Только… — он широко улыбнулся, — я никогда не задаю вопросов. Приходит ко мне человек, у него есть кое-что на продажу, цена меня устраивает, и я покупаю. У меня нет оснований подозревать, что он нечестный человек. С какой стати я должен его подозревать?
Через несколько недель, когда акции «Соломона» окончательно упали в цене, Зетцев одолжил Хескету денег на их покупку. Тот взялся за дело осторожно. Он сам находил владельцев акций, имена которых разыскал в архивах «Соломона». Сначала сообщал им, что прииск подвергнут оценке имущества, потом предлагал выбор. Он был так осторожен, что завладел большей частью прииска еще до того, как проницательный Джордж Хирст осознал, что произошло. Хирст не имел дела с «Соломоном», но он, как и многие в Комстоке, считал Уилла Крокетта своим другом.
Хескет подъехал к Вирджиния-Сити поздним вечером. Он специально дождался, когда народ разбредется по салунам и на улицах никого не останется. Выбирая малолюдные переулки, добрался до прииска «Соломон».
Снаружи на здании конторы он прикрепил вывеску, а другую такую же повесил у входа в шахту. У входа на территорию «Соломона» установил третью табличку. Надпись на них гласила, что без подписанного суперинтендантом пропуска вход на территорию прииска запрещен.
На рассвете следующего дня, когда Крокетт первым подошел к прииску, то увидел возле установленной таблички вооруженного охранника. Тот преградил ему путь.
— У вас какое-то дело?
— Я Уилл Крокетт!
Охранник пожал плечами.
— А мне наплевать, кто вы такой! Есть пропуск — проходите, а нет — значит, нельзя.
— Послушай, какого черта? Я владелец этого прииска!
— Мне приказано пускать только тех, у кого есть пропуск. Это распоряжение суперинтенданта Хескета, и он…
— Супер-кого?
Охранник, здоровый парень с дубинкой в руках и револьвером на поясе, проговорил:
— Мистер, если вам нужно пройти, то попросите разрешение на это в письменной форме. Вы отдаете мне письмо к мистеру Хескету, а я позабочусь, чтобы его ему передали.
Он махнул рукой на территорию прииска.
— Сейчас идут взрывные работы. Мы бы не хотели, чтобы с вами что-нибудь случилось.
Уилл посмотрел на него, потом на здание, где располагалась контора, повернулся и пошел прочь.
— Какая неслыханная наглость! — сказал он, придя в кондитерскую. — Да провалиться мне на месте, если я напишу это письмо!
— У него теперь контрольный пакет, вот он и устанавливает свои правила.
Новость быстро дошла до Тревэллиона. Он только что закончил сверлить шпуры и набивать их взрывчаткой и поднялся на поверхность. Молча выслушав рассказ Уилла, Вэл воздержался от комментариев, так как считал его слишком прямолинейным и простодушным.
Помимо этой истории, в то время существовали еще две темы для разговоров — это соперничество Хинана и Сэйерса и предстоящие выборы. Кандидатом выставлялся Сьюард. Южане грозили отделиться.
Когда Тревэллиона спрашивали об этом, он пожимал плечами.
— Я плохо разбираюсь в политике. На Востоке не жил, знаю только Западное побережье.
На самом деле его раздражало, что он так мало знает. Прежде он избегал разговоров о политике и лишь изредка читал о ней в случайно подвернувшихся газетах, как правило далеко не свежих. Теперь же, уже почти год будучи гражданином, он с некоторой неловкостью ощущал собственное неведение.
Однажды при нем упомянули о Линкольне и спросили:
— А ты что о нем думаешь?
— О ком? — переспросил Тревэллион, и все посмотрели на него с недоумением.
— Эйб Линкольн из Иллинойса.
— Что-то не слышал о таком.
Выручил его Ледбеттер:
— Да наверняка слышал! Ну помнишь, он еще вел спор с Дугласом?
— А-а, тот самый? Я был тогда на Западе. Так и не знаю, о чем они там говорили.
В шахту Тревэллион вернулся, когда пороховой дым рассеялся. Он подошел к разлому. Осмотрев его, присел на груду обломков, подобрал несколько штук и принялся разглядывать их, потом снова взглянул на разлом. Теперь жила шла вглубь. Но стала шире. Присвистнув от удивления, Вэл вышел на воздух.
Через некоторое время он снова спустился под землю, отбросил породу и тщательно рассортировал ее. Порода оказалась богатой, но легко крошилась — с такой трудно работать. Вэл никогда не отличался болтливостью и теперь предпочел помалкивать о своих делах. К счастью, никто пока не догадывался о его открытии, и он понимал, чем дольше сохранит его в тайне, тем лучше.
Умывшись, Тревэллион снял грязную одежду, переоделся в чистую и приготовил кофе, потом вышел на улицу. Близился вечер, и многие уже закончили работу. Кое-где еще раздавались тяжелые удары дробильных машин, но Вэл их не слышал — он давно научился не обращать внимания на подобные звуки.
Спустившись немного вниз по склону, он сел на большой камень и принялся изучать гору. Конечно, трудно сейчас сказать, в каком направлении пойдет жила. Не один он в Комстоке ломал над этим голову. Тревэллион посмотрел на соседний участок, расположенный к северу. Он принадлежит ирландцу по имени Лайдон. А тот, что лежал к востоку, являлся собственностью голландца-парикмахера.
Вэл зашел в парикмахерскую.
— Постричься можно?
— Устраивайся вон там на стуле.
Тревэллион опустился на плетеный стул, разглядывая себя в зеркало. Были времена, когда он стригся чаще.
— Увидишь в волосах песок, не утруждайся, чтобы выгрести его.
— А что так? Расплатиться, что ли, нечем? Деньги-то у тебя есть?
— У меня участок на Седьмой миле. Живу на то, что зарабатываю.
— А разве бывший участок Макнила не твой?
— Мой. Я там и поселился.
— Но ты и копаешь там немножко. Разве не так?
— Пробовал. Только что-то не густо, вот и решил расширить скважины. А пока взялся за фундамент.
— Фундамент?
— Хочу построить себе дом. Надоело мне ютиться на жесткой койке Макнила. Мечтаю о настоящем доме в шесть комнат. Только вот места маловато. Интересно, кто занимает соседний участок, к северу от меня? Я бы купил его по сходной цене…
— Мой тот, что к востоку.
— Вот как? Ах ты черт! Будь он к северу, мы бы с тобой могли совершить хорошую сделку.
Закончив стрижку, голландец спросил:
— Так, значит, мой участок тебя не интересует?
— Да нет вроде. — Тревэллион помолчал, словно раздумывая над предложением. — Хотя если бы цена оказалась подходящей, то… — Он надел пальто. — Можно еще и сад развести. Натаскал бы земли из долины. Сад как раз хорошо разбить к востоку от дома.
— Только вдруг там окажется руда? — высказал предположение голландец.
— Что ж, может и такое случиться. Мой участок не показатель. Ты не пробовал пойти вглубь? В этих местах вся лучшая руда залегает глубоко, и, чтобы разрабатывать ее, нужны денежки, и притом немалые.
Тревэллион переменил тему и завел разговор о несостоявшемся приезде Поуни. Ситуация на Востоке с каждым днем становилась все серьезнее, и отсутствие новостей беспокоило.
— Я за Штаты, — заявил голландец. — Если южане отделятся, будет война. Это единственное, что можно сказать с полной уверенностью.
Вошедший посетитель услышал последние слова и включился в разговор.
— Да, это точно, — мрачно подтвердил он. — И вот еще что: Терри собирается присоединить Комсток к Югу!
— Откуда тебе это известно? — поинтересовался Тревэллион.
Тот посмотрел на него, хотел что-то сказать, потом пожал плечами.
— Да так, люди болтают, — пробормотал он. Потом, словно пожалев, что вообще вступил в разговор, повернулся и вышел.
— Так говорил, будто знает что-то, — заметил Вэл.
— Да нет, просто понял вдруг, что совсем не знает нас, и тут же осекся. — Голландец сел, стряхивая волосы с рукавов. — Терри много чего обещает, и ему верят. Ко мне, правда, не очень-то заходят, ведь я для них иностранец, чужак. — Он посмотрел на Тревэллиона. — А ты корнуоллец, так ведь?
— Да. Но теперь я американец. — Тревэллион широко взмахнул рукой. — Родился за морем, но вся жизнь прошла у меня здесь. Я считаю эту страну своей родиной, как считал бы любую другую, если бы прожил там достаточно долго.
— Да-а, хорошо бы знать, где осядешь. Я вот голландец, а ходил в американскую школу. Южане ревностно относятся к подобным вещам, юнионисты говорят мало, зато их здесь полно.
Вэл собрался уходить, но голландец окликнул его:
— Тревэллион, если тебе нужен мой участок, то я уступлю его за пятьсот долларов. — Он помолчал в нерешительности, потом прибавил: — В общем смотри, как хочешь.
— Беру, — кивнул Вэл.
Они пожали друг другу руки.
— Хотя, по-моему, лучше всего уехать отсюда, — проговорил голландец. — Сдается мне, скоро здесь такое начнется…
— Начнется?
— Да. Так что лучше вовремя уносить ноги. Лично я так и сделаю.
Глава 21
Тревэллиона томило одиночество и беспокойство. Так больше не могло продолжаться. Он чувствовал, что Ледбеттер испытывает то же самое, но теперь они почти не виделись — поток переселенцев возрос, и Джим большую часть времени проводил в пути.
Уилл Крокетт исчез. Ходили слухи, что он уехал в Сан-Франциско, другие же поговаривали, что он стал старателем. Все те же слухи утверждали, что Хескет хотел выкупить у Крокетта его сорок два процента акций и предложил ему по три доллара за каждую. Крокетт отказался, и Хескет ответил так: «Ладно, тогда предлагаю по два доллара за акцию, и ни центом больше».
Вэл по-прежнему трудился на своем участке. Он добывал руду, отбирал из нее лучшую и отправлял на дробильню, куда устроился Тэпли. Иногда ему хотелось бросить все и уехать, например, в Остин, на Риз-Ривер или куда-нибудь еще, но здравый смысл подсказывал, что вряд ли дела пойдут там лучше, чем здесь. Но по сути, нежелание оставаться на одном месте являлось всего лишь попыткой избежать решения проблемы, неотступно следовавшей за ним все эти годы.
По ночам, лежа на койке Макнила, Вэл часто думал о том, что говорили ему друзья: ему нужно найти себе женщину, жениться, обзавестись хозяйством. Но такой женщины он не видел. И все же, трезво оценивая свое положение, находил его не таким уж плачевным. Он приобрел несколько участков, и притом довольно неплохих. Теперь он купил и участок, прилегавший с востока, считая, что как раз в этом направлении должна идти жила.
Внезапно он сел на кровати, свесив ноги на пол. Да о чем тут думать? Он может стать богатым. Правда, богатство никогда не было его заветным желанием, но сейчас оно оказалось здесь, почти у него в руках, и он вдруг вспомнил, что сказал ему Джон Маккей в их последней беседе: «Иногда мне кажется, что добывание денег — это своего рода игра. Если играть честно, много не выиграешь».
Вэл вытащил карту Вирджиния-Сити и Голд-Хилла и принялся изучать ее. Большинство приисков перешло из рук первооткрывателей к тем, кто приехал позже, и теперь разработки все глубже и глубже уходили под землю. «Офир» процветал, другие прииски тоже расширялись и углублялись. На Си-стрит строился отель «Интернэшнл», по изысканности и роскоши обещавший стать дворцом.
Тревэллион снова взглянул на карту. Если его схемы не ошибочны, то рядом с «Соломоном» еще оставался уголок, на который никто не сделал заявки. Окруженный процветающими приисками, он пребывал в первозданном состоянии. Интересно, заметил ли его кто-нибудь?
Тревэллион еще раз тщательно изучил карту и проверил свои расчеты. Когда в Комстоке началась запись заявок на участки, регистрационная книга находилась в салуне, и любой имел к ней доступ. Записи часто путались, границы участков изменялись, а сами владения продавались. И почти наверняка все полагали, что этот участок относится к землям «Соломона».
Мелисса едва открыла кондитерскую для посетителей, когда в ней появился Вэл. На звук закрывавшейся двери она обернулась.
— Трев! Где вы пропадали так долго?! Столько дней ни слуху ни духу! — Она поставила перед ним кофе и тарелку с пончиками. — Подождите, я сделаю вам яичницу. Мы только что получили свежие яйца.
Девушка уселась напротив. Румяная, слегка округлившаяся, она выглядела еще привлекательнее.
— Я совсем не вижу вас с Джимом в последнее время. Куда он делся?
— Его бизнес расширяется. — Вэл сделал глоток. — А Уилл Крокетт у вас не появлялся?
— Нет. С тех пор как лишился «Соломона», заходил сюда всего пару раз. Он очень изменился, Трев.
— Если увидите его, передайте, что я хочу встретиться с ним. Нам надо поговорить… о деле. О важном деле.
Мелисса не стала задавать вопросов.
— Ему нужно найти себе что-то, а то бродит как неприкаянная душа. Другой на его месте давно бы уже пристрелил Хескета.
— Это бизнес. Ловкий, хитрый, даже вероломный, но все-таки бизнес. Никто не должен доверять другим так безоглядно. — Вэл поставил чашку. — Я вот, например, хорошо отношусь к людям, однако понимаю, что каждый из нас способен поддаться соблазну, а тому, что сделал, всегда находится оправдание.
— И что из этого?
Он улыбнулся.
— Я стараюсь не вводить людей в соблазн.
Склоны Сан-Маунтин выглядели как гигантские соты — везде копошились старатели, свободного места почти нигде не оставалось. Забравшись повыше, Тревэллион изучал в подзорную трубу окрестности «Соломона». Приняв окончательное решение, он отправился в гостиницу и навел справки о Крокетте. Того в городе не оказалось. Зато он встретил Дэйна Клайда.
— Знаете, кто здесь поселился? Эл Хескет.
— Да, как я погляжу, дела у него идут в гору.
— Вы просто не представляете, какую отличную руду он добывает на «Соломоне». Чудеса да и только! — Клайд посмотрел на него. — Скоро он станет очень богатым человеком.
— Не сомневаюсь. — Вэл задумался. — Если увидите Уилла, передайте ему, что мне надо с ним встретиться. Есть дело.
— Вы знакомы с Сутро? Если нет, познакомьтесь. У него возникла идея прорыть дренажный туннель по всем приискам насквозь, только у него пока мало единомышленников.
— Тогда пусть начинает скорее. На «Офире» уже опустились на сто пятьдесят футов и продолжают уходить еще глубже.
Сегодня ночью. Он начнет сегодня ночью. И если удастся осуществить задуманное…
Вокруг прииска Хескет расставил охранников, и, вероятнее всего, они скорее станут стрелять, нежели задавать вопросы. Тревэллион не сомневался, что Хескет, как и все в городе, считает интересующий его участок частью владений «Соломона». Все знали, что Эл прибрал к рукам несколько прилегавших участков, очевидно доказав, что они изначально являлись частью «Соломона». Такое уже случалось в Комстоке. Сэнди Бауэре и Эйли разбогатели именно благодаря тому, что присоединили к себе по крохотному кусочку земли.
Тревэллион решил, что постарается избежать стрельбы. Все должно произойти быстро и бесшумно, пока не спохватятся на прииске.
Они вошли в салун. Только несколько посетителей в тишине выпивали за стойкой. Клайд вдруг сказал:
— Что мне остается, когда все уже давно занято другими!
Тревэллион улыбнулся.
— Возможно, вы не слишком старались. Альва Гульд, один из первоначальных владельцев «Гульд и Карри», продал свой участок за четыреста пятьдесят долларов и думал, что надул калифорнийцев. Еще один закончил подавальщиком в забегаловке, в то время, как участок, который он отдал за бесценок, приносит миллионные доходы.
— Вы-то можете разбогатеть, чего ждете? — в упор глянул на него Клайд. — Говорят, вы лучше всех разбираетесь в добыче руды.
— Это не так. — Тревэллион махнул рукой в сторону Сан-Маунтин. — Все мы учимся. Здесь особые месторождения, и они требуют новых способов добычи. Гора эта задала столько загадок, что мы только сейчас начинаем кое-что понимать. Если не будет изобретен новый способ ведения горизонтальных и вертикальных выработок, все это когда-нибудь обрушится нам на головы.
— Из Калифорнии пригласили какого-то Филиппа Дейдешеймера.
— Я знаю его. Работал у него в округе Эльдорадо. Хороший человек.
— Все ждут от него решений. Как вы думаете, сможет ли он перевернуть мир?
— Все не так просто. Он опытный горняк, этот немец из Дармштадта.
Тревэллион все время наблюдал за дверью. Как ему нужен Уилл Крокетт! И где он сейчас?
Вдруг за окном мелькнула фигура. Вэл выругался и вскочил. Дэйн оглянулся по сторонам и недоуменно спросил:
— Что-то случилось? Может, виски не то?
— Нет, нет, я только что видел одного человека, — заторопился Вэл. — Извините, мне надо бежать. Мне надо срочно поспеть в кондитерскую.
Мелисса наблюдала за тем, как в печь ставили очередную порцию булочек. Ледбеттер сидел за столом и пил кофе.
— Мелисса! — ворвался на кухню Вэл. Она обернулась на его голос. — Будьте осторожны! Я только что видел Моузела!
Ледбеттер поднял глаза.
— Ты видел его? Где?
— Этого следовало ожидать. В конце концов, он считает себя не только охотником, но и горняком. И потом ему известно, куда направилась Мелисса. Даже странно, что он не появился здесь раньше.
— Буду начеку, — кивнула девушка. — Но я больше не боюсь его.
— Он опасен, — возразил Тревэллион. — И может разозлиться, узнав о ваших успехах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Через несколько недель, когда акции «Соломона» окончательно упали в цене, Зетцев одолжил Хескету денег на их покупку. Тот взялся за дело осторожно. Он сам находил владельцев акций, имена которых разыскал в архивах «Соломона». Сначала сообщал им, что прииск подвергнут оценке имущества, потом предлагал выбор. Он был так осторожен, что завладел большей частью прииска еще до того, как проницательный Джордж Хирст осознал, что произошло. Хирст не имел дела с «Соломоном», но он, как и многие в Комстоке, считал Уилла Крокетта своим другом.
Хескет подъехал к Вирджиния-Сити поздним вечером. Он специально дождался, когда народ разбредется по салунам и на улицах никого не останется. Выбирая малолюдные переулки, добрался до прииска «Соломон».
Снаружи на здании конторы он прикрепил вывеску, а другую такую же повесил у входа в шахту. У входа на территорию «Соломона» установил третью табличку. Надпись на них гласила, что без подписанного суперинтендантом пропуска вход на территорию прииска запрещен.
На рассвете следующего дня, когда Крокетт первым подошел к прииску, то увидел возле установленной таблички вооруженного охранника. Тот преградил ему путь.
— У вас какое-то дело?
— Я Уилл Крокетт!
Охранник пожал плечами.
— А мне наплевать, кто вы такой! Есть пропуск — проходите, а нет — значит, нельзя.
— Послушай, какого черта? Я владелец этого прииска!
— Мне приказано пускать только тех, у кого есть пропуск. Это распоряжение суперинтенданта Хескета, и он…
— Супер-кого?
Охранник, здоровый парень с дубинкой в руках и револьвером на поясе, проговорил:
— Мистер, если вам нужно пройти, то попросите разрешение на это в письменной форме. Вы отдаете мне письмо к мистеру Хескету, а я позабочусь, чтобы его ему передали.
Он махнул рукой на территорию прииска.
— Сейчас идут взрывные работы. Мы бы не хотели, чтобы с вами что-нибудь случилось.
Уилл посмотрел на него, потом на здание, где располагалась контора, повернулся и пошел прочь.
— Какая неслыханная наглость! — сказал он, придя в кондитерскую. — Да провалиться мне на месте, если я напишу это письмо!
— У него теперь контрольный пакет, вот он и устанавливает свои правила.
Новость быстро дошла до Тревэллиона. Он только что закончил сверлить шпуры и набивать их взрывчаткой и поднялся на поверхность. Молча выслушав рассказ Уилла, Вэл воздержался от комментариев, так как считал его слишком прямолинейным и простодушным.
Помимо этой истории, в то время существовали еще две темы для разговоров — это соперничество Хинана и Сэйерса и предстоящие выборы. Кандидатом выставлялся Сьюард. Южане грозили отделиться.
Когда Тревэллиона спрашивали об этом, он пожимал плечами.
— Я плохо разбираюсь в политике. На Востоке не жил, знаю только Западное побережье.
На самом деле его раздражало, что он так мало знает. Прежде он избегал разговоров о политике и лишь изредка читал о ней в случайно подвернувшихся газетах, как правило далеко не свежих. Теперь же, уже почти год будучи гражданином, он с некоторой неловкостью ощущал собственное неведение.
Однажды при нем упомянули о Линкольне и спросили:
— А ты что о нем думаешь?
— О ком? — переспросил Тревэллион, и все посмотрели на него с недоумением.
— Эйб Линкольн из Иллинойса.
— Что-то не слышал о таком.
Выручил его Ледбеттер:
— Да наверняка слышал! Ну помнишь, он еще вел спор с Дугласом?
— А-а, тот самый? Я был тогда на Западе. Так и не знаю, о чем они там говорили.
В шахту Тревэллион вернулся, когда пороховой дым рассеялся. Он подошел к разлому. Осмотрев его, присел на груду обломков, подобрал несколько штук и принялся разглядывать их, потом снова взглянул на разлом. Теперь жила шла вглубь. Но стала шире. Присвистнув от удивления, Вэл вышел на воздух.
Через некоторое время он снова спустился под землю, отбросил породу и тщательно рассортировал ее. Порода оказалась богатой, но легко крошилась — с такой трудно работать. Вэл никогда не отличался болтливостью и теперь предпочел помалкивать о своих делах. К счастью, никто пока не догадывался о его открытии, и он понимал, чем дольше сохранит его в тайне, тем лучше.
Умывшись, Тревэллион снял грязную одежду, переоделся в чистую и приготовил кофе, потом вышел на улицу. Близился вечер, и многие уже закончили работу. Кое-где еще раздавались тяжелые удары дробильных машин, но Вэл их не слышал — он давно научился не обращать внимания на подобные звуки.
Спустившись немного вниз по склону, он сел на большой камень и принялся изучать гору. Конечно, трудно сейчас сказать, в каком направлении пойдет жила. Не один он в Комстоке ломал над этим голову. Тревэллион посмотрел на соседний участок, расположенный к северу. Он принадлежит ирландцу по имени Лайдон. А тот, что лежал к востоку, являлся собственностью голландца-парикмахера.
Вэл зашел в парикмахерскую.
— Постричься можно?
— Устраивайся вон там на стуле.
Тревэллион опустился на плетеный стул, разглядывая себя в зеркало. Были времена, когда он стригся чаще.
— Увидишь в волосах песок, не утруждайся, чтобы выгрести его.
— А что так? Расплатиться, что ли, нечем? Деньги-то у тебя есть?
— У меня участок на Седьмой миле. Живу на то, что зарабатываю.
— А разве бывший участок Макнила не твой?
— Мой. Я там и поселился.
— Но ты и копаешь там немножко. Разве не так?
— Пробовал. Только что-то не густо, вот и решил расширить скважины. А пока взялся за фундамент.
— Фундамент?
— Хочу построить себе дом. Надоело мне ютиться на жесткой койке Макнила. Мечтаю о настоящем доме в шесть комнат. Только вот места маловато. Интересно, кто занимает соседний участок, к северу от меня? Я бы купил его по сходной цене…
— Мой тот, что к востоку.
— Вот как? Ах ты черт! Будь он к северу, мы бы с тобой могли совершить хорошую сделку.
Закончив стрижку, голландец спросил:
— Так, значит, мой участок тебя не интересует?
— Да нет вроде. — Тревэллион помолчал, словно раздумывая над предложением. — Хотя если бы цена оказалась подходящей, то… — Он надел пальто. — Можно еще и сад развести. Натаскал бы земли из долины. Сад как раз хорошо разбить к востоку от дома.
— Только вдруг там окажется руда? — высказал предположение голландец.
— Что ж, может и такое случиться. Мой участок не показатель. Ты не пробовал пойти вглубь? В этих местах вся лучшая руда залегает глубоко, и, чтобы разрабатывать ее, нужны денежки, и притом немалые.
Тревэллион переменил тему и завел разговор о несостоявшемся приезде Поуни. Ситуация на Востоке с каждым днем становилась все серьезнее, и отсутствие новостей беспокоило.
— Я за Штаты, — заявил голландец. — Если южане отделятся, будет война. Это единственное, что можно сказать с полной уверенностью.
Вошедший посетитель услышал последние слова и включился в разговор.
— Да, это точно, — мрачно подтвердил он. — И вот еще что: Терри собирается присоединить Комсток к Югу!
— Откуда тебе это известно? — поинтересовался Тревэллион.
Тот посмотрел на него, хотел что-то сказать, потом пожал плечами.
— Да так, люди болтают, — пробормотал он. Потом, словно пожалев, что вообще вступил в разговор, повернулся и вышел.
— Так говорил, будто знает что-то, — заметил Вэл.
— Да нет, просто понял вдруг, что совсем не знает нас, и тут же осекся. — Голландец сел, стряхивая волосы с рукавов. — Терри много чего обещает, и ему верят. Ко мне, правда, не очень-то заходят, ведь я для них иностранец, чужак. — Он посмотрел на Тревэллиона. — А ты корнуоллец, так ведь?
— Да. Но теперь я американец. — Тревэллион широко взмахнул рукой. — Родился за морем, но вся жизнь прошла у меня здесь. Я считаю эту страну своей родиной, как считал бы любую другую, если бы прожил там достаточно долго.
— Да-а, хорошо бы знать, где осядешь. Я вот голландец, а ходил в американскую школу. Южане ревностно относятся к подобным вещам, юнионисты говорят мало, зато их здесь полно.
Вэл собрался уходить, но голландец окликнул его:
— Тревэллион, если тебе нужен мой участок, то я уступлю его за пятьсот долларов. — Он помолчал в нерешительности, потом прибавил: — В общем смотри, как хочешь.
— Беру, — кивнул Вэл.
Они пожали друг другу руки.
— Хотя, по-моему, лучше всего уехать отсюда, — проговорил голландец. — Сдается мне, скоро здесь такое начнется…
— Начнется?
— Да. Так что лучше вовремя уносить ноги. Лично я так и сделаю.
Глава 21
Тревэллиона томило одиночество и беспокойство. Так больше не могло продолжаться. Он чувствовал, что Ледбеттер испытывает то же самое, но теперь они почти не виделись — поток переселенцев возрос, и Джим большую часть времени проводил в пути.
Уилл Крокетт исчез. Ходили слухи, что он уехал в Сан-Франциско, другие же поговаривали, что он стал старателем. Все те же слухи утверждали, что Хескет хотел выкупить у Крокетта его сорок два процента акций и предложил ему по три доллара за каждую. Крокетт отказался, и Хескет ответил так: «Ладно, тогда предлагаю по два доллара за акцию, и ни центом больше».
Вэл по-прежнему трудился на своем участке. Он добывал руду, отбирал из нее лучшую и отправлял на дробильню, куда устроился Тэпли. Иногда ему хотелось бросить все и уехать, например, в Остин, на Риз-Ривер или куда-нибудь еще, но здравый смысл подсказывал, что вряд ли дела пойдут там лучше, чем здесь. Но по сути, нежелание оставаться на одном месте являлось всего лишь попыткой избежать решения проблемы, неотступно следовавшей за ним все эти годы.
По ночам, лежа на койке Макнила, Вэл часто думал о том, что говорили ему друзья: ему нужно найти себе женщину, жениться, обзавестись хозяйством. Но такой женщины он не видел. И все же, трезво оценивая свое положение, находил его не таким уж плачевным. Он приобрел несколько участков, и притом довольно неплохих. Теперь он купил и участок, прилегавший с востока, считая, что как раз в этом направлении должна идти жила.
Внезапно он сел на кровати, свесив ноги на пол. Да о чем тут думать? Он может стать богатым. Правда, богатство никогда не было его заветным желанием, но сейчас оно оказалось здесь, почти у него в руках, и он вдруг вспомнил, что сказал ему Джон Маккей в их последней беседе: «Иногда мне кажется, что добывание денег — это своего рода игра. Если играть честно, много не выиграешь».
Вэл вытащил карту Вирджиния-Сити и Голд-Хилла и принялся изучать ее. Большинство приисков перешло из рук первооткрывателей к тем, кто приехал позже, и теперь разработки все глубже и глубже уходили под землю. «Офир» процветал, другие прииски тоже расширялись и углублялись. На Си-стрит строился отель «Интернэшнл», по изысканности и роскоши обещавший стать дворцом.
Тревэллион снова взглянул на карту. Если его схемы не ошибочны, то рядом с «Соломоном» еще оставался уголок, на который никто не сделал заявки. Окруженный процветающими приисками, он пребывал в первозданном состоянии. Интересно, заметил ли его кто-нибудь?
Тревэллион еще раз тщательно изучил карту и проверил свои расчеты. Когда в Комстоке началась запись заявок на участки, регистрационная книга находилась в салуне, и любой имел к ней доступ. Записи часто путались, границы участков изменялись, а сами владения продавались. И почти наверняка все полагали, что этот участок относится к землям «Соломона».
Мелисса едва открыла кондитерскую для посетителей, когда в ней появился Вэл. На звук закрывавшейся двери она обернулась.
— Трев! Где вы пропадали так долго?! Столько дней ни слуху ни духу! — Она поставила перед ним кофе и тарелку с пончиками. — Подождите, я сделаю вам яичницу. Мы только что получили свежие яйца.
Девушка уселась напротив. Румяная, слегка округлившаяся, она выглядела еще привлекательнее.
— Я совсем не вижу вас с Джимом в последнее время. Куда он делся?
— Его бизнес расширяется. — Вэл сделал глоток. — А Уилл Крокетт у вас не появлялся?
— Нет. С тех пор как лишился «Соломона», заходил сюда всего пару раз. Он очень изменился, Трев.
— Если увидите его, передайте, что я хочу встретиться с ним. Нам надо поговорить… о деле. О важном деле.
Мелисса не стала задавать вопросов.
— Ему нужно найти себе что-то, а то бродит как неприкаянная душа. Другой на его месте давно бы уже пристрелил Хескета.
— Это бизнес. Ловкий, хитрый, даже вероломный, но все-таки бизнес. Никто не должен доверять другим так безоглядно. — Вэл поставил чашку. — Я вот, например, хорошо отношусь к людям, однако понимаю, что каждый из нас способен поддаться соблазну, а тому, что сделал, всегда находится оправдание.
— И что из этого?
Он улыбнулся.
— Я стараюсь не вводить людей в соблазн.
Склоны Сан-Маунтин выглядели как гигантские соты — везде копошились старатели, свободного места почти нигде не оставалось. Забравшись повыше, Тревэллион изучал в подзорную трубу окрестности «Соломона». Приняв окончательное решение, он отправился в гостиницу и навел справки о Крокетте. Того в городе не оказалось. Зато он встретил Дэйна Клайда.
— Знаете, кто здесь поселился? Эл Хескет.
— Да, как я погляжу, дела у него идут в гору.
— Вы просто не представляете, какую отличную руду он добывает на «Соломоне». Чудеса да и только! — Клайд посмотрел на него. — Скоро он станет очень богатым человеком.
— Не сомневаюсь. — Вэл задумался. — Если увидите Уилла, передайте ему, что мне надо с ним встретиться. Есть дело.
— Вы знакомы с Сутро? Если нет, познакомьтесь. У него возникла идея прорыть дренажный туннель по всем приискам насквозь, только у него пока мало единомышленников.
— Тогда пусть начинает скорее. На «Офире» уже опустились на сто пятьдесят футов и продолжают уходить еще глубже.
Сегодня ночью. Он начнет сегодня ночью. И если удастся осуществить задуманное…
Вокруг прииска Хескет расставил охранников, и, вероятнее всего, они скорее станут стрелять, нежели задавать вопросы. Тревэллион не сомневался, что Хескет, как и все в городе, считает интересующий его участок частью владений «Соломона». Все знали, что Эл прибрал к рукам несколько прилегавших участков, очевидно доказав, что они изначально являлись частью «Соломона». Такое уже случалось в Комстоке. Сэнди Бауэре и Эйли разбогатели именно благодаря тому, что присоединили к себе по крохотному кусочку земли.
Тревэллион решил, что постарается избежать стрельбы. Все должно произойти быстро и бесшумно, пока не спохватятся на прииске.
Они вошли в салун. Только несколько посетителей в тишине выпивали за стойкой. Клайд вдруг сказал:
— Что мне остается, когда все уже давно занято другими!
Тревэллион улыбнулся.
— Возможно, вы не слишком старались. Альва Гульд, один из первоначальных владельцев «Гульд и Карри», продал свой участок за четыреста пятьдесят долларов и думал, что надул калифорнийцев. Еще один закончил подавальщиком в забегаловке, в то время, как участок, который он отдал за бесценок, приносит миллионные доходы.
— Вы-то можете разбогатеть, чего ждете? — в упор глянул на него Клайд. — Говорят, вы лучше всех разбираетесь в добыче руды.
— Это не так. — Тревэллион махнул рукой в сторону Сан-Маунтин. — Все мы учимся. Здесь особые месторождения, и они требуют новых способов добычи. Гора эта задала столько загадок, что мы только сейчас начинаем кое-что понимать. Если не будет изобретен новый способ ведения горизонтальных и вертикальных выработок, все это когда-нибудь обрушится нам на головы.
— Из Калифорнии пригласили какого-то Филиппа Дейдешеймера.
— Я знаю его. Работал у него в округе Эльдорадо. Хороший человек.
— Все ждут от него решений. Как вы думаете, сможет ли он перевернуть мир?
— Все не так просто. Он опытный горняк, этот немец из Дармштадта.
Тревэллион все время наблюдал за дверью. Как ему нужен Уилл Крокетт! И где он сейчас?
Вдруг за окном мелькнула фигура. Вэл выругался и вскочил. Дэйн оглянулся по сторонам и недоуменно спросил:
— Что-то случилось? Может, виски не то?
— Нет, нет, я только что видел одного человека, — заторопился Вэл. — Извините, мне надо бежать. Мне надо срочно поспеть в кондитерскую.
Мелисса наблюдала за тем, как в печь ставили очередную порцию булочек. Ледбеттер сидел за столом и пил кофе.
— Мелисса! — ворвался на кухню Вэл. Она обернулась на его голос. — Будьте осторожны! Я только что видел Моузела!
Ледбеттер поднял глаза.
— Ты видел его? Где?
— Этого следовало ожидать. В конце концов, он считает себя не только охотником, но и горняком. И потом ему известно, куда направилась Мелисса. Даже странно, что он не появился здесь раньше.
— Буду начеку, — кивнула девушка. — Но я больше не боюсь его.
— Он опасен, — возразил Тревэллион. — И может разозлиться, узнав о ваших успехах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45