глядя. Но я предпочел бы лучше насмерть замерзнуть, чем провести хоть еще одну ночь в этой хижине.
По правде говоря, стоило уехать хотя бы из-за того, чтобы поглядеть, как вытянулись физиономии ковбоев Джастина, увидевших, что Эдди сгреб в холщовый мешок все медвежьи плюшки. Ей-богу, у кобылы морда и то короче. Небраска не удержался и потянулся к плюшкам, но Эдди схватил здоровенный мясницкий нож и сказал:
— Давай, давай, мистер Скотогон. Возьмешь хоть одну — донесешь до рта обрубок.
Небраска сперва полез в бутылку, но, взглянув на Эдди Холта и на мясницкий нож в его руке, решил, что лучше не рисковать. Так что мы спокойно собрали свои пожитки и вышли вон.
В первую очередь я, разумеется, подумал о той пещере. Там хватало и еды, и топлива, а в расщелине, в двух шагах оттуда протекал ручеек.
Выехав из лагеря, мы обнаружили, что снега намело уже на добрых двенадцать дюймов. А в некоторых местах сугробы выросли еще выше. И не похоже было, чтобы в ближайшее время распогодилось. Не хватало лишь снежного бурана. А кто не видел снежную бурю в Монтане или Дакоте, тот, считайте, вообще ничего не видел.
Я был в ветхих обтрепанных брюках и от всей души завидовал Эдди, облаченному в шерстяные штаны, которые оставались у него со времен выступлений в шоу Буффало Билла.
Конечности мои занемели от холода, и хотя я то и дело менял руку на поводьях, усиленно колотя свободной рукой по колену, пальцы все равно не слушались меня. Несколько раз, чтобы не отморозить ноги, мы с Эдди слезали с коней и шли какое-то время пешком.
Меня согревало лишь сознание того, что перед уходом я получил-таки некоторое удовлетворение за все обиды. Я рассказал Джастину и сменившим нас ковбоям, какую работу мы проделали. Объяснил им, где мы пробивали проруби, где лучшая трава, где лучше прятать скот во время буранов, словом, обрисовал всю ситуацию.
— Однако вы неплохо потрудились, — нехотя признал Джастин.
— Да уж! — насмешливо отозвался я. — Ведь скотокрадство много времени не отнимает.
Несколько раз, когда мы останавливались, я, не желая слишком далеко забирать к северу, внимательно изучал звезды. Под снегом все выглядело по-другому, и я боялся, что не распознаю прежние приметы.
Когда наконец мы приплелись к каньону близ курганов Конского ручья и отыскали пещеру, уже близился рассвет. Лошадей мы оставили у входа, поскольку проход в глубь пещеры оказался слишком узким для них. Что ж, укрыли бедных животных если не от холода, то хотя бы от ветра.
Расщелина в глубине пещеры потемнела от костров. Там мы и развели огонь. А постели устроили прямо на полу, на куче сухих листьев и соломы, заботливо приготовленной неизвестным (правда, я продолжал считать, что это Фило) хозяином пещеры.
Разговаривать нам не хотелось, а проголодаться мы пока что не успели. Выпив по кружке кофе, чтобы согреться, мы завернулись в одеяла и улеглись.
Разбудил меня хрип одной из лошадей.
Яркие угли мерцали во тьме, значит, костер погас совсем недавно. Эдди преспокойно спал; до меня доносилось его тихое посапывание. А еще я слышал какие-то шорохи у входа в пещеру, то в испуге перебирали копытами наши лошади. По-видимому, снаружи что-то происходило… что-то, напугавшее животных…
Пошарив рукой возле постели, я нащупал винчестер. Затем, выскользнув из-под теплых одеял, я в одних носках прокрался к проходу. Оказавшись рядом с лошадьми, я легонько положил руку на шею одной из них и принялся нашептывать ей на ухо разные ласковые слова, пытаясь успокоить животное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16