Долгими зимними вечерами Лайнус любил рассказывать сыновьям истории о том, как воюют индейцы, и Зеба эти рассказы научили куда больше, чем он осознавал.
О смерти отца он узнал при Чикамоге. Какое-то время почта не поступала, и он впервые услышал об этом, когда с пополнением в их роту прибыл тощий сутулый кентуккиец.
— С ним до самого конца был Келли… а я побежал дальше на холм. Мы заняли этот холм точно по его плану, несмотря на контратаки. А потом твой па, когда уже лежал и умирал, сказал что-то здорово странное… что-то насчет «увидеть зверя». Не знаю уж, что это должно значить…
Да, это был папа, несомненно.
Не раз папа рассказывал ему и Джеремае, как он ходил «поглядеть на зверя» и как это чуть не стоило жизни ему, да и маме тоже.
— Зеб, — настойчиво повторял он, — не раз в жизни тебе представится случай пойти «поглядеть на зверя». Вот тут ты остановись и прикинь, во что оно обойдется, прежде чем сделаешь хоть шаг.
Зеб Ролингз прошел вместе с Шерманом до самого моря note 49, а потом вдруг война окончилась, и он оказался на борту парохода — стоял и напряженно высматривал, когда покажутся живописные скалы у Пристани Ролингза.
Его высадили на берег со спальной скаткой и ранцем за плечами. Пароход отчалил, а он долго стоял, глядя в сторону дома. Это было перед самым полуднем, над трубой поднималась тонкая струйка дыма. Он слышал, как кудахчет курица… видно, яйцо снесла.
Зеб взвалил свое имущество на плечи и двинулся через поле к дому. Он шел ровным шагом, а сердце гулко колотилось, и к горлу подступал ком.
Лайнус и ма… они осели на этом месте, когда край был еще новым и диким. Лайнус построил дом своими собственными руками, обтесал бревна и сложил стены, а два маминых брата, Сэм и Зик, ему помогали.
У маленького кладбища он резко остановился. Здесь добавились две новые могилы, отмеченные надгробными камнями. Он почувствовал в животе холодный страх еще до того, как прочел имена. Они были написаны рядом друг с другом, как и должно было быть:
ЛАЙНУС РОЛИНГЗ ЕВА ПРЕСКОТТ РОЛИНГЗ
1810-1862 1820-1865
Хлопнула дверь дома, и Зеб увидел Джеремаю — он стоял на крыльце, прикрывая глаза от солнца ладонью. И вдруг он выпустил из руки деревянное ведро и бросился бежать.
— Зеб! Это и правда ты?
Зеб, ничего не видя перед собой, протянул руку в сторону могилы матери.
— Я не знал. Никто мне…
— Так ты не получил моего письма? Мама умерла больше трех месяцев назад, Зеб. Она уже не смогла стать снова прежней после того, как мы узнали о смерти отца… и, знаешь, я думаю, мысль о собственной смерти ее не пугала, — она без него жить не могла…
Зеб медленно поднял глаза, посмотрел на тщательно обработанную землю. Он увидел стога сена, новый амбар — куда лучше старого. Решетчатая клеть была заполнена желтыми кукурузными початками… скот сытый, упитанный.
— Здорово ты справляешься, Джеремая, я бы так не смог. — Он протянул руку. — Думаю, мне надо ехать дальше…
— Ты мне нужен, Зеб. Останься. Если мы тут будем работать вдвоем, мы сможем из этого места…
— Я сюда вернулся единственно из-за мамы — а она умерла. Ты тут работал не покладая рук, Джеремая, и справляешься куда лучше, чем когда-нибудь получалось у отца или у меня. У тебя есть настоящее чувство к земле, и земля на это чувство отвечает. Да ты, если захочешь, на гранитной скале сможешь хлеб вырастить. Я тебе не нужен, а ферма эта — твоя, полностью. Так будет по-настоящему справедливо.
— Я не считаю это справедливым, Зеб. Почему же это она должна полностью принадлежать мне? А что ты будешь делать? Куда поедешь?
— Да я еще особо не думал об этом, Джеремая… мне предлагали перевестись в кавалерию и отправиться на Запад. Наверное, так и сделаю.
— Знаешь, у тебя голос, как у папы… Ты всегда на него похож был.
Зеб усмехнулся, хотя в горле по-прежнему стоял комок.
— Думаю, я собираюсь поглядеть на зверя, Джеремая.
— Ты будешь воевать с индейцами, как па. Тебе нравится воевать, а, Зеб?
— Помнишь, па рассказывал нам про гризли, с которым ему пришлось помериться силами когда-то? Я говорю не про хромого медведя, этот был в Скалистых горах. Я тогда спросил у него, нравится ли ему драться с медведями, а он сказал, что нет — просто он хотел попасть в какое-то место, а гризли оказался там первым.
Он снова протянул руку:
— Ну, до свиданья, Джеремая.
— Н-ну… — Джеремая смотрел на него, чувствуя, что надо что-то сказать, но не находил слов. — Ладно, до свиданья.
Зеб резко отвернулся — ему больше не хотелось смотреть ни на брата, ни на этот дом с его воспоминаниями.
Он уже прошел несколько шагов, когда Джеремая снова окликнул его.
— Поищи нашего дядю, Сэма Прескотта, Зеб! А может, повидаешься с тетей Лилит!
Джеремая стоял один, опустив большие руки, и смотрел вслед уходящему брату. Зеб был последним из их семьи, а те, кто уходил на запад, больше не возвращались. Лайнус, правда, вернулся, но это было еще до появления Джеремаи на свет. А больше ни один не вернулся.
— Что-то там должно быть такое, — сказал он вслух. — Что-то там должно быть, что их забирает.
А потом, усмехнувшись, добавил:
— Может, это тот самый зверь?
Часть четвертая. ЖЕЛЕЗНЫЙ КОНЬ
Путь через равнины был бесконечен, горы суровы, перевалы редки, реки коварны и смертельно опасны. Постоянную угрозу представляли собой индейцы, непредсказуемые и бьющие мгновенно, как молния. Но вот пришла железная дорога, две параллельные стальные нити, пролегшие через дикий край, дорога могучего Железного Коня. Она сокрушила силу индейцев, заставила умолкнуть навсегда гром бизоньих стад, рассеяла повсюду бессчетные поселки и города, понесла поток фермеров и скотоводов, шахтеров и торговцев, которые населили И освоили Запад.
Глава четырнадцатая
Джетро Стьюарт неподвижно сидел на лошади, глядя на трупы. Как только он наткнулся на них, глаза его тут же обшарили окрестности в поисках возможной засады, но до ближайшего подходящего укрытия было по крайней мере двести ярдов, а следы были оставлены несколько часов назад.
Очевидно, убитые были рабочими с железной дороги, но индейцы решили прекратить их работу и подкрепили свое решение стрелами.
Джетро Стьюарт был человек сухой, немногословный, он экономил движения и не тратил зря времени. Он соскочил на землю, забросил тела на спины вьючных лошадей и надежно привязал. Потом снова поднялся в седло, последний раз тщательно осмотрел местность, убедился, что ничего не пропустил, и двинулся обратно к железной дороге.
По дороге его глаза скользили вдоль двойной стальной нити. Ничего не скажешь, времени они не теряют. Вчера еще здесь была голая пустая прерия, а сегодня рельсы текут сверкающим ручьем на запад.
Наверное, это и называется прогресс… но Джетро Стьюарт был не из тех людей, кто воспринимает прогресс как чистое благословение. Когда он впервые приехал на Запад, земля еще оставалась такой же, как, должно быть, всю последнюю тысячу лет, если не больше, и он не увидел здесь ничего такого, что ему захотелось бы переделать по-другому.
Но вот теперь сюда пришла железная дорога, которую проложил Майк Кинг, и Джетро Стьюарт обнаружил, что он расходится с Майком Кингом во всех главных принципах. Конечно, этот человек умел дел? дело… и делал его любыми средствами, даже если приходилось топтать копытами всех и все, что попадалось на пути.
Джетро натянул поводья на вершине длинного холма и скептическим взглядом окинул открывшуюся внизу картину. Железная дорога начнет потоком гнать на Запад массу народу, которому здесь не место. Пока путь на Запад был тяжелым, преодолеть его и удержаться здесь могли только люди определенного склада — такие люди, как он сам. Но когда по этим рельсам побегут вагоны, они доставят на Запад всевозможный сброд… в целости и сохранности.
— По мне, так этот прогресс немного стоит, — сказал он своей лошади. — Этот чертов телеграф положил конец «Пони-Экспрессу» note 50… да по-настоящему и не было шансов продержаться. Восемнадцать месяцев… что такое восемнадцать месяцев?
Официально «Пони-Экспресс» прекратил свое существование в октябре 1861 года, хотя отдельные пачки писем доставляли еще и в ноябре. В результате Джетро лишился работы, как и многие другие… и пройдет немало времени, прежде чем здешние края снова увидят таких как они.
Джетро работал смотрителем почтовой станции этой компании, и то были славные деньки. А как же, у него хватало друзей по всей линии, вроде Билла Коди, того, которого сейчас зовут Буффало Биллом. Билл начал возить почту, когда ему было всего пятнадцать лет, и он был одним из лучших note 51, «Пони-Боб» — Хаслем и ирландец «Счастливчик Том» — Ранахан… много, много времени пройдет, пока кому-то удастся собрать вместе вторую такую компанию…
Джетро двинулся вниз по длинному склону, глядя на ряд шпал, уложенных на место и готовых принять стальные рельсы. Когда он подъехал к полосе отчуждения, рабочие шли обратно к рельсовозке — плоской платформе без бортов, запряженной одной лошадью. Рельсы снимали с нее сразу по два — с каждой стороны становились по пять человек и стаскивали рельс вперед. Выкрики бригадира и другие звуки сливались в ровный гул, ритм которого мог бы даже нравиться Стьюарту, если б он не знал, что именно они делают.
Начнет возчик: «Взяли… ап!» Потом бригадир выкрикнет: «Рельс!» — люди сдвинут рельс с платформы и понесут. Потом бригадир отдаст следующую команду: «Вни-из — р-раз!» И рельс с тяжелым лязгом упадет на место.
Платформу прокатят вперед, а после этого подойдут болтеры, бросят у каждого стыка накладку, а у каждой шпалы — по два костыля. Потом накладки привинтят болтами к рельсам, соединяя стык; а потом появятся костыльщики со своими тяжелыми кувалдами и начнут вгонять в шпалы костыли, пришивая рельсы на место. В ритме молотов есть что-то волшебное, им можно заслушаться.
— Взяли… ап! — Рельс! — Вни-из — р-раз! — Взяли… ап! — Рельс! — Вни-из — р-раз!
Кое-кто из людей оглядывался, когда Джетро Стьюарт вел вьючных лошадей к полосе отчуждения, и глаза их замирали на грузе, который везли эти лошади.
Постепенно шаг рабочих замедлился, они остановились.
— Где ты нашел их? — спросил бригадир.
— Вон в той стороне, с милю отсюда.
— Вот этого я знаю, — сказал один из укладчиков, показывая на ближнее к нему тело. — Он когда-то был золотоискателем. Я с ним в Калифорнии встречался. Звать его Прескотт… Сэм Прескотт.
Глаза людей оторвались от убитых и с опаской обернулись к молчаливым холмам. Слухи о нападениях индейцев ходили все время, но это уже были не слухи это был факт…
Гнев никогда не покидал надолго Майка Кинга — он служил одной из составляющих его успеха, одним из факторов, поддерживающих высокий темп продвижения пути на запад. Кинг был мускулистым молодым человеком с жесткими смелыми глазами. Обычно он носил деловой костюм. И вот сейчас, увидев, что работа остановилась и люди сгрудились вокруг лошадей, Кинг вспыхнул гневом. Он ринулся к рабочим, а за ним едва поспевал молодой человек с портфелем.
Бригадир поднял глаза, увидел несущегося к нему Кинга и только хотел раскрыть рот, чтобы вернуть людей к работе, как Кинг ткнул в его сторону жестким пальцем.
— Ты был здесь бригадиром. А теперь ты путеукладчик — или уволенный, выбирай сам. А если ты уволенный, то в поселок добирайся сам, как хочешь.
Он резко отвернулся от бригадира и тут же выбросил его из головы.
— Ты!.. — Он показал на коренастого человека с глубоко врезанными в лицо морщинами. — Теперь ты бригадир, пока я не найду кого-нибудь получше. Верни этих людей к работе!
— Есть, сэр! — Новый бригадир по-военному повернулся кругом. — Ладно, ребята! Покатили! — резким жестом он послал вперед лошадь, которая тянула рельсовозку, а потом завел:
— Взяли… ап! — Рельс! — Вни-из — р-раз!
Майк повернулся к Стьюарту.
— Вас зовут Джетро Стьюарт?
— Да.
— Стьюарт, вас наняли для того, чтобы стрелять бизонов на мясо этим людям, а не для того, чтобы останавливать их работу! Зачем вы привезли сюда эти трупы?
— Это здешние рабочие. Я думал, может кто-нибудь с железной дороги ими поинтересуется.
— Я — железная дорога, — ответил Кинг, — и я не интересуюсь! Вы должны были закопать их там, где нашли, и выследить индейцев, которые это сделали!
— Как вы сказали, мистер Кинг, — глаза у Джетро стали ледяные, — меня наняли для того, чтобы стрелять бизонов. Меня не нанимали копать могилы или сражаться с индейцами. В любом случае, эти люди, — он показал на рабочих, — в большинстве своем старые солдаты. Не думаю, чтобы два мертвеца их сильно взволновали.
— Я не желаю, чтобы в их толстых черепах шевелилось хоть что-нибудь, кроме мыслей о работе, — вы поняли? А теперь избавьтесь от этих тел и отправляйтесь выслеживать индейцев, а я вызову армию по телеграфу.
Резко отвернулся и зашагал прочь.
Джетро Стьюарт не двинулся с места. Лениво вытащил плитку табака и откусил кусок.
— Вы все забываете, мистер Кинг, моя работа — охотиться на бизонов.
Кинг повернулся на каблуках.
— Ваша работа была охотиться на бизонов. Отправляйтесь к кассиру и получите расчет!
Джетро невозмутимо повернулся к нему спиной и принялся отвязывать тела.
— Интересно бы узнать, мистер Кинг, а кто теперь будет добывать вам мясо? Может, вы сами?
Издевка в голосе Джетро взбесила Кинга, но он был вынужден сдержаться, когда сообразил, что Стьюарта ему заменить некем. Если не будет охотника, рабочие останутся без мяса; а если не будет мяса, он вскоре останется без рабочих. Его гнев и злость на Джетро ничего не значили, когда на другой чаше весов лежало продвижение пути.
— Ладно! — он нетерпеливо махнул рукой. — Забудьте, что я сказал. Но мне надо, чтобы вы привозили бизонье мясо, а не мертвецов!
Отвернувшись, он бросил секретарю:
— Запишите — этого человека надо заменить при первой же возможности.
— Что-то у него за спиной ударилось о землю, и Кинг, оглянувшись, увидел, что Стьюарт сбросил оба тела прямо там, где стоял.
Гнев снова вскипел в Кинге, он хотел было дать ему волю, но лишь стиснул зубы, глядя вслед Стьюарту. От злости стало горько во рту. Позади него костыльщики в ровном ритме стучали кувалдами… это был великолепный звук. Постепенно жаркая волна гнева схлынула.
— Мистер Кинг, — сказал секретарь, — эти тела…
— Оставим их военным. Если они не могут защитить нас, так пусть хотя бы хоронят мертвых!
* * *
Звалось это Конец Путей, и название было почти абсолютно точным. Только одно могло быть точнее — Конец Пути, ведь для многих так оно и оказывалось.
В этот вечер он располагался здесь; а прошлой ночью находился в тридцати милях отсюда. Завтрашняя ночь будет последней на этом месте, послезавтра его отсюда перенесут. Если повезет, они смогут провести целую неделю на одном месте… но такое бывало редко, когда работой заправлял Майк Кинг. Здесь, в Конце Путей, действовал только один закон — закон Железной Дороги. И здесь, в Конце Путей — или в любом другом месте вдоль шестисотмильных стальных рельсов — слова «Железная Дорога» означали «Майк Кинг».
Это был городок, продвигавшийся вместе с путями, и его можно было свернуть быстрее чем за час — городок без корней, населенный мужчинами без корней и женщинами того же покроя — за одним исключением…
Дюжина больших палаток и полсотни маленьких — вот что представлял собой городок Конец Путей, и нигде больше не было сконцентрировано столько порока на таком малом пространстве. Вы могли здесь выбрать себе по вкусу и игру, и пойло. Если вам было не наплевать, вы покупали виски-горлодер. Если вам было не наплевать, так здесь вы могли найти и хорошее виски; да что там, здесь было даже шампанское и дорогие вина.
Вы могли выбрать себе по вкусу женщину. Здесь можно было найти женщин любого цвета кожи и национальности, обученных всем на свете грехам и готовых изобрести новые на радость клиенту. Здесь царили грубость, непристойность и грязь.
Основную массу народа, населявшего городок по ночам, составляли путеукладчики, костыльщики, пильщики шпал, погонщики лошадей и мулов — все, кто строил железную дорогу. Но были здесь и такие мужчины и женщины, которые шли за строителями следом, чтобы развлекать и обслуживать их. Путеукладчики и те, кто шел впереди них, готовя полотно, зарабатывали деньги и хотели их тратить. Майк Кинг смотрел на это одобрительно, потому что когда человек истратил деньги, он вынужден оставаться на работе. Найти рабочую силу в Конце Путей было трудно, многие рабочие не хотели рисковать, опасаясь индейцев, которые засели где-то в холмах. Среди жителей палаточного городка на каждом шагу мелькали синие мундиры, потому что железная дорога не хотела и не могла продвинуться ни на шаг без военной охраны. А командовал военными лейтенант Зеб Ролингз.
* * *
Зеб Ролингз вышел из своей палатки в ночную темноту и остановился, подставив лицо прохладному ветру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
О смерти отца он узнал при Чикамоге. Какое-то время почта не поступала, и он впервые услышал об этом, когда с пополнением в их роту прибыл тощий сутулый кентуккиец.
— С ним до самого конца был Келли… а я побежал дальше на холм. Мы заняли этот холм точно по его плану, несмотря на контратаки. А потом твой па, когда уже лежал и умирал, сказал что-то здорово странное… что-то насчет «увидеть зверя». Не знаю уж, что это должно значить…
Да, это был папа, несомненно.
Не раз папа рассказывал ему и Джеремае, как он ходил «поглядеть на зверя» и как это чуть не стоило жизни ему, да и маме тоже.
— Зеб, — настойчиво повторял он, — не раз в жизни тебе представится случай пойти «поглядеть на зверя». Вот тут ты остановись и прикинь, во что оно обойдется, прежде чем сделаешь хоть шаг.
Зеб Ролингз прошел вместе с Шерманом до самого моря note 49, а потом вдруг война окончилась, и он оказался на борту парохода — стоял и напряженно высматривал, когда покажутся живописные скалы у Пристани Ролингза.
Его высадили на берег со спальной скаткой и ранцем за плечами. Пароход отчалил, а он долго стоял, глядя в сторону дома. Это было перед самым полуднем, над трубой поднималась тонкая струйка дыма. Он слышал, как кудахчет курица… видно, яйцо снесла.
Зеб взвалил свое имущество на плечи и двинулся через поле к дому. Он шел ровным шагом, а сердце гулко колотилось, и к горлу подступал ком.
Лайнус и ма… они осели на этом месте, когда край был еще новым и диким. Лайнус построил дом своими собственными руками, обтесал бревна и сложил стены, а два маминых брата, Сэм и Зик, ему помогали.
У маленького кладбища он резко остановился. Здесь добавились две новые могилы, отмеченные надгробными камнями. Он почувствовал в животе холодный страх еще до того, как прочел имена. Они были написаны рядом друг с другом, как и должно было быть:
ЛАЙНУС РОЛИНГЗ ЕВА ПРЕСКОТТ РОЛИНГЗ
1810-1862 1820-1865
Хлопнула дверь дома, и Зеб увидел Джеремаю — он стоял на крыльце, прикрывая глаза от солнца ладонью. И вдруг он выпустил из руки деревянное ведро и бросился бежать.
— Зеб! Это и правда ты?
Зеб, ничего не видя перед собой, протянул руку в сторону могилы матери.
— Я не знал. Никто мне…
— Так ты не получил моего письма? Мама умерла больше трех месяцев назад, Зеб. Она уже не смогла стать снова прежней после того, как мы узнали о смерти отца… и, знаешь, я думаю, мысль о собственной смерти ее не пугала, — она без него жить не могла…
Зеб медленно поднял глаза, посмотрел на тщательно обработанную землю. Он увидел стога сена, новый амбар — куда лучше старого. Решетчатая клеть была заполнена желтыми кукурузными початками… скот сытый, упитанный.
— Здорово ты справляешься, Джеремая, я бы так не смог. — Он протянул руку. — Думаю, мне надо ехать дальше…
— Ты мне нужен, Зеб. Останься. Если мы тут будем работать вдвоем, мы сможем из этого места…
— Я сюда вернулся единственно из-за мамы — а она умерла. Ты тут работал не покладая рук, Джеремая, и справляешься куда лучше, чем когда-нибудь получалось у отца или у меня. У тебя есть настоящее чувство к земле, и земля на это чувство отвечает. Да ты, если захочешь, на гранитной скале сможешь хлеб вырастить. Я тебе не нужен, а ферма эта — твоя, полностью. Так будет по-настоящему справедливо.
— Я не считаю это справедливым, Зеб. Почему же это она должна полностью принадлежать мне? А что ты будешь делать? Куда поедешь?
— Да я еще особо не думал об этом, Джеремая… мне предлагали перевестись в кавалерию и отправиться на Запад. Наверное, так и сделаю.
— Знаешь, у тебя голос, как у папы… Ты всегда на него похож был.
Зеб усмехнулся, хотя в горле по-прежнему стоял комок.
— Думаю, я собираюсь поглядеть на зверя, Джеремая.
— Ты будешь воевать с индейцами, как па. Тебе нравится воевать, а, Зеб?
— Помнишь, па рассказывал нам про гризли, с которым ему пришлось помериться силами когда-то? Я говорю не про хромого медведя, этот был в Скалистых горах. Я тогда спросил у него, нравится ли ему драться с медведями, а он сказал, что нет — просто он хотел попасть в какое-то место, а гризли оказался там первым.
Он снова протянул руку:
— Ну, до свиданья, Джеремая.
— Н-ну… — Джеремая смотрел на него, чувствуя, что надо что-то сказать, но не находил слов. — Ладно, до свиданья.
Зеб резко отвернулся — ему больше не хотелось смотреть ни на брата, ни на этот дом с его воспоминаниями.
Он уже прошел несколько шагов, когда Джеремая снова окликнул его.
— Поищи нашего дядю, Сэма Прескотта, Зеб! А может, повидаешься с тетей Лилит!
Джеремая стоял один, опустив большие руки, и смотрел вслед уходящему брату. Зеб был последним из их семьи, а те, кто уходил на запад, больше не возвращались. Лайнус, правда, вернулся, но это было еще до появления Джеремаи на свет. А больше ни один не вернулся.
— Что-то там должно быть такое, — сказал он вслух. — Что-то там должно быть, что их забирает.
А потом, усмехнувшись, добавил:
— Может, это тот самый зверь?
Часть четвертая. ЖЕЛЕЗНЫЙ КОНЬ
Путь через равнины был бесконечен, горы суровы, перевалы редки, реки коварны и смертельно опасны. Постоянную угрозу представляли собой индейцы, непредсказуемые и бьющие мгновенно, как молния. Но вот пришла железная дорога, две параллельные стальные нити, пролегшие через дикий край, дорога могучего Железного Коня. Она сокрушила силу индейцев, заставила умолкнуть навсегда гром бизоньих стад, рассеяла повсюду бессчетные поселки и города, понесла поток фермеров и скотоводов, шахтеров и торговцев, которые населили И освоили Запад.
Глава четырнадцатая
Джетро Стьюарт неподвижно сидел на лошади, глядя на трупы. Как только он наткнулся на них, глаза его тут же обшарили окрестности в поисках возможной засады, но до ближайшего подходящего укрытия было по крайней мере двести ярдов, а следы были оставлены несколько часов назад.
Очевидно, убитые были рабочими с железной дороги, но индейцы решили прекратить их работу и подкрепили свое решение стрелами.
Джетро Стьюарт был человек сухой, немногословный, он экономил движения и не тратил зря времени. Он соскочил на землю, забросил тела на спины вьючных лошадей и надежно привязал. Потом снова поднялся в седло, последний раз тщательно осмотрел местность, убедился, что ничего не пропустил, и двинулся обратно к железной дороге.
По дороге его глаза скользили вдоль двойной стальной нити. Ничего не скажешь, времени они не теряют. Вчера еще здесь была голая пустая прерия, а сегодня рельсы текут сверкающим ручьем на запад.
Наверное, это и называется прогресс… но Джетро Стьюарт был не из тех людей, кто воспринимает прогресс как чистое благословение. Когда он впервые приехал на Запад, земля еще оставалась такой же, как, должно быть, всю последнюю тысячу лет, если не больше, и он не увидел здесь ничего такого, что ему захотелось бы переделать по-другому.
Но вот теперь сюда пришла железная дорога, которую проложил Майк Кинг, и Джетро Стьюарт обнаружил, что он расходится с Майком Кингом во всех главных принципах. Конечно, этот человек умел дел? дело… и делал его любыми средствами, даже если приходилось топтать копытами всех и все, что попадалось на пути.
Джетро натянул поводья на вершине длинного холма и скептическим взглядом окинул открывшуюся внизу картину. Железная дорога начнет потоком гнать на Запад массу народу, которому здесь не место. Пока путь на Запад был тяжелым, преодолеть его и удержаться здесь могли только люди определенного склада — такие люди, как он сам. Но когда по этим рельсам побегут вагоны, они доставят на Запад всевозможный сброд… в целости и сохранности.
— По мне, так этот прогресс немного стоит, — сказал он своей лошади. — Этот чертов телеграф положил конец «Пони-Экспрессу» note 50… да по-настоящему и не было шансов продержаться. Восемнадцать месяцев… что такое восемнадцать месяцев?
Официально «Пони-Экспресс» прекратил свое существование в октябре 1861 года, хотя отдельные пачки писем доставляли еще и в ноябре. В результате Джетро лишился работы, как и многие другие… и пройдет немало времени, прежде чем здешние края снова увидят таких как они.
Джетро работал смотрителем почтовой станции этой компании, и то были славные деньки. А как же, у него хватало друзей по всей линии, вроде Билла Коди, того, которого сейчас зовут Буффало Биллом. Билл начал возить почту, когда ему было всего пятнадцать лет, и он был одним из лучших note 51, «Пони-Боб» — Хаслем и ирландец «Счастливчик Том» — Ранахан… много, много времени пройдет, пока кому-то удастся собрать вместе вторую такую компанию…
Джетро двинулся вниз по длинному склону, глядя на ряд шпал, уложенных на место и готовых принять стальные рельсы. Когда он подъехал к полосе отчуждения, рабочие шли обратно к рельсовозке — плоской платформе без бортов, запряженной одной лошадью. Рельсы снимали с нее сразу по два — с каждой стороны становились по пять человек и стаскивали рельс вперед. Выкрики бригадира и другие звуки сливались в ровный гул, ритм которого мог бы даже нравиться Стьюарту, если б он не знал, что именно они делают.
Начнет возчик: «Взяли… ап!» Потом бригадир выкрикнет: «Рельс!» — люди сдвинут рельс с платформы и понесут. Потом бригадир отдаст следующую команду: «Вни-из — р-раз!» И рельс с тяжелым лязгом упадет на место.
Платформу прокатят вперед, а после этого подойдут болтеры, бросят у каждого стыка накладку, а у каждой шпалы — по два костыля. Потом накладки привинтят болтами к рельсам, соединяя стык; а потом появятся костыльщики со своими тяжелыми кувалдами и начнут вгонять в шпалы костыли, пришивая рельсы на место. В ритме молотов есть что-то волшебное, им можно заслушаться.
— Взяли… ап! — Рельс! — Вни-из — р-раз! — Взяли… ап! — Рельс! — Вни-из — р-раз!
Кое-кто из людей оглядывался, когда Джетро Стьюарт вел вьючных лошадей к полосе отчуждения, и глаза их замирали на грузе, который везли эти лошади.
Постепенно шаг рабочих замедлился, они остановились.
— Где ты нашел их? — спросил бригадир.
— Вон в той стороне, с милю отсюда.
— Вот этого я знаю, — сказал один из укладчиков, показывая на ближнее к нему тело. — Он когда-то был золотоискателем. Я с ним в Калифорнии встречался. Звать его Прескотт… Сэм Прескотт.
Глаза людей оторвались от убитых и с опаской обернулись к молчаливым холмам. Слухи о нападениях индейцев ходили все время, но это уже были не слухи это был факт…
Гнев никогда не покидал надолго Майка Кинга — он служил одной из составляющих его успеха, одним из факторов, поддерживающих высокий темп продвижения пути на запад. Кинг был мускулистым молодым человеком с жесткими смелыми глазами. Обычно он носил деловой костюм. И вот сейчас, увидев, что работа остановилась и люди сгрудились вокруг лошадей, Кинг вспыхнул гневом. Он ринулся к рабочим, а за ним едва поспевал молодой человек с портфелем.
Бригадир поднял глаза, увидел несущегося к нему Кинга и только хотел раскрыть рот, чтобы вернуть людей к работе, как Кинг ткнул в его сторону жестким пальцем.
— Ты был здесь бригадиром. А теперь ты путеукладчик — или уволенный, выбирай сам. А если ты уволенный, то в поселок добирайся сам, как хочешь.
Он резко отвернулся от бригадира и тут же выбросил его из головы.
— Ты!.. — Он показал на коренастого человека с глубоко врезанными в лицо морщинами. — Теперь ты бригадир, пока я не найду кого-нибудь получше. Верни этих людей к работе!
— Есть, сэр! — Новый бригадир по-военному повернулся кругом. — Ладно, ребята! Покатили! — резким жестом он послал вперед лошадь, которая тянула рельсовозку, а потом завел:
— Взяли… ап! — Рельс! — Вни-из — р-раз!
Майк повернулся к Стьюарту.
— Вас зовут Джетро Стьюарт?
— Да.
— Стьюарт, вас наняли для того, чтобы стрелять бизонов на мясо этим людям, а не для того, чтобы останавливать их работу! Зачем вы привезли сюда эти трупы?
— Это здешние рабочие. Я думал, может кто-нибудь с железной дороги ими поинтересуется.
— Я — железная дорога, — ответил Кинг, — и я не интересуюсь! Вы должны были закопать их там, где нашли, и выследить индейцев, которые это сделали!
— Как вы сказали, мистер Кинг, — глаза у Джетро стали ледяные, — меня наняли для того, чтобы стрелять бизонов. Меня не нанимали копать могилы или сражаться с индейцами. В любом случае, эти люди, — он показал на рабочих, — в большинстве своем старые солдаты. Не думаю, чтобы два мертвеца их сильно взволновали.
— Я не желаю, чтобы в их толстых черепах шевелилось хоть что-нибудь, кроме мыслей о работе, — вы поняли? А теперь избавьтесь от этих тел и отправляйтесь выслеживать индейцев, а я вызову армию по телеграфу.
Резко отвернулся и зашагал прочь.
Джетро Стьюарт не двинулся с места. Лениво вытащил плитку табака и откусил кусок.
— Вы все забываете, мистер Кинг, моя работа — охотиться на бизонов.
Кинг повернулся на каблуках.
— Ваша работа была охотиться на бизонов. Отправляйтесь к кассиру и получите расчет!
Джетро невозмутимо повернулся к нему спиной и принялся отвязывать тела.
— Интересно бы узнать, мистер Кинг, а кто теперь будет добывать вам мясо? Может, вы сами?
Издевка в голосе Джетро взбесила Кинга, но он был вынужден сдержаться, когда сообразил, что Стьюарта ему заменить некем. Если не будет охотника, рабочие останутся без мяса; а если не будет мяса, он вскоре останется без рабочих. Его гнев и злость на Джетро ничего не значили, когда на другой чаше весов лежало продвижение пути.
— Ладно! — он нетерпеливо махнул рукой. — Забудьте, что я сказал. Но мне надо, чтобы вы привозили бизонье мясо, а не мертвецов!
Отвернувшись, он бросил секретарю:
— Запишите — этого человека надо заменить при первой же возможности.
— Что-то у него за спиной ударилось о землю, и Кинг, оглянувшись, увидел, что Стьюарт сбросил оба тела прямо там, где стоял.
Гнев снова вскипел в Кинге, он хотел было дать ему волю, но лишь стиснул зубы, глядя вслед Стьюарту. От злости стало горько во рту. Позади него костыльщики в ровном ритме стучали кувалдами… это был великолепный звук. Постепенно жаркая волна гнева схлынула.
— Мистер Кинг, — сказал секретарь, — эти тела…
— Оставим их военным. Если они не могут защитить нас, так пусть хотя бы хоронят мертвых!
* * *
Звалось это Конец Путей, и название было почти абсолютно точным. Только одно могло быть точнее — Конец Пути, ведь для многих так оно и оказывалось.
В этот вечер он располагался здесь; а прошлой ночью находился в тридцати милях отсюда. Завтрашняя ночь будет последней на этом месте, послезавтра его отсюда перенесут. Если повезет, они смогут провести целую неделю на одном месте… но такое бывало редко, когда работой заправлял Майк Кинг. Здесь, в Конце Путей, действовал только один закон — закон Железной Дороги. И здесь, в Конце Путей — или в любом другом месте вдоль шестисотмильных стальных рельсов — слова «Железная Дорога» означали «Майк Кинг».
Это был городок, продвигавшийся вместе с путями, и его можно было свернуть быстрее чем за час — городок без корней, населенный мужчинами без корней и женщинами того же покроя — за одним исключением…
Дюжина больших палаток и полсотни маленьких — вот что представлял собой городок Конец Путей, и нигде больше не было сконцентрировано столько порока на таком малом пространстве. Вы могли здесь выбрать себе по вкусу и игру, и пойло. Если вам было не наплевать, вы покупали виски-горлодер. Если вам было не наплевать, так здесь вы могли найти и хорошее виски; да что там, здесь было даже шампанское и дорогие вина.
Вы могли выбрать себе по вкусу женщину. Здесь можно было найти женщин любого цвета кожи и национальности, обученных всем на свете грехам и готовых изобрести новые на радость клиенту. Здесь царили грубость, непристойность и грязь.
Основную массу народа, населявшего городок по ночам, составляли путеукладчики, костыльщики, пильщики шпал, погонщики лошадей и мулов — все, кто строил железную дорогу. Но были здесь и такие мужчины и женщины, которые шли за строителями следом, чтобы развлекать и обслуживать их. Путеукладчики и те, кто шел впереди них, готовя полотно, зарабатывали деньги и хотели их тратить. Майк Кинг смотрел на это одобрительно, потому что когда человек истратил деньги, он вынужден оставаться на работе. Найти рабочую силу в Конце Путей было трудно, многие рабочие не хотели рисковать, опасаясь индейцев, которые засели где-то в холмах. Среди жителей палаточного городка на каждом шагу мелькали синие мундиры, потому что железная дорога не хотела и не могла продвинуться ни на шаг без военной охраны. А командовал военными лейтенант Зеб Ролингз.
* * *
Зеб Ролингз вышел из своей палатки в ночную темноту и остановился, подставив лицо прохладному ветру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32