Вон они плывут!Дверь открылась, человек с фонарем в руке просунул голову в люк и, опустив фонарь, осветил трюм.Оррин, собрав все свои силы, ударил его в лицо доской, держа ее обеими руками как пику.Человек вскрикнул и упал на спину, уронив фонарь. Стекло разбилось, керосин разлился по ступенькам и загорелся, но Оррин перепрыгнул через пламя и помчался вверх по ступенькам.С реки донесся крик:— Назад! Назад!Прозвучал выстрел. Оррин поднял упавшего тюремщика, ударил его о переборку, выбил у него из рук винтовку и выхватил нож из-за пояса. Потом отшвырнул тело ногой и бросился к поручням.Из-за угла выскочил второй тюремщик, настоящий верзила, Оррин ударил его кулаком, в котором был зажат нож. Оррин бил наугад, но почувствовал, как нож вонзился во что-то мягкое. Подтолкнув нож поглубже, он резко дернул его вниз. Послышался треск разрываемой ткани и стон, но в эту минуту противник нанес ему сильный удар по голове сбоку, от которого Оррин чуть не потерял сознание.Оррин зашатался, но удержался на ногах. Он ударил еще раз и, не выпуская нож из рук, перемахнул через поручень и прыгнул в воду. До его слуха донеслось несколько выстрелов из винтовки и один из дробовика.Оррин вынырнул из воды и тут же рядом с ним шлепнулась пуля. Он нырнул и повернул вбок. Но прежде чем скрыться под водой, он заметил на реке лодку и поплыл к ней, яростно работая руками и ногами.Вынырнув снова, он приглушенно крикнул:— Телль!В ту же минуту лодка повернула в его сторону. Оррин снова нырнул и, вынырнув уже за кормой лодки, схватился за планшир. Он увидел мачту, несколько мужчин и отблески света на стволах винтовок. В плавучем доме из трюмного люка вырывалось пламя, при свете которого хорошо были видны люди, бегавшие с ведрами и пытавшиеся погасить огонь.— Телль, ты здесь? — снова прошептал Оррин.— Оррин, черт тебя побери, когда залезешь в лодку, смотри, куда будешь садиться. Я сложил там на банке свой новый пиджак.Сильные руки втянули Оррина в лодку, гребцы заработали веслами, и лодка понеслась по темной воде.Голова Оррина все еще гудела от удара, которым наградил его верзила, а исцарапанные руки горели — в раны попала морская соль.— У вас есть что-нибудь выпить? Я не пил с самого утра.Кто-то протянул Оррину бутылку. Он выпил и сказал:— Бургундское. Но плохого качества.— Что с тобой случилось? — спросил я. — Я искал тебя несколько дней.Оррин усмехнулся и отпил из бутылки.— Видишь ли, тут есть одна девица…— Я с ней встречался.— Не сомневаюсь. А ты видел дом, в котором она живет? Огромный дом, белый, с колоннами, а вокруг — большие столетние дубы и лужайки и…— Так что же случилось? — повторил я.— Мы хорошо выпили, а потом сели обедать. К тому времени мне уже захотелось вернуться в отель. Нам подали кофе, и я потерял сознание, а когда очнулся, то увидел, что нахожусь в плавучем доме. Они стали задавать мне вопросы о горах Колорадо — о чем-то, что там спрятано.Что я мог им сказать? Тысячу раз я повторял, что ищу своего отца, но они мне не верили. Меня немного побили, но не так сильно, как ты колотил меня в свое время, когда мы с тобой мерялись силами. Но они собирались испробовать на мне каленое железо, поэтому я решил, что пора уносить ноги. — Оррин снова отпил. — Да, слыхал я о гостеприимстве южан, но это чересчур.Со стороны моря подул легкий ветерок, и мы поставили парус. Я взял пиджак и положил его к себе на колени.Сидя в лодке, я вслушивался в тихий разговор мужчин. Оказывается, кто-то предупредил людей в плавучем доме, и они нас поджидали. Только крик мужчины, которого ударил Оррин, насторожил нас. К тому же так получилось, что они выстрелили слишком рано, когда мы были еще далеко, и пули их устаревших ружей не достали нас.Несмотря на все наши предосторожности, нас выследили. Кто-то видел, как мы отчалили, и, добравшись до плавучего дома более коротким путем, предупредил его обитателей. Прыгни Оррин в воду минутой позже, и мы оказались бы на расстоянии выстрела, и кое-кто из нас, а может быть и все, уже пошли бы на корм рыбам и аллигаторам.— Телль. — Оррин пододвинулся поближе. — Мы мало что узнали, зато разворошили осиное гнездо. С тех пор как пропал отец, Бастонам удавалось скрывать какой-то секрет, но мы им все испортили.— Лучше б нам с тобой уехать отсюда, — сказал я. — Нет никакого смысла подставлять головы под пули, чтобы узнать, что произошло двадцать лет назад.— Но перед тем как уехать, давай навестим Филипа Бастона. Я думаю, он что-то знает.Конечно, это можно сделать, но мне ужасно хотелось уехать. Новый Орлеан — мой любимый город, но на этот раз слишком уж тут весело.Так что же все-таки произошло двадцать лет назад? И какое это имеет отношение к нам или к нашему отцу? Кому-то очень не хочется, чтобы правда выплыла наружу, кроме того, нас подозревают, что мы ищем не своего отца, а что-то другое.Когда мы привязали свою лодку к старому темному доку и сошли на берег, поблизости никого не было. Тинкер и Томас, человек в полосатой рубашке, проводили нас до отеля «Святой Карл».Занимался рассвет, и улицы были пусты, что меня очень обрадовало. Мы с Оррином мало напоминали постояльцев этого дорогого отеля, но, к счастью, никто не видел, как мы туда входили.Мы не проспали и часу, как в дверь осторожно постучали. Это был Иуда Прист.— Я приготовил вам ванну, — сказал он. — Только, если сможете, мойтесь побыстрее. А я тем временем почищу и отглажу вашу одежду.— Это еще зачем?— Представитель закона, — мягко сказал он. — Хочет поговорить с вами. Я советую говорить с ним так, словно вы ничего не знаете. А для этого вам нужно соответственно выглядеть. Здесь попасть в тюрьму легко, а выбраться трудно — у Андре Бастона в городе много друзей. — Прист вытащил часы. — В самом лучшем случае в вашем распоряжении час. Хотя, может быть, и меньше.Часом позже мы сидели в гостиной, вымытые, выбритые и причесанные. Наша одежда была тщательно отглажена, а в жестах ни суетливости, ни нервозности. Когда вошел полицейский офицер, мы спокойно читали газеты. Глава 7 Человек, подошедший к нашему столу, был невысок ростом, плотно сбит и щегольски одет, но, как сказал Оррин, производил впечатление мастера своего дела. Мне же он напоминал тех людей, которые затевают скандалы на улицах и с которыми трудно сладить.Полицейский взглянул в бумагу, которую держал в руках, и спросил:— Вы — Оррин и Вильгельм Телль Сэкетты?— Именно так, сэр, — ответил Оррин, складывая газету, — чем могу быть полезен?— Мое имя Баррес. Я — полицейский офицер.Оррин улыбнулся:— Всегда приятно встретить своего коллегу.Баррес удивился:— Вы тоже полицейский?— Нет, я адвокат. Однако мы с братом занимали должности начальника полицейского участка и заместителя шерифа в городах на Диком Западе.— Я этого не знал. Вы у нас по делу?— Мы расследуем тут одно дело. — Оррин взял с соседнего столика кофейную чашку и налил в нее кофе. — Нас интересуют обстоятельства смерти нашего отца. Он умер несколько лет назад, но в этом деле замешано имущество, и мы делаем все возможное, чтобы установить факты.— Понимаю. — Баррес, похоже, не знал, как приступить к делу. Он взглянул на порезы на лице Оррина и спросил: — С вами что-нибудь случилось?— Скажем так, мистер Баррес: мы не собираемся никому предъявлять обвинение, пока не услышим, в чем нас обвиняют.Баррес отхлебнул кофе.— Сегодня ночью на реке стреляли. Вы можете что-нибудь об этом сказать?— Я скажу, мистер Баррес, но не для протокола. Меня похитили, несколько дней держали в трюме плавучего дома, угрожали и даже били. Мне удалось бежать, и во время моего бегства в меня стреляли.— Сможете ли вы опознать тех, кто был замешан в этом деле?— Разумеется. Я смогу опознать почти всех. А если дело дойдет до суда, то предоставлю не только улики, но и свидетелей.Баррес растерялся. Он пришел сюда, чтобы провести расследование и, если потребуется, арестовать нас. Кое-кто хотел, чтобы мы оказались за решеткой, и поскорее. Да хорошо бы, если бы мы застряли там надолго. Баррес был противником подобных мер, но в Новом Орлеане 70-х годов такое случалось нередко.Более того, ему сказали, что мы — пара головорезов из Теннесси. Долгие годы матросы из Кентукки и Теннесси были грозой портов на Миссисипи, поэтому арест этих людей не вызвал бы никаких подозрений.Первым сюрпризом для Барреса было то, что эти «головорезы» остановились в «Святом Карле», вторым — то, что они выглядели как состоятельные люди, а третьим — то, что один из них оказался адвокатом. В этих условиях Баррес, отнюдь не глупый малый, решил действовать с осторожностью.— Могу ли я спросить вас, где вы живете?— В Санта-Фе. До недавнего времени я был членом легислатуры штата Нью-Мексико.Дело оборачивалось совсем не так, как предполагал Баррес. Если люди такого ранга заявляют, что могут предоставить суду улики, значит, они их действительно предоставят.— Мистер Баррес, — сказал Оррин, — я приехал сюда, чтобы выяснить, если, конечно, это возможно, с кем ушел в горы мой отец. Почти сразу же я столкнулся с трудностями, которые подсказали мне, что дело может оказаться гораздо более серьезным, чем простое установление места смерти и захоронения моего отца.Поэтому, если дойдет до суда, разразится грандиозный скандал, который создаст массу неприятностей многим горожанам. Мы собираемся нанести еще один визит в Новом Орлеане, а потом сразу же уедем. Чтобы не было неприятностей, позвольте нам сделать так, как мы хотим.Я немного занимался политикой и знаю, что ни одному политическому деятелю не захочется в один прекрасный день узнать, что он оказал поддержку неправой стороне. И если это случится, он в первую очередь обрушит свой гнев на того, кто открыл этот ящик Пандоры.— Вы предлагаете мне прекратить это дело?— Да. Через сорок восемь часов нас здесь не будет, и в ближайшее время мы не собираемся приезжать в Новый Орлеан.— А вы не расскажете ли мне поподробнее, как было дело, не для протокола, конечно.— Если не для протокола, то расскажу. — Оррин налил себе еще кофе и рассказал о том, что произошло за последние несколько дней, начиная со дня его приезда в город. Он назвал все имена, не утаивая ничего. — Я подозреваю, мистер Баррес, что вы и без меня прекрасно понимаете, что за люди эти Бастоны — они преступники по складу своего мышления и намерениям и очень опасны, поскольку считают себя выше закона, но при всем при этом они дилетанты.Нам с братом нужна была только информация. Мы и не подозревали, что это дело связано с преступлением. Мы не собирались никого вовлекать в свое расследование. Мы хотели только узнать, когда наш отец уехал из Нового Орлеана и, хотя бы примерно, куда он отправился. Я подозреваю, что члены семьи Бастонов могли бы сообщить нам это, если бы захотели.— А если предположить, что я вас сейчас арестую? Сию же минуту?Оррин мило улыбнулся:— Уверен, мистер Баррес, что вы этого не сделаете. Я вижу, что вы честный человек и способный офицер. И вы также достаточно умны, чтобы понять, что я предусмотрел такой исход дела. Я отослал два письма: одно еще до приезда моего брата, другое — сегодня утром. Если через несколько дней наш брат Тайрел в Мора не получит от нас известий, он обратится к властям штата с просьбой провести расследование.Баррес усмехнулся:— Я вижу, вы предусмотрели все. Скажу вам, мистер Сэкетт, опять же не для протокола, что Андре Бастон известный охотник за скальпами. У него большой список жертв. У нас в Новом Орлеане дуэль издавна служит способом разрешения споров, но обычно она заканчивается после первой же царапины… если только один из дуэлянтов не Андре. Он убивает своих противников. Я думаю, ему нравится убивать.— Мне встречались такие люди.— Я говорю вам все это для того, чтобы вы были осторожны. Он может затеять ссору и вызвать вас на дуэль.Оррин улыбнулся:— Мистер Баррес, мои предки были рыцарями, а мы в юности просто бредили стрельбой. В 1866 и 1867 годах мы с Тайрелом пересекли Великие Равнины. Так что если Андре Бастон жаждет крови, мы как раз те люди, что ему нужны. Только как бы не пролилась его кровь, а не наша.Баррес пожал плечами. Наблюдая за ними и слушая их разговор, я понял, что он, подобно многим другим, был сбит с толку тем изяществом, с которым Оррин обращался с людьми. Мой брат очень любезный человек, его трудно вывести из себя или обидеть, но когда приходит время действовать, он кого хочешь заткнет за пояс.— А кому вы хотите нанести визит?— Филипу Бастону. Если хотите, можете пойти с нами.— Я?! — изумленно спросил Баррес. — Мистер Сэкетт, вы не понимаете разницы нашего положения: я могу войти в дом Филипа Бастона только через вход для прислуги. Если бы нам пришлось вдруг арестовывать его за убийство, это сделал бы сам шеф полиции Нового Орлеана совместно с главным прокурором. Филипу Бастону принадлежит полдюжины сахарных плантаций, не менее четырех кораблей и множество зданий здесь, в городе. Он стоит несколько миллионов, но при всем при этом он джентльмен, сэр, да, настоящий джентльмен.Надо сказать, он редко покидает свой дом, только чтобы навестить старого друга или объехать свои владения. Он занимается благотворительностью и всегда готов поддержать любые усилия, направленные на пользу города. — Баррес помолчал. — Но боюсь, что вам не так-то легко будет с ним встретиться.После того как Баррес ушел, мы кончили завтракать. Время приближалось к полудню, а я не припомню случая в своей жизни, чтобы в этот час я сидел за столом. Оррин — тот другое дело, ему часто приходится работать за столом, обложившись книгами. Я же обычно в это время сижу в седле, вооружившись лассо, и гоняюсь за мустангами.— Если уж речь зашла о дуэлях, — сказал Оррин, — я, как сторона, принимающая вызов, имею право выбора оружия. Несколько лет назад в нашей легислатуре был депутат двухметрового роста — в свое время он работал кузнецом или кем-то в этом роде. Ему бросил вызов известный дуэлянт, гораздо ниже его ростом. Великан не хотел драться, считая такой способ решения споров глупым, но принял вызов и предложил в качестве оружия кувалду, при условии, что они будут биться, стоя в воде на глубине полутора метров.— И что же произошло?— Это так насмешило дуэлянта, что он забрал назад свой вызов и они стали друзьями.Наш экипаж проехал по полукруглой аллее и остановился у двери дома, где жил Филип Бастон. Здание было одноэтажным с надстройкой в пол-этажа высотой; его вход украшали шесть дорических колонн, а окна были забраны коваными железными решетками. Перед домом до самой реки простиралась лужайка, где росли огромные столетние дубы, со стволов которых свешивался бородатый мох.Куда ни кинь взгляд, везде цвели азалии и камелии. Это было очаровательное место, где все веяло стариной.Оррин послал хозяину свою визитную карточку, и мы стали ждать, усевшись на стулья с высокими спинками, каких я до этого ни разу не видел. С моей точки зрения, в комнате было слишком много мебели, ибо я привык к домам на ранчо, обставленным в испанском стиле: мало мебели, зато много свободного места и прохлады.Мы прождали несколько минут. Наконец Филип Бастон вошел в комнату. Это был высокий человек, хотя не такой высокий, как мы с Оррином, и худощавый. Он взглянул на нас и сказал:— Я — Филип Бастон. Вы хотели меня видеть?— Сэр, — спокойно начал Оррин, — мы не собираемся отнимать у вас много времени, хотя, должен признаться, в этом доме царит такой покой, что мне не хотелось бы уходить отсюда слишком быстро.Мы с братом, которого зовут Вильгельм Телль Сэкетт, пытаемся установить местонахождение могилы нашего отца. Мы знаем, что он покинул Новый Орлеан вместе с вашим шурином, Пьером Бонтамом, и мы подумали, что вы, вероятно, сможете сообщить нам дату их отъезда и сказать, куда они направлялись.Филип Бастон задумался, а потом произнес:— Пьера свел с вашим отцом один его знакомый, которого потом убили. Все знали, что ваш отец хорошо знает горы Сан-Хуан в Колорадо, и Пьер попросил его быть у них проводником. С ним пообещали поделиться добычей, если она будет.Они покинули Новый Орлеан ровно двадцать лет назад, почти день в день. Мы с шурином были близкими друзьями, джентльмены, и хочу добавить, гораздо более близкими, чем с моим братом. Он написал мне из Начеза, второе письмо пришло из устья Арканзаса.Я думаю, оттуда они направились вверх по течению Арканзаса и достигли города Веббер-Фолз, там начинаются горы. Но это только мои догадки. До этого пункта они шли вместе.— Пьер Бастон, мой отец и…Филип Бастон заколебался, но потом сказал:— Кроме них, было еще четверо: мой брат Андре, в ту пору еще совсем молодой человек, мужчина по имени Петигрю и еще один по имени Суон.— Хиппо Суон? — спросил я.Бастон взглянул на меня:— Вы его знаете?— Мне его показывали.Бастон хотел было что-то сказать, но потом передумал и повернулся к Оррину:— С ними был еще один… слуга.— Его имя?Бастон снова заколебался.— Его имя Прист. Ангус Прист.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24